Текст книги "Предай их всех (СИ)"

Автор книги: Владимир Пекальчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

Двум другим, давним подружкам Айни и Лэтти, принцесса очень обрадовалась и сразу же после приветствий засыпала вопросами, где, кто, что и как. Лэтти пытаются сосватать за младшего сына какого-то мелкого дворянина, у Айни намечается помолвка со старшим сыном барона Гэрри, в столице намереваются разбить новый парк с озером и лодками, послезавтра должен прибыть огромный караван торговцев с заморскими товарами, а какой-то предприимчивый конный заводчик вывел новую породу маленьких и очень симпатичных пони. В общем, новостей куча за полгода накопилась.

– А вы видели темного эльфа? – полюбопытствовала принцесса.

– Ох, лучше бы не видела, – всплеснула руками Лэтти, – он просто ужасен! Убивает, кого ему вздумается, прямо во дворце, а самых невезучих бедолаг волочит в темницу и там пытает до смерти!

Эту новость принцесса восприняла крайне скептически.

– Вот так прямо во дворце налево и направо убивает? И многих убил? И, главное, откуда сведения такие?

Как и ожидалось, помимо сплетен подружки других источников не имели, однако Айни все же отыграла одно очко:

– А что, слуги просто так шепчутся, без причины? Вот не далее как сегодня прямо на королевском пиру он порешил не то троих, не то четверых дворян и иностранного посла в придачу.

– Ариант свидетель, Айни, слуги глупы и склонны преувеличивать! У страха глаза велики, но видел ли кто-то воочию все эти злодеяния? Или хоть какое-то одно?

В этот момент сбоку подошел старый слуга в праздничной ливрее, с подносом сладостей, который с поклоном предложил вниманию ее высочества и фрейлин, и очень тихо прошептал:

– Ваше дражайшее высочество, я видел собственными глазами, как по коридору для слуг стражники несли покойника, и было это не далее как два часа назад.

Мирдана выбрала себе пирожное с изысканным кремом, жестом предложила угощаться своим спутницам и спросила:

– А он точно был мертвый? Может, просто перепил?

– Уж простите за ужаснейшие детали, но вы пожелали их знать. На пол капала кровь, словно капли воды с зонтика под ливнем.

– О, Фиттус, а я тебя и узнала не сразу, – сказала принцесса, – только как ты про зонтик сказал...

– Безмерно счастлив, что вы вспомнили меня, – ответил старый слуга, – а что не сразу – так годков немало прошло с того времени, как я носил зонт над вами. Вы совсем маленькой были.

– А что произошло на пиру?

– Подробностей не ведаю, я там лишь распоряжался переменами блюд, и вот после очередной перемены мы услышали, что в зале что-то происходит. Потом выбежала группа дворян, затем еще стражник, он потом вернулся, приведя целительницу Тэнру. Шел там разговор на повышенных тонах, ну и в конце вышли стражники, неся тело. Капитан Сазз сказал – покушение было. Отравить пытались отца вашего во время обноса ковшей, а с ним еще человек то ли пять, то ли шесть, среди них граф Криштан Арканайский и граф Карлайл...

– Как, и Кархад?!

– Так рассказал капитан.

– И?!!

– Новый телохранитель заметил, как яд сыплют, и всех спас. Только какого-то барона отравить успели, но этот дроу, оказывается, противоядие знал. Барона сейчас лечат. Выживет ли – неизвестно.

Мирдана задумчиво откусила от пирожного, проглотила, затем спросила:

– Так отец, значит, пожаловал Кархаду титул графа?

– Истинно так. Когда его величество приказал подать барону Карлайлу кубок в последний раз – именно я имел честь исполнить приказ.

– И... как он? Кархад? Говорили, ему на войне досталось?

Старый слуга немного стушевался.

– Ох, тяжело мне это говорить... Слегка ему... ухо укоротили. И вроде бы пару пальцев, но вы же понимаете, я не смотрел.

– Главное, что не голову! – с облегчением ответила принцесса.

Тут заиграла музыка: началась формальная часть бала. В зале стали появляться разодетые дворяне, и потому принцессе пришлось отвлечься, принимая поздравления гостей и заверения в их бесконечном счастье видеть ее высочество еще более прекрасной, чем прежде. Затем появился отец, как всегда, в своем любимом праздничном камзоле слегка устаревшей моды, с буфами без разрезов, вместе со своими сподвижниками, их супругами и детьми. Мирдана, выслушивая очередную порцию приветствий от дворян и их отпрысков, глазами попыталась отыскать Кархада, но его в толпе не оказалось. Почему бы это?

Также она не заметила и темного эльфа. Стало быть, отец без него пришел? Обидно.

– Вы не видели, с отцом его телохранитель был? – спросила принцесса у своих ровесниц, прервав очередное словоизлияние с придыханием от какого-то паренька в бархатном кафтане.

Девушки ответили отрицательно: король пришел без него.

– Не сомневайтесь, ваше высочество, он где-то поблизости, – заверил Мирдану какой-то невысокий бледный парень в дорогом дублете крайне неудачного цвета, похожего на ливреи пажей, и берете той же расцветки, из-за чего беднягу запросто можно было бы принять за слугу.

Неудача. Что ж, после бала надо будет все-таки отыскать этого дроу и посмотреть, каков он. Затем принцесса выбросила эльфа из головы: музыканты заиграли громче и быстрее.

Первый танец Мирдана, как обычно, танцевала с Криштаном Арканайским: к старому графу она с детства относилась как ко второму отцу. Замок Ланзендэлл находился в его землях, и принцесса частенько гостила в арканайском замке даже в отсутствие самого графа, который зачастую бывал нужен королю в столице, считая его резиденцию своим вторым домом в большей степени, нежели Ланзендэлл.

– Говорят, сегодня на пиру папу пытались отравить, и вас с ним заодно, – прошептала принцесса ему на ухо.

– Первый раз, что ли, – ухмыльнулся в седые усы граф.

– Говорят, папин новый телохранитель помешал?

– Ох, не вспоминайте лучше об этом негодяе, – попытался отшутиться Криштан.

– Ай-ай-ай, – подхватила его шутливый тон Мирдана, – он, стало быть, жизнь спас и вам в том числе, а вы его негодяем зовете.

– Все дроу – негодяи, – совершенно серьезно ответил граф, – да, этот свое дело знает, ведь он и сам убийца. И никогда нельзя быть уверенным, что в его голове нет намерений очередного предательства... Я говорил вашему отцу, что он решает проблему наемных убийц, позволяя находиться за своей спиной самому ужасному из них... И трагизм в том, что теперь, после уже второго спасения, я не изменил своего мнения об этом дроу, но лишился аргументов... Ах, не забивайте свою прелестную головку всем этим.

Лишь только намерившись после танца вернуться к обсуждению новостей и моды, принцесса внезапно краем уха услыхала встревоженный шепот. Повернув голову, она заметила у дальней стены, в самом темном углу, того самого парня в дублете неудачного цвета, а шепчет, стоя подле него, сенешаль дворца, пожилой и дотошный Винц, причем старика не узнать: глаза на лбу, если б не парик – наверно, и волосы дыбом стояли бы. Мирдана подкралась поближе и прислушалась.

– Это блюда для гостей, а не для слуг!

– Правда? – как-то вкрадчиво спросил парень, прожевав миниатюрный рулетик с икрой, – я вот сколько тут стою – желающих подойти да отведать нету. Хреново, стало быть, сготовлено.

– Прекрати немедленно! И вообще скройся с глаз, окаянный!

– Надо же, – протянул тот и взял со столика с подносом, у которого стоял, очередной рулетик: – по натуре ты прислужник, а интонации как у большого господина. Позволь я объясню тебе одну простую вещь: служить – еще не значит быть слугой. Если я вызвал чем-то твое недовольство – вон, короля видишь? Подойди к нему и пожалуйся. Потому что на всех остальных, включая тебя, мне плевать. А теперь ступай прочь, занимайся своим делом и не мешай мне делать мое.

При последних словах глаза парня в дублете блеснули, словно у кошки, и Мирдана окончательно убедилась: это и есть дроу. Теперь понятно, отчего в берете, словно паж: уши прячет.

Она подошла поближе, и Винц тут же с поклоном ретировался.

– Уши под шапку спрятать можно, а глаза – нельзя, верно? – сказала принцесса.

– Можно, – беспечно отозвался парень, – вы меня сразу не узнали и не узнали бы вообще, не прицепись ко мне этот старый хрыч. Не обессудьте, что головной убор снять не могу, иначе бал будет протекать в несколько напряженной обстановке. Чем могу быть полезен, ваше высочество?

– Да ничем, хотелось просто на тебя посмотреть. Ну и заодно 'спасибо' сказать, что отца спас и прочих достойных людей.

Телохранитель остался совершенно невозмутим.

– Не стоит благодарить, я сделал это за деньги, которые платит мне ваш отец.

– А ты довольно прямолинеен. Про вас говорят, вы народ очень... хитрый и коварный.

– Есть такое, – согласился дроу.

Принцесса с любопытством его разглядывала. Среднего роста, лишь немногим выше ее, худощавый, лицо узкое, элегантное, с тонкими чертами, глубоко посаженные живые глаза с цепким взглядом.

– А почему у тебя кожа не серая?

– Покрасил, чтоб в глаза не бросаться.

– А правду говорят, что твой народ враждебен другим народам, включая людей и эльфов?

– Смотря кто говорит. Мой народ считает, что это все остальные враждебны нам. Хотя с какой стороны ни глянь – результат один.

– А почему ты ушел из своей подземной страны?

– Долгая история, которую поймет лишь тот, кто очень хорошо знаком с моим народом. Если коротко – из-за семейных неурядиц. Мать Дома Арн'Кай, младшим сыном которого я был, взъелась на моего отца и вознамерилась его сменить. Отец попытался отравить ее, но не получилось, и тогда ему пришлось бежать. И я сбежал вместе с ним.

– Честно говоря, я что-то не очень хорошо поняла... Дом – это благородное семейство?

– Верно.

– Так ты дворянского происхождения?

– По вашим обычаям – да. По обычаям моего народа – не совсем, ведь я мужчина.

– Теперь я ничего не понимаю.

Дроу терпеливо объяснил:

– У нас женщины выше и сильнее мужчин, кроме того, наша богиня принимает служение только от женщин. У моего народа – полный матриархат, мужчины не имеют никаких прав, кроме пожалованных своей госпожой.

Мирдана обдумала услышанное.

– А я и не знала, что у вас так, – сказала она.

– Вы еще очень много не знаете о нас – и поверьте, что не много потеряли.

В этот момент прямо из-за угла появился Кархад собственной персоной. Мирдана сразу же забыла о телохранителе отца и радостно улыбнулась другу детства.

– А ты не очень-то и спешил. Заставил меня поволноваться.

Кархад тоже улыбнулся и с поклоном произнес:

– Безмерно счастлив вновь лицезреть вас, прекраснейшее высочество. Стыдно признаться – опоздал, потому что парики мерял... Как-то страшновато было без парика на глаза показаться...

– Это говорит человек, дравшийся с толпами ханнайцев?

– Да вот и я подумал, что это малодушно – парик носить.

Принцесса придирчиво его осмотрела:

– Да уж, обкорнали ухо тебе слегка, но это ерунда, ты им меч не держишь. А что с рукой?

Молодой рыцарь продемонстрировал левую руку без мизинца и с укороченным безымянным пальцем:

– Тоже ерунда. Просто крепление щита надо будет немного переделать.

– И угораздило же тебя...

– Меня не угораздило – напротив, я редкий везунчик.

Тут он обратил внимание, что парень в дублете – не лакей, и, как того и требует этикет, вежливо поздоровался.

– И вам приветствие, коль не шутите, сэр рыцарь, – ухмыльнулся дроу.

– Ты!! – узнал его Кархад.

– Он самый я.

Мирдана уловила напряженность между ими обоими. Не поладили? Или Кархад недолюбливает темных эльфов? Это она скоро выяснит.

– Сейчас будет второй танец, – сказала принцесса Кархаду, – угадай, с кем ты танцуешь?

Тот, позволяя ей увлечь себя ближе к центру, бросил косой взгляд на дроу и ответил:

– С самой прекрасной леди на этом балу?

– Не угадал, льстец. Со мной.

В этот момент за спиной раздался грохот падения и звон разбитых бокалов. Мирдана и Кархад одновременно обернулись.

На полу у ног дроу лежали слуга, разносивший напитки, и Вайтреллинэль, один из двух придворных магов. На лице слуги – ужас и растерянность, эльфа же буквально перекосило от злости.

И в этот момент дроу громко и отчетливо, чтобы весь окружающий честной народ услышал, произнес:

– А я думал, все эльфы очень ловкие и проворные...

Вайтреллинэль поднялся, левой рукой стряхивая с камзола то, что еще не успело впитаться, правая сжалась в кулак, и Мирдане показалось, что меж пальцев у него струится дымок. Взгляд, полный бешенства, буквально пытался прожечь дроу, но тот сохранял полную невозмутимость.

– Ох, простите мне мою неучтивость, я не имел в виду ничего обидного, просто удивился слегка, что столь ловкий господин, как вы, упал на ровном месте, да еще и прямо на слугу, – сказал он.

Принцесса хорошо видела мучительную борьбу на лице мага, но затем тщательно выпестованное в каждом эльфе самообладание взяло верх над гневом. Вайтреллинэль резко развернулся и пошел прочь из зала.

– Да ты успокойся, приятель, – обронил дроу слуге, – все видели, что ты не виноват, этот эльф сам на тебя свалился. Убери тут быстренько и никаких проблем.

– Гребаный дроу, – процедил Кархад настолько тихо, что принцесса не столько услыхала его слова, сколько угадала, что он сказал.

– Что такое? – насторожилась Мирдана.

– Готов прозакладывать свой герб, что это дроу толкнул Вайтреля... Или подножку поставил. Недомерок...

– Зачем ему так делать?

– Это я у него сам спрошу... попозже.

В этот момент музыканты заиграли громче: начался второй танец.

***

Побег из темницы Цитадели прошел без сучка, без задоринки. Правда, правильнее было бы назвать его не побегом, а уходом, потому что Владыка и его отряд попросту перебили или рассеяли всех, кто мог бы встать у них на пути. Весь двор Цитадели был усеян трупами тех, кому Норлаш так хотел отомстить, на пути к городским воротам несколько раз попались тела стражников. Воистину, смертным не дано противостоять столь могущественным существам, как Владыки: он вошел в город, проложил себе путь к своей цели и так же ушел, и никто не смог ему помешать. Теперь проклятые храмовники мертвы, их потери ужасны... и Норлаш поймал себя на мысли, что сожалеет об этом. Они умерли, им уже не придется пережить того ужаса, той страшной агонии, которая ожидает Сангарию, если Владыка и Норлаш преуспеют.

Колдун уехал из города верхом на коне одного из убитых рыцарей, хотя держаться в седле ему, ослабевшему в заточении, было непросто. Злость придала сил, и всю дорогу от Цитадели до ворот он вопил, проклинал, грозил страшными карами и потрясал кулаком. Пусть знают, твари дрожащие, что их ждет.

Лагерь маленького отряда располагался в небольшом овраге в нескольких верстах от города, и здесь Норлаш среди нескольких громил с удивлением заметил своего ученика, Малантуса из Виргемы.

– Какое счастье снова видеть вас, учитель! – воскликнул он.

– А уж я-то как счастлив... Как ты тут оказался?

Вскоре чернокнижник уже знал детали своего освобождения. Поисковая группа Владыки наткнулась на храмовников, везущих нерадивого Малантуса, и освободила его, потому что Малантус говорил на языке демонов, а Владыка нуждался в переводчике. Вот тут Норлаш слегка озадачился. Владыка, не знающий ни одного языка смертных? Странное дело, ведь демоны говорят на любом наречии.

Что не менее странно – так это способ выхода на него, Норлаша. Демон-владыка, оказывается, приперся, не имея никакого понятия о великом чернокнижнике, и по чистой случайности узнал о нем от Малантуса, когда допрашивал его на предмет источника силы. Таким образом, богоравный завоеватель приперся в Сангарию, не имея ни плана, ни сведений о мире, который собрался завоевывать. Хотя... если вдуматься, тот, который может войти в укрепленный город силами едва ли тридцати бойцов, пролить реки крови, разгромить могущественный орден и беспрепятственно уйти, в особых планах не нуждается. Пришел, победил, ушел. Хотя с эльфами, надо думать, этот номер так легко не пройдет.

– Итак, колдун, где манускрипт, который мне нужен? – спросил Владыка, бесцеремонно прервав разговор Норлаша и Малантуса, – времени терять нельзя.

– Ты шутишь, о великий? Я на ногах едва держусь, не говоря уже о том, что мне бы не помешало подкрепиться. Ты-то велик и могуч, а я всего лишь больной, изможденный смертный.

– Так может, раздобыть повозку? Или лучше экипаж? – подсказал Малантус.

– Говори на моем языке! – потребовал Владыка.

– Эм-м-м... Я не знаю, как сказать 'повозка' на абсолютном языке, – признался тот.

– Он говорит – надо достать повозку, – перевел Норлаш слова ученика на язык демонов, и в следующий момент Владыка буквально вогнал старого чернокнижника в ступор.

– Что такое 'повозка'?

Демон, не знающий собственного языка? Абсолютный, совершенный язык, в котором любое-любое понятие можно передать лишь одной руной, был принесен в мир смертных именно демонами. И вот нате, демон, да еще и Владыка, всесильный и вроде бы всеведущий, не знает, что такое повозка.

– Повозка – это тележка для перевозки людей, которую тянут животные, – пояснил Норлаш.

– Где ее достать?

– Я покажу, – вызвался Малантус, – тут недалеко.

***

Р'Энкор стоял у облюбованной стены некоторое время, затем, когда король перешел в другой конец зала, чтобы переговорить с кем-то из своих дворян, двинулся следом, не выпуская принципала из поля зрения, и заодно заприметил новый столик с лакомствами.

Охранять королей – довольно скучное занятие, он давно это усвоил. Особенно на балах, когда приходится стоять столбом среди болтовни и дикого шума, который людишки называют музыкой. Пытка, воистину. Но под лежачий камень вода не течет.

Вместе с тем, Р'Энкора ситуация забавляла. Ни дать ни взять – волк в овечьей шкуре посреди стада овец. Людишки такие смешные, ставят охрану у каждого входа – и спокойны. Поздно запирать хлев на замок, если хищник уже проник внутрь.

Впрочем, даже столь скучное занятие можно обернуть себе на пользу. Дворяне толкуют о своих делах, по большей части – просто бичуют языками воздух, но, если прислушаться, то можно иногда услыхать и что-то полезное. Что-то, что в будущем можно будет использовать в своих интересах.

Бал шел своим чередом. Странные у людей способы развлекаться, такие же бессмысленные, как и у эльфов. Танцы... В чем их смысл? Если танец – способ ухаживания или подбора партнера – еще ладно. Но если танцуют люди, которые заведомо никогда не станут парой, женатые, замужние, разного возраста... Первый танец принцесса танцевала с союзником своего отца... Граф давно женат, и его дети уже создали свои семьи, так почему он танцует с дочерью своего господина? Странные люди.

Р'Энкор мысленно вернулся к новоиспеченному графу Карлайлу. Он – герой войны. Женщины людей – слабый пол, им нравятся сильные мужчины. Значит ли это, что у Карлайла есть виды на принцессу, или у принцессы – на него? Король повысил барона до графа, что подтверждает одно предположение – теоретически, теперь Карлайл имеет формальный шанс стать мужем наследницы престола. Надо будет разузнать, что к чему.

Когда музыканты ненадолго утихли, сделав перерыв перед шестым танцем, Р'Энкор боковым зрением выхватил из толпы Карлайла, направляющегося в его сторону.

Граф подошел прямо к нему и без околичностей перешел к делу.

– Есть разговор к тебе... Р'Энкор, да?

– Слушаю, – ответил Р'Энкор, не спуская глаз с короля и его окружения.

– Сделай одолжение, держись от ее высочества подальше.

– Я нахожусь и впредь буду находиться там, где считаю необходимым для исполнения своих обязанностей. И это касается только меня и короля. И уж тем более я не должен бегать от ее высочества, если ей захотелось со мной поговорить. Но вы не переживайте, сэр рыцарь, принцесса в любом случае не в моем вкусе.

Удар достиг цели: граф буквально задохнулся от возмущения и негодования, его рожу исказила ярость.

– Да как ты смеешь?! – процедил он.

– Боюсь, что не понимаю вас, сэр рыцарь, – ровно ответил Р'Энкор, – как я смею что именно?

– Как ты смеешь говорить такое?!

– Прошу прощения, а что я такого сказал?

Человек несколько мгновений пытался сформулировать свою претензию, затем выдал:

– Даже сама твоя мысль о том, что между тобой и ее высочеством может быть что-либо – оскорбительна! И думать об этом не смей!

Р'Энкор едва удержался от ухмылки. Все боги свидетели, этого человека чем дальше, тем забавней злить.

– Прошу меня простить, я не совсем понимаю обычаи Талсидонии. Почему моя мысль оскорбительна? И почему я не должен об этом думать?

Граф засопел, словно страдающий от одышки кабан, и процедил:

– Потому что она – королевская дочь и наследница короны, а ты, ты...

Р'Энкор склонил голову набок и сказал:

– А я, к вашему сведению, могу проникнуть в любой замок любого короля на свете и взять, что пожелаю, будь то хоть жизнь самого монарха, хоть честь его дочери. И ничье разрешение мне для этого не потребуется. Давайте мы с вами уясним одну деталь, сэр рыцарь. Законы и обычаи людей для меня, дроу, ничего не значат. Я могу сделать абсолютно все, что могу и за что мне ничего не будет. Для вас мысль о связи ее высочества с дроу неприемлема? Так это ваша забота. А я рассматриваю такой поворот событий, как вполне осуществимый. Просто потому, что я могу это сделать, я делал вещи и посложнее. И еще мне совершенно непонятно, как может быть оскорбительной мысль. Впрочем, мне вас не понять, если вы способны оскорбиться мыслью – что ж, продолжайте оскорбляться и дальше, это ваше личное дело.

Он ожидал чего угодно, от вспышки бешенства до призыва стражи, но граф Карлайл отреагировал на удивление спокойно.

– Такое впечатление, что ты предпочитаешь наживать врагов, а не друзей.

– О чем это вы?

– О том, как ты себя ведешь. Вайтрель ведь с твоей помощью упал. Вот и зачем ты это сделал?

– Ненавижу эльфов, – честно признался Р'Энкор.

– Я это и так знаю.

– Нет-нет... Я не о вражде наших народов. У меня личные причины.

Карлайл мрачно хмыкнул:

– Ну-ну. Одного дворянина, ненавидящего тебя до самой глубины души, тебе мало?

Р'Энкор приподнял бровь:

– О, вы настолько сильно меня ненавидите?

– Я о бароне Фэйде. Он ненавидит тебя так, что сильнее просто некуда.

Он зашелся в беззвучном смехе.

– Ошибаетесь, сэр рыцарь. Барон Фэйд возненавидит меня еще больше, когда узнает, что коровье дерьмо в рецепте противоядия появилось по моему слову, изначально оно там предусмотрено не было.

Лицо Карлайла вытянулось в сильнейшем изумлении, граничащем с шоком. Несколько секунд спустя он спросил:

– Как ты посмел накормить дворянина дерьмом?!

Р'Энкор посмотрел графу в глаза.

– Мне почти шестьдесят лет, и за это время никто не сумел оскорбить меня и остаться безнаказанным. Очень многие оскорбляли – и почти все они мертвы. Помните это, сэр рыцарь.

– Я запомню, – зловеще пообещал тот и пошел прочь.

Р'Энкор миролюбиво окликнул его:

– Могу я дать вам дружеский совет, сэр рыцарь?

Карлайл обернулся, слегка удивленный:

– Я слушаю.

– Когда хватаетесь за оружие в присутствии дроу, помните, что такой ход событий им почти наверняка просчитан. И этот расчет почти наверняка не в вашу пользу.

***

Жизнь постепенно входила в обычное, мирное русло, но не для всех. Кархад, прежде вина не особо жаловавший, намеревался вернуться в родной Карлайл и надираться до тех пор, пока ужасы войны не утонут, хотя бы на время, под толщей алкоголя, но получилось не совсем так, как планировалось. Забыться в запое – роскошь, ему недоступная, потому что прямо здесь, в сердце своей родины, он нашел нового врага.

Казалось бы, ну подумаешь, эка невидаль, дроу! О том, что не все эльфы белолицы, честны и миролюбивы, он и так прекрасно знал, но это его прежде не волновало. Это дело эльфов, ему-то что? Периодически то тут, то там Кархад слыхал сплетни, что вот, мол, видали на днях дроу. Ну видали, и что с того? Дроу в Талсидонии может взяться только из лесных поселков, набегов из-под земли не было и никогда не будет, Талсидония расположена на равнине, а подземные королевства темных эльфов – неизменно под титаническими горными массивами, в лабиринтах пещер. Да, дроу большие любители устроить налет, хоть на своих светлых сородичей, хоть на кого получится, и вблизи гор нападение снизу настолько же вероятно, как и нападение из-за границы. Но дроу-подземники – как собаки на цепи. Днем они просто слепнут, и это ограничивает расстояние набега половиной ночного перехода. И если встречаешь темного эльфа где-нибудь вдалеке от его Подземья – то это либо беглец, покинувший родные места не от хорошей жизни и новых проблем не ищущий, либо темный по крови эльф, но выросший уже на поверхности и отличающийся от любого другого эльфа только цветом кожи, волос и глаз.

Однако было из этого правила исключение, и имя ему – Р'Энкор К'Айрэн'Кинн из Дома Арн'Кай, известный также как 'Ночная погибель', 'Убийца королей', а также еще под доброй дюжиной зловещих прозвищ. Ходячая легенда, притча во языцех, самая желанная добыча для охотников за головами – и наглая, неотвратимая смерть для тех из них, кто осмеливался на нечто большее, нежели просто мечтать о поимке Убийцы королей.

Кархад слыхал о похождениях сукина сына еще в детстве – и тоже мечтал, как однажды, поступив на службу королю, повстречает Р'Энкора в ночных залах дворца, когда тот заявится убить короля Дэнбара, и схватится с ним не на жизнь, а на смерть. Но, по большей части, Р'Энкор К'Айрэн'Кинн казался чем-то сродни дракона, могущественного лича или сошедшего на бренную землю божества. Чем-то таким, что может случиться в загадочных далеких краях, но чего никогда не бывает тут, в обыкновенной прозаической Талсидонии.

И вот пожалуйста. Ублюдок Р'Энкор появляется в Талсидонии собственной персоной. Причем не где-нибудь, а именно в королевском дворце, только не как убийца, а как телохранитель. 'Ха-ха' три раза, Кархад мог бы представить этого душегуба в любой роли – палача, людоеда, детоубийцы – но в роли хранителя?! Еще разок 'ха-ха'.

Теперь он, едва-едва отдохнув после войны, трясется в седле по пути в Эйльхейм, везет в дар тамошнему клану эльфов мраморную статую единорога и кучу вопросов в придачу.

Вообще-то, Кархад еще от отца усвоил: не стоит даже пытаться влезть в душу инородцу. Если своего сородича-человека еще как-то можно понять, поставив себя на его место, то чужака, будь то эльф или орк – нет. Допустим, те же орки – и вроде бы прямолинейный до невозможности народ, и вроде бы их культура и обычаи хорошо известны – а поди ж ты пойми, что у орка в голове творится и почему он такой, какой есть.

Их повернутость на славе Кархад еще кое-как понимал: быть героем все-таки приятно, это да. Почести, женщины, все такое. Но обычно слава стоит слишком дорого, и тот, кто еще месяц назад был беззаботным мальчишкой, а ныне – изуродованный герой, знает цену геройству, как никто другой. Если бы во власти Кархада было сделать так, чтобы повернуть время вспять, чтобы войны вообще не было – он бы с радостью отказался от своего нынешнего статуса, лишь бы вернуть себе свое затянувшееся и совершенно безоблачное детство, своих друзей – ну и ухо с пальцами тоже.

А орки, дети степей – совсем другой разговор. Как они сами и говорят, если жил без славы – жил напрасно. Умер без славы – все равно что вообще не жил. Для орка не бывает слишком высокой платы за славу. Врагов тысяча на одного? И отлично, тем более великой будет битва. Собственная жизнь для него вообще не цена.

Или их правдивость. Орк прекрасно знает, что такое ложь – но сам никогда не лжет, даже если это действительно необходимо. Почему – никто не знает.

– Сынок, представь себе, что стоящий перед тобой, будь то орк, гном или эльф – это марионетка на веревочках, – говорил отец. – Ты можешь с ней говорить и делать общие дела – но не можешь понять, потому что у марионетки нет своей точки зрения, она покорна воле кукловода. А кукловод этот прячется глубоко в сердце своей куклы, с ним нельзя поговорить, понять, договориться. Говорить ты можешь только с куклой, но это не то же самое, что говорить с кукольником. И все, что тебе дано – это усвоить, как кукловод дергает за ниточки в ответ на твои действия. Не более того. Понимать душу его ты никогда не будешь.

Кархад не раз убедился в правоте отца. Выучить, как реагирует на слова и действия чужак, можно. Понять – вряд ли, потому что его разум, сердце и душа – совсем другие. Всем известно, что любой конфликт с орком имеет всего два возможных сценария развития: либо незамедлительное нападение с последующей смертью обидчика, либо будет достаточно извинений. И если извинения приняты – инцидент не просто исчерпан, орк забывает о нем. Почему? Только Восьмеро знают глубинные причины, и может быть, сами орки.

Или эльфы. Такие же древние, как и орки, но гораздо более сложные натуры. Эльфы не принимают подарков, имеющих какую-либо материальную ценность, и сами никогда не подарят ничего ценного. Почему? Многие полагают, что дарение воспринимается ими как выплата дани или подкуп. Эльфы не продают свое расположение, не платят податей людям, не разменивают свою ненависть на вещи. От враждебно настроенного эльфа невозможно откупиться, нельзя купить его союзничество. Почему? Только Восьмеро знают ответ и, может быть, сами эльфы.

И вот теперь Кархад во главе небольшого каравана, везет в Эйльхейм статую единорога весом почти в десять пудов. Она толком ничего не стоит, хотя над ее созданием немало потрудился королевский ваятель. Это компромисс: эльфы не приемлют человеческой традиции дарить и принимать подарки, однако талсидонские короли и эльфийские 'светлейшие' выработали собственную манеру меняться знаками дружбы. Люди дарят эльфам мраморные статуи, как правило, это единорог, символ леса, а те расставляют подарки по своему лесу как украшения. В ответ шлют королю ритуальные маски, очень искусно сработанные. У короля Дэнбара целая комната ими заставлена и увешана, такая вот бесполезная коллекция, символизирующая, тем не менее, длительный период мира и ограниченной взаимопомощи между талсидонцами и эльфами.

Почему эльфы не примут в подарок роскошные ковры и не подарят изящную, из отличной стали выкованную саблю? Обменяться в процессе торговли – это да, а подарить и принять в дар – никак. И причины известны, опять же, только самим эльфам да Восьми.

Однако отсутствие понимания все же не мешает иметь дела с эльфами к обоюдной выгоде. Отец был прав: не надо пытаться понимать причины, толкающие чужака на то или иное действие, достаточно знать его цели и методы достижения этих целей.

Но вот теперь Кархад впервые усомнился, что эта простая жизненная мудрость годится всегда: он отдал бы и второе ухо за то, чтобы понимать своего недруга, заглянуть ему в душу. Хорошо бы король был прав, потому что верность наемника обеспечить проще всего – достаточно платить больше всех. О том, что дроу помешаны на власти и статусе так же сильно, как орки – на славе, с разницей, что орк готов пойти на смерть без колебаний, а дроу – совершить любое злодеяние без малейших сомнений и угрызений совести, и так давно всем известно. Если уговорить короля не только щедро платить, но и дать этому ублюдку Р'Энкору еще какой-нибудь незначительный титул, с ограничениями, ясное дело – пожалуй, тогда предательства можно не опасаться, ведь все, чего жаждет дроу – это деньги и статус. Золото и власть. И если дать ему того и другого больше, чем кто-либо – можно получить надежного союзника. А весть о том, что на службе талсидонского короля – легендарно известный убийца, может удержать врагов от нападения не хуже целой армии. Да, Ариант свидетель, идея отличная!