Текст книги "Предай их всех (СИ)"

Автор книги: Владимир Пекальчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

А дальше вас становилось все меньше. Из восемнадцати человек постепенно отбраковывались те, которые, по мнению короля, были бы плохими мужьями принцессе или плохими правителями. Твой закадычный друг детства Штирген был жаден, Малком – глуповат... Мне продолжать? Все они позже были направлены в учение различным достойным мужам или на службу к хорошим командирам, но факт в том, что от начального числа вас осталось всего пятеро таких, в которых король не нашел ни одного серьезного изъяна.

А потом было крещение кровью. Все вы вошли в состав третьего эскадрона и полностью оправдали чаяния короля – да только живым вернулся лишь один ты. Орден, который правильнее было бы назвать орденом кандидатов в мужья принцессы, и ты – последний его рыцарь, прошедший все испытания и оставшийся в живых. И теперь у короля, помимо тебя, других кандидатов-талсидонцев просто нет.

Кархад подозрительно прищурился. Звучит все гладко и складно – но у дроу, надо думать, вся ложь именно такая.

– Ты упустил одну маленькую деталь, – сказал он. – Мы – не королевской крови, а принцессе положено замужем быть за королем или принцем.

– Ты упустил одну маленькую деталь, – передразнил его Р'Энкор, – что Дэнбар всегда плевал, как там положено у других. Ты забыл, что он всегда пренебрежительно высказывался о принцах, которые шли ради короны, да и то формальной, на чужбину, и становились там всего лишь консортами, украшением трона при правящей королеве. А еще ты не учел, что сам Дэнбар – сын талсидонца и талсидонки, и желает, чтобы Талсидонией правила талсидонская же кровь. Ведь ты знал все это, не так ли? И вот теперь ты получаешь титул графа. Твои предки превосходно обходились баронским титулом, а твой Карлайл хоть и небольшой, но богатый, пожирнее многих графских феодов. Король не просто так повысил тебя: принцессе выйти замуж за барона – совсем не годится, а вот за графа – вполне приемлемо. А когда ты пожертвовал прибавку в пользу семей погибших товарищей – получил в глазах короля еще одно очко и сейчас ближе к трону, чем когда-либо – и кто-либо.

Кархад задумчиво забарабанил пальцами по столу.

– А ведь ты прав. Я никогда об этом не задумывался. Вопрос только – а откуда ты все это знаешь?

– А мне положено все знать, – фыркнул Р'Энкор, – ловить убийц у королевской кровати, или там за пиршественным столом – последнее дело, будем откровенны. Я намерен раскрывать заговоры загодя, чтобы никто вообще не приблизился к королю с дурными намерениями. И потому обязан знать все про всех. А тебе рано расслабляться. Потому как к принцессе сватаются то и дело, причем, скажем прямо, весьма достойные кандидаты из многих стран, и король все же может передумать. Твое дело – доказать как можно быстрее, что ты не только смел и благороден. Королю доблести недостаточно, он должен быть еще и умным, мудрым, проницательным. Поможешь мне разоблачить заговор – пожнешь всю славу. Это лучший шанс, который у тебя есть.

Кархад откинулся на спинку и скрестил руки на груди.

– Допустим. А тебе какая польза, если слава достанется мне?

– Ты у нас такой дурак по нечетным или как? Нешто я тебе должон объяснять любой пустяк? – продекламировал дроу куплет из какой-то басни. – Мне надо чтобы король жил как можно дольше – и платил, платил, платил... Это, к слову, причина, по которой я ни за что не предложил бы тебе захватить власть, как ты с самого начала, возможно, подумал. По этой же причине, когда ты станешь королем, я не позволю тебе перетянуть власть на себя. Править будет Мирдана, и ты вместе с нею, если она захочет, но стоит тебе попытаться править без нее – моргнуть не успеешь, как я тебя прикончу. Надеюсь, ты оценил мою предельную откровенность?

– Так король с тобой договорился даже... насчет ее высочества?

– Нет. Но я уверен, что договорюсь с ней сам, когда... она сменит на троне своего отца. А может и быстрее.

Рыцарь состроил понимающее выражение лица. Наглец позволяет себе слишком много, называя его дураком – но тут, кажется, не тот случай, чтобы обижаться, ведь Кархад уже почти подловил коварного эльфа на лжи, заметив очень тонкое несоответствие.

– А мне один твой сородич говорил, вы цените только выгоду и статус, – как бы между прочим сказал он.

– И?

– В твоих словах неувязочка. Ты готов уступить мне всю славу, а это не в твоих правилах, не так ли? На днях ты чуть ли не выбил из короля мизерную прибавку к статусу, шантажируя его жизнью барона Фэйда, а теперь за здорово живешь позволишь мне присвоить себе колоссальную заслугу? Когда врешь – не завирайся, нам до вас по части подлостей далеко – но мы тоже умеем сопоставлять факты.

Эльф беззвучно засмеялся, длинное изящное лицо попыталось расплыться в улыбке, но внезапно его перекосило. Две эмоции сошлись в схватке за контроль над лицевыми мускулами, показное веселье отчаянно боролось с другим чувством, внезапно выплывшим из самых темных глубин души, и прямо на глазах проигрывало. Несколько секунд спустя плечи Р'Энкора еще вздрагивали от наигранного смеха, но его лицо исказилось в гримасе бесконечных ненависти и презрения.

Он наклонился вперед, их глаза разделяло расстояние вытянутой руки, и Кархад просто оцепенел, наконец-то узрев истинного Р'Энкора.

– Тебе сказали не всю правду, – тихо произнес эльф, – да, статус для нас все. Только мой сородич не упомянул одну деталь. Статус нужен, чтобы возвыситься над другими. Чтобы обладать авторитетом и весом. Чтобы обладать властью. Над равными. В крайнем случае – над лесными эльфами. Статус... среди вас? Среди людей? С таким же успехом ты мог бы желать статуса среди жаб, свиней и других подобных тварей. В людском краю я не нуждаюсь ни в авторитете, ни в весе, мое мастерство позволяет мне убить любого из вас, а большего я и не желаю. А что до шантажа... Это просто для дела. Чтобы мне не приходилось каждый раз бороться с искушением зарезать кого-то из людишек, позволивших себе оскорбление в мой адрес. Так что, сэр рыцарь, все, что мне нужно от твоего короля – это золото. Ничего больше. Славу ты можешь забрать себе всю, потому что мне абсолютно безразлично, что думают обо мне ты, король, придворные. Король платит – я его защищаю. На этом наши взаимоотношения полностью исчерпываются.

Кархад потрясенно молчал, собираясь с мыслями. Он почти в буквальном смысле заглянул в самый потаенный уголок черной души дроу – и это оказалось на редкость шокирующим открытием. Р'Энкор воспользовался этой паузой, чтобы снова подчинить свое лицо себе.

– Прошу прощения за недостаточное самообладание, – сказал он, справившись с собой, – очень трудно месяцами играть роль и улыбаться, глядя вам в глаза. Хоть будет с этого какая-никакая польза: теперь мы оба хорошо понимаем мотивы друг друга, наш союз это только укрепит.

– Если ты так ненавидишь нас, – медленно проговорил Кархад, – зачем ты здесь?

– Затем, что мне некуда больше деваться, – равнодушно пожал плечами дроу, – да, я ненавижу вас, но не позволяю моим эмоциям управлять мною. Весь мир ненавидит меня, и я плачу ему тем же, но мне все равно надо как-то дальше влачить свое существование. К тому же, возможность получать золото, убивая вас, весьма неплохо скрашивает мои дни.

– Звучит не слишком вразумительно. 'Работая' разбойником или даже грабя знать, ты мог бы 'зарабатывать' намного больше, нет?

Дроу хмыкнул.

– Ты считать умеешь? За первый год король Дэнбар заплатит мне шестьсот шестьдесят шесть золотых ойранов. За второй год – уже восемьсот десять, что в сумме будет тысяча четыреста семьдесят шесть.

Кархад чуть нахмурил брови, припоминая страницы гроссбуха, который приносил ему счетовод всякий раз, когда он возвращался в Карлайл.

– Не так уж это и много, на самом деле.

Ухмылка Р'Энкора стала шире.

– А ты когда-нибудь видел полторы тысячи ойранов за раз? В руках держал? Они будут потяжелее твоих рыцарских доспехов. Ну допустим, я вломлюсь в сокровищницу твоего короля, перебив кучу стражи, вынесу оттуда полторы тысячи ойранов... А потом мне с ними еще сбежать как-то надо. И таскать их везде, куда понесут меня ноги, и опасаться уже не только того, что во мне признают дроу, но и того, что масса охочих до чужого золотишка, включая, помимо воров и грабителей, еще и судей, чиновников и стражу, будет неравнодушна ко мне, даже не зная, что я дроу. А хранить золото где? Очень худо быть дроу в краю людей – но еще хуже быть богатым дроу в краю людей, понимаешь? А тут я живу хоть и в подвале – но это все же королевский дворец, а не сомнительный придорожный трактир. Мало заработать золото – им иногда даже просто владеть обременительно. Я зарабатывал, бывало, по пятьсот золотых за одну ночь, и тебе может казаться странным, что я соблазнился всего лишь полусотней в месяц, но здесь я хожу, где хочу, трачу деньги без особых опасений привлечь ненужное внимание, а основную сумму храню в королевском дворце.

– Комфорта захотелось?

– А кому не хочется? К тому же, мне не будет везти всегда. Чтобы войти в чужой замок, прикончить его хозяина и уйти живым, мало даже моего мастерства. Нужна еще капелька удачи. В последний раз, в Ханнае, мне этой капельки не хватило – и я ушел с арбалетным болтом в руке. Пока залечивал рану – переосмыслил кое-что. Удача – она не вечна, а против неудачи нет ни трюка, ни приема, ни заклинания.

Кархад понимающе кивнул. Вот уж поворот, так поворот, судьба шутить умеет. Дроу, люто ненавидящий людей, вынужден искать себе дом среди них же. Какая ирония.

– И ты решил обосноваться тут надолго и даже строишь планы, идущие дальше, чем... чем правление одного короля?

– Среди вас, короткоживущих людишек, это просто. Ты вскоре привыкнешь, а одно поколение спустя я буду всеми восприниматься как нечто абсолютно естественное. Как будто дроу-телохранитель всегда был при королевском дворе.

– Тогда, может быть, – заметил Кархад, – тебе стоит пересмотреть свое отношение к людям? Хотя бы к тем, среди которых тебе предстоит жить?

Р'Энкор снова хмыкнул, теперь уже насмешливо.

– Такое вряд ли возможно. Видишь? – он коснулся пальцами небольшого шрама на скуле. – Это от камня. Я получил его в крайне юном возрасте, когда только поднялся на поверхность вместе с отцом, и каждый раз, когда прикасаюсь к нему – вспоминаю все те невзгоды, которые мы с ним перенесли из-за вашей злобы. Когда мы решили жить среди вас – уговорились, что будем следовать вашим обычаям и законам. Будем как вы. Но вы отовсюду гнали нас прочь, бросали камни, травили собаками, пытались растоптать лошадьми. Пересмотреть отношение к вам? Не раньше, чем этот шрам исчезнет с моего лица... то есть, никогда.

– Ну давай начнем с того, что отношение людей к вам такое из-за вашей... дурной славы. Вас боятся, и кто в этом виноват? Вы же. Но ладно. Мой король, положим, не бросал в вас камнями и собаками не гонял. Его-то за что ненавидеть? Он не сделал вам ничего дурного.

Р'Энкор нахмурился.

– Мы тоже никому ничего поначалу дурного не сделали, но кого это волновало? Нас отовсюду гнали, иногда бранью и угрозами, чаще камнями, и это повторялось десятки раз. Может быть, ты думаешь, что хоть один кто-то когда-то сказал, 'поглядите, вот этот, который поменьше – он же совсем ребенок! Он-то уж точно ничего плохого никому не сделал'? Нет, ни разу никто этого не сказал. Дроу, проклятые дроу, проваливайте, убирайтесь отсюда, твари... Вот что я слышал от вас. И потому я ненавижу вас всеми фибрами моей души, и мне плевать, кто из вас бросал в меня камни, а кто – нет. Я ненавижу вас всех одинаково, за то, что вы люди, потому что и вы ненавидели меня лишь за то, что я дроу. При этом заметь, что я все равно справедливее вас, ведь вы ненавидели меня за зло, которого я вам не делал – а я вас ненавижу именно за то, что вы мне причинили. И твой король ничуть не лучше тебя и других. Это сейчас он принял меня на службу, потому что вокруг него заговорщики и враги, а я уже сделал себе имя лучшего убийцы. Приди мы с отцом к его двору тридцать лет назад – принял бы он нас, двух бездомных изгоев?

Кархад промолчал, Р'Энкор торжествующе усмехнулся.

– Вот то-то же. А теперь перейдем к делу. Король поручил тебе собрать честных людей и разобраться c кривосудием, произволом стражи и прочими вещами.

– Хм... ну да. И что?

– Если ты начнешь со столицы – в поле твоего зрения очень быстро попадет префект Фиррус.

– Тот, что в Заречных кварталах поставлен?

– Он самый. Продажная шкура, на руку нечистая. Так вот, я хочу, чтобы ты его не трогал до поры до времени. А лучше всего, если ты на днях придешь к нему за советами и наставлениями, мол, к кому же тебе, неопытному юнцу, еще идти за помощью, как не к такому умудренному и опытному человеку.

– И... какой в этом смысл?

– Чтобы он уверовал, что его никто ни в чем не подозревает. В то время как он – связующее звено между заговорщиками внутри страны и за ее пределами. И вот когда провалилось второе покушение Вальтуса – он тоже перепугался и приутих, даже на несколько дней уезжал из столицы прятаться, был уверен, что Вальтус его сдал... Хотя на самом деле Вальтус понятия не имел, что префект Фиррус замешан в заговоре.

– Откуда ты знаешь, если Вальтус никого не выдал?

– Не смеши меня, он всех выдал, в том числе и тебя раза два или три, и Криштана Арканайского, и прочих людей, которые в принципе не могут быть замешаны. Вальтус просто не знал, кто руководит заговором – и называл всех подряд. По много раз.

Кархад отнесся к этому скептически.

– Как вообще можно устраивать заговор незнамо с кем?!! – спросил он.

Р'Энкор снисходительно улыбнулся:

– Легко. Деньги, все упиралось в деньги. Я сам узнал о заговоре, пока сидел в шкафу того ханнайского барона. Барон как раз говорил с курьером и назвал Фирруса как адресата письма. Я уши и навострил. Потом, убив его, покопался в бумагах, нашел долговые расписки – у него Вальтус в должниках. А дальше я уже начал сам разбираться. Фиррус – просто перевалочный пункт для курьеров и писем. Ханнайскому барону заплатили, чтобы он шантажировал Вальтуса, при этом мозг всего заговора – кто-то еще, но и он шлет письма через Фирруса. Все, что мне надо – чтобы Фиррус продолжал принимать письма и передавать их дальше. Рано или поздно я доберусь до заговорщика, если только он не откажется от попыток убить короля, и префект – пока что моя единственная зацепка.

– Надо схватить курьера в момент передачи письма – он-то и выдаст руководителя...

– Ты перепутал кое-что, – желчно сказал дроу. – В нашем дуэте я руковожу и думаю за двоих. А ты просто выполняешь и не пытаешься учить меня ремеслу, о котором я забыл больше, чем ты когда-либо будешь знать. Курьер не выдаст руководителя, потому что руководитель был бы дураком, если б передавал письма лично. Курьер имеет дело только с кем-то низкого ранга, это при условии, что он вообще знает того, от кого получает деньги и почту, по имени или в лицо. Схватим курьера – спугнем добычу.

Рыцарь потер виски.

– Твое предположение – кто это может быть?

– Знаю почти точно, что это не талсидонский заговор, если только мозг, сидящий вне Талсидонии, не управляется кем-то еще. Мое предположение – что весь заговор напрямую связан со сватовством к Мирдане. Король умирает, Мирдане сосватают какого-нибудь заграничного принца, а дальше уже перетянуть на себя власть – вопрос техники. И лет пять-десять спустя тем или иным способом происходит слияние Талсидонии с другим королевством – под властью чужой короны, ясное дело. И все, большая сильная страна все равно что завоевана, только без войны.

– Дворяне такого не допустят!

– ...Пока живы. И это тоже вопрос техники, кому это знать, как не мне?

Все это звучало на редкость гнусно, и потому Кархад постепенно начал верить Р'Энкору. Разумеется, он сам ни за что не станет доверять этому эльфу и будет настороже.

– Ладно. Тогда главный вопрос: почему ты не сказал этого королю?

– Стоит сказать королю – и все кончено.

– Поясни-ка.

Р'Энкор протянул ноги и пристроил их на маленьком столике для напитков, даже не заметив, как покоробило от такой наглости хозяина покоев.

– Сила Талсидонии в короле и дворянах, которые по причинам, остающимся вне моего разумения, чрезвычайно верны ему. Это костяк, кулак, способный эффективно противостоять угрозам и править страной. Стоит его расколоть – и все. У заговорщиков обязательно есть сообщник внутри ближайшего или хотя бы близкого круга. Достаточно авторитетный дворянин, который подыграет в нужный момент. Как только все узнают о заговоре – раскол неизбежен. Дворяне разделятся на два лагеря во главе с вожаками, которые будут подозревать вражеского вожака в заговоре и в том, что он задурил головы другим дворянам. А дальше пойдет история, известная тебе как 'кадорианская междоусобица', только уже в Талсидонии. Понимаешь, о чем я?

Кархад очень хорошо понимал. Пятнадцать лет назад в Кадории созрело напряжение и недоверие между дворянами, началась жестокая гражданская война, которая закончилась поначалу узурпацией короны одним из дворян, который обвинил родного брата короля в убийстве монарха. Впрочем, вскоре лоялисты убили узурпатора и вернули корону. Именно так король Синген, будучи младшим сыном короля, сам стал королем, поскольку его брат детей не имел.

– Понимаю. Там дворяне, разделившись на два лагеря, посылали друг к другу армии убийц, пока не дошло до открытой войны. У нас дворяне воспитаны в несколько иных традициях, и...

Дроу устало покачал головой:

– Не было там никакой армии убийц. Был только я.

– Что?!! – вскричал потрясенный Кархад.

– Одни думали, что Синген убил брата, другие были уверены, что его подставляют. А я убивал по очереди то тех, то других, пока не началась война. Затем мой наниматель, моими руками натравив дворян друг на друга, захватил власть. Должен признать, его план был гениален, я тогда еще плохо представлял себе политическую кухню людей и такого бы не придумал. А мой наниматель все же опростоволосился: отказался от моих услуг слишком рано. В итоге убили и его...

– Не твоими ли руками?!

– Нет. Меня, согласно договору, в стране уже не было, условия сделки предусматривали, что я не вернусь в Кадорию при жизни нанимателя. Я же говорю – я никогда никого не предавал и всегда соблюдал договор. Так вот. Вернемся к нашим бедам. Если о заговоре узнают – дворяне потеряют веру друг в друга. Все будут подозревать всех. Твоя задача – спасти Талсидонию от междоусобной войны и в итоге получить корону в награду. Ну и руку принцессы. А я обеспечу свою необходимость при дворе талсидонских монархов на столетия вперед.

Кархад вздохнул:

– Твой план имеет один изъян. Я не стану королем, потому что не намерен жениться на Мирдане ни при каких обстоятельствах, и меня не заставит даже приказ короля.

Дроу удивленно приподнял брови:

– Почему? Выкинь из головы эти бредни... 'я ее не достоин'!

– Дело не в этом даже. Потому что между нами только детская дружба. Я никогда не соглашусь, чтобы она стала женой того, кого не любит, даже если этот кто-то – я. Ей я желаю счастья и любви – пусть и ценой моего собственного счастья.

– Ты кретин, – спокойно сказал Р'Энкор, – причем слепой. Ты ей нравишься, это заметил бы любой, у кого есть глаза и мозги. Ты ведь и сам можешь спросить ее, желает ли она быть твоей женой, не так ли? Впрочем, даже если нет – распутывать заговор надо в любом случае. Ты должен спасти своего короля, я – своего работодателя.

– С этим не поспоришь... Ладно, и каков твой план?

– Ты заручишься помощью префекта. Он не сможет отказать, опасаясь, что ты заподозришь его... На воре и шапка горит, и префект будет счастлив продемонстрировать тебе свою лояльность короне. В нужный день, когда в столицу приедет курьер, ты заберешь Фирруса из города под любым предлогом вроде расследования в соседнем городке, а я встречусь с курьером сам под видом префекта...

– А если он не согласится?

– Тогда ты с подозрением в голосе и взгляде спрашиваешь, мол, господин префект, неужто у вас есть дела поважнее, чем интересы страны? Он не сможет отказаться от участия в деле государственной важности. Так вот. Префект на встречу с гонцом ходил в плаще с капюшоном, скрывал личину свою – так что посыльный знает адресата, но не в лицо. Таким образом, я получу письмо, а курьер отправится обратно и доложит, что передал. В ту же ночь я переоденусь гонцом и, когда Фиррус бросится искать его – я передам ему письмо. Но мы уже будем знать его содержание. И тебе потребуется пара верных людей, которых ты сделаешь стражниками и поставишь на северной дороге, на заставе недалеко от столицы. Именно они, увидев гонца, оповестят тебя до того, как гонец встретится с префектом...

– А как они узнают гонца?

– По счетной решетке.

Кархад приподнял брови:

– Не понял?

– Гонец маскируется под обычного почтового гонца, – терпеливо пояснил дроу, – который возит туда-сюда купеческие письма да новости. Однако оба раза, когда я наблюдал его встречу с префектом, он давал ему счетную решетку. Письмо, надо думать, в рамке решетки. Остальные письма в его котомке – ненастоящие. Для отвода глаз. Гонец, прибывая вечером, всегда отбывает утром, ни с кем более не встречаясь, и увозит почту обратно. Так вот. Твои люди при досмотре узнают гонца именно по счетной решетке, это не тот предмет, который обычно можно найти у гонцов. И тогда его задержат немного под любым предлогом, а один из них предупредит тебя. Разумеется, оба не должны знать ни деталей, ни о заговоре вообще.

– Понимаю. И что дальше?

– Почитаем письмо – будем знать. А пока все, что у нас есть – Фиррус.

– А если письмо будет зашифровано?

Р'Энкор искренне расхохотался:

– Записи того барона тоже были зашифрованы, и что?

– Так ты еще тайнописи разгадывать умеешь?

– А то. – Дроу встал и двинулся к двери, но обернулся: – кстати, кристалл правды у тебя есть?

– Нет, вернул королю. А что?

– Попроси снова. Или сам купи у жрецов.

– Зачем?

– Затем, что он необходим нам для нашего дела. Поскольку я дроу и ты мне не веришь на слово – у тебя должна быть возможность проверять мою правдивость.

Кархад едва не засмеялся:

– Угу, как же. Ты не далее как час назад подставил меня, хотя у короля был кристалл!!

– Хе-хе... Я сказал тебе на балу, что коровье дерьмо добавлено в рецепт мною. Ты сказал королю, что оно там было лишним. Но это не одно и то же. Дело в том, что в настоящем рецепте используется помет рофа, коров в Подземье нету. А здесь нету рофов, потому мне пришлось заменить компонент похожим. Но тебе я сказал это так, чтобы ты понял меня неправильно. Наше сотрудничество я спланировал еще тогда, мне требовалось публично сделать тебе пакость, просто ты очень долго не говорил этого королю.

Кархад вздохнул.

– Слушай, а почему за тобой такая дурная слава, если ты никого не предавал? Говорят, что ты всегда предаешь тех, кому служишь.

– Вранье. Вот тебе пример. Меня нанял один дворянин, убить другого дворянина. Причем потребовал, чтобы жертва перед смертью помучилась и чтобы обязательно знала, за что умирает. Что ж, он платит, его воля – закон. Я воткнул жертве нож в живот и повернул, обрекая на мучительную смерть, затем сказал, кто именно меня нанял. Тем самым мое обязательство перед нанимателем было полностью выполнено, я стал свободен. И тогда немедленно предложил свои услуги смертельно раненому. Ну он, конечно же, нанял меня убить того, кто нанял меня убить его. Я никогда не выдаю своих нанимателей – но ведь наниматель сам желал, чтобы жертва знала, кто ее заказал. Выполняя второй заказ, я вернулся и причинил такую же смерть бывшему нанимателю, в этот момент я уже не был связан договором с ним. Заметь: я не сделал ничего, что от меня не требовалось, напротив, в точности выполнил волю нанимателя. Вначале одного, затем второго. И эта история повторялась до мельчайших деталей целых четыре раза – только дворяне каждый раз были другие. Вы говорите, что мы, дроу, злы и жестоки – но не мы, а вы, люди, хотите, чтобы ваши враги непременно мучились и непременно знали, за что и от кого. А прагматичный дроу просто выполняет вашу волю. Да, со стороны все выглядит как предательство – но на практике я никого не предавал. Работать против бывших нанимателей мне никто не запрещал, если, конечно, это не было оговорено специально. И таких историй я могу тебе много рассказать. Так уж вышло, что вы, люди, твари на редкость злобные, и моими услугами пользуются, в основном, наихудшие из вас.

В этот момент снаружи донесся какой-то шум и гомон. Кархад выглянул в окно и увидел, как пара стражников, стоявших на карауле у боковых ворот, пытаются поднять с земли какого-то человека, чью ногу придавила упавшая лошадь. Бока животного судорожно ходили, голова мелко вздрагивала. Загнана.

– Кажется, он привез какие-то срочные новости, – заметил наблюдавший ту же картину дроу, – пойду-ка я в тронный зал... Не иди следом за мной, выжди, чтобы нас не видели вместе.

Кархад подождал одну минуту и быстрым шагом отправился в сторону центральных залов. На душе тревожно: вестник, мчащийся к дворцу не жалея коня, вряд ли привез хорошие новости.

К дверям, ведущим в обеденный зал короля, он подоспел аккурат одновременно с гвардейцами, ведущими под руки грязного, всклокоченного, уставшего человека, причем держали его не из каких-либо опасений: бедняга едва переставлял ноги.

– Я доложу, – кивнул Кархад сержанту, прошел мимо пары стражей у самой двери и отворил одну створку.

Король все еще обсуждал с офицерами их поход и, вероятно, планируемый демарш против далмадианского короля Клейдана.

– Прошу прощения, ваше величество, – кашлянул в кулак Кархад, – тут стража привела вестника, чья лошадь пала аккурат напротив моего окна...

– Давай его сюда, – велел король.

Гвардейцы ввели гонца, следом за ними просочился еще один стражник в закрытом шлеме, в котором Кархад без особого труда распознал Р'Энкора. Дроу молча застыл в трех шагах позади.

– Ты кто такой будешь и с чем пожаловал? – размеренно и величественно, как это он обычно делал перед простолюдом и гонцами, произнес Дэнбар.

Гвардейцы, для которых подобная интонация была условным сигналом, отпустили гонца, дабы тот мог преклонить колени, сами оставаясь начеку. Тут возникла заминка, потому что гонец почти что упал на колени, а не преклонил их, и прохрипел не вполне членораздельную фразу: у бедняги совершенно пересохло горло.

Король Дэнбар указал Винзейну на недопитую бутылку вина:

– Друг любезный, дай-ка ему горло промочить.

Выдув все, что там еще было, одним махом, вестник тыльной стороной ладони вытер усы и заговорил гораздо внятнее, хоть и сильно запинался.

– Ваше королевское величество, беда! Каэр Зодан взят штурмом!

Король приподнял бровь:

– Столица Зоданги? Штурмом?! Кем же?

Кархад хорошо понимал удивление короля: Каэр Зодан, пожалуй, один из самых укрепленных городов мира, и последний раз его брали штурмом столетия назад.

– Я не знаю, ваше величество, кто это были, – замотал головой вестник.

– Так... давай по порядку. Ты кто такой будешь?

– Тонтус из Рэна я, конюший слуги вашего, купца Барула из Рэна. Пять дней тому назад приехали мы в Каэр Зодан, караван привели с добром, и в городе остановились, в постоялом дворе, покудова хозяин мой товары не продаст. И вот два дня назад, поутру, когда у лошадей и волов я хаживал, случился страшный шум и гам, крики, грохот... Я, значится, на улицу выскочил, господин Барул и другие слуги тоже, и вот увидели мы толпу огромных и страшных воинов, мчались они по улице, все на пути своем сметая.

Король снова скептически приподнял бровь, на лицах остальных дворян тоже отразилось недоверие. В самом деле, как толпа врагов может попасть в город так быстро? С башен Каэр Зодана часовым далеко видать, время ударить в набат, закрыть ворота и поднять мосты можно пятьдесят раз, но гонец ни слова не сказал ни про какой набат. Складывалось впечатление, что враг оказался на улицах города абсолютно внезапно.

– И что же это были за воины?

– Не знаю я, ваше величество, никогда не видывал таких. Росту они огромного, никто в этом зале темечком своим до... – он повертел головой по сторонам и смерил взглядом Кархада как самого высокого из присутствующих: – ну вот этот вот господин рыцарь, пожалуй, ростом будет таков, что тем воинам головой до подбородка достанет. Но в плечах они все вдвое шире будут... с наплечниками ежели смотреть.

– Орки, что ли? – догадался генерал Кагэмир.

– Нет-нет, благословенный господин, то были не орки. Я видел орков не раз, и как они дерутся – тоже видел лет пятнадцать назад. Орки не носят тяжелой брони, а эти – с ног до головы в железо закованы, и каждый из них шагал так, что земля дрожала. И тут из-за поворота городская стража появилась, и с ними несколько конных солдат – так их просто смели. Вот так – мах топором здоровенным! И троих сразу! Трупы во все стороны полетели! Мы с господином Барулом сразу же на карачках за бочки упрятались – а на нас сверху труп лошадиный! Едва не задавило нас. А мы-то в десяти шагах были, вон оно как лошадиные трупы раскидало! Эти огромные воины просто расшвыряли стражу – и дальше в наступление бросились! Прямо ко дворцу королевскому!

– И что потом?

– А дальше я хотел хозяина из-под лошадиного трупа-то вытащить – ему ногу придавило. А он достает из кармана кошелек, дает мне и говорит: бери лучшего коня и скачи в столицу, да во весь опор. Предупреди короля. И я поскакал. Три дня и две ночи, шесть лошадей сменил, две загнал...

– Как они выглядели? На каком языке говорили? Может, что кричали? Опиши их доспехи и оружие! – велел генерал.

– Большие очень. Как орки. Доспехи у них все разные, металл тяжелый, крепкий, в черное покрашен и красное, и разукрашены все черепами, рогами, клыками ужасных тварей. Оружие – мечи, топоры и булавы вот такой вот длины! И тяжеленные, а махали ими так, что свистело аж! И это, так вышло, что я выехал теми же воротами, какими они вошли... Вся охрана убита, решетка была опущена, но я сквозь нее проехал легко: ее проломили. Или прорубили. И мост, думается мне, охрана пыталась поднять, потому что обе цепи – перерублены были...

Присутствующие переглянулись, затем генерал напомнил:

– А крики, кличи, слова хоть какие?

– Ничего, я не слыхал от них ни звука. Они дрались и убивали молча, показалось мне, что был один из них вроде как главный, но как вожак волков, то есть, видно, что главный, но молчит. И действовали они слаженно весьма.

– Это все? – спросил король.

– Все, ваше величество, я не видел ничего больше.

– Так они пришли, получается, с запада? Со стороны Талсидонии, так? – уточник Кагэмар.

– Они вошли через те ворота, через которые мы с хозяином всегда въезжали, – уточнил Тонтус, – но когда скакал я – вдоль дороги никаких знаков войны не видал. Там люди даже не знали, какая беда с их столицей произошла. Но могли они и лесами пройти. Я не ведаю, сколько всего этих страшных воинов было – но мимо меня их пробежало не то тридцать, не то пятьдесят... А такой отряд – не войско, можно через лес провести незаметно. Тем более, что эльфов в лесах Зоданги мало.