Текст книги "Опасные заложники"

Автор книги: Владимир Шитов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 34 страниц)

Глава ЧЕТВЕРТАЯ

В один из свободных облетов контролируемой ими территории Кажакин решил несколько подробнее изучить прилегающий к квадрату 1295 тропический лес. Удалившись на восемьдесят километров от базы, он, к своему удивлению, обнаружил лагерь индейцев, о существовании которого на подробной карте не было отметь и и никто о его наличии из чиновников бразильского правительства не предупреждал. Опустившись в центр индейского лагеря, он стал рассматривать его обитателей. Индейцы были все высокого роста, стройные, мускулистые и симпатичные, с европейскими чертами лица. Только смуглая кожа говорила постороннему, что тот имеет дело с коренными жителями Америки. Как у мужчин, так и у женщин длинные волосы на голове были заплетены в косу, Как у мужчин, так и у женщин на теле были только набедренные повязки из шкур животных или из грубой ткани, У некоторых мужчин за поясами были томагавки с каменными, острыми наконечниками, у других воинов в руках были копья с наконечниками из того же материала. Дети упражнялись в стрельбе из лука. На ногах у индейцев были мокасины из выделанных шкур животных. Кажакин исследовал домашнюю утварь индейцев, которая была такой же примитивной, как и вооружение племени. Он понял, что обнаружил неизвестное племя, которое в своем развитии находится на уровне каменного века. Исследован наконечники, орудия труда, он констатировал, что они сделаны из обсидиана, то есть из того камня, которым пользуются многие племена индейцев при изготовлении орудий труда, так как обсидиан, обладая твердостью, легко поддается обработке. Жилища индейцев были сделаны из дерева, стояли на сваях и ничего общего не имели с вигвамами индейцев, заселявших когда-то Северную и Южную Америку. Эти жилища больше походили на обычные дома.

Проникнув в самый большой дом, Кажакин обратил внимание на то, что все его жители – мужчина, женщина и двое детей (юноша и девушка) – чем-то подавлены. Глава семьи, крупный мужчина лет сорока пяти, задумчиво курил трубку, по-восточному поджав под себя ноги, сидя вы выделанной шкуре оленя. Состояние жильцов дома заинтересовало душу Кажакина, и он решил выяснить причину такого поведения. Постигнув мысли главы семейства, душа Кажакина выяснила причину поведения индейцев. Оказывается, у вождя племени, а это был могучий Меткий Томагавк, два дня тому назад пропала взрослая дочь Гордая Лань. Ее поиски всем племенем положительного результата не дали. Не было найдено не только ее тело, даже ее костей не нашли. Кажакину захотелось помочь индейцам и тоже принять участие в поиске пропавшей девушки.

Поднявшись над стойбищем, он решил сделать обзор прилегающей местности, но сразу же был вынужден от него отказаться. Деревья, кустарники и трава так плотно укрывали землю от любопытного взгляда, что с высоты на ней ничего нельзя было рассмотреть. Опустившись, Кажакин задумался: "Почему я, обладая уникальными знаниями, решил искать таким примитивным способом? Я же могу найти девушку гораздо проще, если она, конечно, жива, если полечу навстречу излучаемой ею энергии".

В лагере индейцев он никак не мог сориентироваться, куда направить свой поиск, так как было слишком много излучателей энергии. Покинув его пределы, он в лесу наткнулся на двух индейцев средних лет, идущих в сторону стойбища. Потом встретил пожилую женщину, собиравшую в кожаный мешок разные травы и коренья. Зона его поиска расширялась вес больше и больше. Где-то уже в пяти километрах от стойбища индейцев, в огромной яме, образовавшейся от корневой системы упавшего и уже почти сгнившего дерева, он увидел лежавшую на земле, сжавшуюся в комок девушку лет двадцати трех. Левая нога у нее была неестественно вывернута: очевидно, она была сломана или вывихнута. Ему стало понятно, почему Гордая Лань не смогла своевременно возвратиться домой.

Из-за большого расстояния между ним и базой его экспедиции он уже не мог мысленно беседовать со своими коллегами, в помощи которых нуждался, а поэтому, запомнив местонахождение Гордой Лани, вернулся к себе на базу. Там он сообщил о своем открытии и постигшем вождя племени несчастье. Все единодушно решили оказать помощь попавшей в беду девушке. Но как ее лучше всего было осуществить? Если послать вертолет, то он может напутать индейцев, потом их всех придется лечить от испуга, они будут не рады оказанной им помощи.

– Что же теперь нам делать.? – задумчиво поинтересовался Фредерик Буне. – Наши души могут облегчить страдания ее душе, но кто окажет помощь ее телу и доставит его в стойбище к родителям?

– В этой части проблемы не должно быть, я могу

вместе со своей душой и телом переместить в пространстве душу и тело другого человека, – поведал собравшимся Кажакин.»

– А разве такое возможно? – удивился Фредерик Буне.

– Конечно.

– Тогда с тобой полечу я, – решительно потребовала Франсуаза, – так как только я могу оказать ей медицинскую помощь.

– Вы там слишком долго не задерживайтесь, ведь если у пас вдруг что-то случится, без вас мы можем не справиться с заданием, – напомнил им Фредерик Буне.

– Ты прав, Фредерик, мы постараемся в лагере индейцев не задерживаться, – пообещал ему перед расставанием Кажакин.

Переместившись к злополучной яме телами и душами, Кажакин и Крессе внезапно возникли перед Гордой Ланью, напугав ее своим появлением так, как если бы они были не людьми, а чудовищами. Гордая Лань закричала от испуга, но потом, собрав все свое мужество, больше уже не проявляла испуга. Она изучающе смотрела на пришельцев, которые, вытащив ее из ямы, положили на траву. Кажакин послал импульс в голову Гордой Лани, не очень-то веря в возможность контакта между ними:

– Гордая Лань, мы добрые люди и зла тебе не причиним. Ты понимаешь меня?

Девушка утвердительно закивала ему толовой и даже попыталась улыбнуться, но вместо улыбки ее лицо обезобразила гримаса боли.

– Гордая Лань, скажи нам что-нибудь, чтобы мы знали, на каком языке можно с тобой говорить, – попросил Кажакин.

Девушка отрицательно покачала головой, а потом, подумав, гортанно произнесла:

– Эй! О! У! Хок!

– Ничего себе разговор у вас с ней получился, – пошутила Франсуаза, осторожно обследуя свою пациентку. – Никакого перелома у нее нет, – уверенно и вместе с тем удовлетворенно сообщила она Кажакину. – У моей пациентки всего лишь вывих левой ноги и левого плеча. Эти суставы ты мне сейчас поможешь поставить на место.

– Насколько я знаю, это болезненная процедура, – заметил Кажакин.

– Конечно! Я бы сказала, что она хуже и больнее, чем лечение и удаление зубов.

Франсуаза всего лишь раз обращалась в больницу к врачу-дантисту, а поэтому более подходящего сравнения, чтобы выразить боль, не нашла.

– Я сейчас передам Гордой Лани, что ей придется потерпеть наши "издевательства" над ней, – сообщил Кажакин.

– Ты надеешься найти с ней общий язык? – спросила Франсуаза.

– Франсуаза! Ты зря смеешься. Мне кажется, что члены ее племени общаются между собой мысленно. Только для привлечения к себе внимания пользуются теми предлогами, которые недавно она нам демонстрировала.

Гордая Лань, внимательно глядя в глаза Кажакину, утвердительно закивала головой, заставив своих спасителей удивиться в свою очередь. Теперь контакт между ними был установлен. Несмотря на то, что Франсуаза и Кажакин предупредили Гордую Лань о предстоящей боли во время вправления суставов, Гордая Лань, не удержавшись, несколько раз вскрикнула. В мыслях своих врачевателей она осуждения своей слабости не почувствовала. После операции опухоли в плече и ноге спали, но все равно девушка была еще слаба и идти не могла. Подняв ее на руки, Кажакин легко зашагал в сторону индейского лагеря. К счастью для него, Гордая Лань, указала тропу, по которой ему удобнее было идти. Постепенно, с приближением к лагерю, Кажакин почувствовал, что его ноша тяжелеет, идти становится все труднее. Они сделали несчетное количество привалов для отдыха. Если сначала он нес Гордую Лань впереди себя на руках, держа как ребенка, то потом пришлось носить ее на спине. Отдыхая на привалах, Кажакин любовался спасенной им девушкой без какой-либо похоти и корыстных устремлений, как произведением искусств. Пропорции девушки были идеальными. Она была высокой, с бронзовым цветом кожи, правильными, очень нежными и красивыми чертами лица. Длинные черные волосы, не убранные в косу, по длине были ниже бедер, высокая, голая грудь напоминала два спелых, налитых соком яблока, которые если и нельзя было съесть, то так и хотелось потрогать, погладить рукой, Если индианка к созерцанию ее прелестей относилась безразлично, то Франсуазе было так неудобно и неловко, как будто ого она обнажена и ее, обнаженную, рассматривает мужчина, Да и чувство ревности играло не последнюю роль.

Когда они наконец добрались до индейского лагеря, то на широкой поляне их поджидало все взрослое население племени во главе с вождем, который был в боевом наряде с копьем в руке и томагавком за поясом. По-видимому, разведчик племени, увидевший приближавшуюся к лагерю процессию, вместо того, чтобы помочь Кажакину нести Гордую Лань, поспешил с приятной новостью к вождю. Устало опустив на траву Гордую Лань, Кажакин с облегчением вздохнул. В сторону пришедших от толпы летели непонятные звуки типа: У! О! Хок!

Подойдя к дочери, Меткий Томагавк долгим взглядом посмотрел на нее. Поняв из ее молчаливых ответов, что с пей случилось и какова роль пришельцев в ее спасении, Меткий Томагавк распорядился, чтобы воины отнесли его дочь домой. После этого Меткий Томагавк аналогичным способом стал общаться с учеными. В этом "разговоре" фактически участвовали все индейцы, стоящие рядом с пришельцами и видевшие их. Кажакин это понял после нескольких услышанных им и прилетевших к нему из толпы звуков. Повернувшись лицом к индейцам, Меткий Томагавк молча заставил их присмиреть и впредь не выражать своих эмоций.

Разглядывая индейцев, Кажакин констатировал, что средний рост мужчин племени был где-то порядка ста восьмидесяти сантиметров. Женщины были сантиметров на пятнадцать ниже. В силу своего роста Кажакин возвышался над всеми собравшимися и выглядел более величественно, чем они. Убедившись, что Меткий Томагавк получил от него нужные ему сведения, Кажакин, молча повернувший, спиной к вождю, подошел к дереву и кинжалом срезал с него толстую ветку. Вернувшись к Меткому Томагавку, он еще раз перерезал ветку, Вложив кинжал в чехол, он протянул его в виде подарка удивленному вождю, который, преодолев соблазн получше его рассмотреть, повесил себе на пояс Вождь взял кусок ветки в руки и попытался его сломать, но последняя под его усилиями только слегка согнулась. Он недовольно откинул ее в толпу индейцев, которые стали рассматривать на ней места срезов, водить по ним пальцами, удивляясь гладкой поверхности. Между тем вождь пригласил пришельцев к себе в дом.

В лагере индейцев было порядка пятидесяти домов, где проживало около трехсот человек. Франсуаза и Кажакин обратили внимание, что одна половина племени разительно отличалась по своему внешнему виду от другой, В лице Гордой Лани я уже описал одну половину племени, тогда как другая половина имела монгольский тип лица. Эти коренастые индейцы были сделаны более топорно, но зато выглядели здоровее первых. Видно было, что племя состоит из двух родов. Члены одного рода не имели права жениться и выходить замуж за избранников внутри своего рода, а должны были искать спутника жизни в другом роду. Верховный жрец Луноликий, вождь и старейшины племени строго следили за этим.

Поднявшись по лестнице в дом, Кажакин и Крессе увидели там в окружении улыбающихся матери, сестры, брата Гордую Лань, которая уже стала приходить в себя от постигшего се несчастья. На выделанной шкуре оленя, на полу стоял ужин из жареной дичи (по-видимому это были дикие голуби или попугаи, которых в прилегающем к лагерю лесу было невиданное множество), сушеного мяса, лука, ломтиков свежей дыни, жареной рыбы. Отказываться от угощения гости даже не помышляли. Это было бы расценено как неуважение к хозяину дома, а поэтому Кажакин и Крессе попробовали понемногу всего,

После ужина они стали прощаться с семьей вождя, объясняя им в доходчивой форме, что наступает ночь, и белый вождь, отпустивший их сделать доброе дело вождю другого племени, будет беспокоиться и возмущаться, если они не поспешат домой. Признав их доводы убедительными, кивнув головой в знак согласия и сказав "Хок!", – вождь в сопровождении старейшин племени проводил их до опушки леса. Кажакин попросил дальше их не сопровождать.

Приглашение Меткого Томагавка вновь посетить его Кажакин принял с благодарностью. На память индеец подарил Кажакину копье, а Крессе – ожерелье из зубов крокодила. Прощаясь с пришельцами, вождь по очереди обнял каждого, прижав к своей груди и похлопав ладонями обеих рук по спине, что-то нечленораздельно промурлыкал. Точно так же поступили с ними и остальные провожающие.

Глава ПЯТАЯ

Ученые понимали, что обнаруженное Кажакиным в девственных лесах Амазонки ранее никому неведомое племя индейцев, живущее в каменном веке, дало бы пищу для размышлений ученым разного профиля и направления. Для них аборигены леса давали возможность найти ответы на многие вопросы, которые, так и не разрешенные, оставили нам предки, забыв, а, может быть, не сумев найти на них правильные ответы.

Индейцы, живущие в каменном веке, общаются между собой с помощью энергетических импульсов. В то же время передовая паука землян всего несколько лет тому назад смогла достичь этого уровня общения. Два таких факта были настолько необычными, противоречивыми, необъяснимыми, что, посовещавшись, коллеги Кажакина пришли к выводу о необходимости немедленного изучения данного феномена. Поставленное в известность Бразильское правительство загорелось желанием немедленно направить к индейцам экспедицию, но по просьбе ученых оно согласилось передвинуть срок ее посылки на более отдаленный период, когда экспедиция Кажакина завершит свою работу. Так как в ближайшем будущем индейцами никто не должен был заниматься, коллеги Кажакина сами проявили к ним огромный интерес. Их интересовало, как индейцы достигли такого высокого уровня в общении между собой, не совершенствуя орудий труда, что у высокоразвитых существ, каким был человек, это обязательно должно было произойти. Как долго они не общались с внешним миром? Их интересовали и другие, не менее важные вопросы. В этой ситуации только Кажакин мог найти ответы, а поэтому другие кандидатуры, кроме него, на данное мероприятие не выдвигались.

Карл Энгельгардт напомнил ему:

– Тебе придется общаться с дикарями, а возможно, в сельве предстоит встреча с дикими животными, а поэтому для безопасности тебе придется отправляться к ним с оружием.

Такого же мнения были и другие коллеги Кажакина. Поэтому, направляясь к индейцам, Кажакин взял с собой миниатюрный ручной пулемет с лазерным наведением. В его руках пулемет казался детской игрушкой. Перед расставанием друзья заверили его, что он может о них не беспокоиться: если появится надобность, они пришлют кого-нибудь за ним к индейцам.

За все время экспедиции никто из ее членов не отлучался с базы более чем на несколько часов, а вот теперь Кажакину предстояло покинуть ее на несколько дней.

Он пожимал друзьям руки, выслушивая их напутствия и пожелания.

Подошла очередь прощания с Франсуазой, которая, поцеловав взволнованно его в щеку, сказала:

– Мне за тебя страшно, но что является причиной моего страха, объяснить не могу. Будь осторожен. Пока ты не вернешься, я буду сильно переживать за тебя.

Сняв со своих волос трехцветную лепту, необходимость в использовании которой, как она посчитала, отпала, и отдавая ее любимому, Франсуаза сказала:

– Пускай будет так, как оно есть, а лента будет тебе напоминать обо мне. Я думаю, друзья нас не осудят.

Потом Франсуаза помогла ему завязать ленту вокруг лба.

Наблюдавший происходящее Фредерик Буне пошутил:

– Теперь ты стал похож на индейца.

Где-то за километр от индейского лагеря душа и тело Кажакина соединились. Ближе к становищу индейцев Кажакин такое перевоплощение проводить не рискнул, боясь быть замеченным индейцами, которым увиденное невозможно было бы ничем объяснить. Индейцы могли принять его за посланника Бога, но ни в коем случае не поверили бы его научному объяснению.

Пение птиц и голоса животных сопровождали его на всем пути следования. Теперь он не жалел, что взял с. собой оружие, с которым чувствовал себя более уверенным и не таким беззащитным. Выйдя из леса, сопровождаемый любопытной детворой, он пошел к дому Меткого Томагавка. Сами индейцы допустить со своей стороны такую несдержанность не имели права, но Кажакин видел, как они провожают его взглядами.

Меткий Томагавк встретил гостя у порога своего дома, обнялся с ним как со старым знакомым, гордо осмотрев членов своей семьи, как бы показывая, какого великого человека он у себя принимает. Среди его домочадцев была и Гордая Лань, которая окончательно оправилась от болезни. Теперь счастливо улыбаться ей ничего не мешало и она показывала в улыбке свой ослепительной красоты жемчуг зубов, не боясь его рассыпать и потерять. Вождь под руку ввел своего гостя в дом, проведя его в самую большую комнату. Присев на шкуры животных, Меткий Томагавк, раскурив трубку, дал покурить ее Кажакину, которому неудобно было сидеть в такой же позе, в какой сидел вождь, но боясь обидеть его своим неуважением, он заставил себя посидеть несколько минут. Кажакин дал возможность вождю первому избавиться от груза мучавших его вопросов.

Я еще раз повторюсь и напомню читателю, что диалог между ними происходил без слов, путем обмена импульсами, а поэтому он не был секретным для членов семьи вождя, находящихся в смежных комнатах, кроме тех воинов, которые были во дворе, разделывая свежую тушу оленя. Обращаясь к Кажакину, Меткий Томагавк называл его Большим Человеком. Итак, Кажакин получил индейское имя, которым впредь мы будем его именовать, когда он находится в лагере индейцев.

– Скажи, Большой Человек, где живет твое племя и много ли в нем людей?

– Моя страна очень большая. В одном конце ее засыпает ночь, а в другом конце просыпается утро, – поведал ему Кажакин.

– О! – напевно произнес вождь.

– Людей в нашем племени очень много, как деревьев в вашем лесу.

Опять вождь удивленно произнес свое неизменное "О”, а потом спросил:

– Кто вождь вашего племени?

– У пас вождей очень много – больших, великих и совсем маленьких, Их у нас больше, чем людей в твоем племени.

– О! О! О! – опять услышал Кажакин, а потом Меткий Томагавк поинтересовался: – Если ваша страна такая огромная, зачем вы пришли к нам?

Поняв его беспокойство за судьбу племени, Кажакин ответил:

– Нам в твоей стране ничего не надо, и жить в ней мы не хотим, и питаться твоими зверями не будем. Мы явились к вам, чтобы сделать добро. Ведь если бы мы не пришли на помощь твоей дочери, то она уже давно бы умерла.

– Хок! – выдохнул из себя вождь, тем самым согласившись с его мнением.

Показав рукой на ленту, что была у Кажакина на голове, и на пулемет, висевший у него за спиной, вождь поинтересовался:

– Что это такое?

Кажакин, показывая на ленту, пояснил, что это талисман любимой девушки, пулемет он выдал за амулет, изрыгающий гром.

Меткий Томагавк попросил показать, как амулет будет изрыгать гром, но Кажакин пояснил, что удовлетворит его просьбу на охоте, так как его вождь запретил его применять в других случаях. Задумавшись, индеец выпустил струю дыма изо рта в четыре угла комнаты. Дым у индейцев считался священным живым существом, помогающим ныне здравствующим общаться с ушедшими на вечный покой предками. Сейчас вождь дымом как бы освятил четыре части света. После долгого молчания Меткий Томагавк сообщил;

– Мои предки верят тебе и велят мне принять тебя гостеприимно. Ты Большой Человек и в твоем большом сердце много доброты.

Видя, что Меткий Томагавк уже выдохся и не задает ему вопросов, Кажакин решил сам кое о чем спросить.

– Как твое племя попало в такую глушь, где обитают только звери и птицы?

– Это было очень давно, во времена великого перехода, когда еще не было даже наших прадедов.

Кажакин подумал, что это было поколений семь-восемь тому назад. Читающий его мысли вождь утвердительно кивнул головой, как бы подтверждая его догадку.

– Сюда откочевало два многочисленных и воинственных племени, которые постоянно враждовали между собой, тем самым ослабив и обескровив друг друга. Три поколения тому назад они объединились в одно племя. Если бы наши деды не послушались своих великих жрецов и не раскурили трубку мира, то мы уже давно погибли бы, так как по отдельности с сельвой сражаться не могли. Она, как дракон, съела поля, на которых наши предки когда-то возделывали маис, кукурузу, и теперь мы живем только охотой. Однако, несмотря на то, что наши племена сейчас между собой не враждуют, очень редко, но бывает, что неизвестно почему гибнут и пропадают люди. Не люди ли твоего племени их захватывают в плен? – неожиданно предположил Меткий Томагавк.

– Мои люди прибыли сюда лишь два полнолуния тому назад, а до этого белые люди здесь вообще не бывали, – успокоил вождя Кажакин, похвалив его предков, которые предпочли мир между двумя племенами полному взаимоуничтожению. Потом он сообщил: – Таких племен, как ваше, на Земле много, но там люди общаются между собой с помощью речи, звуков. Я считал, что вы тоже должны говорить между собой, но вы читаете мысли друг друга, не нуждаясь в разговоре. Когда вы этому научились?

– Когда наши племена объединились и стали жить одним племенем, то шаман плосколицых научил наших предков такому разговору. Уже наши отцы забыли язык предков и объяснялись между собой так, как сейчас мы с: тобой.

Сообщение вождя заинтересовало Кажакина, поэтому он тут же спросил;

– Мне можно встретиться и поговорить с этим шаманом?

Меткий Томагавк, побледнев, но, сохраняя годами выработанную выдержку, сообщил:

– В нашем племени шаманы избираются только из плосколицых. Они на глаза своих соплеменников без масок не появляются. Я лично сам еще ни разу не беседовал с шаманом. Он у нас очень могущественный, обладает огромной силой и властью, большей, чем верховный жрец Луноликий, а поэтому мне не подчиняется.

Посмотрев в лицо Кажакину и поняв, что его ответ последнего не удовлетворил, вождь добавил:

– Мы пошлем воина к шаману и узнаем, желает ли он поговорить с Большим Человеком.

Кажакин понял, что большего вождь ему пообещать не сможет, а поэтому был вынужден согласиться с его предложением.

Тут к ним в комнату зашла жена вождя Добрая Голубка, которая, прижав руки к груди, как бы прося извинения за беспокойство, пригласила их на веранду, где на полу на грубой, но чистой ткани, в глиняной посуде были приготовлены разные мясные блюда, кроме этого там были и вегетарианские блюда, некоторые из них Кажакин видел впервые. Следом за ними на веранду, важно ступая, вошли десять мужчин в пышных головных уборах, с лицами, раскрашенными красной и белой краской. Оставив Кажакина на веранде со своими старейшинами, главами кланов, вождь удалился от них в одну из комнат своего обширного дома. Через некоторое время он вернулся тоже в пышном головном уборе, сделанном из перьев орла, и раскрашенным как у его сородичей лицом. Отличие вождя по одежде от сородичей было только в головном уборе. Если его головной убор был сделан из перьев орла, то у его сородичей они были сделаны из перьев крупных попугаев. Насколько ото было существенным отличием, можно судить по тому, что тридцатипятисантиметровые попугаи обитали в окружающем индейский лагерь лесу. Их мог добыть даже юноша, тогда как орла надо ловить, тем более не каждый индеец обучен этому древнему ремеслу. По наличию только одного головного убора из перьев орла можно с уверенностью предположить, что племя утеряло это ремесло, и головной убор к Меткому Томагавку перешел от его предков.

По лицам присутствующих Кажакин видел, что они вырядились так в знак уважения к гостю – Большому Человеку. Его появление в лагере для них было событием и даже праздником. За ужином гости задавали Большому Человеку те же вопросы, что ранее задавал вождь. Он не ленясь так же подробно старался на них ответить.

Потом Меткий Томагавк сообщил своим гостям о желании Большого Человека встретиться с шаманом и пообщаться с ним, По движениям голов гостей и оживленному обсуждению Кажакин понял, как были удивлены его просьбой индейцы. Чтобы объяснить причину своего намерения, он сообщил собравшимся:

– Меткий Томагавк отозвался о вашем шамане как о великом и мудром предсказателе. Еще не увиден шамана, я уже испытываю к нему уважение. Поэтому у меня возникло желание узнать у него о своем будущем.

Такое пояснение нашло понимание у старейшин и глав кланов. Они с одобрением закивали головами. В это время возвратившийся от шамана воин сообщил вождю его ответ,

– Если Большой Человек подарит ему три шкуры взрослых речных крокодилов, то тогда он согласен принять гостя и пообщаться с ним.

По лицам сидящих за столом мужчин, по их реакции Кажакин понял, что шаман затребовал от него слишком большую плату. Переживания мужчин Кажакин понял по-своему, а поэтому поинтересовался:

– Разве в вашей реке нет крокодилов?

– Крокодилов в реке очень много, но мы охотимся только на молодых, так как взрослого крокодила наши стрелы не берут. Взрослые крокодилы к нам попадают очень редко, когда погибают или сами умирают, – пояснил ему вождь.

Успокоившись, Кажакин, обращаясь к вождю, попросил:

– Скажи воину, чтобы он передал шаману, что я его условие принимаю.

Брат вождя, пятидесятилетий Одинокий Охотник поведал Кажакину:

– У нас; в реке развелось столько крокодилов, что из-за них ни дети, ни даже мы, взрослые, не можем купаться.

– Завтра я постараюсь помочь вашей беде, – попытался успокоить он индейцев.

Своим ответом он еще больше пробудил их интерес к себе. Ужин они давно уже закончили, а поэтому только огромная глиняная трубка, как паровозная труба, испускающая дым, переходя из рук в руки, была спутницей беседы.

Гости поинтересовались, как завтра он будет охотиться на крокодилов, с; ели у него нет ни копья, ни стрел, а только нож. Как ни старался Кажакин объяснить устройство пулемета и его убойную силу, индейцы так и не поняли существа дела.

– Завтра, когда я буду охотиться на крокодилов, вы все увидите и поймете, – ПОЯСНИЛ он им в конце беседы.

Кажакин обратил внимание на Одинокого Охотника, который завороженно смотрел на кинжал, висевший у него на поясе. Этот кинжал он взял на базе, как и пулемет, с целью самообороны. Он прочитал в голове индейца мучившие его мысли. Индейцу очень понравился кинжал, но ему было стыдно попросить его в подарок. Однако желание обладать кинжалом было у Одинокого Охотника так велико, что мысли свои он никак не мог утаить от собравшихся. Чудодейственные возможности кинжала соплеменники Меткого Томагавка уже поняли и по достоинству оценили, поэтому интерес индейца к ножу был не слепым, а с реальными планами его применения.

Без сожаления и какого-либо сомнения, только прочитав мысли Одинокого Охотника, Кажакин, поднявшись, с поклоном преподнес индейцу свой кинжал, вызвав зависть у притихших, удивленных индейцев, которые на его месте никогда не расстались бы с таким оружием.

Озарившееся в счастливой улыбке лицо индейца говорило, как он обрадован такому подарку. Пощелкивание языками, разные восклицания, произносимые присутствующими, говорило как они удивлены щедростью Большого Человека.

В свою очередь Одинокий Охотник, сняв с шеи кожаный ремешок с амулетом, отделанным когтями гризли, достал из кожаного мешочка голубой, переливающийся всеми цветами радуги драгоценный камень размером с куриное яйцо и подарил его Большому Человеку, пояснив, что этот камень его далекие предки принесли сюда, в сельву, во время великого перехода. Гости одобрительно загудели, давая понять, что Одинокий Охотник достаточно одарил пришельца за его подарок.

Посмотрев на индейцев, Кажакин понял, что если он не примет от Одинокого Охотника его подарок, то индеец вынужден будет возвратить ему кинжал, что для последнего будет очень тяжелым испытанием. Поэтому Кажакин вынужден был принять подарок индейца, надев его амулет себе на шею. Он понимал, что алмаз после его обработки будет стоить несколько миллионов долларов, но какую ценность эти бумажки в данный момент представляли для индейца, который с помощью кинжала, используя его как дротик, как копье, будет добывать в сельве, зверя? Никакую! Поэтому он принял от индейца подарок.

Было уже поздно, поэтому гости собрались расходиться по домам. К удивлению Кажакина, все они перед прощанием с вождем и пришельцем, предлагали последнему идти с ними к ним домой и у них ночевать. Кажакин принял это за индейский обычай и не очень удивился. Однако он не мог найти отгадку причины недовольства уходивших индейцев, которым он отказал в их просьбе. Почему так нервозно ведет себя вождь и не хочет, чтобы гость уходил? Только после ухода индейцев Меткий Томагавк успокоился. Они прошли в дом, где вождь вновь раскурил свою неизменную трубку.

После ухода гостей члены семьи вождя стали лакомиться тем, что гости не смогли съесть.

– Ты где хочешь спать? – неожиданно спросил его вождь.

– Мне все равно! – беспечно ответил Кажакин.

– Я скажу, чтобы тебе постелили постель из шкур в этой комнате, – довольный его поведением, уходя сказал вождь.

Добрая Голубка и Гордая Лань сноровисто и быстро устроили на полу широкое ложе из выделанных звериных шкур, сверху накрыв их покрывалом. После этого Добрая Голубка удалилась из комнаты.

Посмотрев на Гордую Лань, Кажакин сильно удивился поведению девушки. Она вся трепетала от наполнявшего ее душу счастья. Он поинтересовался причиной ее поведения.

– Мне одной из всего племени выпало счастье разделить с тобой брачное ложе, – нежно поведала она, прижавшись щекой к его плечу.

Резко отталкивать от себя дикую индианку Кажакин не стал, понимая, что обидит девушку, живущую по законам своего племени. Он решил выяснить, почему она так себя ведет и как посмотрят родители на такое ее поведение. Она ему пояснила, что гости приглашали его к себе с той же целью, что имеет в отношении его она, что ему пришлось бы переспать с их женами или дочерьми, так как ребенок, рожденный от него, омолодит кровь семьи, которая за многие годы жизни в изоляции сильно истощилась в родственных браках. Она благодарила его за то, что он предпочел ее другим женщинам и добавила:

– Меткий Томагавк будет сильно на меня обижаться, если я тебе не поправлюсь и ты не захочешь сделать меня матерью.