Текст книги "ЭХО. Предания, сказания, легенды, сказки"

Автор книги: Владимир Муравьев

Соавторы: Людмила Чудова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)

– Нет, – сказал шериф, – я сам хочу его поймать и поеду вместе с вами!

Наутро отряд во главе с шерифом уже мчался по дороге к лесу. Мясник ехал на своей тележке, указывая дорогу.

Люди Робин Гуда, с тревогой ожидавшие возвращения своего предводителя, давно уже следили за дорогой. Они еще издали увидели отряд шерифа и были наготове. Как только всадники углубились в лес, мясник вынул рог и трижды в него протрубил. И в ту же минуту со всех сторон появились стрелки в зеленых плащах, некоторые спрыгнули с деревьев прямо на плечи солдат. После короткой схватки шериф и его солдаты были взяты в плен.

– Ну что ж, шериф, – улыбнулся Робин Гуд, – ты хотел заманить меня к себе, но попался сам!

Шериф был вне себя от бессильной злобы. Подумать только: Робин Гуд, тот самый Робин Гуд, которого он так жаждал поймать, сидел с ним за одним столом, спокойно спал в его доме, выиграл стрелу, а теперь взял его, шерифа, в плен!

А в лагере Робин Гуда царило веселье, все поздравляли Робина с победой в состязании. Шерифа и его солдат тоже заставили выпить за здоровье и успех Робин Гуда, а потом отпустили, взяв у них оружие и коней.

Пешком, жалкие, дрожащие от страха, вернулись шериф и его солдаты в Ноттингем. С той поры шериф лютой ненавистью возненавидел Робин Гуда.

Вскоре разнесся слух, что за его голову обещана награда и что шериф готовит большое войско для похода в Шервудский лес. Все опаснее становилось Робин Гуду появляться где бы то ни было. Малейшая неосторожность могла стоить ему жизни.

Но вот однажды к нему прибежала вдова из соседней деревни. Обливаясь слезами, она рассказала, что трех ее сыновей схватили солдаты шерифа за то, что они отказались платить непосильные налоги и бросили долговые книги в костер. Завтра утром их повесят. На поле у городских ворот уже ставят виселицы.

– Ты рано плачешь, мать! – воскликнул Робин Гуд, сжав кулаки. – Клянусь, я спасу твоих сыновей!

На другой день стрелки Робин Гуда, переодевшись в крестьянское платье, смешались с толпой, ожидавшей начала казни.

По дороге к месту казни Робин Гуду встретился оборванный старик нищий, и они обменялись одеждой. Надевая старые штаны с огромной дырой, Робин Гуд засмеялся.

– Затейливый покрой у тебя, папаша! – пошутил он.

Толпа на поле замерла в ожидании. Из городских ворот выехали шериф и его приближенные. Следом за ними стража вела осужденных. Шериф и его свита заняли свои места, стража окружила их. Осужденных ввели на помост. Шериф уже подал знак, забили барабаны, но казнь не начиналась.

– Палач куда-то исчез, а другого нет, – доложили шерифу.

В это время Робин Гуд протиснулся вперед и поклонился шерифу.

– Благородный лорд шериф, что ты пожалуешь мне, если я буду палачом? – сказал он, изменив голос и шамкая по-стариковски.

Шериф окинул его взглядом.

– Новые штаны, старик, да еще пригоршню монет в придачу! – крикнул он.

– Согласен, ваша милость, – прошамкал Робин Гуд и влез на помост.

Он подошел к одному из братьев, взял веревку, делая вид, что хочет накинуть ему петлю на шею, но в тот же миг одним ударом ножа рассек связывавшие его веревки и, выхватив из своих лохмотьев меч, сунул ему в руки. Секунда потребовалась, чтобы развязать оставшихся двоих братьев. Стража бросилась на них, но несколько десятков стрел, пущенных лесными стрелками, скрывавшимися в толпе, запели в воздухе. Одна из них просвистела возле самого уха шерифа; он задрожал и бросился к лошади.

А стрелки Робин Гуда уже дрались с солдатами. Схватка окончилась тем, что Робин Гуд и его товарищи ускакали в лес на шерифовых лошадях, увозя с собой спасенных ими сыновей старой вдовы.

А неподалеку, в овраге, валялся связанный по рукам и ногам палач с кляпом во рту…

Такие истории рассказывают о Робин Гуде.

Эссипатл и Владыка Грозный Червь

Шотландская легенда

Давным-давно жил-был на севере Шотландии один крестьянин. У него было семь сыновей. Старшие сыновья носили самые обыкновенные шотландские имена. А младшего, седьмого, люди прозвали Эссипатл. Это очень странное прозвище, оно значит: «Тот, кто валяется в золе».

Эссипатл и в самом деле любил валяться на куче золы во дворе.

В длинные летние дни он лежал там по целым часам, пересыпая золу между пальцами, как песок на морском берегу. Греясь на солнышке, он сам себе рассказывал сказки, и на уме у него были только тролли да великаны, эльфы да гномы.

А его старшие братья в эти часы усердно работали в поле. Они насмешливо показывали на младшего и говорили друг другу, что вот это настоящий Эссипатл – совсем никудышный малый.

Возвращаясь домой с работы, они толкали его и дразнили, заставляли таскать мусор на свалку, торф из сарая, воду из ручья и вообще взваливали на него всякую грязную и тяжелую работу, за которую сами не хотели браться.

Эссипатл послушно таскал мусор, черпал воду, а сам все время думал о троллях или мечтал о великих подвигах, которые совершит, когда вырастет.

Сгибаясь под коромыслом с полными ведрами воды, он говорил старшим братьям: «Когда я вырасту, не надо будет таскать воду из ручья – она сама побежит в рукомойник. Уж я придумаю, как это сделать».

Но старшие братья только смеялись над ним.

Однажды вечером рыбаки, выехавшие на лодках в море, завидели издали Мастера Стуруорма – иначе говоря, Владыку Грозного Червя. А все знают, что это самый большой, самый главный и самый прославленный из всех морских змеев. Живи он в наши дни, хвост его протянулся бы до Исландии, в то время как голова касалась бы Нордкапа.

Рыбаки рассказывали, что чудовищный Змей, повернув голову к берегу, открывал свою страшную пасть и зловеще зевал. Он как бы желал показать, что очень голоден и, если его не накормят, он погубит все живущее на земле – человека, зверя и птицу.

Услышав эту весть, люди помертвели от ужаса, а король созвал совет и заседал целых три дня. Но совет ничего не решил.

Наконец к вечеру третьего дня, когда все впали в отчаяние, в зал заседаний вошла королева.

Надо сказать, что эта королева была вторая жена короля. Народ ее не любил – уж больно она была высокомерна, заносчива. Она плохо обращалась со своей падчерицей, принцессой Джемделавли, и вечно шепталась с придворным волшебником, которого все боялись. Королева встала у трона и сказала громким голосом:

– Вы думаете, что вы храбры и сильны! Но ваше оружие – все равно что солома перед Змеем. Не силою рук можно его победить, а только колдовством. Итак, спросите совета у волшебника. Он знает все тайны земли, воздуха и моря.

Ни королю, ни его приближенным этот совет не понравился. Волшебника они ненавидели. Но ведь сами они ничего не могли придумать, и им волей-неволей пришлось послушаться королевы и послать за колдуном.

Он тотчас явился. Это был длинный, тощий, страшный старик: борода его висела до колен, волосы окутывали до самых пят, а лицо у него было белее извести.

– Можно умилостивить Великого Змея, – сказал злой волшебник. – Но для этого надо каждую субботу бросать ему на съедение семь самых красивых молодых девушек. Иного спасения нет. Если же и это не поможет и Грозный Червь не удалится, тогда можно будет применить последнее средство… Но оно так ужасно, что сейчас не стоит говорить о нем.

Что было делать королю и советникам? Как ни тяжко им было, пришлось послушаться волшебника, чтобы спасти страну. Король поневоле издал жестокий приказ.

И вот каждую субботу королевские слуги хватали семерых прекрасных, ни в чем не повинных девушек, приносили их на берег, связанных по рукам и ногам, и оставляли на утесе, который вдавался в море. Чудовищный Змей вытягивал свой длинный, раздвоенный язык и слизывал девушек со скалы, а весь народ в ужасе смотрел на это издали. Женщины закрывали себе лица и громко рыдали, а мужчины опускали головы.

«Неужели никто не может сразиться с чудовищем, убить его и спасти жизнь девушкам? – думал Эссипатл. – Если нет, за это возьмусь я. Я не боюсь Владыки Грозного Червя!»

И Эссипатл дал клятву, что убьет Грозного Змея.

А время все шло. Каждую субботу Грозному Червю бросали семерых девушек на съедение. И наконец в народе заговорили, что больше так продолжаться не может: ведь скоро в стране не останется ни одной девушки.

Король опять созвал своих советников, и после долгого раздумья они решили, что надо еще раз призвать волшебника и спросить у него, какое другое, последнее, средство он знает.

Они и не подозревали, как ненавидит жестокая королева свою падчерицу, принцессу Джемделавли, а злой волшебник знал это очень хорошо. Вот он и придумал, как угодить королеве. Он явился в совет и, притворясь очень огорченным, сказал, что единственное, что остается сделать, – это отдать принцессу Джемделавли Грозному Червю. Тогда уж он наверное уплывет.

Как только он это сказал, грозная тишина воцарилась в зале. Все закрыли лица руками, потому что никто не решался взглянуть на короля.

Король нежно любил свою дочь. Но он понимал, что нельзя щадить свое дитя, когда заставляешь других отцов отдавать на смерть своих дочерей ради спасения страны. Не помня себя от горя, он сделал знак рукой.

И вот самый старый королевский советник встал и, тяжело вздыхая, хотел уже произнести приговор принцессе. Но тут выступил вперед любимый слуга короля.

– Если Владыка Грозный Червь не уплывет в море, как только проглотит принцессу, – сказал слуга, – то мы угостим его уже не семью девушками, а вот этим жестоким, тощим волшебником!

Не успел он это сказать, как раздались столь громкие возгласы одобрения, что злой волшебник съежился и его бледное лицо позеленело.

Итак, самый старый советник произнес два приговора: один – принцессе, другой – волшебнику. Но король повелел, чтобы приговор над принцессой был приведен в исполнение не раньше чем через три недели. За эти три недели король разослал во все соседние королевства своих послов, и те объявили повсюду, что, если какой-нибудь храбрец прогонит Грозного Червя и спасет принцессу, он получит ее в жены и все королевство в приданое, да еще ему дадут прославленный меч Сиккерснеппер – Верноразящий.

И вот тридцать шесть воинов из разных стран прибыли в королевский дворец, и каждый из них твердо надеялся получить обещанную награду.

Но, увидев, как Грозный Червь лежит в море и разевает свою необъятную пасть, двенадцать воинов внезапно занемогли, а еще двенадцать так испугались, что пустились бежать без оглядки и ни разу не остановились, пока, наконец, не добрались до своих родных мест.

Таким образом, только двенадцать из тридцати шести храбрецов вернулись в королевский дворец, но и эти были так подавлены страшным зрелищем, что от их храбрости и следа не осталось. Ни один из них и не пытался убить Грозного Червя.

Прошли три недели, и наступил канун того дня, когда нужно было принести в жертву Змею принцессу. Король позвал к себе своего старого слугу и медленно взошел на трон, стоявший на высоком помосте. Трон этот не походил на теперешние: это был просто тяжелый ларь, в котором король хранил все свои самые дорогие сокровища.

Дрожащими руками отодвинул старый король железные засовы, поднял крышку ларя и вынул чудесный меч Верноразящий.

Преданный слуга, который сражался вместе с королем в сотнях битв, следил за ним глазами, полными сострадания.

– Клянусь, – сказал старый король, скрестив руки на Верноразящем, – что и меч и я – мы погибнем прежде, чем упадет хоть волос с головы моей дочери! Ступай, мой старый товарищ, – сказал он слуге, – прикажи приготовить мою ладью и поставить на ней паруса. Я сам пойду сражаться с Грозным Червем.

Между тем призыв короля дошел и до самых глухих уголков королевства. Весь народ горевал – все жалели принцессу Джемделавли.

Горевали и крестьянин, и его жена, и шестеро их сыновей – все, кроме Эссипатла, который сидел в золе и не говорил ни слова.

В этот вечер в доме рано улеглись спать, потому что вся семья собиралась пойти утром к морю, чтобы увидеть, как Грозный Червь проглотит принцессу. Только Эссипатла решили оставить дома – стеречь гусей.

Мальчик так огорчился, что не мог спать: ведь он задумал большое дело. И вот, лежа в углу на золе и перевертываясь с боку на бок, он услышал, как его отец и мать разговаривают, сидя на огромной кровати.

– До моря очень уж далеко, – говорит мать. – Боюсь, что мне туда не добраться. Пожалуй, лучше я останусь дома.

– Пустяки! – возразил отец. – Ты поедешь сзади меня в седле на моей доброй лошади Быстроногой.

– Не хочется мне утруждать тебя, – сказала жена, – потому что ты меня разлюбил.

– Да ты помешалась! – в досаде крикнул крестьянин. – С чего ты взяла, что я тебя разлюбил?

– Ты перестал мне рассказывать свои тайны, – ответила жена. – Вот, к примеру, Быстроногая. Целых пять лет я умоляла тебя сказать мне, почему, когда ты сам едешь на ней верхом, она летит быстрее ветра, а если кто другой сядет на нее, она тащится как убогая кляча.

Муж рассмеялся.

– Я не потому скрывал это, что разлюбил тебя, – сказал он, – а потому, что женский язык болтает без удержу, и не хотел я, чтобы чужие люди узнали мою тайну. Но, если мое молчание тебя обижает, я скажу тебе все. Видишь ли, если я хочу остановить Быстроногую, я один раз хлопаю ее по левому плечу. Если я хочу, чтобы она бежала, как всякая лошадь, я два раза хлопаю ее по правому плечу. Когда же хочу, чтобы она летела как ветер, я свищу в гусиное горлышко. А его я всегда ношу с собой в левом кармане куртки.

_ Так вот как ты управляешься с этой лошадью! – сказала жена, очень довольная тем, что узнала тайну. – Ну и хитрец же ты, хозяин! А теперь, когда я все узнала, можно мне и заснуть.

Эссипатл уже не перевертывался с боку на бок в золе. Он тихо сидел в полной темноте, и щеки у него горели, а глаза сверкали.

Он понял, что наконец-то пришел его час!

Эссипатл терпеливо ждал, пока родители его заснули. Потом подкрался к отцовской одежде, вытащил гусиное горлышко из кармана куртки и бесшумно выскользнул из дому. Выбежав на двор, он стрелой помчался к конюшне, оседлал и взнуздал Быстроногую, перекинул ей повод через шею, вскочил в седло и хлопнул два раза лошадь по правому плечу, и она с громким ржанием резво пустилась в путь. Эссипатл свистнул в гусиное горлышко, и Быстроногая одним скачком перемахнула через холм.

Заря уже занималась, когда мальчик увидел море. Там, впереди, на воде, лежало громадное чудище, и Эссипатл подумал: «Я должен его убить!» Всякий сказал бы, что глупо даже мечтать об этом. Но Эссипатл даже не испугался – ведь под его лохмотьями билось сердце героя.

«Мне только надо вести себя осторожно. – подумал он, – и разумом достичь того, чего я не могу добиться силой».

Увидев на опушке леса домик, Эссипатл соскочил с Быстроногой, привязал добрую лошадь к дереву и вошел в дом. Старуха хозяйка крепко спала на кровати. Эссипатл не стал ее беспокоить и сам снял с полки чугунок.

– Это мне пригодится, – сказал он, – а хозяйка не рассердится, когда узнает, что я взял чугунок, чтобы спасти жизнь принцессе.

Потом он вытащил из полупотухшего очага тлеющий кусок торфа, бросил его в чугунок и пошел своей дорогой.

Внизу, у самой воды, он увидел королевскую ладью под парусами, повернутую в сторону Владыки Грозного Червя. Ладью сторожил лодочник, и Эссипатл осторожно подкрался к нему.

Теперь медлить было нельзя: приближался король со свитой, а за ним толпа народа. Как только лодочник согнулся, низко кланяясь королю, Эссипатл схватил свой чугунок, вскочил в ладью, оттолкнул ее от берега и поплыл на всех парусах по морю, прямо навстречу чудовищу!

И лодочник, и старый король со свитой, и толпа народа – все стояли на берегу и ждали, что произойдет.

И вот что произошло.

Эссипатл медленно плыл по морю, не спуская глаз с Владыки Грозного Червя. А страшное чудище, как всегда перед едой, зевало. Заметил Эссипатл, что с каждым зевком громадный поток морской воды устремляется Змею в глотку, а потом снова выливается наружу через огромные жабры.

И вот храбрый юноша спустил парус и направил ладью прямо в пасть чудовища. Как только Змей опять зевнул, в его пасть втянуло ладью, и она провалилась через глотку Грозного Червя внутрь его тела.

Ладья вместе с храбрецом плыла все дальше и дальше, пока вода не стала убывать, выливаясь из громадных жабр.

Наконец ладья подплыла к печени чудовища. Эссипатл с чугунком в руках бросился к ней. А печень у Змея была очень жирная. Храбрец быстро выкопал в ней ямку и сунул туда тлеющий кусок торфа.

Ай-яй-яй, какой начался пожар! Эссипатл едва успел вовремя вернуться в ладью.

Корчась от боли, Владыка Грозный Червь с такой силой выплюнул ладью, что она выскочила из его пасти невредимая и вылетела на сушу.

На море поднялось такое волнение, что и королю, и всем придворным, и всем деревенским жителям пришлось искать убежища на вершине холма и оттуда, с безопасного места, смотреть на то, что будет дальше. И вот что было.

Страшный Владыка Грозный Червь метался во все стороны извиваясь. Он высунул из воды свою отвратительную голову, язык его выпал и с такой силой ударил по земле, что прорвал в ней огромную трещину, в которую хлынуло море. Это тот кривой пролив, который теперь отделяет Данию от Швеции и Норвегии.

Потом у чудища выпало несколько зубов. Из них образовались острова, которые теперь называются Оркнейскими. Немного погодя выпало еще несколько зубов, и они сделались островами, которые мы теперь называет Шотландскими.

После этого Змей свернулся в клубок и издох. Этот клубок превратился в остров Исландию. И огонь, зажженный Эссипатлом в печени Змея куском тлеющего торфа, все еще горит там внутри. Вот почему в Исландии есть горы, извергающие пламя на эту холодную страну. Но это все было потом…

А тогда все наконец поняли, что Владыка Грозный Червь действительно мертв. Король, не помня себя от радости, обнял Эссипатла, поцеловал его и назвал своим дорогим сыном. Он снял с себя королевскую мантию, надел ее на юношу и прикрепил ему к поясу славный меч Верноразящий. А потом подозвал дочь, принцессу Джемделавли, вложил ее руку в руку Эссипатла и объявил, что она станет женой Эссипатла, а тот будет правителем всего королевства.

Тут они сели на коней – Эссипатл ехал верхом подле принцессы – и при всеобщем ликовании вернулись в королевский дворец.

Как только они подъехали к воротам, навстречу им выбежал слуга, сделал знак королю наклониться и прошептал ему что-то на ухо. Лицо короля потемнело, как грозовая туча. Оказывается, жестокая королева обрадовалась, что навсегда избавится от падчерицы, и все утро пировала со злым волшебником. А теперь они бежали на самых резвых конях.

– Их надо догнать! – воскликнул король.

– Невозможно! – сказал слуга. – Они взяли лучших коней в королевстве.

– А я догоню их! – крикнул Эссипатл и помчался как ветер на своей быстроногой лошадке.

Вскоре он завидел беглецов, вынул меч и приказал нм остановиться.

Они услышали крик, обернулись и расхохотались, увидев, что за ними гонится юнец – тот, что всегда валялся в золе.

– Дерзкий мальчишка! Я отрублю ему голову! – крикнул волшебник и повернул своего коня к Эссипатлу.

Волшебник думал, что обычное оружие не может повредить его заколдованному телу, и ничего не боялся.

Но он не знал, что в руках у Эссипатла чудесный меч Верноразящий. Одним ударом меча юноша пронзил волшебника, и тот, бездыханный, свалился с коня.

Тут подъехали придворные, которые тоже пустились в погоню. Они схватили за повод коня королевы и отвезли ее назад во дворец, а там заточили в высокой башне.

А Эссипатл женился на принцессе Джемделавли. Свадьбу сыграли весело: все пировали и ликовали. Когда же старый король умер, Эссипатл стал править королевством.

Сид Воитель

Испанская легенда

О нем говорили, что он родился в добрый час. Во всей Кастилии не было рыцаря храбрее, чем Рой Диас де Бивар. Всю жизнь сражался он с маврами, отвоевывая захваченные ими испанские земли. Враги-мавры трепетали перед ним и почтительно называли его Сид, что на их языке означало «господин». Испанцы восхищались его бесстрашием на поле брани и дали ему прозвище Воитель.

Смолоду Сид Воитель служил королю Санчо как верный и преданный вассал. Но дон Санчо был предательски убит, а новый король дон Альфонс невзлюбил незнатного и небогатого Сида за гордый и неуступчивый нрав. Вскоре случилось Сиду прогневить короля Альфонса, и король изгнал его из Кастилии, повелев жить в изгнании.

И вот Воитель покидает свой родовой замок. В последний раз оглянулся и вздохнул в печали: в брошенном доме не заперты двери и ворота растворены настежь.

Вслед за Сидом скачут шестьдесят всадников с флажками на пиках – это те немногие, что остались ему верны и в несчастье, идут пешие воины.

Перед ними город Бургос. Горожане вышли посмотреть на славного Воителя, толпами стоят на улицах, облепили все окна в домах. Все любуются Сидом, но никто не зовет его к себе на ночлег. Прежде Сида поспел в город Бургос королевский гонец с королевским указом; читали тот указ на всех площадях:

– «Опальному Рою Диасу де Бивару, прозванному Сидом Воителем, не давать ни пищи, ни приюта. А кто ослушается, того ждет страшная кара».

Потому-то горожане, хоть и жаль им Сида, ни за что на свете не отопрут ему, пусть хоть вышибет двери!

Подъехал Сид со своими людьми к какому-то дому. Хозяева притаились, даже шороха из дома не слышно.

Вынул Сид ногу из стремени и ударил в ворота. Но крепки были ворота и заложены крепким засовом.

Вышла из дома девочка лет девяти, посмотрела на грозного всадника и сказала:

– О славный Воитель! Мы и хотели бы вас впустить, да не смеем ослушаться королевского указа. В наказание король лишит нас имущества и самой жизни. Разве прибудет вам добра от нашего горя?

Тогда Сид покинул город и стал лагерем на другом берегу Арлансона, как раз против городских ворот. Разбили палатки – ночлег готов. Только вот поесть изгнаннику и его людям нечего: не смог Сид купить в Бургосе никакой еды, даже хлеба никто ему не продал.

Но вечером пришел в лагерь Сида бургосский горожанин по имени Мартин Антолинес. Принес с собой и вина, и хлеба, и много всякой другой снеди.

– Позвольте, мой Сид, остаться и служить вам, – сказал он. – Пусть падет на меня за это гнев короля. Не жаль мне бросить ради вас свое имение.

– Мартин Антолинес! – воскликнул Сид. – Хотелось бы мне щедро тебя наградить, но нет у меня сейчас ни золота, ни серебра. Дай срок, я отблагодарю тебя достойно.

На другое утро, еще петухи не пропели, Сид тронулся в путь. Прежде чем покинуть милую Кастилию, он хотел проститься с женой и двумя дочерьми, которые жили в это время в монастыре Сан-Педро.

Приезжает Сид в монастырь. Жена его донья Химена упала перед мужем на колени и, горько рыдая, целовала ему руки.

Сид прижимает к груди жену и дочерей, вздыхает горестно и говорит:

– Любезная моя супруга, я ухожу в изгнанье, а вы оставайтесь при наших дочерях. Бог даст, доживем мы с вами до их свадьбы.

Звонят колокола в монастыре Сан-Педро. Разносится весть по всей Кастилии: непобедимый Воитель уходит на чужбину!

Многие тогда решили бросить свои дома, земли и уйти вместе с героем. За одни только сутки у моста через Арлансон собралось сто пятнадцать рыцарей. Мартин Антолинес привел их к Сиду. Тот был рад, что растет его войско. Рыцари целовали Сиду руки как своему сеньору, а он им говорил:

– Молю я бога, чтобы успел я до смерти своей воздать вам вдвойне за все, что вы теряете, уходя со мною.

Живет Сид в монастыре день, живет другой. А ведь король дал Сиду срок, чтобы тот покинул страну, и, если в положенное время не пересечет он рубеж, дон Альфонс его не помилует.

Собрал Сид своих рыцарей и велел им наутро седлать коней: срок истекает, а дорога далека.

Рано утром – еще петухи не пропели – все были готовы.

Прощаясь с Сидом, заплакала донья Химена. Вам не доводилось видеть, чтобы кто-нибудь так плакал. С болью оторвалась она от мужа, как будто ноготь от пальца…

Едет Сид прочь от монастыря и все оглядывается на его стены, так что верному вассалу Альвару Аньесу пришлось сказать своему господину:

– Где ваша стойкость, мой Сид? Поспешимте сейчас. А придет время, вы еще свидетесь с любезною вашей супругой.

Покидает Сид Воитель Кастилию, и с каждым часом полнится его войско: уже триста пик, украшенных флажками, колышутся над головами всадников. А пеших воинов и считать нечего, достаточно сказать, что их было немало.

Наконец Сид пересек границу Кастильской земли. Ехал он, ехал, и вот впереди показалась крепость Кастежон.

Сид подъехал к ней под вечер и всю ночь пролежал в засаде. А прекрасным, сверкающим утром, когда мавры, ни о чем не подозревая, настежь открыли ворота крепости и устремились в свои сады и на пашни, Сид вышел из засады.

Богатая досталась испанцам добыча, и всю ее они без утайки отдали Сиду. Ему по праву полагалась пятая часть добычи, а остальное он по совести разделил между всеми: по сто марок на каждого конного воина, по пятьдесят – на пешего. Все остались довольны таким дележом.

Вскоре Сид отправился дальше по занятой маврами земле, и вот раскинул он свой стан на высоком холме близ крепости Алькосер.

Из крепости выслали ему дань, но сдаться отказались. Пятнадцать недель длилась осада; наконец Сид решил пойти на хитрость: приказал снять лагерь и пошел со своим войском вниз по течению Халона.

Осажденные обрадовались, говорят:

– Видно, кончились у Сида припасы. Нужно напасть на него сейчас. Разобьем Сида, поживимся на славу: ту дань, что ему заплатили, вернем с лихвой.

Вышли мавры из города, пустились за Сидом в погоню. Так им хотелось настичь его, что забыли обо всем: даже ворот крепости не заперли и поснимали всю стражу.

Сид заманил мавров подальше от города, а потом внезапно повернул назад, и началась битва! В короткое время испанцы перебили триста врагов, ворвались в никем не защищаемый город и водрузили знамя Сида на самой высокой башне.

Узнали об этом мавританские цари Фарис и Гальве. По всем окрестным землям разослали они гонцов скликать людей к Алькосеру, чтобы осадить в нем Сида Воителя.

Три недели осаждали мавры крепость. Говорит Сид рыцарям:

– Хлеб у нас на исходе, а воду враги нам уже давно отрезали. Нас окружает многочисленное войско. Что будем делать?

За всех ответил бесстрашный Альвар Аньес:

– Хотя врагов тысячи, но и нас немало: целых шесть сотен! Надо завтра же утром ударить на мавров!

Утром, едва разгорелась заря, начался бой.

Видели бы вы, как кололи копья, как разили острые мечи! Щиты, разбитые на куски, так и летели на землю. Панцири были смяты или разрублены. Бой еще только начался, а уже тысяча триста мавров лежат на земле бездыханные!

Разбиты и бегут Фарис и Гальве. Среди испанцев радость и веселье: захватили они вражеский стан, досталось им пятьсот арабских скакунов, а уж сколько золота, сколько серебра они захватили – вам бы и не сосчитать! Стал богатым каждый конник в войске Сида, каждый пеший воин. У доброго сеньора и вассалы не знают нужды.

Призвал Сид верного своего Альвара Аньеса и сказал:

– Альвар Аньес, поезжайте в Кастилию. Скажите королю, моему сеньору, что в большой битве одержали мы победу. Отведите ему в подарок тридцать отменных скакунов, все под седлами, в драгоценной сбруе. Возьмите с собою сапог, полный золота и серебра, закажите в христианской земле тысячу месс святой Марии, а остальные деньги передайте моей жене донье Химене.

– Исполню все с охотой. – ответил Альвар Аньес.

Вот приезжает он в Кастилию. Приводит к королю тридцать арабских скакунов и говорит:

– Рой Диас де Бивар, прозванный Сидом Воителем, разбил в жестоком бою двух мавританских царей. Мой Сид целует вам руки и ноги, высокородный сеньор, и просит вашей милости.

Ответил король:

– Того, кто навлек на себя опалу, нельзя так скоро простить и вернуть ему свою благосклонность. Но коней я приму охотно, раз они отняты у наших врагов мавров.

Когда Альвар Аньес вернулся к Сиду, тот остался доволен его посольством: король принял подарок, Альвар в христианской земле заказал тысячу месс святой Марии и привез Сиду поклон от жены и дочерей. На радостях Сид решил выступить в новый поход.

По всем соседним странам полетела молва, что кастильский изгнанник то и дело совершает дерзкие набеги на города и крепости мавров.

Дошла молва до графа дона Раймунда Беренгера в Барселону. Позавидовал он славе Сида, а так как граф был большой хвастун, то тут же объявил, что одержит над Сидом верх, а самого его захватит в плен.

Собрал граф большое войско и повел его против Сида. Но Сид, в добрый час надел он шпагу, одержал победу и над графом. Сам дон Раймунд попался в плен, и достался Сиду среди другой добычи драгоценный меч Колада.

Кончился бой. Сид пригласил дона Раймунда в свою палатку и стал угощать его со всем радушием. Но спесивый граф не захотел ни кусочка взять в рот: мол, лучше ему умереть голодной смертью, раз уж его победил такой незнатный рыцарь, как Сид.

Три дня отказывался дон Раймунд от еды. Послушайте, что сказал ему Сид:

– Граф, поешьте хлеба и выпейте вина. Если вы это исполните, я отпущу на волю вас и двух ваших вассалов.

– Возможно ли это? – воскликнул граф. – Если вы сдержите слово, де Бивар, я не устану вами дивиться!

– Я отпущу вас на волю, – говорит Сид. – Но из моей добычи вы не получите назад ни ржавой денежки. Я должен платить своим людям, которые бросили все и ушли со мной в изгнанье.

Граф попросил воду для рук и принялся за еду.

– Никогда еще не ел я с такой охотой, приговаривал он.

После еды дону Раймунду и двум его рыцарям подвели коней, дали богатые плащи. Провожая пленников, Сид сказал:

– Поезжайте, граф, вы свободны! Покорно благодарю за все, чем я от вас поживился. Если же вы захотите мне отомстить, дайте знать, и мы с вами снова сразимся.

– Нет, мой Сид, – ответил дон Раймунд. – Больше у меня не возникнет такого желания. Прощайте!

Пришпорил граф коня и поскакал. Скачет, а сам все время оглядывается: видно, боится, как бы Сид не передумал. Но Сид никогда не был вероломным и ни за что на свете не поступил бы бесчестно. Граф ускакал, а Сид, довольный, вернулся к своим вассалам.

* * *

Много земель отвоевал славный кастилец Сид Воитель у мавров. Дошел он до самого моря, стал станом у стен Валенсии.

Решили валенсийцы выйти из города и первыми напасть на испанцев.

Увидел Сид, как много у мавров войска, послал гонцов в испанские города за подмогой.

Через три дня собралось у Сида большое войско, и в первом же бою досталась Сиду победа. Испанцы гнали мавров до самых стен Валенсии и вернулись в свой лагерь с большой добычей.

Радуется Сид, радуются его вассалы, что одолели врагов.

Так, завоевывая город за городом, провоевал Сид три года.

Валенсийские мавры сидели тем временем в своей Валенсии и не смели выйти за ее стены. Ниоткуда не подвозят им хлеба, и все сады вокруг города Сид приказал вырубить. Не знают мавры, что и делать. Худо приходится, когда жены и дети мрут от голода!