Текст книги "Кто закажет реквием"

Автор книги: Владимир Моргунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

Но какой бы ни была причина случившегося, это был плохой признак.

– А что с «тачками»? – Брус вернулся к проблемам помельче.

– Пригнали, шеф, пригнали. Правда, резину на них пришлось менять полностью. И стекла лобовые на «опелях» они, суки, искрошили полностью. Но это проблема не очень cерьезная, в остальном с «тачками» все в порядке.

– А посерьезней проблемы есть? – у Бруса опять заболела голова, он поморщился.

– Чика и Костыль ранены. У Чики кость плечевая перебита. Операция два часа длились, мы всего около часа назад

вернулись из травматологии областной. Сначала хирурги запели, что руку, может быть, и отнять придется, но мы «пушки» вынули и пригрозили им, что много чего у них отнимем.

– Хлебальниками не надо было с самого начала щелкать – я же предупреждал вас, козлов, что не с фраерами дело иметь будем, а с волчарами. Ладно, давайте спать сейчас, с утра со всем разберемся.

Утром Брус выпил три чашки крепкого кофе с коньяком. Туман в голове рассеялся, ватное состояние мышц, которое ом ощущал вчера, сменилось ощущением легкости, почти что невесомости.

Но улучшение физического состояния не доставило большой радости Брусу. Эти педерасты, волчары эти «опустили» его. Выход у Бруса оставался только один – карать их. Это надо делать как можно быстрее, теперь каждая минута отсрочки мести работает против него. Охранники, падлы, сами же облажались, сами и звонить теперь будут. Если бы знать, что они никому еще вякнуть не успели о случившемся, то все решалось бы привычно просто – «несчастный случай», гибель от пули, выпущенной кем-то из неизвестных многочисленных врагов.

Сам он тоже порядком обговнялся – похоже, сдал волчарам Колдуна. Хотя опять уж никто никогда не докажет, что это сделал он, Брус. Никто не докажет, кроме тех же волчар, а они этого делать не станут, у них интересы другие.

Хуже дело обстоит с Кретовым. Ведь Кретов, во-первых, здесь, в Южнороссийске, а во-вторых, Брус с ним повязан еще крепче, пожалуй, чем с Колдуном, развязывать, распутывать долго придется, если случится что. Может быть, зря он Кретова с его шустряками-профессионалами в это дело впутывал, может быть, своими силами смог бы обойтись?

– Вот он, коллега, майор Кретов, – Ненашев швырнул на стол фотографию.

– Ну, во-первых, как гусь свинье не товарищ, так и спецназовец ГРУ спецназовцу КГБ не совсем коллега. А во-вторых, господин Кински, где и каким образом вам удалось раздобыть этот портрет в половине десятого утра?

Этой фразой Клюев одновременно подковырнул Ненашева, в очередной раз напомнив о его сходстве с кинозвездой Клаусом Кински, и выразил восхищение его оперативностью.

– Где раздобыл, где раздобыл... Где надо, там и раздобыл. Эта карточка – из клуба бывших афганцев, где Кретов некогда заправлял. Но клуб ему, видать, не очень хлебным местом показался, вот он и организовал охранную фирму.

– Тогда, выходит, он дважды наш коллега, – Клюев улыбнулся в усы.

– Ага, а то ты не слыхал о таких коллегах. Башку кому угодно отвернуть – вот на это головорезы Кретова только и способны. Сейчас он, правда, на более высокий уровень перешел – специализируется на создании «крыш» для бизнесменов, но ведь это, по существу, тот же самый рэкет. Он выбивает для своего «подкрышного» практически все – от льготных кредитов до снижения таможенных пошлин, зато и «доит» его нещадно, используя прирожденные способности к бизнесу. Это называется дешево и сердито. И ведь что самое главное – практически все знают, кто кому создает «крышу», что за всем этим стоит, а мер никаких – я имею в виду меры по пресечению – не предпринимают. Сейчас вызов «грядки», то есть, небольшой и подвижной банды боевиков, стоит от десяти до двадцати миллионов. Согласно добытым мною сведениям, у Кретова под опекой десятка два бизнесменов только по Южнороссийску и области. Отсюда вывод – кому-то невыгодно резать курицу, несущую золотые яйца.

– Глубоко ты проработал этот вопрос, Костя, – вздохнул Клюев. – А вот о женщинах в его разбойной шайке ты, небось, справки не успел навести?

– Процесс уже пошел, командир. Заказ принят, но ответ еще не дан – так бы я сформулировал состояние этого вопроса.

Телефон за последние два дня звонил настолько часто и приносил настолько сенсационную информацию, что ощущение стресса при очередном его звонке уже не возникало. На сей раз звонила Анжела из аэропорта. После позавчерашнего нападения на нее у гаража и вчерашнего нападения на квартиру, хотя и пресеченного, что называется, на корню, Ненашев настаивал на том, чтобы она переждала бурное развитие событий где-то в укромном месте. Однако Анжела вполне резонно напомнила, что она, как-никак, заметно пополняет семейный бюджет, именно подвергаясь чуть ли не каждодневному риску – ему не надо напоминать статистику авиакатастроф за прошлый и текущий год? Смерть и под горшком найдет, от нее никуда не спрячешься – такой цитатой из фольклора она окончательно добила Ненашева, тому только руками осталось развести: ну ни во что мнение супруга не ставится, не говоря уже о беспрекословном подчинении.

– Я вас повсюду вызваниваю, – чувствовалось, что Анжела волновалась и спешила.

– А чего нас разыскивать, – начал было Ненашев, – мы, как всегда...

– Погоди! Я только что видела в аэропорту дочь Валерия, Кристину.

– Где-где?!

– Да говорю же, что здесь, в аэропорту. Она сейчас стоит в очереди на регистрацию билетов на московский рейс. Рейс примерно через полчаса, так что вы можете успеть сюда, если поспешите.

– Анжела, постой! – Бирюков, слушавший их разговор по параллельному телефону, активно вмешался. – Надо выяснить, как ее имя и фамилия. Она же еще не зарегистрировала билет, насколько я понимаю?

– Нет, но...

– Так вот, как-нибудь незаметно свяжись с дежурной, которая проводит регистрацию, и попроси ее зафиксировать данные той самой девушки.

– Ничего не понимаю... Она что, имя и фамилию сменила – Кристина?

– Сменила, но не она. Долго объяснять, а время уже ушло почти что. Мы выезжаем сейчас.

Он быстро положил трубку и спросил Клюева:

– Не доскачем до аэропорта за неполных тридцать минут, так ведь, командир?

– Не доскачем, – подтвердил Клюев. – Светофоров до кольцевой дороги много. Только до нее с полчаса протрюхаем, учитывая еще и заполненность дорог в городе. Плюс, как минимум, минут десять по кольцевой – при условии поддерживания скорости до сотни кэмэ в час. Но ехать нам все равно надо.

– Зачем? – устало-досадливо спросил Бирюков. – Или у тебя дополнительные соображения появились?

– Вроде бы появились.

До аэропорта они добрались, как и прогнозировал Клюев, за сорок минут. Точнее говоря, даже за сорок три – если считать путь «от порога до порога».

Ненашев быстро разыскал Анжелу. Через пятьдесят минут та должна была вылетать в Челябинск. Заботливый и ревнивый супруг настоял на ее переводе с «кавказского» направления на уральское.

– Слушай, Валер, – обескураженно сказала Анжела Бирюкову, – ты был прав: билет регистрировался не на имя Кристины.

– А на чье же?

– На имя Проусовой – именно Проусовой, а не Прусовой – Галины Викторовны, иностранной гражданки.

– Что еще за иностранка? – Бирюков вспомнил, что та девица, двойник Кристины, разговаривала без какого-либо акцента. – Из Прибалтики или Украины?

– Нет, чуть подальше, из Австрии.

– Ага, а почему она, собственно говоря, Викторовна? – внезапно спросил Бирюков.

– Это ты у меня спрашиваешь? – удивленно уточнила Анжела.

– Да нет, похоже, у самого себя, – он покачал головой.

– Эх, вот бы нам ее в Москве догнать, – раздосадованно сказал Клюев.

– Кое-что для этого я уже предприняла, – скромно сказала Анжела.

– Что же? – заинтригованно встрепенулась троица.

– Бортпроводницей с этим рейсом полетела моя подружка Катя. Я ей поручила перед вылетом приглядывать за Проусовой и ее спутником – кстати, тоже Проусовым Яном.

– Родственник, похоже? – спросил Бирюков. – А как он выглядит?

– Лет тридцать семь-сорок. Европейцем он выглядит: аккуратный, ухоженный, здоровый, свежий. Правда, плешивый малость, но все блондины...

– Анжела, не все, – остановил ее супруг. – Так что еще может предпринять твоя подруга Катя?

– Она попытается проследить, куда эта пара направится из Внуково. Но я, честное слово, шокирована просто; ведь это же Кристина. Во всяком случае, сходство просто разительное.

– Твоей подруге Кате не надо выполнять несвойственные ей функции, Анжела, – Клюев, похоже, начинал излагать свои «дополнительные соображения», о которых он упоминал при выезде в аэропорт. – Ей надо срочно передать вот что: в аэропорту ее встретит один наш друг, который за Проусовой проследит вполне профессионально. Пусть только Катя ему покажет австрийскую пару.

– Не понял. Ты не Беклемишева ли в виду имеешь? – с сомнением в голосе спросил Бирюков.

– Да ну! – отмахнулся Клюев. – Во-первых, ты помнишь, где Кирилл живет – это в том случае, если мы его дома застанем, а случай такой весьма и весьма маловероятен. Живет он в Лефортово. А от Лефортово до Внуково до полусотни верст, насколько мне по моей скромной осведомленности известно. Так что добраться до аэропорта к прибытию рейса он не сможет. А во-вторых, он скорее всего сейчас на своей службе, которая, насколько мы все помним, и опасна и трудна, учитывая повышенные любовь и внимание к боссам Кирилла и к нему самому разных личных охран и охранных управлений. Нет, существует у меня один плохой знакомой в стольном городе, где он не проживал с рождения.

– Что еще за плохой знакомый? Почему плохой?

– А потому что сукин сын он порядочный – надо бы выразиться круче, но при Анжеле не стану. Служит он сейчас в министерстве безопасности, а конкретно – во Внуково охраняет мирный сон и покой обывателей или что там ему еще положено охранять. Впрочем, вы его, мужики, и помнить должны – мы с ним совершенно случайно во Внуково встретились, когда улетали оттуда в конце мая.

– Хм, а я думал, он просто так... – бесхитростно признался Бирюков.

– Этот человек ничего просто так не делает, Николаич. И за просто так Гена Федоров ничего делать не станет. Ладно, за ним должок, и если он амнезией не страдает...

– Но ведь его же еще застать там надо, во Внуково, – засомневался Бирюков. – А во-вторых, не станет он этим делом заниматься. Мало ли какие у вас когда с ним были счеты, а сейчас он человек государственный, не станет же он бросать все свои служебные дела и переключаться на слежку за какой-то девчонкой.

– Относительно того, застану ли я его там – уверен процентов на восемьдесят пять, если не на девяносто, что застану. Это раз. Относительно того, что он девчонкой заниматься не станет – верно. Он подполковник серьезного ведомства, хотя и с весьма подгаженной репутацией. Но тут у меня имеется вариант...

Клюев вместе с Анжелой удалился в помещение на втором этаже здания аэропорта. Помещение находилось за закрытой дверью с надписью «Посторонним вход воспрещен».

Минут через десять он вернулся оттуда почти что сияющим – очевидно, с самого начала он слегка блефовал, уверяя Бирюкова относительно девяноста процентов вероятности.

– Даму и ее спутника встретят, – сообщил он. – Ведь они причастны к транспортировке наркотиков и разного рода контрабанде.

– Ага, – кивнул Бирюков, – стало быть, это и есть твой вариант – наркотики и контрабанда? Но ведь ты говорил, что за подполковником должок.

– Забыл он, – обескураженно развел руками Клюев. – Или вспоминать не хочет. Я как только разговор с ним начал, так сразу по тону и стал «вычислять», хочет он помнить про должок или нет. Выяснилось – не хочет. Ладно, будем действовать по принципу: с паршивой овцы хоть шерсти клок.

«Паршивая овца» организовала наружное наблюдение за гражданами Австрии Галиной и Яном Проусовыми. Сразу после получения багажа эта пара проследовала к остановке автобуса-экспресса до «Шереметьево-1», села в этот автобус и благополучно отбыла.

Информацию об этом «порядочный сукин сын» – по не самому «крутому» выражению Клюева – все же передал последнему, хотя и не должен был этого делать. Более того, он совершил тем самым серьезный служебный проступок. Но, очевидно, он оказался не таким уж сукиным сыном и помнил о старых долгах.

В Шереметьево-1 Проусовы поселились в гостиницу. Удалось установить также, что Ян Проусов уточнял в справочной время вылета самолета рейсом Москва-Вена – он не совсем уверенно ориентировался в разнице между московским и среднеевропейским временем.

Теперь можно было попытаться вызвонить и Беклемишева. С пятой попытки это удалось сделать – приблизительно к часу дня. Если обнаружение подполковника Федорова в аэропорту Внуково можно было отнести к категории сверхудач, то обнаружение Беклемишева в огромной Москве просилось в книгу рекордов Гиннеса и подходило разве что к категории чудес. Беклемишев был зафиксирован у себя на квартире в Лефортово. Он сразу оценил сложившуюся ситуацию, как надо.

– Значит, так, ребята, – сказал Кирилл после очень короткого раздумья. – Я вижу два варианта действий: послать человека в Вену тем же рейсом, на семнадцать тридцать, чтобы он там понаблюдал этих Проусовых, или же попытаться получить от них что-нибудь полезное еще здесь, в Москве. Первый вариант, конечно, чреват большими затратами, нежели местный, зато больше вероятности выйти на них – ведь Проусовы остановились в гостинице не на целые сутки, а только до вылета, это значит, что они просто хотят отдохнуть в более или менее комфортной обстановке, но вовсе не значит, что они будут там торчать все время. А если уж они куда выедут, то обнаружить их будет практически невозможно.

– Мы сами думали над этим, Кирилл, – согласился Клюев. – Расходы на полет твоего человека в Вену мы тебе компенсируем целиком и полностью...

– Ладно, – перебил его Беклемишев, – свои, сочтемся. А сейчас я на всякий случай посылаю одного очень шустрого парня в Шереметьево. Может быть, ему еще удастся их застать – он как раз там недалеко и крутится.

«Шустрый парень» Беклемишева был в гостинице уже через двадцать минут после разговора с Южнороссийском. Ему здорово повезло – пара из Австрии как раз собиралась покинуть гостиницу. Он спросил у портье о своих приятелях Проусовых, и портье назвал ему номер. Посланник Беклемишева – кстати, носивший интригующе прозаическую фамилию Иванов – поднялся по лестнице, позвонил в номер, зафиксировал внешность его обитателей, извинился, сказав, что ошибся, спустился вниз, вышел из гостиницы и стал ожидать. Он видел, что девушка и мужчина были одеты и собирались выходить. Если они отлучатся не очень далеко, надо будет хотя бы проследить за ними как следует, чтобы передать напарнику, улетающему тем же рейсом в Вену, эту парочку в целости и сохранности.

Но, видимо, у Иванова случился счастливый день в воскресенье семнадцатого октября девяносто третьего года. Пара пожелала выехать в Москву. Учитывая тот факт, что до вылета рейса оставалось чуть больше трех часов, выезд следовало объяснить только серьезностью и важностью предстоящей личной встречи с кем-то.

Как бы там ни было, Иванов, почувствовав охотничий азарт, сел в свой скромный «Вольво» и пристроился за такси, в которое сели Проусовы. Естественно, от внимания Иванова не ускользнули двое заурядной внешности мужчин, тоже испытывающих по отношению к Проусовым повышенный интерес. Они сели в неприметного вида «Жигули» и тоже последовали за такси – в том, что они едут именно за такси, Иванов убедился уже минут через пять после выезда из Шереметьево.

– Вот нищеброды, – покачал головой Иванов, имея в виду службу наружного наблюдения, или, как их еще называли, «топтунов».

Конечно, эта служба могла быть экипирована и посолиднее. Например, в тех не бросающихся в глаза «Жигулях» могла быть установлена аппаратура, позволяющая с помощью направленного лазерного луча слушать разговоры, которые велись в такси, которое они преследовали, по колебаниям стекол в окошках автомобиля. Но какая-либо аудиотехника, за исключением радиотелефона, позволяющего вести разговоры в достаточно ограниченном радиусе, в «Жигулях» отсутствовала. Имелись у «топтунов», правда, еще и «клопы», то есть, мини-микрофоны, но забросить их каким-то образом в такси они не могли, сколько ни ломали головы над этим вариантом.

Так что теперь представителям службы внешнего наблюдения оставалось наблюдать только затылки «объектов» и прикидывать, о чем же они могли вести разговор.

А разговор происходил следующий. Мужчина выговаривал девушке:

– Я понимаю, что у тебя с нервами не все в порядке, но ведь не существовало вообще никакого повода для того, чтобы так срываться на квартире этого типа в Южнороссийске. Надо было продержаться хотя бы несколько часов еще, и все было бы в порядке. Нам удалось бы благополучно завершить всю операцию.

– А вдруг мне этого захотелось?

– Галина! Столько людей рисковало жизнью...

– ... и сколько истрачено денег.

– Ладно, не будем о деньгах. Они для того и существуют, в конце концов, чтобы их тратить. Но столько людей было задействовано, столько связей, и вдруг, когда все было сделано...

– Ничего не было сделано, – прервала его девушка, мрачно глядя перед собой поверх головы водителя.

– Но почему же? Ведь у нас уже была она.

– Можно было обойтись и без меня, чтобы забрать ее, – девушка произнесла это безразличным, усталым тоном.

– Как ты не понимаешь! – мужчина в запальчивости даже повысил голос, хотя до этого он говорил свистящим шепотом. Он спохватился, бросив взгляд на водителя, и заговорил потише:

– Надо ведь было предусмотреть все варианты. И вариант, по которому мы действовали, был не самым плохим. Он почти что до конца удался, и тут тебе вдруг пришло в голову устроить дикую сцену.

– Он заподозрил неладное сразу, я это чувствовала.

– И для этого случая у нас существовал вариант, сколько тебе можно талдычить! Ты – ложная цель, при выезде ты должна привлекать к себе как можно больше внимания. Задержать должны обязательно тебя, ведь и сейчас здесь существует то, что раньше называлось всесоюзным розыском. Они бросились уже разыскивать ее, в результате в аэропорту обязательно задержат тебя, но, получив документальное подтверждение того, что ты – это ты, пусть даже для этого понадобится запрашивать посольство Австрии, они выпустят тебя.

– Не надо мне все это рассказывать, – попросила девушка. – Я все равно ничего не понимаю в твоих гениальных схемах и вариантах. Зачем было устраивать этот дикий спектакль с похищением и милицией?

– Ну-у! Тут-то как раз все очень просто и логично. Это же подстраховка на случай срыва, если бы ей удалось бежать. И ты, и она рассказывают об одном и том же – от этого любой сдвинуться может, в том числе и этот Бирюков из Южнороссийска. Когда после тебя появляется где-либо она, ей нечего делать. Знаешь, как предотвращают разрушение стальной стенки, на которую все время летят стальные шарики? Эту стенку делают магнитной, слой шариков сразу прилипает к ней, а все остальные шарики бьются уже друг о друга, но не о стенку.

– И все равно я не пойму, почему нельзя было обойтись без меня, – девушка уста то прикрыла глаза.

– Потому что без тебя многие вещи было бы сделать сложнее. Это во-первых. И потом, не исключен вариант, что самую главную вещь придется делать здесь.

– Ты сам не уверен в том, что говоришь.

– Уверен, я никогда не говорю ничего такого, в чем не был бы уверен. И потом, неужели тебе неинтересно взглянуть на родные места...

– ... которых я абсолютно не могу помнить? Это же чушь – родные места. Я покинула их еще тогда, когда ничего не понимала.

– Ладно, перестань, в конце концов, брюзжать. Встряхнись, – теперь и мужчина, словно бы растеряв на ее увещевания все душевные силы, выглядел расстроенным и удрученным. – Какие еще проблемы?

– Проблемы все те же. Я не хочу никого поедать. Не хочу жить чужую жизнь.

– Но если иначе нельзя?

– В гаком случае ничего не надо было делать вообще.

– Вот как? И давно ты пришла к такому решению?

– Не знаю. Кажется, совсем недавно. Я говорила с этим мужчиной и чувствовала, насколько она ему дорога.

– Это и есть твоя благодарность? Ты, значит, никогда не чувствуешь, насколько ты дорога мне?

– Прости, я очень устала от всего. Мне, наверное, вообще не стоило бы рождаться двадцать лет назад – ведь в мире все равно существовал бы точно такой же человек, только более совершенный.

Беклемишев вышел на связь примерно через полчаса.

– Так, парни, все в порядке. Мой человек прочно сидит у них на хвосте. Насколько я уже разбираюсь в этой ситуации, мне кажется, что надо задержать красавицу здесь, в Москве и, соответственно, в России.

– Ты какую Россию имеешь в виду – с кавычками или без? – задал вопрос говоривший с Беклемишевым Клюев. – Страну, которая больше Москвы, или гостиницу, которая меньше ее?

– Я тебе задницу при встрече надеру, остряк. Разумеется, я имею в виду страну.

– Ты прав, Кирилл, – сказал слушавший их разговор по параллельному телефону Бирюков. – Может быть, твоя и моя версии относительно развития событий в чем-то и совпадают. Задержи эту девицу, любыми методами и средствами задержи. Тогда начисто отпадет необходимость в том, чтобы твой человек летел в Австрию. Лучше уж я сейчас отправлюсь к тебе в Москву – я на сто процентов уверен в том, что ты ее задержишь.

Бирюкова провожали Клюев и Ненашевы. Клюев свозил его домой, чтобы Бирюков взял с собой самые необходимые вещи и деньги на дорогу.

– Николаич, а может быть, и мне с тобой рвануть, развеять грусть-печаль? – спросил Клюев.

– Ну да, а кто же «Иивереском» руководить будет? Надо каждый день принимать клиентов и работать с ними быстро и результативно, а иначе они, чего доброго, еще в милицию станут обращаться, – хмуро пошутил Бирюков.

– И это, конечно, верно, – улыбнулся Клюев. – Только ведь хочется иногда послать этих клиентов на четыре буквы, как выражаются в англоязычных странах.

В аэропорту, когда уже объявили посадку, Клюев в самый последний момент загорелся идеей снабдить товарища на время командировки своим «Глоком». Его знакомые должны были бы провести Бирюкова через служебный выход.

– А назад как же? Там знакомых искать?

– Назад можешь на поезде возвращаться. Там же никакого шмона не устраивают.

Но идею вооружения Бирюков отверг самым решительным образом – тем более, за счет Клюева.

– Нутром чувствую, он тебе скоро может понадобиться. А насчет этого добра – так мне и Беклемишев что-нибудь на время даст, не пропаду.