Текст книги "Опасные заложники"

Автор книги: Владимир Шитов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 34 страниц)

– Это мы сможем осуществить, – пообещали ему чекисты в два голоса.

Несмотря на то, что парии годились Першину в сыновья, они сейчас разговаривали с ним как медицинские работники, – нежно и доброжелательно, с: некоторой виноватостью в голосе, как бы беря на себя часть вины в том, что позволили Першину подвергнуться такой опасности…

Оставим Першина и его окружение на судне и обратимся вновь к группе иностранных агентов.

Возвратившись на берег, Курносый доложил резиденту о выполнении возложенного на исто задания. Довольный приятным сообщением, Фокин поручил водителю и Курносому загрузить байдарку камнями. Те, выполняя его указание, отбуксировали лодку от берега метров на пятьдесят и утопили ее в море. Выйдя на берег, они, не стесняясь резидента, поснимали с себя трусы и стали выжимать из них воду, тогда как Фокин, не теряя зря времени, продолжал давать им указания:

– Ты, Леонид Васильевич, останешься здесь на дежурстве, дождешься отправления теплохода. Он должен в три часа дня покинуть бухту. Алексей Иванович за тобой прибудет в шестнадцать часов.

Он мог данного указания Курносому и не делать, так как ранее уже дал такую команду. Поэтому Курносый, одевшись, прошел к своему автомобилю и взял из багажника огромный сверток, в котором находились принадлежности аквалангиста, продукты питания и другое. Проходя мимо Фокина, Курносый деловито произнес:

– Дай Бог, чтобы все прорезало, как мы хотим.

– Дай Бог, – согласился с ним резидент, на всякий случай даже суеверно перекрестившись.

Когда машина с резидентом ушла, Курносый немедленно распаковал свой сверток. Взяв из него прибор и включив его, он удовлетворенно констатировал, что прибор подает устойчивые, постоянные ровные сигналы. Облюбовав под скалой, у самой воды, удобное для себя место, рассчитанное на многочасовое дежурство, как бы застолбив его, он кинул на него кусок брезента.

В том, что в назначенное время за ним приедет товарищ, чтобы отвезти домой, Курносый нисколько не сомневался, но до шестнадцати часов надо было еще продержаться, и тут на товарища никакой надежды не было. Надо рассчитывать только на себя. Не считая чекистов профанами и страхуя себя от возможной неприятной неожиданности, он надел костюм аквалангиста, приготовил баллон с кислородом, чтобы тот был постоянно под рукой.

Только после выполнения этих мер предосторожности он позволил себе плотно позавтракать. Не спеша пережевывая пищу, вспоминал, что из того, что они должны были сделать, он еще не выполнил. Прервав завтрак, он прошелся по бухте, подобрал два окурка. С удовлетворением отметил, что в бухте не осталось следов пребывания его друзей. Положив окурки под камень, он вернулся к месту своего привала и продолжил завтрак.

С трассы его "гнездо" не просматривалось. Обнаружить его практически можно было только со стороны моря. Возвышающаяся над ним козырьком скала не давала посторонним возможности видеть его, наблюдать и контролировать его действия.

Закончив завтракать, Курносый по привычке посмотрел на приемник, довольно отметил, что принимаемые им сигналы с теплохода постоянные. Обстановка благоприятствовала отдыху, можно было бы немного поспать, но Курносый отогнал от себя такой соблазн. Перебарывая в себе, желание уснуть, подкрепляясь из термоса глотками крепкого кофе, он, бдительно нес возложенное на него дежурство, не завидуя Здоровяку, которому на теплоходе со своим пленником было менее уютно.

"Там, на теплоходе, Здоровяк находится, как в ловушке. Правда, если у него все пройдет гладко, то он раньше меня попадет домой, но зато я меньше подвергаюсь риску. Кругом – горы и камни. Ко мне никто не сможет подойти незаметно, не вызвав камнепада", – успокаивая себя, думал Курносый.

Глава СОРОК ПЕРВАЯ

Несмотря на то, что Томилко слишком поздно проинформировал Качанова о намерении иностранной агентуры тайно вывезти из страны российского подданного, тот к вечеру уже успел установить за Капитаном плотное наблюдение, из которого тот, как из-под колпака, уже не смог бы выбраться.

Предположение Качанова, что агенты намерены вывезти из страны ученого-атомщика Першина, соответствовало действительности, а поэтому размах принимаемых им в операции мер был вполне оправдан.

Через Капитана оперативники Качанова вышли на Здоровяка, окружив его своим "вниманием и заботой". Когда у резидента Фокина началась операция по высадке "десанта" на теплоход Ломакина, она тоже проходила под наблюдением чекистов.

По тому, как энергично она проводилась, Качанов понял, что ему и его подчиненным ночью спать не придется. Понимая всю ответственность, которая сейчас автоматически была возложена на его плечи, Качанов вместе с оперработниками был на передовой позиции, где на месте без проволочек немедленно давал подчиненным необходимые указания, Работы у него было столько, что о сне не приходилось даже думать.

По рации Качанов получил сообщение от своего сотрудника, пост которого находился в непосредственной близости от тайной бухты иностранных агентов. Тот сообщил, что к ранее находящимся на берегу агентам на "москвиче" подъехала новая группа из трех человек. Среди прибывших он опознал ученого-атомщика Першина.

Не успев завершить разговор по рации с оперработником, Качанов был побеспокоен радистом походной лаборатории, который, остановившись рядом, молча ждал конца разговора, чтобы сообщить какую-то новость.

– Ну, чего там у тебя случилось? – спросил его Качанов.

– В квадрате сорок пять, – то есть там, где находится бухта, – заработал маяк, подающий устойчивые, одинаковой силы однообразные сигналы.

– А ну пойдем посмотрим.

Поднявшись в походную лабораторию, начиненную сверхсовременной радиотехникой, Качанов замедлил свои движения, боясь повредить какой-либо прибор по неосторожности. Предназначение находящегося в автомобиле оборудования даже он полностью не знал, так как не был узким специалистом в этой области знания. Радист показал ему прибор, в котором тревожно мигала красная лампочка индикатора.

– Видите, Сергей Георгиевич, прибор фиксирует работу маяка.

"Интересно, зачем он им понадобился?", – не находя ответа, подумал Качанов.

Когда иностранные агенты повезли Першина на теплоход, о чем Качанов узнал из сообщения по рации с поста рядом с бухтой, пришедший к нему из лаборатории радист вновь побеспокоил его своим сообщением:

– Товарищ полковник, импульсы на приборе стали более слабыми.

Разгадав ранее нерешенную задачу, Качанов сообщил ему:

– Передатчик из бухты доставили на судно.

– Я понял, увеличилось расстояние между нами, а значит, слабее стал сигнал, – довольно подытожил радист.

Такого огромного количества иностранных агентов Качанову никогда не приходилось задерживать. Однако сейчас он видел проблему в другом. Он ещё не определил, то ли задерживать агентов сейчас – немедленно, то ли установить за ними наблюдение и попытаться выяснить как можно больше об их связях. В том, что он имел дело с целой агентурной группой, он не сомневался. Взвесив все "за" и "против", он остановился на первом варианте.

"Агентов надо задерживать, но только не в бухте и не в городе, а где-то на трассе", – определившись таким образом, он дал своим подчиненным соответствующее распоряжение.

Проехав от бухты по серпантину трассы около трех километров, Фокин почувствовал, что его автомобиль стал трудноуправляемым, его вело все время к круче, невозможно было держаться прямого направления. Удивленный таким открытием, он был вынужден сбавить скорость, а затем совсем остановиться. К его удивлению, переднее правое колесо "москвича" было не только спущено, но от долгой езды оказалось пожеванным. Подъехавший следом за ним агент, выйдя из машины, подошел к нему. Они не успели переброситься и двумя фразами, как оказались в окружении группы автоматчиков в пятнистой защитной форме, неизвестно откуда и как появившихся. Автоматчики, – набросившись на агентов, молча обезвредили их.

Подошедший к ним полковник сказал:

– Мы работники федеральной службы контрразведки. Вы нами задерживаетесь…

Пока обескураженные агенты, слушая Качанова, приходили в себя, на них были надеты наручники, их обыскали, после чего в двух автомобилях увезли в управление. На трaсce остался всего лишь один оперработник, чтобы заменить на "москвиче" пробитый скат на запасной.

Задержание Курносою оказалось не таким легким, как это произошло с его руководством. Качанов поручил чекистам захватить Курносого только живым, что, безусловно, усложнило их задачу. Курносый звериным чутьем почувствовал надвигающуюся опасность. Внимательно осмотревшись и не увидев ничего, он, не поленившись, выглянул из своего секрета и посмотрел на бухту. Там он увидел трех парией с автоматами, которые, не замечая его, медленно двигались в его направлении, осматриваясь по сторонам. Моментально спрятавшись за выступ скалы, Курносый водрузил на спину баллон с кислородом, надел на голову маску, вставив в рот мундштук, стараясь меньше производить шума, на руках стал спускаться из своего секрета в море.

Как он ни был осторожен, звук его погружения был все же услышан преследователями. Они увидели Курносого погружающегося в глубину моря.

– Виктор глушанул его гранатой? – поинтересовался автоматчик у старшего группы.

– Нам дано задание захватить его только живым, – ответил тот строго.

– Нам его живым не взять. Он от нас уйдет.

– Пускай уходит. Мы не имеем права поднимать шум. Это категорическое требование полковника.

– Понятно, – с разочарованием в голосе, прикрепляя гранату к поясу, пробурчал автоматчик.

Так Курносому удалось избежать смерти.

Уведомленные с берега по рации чекисты, находящиеся на теплоходе “Добрыня", знали, что у Здоровяка должен быть при себе передатчик. Однако при самом тщательном обыске и досмотре его вещей злополучный передатчик не был найден.

Здоровяк божился и клялся, что у него интересующего их прибора нет, и он ничего о нем не может сообщить.

Объяснив Першину свое затруднение, они попросили позволить им обыскать его одежду, не исключая, что передатчик может быть зашит в ней. Но и обыск Першина не дал положительного результата, о чем они с сожалением были вынуждены сообщить по рации полковнику Качанову.

Так как постоянное наблюдение за судном со стороны иностранных агентов было снято, Курносый, чтобы не быть задержанным чекистами, успел сбежать. Теперь ему надо было думать, как спасти свою шкуру, а не выполнять указания резидента. При поспешном бегстве со своего наблюдательного пункта Курносый оставил там все свое имущество, в том числе и принимающее сигналы с судна устройстве Теперь уже можно было не бояться открыто на катере посетить теплоход "Добрыми".

Качанов поручил работнику научно-технической службы лейтенанту Подроманцеву с прибором Курносого прибыть на теплоход. Там Подроманцев с помощью прибора должен был разрешить связанную с передатчиком проблему.

На судне Подроманцев установил, что передающее устройство находится… в теле Першина. Рентгеновский снимок показал, что передатчик – в пищеводе профессора.

Когда чекисты сообщили это академику, тот, искренне удивившись, сообщил им, что не помнит, когда резидент принудил его проглотить миниатюрный передатчик. Впоследствии тот естественным путем вышел из организма.

В затею с передатчиком Фокин членов своей агентурной группы не счел нужным посвящать. Каждый из них знал столько, сколько ему положено было знать в пределах выполняемой им работы.

Для чего Фокиным была реализована в жизнь данная идея? Прежде всего для того, чтобы иметь возможность на расстоянии контролировать и наблюдать перемещение интересующего его "объекта".

Не будучи осведомлен о затее резидента, Здоровяк, попав в руки чекистов, не имел возможности выдать секрета своего руководителя А тот имел бы возможность установить, куда с судна чекисты увезут и спрячут от него своего ученого. Однако предусмотрительный ход Фокина не получил того продолжения, на которое он рассчитывал. Все сложилось не так, как ему хотелось. И вины его в том не было совершенно. Просто на нуги осуществления его задания встал противник, который по своим деловым и профессиональным качествам оказался на голову выше.

Глава СОРОК ВТОРАЯ

Проявив весь свой профессиональный опыт и звериное желание выжить, Курносый не только вырвался из приготовленной ему западни, но и незамеченным проник и город, избежав проверки личности появившимися, как грибы, многочисленными постами ГАИ, ВАИ и других служб.

Взяв такси, он проехал мимо дома резидента. На крыше дома телевизионная антенна стояла повернутой с юга на север, что говорило об отсутствии Фокина. Но его фотоателье тоже было закрыто, чего раньше в рабочее время никогда но было, ибо в отсутствие Фокина его обязательно замещал Криворотой, тоже член их агентурной группы, работавший у резидента помощником.

"Не исключено, что их схватили чекисты, – сделал Курносый неутешительный вывод. – Если так, то, пока не поздно, мне надо отсюда уматывать".

Приняв такое решение, Курносый поехал в филиал торгового турецкого объединения “Пионер-Кавказ", где работал по контракту бухгалтером Джексон Кристонсон. Хозяин объединения взял его к себе на работу потому, что Кристонсон хорошо владел турецким, русским, английским языками, а поэтому помимо основной работы еще выполнял функции переводчика при официальных встречах его представителей с русскими деловыми кругами.

Оправдывая свое название, объединение "Пионер-Кавказ" первым из турецких фирм пустило корни сотрудничества на российской земле.

Встретившись с Кристонсоном и пройдя с ним в мужской туалет, где кроме них никого не было, Курносый потребовал:

– Завтра в десять часов в Турцию отправляется теплоход "Ломоносов", закажи и восьми на него мне один билет на имя Ричарда Оуэна, подданного Великобритании.

– Я сейчас занят, – недовольный поручением, попытался отказаться Кристонсон.

– Ты дурака не валяй. Мы тут пашем, рискуем головой, а у тебя нет времени выполнить дерьмовое поручение. Вечером я забегу за билетом, – не терпящим возражений тоном потребовал Курносый.

– Давай деньги!

– Купишь на свои, шеф нотам долг вернет. Ты до какого времени работаешь?

– До шести вечера.

– Я к концу работы к тебе подъеду.

– Постараюсь к этому времени выполнить закат. У вас что-нибудь случилось? – обеспокоенно спросил Кристонсон, почувствовав что-то неладное.

– Ничего страшного, мне поручены кое-какие курьерские обязанности. Одно домой отвезти, а другое из дома доставить сюда. Если хочешь, то можешь вместо меня выполнить поручение. Я возражать не буду.

– Ты же знаешь, что я не имею права без разрешения сверху менять место работы, – несколько повеселев после такого ответа Курносого, напомнил ему Кристонсон.

– А я думал, что тебе нравится путешествовать на теплоходе в люксовской каюте, – зная трусливый характер собеседника, подшутил над ним Курносый, тем самым пытаясь его взбодрить и убедить, что ему дано простое, обычное поручение.

Когда его попытка удалась, Джексон разговорился и уже не спешил на свое рабочее место.

– Ты так и живешь в гостинице? – поинтересовался у него Курносый.

– Да.

– В триста восемнадцатом номере?

– Да.

– Дай мне ключи от своего номера, – потребовал Курносый.

– Зачем?

– До вечера я хочу отдохнуть в твоем номере.

Увидев подозрительный взгляд Кристонсона, обращенный на него, Курносый успокоил Джексона:

– Не бойся, я тебя не обкраду. Мы же свои люди и должны друг Другу помогать. Возможно, буду ночевать у тебя в номере, а поэтому сегодня на ночь не приводи к себе никаких баб. За внимание к моей персоне перед расставанием ты получишь от меня кусок баксов.

Являясь поклонником слабого пола и кутилой, Кристонсон сразу увидел явную выгоду для себя но осторожность все же взяла верх над жадностью.

– А чего ты не хочешь ночевать у себя дома?

– Таково желание шефа. Поговори с ним: если он посчитает возможным изменить свое первоначальное мнение, то я с удовольствием воспользуюсь твоим советом, тем более что и баксы останутся при мне.

– Что-то в последнее время наш шеф стал слишком много чудить, – недовольно сказал Кристонсон.

– Если ты за ним заметил что-то плохое, не стесняйся, скажи мне сейчас. Я дома канну на него кому следует, сославшись на твое донесение, и его от нас заберут. Честно говоря, он действительно стал нудным мужиком и перестал мне правиться, а поэтому я твое недовольство всегда подержу.

– Ты неправильно меня понял, – отдавая Курносому ключи от своего номера, стал оправдываться Кристонсон, боясь, что Курносый может дома все свалить на него. – Мне просто не нравится его скрупулезность и чрезмерная опека, как будто мы дети и не можем сами принимать умные решения.

– Когда доживешь до его лет и его уровня знаний, будешь занимать его пост, тогда и ты будешь рассуждать иначе. Он принимает решения, руководствуясь имеющейся у него информацией, а поэтому ни ты, ни я не доросли, чтобы его критиковать, – перестав подыгрывать Кристонсону, строго заметил Курносый.

– По-видимому, так оно и есть, – поспешно согласился с ним Джексон – Поэтому забудь наш разговор о шефе.

– Считай, что я его не слышал, – успокоил Курносый. – Пока, до вечера.

В номере Джексона Курносый, сидя перед зеркалом, не спеша, старательно, со знанием дела накладывал на себя грим, перевоплощаясь в совершенно другого человека. В заключение он водрузил на переносицу массивные очки в роговой оправе. Довольный своей работой, он вспомнил, что сегодня совершенно не ел. Заглянул в холодильник, достал колбасу, сыр, лимонный напиток, тушенку. Набросившись на еду с аппетитом здорового человека, не уверенного, что ему в ближайшем будущем придется еще так поесть, он стал насыщаться про запас.

Съездив в универмаг, он купил там себе приличествующую денежному иностранцу одежду. Не желая привлекать к себе внимание работников торговли, он не стал переодеваться в универмаге, предпочел это сделать R номере Джексона.

В половине третьего он был на лодочной станции, где находился до пятнадцати часов. Теплоход "Добрыня", как в застойные времена, ровно в пятнадцать часов, подняв якорную цепь, подав несколько прощальных гудков, покинул порт.

"Слава тебе Господи. Кажется, на нашей улице не так уж и плохо, – довольно подумал Курносый. – Плохо только, что все лавры и награды за ученого достанутся Здоровяку, но я постараюсь не упустить своего шанса и часть сдобного пирога заберу у него", – завистливо, но с надеждой на восстановление справедливости подумал он.

Вечером перед концом работы Кристонсона он нанес ему визит в контору, где взял купленный на теплоход билет. Поблагодарив агента за оказанную услугу, Курносый и не подумал дать обещанную тысячу долларов. Уже ненужному ему агенту он сказал:

– На прощание я тебе в виде платы за оказанную услугу дам добрый совет: заболей или куда-нибудь смойся на пару дней.

– Для чего? – удивился Джексон.

– Кажется, наш корабль дал трещину. Если не хочешь утонуть вместе с ним, то надо бежать с него. Если будешь сидеть у себя в номере, то не исключено, что уже сегодня тебя заметут чекисты.

Оставив растерявшегося агента с его проблемами, Курносый ушел, не– желая и дальше говорить с ним на неприятную тему. Он не стал бы предупреждать Джексона о грозящей ему опасности, но если того оставить в благодушном настроении, то чекистам не составит особого труда найти и задержать трусливого агента, которого могут выдать резидент со своим помощником. Джексон, в свою очередь, поспешил заложить его со всеми потрохами. Тогда у него пропадет шанс выехать домой на теплоходе. Такая перспектива его не устраивала. Предупредив и напугав Джексона, Курносый знал, что он заставил того немедленно "заболеть" и залечь на дно, где будет находиться до лучших времен или пока его не задержат чекисты. К тому времени он уже сможет покинуть пределы России. Такой вариант был самым приемлемым.

В десять часов вечера Курносый вновь проехал на такси мимо дома Фокина. В окнах горел свет, что говорило посторонним о том, что хозяин дома, но телеантенна по-прежнему стояла повернутой с юга на север, указывая посвященным на его отсутствие.

"Шефа чекисты задержали, но пока не успели расколоть». Сейчас чекисты ждут меня в доме, но, дорогие мои, вам меня не дождаться. Шеф дает нам шанс выбраться за кордон и выполнить задание", – впервые с благодарностью к резиденту подумал Курносый.

Сев в такси, Курносый попросил таксиста, чтобы тот отвез его в ресторан "Наш дом". Стоя на улице перед зданием ресторана, он закурил сигарету и стал анализировать события прошедшего дня:

"Урки не могли задержать моего шефа. Если бы они это сделали, то на теплоходе "Добрыня" таможня обязательно обнаружила бы моего друга с ученым, но теплоход беспрепятственно и без задержки отправился в Турцию. Я ничем не рискую, если сделаю поход в ресторан. Там я, возможно, смогу получить ответы на мучающие меня вопросы. Только я не должен никому задавать эти вопросы, а опираться на свою интуицию",

Зайдя в зал ресторана, он опытным глазом окинул столики и сразу же увидел парня, которого ему пришлось подвозить от бухты до ресторана. Как читатель догадывается, это был Клим.

Присев за свободный столик в противоположной стороне от Клима, Курносый сделал заказ официанту. К плотному ужину он заказал две бутылки шампанского, которое не очень жаловал, предпочитая ему русскую водку, но сейчас не время было напиваться допьяна. Он стал коротать вечер в ресторане, ко всему приглядываясь и прислушиваясь. Спешить было некуда.

Его терпение было вознаграждено. Перед закрытием ресторан покинул Капитан вместе со стройной девушкой, которая с улыбкой соловьем что-то "пела" ему на ухо.

"Путана старается набить себе цену перед этой рухлядью, – пренебрежительно подумал Курносый о девушке. Но увиденная картина его здорово обрадовала. – Значит, "землетрясение" урок не коснулось, и Капитан завтра поедет в Турцию получать деньги за свой товар. Мне его нечего бояться, так как он меня не знает в лицо", – успокоенный таким выводом, довольно подумал он.

Залпом осушив бокал шампанского, расплатившись с официантом, Курносый покинул ресторан.