Текст книги "Предай их всех (СИ)"

Автор книги: Владимир Пекальчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– Вот и замечательно, – одобрил король, – у нас, стало быть, как раз добрый обед, так пусть он станет еще лучше. Рассказывайте!

– Ваше величество, вы, полагаю, знаете, кто такой Р'Энкор, темный эльф, известный больше как 'Ночная погибель'? – задал довольно-таки риторический вопрос генерал, сунул в рот жареную колбаску и поспешно заработал челюстями, чтобы успеть проглотить еду, пока король ответит.

– Хм, – задумчиво почесал подбородок король Дэнбар, и в его глазах Кархад заметил лукавинку, понятную пока только ему, но не офицерам, – да, слыхивал о таком. Кто ж не слыхал-то.

– Ну так вот, говорят, отчудил он свои лихие дела. Аккурат после начала войны он, оказывается, был в Ханнае и зарезал там какого-то барона, из военных должностных лиц, который еще и ростовщичеством промышлял. Надо думать, кто-то из должников нанял... Но вот уйти проклятому эльфу не удалось: когда пытался он из замка улизнуть, его на мосту из арбалетов утыкали, что ежа. Тела, правда, не нашли: свалился в реку окаянный, а течение там быстрое.

Король ухмыльнулся.

– Я такие слухи – дескать, убили его – слышал уже не раз. Надо думать, охране надо было ж хоть как-то оправдаться – вот и сочинили сказочку. А Р'Энкор вскоре опять где-то объявится. Еще что любопытное расскажете?

– Да много чего еще расскажу, – ответил генерал, – но, чай, обед не последний. А вот чего интересного я разузнал о нашей войне... Правда, оно не всем приятно будет слышать такое.

Он покосился с извиняющимся выражением лица на Кархада.

– Вот как? Ну-ну, я слушаю.

– Это пускай Тофф расскажет – он все это узнал, я сам услыхал как раз от него.

Тофф Лайар откашлялся в кулак, проглотив порцию рулета, и начал свой рассказ.

– В общем, ваше величество, дело так обстоит. Пока мы дожидались сбора репараций под самой столицей, я беседовал с одним ханнайским офицером, который нам провожатым был и переводчиком. Он как-то в сердцах обронил, что если б некое бесчестное лицо не наняло того самого дроу Р'Энкора – не было б никакой победы, а ждал бы нас сильный разгром.

– Как это? – приподнял брови король.

– Он, прошу прощения, вас в виду имел, мой король. Офицер этот, хоть и ханнаец, оказался парнем сведущим и прямолинейным, вот я у него за кружкой эля все и выведал. Сообщил он, что война, на самом деле, не так закончилась, как было ханнайцами задумано, и капитулировали они, вовсе не армии нашей убоявшись. Был, значит, у них военный план, притом хитрый. По нему предполагалось заманить нас именно туда, куда изначально и был послан третий тяжелый эскадрон. Если бы мы надумали переправляться ближе к столице – там ждало бы сильное сопротивление с тем, чтобы склонить к переходу по мосту, который так героически захватил третий эскадрон. Вся битва за мост, на самом деле, была постановкой: вражеский командир умышленно изобразил отчаянную попытку отбить мост, он заранее был должен обратить свой отряд в бегство якобы от ужаса, когда от всего эскадрона осталось несколько воинов.

– М-да... – только и пробормотал Кархад.

– Это не умаляет героизма вашего, барон Карлайл, и всех тех, кто сражался там, – поспешно заверил его сэр Лайар, – однако факт в том...

– Граф Карлайл, – поправил офицера король.

– О, мои поздравления, коли так. Однако факт в том, что ханнайцы изначально намеревались создать у нас убеждение в трусливости их армии и склонить к мысли, что они очень сильно не хотят пустить нас по этому мосту... В то время, как наша переправа здесь входила в их планы. И дальше нас ждала ловушка.

– Вот как, – задумчиво вымолвил король. – В таком случае, возникает вопрос – почему ее не захлопнули? Поймать вражескую армию – и сдаться?!

Генерал кашлянул.

– Скажем так, мой король, поймать – сильно сказано. Судя по тому, что рассказал мне Тофф, мы бы выпутались из западни, я был настороже и готов к чему-то похожему. Готов прозакладывать мои регалии, что все равно победа была бы нашей. Однако правда в том, что, осуществи ханнайцы свой замысел, цена победы была бы гораздо-гораздо большей. Мы потеряли бы от пяти до двадцати тысяч живой силы, в зависимости от моего и вражеского мастерства, а также от того, пошли бы затяжные дожди или нет. Дожди не пошли – но потери были бы все равно.

И вот тут мы подходим к самому главному. Как уже сказал Тофф, аккурат после начала войны, еще до сражения у моста, в Ханнае появляется Р'Энкор и начинает убивать военачальников. Точнее, убивает одного. И хотя простолюд подумал, что из-за долгов барона убили – вся верхушка, включая короля, предположила, что вы, ваше величество, наняли этого эльфа перерезать их всех. И потому еще до того, как третий эскадрон выстоял в отчаянном, но постановочном бою, к нам был отправлен посол, прибывший уже после битвы. Он привез письмо, в котором ханнайский король черным по белому просил мира и соглашался выплатить репарации, если мы отзовем убийцу Р'Энкора. Видимо, тоже не поверил в смерть эльфа.

Унизительный факт в том, что ханнайцы испугались не меня, а этого дроу, который попал в Ханнай просто по совпадению. Потому-то я не сразу об этом сказал... Слишком уж нелицеприятная весть, ни для меня, ни для сэра Кархада.

– И что ты ответил?

– Ханнайскому послу? Что отзовем. Ложь, конечно, дело предосудительное, но продолжение войны стоило бы нам тысяч жизней наших солдат, и потому я решил, что одна маленькая ложь стоит этого.

Король снова негромко засмеялся:

– А если бы этот дроу продолжил убивать?

– Каким образом? Он, ежели не убит, сделал свое дело и свалил, кто бы там его ни нанял.

– Откуда ты знаешь это? – хитро прищурился Дэнбар.

Кархаду стало казаться, что король играет с генералом, как кошка с мышкой.

– Я знаю, что не нанимал его. Я знаю, что и вы его не нанимали. Стало быть, никто перед убийцей цели вырезать всех не ставил, и барона действительно заказали из-за денег. И потом – вдруг он действительно погиб?

– Хм... Друг мой, а откуда ты знаешь, что я его не нанимал?

Генерал пожал плечами:

– Не в ваших это правилах – убийц нанимать.

Король добродушно засмеялся в бороду:

– Ошибочка. Вот и вам новость, друзья мои: Р'Энкор К'Айрэн'Кинн действительно служит мне. Я нанял его примерно три недели назад телохранителем, когда... Ах да, про два покушения на меня вы ведь тоже не знаете...

Генерал и офицеры с вытянутыми лицами усваивали новость, потом Лайар спросил:

– И кто посмел?

– Вальтус. Не зря я никогда ему не доверял.

– Вот стервец... Вы допросили его хорошенько?

Король махнул рукой:

– Пытался. Свою вину стервец признал, но отрицал напрочь, что к этому причастен еще кто-то.

– Надо было отдать его палачу на пытки! Знаю, что это варварство, но тут тот случай, когда...

– Я и отдал. Р'Энкор пытал его шесть дней, не меньше, но тот больше никого не выдал, а потом из-за недосмотра Р'Энкора умудрился сбежать на тот свет, самостоятельно удавившись. Что поделать, Р'Энкор – убийца, а не палач. Впрочем, я опасался, что старый Тайкус тем более не справится.

С этим Кархад мысленно согласился: придворный палач и раньше в пытках был не силен, а к старости его хватало уже только на то, чтобы надевать осужденным на шею петлю да выбивать из-под ног табурет. В Талсидонии пыточное дело постепенно уходило в прошлое вслед за практикой сдирания кожи с продажных судей.

Вскоре разговор совершенно естественно вновь перешел на тему дроу-убийцы. Вопросы и мысли офицеров практически один в один совпадали с реакцией на Р'Энкора самого Кархада, и потому рыцарь похвалил себя: если уж умнейшие люди вроде генерала думают точно так же – значит, Кархад, хоть генералу и не ровня, все же явно не дурак. Мелочь, а приятно.

– Я лишь опасаюсь, – сказал Лайар, выслушав аргументы короля, – что этот сукин сын все равно будет вести свою собственную игру, это при условии, что у него изначально не было враждебных намерений...

– Насколько я могу судить, – пожал плечами монарх, – он пытается добиться при моем дворе двух вещей, которые имеют значение для дроу: богатства и статуса. Р'Энкор буквально на днях разоблачил третье покушение, когда посол Клейдана пытался меня отравить во время обноса ковшей, если не он, помимо меня на тот свет отправились бы еще несколько достойных людей...

– Я всегда говорил, что нечего пускать за стол кого ни попадя, – заметил молчавший до того Винзейн.

– Да я и сам не в восторге, но... Политика дело мутное. Хочешь решать проблемы переговорами, а не войной – приходится якшаться с не самыми приятными людьми... Но вернемся к Р'Энкору. Он безусловно полезен и искусен. И сам факт его службы мне – тоже козырь в переговорах. А его лояльность легко покупается за золото, ну и дать ему какие-либо формальные привилегии – тоже невелика беда.

Тут Кархад, снова вспомнив слова Тиэля о возможном устранении ближайшего окружения короля, кашлянул в кулак:

– Не могу не заметить, ваше величество, что его лояльность к вам резко контрастирует с вопиющей нелояльностью и неуважением к кому бы то ни было еще. Я все думал, говорить или нет... Хоть вы и дали ему милостиво право принадлежать к вашему двору, он все равно не удержался от подлого поступка. Р'Энкор накормил Фэйда дерьмом умышленно...

– Что-о-о?! – чуть ли не взвыл возмущенный король. – Как?!

– Оно в рецепте противоядия было лишним, ваше величество. И Р'Энкор настолько самоуверен, что сам признался мне в этом.

Дэнбар грохнул кулаком по столу:

– Вот негодяй! Звать его сюда немедленно!

Р'Энкор появился через пару минут и поклонился:

– Желали видеть меня, мой повелитель?

– Признавайся, негодяй, – мрачно велел король, зажав в кулаке кристалл правды, – ты специально добавил в рецепт противоядия дерьмо?!

Дроу покосился на Кархада и хитро улыбнулся.

– Не так, мой повелитель, – ответил он королю, – оно не было добавлено в рецепт, оно было частью рецепта. Без него барон Фэйд умер бы, потому что остальные компоненты сами по себе бесполезны.

Дэнбар недоверчиво покосился на кристалл и спросил:

– Так, значит, ты солгал, когда говорил графу Карлайлу, что дерьмо в противоядии было лишним?

– Никоим образом, мой повелитель, – вкрадчиво ответил Р'Энкор, – графу Карлайлу я такого не говорил.

– Ложь! – воскликнул Кархад. – Ты сам сказал мне на балу именно это!

– Ничуть, – ответил дроу, – я вам этого не говорил. Давайте взглянем на кристалл?

Король разжал руку, Кархад и офицеры подались вперед.

Кристалл был целехонек.

Взгляды короля и остальных дворян с кристалла перескочили на Кархада, и рыцарь с ужасом понял, что дроу каким-то образом подставил его, сумев обмануть даже божественный артефакт и выставив лжецом и клеветником.

А тот немедленно подлил масла в огонь:

– Просто к слову, моя репутация того, кто предает своих нанимателей, имеет точно такую же природу, хе-хе... В то время как на самом деле я никогда в жизни никого не предал.

– Ладно, ступай... А чем ты, кстати, занят?

– Даю урок ее высочеству, согласно расписанию и вашей воле.

– Ступай.

Когда за дроу закрылась дверь, Кархад, сглотнув, выдавил:

– Клянусь Ариантом, он действительно сказал мне то, что я вам передал...

– Зачем клясться, если у короля кристалл и он может таким же образом проверить правдивость любого слова? – рассудительно заметил генерал Кагэмар.

Король махнул рукой и спрятал кристалл в карман:

– Бывают ситуации, когда людям я верю больше, чем кристаллу. Должно быть, какие-то хитрые штучки или игра слов. Кархад, если он тебя подставил – стало быть, невзлюбил за что-то?

Рыцарь почесал затылок.

– Ну, я разговаривал с ним не самым вежливым тоном...

– Ну тогда все понятно, – хмыкнул Дэнбар, – Р'Энкор, оказывается, горазд устраивать пакости тем, кто его... задевает. Типичный дроу.

– И вы такого держите при дворе? – с почти незаметной ноткой осуждения заметил сэр Лайар.

– Он полезен. Неприятен, да, но помните присказку? Не надо наступать на гадюку, вот и все. Он уже спас и меня, и Кархада, и Криштана, и Баннарда – я готов хоть скорпиона из рук кормить, если этот скорпион будет спасать жизни.

– Простите, а урок чего он дает вашей дочери? – вмешался Винзейн.

– Владения кинжалом, какой же еще? В лихое мы время живем, друзья мои...

***

Весть о том, что орки в доспехах ворвались в столицу Зоданги, а затем беспрепятственно ее покинули и двинулись на Кадорию, барон Гэт-Кин получил очень вовремя, потому успел не только отправить к королю Сингэну вестника, но и получить ответ. Королевское письмо привез командир конного отряда, который Сингэн передал в распоряжение барона вместе с приказом обеспечить неприкосновенность кадорианской границы.

Вот он, шанс, которого Гэт-Кин ждал так долго! Что нужно, чтобы стать правой рукой короля, да притом не шаркуном придворным, потеснив сонмище конкурентов? Продемонстрировать выдающиеся качества воина и полководца. Но как, Нергал побери, это сделать, если твой феод – на границе с Зодангой?!! Зоданга воюет с орками, с высшими эльфами, с лесными эльфами, с Валинором, с Гристолом, с Талсидонией на ножах – и потому напасть еще и на Кадорию уже совсем никак. А Сингэн считает первостепенными врагами Далмаду и высших эльфов из Вечного Леса и войны с Зодангой не желает. Вот и как, спрашивается, быть? Охраняя границу, которую уже лет двадцать никто не тревожил, карьеру не сделаешь.

И тут внезапно дар богов – орки! Причем странные какие-то орки, после рейда на Зодан Каэр двигаются не обратно в свои степи – а на Кадорию. Ну и в доспехах. Гэт-Кин сразу же собрал совет из бывалых людей, и на совете этом прозвучала мысль, что орки не степные, а те, которые за Мрачными горами живут. Вот у них вполне может быть обыкновение драться в броне. У них много чего может быть, потому как мало кто из ныне живущих хаживал за Мрачными горами, все больше сказки да легенды, что там и как.

Ясное дело, барон сразу собрал свое небольшое войско и ополчение, а тут и подмога подоспела. Если король Сингэн вверяет ему, Гэт-Кину, часть далеко не наихудшего кавалерийского полка – это уже знак доверия.

В связи с этим барон немало посушил себе голову, как быть. Орки – народ уродливый и богопротивный, но весьма разрушительный. Без потерь не получится. Он-то знал уже, что их едва полсотни, из донесений, но ведь эти полсотни как-то ворвались в Зодан Каэр! Да еще и ушли, вызволив какого-то чернокнижника! Будет бой – будет много погибших. Так вот он, вопросец: кем пожертвовать? Пустить вперед свое ополчение и войско, а потом возглавить королевскую конницу и добить – либо же вначале атаковать конницей, а затем раскатать неприятеля своей пехотой? Если начать бой своими людьми – убитых тьма будет, а свои люди это все-таки свои люди, ежели полягут – подати с кого брать? А вначале пустить в атаку королевскую конницу – королю вряд ли сильно понравится, что его отряд вернется сильно поредевшим. С другой стороны, если на убой послать своих, то ополчение не очень-то и жалко, своей наемной пехоте барон уже задолжал жалованье, если полягут – экономия. А Гэт-Кин, возглавив конницу лично, поймает трех кроликов одним силком: и репутация среди королевских солдат появится, и король будет доволен, и сам он будет при случае небрежно ронять: пф-ф-ф, орки, бивали мы их.

Приняв это решение, барон выдвинулся на границу и принялся ждать прихода неприятеля.

Конечно же, он отдавал себе отчет, что дело тут непростое. Пришли орки, проломились с боем в самое сердце Зоданги, разметав городскую стражу, вырезали храмовников Велькиона – к слову, те еще снобы, так им и надо – вызволили какого-то чернокнижника и ушли до того, как регулярный полк, расквартированный в столице, успел расчухаться. Непростые орки, факт. И теперь с ними еще и чернокнижник, что совсем нехорошо. Зато с бароном Гэт-Кином войска полторы тысячи, две тысячи ополчения и пятьсот королевских всадников. Хватит с лихвой, главное самому на рожон не переть.

Барон заблаговременно разузнал от гонцов, что и как, и примерно представлял себе ход бойни в Цитадели. Орки вихрем влетают через ворота, ближайшие к Цитадели – значит, имели информатора – и с ходу атакуют гнездо храмовников. Цитадель эту Гэт-Кин однажды видел: стены неплохие, но места внутри маловато. Когда орки ворвались внутрь, храмовники были обречены, так как развернуть правильный строй негде, а драться с орками без строя попросту невозможно: свалка и хаос – их стихия, в которой, бывало, малые отряды зеленорожих громили двадцатикратно превосходящего врага.

Так что, по большому счету, секрет у врага один: как ему удалось столь малым отрядом пробиться внутрь отлично укрепленного города. Дальше на стороне орков сыграла их чудовищная сила и поле боя, в замкнутых пространствах они смертоносней некуда. Затем, двигаясь плотной группой и используя все еще длящийся эффект неожиданности, они проламываются сквозь разрозненные группы растерянных солдат, покидают город и уходят в сторону Кадории, по пути грабя деревни и караваны.

И вот тут второй вопрос – но уже не к оркам, а к венценосному засранцу на троне Зоданги: а почему он ничего не предпринял? Испугался, что ли? Конные полки легко догнали бы нападавших и расправились с ними... не без потерь, конечно, но все же.

И ладно, все повернулось наилучшим образом. Орки – вот они, за рекой, и всего через четверть часа барон увенчает себя славной победой.

Он повернул голову к капитану королевской кавалерии и указал пальцем:

– Сделаем так. Как только орки перейдут мост, пехота двигается в наступление, двести всадников идут налево за спиной пехоты, а мы отодвигаемся вправо. Орки продавливают вперед, углубляясь в пехоту, вязнут в ней, а мы бьем с двух сторон и сзади.

– Конечно, господин, – охотно согласился капитан и принялся отдавать инструкции сержантам.

Еще бы ему не радоваться, ведь не его посылают в лобовую атаку. Затем барон проинструктировал своего лейтенанта, велев ему наступать и гнать перед собой ополчение, и заверил, что успеет совершить фланговый маневр еще до того, как орки доберутся до регулярного войска. На самом деле, это ни к чему: стоит чуток помедлить – и на жалование наемникам придется потратить гораздо меньше денег.

Довольный своей сообразительностью, Гэт-Кин наблюдал, как караван орков приближается к мосту. Орки начали спешиваться и спокойно, без лишней суеты собираться у моста. Мост узкий, и зеленорожие, видимо, опасаются атаки в тот момент, когда только часть их перейдет на сторону Кадории. На самом деле, барон намерен дать им перейти, потому что ему самому требуется пространство для кавалерийского маневра, да и орки должны отойти от моста, чтобы появилась возможность их окружить.

Он успел хорошо их разглядеть: громилы такие, что тихий ужас, топоры, мечи и палицы их – громадные, какое счастье, что вся мощь первого удара придется не на самого барона. Доспехи массивные, и даже с расстояния в четверть версты хорошо видно, что все они украшены черепами и рогами, да еще и расписаны странными знаками... Орки-демонопоклонники? Хм, если орк носит доспехи, то с таким же успехом он может служить демону.

– Что-то мелковаты они для орков, – заметил капитан.

– Разве? – приподнял бровь барон. – По-моему, в самый раз.

– Орки примерно такого же роста и сложения – но без доспехов, а на этих поглядите какие массивные наплечники. Я так думаю, без брони они помельче будут...

Гэт-Кин пожал плечами, насколько позволял его собственный доспех:

– Ну, орки из-за Мрачных гор, надо думать, они ведь могут быть поменьше. И это резонно: силой в степных сородичей не пошли – так броней компенсировали.

В этот миг противник побежал трусцой и начал пересекать мост. Слышен топот их ног, каменный мост буквально стонет под тяжелыми шагами, а ведь орков едва полсотни. Барон попытался вытереть вспотевшие ладони, но латные перчатки помешали. Кажется, началось. Интересно, почему он не слышит грохота их доспехов?

Протрубил рог, ополчение, выставив перед собой копья, неохотно двинулось вперед, подгоняемое руганью и тумаками пехотных сержантов. Орки, сразу от моста разбежавшись в две стороны, освободили пространство для следующих, образовали таким образом жидкую цепочку, перехватили поудобнее свое оружие и бросились в атаку.

Молча.

Бой с самого начала пошел наперекосяк. Над строем ополчения пролетела команда сержантов 'упереть копья', передние ряды ощетинились копьями, пиками и даже заточенными и обожженными кольями, наемники в задних рядах стали упирать свои копья под гораздо большим углом. Орки печально известны своей манерой, делая потрясающие прыжки, с разбегу перепрыгивать передних солдат, приземляться, давя всех и вся, в середине строя и устраивать кошмарную мясорубку, размахивая вокруг себя пудовыми топорами. Однако эти орки поступили совсем иначе.

С разгону они бросились вперед, несясь с невиданной скоростью прямо на копья и колья, и целую секунду барон пребывал в убеждении, что победа достанется ему совсем легко. Но в следующий миг по всей линии раздался треск: толстые жерди с наконечниками ломались, словно зубочистки.

А затем началась настоящая бойня, когда в ход пошли мечи и топоры, и ополчение оказалось совершенно неготовым к такому повороту. В течение нескольких секунд погибли две или три сотни, потом объятые ужасом люди бросились наутек, кто куда мог. Сержанты даже не попытались удержать солдат, спасаясь вместе с ними, затем обезумевшие ополченцы, отступая, буквально опрокинули регулярную пехоту, некоторых затоптав, большинство увлекая с собой в паническое бегство.

Всего за одну минуту с начала боя пехота как войско перестала существовать, разделившись на бегущих в ужасе и погибших, и оказать сопротивление было уже некому.

По команде барона конница принялась выполнять задуманный маневр, но двести всадников, посланные налево, столкнулись с отступающими массами, а затем моментально попали в мясорубку, когда напирающие орки добрались и до них, идя через толпу пехоты, словно нож сквозь масло.

Остальные триста, которых барон вел лично, внезапно обнаружили, что им мешают атаковать на полной скорости пиками свои же солдаты, разбегающиеся во все стороны, а затем бойня развернулась везде, прямо вокруг кавалеристов. Закованные в броню исполины, двигаясь так быстро и проворно, что не всякий эльф мог бы с ними тягаться, появились спереди, слева, справа. Замелькали клинки и секиры.

Королевского капитана по правую руку от барона разрубило напополам: лезвие огромного, покрытого рунами двуручного меча, двигаясь в горизонтальной плоскости, прошло через шею коня и отсекло верхнюю часть туловища всадника. Обезглавленный конь с нижней половиной всадника в седле рухнул, а его голова и верхняя часть тела капитана полетели вперед, на залитую кровью землю.

Хаос, вопли, мясорубка, ужас и смерть со всех сторон, почти так, как это любят орки, только еще хуже. То ли Тольташ Заступник помог, то ли просто повезло, но барон все еще был жив. Конные воины гибли вокруг него, во все стороны летели отрубленные конечности и куски трупов, рассеченных надвое вместе с панцирями, но смертоносные клинки пока что миновали несостоявшегося триумфатора. Гэт-Кин в этом пекле кромешном даже попытался поразить подвернувшегося по руку врага копьем, но древко сломалось, лишь пошатнув закованную в броню фигуру.

Барон сумел, отчаянно пришпоривая коня, проскочить мимо до того, как атакованный враг достанет его топором. Страшное лезвие просвистело рядом, но не настигло. Гэт-Кин, несясь сквозь хаос битвы, осознал, что был разбит в неполные пять минут, что надежды уже не осталось и что ему самому, если он хочет жить, стоит убраться поскорее.

Он чудом проскочил мимо двоих орков, стоявших так близком друг от друга, что ни один из них не смог быстро ударить, опасаясь задеть другого, проскакал сквозь группу бегущих ополченцев, не разбирая дороги и давя замешкавшихся, и оказался у самого края. Однако прямо на пути у него – широкая спина, закрытая массивным панцирем, и массивные наплечники, украшенные жуткого вида рогами. Слева и справа – свалка. Путь один – через этого орка.

Гэт-Кин закричал, то ли напугать врага, то ли приободрить себя, и отчаянно пришпорил коня. Копья нет, меч этой броне нипочем – но рыцарский конь в конском доспехе несется во весь опор. Этому орку просто не устоять против такой мощи, мчащейся так быстро!

Когда их разделяли двадцать шагов, орк обернулся, и сквозь щели забрала на барона взглянули не зеленовато-белесые орочьи глаза, а пронзительно-янтарные, какие иногда бывают у высших эльфов. А затем гигант за миг до столкновения не стал поднимать оружие, а просто бросился со скоростью ветра навстречу, выставив вперед один наплечник.

Удар! Лязг металла о металл и хруст конской грудной клетки. Барон вылетел из седла, когда его коня отбросило назад кошмарной силой, которой даже у орка быть не может, и грохнулся оземь. Несмотря на круги в глазах, он еще успел увидеть, как чудовище в доспехах, плечом остановившее коня на полном скаку, по инерции несется вперед, прямо на него, и отрешенно отметил, что подошва сабатона – составная стальная.

В последний миг своей жизни барон Гэт-Кин снова услышал хруст ломающихся ребер, на этот раз – его собственных.

***

Дом, милый дом. Примерно это чувствовал Кархад, входя на третий этаж в дальнем флигеле, где находились покои для гостей королевского дворца. Самого себя Кархад, занимающий четыре комнаты вот уже десять лет, гостем тут не считал: он живет в столице гораздо больше времени, чем в родном Карлайле, не оттого, что все тянутся в столицу, а потому, что нужен здесь королю. И логично, в таком случае, находиться к королю как можно ближе.

Рыцарь толкнул дверь, вошел – и мгновенно почувствовал чужое присутствие, еще до того, как глаза выхватили вольготно рассевшегося за столом Р'Энкора.

– Ты тут чего забыл?! – вытаращил глаза Кархад.

Дроу лениво зевнул и ответил так, словно он тут хозяин, словно не он тут непрошенный гость, а Кархад:

– Разговор есть, сэр рыцарь. Садись, и это, не ори громко. Никто не должен знать, что я тут. Если коротко – мне нужна твоя помощь, а тебе – моя.

Рыцарь несколько секунд раздумывал, взяться ли ему за меч либо стражу позвать, но решил вначале выведать, что у сукина сына на уме.

– Мне от тебя ничего не нужно, – сказал он.

– Серьезно? Даже стать королем? Без меня ведь может и не получиться.

Вот тут уже глаза Кархада, исчерпав возможность расширения, начали потихоньку перебираться на лоб.

– Ты что такое плетешь?! – оторопел он.

Темный эльф несколько секунд смотрел на него в ответ с выражением скепсиса на лице, а потом вдруг хлопнул себя по лбу:

– А, так ты вообще ничего не знаешь! Просто поразительно, до чего же ты... ненаблюдательный. Столько лет – и так ничего и не понять... Садись, садись, сэр рыцарь, я объясню тебе, что к чему, раз ты сам так и не осознал, что остался единственным вероятным претендентом на руку принцессы.

Кархад молча смотрел на своего визави, потом медленно выговорил:

– Нет, дроу, я не куплюсь на твои хитрости. Хватит с меня и того, что ты непонятно как подставил меня перед королем и дворянами, так теперь...

Р'Энкор махнул рукой:

– Это было необходимо. Все должны знать, что ты меня на дух не переносишь вплоть до готовности оклеветать. Ты честен – твоя репутация известна и от моих происков не пострадает, но теперь никто не заподозрит нас в сотрудничестве.

Кархад уперся руками в стол и впился в лицо дроу глазами:

– Не будет никакого сотрудничества между нами!

Тот ответил спокойным, почти равнодушным взглядом:

– А куда ты денешься? Наши цели совпадают. В стране заговор, король в опасности. В моих интересах его спасти, и в твоих тоже... если только ты не имеешь собственных планов на этот счет.

Рыцарь чувствовал, как проклятый дроу постепенно доводит его до белого каления от возмущения и негодования.

– Ты, коварный мерзавец, даже и думать не смей о таком! Я не...

– Ладно, ладно, – замахал обеими руками Р'Энкор, – мне ведь на самом деле безразличны твои планы. Чтобы ты не бесился понапрасну от собственного непонимания – я расскажу тебе о ситуации в королевстве. В стране заговор. Два покушения провалились, второе – моими стараниями. Но заговорщики никуда не делись. Ублюдок Вальтус ускользнул от меня до того, как я вырвал из него правду – но я-то знаю, что он лишь пешка. Как и догадываюсь, что он ничего не знал.

Кархад опустился на стул напротив эльфа.

– Откуда ты знаешь все это?

– Пф-ф. А ты думаешь, я откуда проведал, что будет второе покушение? Пойми, сэр рыцарь, это моя работа – узнавать мрачные тайны. Ты же не думаешь, что я случайно оказался в нужном месте в нужное время? Я знал о покушении заранее, потому что перехватил посыльного, который вез инструкции второму участнику покушения из Ханная. Гонец не дошел, Вальтус действовал в одиночку, второй заговорщик затаился, и я не знаю, кто это, потому что гонца был вынужден убить, а из письма я получить указание на личность не смог.

– Король знает?

– Нет, разумеется. Он подозревает, что Вальтус действовал не по своей воле, но наверняка знаю только я. И теперь – еще ты.

– Почему ты не сказал королю? Он что, не спросил тебя, как ты вообще так внезапно подоспел ему на помощь?

Дроу усмехнулся:

– Спросил, конечно. Я ответил, что просто шел из Ханная в поисках новой работы, и это правда, что кристалл и засвидетельствовал. При этом я умолчал, что изначально собирался попасть на службу именно к нему, спасение от покушения – просто превосходный способ зарекомендовать себя отличным телохранителем. Почему я не сказал ему... Потому что иначе заговор не разоблачить. Когда посыльный пропал – второй исполнитель затаился. Пусть уверится, что посыльного убили разбойники, а письмо не попало в ненужные руки – и тогда начнет все сначала. И вот тут-то мы его прихлопнем.

– Хорошо, а при чем тут разговоры о супружестве и короне? Я не намерен никаким образом добиваться руки ее высочества, я просто недостоин – ни принцессы Мирданы, ни короны.

Р'Энкор снисходительно усмехнулся.

– А твой король считает, что достоин. Вспоминай, сэр рыцарь, когда и при каких обстоятельствах оказался при дворе. 'Орден юных благородных рыцарей' – помнишь?

Кархад, конечно же, помнил.

– И что с этого? Начинание не особо себя оправдало, у ордена был всего лишь один набор, потом его упразднили, а нас определили в...

Дроу наклонился вперед и усмехнулся:

– Кого это – нас? Я не перестаю поражаться вам, люди: все знать, но отказываться делать очевидные выводы... Набор был всего один, потому что король изначально планировал один набор. В орден попали мальчики и подростки, самому младшему из которых было двенадцать, тебе – тринадцать, самому старшему – четырнадцать. И все вы – только наследники старых и очень достойных талсидонских родов. А принцессе в этот момент было восемь, таким образом, вы были старше ее на четыре-шесть лет. Ты не знал, что король считает именно этот промежуток идеальной разницей в возрасте между мужем и женой? И вот что интересно – 'Орден' располагался не где-нибудь, а прямо при дворце. Ты не задумывался, отчего такую честь получили лишь вы? Король сам, лично, собственными глазами следил за вами. За тем, какими вы растете.