Текст книги "Опасные заложники"

Автор книги: Владимир Шитов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 34 страниц)

Глава 4. НАЗАРБЕК СУЛЕЙМАНОВ

Расставшись с братом и возвратившись опять в свой барак, Костыль обратился к своему телохранителю Оглобле:

– Пойди найди Бека и скажи ему, чтобы он пришел ко мне, Я его буду ждать в беседке около волейбольной площадки.

Группа чеченцев, возглавляемая Назарбеком Сулеймановым, три года назад попыталась в Центральном банке города Краснодара получить миллиардную сумму денег по фиктивному авизо. Работники банка оказались на высоте, они вызнали работников милиции, которые четырех преступников задержали на месте. Члены группы Бека получили каждый по восемь-девять лет, сам Бек был осужден к десяти годам лишения свободы, из которых два уже успел отбыть. Вот с этим пятидесятилетним чеченцем Костыль и решил поговорить, чтобы хоть как-то разобраться в событиях, происходящих в Чечне.

– Присаживайся рядом со мной, поговорим.

– О чем будем трекать?

– Сейчас узнаешь. Ты не спешишь?

– Да нет…

– Вот и отлично, так как разговор у нас с тобой будет долгий. Ты, Бек, со своими париями правильный мужик и у меня к вам претензий нет. Вас никто не щекочет по причине того, что вы чеченцы?

– Нет, но из лагерной братвы с нами никто не хочет иметь дел.

– Ну, тут уж ничего не попишешь. Насильно мил не будешь. Если кто-то на вас начнет бочку катить только за то, что вы чеченцы, то скажешь мне. Я такой нахалки в своем доме не допущу. Сам не вздумай заняться разборкой, так как тебе ее мужики не простят.

– Учту, но к чему ты мне все это говоришь?

– Я хочу иметь с тобой разговор по душам. Ты против него не возражаешь?

– С другим человеком, может быть, я и не пожелал говорить, а с уважаемым Григорием Романовичем – с большим удовольствием. О чем будем говорить?

– О событиях в Чечне.

– Если бы ты, Григорий Романович, знал, как надоел моей четверке разговор на эту тему!

– Просто вы, наверное, наскучили друг другу, а я человек новый, и мои вопросы будут для тебя новыми и интересными… Вчера у меня было свидание с братом. У него в Грозном убили младшего сына.

– Солдата?

– Да.

– Что поделаешь, такова участь солдата. Их, между прочим, на войне убивают, так как они тоже несут с собой смерть.

– Я с тобой согласен. Даже мой брат из-за гибели сына к чеченцам никакой претензии не имел. Но его привело в ярость то, что дудаевские бандиты у моего убитого племянника выкололи глаза и кастрировали.

– Они совершили большой грех. Их накажет Аллах. По нашему Корану над мертвым воином издеваться нельзя.

– Если бы только бандитов карало возмездие, но ведь вместе с ними продолжает гибнуть мирное население, – не посвящая Бека в планы Ермолая, продолжал Костыль.

– Да, много мирных жителей погибло, в том числе и дети.

– Как же вы допустили, что война между вами и нами состоялась? Неужели вы не понимали, что она для вас в любом случае является проигрышной?

– Когда горец держит в руках кинжал, он считает себя непобедимым. А тут еще дудаевская пропаганда забивала народу умы о нашей непобедимости, необходимости с вами газавата. Ну вот, состоялся газават, и что он нам дал? Разрушен центр Грозного. В прежний облик нам его уже никогда не возвратить. А сколько братьев и отцов погибло в этой войне! Мы не такая многочисленная нация, чтобы уже сейчас не почувствовать постигшие нас людские потери. Они очень долго, может быть сотню лет, будут напоминать о себе.

– Если бы ты тут не сидел с нами, то стал бы воевать на стороне Дудаева?

– Когда нами правил Дудаев, то его не признавало и не поддерживало несколько районов республики. Жители этих районов не поддержали Дудаева в конфликте с вами, держали нейтралитет. Они поступили благоразумно и оказались в выигрыше. В начале войны я, безусловно, встал бы на сторону Дудаева и воевал бы на его стороне. Теперь же, видя тот беспредел, который он творит, я бы его не стал поддерживать. Так рассуждаю не только я, но и мои кореши. Если Дудаев не уйдет за границу и Ельцин не посадит его в Бутырку, то все равно ему не жить. Чеченцы его сами уничтожат.

– Почему ты считаешь, что с Дудаевым расправятся сами чеченцы?

– Зачем он из-за своей корысти подверг наш народ такому горю, позору и унижению?

Своим вопросом Бек дал ответ Костылю.

– У твоего народа горе и у моего тоже не так много радости. Хорошо, что мы, воры разных национальностей, не ввязались в эту склоку. Удивительно, но мы оказались дальновидней наших вождей. Пойдем, выпьем по капельке за упокой наших близких. Пускай земля им будем пухом…

Пить спиртное для мусульманина считается большим грехом. Но в ИТК мусульманину приходится ежедневно совершать и более тяжкий грех – есть борщ со свиным мясом и салом, если конечно, он не предпочтет такому нарушению голодную смерть. Поэтому Бек предложение Костыля принял с удовольствием.

– Сколько лет было твоему племяннику?

– Девятнадцать…

– Молодой! Совсем не успел повидать жизнь, – направляясь с Костылем к бараку, рассуждал Бек…

Зековский закон оказался для Костыля выше человеческой слабости, имя которой МЕСТЬ.

Глава 5. ОЧЕРЕДНАЯ ПРИХОТЬ ЛОСЯ

Бригада Лося чем дольше работала на выводном объекте, тем выше становились стены строящегося детсадика. После того, как коробка здания была готова, зеки приступили к установке стропил, после чего должны были покрыть крышу шифером.

Находясь высоко от земли, зеки получили возможность больше и дальше обозревать окружающую местность. Часто в свободные от работы минуты они с интересом и удовольствием, хотя бы визуально, покидали охраняемую территорию. В расположенном в двухстах метрах от их объекта птичнике они видели бегающих, озабоченных своими проблемами кур. Видели на улице спешащих в школу детей, идущих на работу взрослых. Идиллия мирной, спокойной жизни сограждан успокаивающе действовала на расшатанную нервную систему зеков.

В бригаде Лося был двадцатилетний зек по кличке Рахол, весьма ленивый по натуре. Лосю постоянно приходилось напоминать ему о необходимости трудиться, как все. Помимо Рахола, в бригаде имелось еще несколько таких "работяг", на которых "бугру" приходилось отвлекаться, что давало Рахолу возможность отдыхать больше других и знакомиться с окружающей местностью.

Однажды в период интенсивного перестука топоров и молотков Рахол оповестил членов своей бригады новостью:

– Мужики, смотрите-ка, на птичнике баба усралась.

Зеки, все как один прекратив работу, обратили свои взоры в сторону птичника. Они увидели у ближайшего корпуса пожилую женщину которая, не предполагая о ведущемся за ней наблюдении, оправляла свои естественные надобности. Она, видимо, никуда не торопилась, а поэтому ее действия были медлительны: спустила до колен трусы, подняла платье и только потом присела.

Зеки затаив дыхание с удовольствием наблюдали эту картину. И когда она закончилась уходом птичницы, вздох сожаления прокатился в толпе. Возвращая зеков к реальной жизни, Лось произнес:

– Сами, дураки, виноваты. Не сумели тихо, по-человечески, незаметно для других молодую бабу иметь. Теперь, видите ли, им захотелось хоть на голую старую посмотреть.

Критика была обоснованной, а поэтому никто из членов бригады не стал вступать с ним в спор.

В обеденный перерыв к Лосю подошел зек по кличке Молоток:

– Послушай, Лось, мужики сильно по бабам стосковались. Терпежа у нас уже нет…

– Ну, а я тут причем?

– Пойди к Костылю, попроси его, чтобы он устроил нам спектакль.

– Какой тебе еще спектакль понадобился?

– Пускай завтра в обеденное время у ближайшего к нам птичника голая баба попляшет для нас.

Почесав затылок, обдумывая предложение и обнаружив препятствие, Лось заявил:

– Ишь чего захотели! Чтобы голая баба перед ними выпендривалась. Теперь задаром и прыщик на заднице не вскочит.

– Мужики готовы по червонцу за такой сеанс заплатить.

– Уже дали согласие?

– Да.

– Шустрые вы все на дурь. Вот если бы так же активно пахали, давно бы героями труда стали… Ну что ж, если настаиваете на своем, то я к Костылю схожу. Только вряд ли он уважит нашу просьбу, – с сомнением в голосе заметил Лось.

– Почему это?

– Мы тогда с нашей бабой его сильно подвели, да еще собака ее покусала, уколы от столбняка из-за нашей глупости профура приняла. Сильно мы опозорились.

– Извинись перед ним за нас, скажи ему, что мы поумнели и подобного ляпсуса со своей стороны не допустим.

– Проведи инструктаж со всеми по этой части, чтобы не было никакого базара.

– Сделаю! – заверил его Молоток. – Только ты проси у него в артистки бабу с крупными телесами, – посоветовал он бригадиру.

– Зачем нам такая бомба?

– Мы же не все молодые и с хорошим зрением, крупную бабу легче будет разглядеть.

– Теперь понятно.

Вечером Костыль, выслушав просьбу Лося, отнесся к ней по-серьезному.

– Так, говоришь, по бабам соскучились?

– Эта просьба исходит не от меня, а от членов бригады.

– Я так и понял, – успокоил его Костыль. – Меня не подведете своими длинными языками?

– Мужики заверили, что второй такой ошибки, как с той бабой, они не допустят.

– Последний раз поверю вашему слову.

– Так я могу идти? – желая как можно быстрее поделиться согласием Костыля с членами своей бригады, заспешил Лось.

– Не спеши, коза, в лес, все волки твои будут… В отношении бабы вы толково придумали, но если она станет демонстрировать свои способности вместе с мужиком, то, я думаю, спектакль получится интереснее.

– Если можно устроить выступление еще и с мужиком, то мы за милую душу!

– Бабки за завтрашний концерт пойди собери сейчас и принеси мне.

Требование Костыля Лось исполнил с четкостью дисциплинированного солдата.

Костыль знал, что на чердаке почти каждого барака имелись картины местных художников-любителей, изображавшие крупным планом голых женщин в непристойном, эротически возбуждающем виде. Зеки часто поднимались на чердаки не для того, чтобы дать оценку мастерству художника-зека, а чтобы посмотреть на картину, возбудить свою плоть, заняться мастурбацией и опустошенным уйти, уступая место другому, такому же как он, страждущему. Поэтому Костылю просьба Лося была понятна и он согласился ее удовлетворить.

Глава 6. НЕОБХОДИМОСТЬ ЛИ ЭТО?

Просьбу Лося не трудно было выполнить, так как в период затянувшейся горбачевской «перестройки» опустившихся людей, занимающихся попрошайничеством, бродяжничеством, мошенничеством, проституцией развелось много. Их уже не надо было искать. Они постоянно стали попадать добропорядочному человеку на глаза и, честно говоря, уже порядком стали надоедать. Эта опустившаяся часть населения давно потеряла честь, совесть, свои принципы, с которыми начинала жизнь. Такие люди готовы были за копейку исполнить любую прихоть денежного человека.

В тот же вечер Костыль через "дорогу" передал на Волю свою заявку вместе с частью собранных Лосем денег – гонорар за услуги "артистов".

На другой день бригада Лося до обеда трудилась вдохновенно и дружно, даже Рахол и тот в предвкушении предстоящего "спектакля" отрабатывал деньги, занятые на оплату за его просмотр, не нуждаясь в понукании Лося.

В точно оговоренное сторонами время на территории птичника появилась крупногабаритная женщина и мужчина. Мужчина был ниже женщины на голову, но зато моложе ее. Площадка перед птичником служила им сценой. Деревянный забор, огораживающий территорию птичника, не позволял случайным прохожим, проходившим мимо, видеть то, что видели зеки со своей стройки.

"Артисты", помахав руками уставившимся на них зекам, дали понять, что и они видят своих зрителей. Женщина, похоже, не имела никакого понятия о стриптизе. Вместо медленного, томного раздевания по частям, она тут же сбросила с себя халат и сразу оказалась в одежде Евы, обнажив зекам все свои прелести. Каждая ее грудь оказалась с голову партнера. Женщина, нагнувшись, стала по очереди качать, мять и нянчить их как малых детей. Тем временем мужчина, раздевшись догола, немного поласкал женщину и пристроившись сзади, приступил к выполнению своей мужской обязанности. Партнеры то падали на расстеленный на земле плед, то вставали, меняя способы совокупления. Они старательно и не без успеха возбуждали своих зрителей.

Одни из них уже занимались "самообслуживанием", другие, более авторитетные, удовлетворяли свою страсть с кочетами, некоторые из которых, благодаря артистам, даже испытывали удовольствие от совершаемого в отношении их унижения. Только три пожилых зека ничем не возбуждали себя, а лишь курили и улыбаясь смотрели на "артистов". Но, как бы там ни было, и чем бы зеки не занимались, взоры всех были устремлены на импровизированную сцену и на "артистов".

После "концерта" и после перерыва работа у зеков на крыше уже не клеилась. На второй день "концерт" повторился. В этот день бригада Лося покрыла крышу шифером и была снята – с выводного объекта. "Артисты" лишились "работы" и своих преданных зрителей.

Глава 7. ПРИКАЗ № 401

Совместным приказом МВД и Генеральной прокуратуры страны от 2 1 ноября 1992 года осужденные, отбывающие наказание в ИТК разных режимов, получили право на отпуска, позволяющие им покидать ИТК и ездить в гости к своим родственникам на двенадцать рабочих дней без учета времени потраченного зеком на проезд в оба конца. Но процедура получения такого отпуска была довольно сложной, а поэтому не у каждого зека мечты об отпуске осуществлялись в реальной жизни.

Прежде всего зек, желающий получить отпуск, должен был отбыть в ИТК не менее двух третей назначенного судом наказания. Только тогда он имел право написать заявление на имя начальника учреждения с просьбой получить возможность использовать предоставленные ему приказом № 401 права. С получением согласия начальника, зек, написавший такое заявление, переводился на улучшенные условия содержания. На такого зека начальник отряда заводил личное дело, в котором группировался весь материал об его поощрениях и наказаниях. После этого зек должен был отработать в ИТК одиннадцать месяцев не получив ни одного замечания, не допустив ни одного нарушения правил внутреннего распорядка. И только тогда в прокуратуру края, области, республики направлялось ходатайство о предоставлении длительного отпуска тому или иному зеку. После утверждения ходатайства соответствующим прокурором, оно претворялось с жизнь.

Даже зек, отбывающий наказание в колонии строгого режима, мог получить отпуск домой. Ему надо было только взять себя в руки и неукоснительно выполнять все требования, которые предъявлялись к нему администрацией ИТК. Такое легче сказать, чем сделать. Не удивительно, что многие осужденные с такой "ношей" не справлялись и срывались, допуская нарушения режима содержания и внутреннего распорядка, чем автоматически исключали себя из списков претендентов на отпуск. Но особо терпеливые и целеустремленные зеки преодолевали все препятствия, которые их ждали на пути к отпуску, и получали право на него. Прибыв к месту своего постоянного жительства, они обязаны были явиться в РОВД и сделать там отметку в отпускном удостоверении о времени прибытия и времени убытия, когда возвращались обратно в ИТК.

Одни отпускники старались у себя дома за двенадцать дней переделать всю мужскую работу, которая их ждала, пока они находились в ИТК. Другие решали не менее важные семейные проблемы: женитьба и замужество детей, проводы сыновей в армию и так далее. Третьи, получив долгожданную временную свободу, старались столько употребить спиртного, чтобы воспоминаний о "счастливых" днях хватило на весь оставшийся срок.

Возвращались отпускники в ИТК уставшими, опустошенными, но душевно успокоившимися. У некоторых из них темнели под глазами синяки, но и они были довольны. Невозвращенцев, пустившихся в бега, были единицы. Погоды своим поведением они не делали, а поэтому не могли помешать работникам ИТК претворять требования приказа № 401 в жизнь.

На зека, не вернувшегося в ИТК к установленному сроку, через десять дней после его неприбытия объявлялся местный розыск, по истечении тридцати дней – всероссийский. Такого нарушителя приказа № 401 уже приравнивали к лицу, совершившему побег из-под стражи, со всеми вытекающими отсюда последствиями: при задержании и сопротивлении оперработники имели право убить его. Задержанному и вновь представшему перед судом невозвращенцу добавлялся срок наказания как за совершенный побег.

Были такие зеки, которые зарабатывали себе право на отпуск только с одной целью – совершить новое преступление. Они у Костыля находились на особом учете. Через законников на воле он искал для них соответствующую их специальности «работу».

Глава 8. МЕДВЕЖАТНИК АГАВ

В ИТК отбывал наказание за участие в ограблении банка зек по кличке Агав. Ни сотрудники колонии, ни зеки не знали, что означала эта “собачья" кличка. Только сам Агав знал, что это слово в переводе с греческого (агалос) означало «прославленный».

Внешность Агава не вызывала к себе почтения. Он был щуплым, явно не наделенным физической силой мужчиной, склонным к облысению в свои сорок девять лет.

Но недаром говорят, что внешний вид бывает обманчив. Неказистый Агав был опытным медвежатником, имевшим огромный авторитет в преступном мире. Свою работу он знал в совершенстве, чувствительные пальцы рук оберегал от любого физического труда, а со своим слухом на флоте он обязательно стал бы акустиком.

Был случай, когда его друзья принесли ему магнитофонную запись работы замка одного сейфа с шифром. Прослушав запись, а позже ознакомившись с самим сейфом, он в течение нескольких минут постиг секрет его замка и открыл сейф. Члены банды, в которой он тогда состоял, а это было в 1985 году, смогли взять из кассы крупного завода три миллиона рублей. По тем временам это была огромная сумма денег.

Последний раз Агав попал в ИТК не по своей оплошности и вине. С сейфом в акционерном объединении "Вымпел" он разбирался где-то минут десять, открыл его. Члены банды изъяли оттуда крупную сумму денег и скрылись с места преступления. Но работники уголовного розыска каким-то чудом вышли на их преступную группу, многих, в том числе и Агава, задержали. Прижатые доказательствами, бандиты вынуждены были признаться в преступлении. Но каждый арестованный признавал свою вину только в том, что было доказано материалами уголовного дела. Так было оговорено раньше на всякий случай. Когда такой "случай" наступил, они воспользовались своей предусмотрительностью. Именно благодаря ей роль медвежатника в их группе взял на себя вор по кличке Енох. Вот почему Агав прошел в суде как рядовой член преступной группы, получив всего шесть лет лишения свободы, тогда как Енох, став для него громоотводом, был осужден к десяти годам.

Ничего необычного в таком самопожертвовании не было. Прежде всего Енох выполнял указание главаря по кличке Лавр и обижаться не приходилось. Такова уж участь молодого вора. Беря на себя чужие действия, Енох, как молодая пчела оберегает матку, оберегал кормильца в лице Агава. Поступок Еноха свидетельствовал о том, что он не только уважает, но и придерживается правил воровского закона. В будущем, когда он сам станет матерым вором и придет пора подниматься вверх по воровской ступеньке мастей, ему его прошлое самопожертвование зачтется определенным плюсом.

Постоянное противодействие воров правоохранительным органам дало им возможность получить огромный опыт в нелегальной деятельности, позволило некоторым воровским группировкам приобрести завидную выживаемость, быть на плаву, несмотря на проносящиеся мимо штормы, ураганы, цунами…

После последнего "шторма" большинство членов группы Лавра оказалось в местах лишения свободы. Сам он и несколько молодых норов, не участвовавших в ограблении кассы акционерного объединения, оказались вне поля видимости работников следствия, а поэтому, переждан бурю, через какое-то время вновь продолжили свою преступную деятельность. Но навар от нее у Лавра был теперь ничтожно мал по сравнению с теми операциями, в которых участвовал Агав.

Почему арестованные бандиты не выдали своего главаря? Ответ на данный вопрос очень прост. Только совсем молодые воры раскалываются до "самого горла" и говорят следователю все, что знают. В результате такого откровения они тянут за собой как всех соучастников преступления, так и целый состав отягчающих их участь обстоятельств. Попадая в места лишения свободы, такие "говоруны" встречаются там со "смотрящими", "авторитетами на положении", которые уже знают об их "подлянке", Под жестким прессингом из "говорунов" выбивается дурь, их опускают в кочеты, создают невыносимые условия для проживания в ИТК. Пройдя курс такой "академии", говоруны начинают отказываться от своих, ранее данных на следствии правдивых показаний, начинают обвинять следователей, что якобы такие показания они дали им под физическим воздействием. Но, как говорится, поезд ушел и бесполезно пытаться догонять его пешком.

В банде Лавра говорунов не оказалось, а поэтому как у работников дознания, так и у следователя имелось много неясных моментов по совершенному ею преступлению. Однако необходимость завершить расследование в. двухмесячный срок (для его продления веских оснований не было), вынудили следователя, обрезая концы, идущие от арестованных к тем, кто остался на воле, направить сырое дело в народный суд. В суде тяжкое преступление было рассмотрено быстро и без каких-либо осложнений. Внешняя, видимая простота, "чистосердечное" признание подсудимых укрыли от судьи подводные рифы, и он, довольный своей работой, добросовестно и от души "раздал" каждому подсудимому такую меру наказания, какую тот заработал. Приговор суда никто из приговоренных не обжаловал, что дало возможность судье еще раз убедиться, что принятое им решение верное.

Тем временем Лавр "обкатывал" новичков своей банды на разных преступлениях. Таких банд, как у Лавра, было много, они конкурировали между собой и соответственно мешали друг другу. Когда же Лавр в компании с Агавом "работал" по "раскалыванию" сейфов, на этом поле деятельности они действовали вне конкуренции.

Перед тем, как получить отпуск домой, Агав попросил Лавра найти ему для "работы" фартовый сейф. Тогда же Агав предупредил главаря, чтобы тот не посвящал молодых воров в свои контакты с ним.

Осторожность и анализ своих действий на много ходов вперед сделали Агава опасным преступником. Когда, например, он узнал, что его направляют отбывать наказание в УО-7 8 4/25, то запретил Лавру говорить о себе Глухарю. Он знал, что "смотрящий" колонии Глухарь наркоман. Доверять наркоману тайну своей специальности Агав посчитал недопустимым. Кроме наркотиков Глухарь ничего не видел и не ценил; употребив дурь, мог ненароком проболтаться кому-нибудь о его секрете.

Смирившись с участью звонкового преступника, Агав не стал просить у Глухаря никаких привилегий и даже был вынужден заниматься физическим трудом, С приходом в колонию Костыля он сразу же расположился к нему доверием, но не открылся "авторитету", а решил познакомиться с ним через Лавра. Такой подход к Костылю он считал более весомым и убедительным.

Получив с воли от воров информацию об Агаве, Костыль немедленно встретился с ним в слесарном цехе, где тот работал. После состоявшегося знакомства Костыль поинтересовался:

– Тебе от меня помощь нужна?

– Конечно!

– Какая?

– Быть шниффером я не могу в силу того, что Бог мне не дал здоровья. Если по-прежнему буду пахать в слесарном цехе, то не исключено, что и медвежатником стану хреновым,

– Почему это?

– У меня оттого, что грохот и шум, портится слух. А на руках, видишь, какие мозоли? – показывая Костылю ладони, заявил Агав. – А ведь только благодаря нежности рук, чуткости слуха и соответствующему опыту медвежатник может на "ты" разговаривать с сейфом. Если у меня не будет в наличии всех трех слагаемых, грош цена мне будет в базарный день.

– И что ты предлагаешь?

– Переведи меня куда-нибудь на тихую и легкую работу, где я мог сгонять мозоли с рук и заработать себе отпуск. Думаю, что тебе мою просьбу выполнить не составит особого труда.

– Это тебе со своей колокольни так кажется. В нашем кичмане, как ты знаешь, много козырных воров. На всех у меня теплых мест не хватит.

– Выходит, я зря рассчитывал на твою помощь?

– Не спеши с "оргвыводами", дай подумать, – недовольно сморщив лицо, попросил его Костыль. Подумал, что-то вспомнил и оживился. – На склад каптенармусом пойдешь?

– Выдавать и принимать от зеков шмотки?

– Что-то в этом роде.

– Конечно пойду.

– Ну вот и договорились, – довольно произнес Костыль. – А зачем тебе понадобился отпуск?

– У Лавра на воле, не сомневаюсь, давно приготовлена для меня работа. Если не буду регулярно заниматься практикой, – Агав согнул руки в локтях, демонстрируя в непрерывном движении пальцы, – то очень скоро буду дисквалифицирован как специалист своего амплуа.

– Умно рассуждаешь. Я знал несколько медвежатников. Они в зонах жили королями, а ты себя мучаешь,

– Когда менты меня расколят, кто я есть на самом деле, то и я буду себя вести как твои знакомые. А пока для меня лучше всего не высовываться из своей теперешней шкуры. Подумай сам: какой мент согласится медвежатника отпустить из кичи в отпуск домой? Никакой!

– Молоток! – дружески похлопав Агава по плечу, согласился с ним Костыль. – Когда заработаешь отпуск, не забудь зайти ко мне поделиться своим успехом.

– Договорились! – пожимая на прощание Костылю руку, заверил его Агав,