Текст книги "Кто закажет реквием"

Автор книги: Владимир Моргунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

– Ладно, Женя, – сказал со вздохом Бирюков, – поехали. Остальное мы знаем. Так вот, Кристина, слушай. Сейчас я отвезу тебя домой. То есть, не к бабушке, а туда, где ты жила раньше, ко мне. До полного выяснения обстоятельств будешь сидеть взаперти и ни на какие звонки не отзываться. Бабке твоей, единственной и неповторимой, я сообщу, что ты в полном порядке. Придется тебе несколько дней занятий в университете пропустить. То-то ты рада, небось?

– Не очень, представь себе, – Кристина дернула плечиком под отцовской курткой. – Четвертый курс отличается от первого по многим параметрам, а уж при нынешних жизненных обстоятельствах сачковать могут только дебилы или отпрыски из о-очень состоятельных семей. Но первых отчислили уже ко второму курсу, а ко вторым я пока еще, к сожалению, не отношусь.

– Хорошо, – Бирюков отметил непонятную интонацию, с которой было произнесено это «пока еще». – Тогда считай, что проведешь несколько дней в вынужденном заточении. Потом все наверстаешь, ведь ты же способная.

– Насчет способностей не отрицаю, – вздохнула Кристина. – Значит, сейчас мы поедем к тебе?

– Да, сейчас мы поедем ко мне. И предупреждаю еще раз: никакого своеволия, сидеть тихо, как мышка.

Они отвезли Кристину на квартиру Бирюкова, где последний в очередной раз повторил свои наставления: на звонки не отвечать, к двери не подходить, есть и пить все, что найдет в холодильнике и кладовке.

– Во, брат, не дадут мне в этом году своей смертью помереть, – констатировал Бирюков, оказавшись снова в салоне «быстроногой газели».

– Теперь куда поедем? – бодро спросил Клюев. Похоже, приключение подействовало на него как-то тонизирующе.

– Чтой-то ты, начальник, развеселился, – подозрительно заметил Бирюков.

– А чего же, известное дело: без звездюлей – как без пряников. Чем больше проблем, тем веселее жить.

– Ну-ну, давай-давай, я не возражаю. Катим сейчас к молодому супругу Косте, истомившемуся в ожидании информации.

По пути в офис Бирюков вкратце изложил Клюеву историю вчерашнего вечернего приключения Анжелы и Кости Ненашевых.

– Теперь и мне, выходит, звоночек какой-то должен быть? – выразил догадку Клюев.

– А я о чем тебе с утра толкую? Но с тобой нечто масштабное должно случиться вообще.

– Например?

– Например, взорвут твою квартиру вместе со всем многоквартирным домом. Но, поскольку у тебя интуиция переразвитая, ты в момент взрыва будешь отсутствовать. А потом обнаружится, что взрыв произошел по твоей вине, так как ты забыл включенный электроутюг и вместе с тем зачем-то открыл краны всех газовых конфорок на кухне. Тебе придется оплачивать восстановительный ремонт жилья и еще возмещать имущественный ущерб всем соседям.

– Однако и фантазия у тебя, Николаич! Ты так убедительно все расписал, что я все это словно наяву представил и меня даже озноб пронял, – Клюев и в самом деле очень натурально поежился.

Но тут «легконогая газель» въехала во двор мрачноватого желто-серого здания, в котором размешался офис «Инвереска».

Ненашев встретил их известием:

– Еще раз звонили. Тебя, Николаич, требовали. Просили передать много нехороших слов. Я их передавать не стану, чтобы ты, во-первых, не решил, что это я злорадствую, а во-вторых, мне и не запомнить столько за один раз.

– Голос был тот же? – деловито спросил Бирюков.

– Да.

– А ты не засек, откуда он звонил на этот раз?

– Из какого-то телефона-автомата.

Клюев, не спрашивая ни о чем, подошел к магнитофону, включил его, выслушал запись и прокомментировал:

– Верно, «бык» он и есть «бык».

– Да, Кристина его точно описала. – Клюев потряс головой и прорычал: – Однако грустно же, девицы! Выходит, они нас вообще за «лохов» держат?

– Либо это кретины, либо кто-то начал играть в «отмороженных», – предположил Бирюков. – Ладно, нас с Костей «авторитеты» могут и не знать. Мы не гордые, переживем. Но ведь с тобой, Евгений Федорович, обязаны более или менее считаться.

– Так ведь с ним и считаются, —заметил Ненашев, – «наехали» ведь только на нас с тобой.

– Но звонят в фирму, в которой Клюев директором. А вообще, Костя, не надо об этом упоминать, а то еще и в самом деле на него беду накличем.

– Принимаю волевое решение, – заявил Клюев. – На сегодня дела всех клиентов – побоку. Тем более, что сегодня суббота – Божий день. Сейчас мы пойдем если не по горячим, то по теплым следам – поедем на место заточения Кристины.

– А мы его сможем найти без ее помощи? – засомневался Ненашев.

– Константин, Константин, ты ведь служишь в такой фирме, где в названии «Инвестигейшн» стоит, то бишь, «расследование», – укор в голосе Клюева звучал совсем уж театрально.

– Ладно, застыдил по самое некуда, – проворчал Ненашев. – Поехали уж. Только на автоответчике сообщение оставлю.

– Судя по ее описаниям, – сказал Клюев, – это должен быть завод по ремонту электродвигателей. Рядом с ним – в одном дворе даже – размещался и завод строительных конструкций.

Они достаточно быстро добрались до Заводского района, и здесь стало ясно, что предположения Клюева, похоже, сбываются: вот пошли неказистые домишки «частного сектора», вот железнодорожная колея, идущая параллельно шоссе, а вот и ворота, одна половина которых вообще отсутствовала, а другая находилась в открытом состоянии неизвестно сколько уже времени. Будочка на проходной словно бы попала в день нынешний из первой половины века.

– Здесь эти два заводика и находятся, – удовлетворенно сказал Клюев. – Предчувствия меня не обманули.

– Храм Спаса на картошке, как выразился бы великий комбинатор, – прокомментировал увиденное Бирюков. – Не завидую я стражу, который здесь спит не на своем месте: в эту хилую будочку каждый может вломиться, а страж наверняка и винтовкой Бердана образца 1870 года не вооружен.

Клюев проигнорировал наличие «КПП», он въехал двор, не снижая скорости. Из будочки никто не вышел, не спросил, куда же они направляются.

– Ага, а вот и трехэтажное здание, – Бирюков вытянул руку, словно гид, обращающий внимание туристов на некую архитектурную достопримечательность.

Клюев объехал вокруг торца здания, и теперь стала видна стальная лестница, ведущая к двери на третьем этаже. Дверь, как ее точно описала Кристина, даже снизу выглядела массивной и очень прочной. Стальная полоса, перечеркивающая дверь крест-накрест, указывала на то, что проникнуть внутрь будет не очень просто.

Однако когда Клюев и Бирюков, оставив в автомобиле на всякий случай Ненашева, поднялись по стальным ступеням, отзывающимся на самое легкое прикосновение к ним грохотом, они обнаружили, что дверь снаружи не заперта на винтовой замок – полоса просто блокировалась стальной чекой, вставленной в небольшую дужку на притолоке, а для верности ее еще прикрутили стальной проволокой. Да, здесь понадобился бы, как минимум, небольшой трактор, чтобы открыть дверь изнутри, толкая ее, а уж Кристине это было точно не под силу.

– Здоровый какой-то гад рукоделием занимался, – Бирюков, кряхтя, разматывал проволоку.

– Так ведь «бык» ее наверняка и завязывал, – пожал плечами Клюев. – Все по рассказу сходится. Он сбегал вниз, как Кристина вспоминала, достал проволоку из багажника, чеку эту тоже, наверное, там же взял, поднатужился, закрутил.

– Вряд ли такая идея могла прийти в башку «быка», – Бирюков, победно хакнув, разогнул последний изгиб, вынул чеку и отставил в сторону стальную перекладину. – Это тот лже-инспектор в кепочке и плаще придумал.

Он открыл дверь. Все правильно – Кристина не говорила о том, что она запиралась изнутри на задвижку перед тем, как начать «эвакуацию» через вентиляционный трубопровод.

Коридор представлял собой картину полной заброшенности: трещины на стенах и потолке, краска на панели облупилась. Пол в последний раз подметали не позже, чем полгода назад. А Кристина была вынуждена ходить здесь босиком.

«Вот ведь подонки, доберусь я все же до вас», – спокойно, безо всякой даже злости, а как о чем-то решенном подумал Бирюков.

Окованная жестью дверь в торце коридора была приоткрыта. Комната за ней оказалась точно такой, как ее описывала Кристина. Обрывки бумаги, стеллаж, приставленный к стене, в которой зияла квадратная дыра – отверстие вентиляционного короба. Все указывало на то, что они пришли на нужное место. Похожая обстановка могла существовать разве что в виртуальном мире, но это уже относилось к области фантастических версий.

– Так, здесь нам больше делать нечего, пошли, – сказал Клюев, – поспешим сообщить о результатах осмотра нашему молодому коллеге.

Они прошли через коридор, спустились по лестнице, пошли к машине. Внезапно Бирюков резко повернул назад, но на сей раз он не пошел к лестнице, а трусцой припустил вдоль стены, время от времени останавливаясь и заглядывая в окна.

– Чего это он? – удивленно спросил Ненашев.

– Полегче что-нибудь спроси, – Клюев пожал плечами.

Бирюков вернулся довольно скоро, выражение его лица было каким-то непонятным – а уж не соответствующим ситуации точно. Он бросился бегом к выходу из двора, но Клюев остановил его:

– Николаич, если не хочешь пока объяснять, не объясняй, но если ты собрался пешком проделать весь обратный путь, я советую тебе передумать. Лучше давай прокатимся.

– И то дело, – Бирюков, весь какой-то изменившийся, запрыгнул в автомобиль. – Давай-ка к проходной, Женя.

Клюев послушно подогнал «Волгу» к будочке.

– А теперь посигналь.

Клюев нажал на кнопку сигнала, напоминающего, как он уверял, по звуку тенор-саксофон. Сейчас обязан был появиться страж с помятой после спанья в дискомфортной обстановке физиономией и вопрошающе воззриться на них.

Страж не появился. Клюев посигналил еще раз. Результат оказался таким же. Бирюков вышел из автомобиля – не спеша, как человек, что-то уже решивший для себя, приблизилсяк будочке, подергал за ручку двери. Потом он подошел к окошку, всмотрелся в него, прикрыв сверху глаза ладонью, как козырьком.

Когда Бирюков вернулся в машину, заинтригованный донельзя Клюев попросил его:

– Николаич, а вот теперь ты можешь объяснить, что все это значит?

– Если бы я сам все до конца понимал, Женя, – теперь Бирюков выглядел вконец удрученным и унылым. – Поехали ко мне домой.

Едва увидев телефон-автомат, Бирюков попросил остановить машину, выбежал, схватил трубку, быстро крутнул диск несколько раз. Он набрал номер еще раз, покачал головой, вернулся.

Всю обратную дорогу он молчал, сосредоточенно размышляя о чем-то. Клюев и Ненашев не стали донимать его расспросами,справедливо предположив, что уж на месте-то все выяснится.

Как только Клюев подрулил к подъезду дома, в котором жил Бирюков, тот выпрыгнул из автомобиля и рванул вверх по лестнице.

– Это дедуктивный или индуктивный метод расследования? – хмуро спросил Ненашев.

– Когда б я знал, Костя, когда б я знал. Ладно, пойдем к нему, не зря же он так бежал. Мне интуиция подсказывает, что веселья много ждет нас впереди.

«Веселье» ожидало их уже в квартире Бирюкова – здесь словно бы пьяный носорог побегал: все разбросано, кое-что разбито, например, несколько тарелок и чашек на кухне и фужеры из стенки в гостиной. Телевизор остался цел, зато телефонный аппарат был расколошмачен вдребезги.

На светлых обоях в гостиной жирной губной помадой было выведено:«Вуе-Bуe, stupid guy!»

– Что можно перевести как «пока, придурок», – мрачно объяснил Бирюков.

– Ох-ох-ох! – выдохнул Ненашев. – Ну и дела! Кто же мог такое натворить?

– Она. Или те, с которыми она ушла, – тон Бирюкова был странным.

– Кто она, Николаич? – озабоченно спросил Клюев. – Кристина, что ли? Ведь здесь только она оставалась.

– Здесь оставалась не Кристина.

2

– Ну, начальник, ты так и заикой сделать можешь – выдавая вот такие заявочки, – Клюев отреагировал на реплику Бирюкова несколько нервно.– Выходит, мы с тобой общались с привидением, да?

– Нет, не с привидением, конечно, – устало ответил Бирюков.

– Господи, а с кем же в таком случае? Ты что, дочку свою от привидения отличить не можешь? Привидения, говорят, бесплотные, а ты на Кристину куртку свою набрасывал. Она рядом с нами в машине сидела, разговаривали мы с ней долго.

– Разговаривали. Но не с Кристиной.

– Во, приехали, – Клюев остолбенело уставился на него – Николаич, отец родной, да что же это с тобой такое происходит, а?!

– Ничего не происходит. Сейчас уже – ничего, а раньше, наверное, наваждение было.

– Наваждение, – как эхо, повторил Клюев.

– Я вообще-то подозревал – на уровне чутья, интуиции, подсознания, чего угодно. Еще когда голос ее по телефону услыхал, когда мы с Костей в офисе были, так и подумал: странновато он звучит, ниже, чем голос Кристины и хрипловато. А потом... Потом меня почему-то не покидало ощущение, что я наблюдаю спектакль, достаточно профессионально отрежиссированный спектакль, в котором актеры отлично вызубрили свои роли по пьесе. Ее рассказ в какие-то моменты казался мне сплошной выдумкой. Хотя она все помнила, даже мои прибауточки. И на месте событий, в той комнате наверху, все оказалось так, как она описывала – слишком подробно, кстати, описывала, человек, переживший потрясение, с пятого на десятое обычно перескакивает, а тут... Да, в той комнате все было, как надо, но внизу, в цехе, я обнаружил, что не существует там прямого выхода из вентиляционного короба – разве что мышь или крыса может выбраться оттуда, но не человек. И окон таких больших в цехе нет, чтобы выбраться наружу. А уж насчет света, якобы горевшего в окошке будочки, что рядом с воротами – вообще чушь собачья.

– Так, – подытожил Клюев. – Надо понимать так, что дочь, будучи в сговоре с какими-то типами, подшутила над тобой, разыграла такой странный спектакль.

– Не моя дочь.

– Откуда же тогда такое точное знание твоих реплик, шуточек? Откуда знание каратэ – хотя бы на словах? Учил ты Кристину каратэ?

– Учил. Но сегодня утром рядом с нами была не Кристина.

– Хорошо, примем эту безумную версию, – согласился Клюев. – Значит, какая-то девица, имеющая с твоей дочерью просто разительное сходство, вместе со своими сообщниками разыграла историю похищения. Для чего?

– Эх, когда бы я знал, – совсем упавшим голосом произнес Бирюков. – Я могу только предположить,что это сделано с целью отвлечения внимания... Слушай, – он вмиг сделался нервно-озабоченным, – офис мы без присмотра оставили.

– Ладно, Николаич, не беспокойся ты так, – сказал Ненашев, – ведь мы его и на ночь оставляли, и еще будем оставлять. Сигнализацию ты делал, она себя вполне оправдывает. Не дежурить же нам теперь там.

– Раньше, возможно, ни у кого не было насущной потребности в нашу контору проникать. Сигнализацию пока только мы проверяли, – покачал головой Бирюков. – А у нас там сейф с документацией, с фотокопиями, с магнитофонными записями. Вдруг кому-то понадобилось влезть – вот и устроил нам веселую беготню с шарадами и головоломками. Давайте, мужики, прямо сейчас туда и поедем, все равно тут любоваться не на что.

И он быстро направился к двери. Пропустив Клюева и Ненашева, он захлопнул дверь.

– Замок теперь надо срочно менять, – буркнул Бирюков , уже спускаясь по лестнице вслед за друзьями, которые, не дождавшись лифта, двинулись пешком.

Похоже, тревога Бирюкова передалась и его товарищам – в здание, где находился их офис, они вбежали на рысях, взлетели по лестнице, свернули в закуток и с облегчением убедились в том, что хотя бы дверь их офиса находится в целости и сохранности. За дверью, внутри офиса, тоже не замечалось никаких следов проникновения. Да и вообще Бирюков излишне скромничал, говоря о сигнализации: сигнализация была хитрейшей и надежнейшей, она поднимала ужасающий вой, стоило кому-то, не знакомому с ритуалом отпирания двери, только прикоснуться к ее замку.

А уж про сейф и говорить нечего. Ненашев ужасался, прикидывая, что же будет в том случае, когда они все разом потеряют ключи от него.

– Только автогеном резать, – трагическим тоном повторял он. – Сверла и пилы к фигам собачьим поломаются.

Поняв, что в их «контору» никто не наведывался, все успокоились, включая Бирюкова.

– Так, – сказал Клюев, – вернемся теперь к вещам актуальным. Ты, значит, всерьез полагаешь, Николаич, что дочь твою подменили?

– Да, всерьез.

– А надпись на стене в твоей квартире – с какой целью она сделана? Чтобы тебя окончательно убедить в версии подмены? Нелогично получается, слушай: они – кто бы там ни был – сделали первый шаг и сразу же свою игру раскрыли.

– Потому что им больше и не надо скрывать ее, наверное. Похоже, эта игра имела целью отвлечь внимание от настоящего похищения. Теперь надо искать Кристину и делать это максимально эффективно и быстро.

Они, наверное, уже в десятый раз прокручивали запись «сочного» голоса, принадлежавшего «быку», как его охарактеризовала Кристина (или лже-Кристина).

– Мне кажется, он напоминает голос того здорового полудебила, которого ты, Николаич, тренировал в молодости. Помнишь, чуть больше месяца назад у нас было дело. Жену заезжего коммерсанта...

– ... по фамилии Кондратьев, – подхватил Бирюков, – мы освобождали, она в заложницах была. Еще бы мне не помнить. У того, кого ты упомянул, кличка Подлосник в юности была. Но это наверняка не он, хотя голос, я согласен с тобой, похож. Нет, голос Подлосника я хорошо помню, это не он. Голос запоминается не хуже запаха. И потом – зачем Подлоснику с нами опять вступать в конфронтацию? Во-первых, он убедился, что этого лучше не делать, а во-вторых, мы почти что друзьями расстались, даже «пушки» им вернули, правда, незаряженные.

– Ага, – хмыкнул Клюев, – а то, что добычу, точнее, приманку из-под носа у них увели да еще впоследствии хозяевам их, Брусу и Полякову, каку порядочную сделали – это все не в счет?

– Ну. насчет последующей каки – эго еще надо доказывать, мы или не мы ее сделали, – заметил Бирюков.

– Для этих бандитов подозрения одного достаточно или догадки, чтобы «наехать». Они же не материалы следствия для слушанья в суде готовили. Решили, что надо рассчитаться с волками позорными.

– Но тебя-то они трогать не стали, – резонно заметил доселе молча слушавший их разговор Ненашев.

– До поры, до времени, – парировал Клюев.

– Ладно, – вернул их к истокам нынешней ситуации Бирюков, – давайте использовать то, что у нас есть, Есть у нас запись голоса и точный адрес – регистратура поликлиники Заводского района. Женя, ты по своей «подпольной» картотеке не сможешь проверить «клиентуру»?

– Могу, конечно, – согласился Клюев, – только времени на это много уйдет, а нам ведь надо...

Телефонный аппарат залился птичьей трелью. Пока Бирюков поднимал трубку, уже было включено устройство, определяющее, откуда исходит сигнал. Магнитофон подключился тоже.

– Алло, – голос в трубке принадлежал молодой женщине, интеллигентной, судя по произношению. – Это фирма «Инвереск»?

Получив ответ, что так оно и есть на самом деле, женщина вежливо поинтересовалась:

– А Бирюкова Валерия Николаевича можно к телефону подозвать?

– Я вас слушаю.

– Ах, даже так, – она, похоже, не была готова к тому, что Бирюков сыщется так быстро. – Здравствуйте, Валерий Николаевич.

– Доброе утро, – Бирюков мимикой показал товарищам: не имею ни малейшего понятия о том, кто это может быть. – А могу я поинтересоваться, кто со мной говорит?

– Поинтересоваться вы можете, но я вашего любопытства по телефону не удовлетворю. И поверьте, это в наших с вами общих интересах – я из автомата сейчас звоню. У вас возникли совсем недавно серьезные проблемы, насколько мне известно. Мне кажется, что я смогу помочь в их разрешении.

– При каком условии?

– Об условиях мы поговорим с вами во время личной встречи, которую я вам собираюсь назначить, – женщина говорила так, словно произносила слова выученной роли. Дело было не в том, что ее произношение не гармонировало с текстом – чувствовалось, что грамотная, правильная речь присуща ей – несоответствие почудилось Бирюкову между ситуацией и произносимыми словами: будто женщина говорила вовсе не то, что хотела бы говорить.

– Хорошо, – согласился Бирюков, – встреча так встреча. А еще один вопрос вы позволите? Оговорюсь сразу: на него вы можете не отвечать.

– Ну, задайте ваш вопрос, – согласилась женщина после небольшой паузы.

– Вы сейчас говорите со мной по собственной инициативе или исполняете чью-то волю?

– Скорее первое, чем второе, – она ответила уверенно и без задержки.

– Это уже лучше. Итак, где и когда мы с вами встретимся?

– Желательно сделать это побыстрее. Сейчас... двадцать минут десятого. В десять пятнадцать я буду ждать вас у входа в центральный почтамт. Одного. Если вы не очень уверены в себе, можете взять с собой деловых партнеров, только они должны будут присутствовать в отдалении. Но мне все же кажется, что вы достаточно уверены в себе.

– Спасибо, вы очень хорошо обо мне думаете, – Бирюкову не понравилось, каким образом женщина оговаривала условия тет-а-тета. – Но как я вас узнаю при встрече?

– Я вас узнаю и этого вполне достаточно. Значит, мы договорились?

– Да, я подойду в десять пятнадцать ко входу в центральный почтамт и буду ждать вас... С какой, кстати, стороны от входа?

– Это не имеет значения. Я же сказала – я знаю вас. До встречи. Отбой.

– Рекбус, кроксворд, большая пронблема, – Ненашев энергично почесал в затылке. – Во-первых, тебе отсюда за пятнадцать минут прогулочным шагом до центрального почтамта добраться можно. Она наверняка знает, где находится ваш «Инвереск».

– А я не очень в этом уверен, – возразил Бирюков. – Телефонный номер – это одно, а адрес... Хорошо, пусть она даже знает, где я нахожусь сейчас. Но ей, возможно, надо что-то взять с собой на встречу. Может быть, она не ожидала. что разыщет меня так скоро по телефону. И потом – сама она может находиться от почтамта достаточно далеко, дальше чем я. Она и в самом деле из автомата звонила?

– Да, из автомата. Но зачем все-таки почтамт? Почему она не назначила встречу поближе к себе, если она живет далеко от почтамта? – продолжал сомневаться Ненашев.

– А вдруг она живет в районе, который я совсем плохо знаю?. Сколько времени и каким образом я должен буду что-то там разыскивать? А центральный почтамт знают все.

– Вот-вот, – теперь Клюев начал высказывать свои предположения. – И ты, Николаич, будешь торчать там, как шиш. Напротив, через улицу, находится громадный домина – этажей восемь старой, высокой постройки, а фасад у него на добрую сотню метров растянулся. Окон в том доме, что семечек в огурце. И из каждого окна вход в почтамт отлично просматривается. И простреливается.

– Что ты мне можешь предложить, Женя? Не пойти на встречу?

– Ты можешь немного не дойти. Конечно, раньше тебя она на месте не появится, но мы с Костей попытаемся «вычислить» ее в толпе при твоем приближении – при условии, что она действительно будет там.

– Извини, но по-моему, ты ерунду говоришь сейчас. Вы с Костей не такие уж большие мастера по наружному наблюдению. Это раз. Там топчется так много народа, что для наблюдения десятка два «топтунов» требуется. Она может появиться откуда угодно: из здания почтамта, увидев, что я ожидаю ее на условленном месте, из автомобиля, припаркованного как угодно близко от места встречи. А насчет простреливаемости – тут уж, как говорится, двум смертям не бывать... Если кому-то надо мне прикорот сделать, он и другой способ найдет.

– Э-э, Николаич, вот тут ты глубоко заблуждаешься, – Клюев почти что возликовал. – Зачем им искать еще какой-то способ? Если они тебя знают – а они тебя наверняка знают – то они должны понимать, что, встретившись с тобой на улице лоб в лоб и даже подкараулив тебя каким-то образом, шансов укокошить тебя маловато, потому как очень уж ты шустрый. А тут ты появляешься на открытом пространстве, подставляешь себя – стреляй, не хочу. Из чего угодно в тебя шмалять можно. Ты помнишь, как прошлым летом ухлопали из СВД мужика, который на встречу с нами приходил? А там стрелку и спрятаться-то негде было, место открытое. Здесь же к его услугам тот «домишко», о котором я говорил.

– Что же, логика у тебя железная, аргументы ты выдвигаешь по делу, – чувствовалось, что Бирюков и сам уже продумывал этот вариант развития событий, о котором сейчас говорил Клюев. – Но надо идти.

– Да почему же надо, Николаич?! Неизвестно еще, насколько ценна та информация, которую она грозится тебе предоставить – это, разумеется, мы берем тот случай, когда она не станет просто-напросто заманивать тебя в ловушку. Не будешь же ты сейчас выдавать декларации типа того, что должен цепляться за любую возможность – на том ловушка и базируется, что людям предлагаемый им вариант кажется очень надежным, спасительным.

– Деклараций я выдавать не буду, – согласился Бирюков. – И не в том дело, что мне эта возможность последней кажется. Просто интуиция мне подсказывает, что останусь я на сей раз живым и даже относительно здоровым.

– У-ух, – только и смог произнести Клюев.

– Все, джентльмены, мне уже пора, – Бирюков взглянул на часы. – А то не доберусь я до почтамта прогулочным шагом.

– Да кто же тебе туда пешком позволит идти, – вздохнул Клюев. – Костя, бери свою «пукалку», которую ты по уставу сейчас в сейфе содержишь.

Клюев подразумевал под «пукалкой» пистолет Макарова, который Ненашев хранил в сейфе, как того требовало положение о частных сыскных предприятиях. Сам Клюев таскал с собой свой верный «Глок-18» с лазерным прицелом везде и всегда.

– Так, Николаич, ты микрофончик с собой возьми обязательно, нам с Костей все повеселее будет – послушать, о чем вы там с ней гутарить будете.

– Микрофончик я возьму с превеликим даже нашим удовольствием, – согласился Бирюков. Ненашев отпер сейф, достал оттуда свой пистолет и миниатюрный, не больше пуговицы для рубашки, микрофон для Бирюкова.

Через десять минут Клюев уже пристроил «Волгу» метрах в ста от центрального почтамта.

– Николаич, – попросил он Бирюкова, – ты своей широкой спиной эту даму, когда она появится, не засти, пожалуйста. Овес нынче дорог, – он показал на видеокамеру, – так что я буду снимать вас ограниченное время, две-три минуты после ее появления и все. О’кей?

– Лады, договорились, – махнул рукой Бирюков.

– Николаич, если тебя пристрелят, помни, что друг Женька Клюев тебя предупреждал.

– Еще как буду помнить, – бодро пообещал Бирюков. – Что еще?

– Ты не спеши так. Ты должен появиться тик-в-тик.

Каждая лишняя секунда ожидания делает тебя более уязвимым во всех отношениях – если не пристрелят, то она будет думать, что ты очень от нее зависишь, очень в ней нуждаешься. И больше двигайся, не стой на месте. Лучше всего, конечно, изобразить «стиль пьяного человека» – уж тогда в тебя будет совсем трудно попасть.

– А воттеперь я уже окончательно пойду, – Бирюков решительно открыл дверцу, ступил на тротуар и не спеша стал двигаться в сторону входа в почтaмт. Он сразу попытался отыскать в не очень густом потоке прохожих (суббота, погода хорошая, сейчас самое время гулять в парках, на набережной, на дачу уехать, возле почтамта только психи .могут слоняться) женщину, которая пришла на встречу с ним. Бирюков даже портрет ее в мыслях создал, теперь ему было интересно, насколько оригинал будет отличаться от «прогноза».

Судя по речи, она должна быть интеллигентной внешности, молодой или, во всяком случае, молодо выглядящей – голос у нее очень бодро звучал. Вон та, что спускается сейчас по ступенькам почтамта, не она ли? Да, Клюев был прав – тут любой человек представляет из себя отличную мишень. Вспомнив о Клюеве, Бирюков стал держаться поближе к внутреннему краю тротуара – чтобы видеокамера смогла зафиксировать всех, кто находился сейчас впереди него, в том числе и женщину, спускающуюся вниз по ступенькам.

Женщина не обратила на Бирюкова внимания. Значит, не она.

Так, теперь надо решить две задачи – при встрече с женщиной не закрыть ее от клюевской видеокамеры и еще не дать себя пристрелить. Интересно, как на практике выглядит пресловутое «качание маятника»? Ведь это надо извиваться во всех плоскостях – неизвестно же, откуда в тебя целиться будут. Лучше, конечно, на каждом шаге резко приседать – вот тогда уж точно схлопочешь в лоб пулю, которую тебе собирались «упаковать» в грудную клетку.

– Валерий Николаевич! – как ни старался Бирюков предугадать ее появление, он не смог этого сделать. У него создалось впечатление, что эта высокая, немного даже тяжеловесная (метр семьдесят пять-метр семьдесят семь и верных восемьдесят килограмм) женщина только что шла по тротуару вместе с мужчиной, который и ростом, и телосложением был под стать ей. Она вроде бы даже рукой прикоснулась к рукаву того мужчины, когда свернула с тротуара и двинулась по направлению к Бирюкову, «Все нормально, – быстро сообразил он, имея в виду взаимное их расположение относительно видеокамеры Клюева, – четко зафиксирует.»

– Да, – Бирюков в одну секунду успел отметить, что одета она весьма богато, но неброско, со вкусом, с чувством меры, с фантазией. И сапоги в тон черной суконной юбке, и куртка черная кожаная гармонирует с шалью на плечах, где цвета черные, красные и синие. Словом, все детали составляют то, что французы иазывают «ensemble». Лицо у женщины широкое, но миловидное, с пропорциональными, правильными чертами, это лицо и взгляд больших серых глаз странным образом внушали чувство безмятежности и покоя, что можно было выразить двумя фразами: «Все проходит. И это пройдет.»

Золотистое свечение великолепного осеннего дня, бездонное синее небо, колодец которого открывался из теснины улицы, цветастая шаль на плечах женщины, ее светлые волосы, ее румянец (наверняка косметика не присутствовала вовсе)_– все это подействовало на Бирюкова так, что он на несколько секунд забыл, зачем, собственно, сюда пришел и какие у него сейчас существуют заботы.

– Итак, – сказал он, словно бы нехотя спускаясь на земную твердь, – это вы мне звонили около часа назад?

– Да, – голос ее был узнаваемым, словно Бирюков слышал его не на протяжении нескольких минут один раз в жизни, а по меньшей мере каждый день в течение нескольких месяцев.

– Вы и в самом деле можете сообщить мне нечто важное? – спросил он, глядя прямо в глаза незнакомки.

– Разумеется, не дурачить же я вас собралась. Наверное, нам надо куда-нибудь отойти.

– Правильно, – Бирюков быстро огляделся. – вон тот скверик, наверное, подойдет...

Он хотел еще что-то добавить, но не успел – какое-то постороннее движение случилось, он успел поймать его периферийным зрением.

И от этого мимолетного мельтешения вдруг наступил разлад во всем. Женщина еще смотрела на него, но взгляд ее потерял осмысленное выражение. Только натренированная реакция позволила Бирюкову подхватить падающее тело. У него было чувство, что поймал он на руки большую тряпичную куклу.