Текст книги "Желтая акация"
Автор книги: Владимир Дубовка
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)
Разъехались в разные стороны.
В Москву
В счастливый путь! Всегда в движенье!
В лицо крутой мне ветер бьет.
Какое ж предостереженье
Мне в час разлуки друг дает?
Максим Рыльский
Поезд тронулся с места. Ускорил ход. Прощай, родной Минск! Завтра Москва. Красивая, привлекательная, огромная Москва. Неугасимый светоч коммунизма. Город, в котором жил и работал великий Ленин, где живут и работают его ученики, исполнители его заветов.
Как хочется скорее увидеть все это своими глазами.
Так мечтали ботяновские школьники, устроившись в поезде. А устраивались так, что лучше и придумать нельзя: в одном купе разместились Нина Ивановна и девочки, рядом мальчики.
Мальчики сразу пришли проведать девочек:
– А ваше купе не лучше ли? Может, поменяемся?
Но оказалось, что оба купе – как две капли росы на листке клевера.
Ганна от полноты чувств, от волнения, присущего в минуты расставания даже бывалым путешественникам, запела «Калину».
На нее сразу зашикали:
– Что ты делаешь? Почитай правила… Оштрафуют!
Они, оказывается, уже прочли все пункты правил и знали, на сколько могут оштрафовать за мусор, высыпанный не на месте, на сколько за пение, на сколько за то, если сорвешь пломбу со стоп-крана.
Но седовласый пассажир, сидевший напротив, возразил им:
– За такой голос не только грешно штраф брать, но еще и премию давать надо.
Его поддержали другие пассажиры. Даже проводница, собиравшая билеты, сказала:
– Если пассажиры не возражают, можете петь. Это же не какая-то пьяная «капелла».
И Ганна запела.
Ребята помогали ей, создавали своими отнюдь не плохими голосами полный звуковой фон.
А она…
Как жаворонок, как ласточка, парила в высоком небе. Кажется, сняли с вагона потолок, кажется, и тучи раздвинулись на небе в стороны, открылось одно бесконечное синее небо. А в том небе:
Каліна… На сенажаці мядуначка… Каліна…
Каліна… Там кукавала зязюлечка… Каліна…
Каліна… Як кукавала – прауду казала… Каліна…
Пассажиры из других вагонов, пробираясь в пятый, где находился буфет, забывали о бутербродах, о пиве, за которыми туда шли.
Но…
каждому делу есть венец,
каждой песне есть конец.
Песня кончилась. Только трели звенели и вились в синем небе, а потом, спустившись на землю, тихо звучали на береговых камешках, когда их едва касается, угасая, волна.
Минуту стояла тишина. Потом слушатели зашевелились и начали аплодировать.
– Еще, еще! – просили.
– Что это – артистка? Что-то очень молода, – поинтересовался один из пассажиров.
– Да нет! Сельская школьница, едет в Москву на экскурсию.
– Просим, просим!
– Ганночка, – сказал седовласый пассажир, – спой еще одну песню. Больше мы просить не будем, так как вагон не приспособлен для пения, тут можно и голос испортить.
Ганна посмотрела на Нину Ивановну.
– Ну что же, Ганночка, – сказала та, – спой, если тебе не трудно.
Ганночка начала вторую песню:
Прасіуся снапочак у дзяучат:
«Ой, звіце, дзеванькі, вяночак…»
И еще раз она услышала искренние и сердечные рукоплескания. Ее друзья были довольны не меньше самой Ганны: «Это же наша, ботяновская, да и мы тоже помогали».
Поблагодарив, слушатели разошлись, так как время было уже довольно позднее. Задержался только тот самый пассажир, который просил Ганну спеть еще одну песню. Достав блокнот, он записал адрес школы. Потом сказал:
– Я в Белоруссии бываю время от времени. Может, выберу часок и к вам заеду, посмотрю, как вы учитесь, отдыхаете.
– А где вы бываете у нас? – спросила Марылька.
Он назвал район, потом добавил, что родом оттуда, навещает своих земляков, книги им привозит и присылает.
– О, – сказала Марылька, – тогда мы вас хорошо знаем. Вы, наверно, генерал Яков Иванович Драйчук?
– Правильно. Но как же ты догадалась, дочка?
– Что же тут удивительного? Мы о вас читали, знаем, что вы на своей родине библиотеку создали, в ней тридцать тысяч книг. Еще наши родители шутили: «Из нашей деревни вышли два генерала и три полковника, так пускай бы если не тридцать тысяч, как Яков Иванович, а хотя бы по одному десятку книг хороших на намять о себе прислали».
Она с таким юмором передала их разговор, что генерал Драйчук засмеялся.
– Пришлют, пришлют, я так думаю. Ну, а если уж не пришлют, так я, как поеду к вам, привезу вам хороших книг по биологии. Обязательно встретимся с вами. Спокойной ночи вам, дорогие земляки!..
Улеглись и наши герои. Спалось сладко. Еще бы! Столько впечатлений от Минска, от путешествия, неожиданный концерт, встреча с таким известным и славным земляком…
Не задержалось и утро. Наши герои встали по-деревенски – рано. Умылись, оделись и не отходили от окон.
Все было интересно. Леса, перелески, деревни, города, фабрики пробегали, казалось, мимо них.
Проводница возвращала билеты, приносила чай. Напились чаю, позавтракали и наши ботяновцы.
И вот диктор поездного радио объявил: «Москва! Столица нашей Родины». Торжественно зазвучала знакомая песня:
Москва моя, страна моя,
Ты самая любимая…
Белорусский вокзал. Народу!.. С дачных поездов, с дальних – просто счесть нельзя.
Перед самым вокзалом возвышается огромный памятник Максиму Горькому, сердечному, чуткому Человеку.
Подошли к нему. Поприветствовали:
– Вечная память и вечная слава тебе!
Прошли в метро. Не становясь на эскалатор, Нина Ивановна предупредила своих питомцев:
– Видите, как заходят на него? Присмотритесь.
Вся наука заняла ровно полминуты, но зато стали так, как будто все время пользовались таким эскалатором.
Внизу большой подземный зал, облицованный белым мрамором, отделанный белорусским орнаментом и мозаичными панно из жизни Белоруссии. В конце зала мраморная скульптурная группа белорусских партизан.
Недаром же и станция метро называется «Белорусская»…
Приехали на Выставку достижений народного хозяйства. Получили места в гостинице. Начали знакомиться с грандиозными достижениями, которые отражены в экспозициях выставки, в павильонах, на площадках.
Если бы кто вздумал описать все, что они видели тут, так получилась бы большая, большая книга. Но одно только обязательно надо записать – это то, что сказала Марылька в конце дня.
Поведя рукой вокруг, она воскликнула:
– Это – я, это – мы, это – наша Родина!
Около них стояло несколько человек, похожих с первого взгляда на учителей или инженеров.
Один из них, услышав белорусскую речь, догадался, что это приезжие. Он обратился к школьникам с вопросом:
– Вы из Белоруссии?
– Да.
– На экскурсию?
– На экскурсию и по научным делам.
Незнакомец улыбнулся и спросил:
– Может, по учебным?
– Нет, именно по научным, по исследовательским, – не сдавалась Марылька.
Тот снова улыбнулся.
– Если не секрет, какие именно научные вопросы вы решаете?
Тут уже сама Нина Ивановна рассказала коротко, что это юные натуралисты, что приехали они действительно на выставку, но и для ознакомления с результатами некоторых научных опытов, которые, если окажется по силам, хотят провести у себя. Для примера она назвала прививку кедра на сосну.
– Ах, вот что! Это совсем другое дело. Сердечно приветствую вас, дорогие гости!
Тут же отрекомендовался. Оказалось, что он – один из руководителей всей выставки.
– Не только приветствую вас, но и помогу вам практически. Самая большая помеха в вашем путешествии – расстояние. Вы будете терять много времени при переездах. Москва огромная. Я дам вам небольшой автобус, «Малютку». Наш шофер будет возить вас всюду, где вам надо побывать.
Ребята даже растерялись от такой неожиданности. Они сердечно поблагодарили его.
Затем он пригласил их в служебный павильон, вызвал шофера. Договорились, что в свой первый рейс они поедут завтра утром.
Как счастливо началось их путешествие!
Венец человеческого ума и Бова Поллитрович
И на место в жизни право
Только тем, чьи дни – в трудах:
Только труженикам – слава,
Только им – венок в веках!
Валерий Брюсов
Дорога была необыкновенно интересной. Перво-наперво проехали почти через всю Москву: от проспекта Мира через Центр, мимо Большого театра, памятника Карлу Марксу, мимо Кремля, старого здания Московского университета, мимо Парка культуры и отдыха имени Максима Горького. Около станции метро «Октябрьская» круто повернули направо и покатили по Ленинскому проспекту. Достаточно сказать, что этот проспект более сотни метров в ширину. Четыре ряда липовых посадок – по два с каждой стороны – на фоне восьмиэтажных домов производили впечатление действительно чудесного города-сада. А тут еще бесконечная лента цветников и газонов.
По этому проспекту с Внуковского аэродрома приезжают на Красную площадь космонавты, когда их встречает вся Москва. По этому же проспекту приезжают и зарубежные гости, навещая столицу нашей Родины.
Гиляр начал читать стихи Янки Купалы, которые пришли ему на память, – они были так созвучны с настроением юных путешественников:
День добрый, Москва, наша доля и воля!
С тобою жить радостно людям.
Народы твое не забудут приволье,
Как песни никто не забудет.
Тебе шлют привет наши чащи, криницы,
Колхозные нивы и хаты.
Спасибо тебе, молодая столица,
Мы хлебом и счастьем богаты…
Проехали мимо главного здания Академии наук СССР, с мраморными старинными скульптурами над воротами, которые как бы напоминают людям о непрерывном развитии науки: от пифагоровых теорем до космических кораблей.
Незабываемое впечатление на ребят произвело здание Московского университета – наилучшего и наикрасивейшего в мире. Тридцать два этажа имеет главный корпус! Триста восемнадцать метров над землей. Сорок пять тысяч помещений в одном корпусе. Чтоб обойти их все, надо пройти сто сорок пять километров. Двадцать пять тысяч девушек и юношей учатся в его стенах. Около двух миллионов томов книг имеет он в своей библиотеке. Одних читальных залов – тридцать три.
Наши путешественники не утерпели – попросили шофера остановиться на минутку, чтоб обойти это здание вокруг. Шофер остановил машину, но засмеялся:
– Посмотрим, посмотрим, какая это минутка…
Действительно, путешествие вокруг здания заняло пятнадцать минут. Вот какое здание, вот какая минутка! Не говоря о красоте самого тридцатидвухэтажного здания – домом как-то стыдно называть это величайшее творение советских зодчих, инженеров и рабочих, – один только шпиль, над которым поднимается на пятьдесят восемь метров в высоту; они восхищались всем окружающим: деревьями, цветами, кустарниками, которым была придана строгая форма и симметрия руками и талантом специальных садовников, ярко-зелеными газонами, подстриженными в одну линию моторными ножницами! Но, кроме такой красоты, их интересовало еще что-то другое.
– Хорошо было бы, Адам, – сказал Гиляр, – пройти туда с портфелем, как те ребята. На занятия.
– Неплохо бы, – ответил Адам. – Но, Гилярка, для этого надо много и серьезно готовиться, – и почему-то вздохнул.
– Не вздыхай. Всему свой черед. Лишь бы только желание и здоровье были. А тебе, как я знаю, ни того, ни другого занимать не придется, – заметила Нина Ивановна.
Поехали дальше. Шофер пошутил, когда они садились в машину:
– Ну, поняли, какая это минутка?
– Поняли.
От университета дорога вела их прямо в Кунцево. В недавнем прошлом – это подмосковный дачный поселок. А теперь – часть Москвы, с современными домами, магазинами, школами, заводами. Ребята то и дело удивлялись, как только их шофер ориентируется: Рублевское шоссе, Можайское, Минское, Кольцевая дорога… Ничего! Сориентировался! Вот и деревня Раздоры.
Как-то странно было смотреть на эту деревню, проехав через всю Москву. Настоящая деревня! У некоторых домов даже колодцы с журавлями, утки в прудах плавают, георгины в палисадниках, как и в Ботяновичах. Дома, правда, все под железными крышами, террасы застекленные.
Все участники путешествия, однако, волновались тут не меньше, чем возле Московского университета.
Это же главная цель их путешествия! Это же их настоящая академия, где они должны своими глазами посмотреть, своими руками, если будет возможно, ощупать кедр, привитый на нашей обыкновенной, но милой сердцу сосне.
Разные мысли были в юных головах. Гиляру представлялась какая-то бело-розовая, как весенний сад, мраморная ограда, величественный вход, а за ним чудесная красивая девушка в златотканых одеяниях.
Она спросит у них:
«Вы из Белоруссии? Заходите! Добро пожаловать!» – и поведет их к заветным кедрам.
Адаму думалось совершенно иное:
«А что, если они придут в питомник, а там один туман и больше ничегошеньки – ни кедров, ни сосен. Или не туман, а какие-нибудь короеды погрызли-источили их. Что тогда?»
– Эх! Вот досада будет! – вырвалось у него вдруг.
– Ты это о чем? – спросила учительница.
– Да все о том, Нина Ивановна! Ехали в такую даль… Придем, а там ничего нет.
– Что ты, Адам! Как можно! – возразила Нина Ивановна. – Все будет хорошо.
А сама тоже волновалась. Да намного ли старше их была она сама?
Но вот они проехали деревню, переезд железнодорожной ветки.
Дорога пошла песчаная, как и около Ботяновичей. Спустились в лощину, снова поднялись на невысокий пригорок. С левой стороны увидели деревянный одноэтажный дом, а с правой – штакетниковый забор.
Надо спросить.
Марылька, более резвая, побежала к дому и спросила у одного старика:
– Простите! Не скажете ли вы, где тут лесопитомник Академии наук?
– А вот он, за забором.
– Разрешите нам зайти туда и посмотреть, что там растет.
– Хозяина, лесничего, сейчас нет. Но мы, бывшие сотрудники, ныне пенсионеры, по старой памяти присматриваем за питомником. Заходите, пожалуйста. Откуда же вы?
– Мы из Белоруссии. Приехали осмотреть кедры.
– Это наша Александра Ивановна Северова их выращивала. Теперь и она на пенсии. Пойдемте, детки, я вам покажу. Почему ж вы так заинтересовались, что даже издалека сюда приехали?
– Мы хотим у себя провести такие же опыты. Перед тем решили узнать, как и что делается, посмотреть на то, что сделано.
– Я как раз помогал Александре Ивановне по этому делу. Правда, я простой рабочий, но ничего; что знаю, расскажу, а если будет недостаточно, можете к ней самой проехать, она не так далеко живет.
Подошли к калитке. Хоть Гиляр не увидел бело-розового мрамора, не увидел чудесной девушки в златотканых уборах, но и он и все его товарищи замерли в восторге перед громадой стройных, зеленых красавцев, которые приветливо шумели своими ветвями-лапками, будто говоря: «Добро пожаловать!»
Даже зяблики, или березовочки, как их еще называют, которые действительно сидели на березах, перепорхнули на кедры и затиликали свою милую песенку, обрадованные приходом гостей из далекой Белоруссии. А может, они спрашивали у них: «Как там живут наши крылатые друзья? Не забыли ли прислать нам привет?» К сожалению, никто не знал точно их языка. Одно только поняли: эта песня к хорошей погоде, так как есть еще у них и другая песня – к дождю.
– Вот, друзья, – сказала Ганна, – обратите внимание. Березовочка нам предвещает хорошую погоду.
Но друзья занялись другим.
Они молча и с большим восхищением рассматривали кедры.
Высокие, стройные, красивые кедры, метров по пять высотой, с ярко-зеленой хвоей, с огромными, по доброму кулаку, шишками на верхних ветвях, тихо шумели-гомонили.
Вот они, красавцы кедры на… соснах! Будто какой волшебник спилил сосенки на полметра от земли и поставил на них кедры.
– Вы только посмотрите! Вот же сосновая кора, вот сосновое дерево до этих вот линий-отметин, а выше – кедр!
– Венец человеческого разума! – воскликнула Ганночка.
– Правильно, Ганночка! – присоединилась к ней Нина Ивановна.
А ребята тем временем и ходили вокруг, и, став на колени, осторожно щупали пальцами: сосновая кора внизу. Казалось бы, все просто! Да они ее на ощупь узнают в темноте ночи. А выше все-таки кедр. Хвоя кедровая, намного длиннее сосновой, а главное – у сосновой по две иглы в пучке, а тут по четыре. К тому же и шишки крупнее сосновых в несколько раз.
Действительно, ни к чему тут мраморные ограды, может быть, намного красивее обычный штакетник, родные сердцу ромашки, кашка, зверобой, даже репейник, дикий цикорий со своими голубыми соцветиями, которые так густо пробивались из травы.
А над всем этим возвышаются величавые кедры, и питаются они тем, что посылают им из земли сосновые корни.
Старый лесник молчал. Он заметил волнение гостей. Будучи человеком чутким – недаром же всю жизнь прожил на природе, – он высоко оценил это волнение.
Обойдя раз десять вокруг кедров, кто-то из приезжих заметил поломанный кедр, на котором хвоя не то чтобы порыжела, но даже покраснела.
– А это, дедушка, грозой поломало, что ли? – спросила Марылька.
– Да, грозой. Ты, дочка, угадала. Видишь, под кедрами порожние бутылки лежат?
– Вижу.
– Так в этих бутылках и сидела гроза. Когда их откупорили, гроза и начала тут хозяйничать. Это, – добавил он, заметив удивление слушателей, – сюда приезжают люди «отдыхать». Выпьют, закусят, а потом и начинают свою силу пробовать. К другому, себе подобному, полезет – может по шее получить, а кедр – он молчит, жаловаться не пойдет. И к этому вот кедру подошел такой «герой» Бова, махнул своей «всесильной» рукой, и вот видите сами – аж хвоя покраснела. Покраснела от стыда за таких силачей.
– Какой это такой Бова? – удивилась Зося. – В старых сказках был герой – Бова-королевич, но он без причины деревья не ломал, насколько мне помнится.
– Это другой Бова, Бова Поллитрович. Я их так называю. Вам, детки, горько смотреть на такое безобразие. А каково было глядеть Александре Ивановне, когда она зашла сюда? Отвернулась от меня, достала платочек и начала глаза вытирать. Потом только сказала: «Всю жизнь трудилась. Тысячи опытов поставила. Сколько неудач было… Но своего добилась! Для кого ж я старалась? Для людей, конечно. А они!..»
– Это хуже, чем свинья под дубом вековым!
– Что ты, дочка! Свинья, если она рылом роет, так она чего-то поесть ищет, а эти… Чего он искал? Впрочем, горюй не горюй, а уже ничем не поможешь…
– Скажите, дедушка, как вы делали эти прививки с Александрой Ивановной? – спросил Адам.
– Перво-наперво я должен сказать вам, что Александра Ивановна написала об этом несколько книг. Одну из них я могу показать вам, она мне дала на память с дарственной надписью. Там есть хорошие рисунки, и вы, люди грамотные, легко все поймете…
Как потом они узнали, эта книга называлась «Вегетативное размножение хвойных древесных пород».
А старик продолжал дальше:
– Все делается так, как делают прививки на яблони в расщеп и под кору. С одной только разницей: если сразу начнется засуха или жара, мы делали из целлофана воронки, в которые закладывали либо влажный сфагновый мох, либо опилки.
– Мы можем взять, например, бересту, – предложил Гиляр.
– Правильно, пойдет и она, – согласился старый лесовод.
Поговорили еще, записали на всякий случай его адрес, сфотографировались. Нина Ивановна сфотографировала отдельно кедры, места сращивания кедра с сосной. С живой ветки покалеченного кедра Ганна отломила один отросток – на память обо всем, на память об этом чудесном питомнике.
От жгучки держи дальше ручки
Что такое сорняк? Растение, полезные свойства которого пока еще не открыты.
Р.-У. Эмерсон
А ножки? Про ножки в народной песне ничего не сказано. Может, потому наша героиня, Марылька, и попала в маленькую неприятность из-за этого симпатичного растения? Но начнем сказывать по порядку.
Напротив гостиницы, где остановились наши школьники, находится Главный ботанический сад Академии наук СССР.
Это огромный сад-парк: дубрава, оранжереи… Одним словом, необыкновенно интересный ботанический комбинат. Достаточно сказать, что он занимает 360 гектаров. Всем было интересно побывать в нем.
Да и Нина Ивановна надеялась найти что-то для себя интересное, новое. Во всяком случае, посмотреть на все ранее виденное другими глазами. Отделы в саду такие: природная флора, дендрофлора, цветоводство, отдел культурных растений, мобилизация природных ресурсов, физиология развития растений, охрана растений, вредоносные растения, экспериментальный…
Тысячи видов деревьев и растений собраны тут. И можно своими глазами увидеть многие растения, о которых приходилось только читать: от сказочно красивой, очаровательной виктории-регии до полярной березки и оленьего мха.
В этом же саду на специально созданных рельефах (пустынных, горных) развиваются растения, характерные для того или иного пояса всего земного шара. В оранжерее более двух тысяч тропических и субтропических растений.
Редкостная коллекция роз, в которой двадцать тысяч экземпляров, – почти две тысячи сортов. Всего в этом ботаническом саду около ста тысяч названий.
Даже люди, которые, казалось бы, не имеют непосредственного отношения к ботанике, стремятся побывать тут в свободное время, получить знания и наслаждение при осмотре чудесных коллекций. Что же говорить о юных натуралистах Ботяновской школы? Они собирались туда, как на бал.
Приняв ванну, все прифрантились, причесались. Девушки надели свои лучшие костюмчики, вышитые сорочки. Нина Ивановна надела летнее платье с короткими рукавами, в каком ребята ее никогда не видели.
В самую последнюю минуту Марылька предложила Ганне и Зосе:
– А что это мы ходим в чулках? Вы разве не заметили, что большинство москвичек ходит без чулок? Чтоб над нами смеялись, как раньше над нашими родителями, что в жаркий день приезжали в город в галошах?
Девушки дружно согласились. Раз-два – и чулки оказались в шкафу.
А в дверь уже стучали мальчишки:
– Долго вы еще будете собираться?
– Готовы!
И три красивые белорусские девушки предстали перед своими друзьями.
Мальчики придирчиво оглядели их с ног до головы. Нина Ивановна усмехнулась:
– Ну как? Не возражаете, если мы пойдем с вами?
– Да нет! – засмеялись они, но немного смутились. Они никак не могли привыкнуть к тому, что строгая учительница Нина Ивановна шутит и смеется вместе с ученицами.
Направились в сад. Сразу же увидели розарий – розовую поляну, сад роз.
Осмотрели первые образцы: штамбовые розы – деревца, а не кусты. Прочли названия: «Рэд Уондэр» – «Красное чудо». А там замелькали белые, розовые, алые, пурпурные. Замелькали, как какие-то сказочные, фантастические огоньки или самоцветы из арабских сказок.
И вдруг у самого входа Марыля заметила в траве близ кустов, справа от дорожки, какое-то необычное растение. Она напрямую, по траве, быстрым шагом направилась к этому растению. Не дойдя до него примерно с метр, она вскрикнула и начала восклицать, пританцовывать то на одной ноге, то на другой (похоже на «Толкачики»):
– А чтоб тебя! Чтоб тебя… а чтоб ты… чтоб тебя…
Пока хлопцы сообразили, в чем дело, Ганна и Зося кинулись к ней:
– Что с тобой, Марылька?
– Может, змея укусила?
– Да нет! Такая жгучка, что и не выберешься! – Про необычное растение Марыля уже забыла.
Наконец она выскочила на дорожку:
– Ой, горе, прямо ноги горят!..
Но жаловаться некому: сама предложила снять чулки.
Сымон пошутил:
– Сколько раз тебе говорили: от жгучки держи дальше ручки!
– Ай, Сымонка! Разве ж я на руках ходила, как ты на спортивной площадке?
– Ничего, Марылька, – пожалел ее Адам, – «придет и на крапиву мороз»!
– Жди того мороза! А пока что так нажгло, как бы не заболеть…
Тут придется сделать маленькое отступление и окончательно выяснить такой вопрос: что она из себя представляет, эта жгучка. Возьмите любую научную книгу, и вы ни в одной не найдете, что крапива чем-либо вредна для человека. Наоборот, у нее столько хороших свойств, что даже диву даешься. Прежде всего следует отметить, что ботаника насчитывает больше пятисот видов в семействе крапивных растений, хотя и не все они растут в Белоруссии. Вспомним хотя бы знаменитое растение рами, самое лучшее из всех лубяных растений. Но растет оно в жарких странах. У нас более распространена крапива обыкновенная, или двудомная (уртика диоика). Растет у нас жгучка (уртика урэнс) и волокнистая (уртика канабина), из которой можно ткать грубую ткань и которая может быть использована для изготовления мешков, например.
Первый и второй сорта крапивы необыкновенно богаты по своему химическому составу. Кроме белка и крахмала, в листьях и стеблях содержатся дубильные вещества, камедь, калий, магний, железо, сера, фосфор, азот, кальций, муравьиная, галовая и масляные кислоты. В листьях много аскорбиновой кислоты, каротина, а витамина К – до 400 биологических единиц в одном грамме. Правда, это еще не все, но и этого достаточно для того, чтобы понять, почему она так, «как алчный скряга у своей сокровищницы», защищается от посторонних жгучими волосками-жальцами. Такое огромное богатство заключено в ней!
Люди, особенно весной, мудрые люди, с давних пор готовят борщ из свежих, молодых листьев обычной крапивы. Мука из высушенной крапивной ботвы по питательности равноценна муке злаковых культур.
Народная и научная медицина широко используют крапиву при разных болезнях, названий которых вы даже не знаете (хоть бы их вообще не знать людям!). Вот в основном при каких болезнях употребляются препараты из крапивы: при гиповитаминозах, для приостановки кровотечений, при нагноении ран. Крапива в виде сухого экстракта вместе с чесноком входит в состав препарата «аллохол», применяемого при начальных и затяжных болезнях печени и желчных протоков.
Крапива способна уничтожать микробов и может применяться при различных воспалениях. В народе применяют ее для лечения подагры, при заболеваниях почек, печени, против худосочия, в начале туберкулеза, при водянке, геморроях, от каменной болезни, грыжи, удушья.
Она же является общепризнанным народным средством при ревматизмах, для чего больные места натирают свежей травой или делают ванны. Также лечатся при параличах, при чесотке, крапивнице. Корни крапивы, приготовленные с сахаром, применяются от хронического кашля. Даже в ветеринарии она пользуется некоторым успехом: при лечении гангрены и гнойных ран у животных.
Все это относится к крапиве обыкновенной. Жгучка, о которой шел разговор, применяется от всех перечисленных болезней и еще при судорогах.
Понятно, что только врачи могут сказать, когда, в каких случаях надо пользоваться лекарствами, приготовленными из крапивы. Но можно сказать одно: никакого основания не имела Марылька так порочить крапиву и бояться, будто от нее можно заболеть.
Вот и все наше отступление, вызванное тем, что с самого начала планы наших юннатов немного нарушились именно благодаря крапиве. Вы только подумайте: встретили розы, обстрекались жгучкой! Но где это видано, чтобы и весь жизненный путь от начала до конца был усыпан розовыми лепестками? Может, действительно лучше сразу познать плохое, а потом хорошее, чем наоборот.
Так, между прочим, было и с нашими героями: дальше они прошли весь ботанический сад без приключений. Правда, в самом конце произошло одно, даже с боксом, но и оно уладилось.
