Текст книги "Предай их всех (СИ)"

Автор книги: Владимир Пекальчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

– На них самих магия барьера не действует? – спросил Кхейл.

– На этот счет нет единого мнения. Либо не действует, либо они, рождаясь и всю жизнь проводя в пределах Вечного Леса, устойчивы. К слову, еще я должен упомянуть про Стражей. Это эльфы-воины, которые рождаются и всю жизнь проводят поблизости от Сферы Королей, в создаваемом ею Источнике. Они приобретают дополнительные особенности, в частности, довольно устойчивы к магии и даже способны касанием помешать магу творить чары. Они выделяются золотисто-янтарными глазами, вот как у тебя, о великий.

– Что такое Источник?

Норлаш открыл было рот, чтобы ответить – да так с отрытым ртом и застыл. Демон спрашивает, что такое Источник? Он... не знает?!!

Чернокнижнику понадобилось несколько секунд, чтобы справиться с оторопью.

– Это... Это место, полное сырой магии. Великий, как ты можешь не знать этого?

Демон не ответил, вместо этого задал очередной вопрос, вгоняя Норлаша в еще больший ступор:

– Сырая магия – это как?

Он кое-как справился с собственным шоком и принялся объяснять, но Кхейл прервал объяснение на середине.

– Так значит, 'источник' – это место, в котором могут колдовать все, а за его пределами – только те, у кого есть собственный источник внутри себя? – спросил он.

Чернокнижник пару раз прокрутил фразу в голове.

– Ну, это очень грубая и неточная формулировка, однако в целом верная.

– Это все, что мне надо знать?

– Ну почти. Я только хочу уточнить, что к эльфам, должно быть, ваш брат в гости приходит регулярно, и потому они наверняка умеют против вас бороться. Да и вообще, высшие эльфы – противники несоизмеримо более грозные, нежели людишки, которых ты, о великий, с такой легкостью крошил.

Кхейл скрестил могучие руки на груди, обдумывая что-то, затем спросил:

– Так значит, демоны в этом мире не появляются где хотят, а только в местах вроде Источников?

– Совершенно верно, и меня удивляет, что ты сам этого не знал.

– А откуда мне было знать, если я никогда раньше тут не был? – задал риторический вопрос демон.

– Хм... Я думал, ты всезнающ... Ну, ошибался, с кем не бывает. Но вернемся к плану. Мой ученик по пути прознал от местных, что не так давно вокруг Вечного Леса слыхали великие трубы. Эльфы дуют в них только чтобы возвестить о своеобразном турнире магов и о церемонии, когда правитель жертвует свою душу Сфере, усиливая ее, и передает власть наследнику. Точнее, наоборот: вначале передает власть, потом жертвует душу. Значит, нам надо дождаться второго сигнала: первый – это турнир, который всегда предшествует церемонии. Он уже состоялся, наследник выбран. Второй сигнал возвестит о начале церемонии, и это будет наилучший момент для атаки, потому что и правитель эльфов, и артефакт будут находиться в одном месте в одно время. Надо только быть поблизости и дождаться.

– Не факт, что сможем. Времени все меньше. Церемония точно всегда происходит после турнира?

Норлаш покачал головой:

– Нет. Иногда они проводят турниры просто так. Но дело в том, что церемония жертвоприношения и передачи власти у эльфов всегда происходит за несколько дней до сопряжения небесных сфер. И оно вскоре действительно случится, правда, я не знаю точно, когда. Не было времени с астрономами беседовать.

– Зато я знаю. Очень скоро. Поспешим.

Уже сидя в карете, Норлаш раздумывал о странностях владыки, и тут к его уху наклонился Малантус:

– Мастер, тут такое дело: у них у всех золотые глаза. Может ли такое быть, что демоны используют людей, выросших в Источнике, для вместилищ, и это дает им возможности, о которых мы не знаем? А то у меня не идут из головы вопиющие нарушения непоколебимых расчетов...

– Хм... Вполне возможно. Ты знаешь, было бы интересно это исследовать, только вот где взять подопытного? Разве что у эльфов, это единственный известный стабильный источник...

– Угу... И кстати, вы заметили?

– Что?

– После штурма Ламедии их стало на шесть меньше.

***

Вернувшись во дворец, Кархад собрался искать Р'Энкора, но сразу заметил какое-то оживление. Он спросил первого подвернувшегося под руку слугу и узнал новость: прибыли послы из Кадории, свататься к принцессе.

– Там, кстати, в королевский горн трубили призыв трижды, – сообщил слуга вдогонку.

Кархад кивком поблагодарил его и двинулся в большой зал: тройной призыв велит прибыть любому дворянину от барона и выше и любому офицеру старше капитана. Дело, надо думать, не только в сватовстве.

В зал Кархада пропустили без обычного представления сенешалем, и он сразу же понял, почему: в зале посол и куча дворян, а возле короля сидят, напыщенные аки индюки, ряженые в шелка и золото Ринц и барон ап Баннард.

Ринц – королевский шут, ни разу не дворянин, маленький коротышка с крючковатым носом, обычно очень смешной и веселый человечек, но вот теперь он гордо восседает на высокой подушке и смотрит на посла и других дворян, словно на конский навоз. Ап Баннард, здоровенный сорокалетний детина весом пудов в десять, настоящий человек-гора, от Ринца далеко не отстает: скрестил руки на груди так, словно это он тут король, на лице – смертная скука. Впрочем, барон не играет, в отличие от шута: ему действительно очень скучно. Политика не для его ума, увы.

Род Баннардов, некогда очень славный, преследовала настоящая трагедия, больше напоминающая страшное проклятие. Дед нынешнего главы родился полупарализованным, однако несмотря на сей ужасный изъян, сумел вписать свое имя в историю Талсидонии. Его дочери стали графинями и баронессами, породнив Баннардов с некоторыми влиятельными чужестранными семьями. И хотя единственному сыну досталось проклятие отца – его блистательный ум был заперт в квелом, увечном теле – но и он славно послужил своему королю и стране, став великим советником и ученым мужем. И вот тогда тот злой рок, что преследовал Баннардов, изменил свою стратегию. Видя, что никакие увечья не могут помешать выдающемуся человеку служить Талсидонии, он одарил нынешнего барона Баннарда теми физическими достоинствами, которые отобрал у его отца и деда – но вот весь причитающийся ему ум, похоже, еще раньше получили его славные предки. Ап Баннард был, увы, невообразимо глуп.

Однако одно важнейшее качество рода Баннардов осталось при нем: абсолютная, беззаветная преданность короне. И потому король нашел ему подходящее применение: на этом приеме Баннард не только ряженая подстава шпиону, но и последняя линия обороны, вздумай кто из послов совершить покушение на короля – ему придется вначале как-то разбираться с десятипудовым телохранителем, готовым за короля броситься в огонь или на пики.

Войдя в зал, Кархад почтительно поклонился и скромненько сел в самом конце длинного стола, приготовившись слушать, о чем пойдет речь.

Тут дверь снова открылась: прибыл Криштан Арканайский. Старый граф адресовал собравшимся несколько подчеркнуто раболепных поклонов и занял самое последнее место, возле Кархада. Благо, одевается он всегда очень скромно и неброско, потому послы зачастую не могут распознать в похожем на какого-то задрипанного дворянчика, сидящего с краю, настоящую правую руку короля.

Подобное представление игралось специально для послов: этот кадорианец – новый, кто есть кто в Талсидонии – скорей всего, не знает, а раз так – знать ему и не надо. Политика штука грязная и мутная, потому идею короля – принимая послов, сажать во главе ряженых – Кархад одобрял, хоть и не вполне понимал, какая с этого практическая польза. И вот сейчас посол распинается перед королем, королевским шутом и непроходимым тупицей, ошибочно полагая, что эти шут и тупица – важнейшие после короля люди, в то время как настоящие помощники короля смотрят на посла и все действо со стороны, незаметно, внимательно и испытующе.

– ...они разбили войско Гэт-Кина вдребезги, по словам выживших очевидцев – в пять минут. Более двух тысяч убитых. Его величество Сингэн опасается, что ужасные воины осадят столицу и, учитывая давние добрососедские отношения со славной Талсидонией, будет рад любой военной помощи.

Повисла тишина, затем Баннард кашлянул, многозначительно переглянулся с королем, потом с Ринцом, снова прокашлялся и выдал, обращаясь к шуту:

– Что думаете, любезный?

Тот, не меняясь в лице, надменно выдал:

– Дадим вначале другим сказать.

Кархад всегда удивлялся, как Баннард умудряется, при своих скромных умственных способностях, ронять свои простые реплики вовремя и к месту, и имел подозрение, что под столом его незаметно пинает, подавая условные знаки, король. Однако вот прямо сейчас Дэнбар устами ряженых велит дворянам высказываться, а Кархад, как назло, опоздал и потому не знает, о чем речь.

Первым поднялся с поклоном, адресованным королю, барон Гэрри.

– Я внимательно слушал речь высокого посла, однако позволю себе переспросить. Его величество Сингэн действительно просит помощи в борьбе с полусотней воинов? Или кадорианцы не умеют воевать против орков?

Посол вздохнул.

– Боюсь, что это не орки. Король Сингэн получил сведения из Зоданги и полагает, что мы – да-да, не только лишь Зоданга и Кадория, а все мы – столкнулись с опасностью, доселе невиданной. Эти воины, по всей видимости – демоны.

По залу пронесся негромкий говор, выражающий сомнения.

– И что же это за сведения, позволившие сделать такое заключение? – спросил король.

– Мой повелитель узнал, что именно было целью этих воинов во время нападения на Зодангу. Они разгромили Цитадель Храмовников Велькиона, и...

– Это та самая тюрьма, где они держали чернокнижников?

– Именно. И оттуда они вызволили всего одного из них.

– Постойте, а толстый Ландогри? Жив? – не утерпел генерал Кагэмир.

Посол пожал плечами:

– А что с ним могло случиться? Враги к его дворцу и не приближались. Они приходили только затем, чтобы вытащить из тюрьмы никого иного, как чернокнижника по имени Норлаш. Полагаю, тут все о нем слыхали?

– Хм... Слыхал в молодости, – ответил король.

– Со времен вашей молодости он был заточен в Цитадели, – ответил посол. – Но сейчас – на свободе. Я думаю, талсидонская знать теперь и без моих пояснений поймет, что это за такие воины, убивающие по сорок человек каждый за пять минут и беспрепятственно вторгающиеся в укрепленные столицы, и откуда они взялись.

Собравшиеся в зале начали переглядываться.

– Погодите, – удивился Криштан Арканайский, – вы хотите сказать, что этот Норлаш вызвал себе на подмогу... полчище демонов?

– А разве это не очевидно? Кому еще под силу полусотней разгромить целое войско? У погибшего барона, помимо своего ополчения и войска, был еще и отряд королевской кавалерии. Несколько тысяч воинов – против пятидесяти. И две тысячи погибших за пять минут. Более того, удалось получить свидетельство одного из узников Цитадели, который сидел в соседней камере, рядом с Норлашом. Он клялся, что один из этих воинов говорил с чернокнижником на языке демонов.

– Смахивает на шутку. Розыгрыш. Так даже орки не могут.

– Я ведь и сказал, что это не орки, – спокойно возразил посол. – Я понимаю, вы не верите. Вам кажется, что это шутка – но только потому, что я прибыл сюда в спешке и новости еще не дошли. Когда появятся десятки независимых свидетельств – вы все еще будете продолжать думать, что это шутка? В Зодан Каэр тоже шутники живут? Все население Зоданги и Кадории сговорилось, дабы разыграть вас? Что нужно, чтобы вы поверили? Вторжение Норлаша на талсидонскую землю? Штурм вашей столицы? Так это вполне возможный поворот событий.

Кадорианец медленно повернулся вокруг своей оси, внимательно разглядывая присутствующих, пока не оказался вновь лицом к трону.

– Поставьте себя на место чернокнижника, который двадцать или тридцать лет провел в подземелье, но вырвался, призвав себе на помощь демонов. Вы вообще можете вообразить, какой ненавистью пылает его душа? И теперь у него есть средство отомстить. Я не представляю себе, как можно призвать такое полчище демонов во плоти, подобное только в сказках бывало. Но теперь по миру смертных ходит толпа потусторонних визитеров под предводительством одного из известнейших чернокнижников. И сейчас в Кадории, вероятно, льются реки крови и пылают кострища. Если не остановить Норлаша – Талсидонию может постигнуть та же судьба, и я не уверен, что моему королю достанет сил победить в одиночку, иначе он не просил бы о помощи соседей.

Тут снова заговорил барон Гэрри.

– Допустим, посол, что все, сказанное вами – истина и правда. Тогда вопрос – а мы-то чем можем помочь, если эти пятьдесят демонов просто перерезали немалый отряд?

Кадорианец только развел руками:

– Не представляю себе, как вообще бороться с демонами. В сказках для этого нужны заколдованные мечи, как быть нам – тот еще вопрос. Но в Талсидонии ведь есть весьма славная гильдия магов – возможно, задача по плечу им, да и с эльфами вы весьма дружны – а они народ мудрый...

Криштан громко и пренебрежительно фыркнул.

– Смех да и только! Посол, а что ж вы сами сразу не отправились к эльфам и магам? Ах да, ведь половина талсидонских магов – сбежавшие к нам кадорианцы. После того как ваш король выжил из страны колдунов, ужесточив законы, я не думаю, что они согласятся вам помогать. И эльфов то же самое касается: вам никто не мешал с ними дружить. Но вы не захотели – ни с лесными, ни с высшими.

– Вообще-то, Кадория – страна равнинная, у нас и лесов-то мало, и эльфов почти нет...

– Да бросьте. Вы всерьез думаете, что эльфы все бросят и побегут вам помогать?

– А стоило бы! – воскликнул посол. – Вам, почтенный, известно, что жертвоприношение эльфа примерно равносильно жертвоприношению десяти людей?! Так что они, случись что, в сторонке не отсидятся!

– А вы, стало быть, разбираетесь?

– Именно, – кивнул посол, – я лично возглавлял суд, разбирающий дела колдунов, три года. Кое-чего поднабрался.

Тут вмешался король:

– По-моему, нам явно требуется помощь знающего человека. Не наслышанного, а знающего. У нас где-то поблизости есть демонологи?

– Вообще-то есть, – ответил барон Гэрри, – недалеко от столицы, как раз в моем феоде, живет один чернокнижник из Далмады, ну не то, чтоб сильно чернокнижный, но говорят, за ним ранее грешки водились, когда он еще из Далмады не сбежал, а сейчас он зарабатывает тем, что продает амулеты-обереги от призраков, домовых, демонов и прочей нечисти. Если учесть, что гильдия собирается раз в год, а сейчас маги поразъехались кто куда – он единственный, кого можно привезти сюда в пределах нескольких часов.

– Так езжай и привези! – распорядился король.

– Сейчас же и незамедлительно! – поклонился барон и вышел.

– А еще можно вашего телохранителя расспросить, – подсказал кто-то, незнакомый Кархаду, – он же дроу...

– Кстати да. Найдите его и зовите сюда!

Тут колыхнулась портьера рядом с троном и оттуда появился Р'Энкор собственной персоной. При виде его у посла слегка вытянулось лицо.

– А меня не надо искать, мой повелитель, я всегда там, где и должен быть.

– Ну раз ты все слышал – отвечай, может ли то, что тут посол рассказал, быть правдой?

Дроу чуть озадаченно поскреб подбородок:

– Демоны – это не то, в чем я знаток. Хотя в Подземье лицезреть йоклол, демоническую прислужницу Ллос, богини моего народа – не особое чудо, мне лично такое сомнительное счастье, в силу малолетства, не выпадало. Так что верней будет все же спросить не меня, а того чернокнижника, о котором речь шла...

– Но ты же чуть ли не предсказал дальнейший военный поход этих демонов! – крикнул тот же голос, который предлагал расспросить Р'Энкора.

Эльф скосил глаза в сторону зала:

– Видимо, когда боги раздавали здравый смысл, кое-кто ходил в дальнее путешествие... Если есть воины, одержавшие победу без потерь малым числом – глупо думать, что после этого они сразу же разбредутся по домам. Они появились ниоткуда и приступили к решительным и успешным действиям, которые невозможно было предвидеть. Когда я предположил, что они никуда не денутся и продолжат впредь действовать столь же непредсказуемо – то это была догадка, основанная на здравом смысле, а не на предвидении.

Кархад тем временем смотрел на посла, который ежесекундно нервничал все больше и больше, и причину его беспокойства выдавал взгляд, то и дело упирающийся в Р'Энкора.

– Значит, ждем, пока привезут того мага, – подытожил король. – А пока совет временно приостановим.

– А могу я задать послу вопрос? – невинно поинтересовался рыцарь.

– Можешь, – милостиво разрешил Ринц, не ожидая слов короля.

В кои-то веки коротышка откровенно развлекается, а не развлекает, подумал мимоходом Кархад.

– Скажите, высокий посол, а почему вы так занервничали, стоило вам завидеть этого дроу? У меня возникла дичайшая мысль, что вы сразу его узнали, поскольку уже встречались... Не пользовались ли вы его услугами, господин посол?

Посол изменился в лице, но почти моментально взял себя в руки.

– Дражайший сударь! Да как вы смеете предполагать, будто один из знатнейших людей Кадории опустится до якшания... – тут он внезапно понял, что рискует сморозить сильную бестактность, потому как король Талсидонии явно не прочь якшаться с дроу, и на полуслове изменил фразу: – до использования наемных убийц вроде Р'Энкора Арн'Кая!

– Вы уж простите, но мое предположение перерастает в уверенность, – ухмыльнулся Кархад, – поскольку его здесь по имени никто не назвал, однако же вам оно известно.

Однако посол, видимо, был тертым калачом и все равно выскользнул из практически мертвого захвата, отыграв к тому же очко обратно:

– Его всякий по имени знает, потому что на весь белый свет он один такой и есть!

От рыцаря не укрылся быстрый взгляд и непроизвольная секундная гримаса на лице посла. На словах-то он отыгрался, но лицо выдало сокровенную мысль: 'Проболтается или нет?'.

– А правда, давайте Р'Энкора спросим, – предложил Ринц с весьма гаденькой улыбочкой.

– Придется вас разочаровать, превеликий господин, – ухмыльнулся в ответ дроу, – но я не раскрываю тайны своих прежних нанимателей, ежели договор сие подразумевал. Впрочем, в Кадории я поработал в прошлом немало, из высшего дворянства там моими услугами пользовался едва ли не каждый третий. Но был ли среди них сей посол, знатнейший, хе-хе, человек Кадории, вы не узнаете.

– Засим заседание заканчиваем, – решил король. – Сенешалю повелеваю устроить званый ужин должным образом, насколько время позволяет. Всем присутствующим быть здесь же к моменту, когда привезут колдуна.

Дворяне, кланяясь, потянулись на выход и рассосались по залам в ожидании ужина: многие не самые богатые аристократы могут отведать вин, достойных короля, только на его же пирах и приемах, потому далеко никто уходить не стал.

Кархад винами интересовался мало, сейчас его больше заботили другие вещи. Во-первых, Р'Энкора обставили, что очень плохо. Во-вторых... Он набрался мужества и признался самому себе, что, хоть это и не его ума дело, мысль о возможном замужестве Мирданы ему не нравится. Более того, особо ему не нравится мысль о замужестве принцессы за кадорианцем. Кристалл в его ладони засвидетельствовал, что Р'Энкор не лгал, говоря о своих нанимателях в Кадории, а какие дворяне – такой обычно и король, это закон природы, можно сказать. И кадорианский принц, скорее всего, исключением из правила не будет.

Послонявшись по залам без дела да перекинувшись словцом-другим со знакомой знатью, Кархад Р'Энкора не нашел, зато его отыскала принцесса в сопровождении фрейлин, причем Лэтти, слегка пунцовая, выглядела явно не в своей тарелке.

Рыцарь почтительно поклонился и невинно поинтересовался:

– И как проходит сватовство?

Мирдана хихикнула:

– Ой, ты знаешь, там такой конфуз случился... Помнишь Злодея?

– Еще бы, – кивнул Кархад.

– Ну в общем, принц Синтэн на портрете чем-то неуловимо напомнил мне его. Вроде бы не урод, с виду нормальный, но... вот есть что-то крысиное в его портрете – и все тут. И, скажем так, случайно вышло, что послы-сваты об этом сходстве узнали.

При этих словах Лэтти покраснела еще сильнее, потупив взор.

– Ну и что такого, если его высочество Синтэн слегка похож на Злодея? – шутливо ответил рыцарь, – ваше высочество, помнится, во всех этих мышках, крысках да хомячках души не чаяли. Они же такие миленькие...

Принцесса с серьезным выражением лица покачала головой.

– Так то крысы, Карх. Им богами предусмотрено быть крысами и походить на крыс. А человеку крысой быть не позволительно, равно как и другому животному уподобляться. И ладно бы, если только лицо – его ведь не выбирают. Если человек лицом на крысу похож – не повезло бедняге. Но если вот это крысиное не в чертах лица, а в выражении его? Нет, конечно, я понимаю, что судить о Синтэне по портрету, еще неизвестно кем малеванному, не годится – а вот остался на душе осадок такой, и что тут поделать?

Кархад, внутренне обрадовавшись, все же на людях решил отвечать нейтрально: Айни и Лэтти – девицы приличные, но что одна, что другая – весьма болтливы.

– Мне видится выход в визите принца, если его величество так решит. Не исключено, что портрет весьма обманчив.

На самом деле, Мирдана поняла эту фразу совершенно верным образом, они оба знают, что король своих дочерей помимо их воли не выдаст, так что решать в любом случае Мирдане.

– Возможно, но... Ты знаешь, он еще и ростом коротковат, – заметила принцесса в ответ.

– Как? Совсем?

– Ну не совсем – чуть выше меня. Тебе до подбородка едва.

– Так это же нормальный рост, – возразил рыцарь, – это я просто высок.

– Хм... Ну да, – кивнула Мирдана. – Но... ты знаешь, я как-то привыкла людей по тебе мерять. Выше тебя или ниже.

Кархад смутился подобным поворотом и перевел беседу в другое русло, осведомившись, а не видел ли кто Р'Энкора.

– Да вот мелькал только что рядом. А зачем он тебе?

Тут рыцарь вспомнил, что сотрудничество с ним надо хранить в тайне, и ответил:

– Да разговорчик есть к этому поганцу... Я вот принялся королевское задание выполнять и разузнал... Он вчера привилегиями, милостиво ему дарованными, злоупотреблял, скажем так. Бесчинствовал в городе слегка. Надобно пояснить негодяю, что так негоже поступать.

Мирдана неожиданно чуть склонила голову набок и легонько приподняла одну бровь, и по этому верному признаку рыцарь определил: быть спору.

– А Р'Энкор что, перешел границу закона?

– Да нет, но... как бы это сказать, не вдаваясь в подробности... Он злонамеренно использовал закон, чтобы причинить нескольким горожанам ущерб исключительно ради причинения ущерба. Это, мягко говоря, нехорошо.

Принцесса с сомнением покачала головой:

– Думается, не стоит тебе этого делать. Твои намерения благие, но в итоге может совсем обратное получиться. Лучше я сама с ним поговорю.

– Не королевское это дело – всякую шваль воспитывать! – решительно возразил Кархад.

– Мир, порядок и справедливость в стране – как раз королевское. Ты только усугубишь ситуацию, потому что, во-первых, слишком прямолинеен, а во-вторых, потому что Р'Энкор тебя ненавидит точно так же, как и тех горожан, и слушать не станет.

– Откуда ты знаешь?! – опешил от неожиданности Кархад и даже забыл на миг, что они на людях.

– Ты разве не знаешь его историю? Ты же ее, помнится, и привез от эльфов. У Р'Энкора есть одна причина ненавидеть людей лютой ненавистью. Если бы, положим, орки убили твоего отца – ты ненавидел бы их до гроба, не правда ли? А ненависть Р'Энкора стократ сильнее.

Кархад состроил понимающую гримасу:

– Это да, что дроу хорошо умеют – так это ненавидеть...

– Не потому. Когда ты теряешь одного из самых дорогих тебе людей – у тебя остаются остальные самые дорогие и другие, менее дорогие, но все равно дорогие. У Р'Энкора только отец и был. Он разом потерял все, чем дорожил, ты понимаешь, Карх? Все. И теперь в его душе только боль и пустота.

– Да я просто ушам своим не верю! Ты... Ваше высочество, вы... защищаете этого мерзавца?!

Принцесса скептически на него посмотрела.

– Вообще-то, короли именно этим и должны заниматься – защищать своих подданных. Скажи, Карх, как ты собираешься носить по стране справедливость, если не можешь разглядеть в Р'Энкоре жертву, а не преступника? А он и есть жертва человеческой жестокости, ненависти и несправедливости. И не обманывай себя: в нем нет ничего ужасного и монструозного. Был бы ты на его месте – стал бы таким же.

– Ладно, я сдаюсь, – развел руками Кархад, – но не могу понять, как вы собираетесь с ним сладить, если это мне не по плечу. Он понимает только силу и уважает только силу.

Мирдана пожала плечами:

– Ничего сложного. Я всегда со всеми хорошо лажу. И тебе тоже станет проще иметь с ним дело, если ты будешь видеть в нем Р'Энкора, а не 'проклятого дроу'.

Рыцарь согласился, но про себя подумал, что Р'Энкор как-то уж слишком быстро втерся в доверие к принцессе.

Несколько позже явилась пара посыльных стражников: принесли золото. А когда за окном ночь окончательно спустилась на землю, Кархад сумел переговорить с Р'Энкором без свидетелей.

– Вот твое золото, – без предисловий сказал он, вручив эльфу мешочек с монетами.

– Убийца не взял? – уточнил тот, пряча деньги.

– Как ты догадался?

Р'Энкор пожал плечами:

– Подозревал, что все может быть хуже, чем кажется. Как его убили?

– Клинком в затылок, скорее всего метательным. Чистая работа.

– Стало быть, наш враг ограничен в помощниках, но накоротке с оружием, – подытожил дроу.

– Почему ты так решил? – удивился Кархад, – нанять головореза – дело не особо затратное...

– Потому что убили моего помощника, а не меня, хотя если убить меня – то и дело решено. Убийца точно знал, кто я такой и что он против меня не потянет. Если б был нанят головорез – целью был бы я, ведь головореза, если не выгорит, не жалко.

– Разумно...

– Я всегда говорю разумные вещи, если ты до сих пор этого не понял.

– И что теперь?

– Что-то придумаю. А ты теперь оглядывайся на всякий случай, будь настороже. Если заговорщик узнает, что мы заодно – ты можешь стать следующим.

Кархад же подумал, что теперь шлем будет не только скрывать обрубленное ухо, но и защищать затылок.

***

Ночь перевалила за середину, когда вернулся барон Гэрри с колдуном, и по дворцу прокатился сигнал призыва. Дворяне, до того отдыхавшие в гостевых комнатах после ужина, начали вновь собираться в зале совета. Кто-то даже настоял, чтобы на всякий случай при допросе присутствовал жрец Арианта, потому главного жреца немедленно привезли из ближайшего храма.

Колдун был с виду довольно благообразный человек лет пятидесяти, в потрепанном балахоне, худощавый, с резкими чертами лица и умными, глубоко посаженными глазами.

– Прибыл, понеже ваше величество рассудило так повелеть, – поклонился он королю, – чего изволите?

– Изволю, дабы ты, чернокнижник, поведал нам про демонов, – распорядился король.

– Эм-м-м... И что же я должен о них поведать?

Дэнбар чуть задумался, формулируя вопрос, а потом махнул рукой:

– А давай, посол, рассказывай еще раз свою историю.

От Кархада не укрылось, что маг смотрит на посла как-то очень уж неприязненно.

Когда рассказ был закончен, король кивнул магу:

– Вот теперь, чародей, я хочу, чтобы ты рассказал нам, как может быть такое, о чем посол говорил, и как нам бороться против чернокнижника Норлаша и демонов в его услужении.

Маг развел руками:

– А как быть, если я не поверил ни единому слову? Мне в высшей мере странно, что здесь собравшиеся неглупые люди поверили, хотя по мне – байка байкой. Этого быть не может... по многим причинам.

Посол попытался возмутиться, но Ринц, продолжающий играть роль великого дворянина, его сразу заткнул.

– Молчание, посол! Говорить будешь, когда разрешат.

– А мы здесь люди хоть неглупые, но несведущие, – сказал король, – и для того ты тут. Раз уверен, что это байка – поясни нам, отчего думаешь так.

Маг замялся:

– Боюсь, ваше величество требует от меня рассказать вещи, которые очень многим могут не понравиться, особенно вот ему, – сказал маг и ткнул костлявым пальцем в толстяка-жреца, – да и вам, надо думать, тоже. Я уже сменил две страны – Далмаду на Кадорию, Кадорию на Талсидонию – только оттого, что людям очень сильно не нравилось то, что я знаю, потому...

– Говори без опасений, – велел король, – я гарантирую, что ты не пострадаешь за свои слова, если только не признаешься в человеческих жертвоприношениях...

– Слово ваше в корне все меняет, – согласился маг и указал на посла: – вот это разодетое чучело болотное рассказало вам бредовую сказку, откровенная глупость которой очевидна любому, сведущему в демонологии...

Посол побагровел и снова попытался оскорбленно воззвать к королю, но снова вмешался Ринц.

– Молча-а-а-ать!!! – завопил страшным голосом шут и милостиво кивнул магу: – продолжай, колдун, только это... повежливей.

Маг пожал плечами:

– А чего мне бояться? Король дал гарантии, что я не пострадаю за мои слова, и теперь я могу сказать вам, что кадорианское чучело, из-за которого из Кадории бежали многие маги, в том числе и я, полнейший профан и кретин, ничего не смыслящий в том, что пытался судить, плетущий вам полнейшую чушь. Семеро свидетели, в этой истории вымысла столько, что я даже не знаю, с какой стороны начинать разоблачение...

– Семеро? – вмешался верховный жрец.

– Ну да, семеро. Маги Велькиона, знаете ли, не почитают. Хорошо, начну разоблачать немного издалека. Главнейшее, что нужно понимать – что демон не может существовать в нашем мире во плоти. Он нуждается в энергии, а тут демоны ее теряют. Именно потому демона невозможно призвать просто так – жертва нужна. Всего лишь для того, чтобы демон явился на зов в своем астральном аспекте, ему нужно предложить энергию. Простейший способ – жизненная сила живого существа, и на курицу или там бычка может согласиться только самый низший и слабейший демон. Чем сильнее демон – тем больше энергии ему требуется для астрального визита, а уж чтобы он ненадолго заявился во плоти – кровь людей, а лучше эльфов, должна рекой литься.

– Ты хочешь сказать, что для вызова отряда демонов Норлаш должен был принести множество жертв? – спросил король.

– Воистину так. Как вы понимаете, сделать этого в темнице он не мог бы никак.

– А у меня вопросец, – вклинился граф Арканайский, – насколько маг сведущ в этом деле? Он вообще имел дело с демонами?

– Ага, так он и признался, – сказал кто-то.

Волшебник снисходительно улыбнулся:

– Я весьма сведущ, настолько, что даже кое-кто из учеников Норлаша приходил ко мне за советами. Другое дело, что мне хватило ума с демонами лично не связываться: я слишком хорошо знаю, чем это чревато, большинство чернокнижников рано или поздно заканчивают очень плохо. Чтобы иметь дело с демонами, надо быть весьма сильным и умным. Как Норлаш. В конце концов, мои знания я использую во благо: зная врага своего, я могу изготовлять волшебные амулеты, они и раньше хорошо продавались, а уж теперь, коли такие слухи ходят – сильно подскочат в цене...