Текст книги "Звёздные прыгуны (СИ)"
Автор книги: Владимир Лароу
Жанры:
Космическая фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)
Рнак автоматически повторил его.
– Иди! – прикрикнул на юношу Гнед.
Развернувшись, тот затрусил к селению.
Гнед смотрел вслед гонцу, пока мелькающие пятки не затерялись между плетеными хижинами.
Он – тот, кто уже должен был вкушать сочные плоды в райских чертогах божественной Урты, сидит здесь, среди жары и песка, врачует глупых девчонок, умудрившихся не заметить змею, а Гнус, этот выскочка, этот подлый...
Стон, полный муки стон, помимо воли, прорвался сквозь сцепленные зубы Гнеда.
Ничего, ничего, он долго думал, он не спал много ночей, он нашел как...
В рай Гнед, конечно, до следующего Совета не попадет, но зато Гнус не сможет наслаждаться плодами временной победы.
9.
Дункан устало опустился на горячий от солнца камень.
Пот, казалось, пропитал всю одежду, превратив мягкий хлопок в плотный картон. Хуже всего было то, что эта помесь ткани и собственных испарений наотрез отказывалась пропускать воздух, так что тело покрылось липким налетом, к которому удивительно легко приставали песок, грязь, насекомые и сама одежда.
Дункан снял шляпу и отер мокрый лоб. Помимо дозволенного ножа, карманы полотняных брюк оттягивала заветная карта.
На ней Трегарт отмечал уже опрошенные селения. От деревни к деревне, от племени к племени, теряя надежду.
Аборигены не только ничего не знали о прекрасной незнакомке, но и, судя по реакции, смутно подозревали о существовании людей. Некоторые вспоминали пропавшего год назад Антона Левицкого и последовавшую за исчезновением спасательную экспедицию.
После этого – ничего.
Если бы не платок, не злосчастный платок, Дункан давно бы списал произошедшее на шутки распалившегося воображения.
Это лицо, волосы, голос... стоило отвлечься, они снова и снова вставали перед глазами.
Даже себе он не мог признаться, найти причину, почему с упорством маньяка, одержимого, рискуя положением, благосостоянием, даже жизнью, ищет встречи с девушкой.
Любовь?
Но ведь он даже не знает ее, не говорил, да что там, не разглядел, как следует.
Тогда что?
От хижины отделилась темная точка и, переваливаясь, – характерная походка аборигенов – заковыляла к нему.
10.
Нет божества, кроме Призраков и Кецаль пророк их.
Они создали землю, и то, что в земле, и то что на земле.
Они создали небо и то что в небе, и то что над ним.
Они создали звезды и то что в них, и то что между ними.
И нет ничего ни на земле, ни в небе, ни в космосе, чтобы не принадлежало им.
Вода течет, поднимается в небо и снова падает на землю с их позволения.
Пшено прорастает, зреет, падает в землю и снова прорастает с их позволения.
День сменяется ночью, а ночь – днем, с их позволения.
Рождение сменяется смертью, а смерть – рождением, с их позволения.
Планеты крутятся вокруг звезд, а звезды – вокруг ядра с их позволения.
Им известно, что было, что есть, что будет.
И нет ничего такого, чтобы они сказали – мы не знаем.
Никто не постигнет никакого знания, кроме того, что они пожелают.
И не свершится ничего, кроме того, что они пожелают.
И не родится никто, кроме того, что Они пожелают.
Так было, так есть и так будет.
Во веки веков.
Хвала!
11.
Точка приближалась, обрастая подробностями. Угловатое тело, облагороженное отвисшим брюшком, короткие кривые ножки, длинные, достающие почти до колен, жилистые руки и вытянутая высоколобая голова, покоящаяся на узких плечах с торчащими буграми ключиц.
– Ты – чужак!
Вопреки авторитетному мнению горящеглазого ученого, никто на Порте не воспринимал Трегарта в качестве бога. Вот и тон нового знакомого был далек от почтения.
Судя по облачению, перед землянином стоял шаман.
– Меня зовут – Гнед, я – шаман! – подтвердил догадку Трегарта абориген.
– Дункан, – слегка поклонился тот. Рука, помимо воли, потянулась к карману штанов, тому, в котором лежал нож.
– Гнед слышал, чужак ищет себе подобных.
– Что? Да! Ты что-нибудь знаешь о них?
Неужели! Наконец! После стольких дней бесплодных поисков. Удача!
– Гнед знает, – с видом, проводящего важный ритуал, собеседник запустил скрюченный палец в нос и принялся ковырять там.
– Где, где ты их видел, когда?
– Гнед знает, – палец был извлечен, а добытое подверглось пристальному осмотру.
– Как давно это было?
– Недавно, совсем недавно, луна только один раз успела умереть и родиться вновь.
Дункан почувствовал, как сердце забилось сильнее. Она, он увидит ее!
– Платок, – из рюкзака Трегарт выудил платок, – такой вещи ты не видел у них... у одной из них?
– Видел.
В это просто невозможно было поверить. Мечты оборачивались явью.
– Где?
– Гнед больше ничего не скажет, – неожиданно отрезал абориген.
– Почему?
– Слова Гнеда могут слышать лишь уши освященного.
– Освященного?
– Только прошедший Ритуал может быть посвящен в тайну.
– Какой ритуал?
– Ритуал Рая! – торжественно родил абориген.
Дункан вспомнил, что-то такое упоминал профессор.
– Я... э-э-э, могу пройти этот ритуал?
Перед тем как ответить шаман воровато огляделся.
– Не здесь, не сейчас. Как стемнеет, приходи к священной скале, – скрюченный палец указал на темнеющую у горизонта точку. – Приходи так, чтобы тебя никто не видел.
Развернувшись, абориген заковылял обратно к деревне.
12.
Новый знакомый без всякого ритма самозабвенно колотил в потертый бубен.
– Урта, о-о-о, Урта!
Неловко задирая коротенькие ножки, он еще и пытался прыгать вокруг костра.
– Слушай, Гнед... – Дункан поморщился – перекричать орущего шамана с его музыкальным инструментом оказалось довольно сложно.
– Урта!
– Гнед, я... это... – действо все меньше и меньше нравилось Дункану. Что-то в происходящем было не так. Почему низкорослый шаман согласился помогать чужаку? Более того, первым подошел к нему? Да еще и проводит над ним один из самых главных ритуалов... или не главный? Кажется, профессор говорил, Ритуала Рая удостаиваются только избранные?.. Дункан корил себя за то, что слушал откровения ученого в пол уха.
– Врата, врата! – шаман сыпанул чего-то в костер, и тот заискрил праздничным фейерверком.
– Ох, черт! – Дункан отошел подальше.
С другой стороны, что мог ему сделать этот волосатый дикарь? Одна рука нащупала складной нож, вторая сжала его реликвию – платок. Ну, попрыгает, покричит... вот если предложит какую гадость выпить, тогда поглядим.
– О-о-о, и прими! – горячка Ритуала, пляски начала овладевать Гнедом. Ему казалось, даже статуя богини, над священной скалой, одобрительно улыбается.
– Достойного!
Скоро, скоро! Проклятый Гнус, ты узнаешь, как переходить тропу великому Гнеду, на своей собственной, рыжей шкуре, ты почувствуешь его месть, которая настигнет тебя даже там, в недоступном раю. Месть, руками обожаемой Урты!
– Трагарта!
Гортань с трудом родила непривычное имя. Ничего, это даже лучше. Чужак – это хорошо, очень хорошо. Гнед представлял, как рассердится богиня, он почти собственной шкурой ощущал, как гнев Всемилостивейшей обрушивается на головы...
– Прими Трагарта!
Открыть Врата еще раз, в неурочный час, почти сразу после первого Ритуала. Гнед долго думал, как отомстить обидчику, пока не придумал. Богиня рассердится, а, рассердившись, убьет обоих – Гнуса и нарушителя. Была трудность найти безумца, согласного пройти Ритуал и этим навлечь на себя гнев Всемилостивейшей и неминуемую гибель. Чужак, чужак пришел, как нельзя кстати, воистину, сама Урта послала его Гнеду, дабы он мог совершить задуманное.
– Открой врата Рая!
Гнеда начала бить мелкая дрожь, все поплыло перед глазами.
Дикарь задергался, словно припадочный.
– У тебя все нормально? – осторожно спросил Дункан.
– Рай, рай, рай! – выталкивали побелевшие губы.
Корявый палец указывал на скалу, расцвеченную бликами костра.
Помимо воли, Дункан взглянул туда.
– Что за черт!
Или у него слезятся от проклятого дыма глаза, или шаман сыпанул галлюциногенов в огонь. Скала, твердый камень, он... дрожал. Дункан мог поклясться, по серой поверхности даже прошла рябь.
– Что за...
– Иди туда! – изломанным перстом дикарь повелительно ткнул в камень.
Неожиданно, Дункан почувствовал, что ему сделалось страшно.
– Э-э-э, нет, я, пожалуй...
– Иди!
– Сам иди!
– Рай!
– Не желаю в рай, мне и на этом свете...
Дикарь, маленький дикарь подлетел к Дункану. Космолетчик приготовился дать словесный отпор, пусть поищет другого дурака.
Худые, увитые венами, волосатые руки медленно поднялись, и... с неожиданной силой толкнули Дункана.
Он бы удержался, выстоял, это было даже смешно – абориген в полтора раза меньше человека лезет в драку, но... отступающая нога зацепилась за камень, за ней другая, Дункан протянул руку, пытаясь восстановить равновесие, упереться в скалу.
Вместо ожидаемой тверди, рука погрузилась во что-то вязкое. Это вязкое, ненасытным болотом, вслед за рукой потянуло тело. Дункан хотел удержаться, зацепиться другой рукой, однако сила, тянувшая его внутрь, была сильнее усилий человека. Успев напоследок вскрикнуть, он с головой погрузился в густую субстанцию.
13.
Почти сразу же, после кратковременного ощущения удушья, пришло облегчение.
Яркий свет, в сравнении с портианской ночью, резанул глаза.
Невольно Трегарт зажмурился.
А когда открыл...
Гривастые морды с ввалившимися носами и вытянутыми глазами-щелочками внимательно рассматривали его.
– Смотри, новенький.
– Не такой, как всегда.
– Обычно старики, а этот – молодой.
– И в неурочный час.
«Где я?», «Что со мной?»
Вместо ответа, сильные руки подхватили и подняли Дункана. В просвете полуразвалившейся крыши он успел заметить два солнца – красное и желтое, сияющие в низком небе незнакомой планеты.
Глава 2.
Дар Ваал сидел во тьме,
И весь мир был с ним во тьме.
Орта светлая пришла,
Дар Ваала прогнала.
Дар Ваал кричит – вернусь,
Вашу Орту не боюсь!
Орта меч свой подняла,
Голову ему снесла.
Грозный испустился дух.
Голова и шея – бух.
Орта – победительница.
Мира – управительница
Выходи скорее вон,
Дар Ваалом будет – Он!
Детская считалка
1.
– Иди, иди! – сильный толчок в спину заставил Дункана ускорить шаг.
А шагам было от чего замедлиться.
Гомон и шум большого города окружали мужчину со всех сторон. Причудливой архитектуры здания заполняли пространство обзора. Среди не очень высоких построек выделялись подпирающие небо башни минаретов, украшенные сложной мозаикой, переливающейся в сиянии солнц, хотя... вполне возможно, это были пожарные колокольни.
Между минаретами с тихим гулом летали флаера, похожие на кареты без тяговых животных. Наверное потому, что этих самых животных с избытком хватало на земле. От небольших, размером с плохо упитанного осла на спинах которых гордо восседали ушастые карлики, до огромных, похожих на горбатых слонов, между наростов которых опасно качалась тяжелая поклажа.
– Иди! – и снова толчок ускорил передвижение Дункана, который засмотрелся на выводок полукрыс-полумартышек, семенящих за тучной мамашей.
Где он? Что с ним? Не блещущие оригинальностью вопросы вновь и вновь всплывали в голове. Каким образом, или... волшебством, он перенесся с Порты в это место?
Дункан пытался заговорить с гривастыми новыми знакомыми, однако тех, похоже, не очень занимали терзания человека.
Не обращая внимания на его реплики, встречающие связали Дункану руки, надо отметить, связали со знанием дела, взялись за концы веревки и, разбившись на переднюю и заднюю пары, поволокли пленника в одном им ведомом направлении.
– Шевелись! Быстрее!
Даже не будь Дункан связанным, он все равно не помышлял о побеге. Слишком велико было потрясение, слишком разителен контраст между почти безжизненной Портой и этой планетой двух солнц.
– Стой!
Трегарт покорно остановился. Деревянные, покрытые облупившейся краской ворота, возвышались над путниками.
На громкий стук в воротах открылось смотровое окошко. В обрамлении губчатых краев досок возникло лицо с ввалившемся носом.
Секунду дав покрасоваться собой, лицо исчезло, окошко захлопнулось. Вместо него открылась дверь.
– Иди! – толкнули Трегарта в нее.
– Новенький? – деловито поинтересовались с той стороны.
– Ага, представляешь, только прибыл.
2.
За порогом обнаружился довольно широкий двор перед одноэтажным, глиняным зданием с маленькими окошками, похожим на барак.
По периметру двора располагались крытые клетки. Вместо животных, в клетках сидели... мыслящие существа – гуманоиды и не похожие на людей особи.
Распустив веревки, Трегарта толкнули в одну их них.
– Прости, прости, Урта, виноват!
Обретя способность более-менее соображать, Трегарт огляделся. Клеть три на три метра в которой сплошным был только потолок, он делил с неким скрюченным дрожащим существом, покрытым грязными, редкими волосами.
– Прости, прости Урта. Я не знал.
– Что с тобой? – Дункан склонился над соседом.
– Нет, нет, это не я, это все отец! Он подговорил остальных, они проголосовали за меня. Я не хотел! Я не достоин! Это отец, он и меня уговорил! – существо испуганно отползло в угол клетки.
Что удивительно, сокамерник был точной копией аборигенов Порты. Но как он здесь...
– Парень, ты откуда? – между прутьями соседней камеры возникло ухмыляющееся лицо с зеленой кожей, сплошь укрытой оспинами.
– С Земли, – автоматически ответил Дункан.
– Земли? – потрескавшиеся губы посмаковали слово. – Никогда не слыхал. Закурить есть?
– Не курю, – Дункан ощупал карманы. К его облегчению, платок остался на месте. Правда, нож гривастые пленители забрали.
– Жаль, – лицо отсунулось, растворившись в темноте клети.
– Постой! – запоздало среагировал Трегарт. – Где я, что это за место?
– Гляди, Руди, еще один двинутый.
– Да ну? – на месте первого лица возникло другое. На этот раз кожа была синяя, также в язвах.
– Я не сумасшедший, просто... я не знаю, как попал сюда...
– Двинутый, – потеряв интерес, и второе лицо отсунулось.
– Это не рай, не рай! – захныкал сокамерник.
– Не рай, точнее не скажешь, – согласилась темнота голосом зеленокожего.
– Как называется планета? – Дункан приблизился к решетке – на полу соседней камеры развалились цветнолицые.
– Кифея, – ответил спокойный голос из-за спины.
Дункан обернулся. Из противоположной клетки на него смотрел гуманоид с грушеобразным лицом и большими, удивительно грустными глазами.
– Кифея? Не помню, – а по роду своей деятельности, Дункан знал превеликое множество планет.
– Бывает, – философски согласился обладатель больших глаз.
– А про Землю, планету Земля, вы когда-нибудь слышали?
– Нет.
А вот это уже, по меньшей мере, настораживало, хотя способ, каким Дункан попал сюда...
– Наши пленители, они...
– Некронеры – работорговцы, иногда промышляют и ловлей преступников.
– Но, но, глазастый, говори, да не заговаривайся, кого это ты только что обозвал преступниками?
– Я не вас имел в виду, – спокойно отрезал грушеголовый.
– То-то же, а то, смотри у меня.
– У нас!
– Точно, у нас!
– Можно храбриться, задираться, однако всех ждет одно – рынок рабов.
– Урта, Урта, прости!
– Ничего не понимаю. Нас что, продадут? Как скотину? Этого не может, не должно быть, я – свободный человек! Я буду жаловаться, охрана, где тут посольство...
– На Кифее нет посольств, только рынки.
– Ага, и завтра открытие сезона торговли.
– Поэтому, мы здесь.
– Точно, мы здесь.
– И вы так спокойно говорите об этом? – ужаснулся Трегарт.
– А что сделаешь? – удивился синелицый.
– Чего ты с ним болтаешь, говорю же, парень не в себе.
– Таково устройство мира, согласно заповедям Всемилостивейшей Орты.
– Прости, прости, Урта!
В этот момент, воздух прорезал звук. Далекий и близкий, разносимый прогретым воздухом, он раздавался, буквально, со всех сторон. Дункану он напомнил игру на трембите.
И охрана, слоняющаяся по двору, и заключенные в камерах, разом плюхнулись на землю. Что удивительно, все головы были повернуты в одну сторону.
– Что, что происходит? – не понял Дункан.
– Время Наяза – благодарственной молитвы Всемилостивейшей Богине.
3.
– Рутам, старый чертяка! Как дела?
– Не очень, не очень, торговля в этом году...
– Брось жаловаться, ходят слухи, тебе удалось добыть парочку Килотов.
– Ну...
– И один из двоих – самка?
– Ну...
– Чего же жаловаться?
Рынок гудел, рынок толкался, рынок пестрил обилием форм и видов посетителей, а также радовал глаз разнообразием выставленного товара.
– Мурдоки?
– И совсем молодые, господин. Нет и ста лет.
– Фу, что я буду делать с этими юнцами?
– Они вырастут!
Трегарта, вместе с остальными пленниками, разместили на возвышении, сковав всех одной цепью, примерно так, как они сидели в камерах. Так что слева от него оказалась парочка цветнолицых, а справа, через непрерывно ноющего портианца, грушеголовый инопланетянин.
– Что за создание?
– Орнмсимбаа с планеты Рорн, специально выведен и обучен для плотских утех и развлечений.
– Похож на жабу.
Мимо их торгового места важно прошествовала пара существ. Одежда из тонкого, наверняка, недешевого, материала обтягивала высокие гибкие фигуры. На желтом металлическом поясе у каждого висело по узкому мечу. Руки с изящными пальцами спокойно покоились на рукоятях. Лица с тонкими чертами, были по человечески красивы, даже благородны, лишь холодный, полный надменности взгляд больших глаз портил их. Попадающиеся на пути парочки посетители, поспешно отходили в сторону. Некоторые посылали вслед сложные жесты.
– Эльвы, – звякнув цепями, синекожий произвел подобный жест. – Хвала Орте, не за нами.
Зеленолицый напарник просто плюнул под ноги.
– Отродье Ваала!
– Кто они такие? – под золотистыми волосами Дункан заметил заостренные кверху уши. Кого-то эти существа ему напоминали...
– Никто не знает, – ответил грушеголовый. – Ни на одной из планет известного мира не встречаются эльвы. Но они есть, появляются, иногда покупают рабов... больше этих несчастных никто не видит.
Зеленолицый снова плюнул.
– Отродье Ваала!
– Урта, Урта, прости... – завел привычную песнь было успокоившийся портианин.
– Ну вот, опять, или заткните его, или я за себя не ручаюсь. Сперва в камере, теперь и здесь покоя нет.
– Купят, тогда успокоишься.
Грубо расталкивая прохожих, к их торговому месту приближалось существо... под два метра ростом и почти столько же в обхвате. Дряблая, вся в бородавках и наростах кожа, дрожала и отвратительно переваливалась при каждом шаге.
– Урта, Урта, прости!
Даже Дункан напрягся. Холодные глаза и большой, от уха до уха рот, усеянный мелкими, иглообразными зубами далеко не способствовали поднятию духа.
– Успокойся, – почувствовав напряжение, произнес грушеголовый. – Это – Жадан – вербовщик гаремов, у нас ему делать нечего.
– Разве что Жадану приглянулась кое чья зеленая рожа! – загоготал синелицый.
– Между прочим, моя морда многим нравится!
– Хотелось бы знать.
– Помнишь ту танцовщицу с Альварана?
– Она переспала с тобой из жалости... или, ты ей заплатил.
– Да я тебя...
– Молчать! – остудил спорщиков окрик хозяев.
– Опасайся Флостеров, – шепнул грушеголовый.
– Это кто такие?
– Торговцы – хозяева галер.
– На галеру, я ни за что не пойду, лучше смерть! – неожиданно вскипел зеленолицый.
– Это чем же она лучше?
– Тем, что сразу и без мучений.
– Какие они, Флостеры?
– Т-такие! – дрожащий палец зеленолицего указывал вниз.
Между рядами прогуливалась группа существ. Серые одежды, к которым удивительно подходило определение «лохмотья» болтались на сгорбленных фигурах. Под спутанными гривами грязных, пепельных волос с трудом угадывались черты серых лиц с большими желтыми глазами.
– Только не на галеры! – синекожий произвел жест, подобный тому, что делал вслед эльвам.
Зеленокожий спешно повторил его.
Группа Флостеров приблизилась к их возвышению.
Дункан напрягся.
– Прости, прости, Урта!
Желтые, с вертикальными зрачками глаза уставились на него...
4.
Вели молча, периодически дергая за веревку, к которой, кроме Трегарта было привязано еще с пол дюжины рабов, в основном рослых, крепкого сложения.
Дункана, конечно же, купили, и, конечно же, Флостеры.
Помимо неопрятного внешнего вида, от новых хозяев прилично воняло. Запах давно не мытого, да еще инопланетного тела был так силен, что при небольшом ветерке забивал дыхание.
Дункан закашлялся.
Впередиидущий – гладкокожий гигант размеренно вышагивал, равнодушно взирая на новых хозяев единственным глазом. Следующий за ним – гуманоид-юнец с вытянутой головой на длинной шее тихо плакал. Дункан двигался третьим в связке.
Это было невероятно. В произошедшее невозможно было поверить. Его – Дункана Трегарта, космолетчика, свободного человека... купили.
А ведь все, что он хотел, чего желал, это еще раз, всего лишь раз увидеть спасшую его незнакомку.
Сразу за территорией рынка расположились площадки космодрома. Чего тут только не было. Блестящие полировкой, радующие глаз обтекаемыми формами современные корабли и потрепанные временем корыта. Огромные, с небоскреб звездолеты и совсем крохотные, одноместные катера.
Дункан удивленно вращал головой. К своему ужасу, среди множества представленных моделей, взгляд не отыскал ни одного знакомого контура.
Куда же его занесло?
Среди всех кораблей выделялся один – пузатое брюхо, словно у переевшего кашалота покоилось на бетоне площадки, над брюхом возвышалось – подстать ему тело из которого в полном отсутствии симметрии и порядка торчали антенны, надстройки, солнечные батареи, пушки и прочие сооружения, необходимые для дальнего космического полета.
Процессия рабов и хозяев направилась к нему.
5.
– Встать, скоты!
– Эй ты, поднимайся, да, да, носатый, я к тебе обращаюсь!
В трюме флостерского звездолета, их втолкнули в полутемное помещение. Через некоторое время Дункан почувствовал вибрацию, тело вжало в пол – корабль взлетел.
– А тебе, блохастый, особое приглашение требуется?
На пороге стояло трое субъектов. Ни один из тройки не походил на хозяев звездолета. Парочка рослых инопланетян с маленькими, словно вжатыми в широкие плечи головами и один, видимо главный, гуманоид, облаченный в серую тунику, на первый взгляд, похожий на человека.
– Поднимайтесь!
– Поднимайтесь!
У каждого из троицы в руках было по электрическому хлысту, орудуя ими, словно дубинками, новоприбывшие выстроили рабов вдоль стены.
– Итак, – человек прошелся перед строем. – Приветствую вас на корабле господина Круна Флосского. Запомните одно, вы – рабы, галерное мясо. На корабле водятся гнаки, так вы ниже их.
По строю прошелестел шепоток.
– Молчать! – крикнул человек, поигрывая дубинкой. – У вас нет права голоса, права на отдых и права на еду. У вас есть только одно право – слушаться приказов и работать. Хороший работник будет иметь еду, достаточно, чтобы не подохнуть и сносную, достойную таких скотов, жизнь. Строптивцы... – человек обвел горящими глазами притихшую шеренгу. – Для строптивых у нас машинное отделение с урановым топливом. Ни один еще не продержался дольше шести месяцев, возможно, кто-то из вас желает побить рекорд. Имеется также космос – безвоздушное пространство, куда также отправляют рабов. Смерть там наступает быстро, в сравнении с машинным, почти мгновенно. Возможно, через некоторое время, вы сами будете молить о таком исходе. Так что, это честь и ее нужно еще заслужить. Если у кого вопросы, держите их при себе, потому что мне плевать на ваши вопросы. Я – старший надсмотрщик, мое слово – закон! В моей власти покарать вас, или поставить на относительно легкую работу. Здесь, на этом корабле, я для вас богиня, отец и мать в одном лице. Мое имя Антон Левицкий, советую запомнить, скоро это имя начнет сниться вам в кошмарных снах, даже там для таких скотов, как вы, не будет покоя...
– Левицкий! – помимо воли, вырвалось у Дункана.
Неужели! Перед ним! Человек, пропавший год назад! Земляк!
– Ты что-то сказал, раб? – вкрадчиво поинтересовался надсмотрщик.
– Я тоже, как и ты, с Земли... попал сюда... тебя искали... – просто не хватало слов. Наконец-то, встретить здесь, вдали от дома, родственную душу...
Дикая, огненная, нечеловеческая боль от разряда хлыста пронзила тело. Боль была настолько сильной, что не осталось сил даже крикнуть.
Теряя сознание, Дункан еще слышал слова:
– Так будет со всеми умниками...
6.
Славим ее – Орту Всемилостивейшую
Широко раскинувшую руки, целительную
Единственную, которую мир телесный почитать может
Единственную, которую мир телесный восхвалять может.
Страх вызывающую, любовь вызывающую
Дома и усадьбы покровительницу,
Имущества покровительницу,
Континентов покровительницу,
Планет покровительницу.
Кто творит семя всех мужей?
Орта!
Кто уготавливает для родов жен?
Орта!
Кто делает легкими роды всех жен?
Орта!
Кто наполняет в урочное время молоком материнскую грудь?
Орта!
Славим ее – Орту Всепобеждающую
Победившую Ваала Ненавистного
Пробившую тьму,
Просверлившую устья рек,
Подарившую свет и Огонь.
Ремесел покровительницу,
Искусств покровительницу,
Торговли покровительницу,
Путешественников защитницу.
Кто заставляет прорастать зерна?
Орта!
Кто заставляет всходить колосья?
Орта!
Кто заставляет тучнеть скот?
Орта!
Кто заставляет течь молоко?
Орта!
Славим ее – Орту могучую.
К врагам беспощадную, к почитателям милостивую.
Наполнившую верой наши сердца
Наполнившую знаниями наши умы
Наполнившую надеждой наши души.
Заблудших наставительницу
Сомневающихся учительницу
Хворых целительницу
Нуждающихся радетельницу.
Кто заставляет светить звезды?
Орта!
Кто заставляет планеты идти начертанными путями?
Орта!
Кто заставляет течь реки?
Орта!
Кто наполняет любовью наши сердца?
Орта!
7.
Что-то холодное коснулось лица Трегарта, на миг почудилось – прекрасная незнакомка отирает его лоб ручкой... прекрасной.
«Я так долго искал тебя»!
Красивейшие черты растянула загадочная улыбка.
«Мне столько нужно сказать...»
Девушка продолжала улыбаться.
«Почему молчишь?»
Небесные черты поплыли, кудряшки укоротились и сделались ровными, губы и глаза уменьшились, нос, наоборот, вырос до размеров сливы... вместо прекрасной незнакомки на Дункана взирало ухмыляющееся лицо... Антона Левицкого. Но лоб он промокал холодной, мокрой тряпкой.
– Наконец-то, думал, не дождусь, пока очухаешься.
Трегарт поднялся на локте – лежал он на кровати, в тесной комнатке с облупившимися стенами и единственной тусклой лампочкой у потолка.
– Где я?
Вопрос был глупым – ставший почти привычным, но все равно ощутимый запах Флостеров витал в воздухе.
– На галере, – Левицкий отбросил мокрую ткань. – Ну, рассказывай, кто ты, как сюда попал? Неужели, вправду из моего мира?
В голове гудело, во всем теле ощущалась слабость, как после изнурительных физических упражнений.
– Что значит, из моего мира?
– Ты еще не понял, парень, очнись, ты в другом мире, измерении, вселенной, уж не знаю, как это назвать. Здесь никто, никогда не слыхал ни о планете Земля, ни о солнечной системе. Более того, здесь нет этой системы, как и тысяч других звезд и созвездий, известных нам.
Конечно, нечто подобное, Дункан давно заподозрил.
– Возможно, иная галактика?
– Галактика, шмалактика, какой, черт, разница, если нельзя вернуться. Ты, кстати, как сюда попал?
– Ритуал Рая.
– А-а-а, – разочарованно протянул Левицкий, – я-то думал... Давно?
– Несколько дней.
– Любопытно, как тебе удалось уломать портиан совершить Ритуал? Мне, если честно, понадобился не один день и не одна сотня блестящих побрякушек.
– Шаман какого-то племени сам предложил.
– Надо же. Глупцы, они так стремятся сюда, интригуют, не ведая, что их рай оборачивается для избранных самым настоящим адом. Проклятое место, – Левицкий опустил голову. – Знаешь, за все время, что я здесь, дня не проходило, одного единственного дня, чтобы я не вспоминал... дом.
– Тебя искали, было несколько спасательных экспедиций.
– Выходит, ты слышал обо мне?
– Еще бы, Антон Левицкий – миллиардер-филантроп...
– Там я повелевал миллионами, здесь – кучкой грязных рабов.
– Как получилось, что ты стал... надсмотрщиком?
– А-а-а, парень, зарабатывая миллиарды, кое-чему да научишься. Деловой человек везде пробьет себе дорогу, даже в этом забитом мире. Как и тебя, меня продали на рынке рабов, как и ты, я оказался на галере, ну а потом уж...
– Ты свободен?
– Нет, – Антон устало покачал головой. – Моя свобода не простирается дальше моего ошейника. Я – такой же раб, как и ты. Да, я могу разгуливать по кораблю. Мне даже позволено отправляться в город, но... вздумаю сбежать, на меня будет объявлена охота, как на дикого зверя. Каждый встречный посчитает за удачу поймать, вернуть беглеца. Награда – деньги. А если кто-то из сострадания, или по иным причинам укроет беглого раба, наказание – смерть. Таковы здешние законы. Теперь понимаешь, в какой мир мы попали?
– Но как, каким образом, мы перенеслись сюда?
– Откуда я знаю. Может, действительно, дикарям ведомо больше нашего. Место, где я впервые оказался после Ритуала, да и ты, наверняка, тоже, это бывшая лавка старьевщика, в одном из захудалых районов Кифеи. Нейронеры выкупили ее и теперь побираются живым товаром. Я заплатил пару монет смотрителю, зашел в лавку – обыкновенная комната, глухие стены, дырявый потолок. Чувствовал себя последним глупцом, когда пытался пройти сквозь них. Пробовал и так, и эдак, даже костер разводил с плясками – ни в какую.
– Мы застряли?
– Держись меня, парень, вместе, авось, что-нибудь придумаем. Для начала, устрою тебя на блатную работу. Ты кем был дома?
– Космолетчиком.
– М-да. Здесь это вряд ли пригодится. Флостеры на дальность собственной вони не подпускают нас к управлению. Ну да, ничего, придумаем что-нибудь. Нас ведь, как-никак, теперь – двое.
8.
– Давай, давай, шевелитесь, трюмные крысы!
