Текст книги "Желтая акация"

Автор книги: Владимир Дубовка

Бывайте здоровы!

Я ваш, дороги, ваш и навсегда.

Но знаю я еще одну дорогу —

Родней ее не сыщешь никогда, —

Ведущую нас к отчему порогу,

Олег Лойка

В день отъезда завтракали и, можно сказать, не завтракали. Аппетита ни у гостей, ни у хозяев не было. Так, лишь бы обряд исполнить, как говорят в таких случаях. Таисия Васильевна ходила грустная, хотя не забывала к каждому подойти, ласково сказать:

– Ешьте, детки, наедайтесь получше. Дорога не близкая. Приедете домой голодные, что о нас ваши родители подумают?

Тимох Сымонович позавтракал отдельно, раньше, взял ружье и пошел к «Новой затоке». Договорился с Иваном Степановичем, что, как только машина придет, он даст один выстрел в воздух. Тогда и выходить.

Время шло незаметно. Вдруг утреннюю тишину разорвал выстрел. Казалось, что выстрелили не один раз, а несколько – это такое эхо было. Недаром его зовут еще – отзвуки.

Начали прощаться с Таисией Васильевной, благодарить ее за действительно материнскую ласку, внимание, гостеприимство. Но она сказала Стасю:

– Меня на мотоцикле довезешь, и мне хочется посмотреть, что там за затон такой.

Гости растрогались. Им стало понятно, что она хочет проводить их до машины.

Все выстроились, только не по четыре в ряд, а по двое, так как дорожка лесная уже, чем обычная.

Иван Степанович не «подавал команду», чтоб не навлекать грусть в минуту расставания, а сказал так, будто собрались на прогулку:

– Пошли, товарищи!

Лесникова Галя шла вместе с гостями, рядом с Гиляром. Она взяла его узелок, чтоб ему было удобнее нести цимбалы.

По дороге Надейка начала декламировать стихотворение Олега Лойки «Лесная песня». Это стихотворение, хорошее само по себе, звучало тут, в чаще, как гимн родной природе, ее красоте.

 
Как жить, не зная, что всегда приеду,
Когда захочется, я в край родной,
Под соснами курган увижу дедов,
У нашей хаты ельник молодой!
Ведь солнце вековечное встает
Не только с волн зелено-серебристых
Или с песка, что жадно влагу пьет.
Иль из угрюмых трещин гор скалистых,
Но и с тропинок наших, свежих, росных,
Где синие шумят немолчно сосны
И тень лежит густо-зеленых лип…
Нет, даже дня прожить мы не могли б,
Родных не слыша песен на опушке…
 

– Какое красивое это стихотворение! Как хорошо, Надейка, ты его прочла, – сказал Адам, прослушав последние строчки:

 
Поют и мной посаженные липы
В немолчной величавости лесной!
 

– Оно же большое, как ты его выучила на память? – спросила Галя.

– Верно, большое, но мне так понравилось, оно так искренне написано, что само собой вошло в мою память…

Вот и машина. Вон и дядя Василь, шофер, разговаривает с лесником и одновременно, подняв вверх руку, приветствует своих юных земляков.

– День добрый, дядя Василь! Как там наши? Ждут ли нас?

– Чего еще захотели! Говорят: хоть бы они там, в пуще, еще недели три пожили бы, без них спокойней!

– Неправда, дядя Василь! Вы шутите.

Тогда только дядя Василь, засмеявшись, сказал истинную правду:

– Дохнуть мне не давали своими напоминаниями. Мамаши ваши только и спрашивали: «Не забыл ли ты, что тебе надо за детьми ехать?» А вот дружки и подружки ваши так те, со вчерашнего обеда и пока спать не легли, приходили попеременно: «Дяденька Василь! А не лучше ли вам на ночь выехать?», «Дяденька Василь, а не забыли ли вы, какой дорогой ехать?» Я выехал, когда они спали еще, а то утром совсем голову заморочили бы.

Бочки уже стояли в кузове. Их, поставив под уклон доски-скамейки, легко подняли дядька Василь и дядька Тимох. Только воды немного вылилось, так ребята сразу сбегали и подлили. Не забыли положить решеточки поверх воды. Положили и десятка два приготовленных накануне растений. Дядя Василь сходил еще к затоке и посмотрел, как они там растут, эти орехи. Попробовал сырых, а девочки достали ему и вареных.

– Все чудесно, ребятки! Люблю хорошие дела и тех, кто их творит! – Таково было его слово.

Пока все это происходило, подъехала и Таисия Васильевна со Стасем.

Девчата и хлопцы попрощались еще раз и уселись на скамейки в кузове. Гиляр ударил по цимбалам, все запели:

 
Бывайте здоровы!
Живите богато!
А мы уезжаем
До дома, до хаты!..
 

Машина тронулась. До самого поворота еще слышалось:

 
В зеленой дубраве
На отдыхе будем,
А вашей мы ласки
Вовек не забудем…
 

Стась позвал Таисию Васильевну:

– Поедем, мама!

– Нет, сынок! Поезжайте с Галей, а я с отцом пройдусь пешком.

Когда дети отъехали от них, Таисия Васильевна сказала:

– Вот, Тимох, придет такой день, сядут наши дети в машину, и останемся мы одни с тобой.

– Что ты, Тася! Как это одни? И наши, выучившись, могут снова сюда приехать работать. Разве тут не нужны ученые люди, в пуще? Э-ге! Да и теперь около нас, в Русичах например, разве мало хороших людей? А с хорошими людьми никогда скучно не будет.

Приехали

Приехали, приехали,

Приехали с орехами!

Детская песенка

При въезде в Ботяновичи Гиляр заиграл веселую песню, а его товарищи дружно подхватили ее:

 
Час дадому, час,
Ты, свацечка наш!
Нас матулька выглядае,
Сталы, лавы засцілае,
Чакаючы нас.
 

В первые минуты некоторые подумали, что через Ботяновичи едет какая-то свадьба, так как эта песня «разъездная». Потом, присмотревшись, начали смеяться:

– Вот так сваты, только посмотри на них!

А «сваты» продолжали:

 
Ойчанька стары,
Галубок сівы,
Вароцечкі адмыкае,
Сваіх детачак чакае.
Час дадому, час!
 

С этими словами они подъехали к самой школе. За ними бежали дети. Всем было интересно посмотреть на путешественников, увидеть водяные орехи. Сегодня же, наверно, и сажать будут.

Директор, услышав веселую песню, сказал только одно слово:

– Приехали!

Одевшись, он сразу вышел во двор.

Подошла и Нина Ивановна, так как ребята проезжали мимо ее квартиры и она уже знала об их приезде, оповещать не надо было. Пришли к школе и родители.

Мужчины помогли снять бочки, ребята поснимали мешки с орехами и глицерией. Узелки очутились на школьном крыльце, и машина ушла в гараж.

Первым делом размотали и аккуратно разложили на земле стебли водяного ореха. Чудо не малое. Метра по два длиной, по восемь, десять, двенадцать орехов на каждом, а листья красноватые, бордовые – это они, завянув, потемнели немного.

Директор тут же объявил, что после обеда назначенные Ниной Ивановной хлопцы и девчата поплывут на лодках в затоны сажать орехи. А сейчас всем надо разойтись по домам. Путешественники пусть отдохнут.

Оставшись одни, директор и учителя составили план действий. Сажать водяные орехи ранее предполагалось в трех затонах озера, где глубина не превышала двух метров. Поплывут на трех лодках в большой затон, на двух – в меньший и на одной – в самый малый, как его называют, Богатьковка. Всего будет тридцать человек: по пять на каждую лодку, по четыре на веслах и один рулевой. Они же и будут сеятелями.

Пойдет и моторная лодка – с директором, Ниной Ивановной и Иваном Степановичем.

– Ответственным в первой группе утвердим Адама, во второй – Зосю, в третьей – Галю.

Сбор был назначен на два часа.

Галя по совету матери взяла старенькое пальто и спички.

– Во-первых, – рассудила мать, – близко осень, на озере ветер, плыть далеко. Во-вторых, на той стороне растет картошка. Соберете хворосту и напечете, согреетесь и голодными не будете.

В назначенное время лодки отплыли от берега. Орехи были разделены. В самый большой затон – семь ведер, во второй – пять, а в Богатьковку – три, но им досталось фактически четыре, так как орехов оказалось больше: не пятнадцать, а шестнадцать ведер.

На каждой лодке был поднят красный флажок. Школьники сидели с важным видом: «Смотрите, какое ответственное дело нам поручено!»

За ними направилась целая флотилия, не меньше двадцати лодок: это были хлопцы и девчата, которым не терпелось посмотреть, как будет происходить посадка водяных орехов.

Случилось так, что все они – назовем их зрителями – направились в большой и средний затоны. Туда же сразу устремилась и моторка.

Сымон Васильевич предупредил всех зрителей:

– Хотите посмотреть – подгоняйте лодки к берегу, вылазьте и оттуда наблюдайте. Только не мешайте работать.

Порядок был полный. Галина лодка в Богатьковку приплыла одна. Этот затон был похож на озерцо. Он соединялся с озером узким протоком. А берега так заросли деревьями и кустами, что, не зная, особенно летом, чужой человек и не нашел бы его.

Вскоре Галя и хлопцы выбрались на берег, огляделись. Набрали сухого хвороста, накопали немного картошки, а Галя повесила на куст пальтишко. Лишь после этого они начали свою работу – сев. Галя, сидя на корме, медленно направляла веслом лодку, а хлопцы неторопливо раскидывали орехи, приблизительно через каждый метр. Приятно было наблюдать, как орехи падали на дно и сразу же, словно якорьками, цеплялись рогульками за грунт. Все было хорошо, как нельзя лучше. Даже горсти две орехов осталось. Галя перешла на нос лодки, на ее место сел Петрусь, а она начала подсевать – кидать остатки орехов в такие места, где, казалось, они лежали редко.

Окончив сев, они направились к берегу, чтоб разжечь костер и испечь картошку. Будучи в такой самостоятельной и, что ни говори, ответственной экспедиции, хотелось использовать все возможности.

Недалеко от берега Петрусь вздумал перейти от кормы к своему месту – боковому веслу, но при этом нечаянно наступил на борт, и… все оказались в воде. Для несчастья достаточно одного мгновения.

– Помогите! Тонем!..

Действительно было глубоко. Хорошо, что все умели плавать и берег был близко. Галя первой выскочила на берег, а ребята подтянули, идя по воде, лодку. Бедному Петрусю пришлось доставать ведра из воды. Друзья подобрали весла.

– Что делать? Так заболеть можно. Пока доберемся в Ботяновичи, продрогнем, – волновался Петрусь.

Галя скомандовала:

– Разжигайте костер! Обсушимся и только тогда поедем домой.

– Чем разжигать, Галечка! Спички у меня были, но… что они теперь стóят?

– Благодарите мою маму. В моем пальто есть полная коробка.

Достали спички, подожгли сухой можжевельник, и костер сразу запылал.

Сразу как-то стало легче на сердце, когда окутало всех дымом. Даже шутить начали.

– Как это ты, Галя, надумала заготовить хворосту?

– Мне хотелось печеной картошки. Думала, что, окончив работу, вы не захотите с ней возиться. А имея готовые дрова и накопанную картошку, деваться будет некуда… Но что же мы стоим? Надо скорее сушить одежду.

Галя спряталась за куст, разделась, накинула на себя пальто оно было сухое, – так и подошла к костру. Ребятам пришлось сушить одежду на себе, поворачиваясь то одним, то другим боком к огню.

Одежда быстро подсыхала. Дров хватало, подкидывать их не забывали. В золу уже была посажена картошка.

Директор с учителями, наведя порядок в большом затоне, задержались в меньшем, так как там оказалась неодинаковая глубина: с одного берега превышала два метра. Пришлось вырубить жердочку, промерить дно и объезжать глубокие места, чтоб не портить орехов. И только потом вспомнили про Богатьковку. А что у них?

Заметив издали дым, директор сказал:

– Ого! Дым идет. Значит, работа закончена. Галя молодчина!

Выйдя из моторки, они увидели, что у костра прыгают хлопцы и поют:

 
Гарні, гарні бульбу з печы
У торбачку да за плечы…
 

Сымон Васильевич сразу догадался:

– Далеко от берега опрокинулись?

– Почти у самого берега, Сымон Васильевич, – ответил Петрусь, чтобы как-то уменьшить свою вину.

– Вот если бы узнал Евстигней Поликарпович! Сразу поднял бы шум на весь район: «Разве я не предупреждал? Или я не говорил: к черту все, что связано с глубокой водой!»

– Вы, Нина Ивановна, выбросьте из головы этот вздор… А вы ребята, будьте осторожны! Если уж так получилось, то досушивайте одежду, допекайте картошку, а потом мы вас на моторке подбросим домой.

Так и сделали. Через десять минут хлопцы и Галя доели картошку, угостили, разумеется, и учителей. Потом сели в лодку вышли через протоку на веслах, а там моторка как дала ходу, так мигом были на месте. А через несколько минут и дома.

Галя умылась, переоделась. Мать только спросила:

– Что это платье у тебя такое влажное?

– Мамочка! Сколько раз ты мне говорила: «У воды – да не замочиться». Что же тебя удивляет?

– Так-то оно так, но все же осторожнее надо быть.

Как бы там ни было, орехи посажены. Каждый орех – это хорошо видели все – вцепился своими рогульками за дно ботяновского озера. Значит, все будет хорошо…

Собрание в школе началось в шестом часу. Рассказывала больше Зося, заглядывая в дневник. Не пропустила и того, как Гиляр попал в нору барсука.

Галя больше говорила о красоте полесской пущи. Показала свои рисунки.

Дополняя юных натуралистов, Иван Степанович не забыл сказать о сердечных и гостеприимных людях, каких они встретили в Русичах и в лесной сторожке. Рассказал он и о желании организовать там летний пионерский лагерь.

Директор весьма доброжелательно встретил это пожелание, так как там школьникам было бы действительно и интересно и поучительно.

Обсудили вопрос и о распределении оставшихся орехов. Решили дать понемногу в каждую хату, чтоб все – и старые и малые попробовали их и убедились, что разводить их стоит.

В гости к братковским юннатам

Дума думу подгоняет.

Пословица

Причин для поездки в гости было несколько: приглашение братковских юннатов, постановление общего собрания послать добрым соседям гостинец – два центнера орехов. Да и вообще стоит наладить связь с соседями. Кроме того, ботяновцы везли еще – правда, немного, килограмма два, – водяных орехов. Это уже не подарок, а для показа, так как они вряд ли их когда видели.

– На большее пока пусть не рассчитывают. Когда у нас свои хорошо уродятся, дадим им и на семена, – сказал Сымон Васильевич.

Делегация ехала большая – человек двадцать, среди них две учительницы: Нина Ивановна и Тамара Алексеевна. Тамара Алексеевна это та самая учительница одной из соседних школ, которая просила Василия Григорьевича помочь ей перейти на работу в кооперацию. Она заменила в Ботяновской школе Тита Апанасовича, ушедшего на пенсию. Обещал он помогать новой учительнице, передать свой опыт. Но случилось так, что после двух-трех посещении ее уроков Тит Апанасович честно признался директору:

– Не берусь учить ее: мне самому на старости лет есть чему у нее поучиться.

Понравилась Тамара Алексеевна и ученикам. Она обладала какой-то врожденной привлекательностью, приветливостью. Ее сердечность, даже голос ее – певучий, мягкий, приятный – привлекали к себе.

Когда Сымон Васильевич был как-то у секретаря райкома и поблагодарил его за то, что он направил в Ботяновскую школу такую отличную учительницу, так Василь Григорьевич просто не выдержал:

– Ну знаешь, Сымон! Ты меня удивил так, что больше некуда. Ты, случайно, не шутишь?

– Какие могут быть шутки! Золото, а не дивчина.

– Она теперь не будет в кооперацию проситься?

– Думаю, что нет. Веселая стала. Хорошая певунья, помогает нашему Лопушинскому хором руководить, а он на оркестр переключился.

– Чудеса, да и только! А там… никакого внимания, затравили. Эх, когда это все люди станут людьми, научатся не только требовать уважения к себе от других, но и станут уважать и беречь других!

Махнул рукой Василь Григорьевич и больше об этом не говорил…

Так вот, эта самая Тамара Алексеевна ехала вместе с Ниной Ивановной и с ботяновскими юными натуралистами в Братков.

Там их уже ждали.

Случилось так, что Октябрьский праздник был в воскресенье, а суббота стала предпраздничной. Вот они эту субботу и выбрали для своей поездки.

Школа была красиво убрана, не хуже, чем в Ботяновичах. Гостей встретили с музыкой. Правда, духового оркестра у них не было, но были хорошие цимбалисты, скрипачи. Исполнили марш.

Хлопцы внесли прямо в зал пять мешков орехов. Их можно было ссыпать и в три, но чем больше, тем солиднее.

Не теряя времени, ботяновцы вместе с хозяевами развесили на стенах огромные плакаты с коллекцией более чем сорока полезных дикорастущих растений.

Можно было бы и не говорить, что все ученики, учителя и директор Дорофей Иванович приветствовали своих гостей тепло, сердечно. Сразу же состоялась товарищеская беседа – иначе не назовешь эту интересную встречу.

Не будем пересказывать всех речей. Скажем только, что Дорофей Иванович в своем слове отметил:

– Наши юные натуралисты делают много хорошего, но ботяновцы нас обогнали. Нам надо учиться у них и обязательно сравняться с ними.

Нина Ивановна сделала короткую, но очень интересную информацию о путешествии в Москву.

Зося рассказала о том, что сделали ботяновцы за это время и что должны сделать в недалеком будущем. Сказала о прививках кедра на сосну. Не забыла и о «празднике лещины» – весеннем и осеннем, – о путешествии на Полесье, о всех приключениях, о партизанской могиле…

Стася Никифоровская от имени всех братковцев поблагодарила гостей.

Про водяные орехи она сказала так:

– Если они у вас примутся и дадут хороший урожай, мы обязательно попросим семян для посадки. В нашем лесу есть два небольших озерца. Мы их для этого и используем. Вот почему мы особенно желаем вам богатого урожая.

После Стасиного выступления был объявлен перерыв. Братковские школьники с большим интересом рассматривали гербарий, ботяновскую выставку.

И концерт был хороший. Исполняли песни, хоровые и сольные. Декламировали стихи. Активно участвовали в этом и гости.

Хорошо выступила братковская девушка Ядя. Она произнесла коротенькую речь:

– Меня растрогал рассказ о том, как вы, дорогие наши гости, отыскали партизанскую могилу. И то, какие цветы растут на могиле и вокруг нее. Это все напомнило мне курдскую народную сказку «Суд цветов», которую я вам и прочитаю:

 
Дошло из давней дали
До наших дней преданье.
Как сход цветы сзывали
Под осень на поляне.
 
 
Они туда, все кряду,
Луга покинув, рощи,
В роскошных шли нарядах
Иль платьицах попроще.
 
 
Про все, что сотворили,
Про доброе и злое
Цветы здесь говорили
С открытою душою.
 
 
Одним – лишь порицанье,
Другим – почет великий…
Сияло все собранье
Созвездьем многоликим.
 
 
Бубенчиков ли звоны,
Журчанье ручейка ли?
Все на лугу зеленом
И пели и плясали.
 
 
И вдруг над всей толпою
Раздался звучный голос
(На сходе старшиною
Был нынче Гладиолус):
 
 
– Ромашка опоздала,
Чебрец, Шиповник – тоже.
А времени так мало,
Мы больше ждать не можем!
 
 
Пусть Роза для начала
О всех своих деяньях
Нам скажет. – Роза встала
В роскошных одеяньях. —
 
 
– Росла в саду я школьном,
На клумбе красовалась,
Уходом так довольна,
Что явь мне сном казалась.
 
 
Потом в одно из зданий
На праздник я попала
Под гром рукоплесканий
Всего большого зала.
 
 
Учителя, ребята
Мне были очень рады,
И свежесть аромата
Была для них награда.
 
 
– Ну что же, дело ясно! —
Цветы сказали дружно. —
Такой судьбе прекрасной
Завидовать бы нужно.
 
 
Жасмин поднялся следом,
Склонив свой венчик томно:
– За свадебным обедом
К чему быть очень скромным?
 
 
Букетик мой невеста
На платье приколола,
И это было место
Почетнее любого.
 
 
– Да ты хвастун, приятель!
Пред нами в самом деле
Расхвастался некстати, —
Цветы вдруг зашумели.—
 
 
Хвалить тебя не станем,
А поругаем даже.
Пускай перед собраньем
Фиалка слово скажет!
 
 
Фиалка и сказала:
– Была я на банкете,
Какого не бывало
Еще на белом свете.
 
 
Все в золоте палаты.
Бесценные каменья…
А речи у богатых —
Про кровь да про сраженья…
 
 
– Молчи!
Чтó нам злодеи?
Чтó их житье пустое?
Они лишь горе сеют
И губят все живое.
 
 
Молчи! Противно слушать.
От них пошли все войны,
Они всех гнут и душат
И гнева лишь достойны!
 
 
И все цветы при этом
Свое вставляли слово…
Потом, что было летом,
Припоминали снова.
 
 
Шел спор уже о чести
Стоять на первом месте.
Но вдруг явились вместе
Пропавшие без вести:
 
 
Чебрец, Ромашка. Рядом
Шиповник в ожиданье.
И недовольным взглядом
Их встретило собранье.
 
 
– Ну что ж вы!
Как!
Нельзя же…
Оставьте шутки эти!
Шиповник пусть расскажет,
За всех троих ответит!
 
 
– Мы шли все через поле,
На нем разгар был боя.
Сражались там за волю
Народные герои.
 
 
Отчизну заслоняли
От ворога собою,
Ни пяди не отдали
Насилью и разбою.
 
 
И все легли костями
У рощицы соседней,
Где с лютыми врагами
Вели свой бой последний!
 
 
Был Чебрецом, Ромашкой
Ковер им дан духмяный,
От солнца в зное тяжком
Я закрывал им раны.
 
 
Склонясь к ним головою,
Мы боль их облегчали
И с лепестков росою
Им жажду утоляли.
 
 
Когда ж их схоронили,
Засыпали курганы,
Добраться поспешили
До вашей мы поляны…
 
 
Тогда цветы все разом
Почтительно склонились,
Достойным их рассказом
Все дружно восхитились:
 
 
– Благодарим сердечно!
Вы заслужили право
Быть первыми навечно.
Вам, самым скромным, слава!
 

После концерта началась самодеятельность: танцы, игры, дружеские беседы.

Зашел разговор и о народной сказке, прочитанной Ядей.

– Мне очень хотелось послушать стихи про эти скромные, родные цветы.

– Стася! – откликнулась на эти слова Кася. – Такие стихи еще не написаны.

– Что ты, Кася, – начал возражать ей Адам, – быть этого не должно!

– Быть-то этого не должно, но так действительно есть.

Наши поэты, правда, часто вспоминают в своих стихах ромашки, маргаритки, медуницу и много разных цветов, но очень мало таких стихов, прочитав которые ты мог бы зримо представить себе любой цветок во всей его красе.

Кто-то предложил:

– Пожелаем удачи поэтам и на цветочном фронте! Такие стихотворения пишут не по заказу, а по велению сердца. И будем ждать новых стихотворений о родной природе, о дубравах и пущах, о растениях и цветах.

На том и сошлись юные натуралисты Ботяновской и Братковской школ.

И все вслед за Стасей исполнили прощальную песню:

 
Бывайте здоровы! Живите богато!
А мы уезжаем до дома, до хаты!..
 

Вот так и кончилась эта интересная встреча.