Желтая акация

Текст добавлен: 13 июня 2017, 20:30

Текст книги "Желтая акация"

Автор книги: Владимир Дубовка

Жанр:

Детская образовательная литература

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Назад к карточке книги

Кедр в белорусском сосняке

Мысль – это величайший, еще не понятый нами источник силы. Мысль, побеждающая пространство, одним великим открытием умеряющая страдание человечества, овладевающая тайниками природных сил, самими недрами атомов. В этой мысли человеческого гения заложен новый мир науки будущего.

Академик А. Е. Ферсман

Сколько человеческих мыслей исчезает бесследно. А они всё рождаются, будоражат творческую энергию, зовут на создание нового, чтоб дать людям счастье, принести изобилие, оборонить их от всего плохого.

Мысль дала вдохновение, указала путь первым, неизвестным нам сынам человечества, которые преобразили дикие яблоньки и груши в удивительно красивые современные нам деревья с сочными, крупными плодами. В наше время родились строго проверенные способы прививки кедра сибирского на обыкновенную сосну.

Мы уже вспоминали мудрую белорусскую народную пословицу: «Дума думу подгоняет».

Оправдалась она и в данном случае. Труды А. И. Северовой побудили наших героев использовать этот ценный способ и на белорусских просторах. На прошлогоднем собрании юных натуралистов Ботяновской школы было решено провести практическую работу по прививке кедра на сосну.

Пришел февраль. В школе шли обычные занятия. Прошлогодние восьмиклассники стали девятиклассниками. Повзрослели, поумнели. Начали более серьезно относиться ко всем вопросам, школьным и жизненным. Продумали основательно и этот вопрос, посоветовались с директором, с учителями. Пришли все к одному мнению: ехать в Сибирь юным натуралистам нельзя. Условились, что поедет один Иван Степанович. А ехать было куда: получили письма от научно-исследовательских институтов, имели адреса сибиряков, которые хорошо знают тайгу. Тайга – это не ботяновский лес. Тайга – это безграничный зеленый океан, в котором свои, неписаные законы, приметы, не зная которых можно и отдать богу душу…

Иван Степанович справился со своей задачей отлично. Конечно, с помощью сердечных, внимательных и отзывчивых сибиряков. Заготовили там чуть ли не две тысячи веток-лапок. Собственно говоря, чуть ли не вдвое больше того, чем было нужно.

Но принималось во внимание, что часть испортится в дороге, часть во время прививок. А если не хватит, за пять тысяч километров снова не поскачешь. Так пусть лучше останется. Можно и соседей выручить.

Не будем рассказывать подробно о поездке Ивана Степановича, какие были у него трудности или преграды. Когда он вернулся, когда машина с долгожданными ветками остановилась во дворе школы, учеников пришлось отпустить с занятий на целый час раньше. Сымон Васильевич сказал учителям:

– Этот час как-нибудь наверстаем, а так он совсем пропадет и ученикам испортим праздник.

А праздник был большой!

Как мать нежно носит своего первенца, прижимая его к груди, так нежно и осторожно снимали ученики пакеты с кедровыми ветками и относили их в теплицу.

В теплице хвоя была разложена на стеллажи, в ней поддерживалась низкая, но постоянная температура. Там должны были дожидаться эти далекие гости своего времени и дня, когда их начнут прививать к белорусским соснам…

Такое время пришло. День прививки был назначен на воскресенье 10 апреля.

В ожидании этого дня юные натуралисты испортили много ивняка и вообще кустарников, совершенствуя способы прививки.

Говорят, самый отличный хирург, если он делает операцию обыкновенному больному, сделает ее значительно лучше, чем когда он делает такую же операцию какому-нибудь важному человеку. Тогда у него начинают, бывает, дрожать руки. «Ах, что будет, если постигнет неудача?»

Что-то подобное ожидалось и тут.

В субботу, накануне, директор школы, председатель колхоза, агрономы, садоводы, учителя, часть старших учеников, которых намеревались поставить звеньевыми, пришли в сосняк.

Во время беседы председателя колхоза Сергея Петровича с учителями и директором выяснилось несколько важных обстоятельств. По научным данным, прививки принимаются не все, в пределах от 50 до 70 процентов. Значит, ни в коем случае нельзя портить или вырубать те сосенки, на которых не будет прививок. Это и есть запас, необходимый для новых прививок, если первые не примутся. Кроме того, эти сосенки будут охранять прививки своей тенью от ветра и жары.

Из опытов Красноярского института леса и древесины было известно, что в Сибири такие прививки портит шишковая огневка, от которой там спасаются либо пастой «ДДТ», либо опрыскиванием.

– Поскольку мы не знаем, появятся ли вредители вроде такой огневки у нас, – сказал Сергей Петрович, – чтоб нам не рисковать ценным материалом, надо использовать сибирский опыт и принять соответствующие меры. В школе, наверно, пасты «ДДТ» нет?

– У нас она есть, но очень мало, – ответила Нина Ивановна.

– Тогда я советую вам сегодня же взять в колхозе столько, сколько нужно. Советы ученых используйте обязательно.

– Вот, Нина Ивановна, работа и для наших химиков будет, – сделал вывод Сымон Васильевич. – Придется организовать специальное звено, включить в него только взрослых юннатов, а ответственным поставить Антона Саломаху. Хлопец он очень добросовестный, умный, проведет, будем надеяться, всю работу хорошо.

Разбили весь сосняк на делянки, поставили колышки, а на соснах, назначенных для прививки, навесили тоненькие соломенные хомутики.

Как будто предусмотрели все.

В воскресенье, в девятом часу, должны были прийти к школе только те, кому надо делать прививки или обмазку, – человек сорок. А пришло человек сто, даже больше. И все с ножами, с какими-то кинжалами, даже со штыковыми тесаками, какие кое у кого остались с войны. Этими ножами и кинжалами они собирались прививать кедр.

Посмотрев через окно во двор, на котором выстроилось все это войско, Сымон Васильевич воскликнул:

– Я так и знал!

Что поделаешь! Прогнать? Это легче всего. А что будет твориться в маленьких сердцах, какая обида ранит их, об этом разве не надо подумать?

И Сымон Васильевич придумал, как использовать этих добровольцев.

– Друзья! Прививку будут делать девушки и ребята, прошедшие практику, хорошо знакомые с этой ответственной работой. Но мы, конечно, не управимся без вас. Без вас у нас может провалиться все дело. Что будет поручено вам? В первую очередь – перенести в Суховершь ветки кедра. В самой Суховерши, в сосняке, надо выносить на поле сосновые ветки, которые будут срезаться от каждой сосны во время прививки. Потом все сосновые ветки, должны быть сожжены. Скажите, согласны вы помочь нам? Посильна ли вам такая работа?

– Согласны! Справимся!

– Хорошо. Я благодарю вас за то, что вы соглашаетесь нам помочь. Но у нас есть одно условие: сейчас же вы все должны отнести домой ваши ножи, кинжалы, штыки – одним словом, все это оружие. С оружием мы вас в свой поход не примем. Поняли?

– А вы без нас не уйдете?

– Как же мы вас можем обмануть, если мы сами просим вас помочь нам?

Ничего не поделаешь. Сбегали, отнесли домой «холодное» оружие.

Прибежали снова.

Вот тогда и начался торжественный момент.

Открыли настежь двери в теплице и стали подавать кедровые ветки.

Всех предупреждали:

– Не мните хвою. Идите потихоньку, ровно.

На каждого пришлось чуть ли не по десятку.

Надо было видеть, какой это был поход!

Шли через все Ботяновичи, залитые лучами весеннего солнца. Сымон Васильевич и Зоя Кирилловна – впереди; они тоже несли лапки-ветки, за ними по тротуару шли школьники. Едва ли не на полкилометра растянулся строй. Будто вышли на встречу какого-то прославленного героя, на встречу с чудом.

Если хорошо подумать, так оно и было: шли встречать завтрашний день, шли осуществлять благородную мысль известных ученых, претворять мечту в светлую явь.

Кто бы не заинтересовался таким торжественным походом!

Многие взрослые – матери, сестры – вышли из хат и внимательно вглядывались в длинные красивые хвоинки сибирского гостя, который с сегодняшнего дня становится туземцем, братом извечной белорусской сосны.

Только и слышалось со всех сторон:

– Вот он какой!

– Лишь бы принялся! Какая радость нашим детям будет!

– Да и для нас радость немалая.

Позади шло звено Антона Саломахи: все в халатах, с предохранительными очками, с сумками через плечо.

А весь поход замыкали учительницы – Нина Ивановна и Тамара Алексеевна.

Когда все были расставлены по участкам и работа, самая ответственная, началась, директор с большим удивлением вдруг заметил, что Тамара Алексеевна тоже прививает.

– Тамара Алексеевна! Что вы делаете?

– Прививаю кедр.

– А вы… вы не испортите прививку?

Тамара Алексеевна улыбнулась:

– Дорогой Сымон Васильевич! Мой отец – садовод в техникуме. Я ему помогала студентов приучать к этому делу, можно сказать, сама профессор, а вы спрашиваете.

Сымон Васильевич протер очки, посмотрел, как она ловко, аккуратно, с настоящим мастерством работает, и сказал Нине Ивановне:

– И такую дивчину посмели обидеть! Вы только подумайте, сколько у нее талантов: певица, историк, еще и садовод!

Работа подвигалась успешно. На поле, близ сосняка, росла горка сосновых веток, куда младшие школьники сносили их из сосняка.

Антон Саломаха со своим звеном не отставал. Плохо только, что запах от «ДДТ» был не очень приятным, но, к счастью, ветер тянул в другую сторону, и аромат соседнего соснового бора нейтрализовал запах химикатов.

Наконец подошла минута, когда было сказано одно короткое слово:

– Всё!

Привили больше тысячи молодых деревцев. Если взять самый плохой результат, 50 процентов, то и тогда в Суховерши станет пятьсот красавцев кедров.

– Придется со временем и название урочища менять. Какая тут Суховершь будет…

– Придумаем.

Разожгли костер. Не сразу занялся он: пришлось бегать и за можжевельником, и за сухим хворостом. Но зато потом как вспыхнул, так только приходилось отводить малышей подальше от огня. У костра договорились, что из двухсот веток, которые остались в теплице, сто надо передать в Братковскую школу и послать своих ребят и Нину Ивановну.

Нина Ивановна сказала, что у нее есть неотложные дела и что она сегодня поехать не может, а только в следующее воскресенье.

Тамара Алексеевна выручила ее:

– В чем дело? Вы только договоритесь по телефону с братковцами, чтоб прислали машину. Пообедаем, и я съезжу вместо Нины Ивановны.

Директор даже руками всплеснул:

– Какой же я чудак! Дорогая Тамара Алексеевна! Я просто забыл, что вы мастер на все руки. Согласен!

Так и сделали: из Браткова пришла машина, забрали из теплицы сотню, а может, и больше кедровых веток, поехали туда молодые садоводы и химики с запасом «ДДТ». Эту «экспедицию» возглавила Тамара Алексеевна. Таким образом, в Ботяновичах и Браткове в один и тот же день хорошее и интересное дело было сделано. Теперь остается только ждать шишек с орехами. Они-то начнут завязываться на будущий год, но их обязательно надо срезать, чтоб не обессиливать молодые деревца. Через два года и ботяновцы будут иметь три сорта орехов: извечную лещину, кедр и водяные орехи. Пожалуй, тогда их деревню и можно переименовать в Ореховичи. Пускай им сопутствует удача!

Это не конец, а начало

Земля, мать родная, нас всем наделила,

Жить вольно дала и дышать с полной силой,

Так жить, чтоб мы всюду, борясь, побеждали,

Чтоб звезды нам, вечные звезды, сияли.

Алексей Русецкий

Для нашей поступи нет границ, как нет границ в наших исканиях. Перед нами беспредельные просторы. Нам даны неисчерпаемые возможности для осуществления самых смелых поисков и мечтаний.

Это величайшее счастье принес нам Великий Октябрь.

Такими словами я мог бы и закончить свою повесть. Но чувствую, что некоторые мои читатели будут недовольны такой концовкой. Они спросят: «А каковы результаты той работы, которую начали проводить ботяновские юные натуралисты? Что с желтой акацией? Где обещанные ими аллеи из грецкого ореха до Пригожего Городка? Как принялись прививки на дубках, предложенные братковскими школьниками?»

Могут быть еще и другие вопросы, не менее важные и законные.

Ответить на них можно, так как я знакомился с работой своих героев непосредственно у них, пересмотрел почти все рисунки и фотографии, прочитал их дневники, протоколы педагогических советов и общих собраний. Более того, дополнительно разговаривал с участниками собраний, если какой-нибудь вопрос или выступление в протоколе было не четко записано.

Но спрошу и я: нет ли в моей повести ответов на все эти вопросы? Вы познакомились с моими героями. Вы должны убедиться в том, что слова у них не расходятся с делами. Значит, если у них что-нибудь недоделано, какой опыт не доведен до конца, то они его, безусловно, закончат.

Работа их только начинается.

Подумайте хорошенько сами.

Семена желтой акации посажены. Остается только ждать, пока они взойдут.

Лещина находится под неустанным присмотром и дала богатые плоды.

Водяные орехи посажены. Думаю, что каждый из вас скажет, что и они дадут неплохой урожай.

Груша, привитая на тополе, дала первые плоды. Их пробовали, признали вкусными и съедобными.

Кедр на сосны привит. Через года два будут орехи.

Так это ли не достижения? Еще какие! А ведь у них ведутся опыты с дубровкой, с черноплодным пасленом, да мало ли еще каких! Взять хотя бы масло из липовых семян. Они его пробовали? Пробовали! Всем это масло очень понравилось. А что, если они выведут такие сорта липы, на которых семена, будут по доброму ореху?

Вы говорите, что не выведут? Слишком много задач на себя взяли?

А почему бы не попробовать сделать, осуществить это вам, вашему кружку юных натуралистов? Почему бы и вам не привить кедр на сосны? Почему бы вам не посадить в затонах своего озера или в старицах своей реки водяные орехи? Что вам мешает в этом? Кто вас лишает возможности посоревноваться с юными ботяновцами? Что мешает подготовить в школьном питомнике молодняк тех же грецких орехов или черноплодной рябины и обсадить ими хотя бы свою школу или улицу в родной деревне?

Ничто вам не мешает в этом, наоборот – все содействует и помогает.

Кто-нибудь может ответить и так: давать советы легче, чем их выполнять.

Должен заметить, что я сам занимался этим делом. Занимался немало, только не в таких условиях и не при таких благоприятных обстоятельствах, какие есть у вас. Когда-нибудь я расскажу вам более подробно об этом. Теперь приведу только один маленький пример. В далекой Сибири, над рекой Бирусой, где зимой морозы доходят до шестидесяти градусов, я в 1957 году посадил яблони улучшенных сибирских сортов. Некоторые люди тогда говорили мне так: «А зачем ты их сажаешь? Они либо вымерзнут, либо ты уедешь отсюда и не отведаешь яблок». Я и ответил, как старик из известной сказки:

«Если я не попробую яблок, попробуете вы!»

И что же получилось? Передо мной, на моем столе, сегодня лежит фотография яблонь, которую мне прислали те самые скептики, и на снимке я вижу деревья, от самой земли и доверху усыпанные крупными, красивыми яблоками.

Слышу я и другие голоса:

«А зачем нам? Окончим школу, разойдемся в разные стороны».

Неправда! Вы-то уйдете, но вы никогда не сможете, не должны забывать о своих Русичах. Чапличах, Малиновке, Студенцах, или как бы ни называлось то селение, где вы впервые увидели солнце или звезды, где вы сделали свои первые шаги в жизни. Вы, если даже не будете там жить, оставите память для своих товарищей, родителей. Выйдет когда-нибудь ваша милая сердцу мама, обнимет рукою стройное, красивое дерево, какое вы посадили когда-то, да и скажет: «Посмотрите только, какое оно красивое! Это мой сынок его посадил, он и сам такой же рослый, красивый!»

А когда вы приедете в свой родной уголок, пойдете со своими друзьями по знакомым стежкам-дорожкам, подойдете к чудесным деревьям грецкого ореха или другого дерева, разве вам не приятно будет посмотреть и на него, и на деревья, посаженные вашими друзьями?

Гордость и приятное чувство появятся в ваших сердцах в тот момент, как они появились у нашего поэта Алексея Русецкого, когда он посадил молодые деревья:

Услышат шум дубов тогда
Прожившие с годами годы
Потомки наши – господа
Трудом освоенной природы.
По ним дознаются они
О нашем мужестве и силе,
Когда мы, возвратясь с войны,
Дубы вот эти посадили.

Вы только вдумайтесь в эти стихи, мои дорогие юные друзья.

Они возвращались домой с войны, спешили поскорее увидеть своих родных, близких, помочь им после страшной разрухи. И в то же время они оставили о себе где-то память, да какую: посадили целый дубовый лес!

И другой наш поэт, Олег Лойка написал о том же самом. Приехал в гости на короткое время к любимой матери. А тут сажают молодые деревья. Так что же вы думаете? Может, он остался сторонним наблюдателем? Нет! Попросил прощения у своей мамы:

Прости мне, мать, что я расстался с хатой,
Что в этот день не мог побыть с тобой,
Что целиком провел его с лопатой,
С колхозною шумливою толпой.

А затем присоединился к товарищам, к открытой, сердечной молодежи, такой, как и вы все.

Что же его позвало из хаты? Какое чувство? Вот это и должно вас всех заинтересовать, так как тут вы найдете ответ на некоторые вопросы, заданные мне.

Спеши, спеши, зеленая трехтонка,
В кружащийся спокойно листопад,
Откликнись эхом, радостным и звонким,
Под нашу песню, звон и стук лопат…
Зеленый друг, наш лес, везем в подмогу
И руки наши, и любовь – тебе.
Так не печалься в страхе и мольбе —
С собою мы берем тебя в дорогу.
Ты будешь жить на тысяче дорог
И, юный, свежей шелестеть вершиной,
Чтоб тешить сердце песней соловьиной.
Там, где над лугом веет ветерок.

Ко всему тому, что мы с вами припомнили, можно сказать еще одно. Не все же будут, получив аттестат, уезжать из родных мест. Белоруссия – я в это верю вместе со своими героями – станет городом-садом, где сотрутся, исчезнут все границы между городом и деревней: бытовые, культурные, материальные.

Так не стоит ли нам с вами начать уже сегодня готовиться к этому?

Возьмите одно какое-нибудь дикорастущее растение, начните культивировать его, добиваться улучшения его полезных качеств. Разве ваш кружок юных натуралистов, такие способные, талантливые девчата и хлопцы, не справится в соревновании с теми же ботяновцами или братковцами? Да я не допускаю даже мысли, чтоб вы остались позади.

Теперь вы, наверно, согласитесь со мной, что я дал правильный заголовок своему разделу: «Это не конец, а начало».

Начало великого похода юных энтузиастов за преобразование природы, за подчинение ее нашим задачам и нашим нуждам.

Посвящая книгу вам всем, участникам славного, красивого, неустанного похода, я кончаю свое слово строками из собственного стихотворения (в переводе Л. Хаустова):

Так пусть же мой привет умчится
к тем, кто не топчется на месте,
кто в дали новые стремится,
хотя покуда неизвестен!
И сто преемников найдется,
чтоб не пропало их уменье.
От века так у нас ведется:
где взлет, размах —
там и цветенье!