Текст книги "ЭХО. Предания, сказания, легенды, сказки"

Автор книги: Владимир Муравьев

Соавторы: Людмила Чудова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)

В. Б. Муравьев, Л. Г. Чудова
ЭХО. Предания, сказания, легенды, сказки

Об этой книге

Если ты посмотришь на оглавление этой книги, то увидишь, что в ней собраны легенды и предания, сложенные и в русских селах и деревнях, и на привольной земле Украины, и в белорусском лесном краю, и в солнечных Грузии и Армении, и во многих других местах нашей Родины.

Есть в этой книге сказки и легенды, сложенные жителями Западной Европы, Африки, Азии и Америки, сурового, холодного Севера и вечнозеленых островов Юга.

Писать эти первые авторы не умели и лишь изустно передавали другим сочиненные ими сказки.

Еще тысячелетия назад на каменистых морских берегах Греции древнегреческие певцы-поэты пели и рассказывали о своих богах и героях.

Несколько прекрасных сказаний (по-гречески «мифов») Древней Греции и других древних стран ты прочтешь в первом разделе книги.

В затерянной среди лесов русской деревушке длинными зимними вечерами при свете лучины неграмотный певец-сказитель напевно «сказывал» односельчанам старинные предания о том, что было давным-давно: о подвигах богатырей – защитников родной земли, о богатом купце Садко, опустившемся на дно морское… И назывались эти предания «былины».

Песни-былины крепко запоминались слушателям, они передавали их своим соседям, когда становились отцами – своим детям, в старости – внукам.

Сказаний было гораздо больше, чем известно нам. Многие из них позабыты. До нас дошли лишь те, которые сотни раз пересказывались устно, прежде чем были записаны. Но, конечно, слушатель не всегда запоминал понравившиеся ему сказания, легенды слово в слово. Нередко, пересказывая их, сказывая былину или миф, он дополнял и украшал их новыми подробностями, переделывая начало или середину, придумывая продолжение. Таким образом у них появлялись новые авторы.

Сказки и легенды создавались в разное время. Некоторым из них уже 3–4 тысячи лет, другие гораздо моложе – им всего 300–400 лет, а есть и совсем «молодые», сочиненные в то время, когда, быть может, уже жил твой прадед.

В сказках и былинах много вымышленного. Ведь не могло быть человека, который выворачивал одной рукой вековые деревья или летал по небу на огненной колеснице; не превращалась лягушка в девушку… Но в них и много правды.

Главная правда сказок, былин и легенд заключается в том, что народ высказал в них свои мысли о том, какого человека нужно считать хорошим, а какого плохим, выразил большую любовь к своим героям, ненависть и презрение к угнетателям, к обманщикам, рассказал о своих мечтах и надеждах. В сказках и легендах народов описываются разная природа, разные обычаи и занятия, но много общего в чувствах, мыслях и мечтах, выраженных в этих сказках.

Горячим патриотизмом, готовностью пожертвовать собой для спасения Родины, восхищением перед ее защитниками проникнуты и русские былины, и красивая грузинская легенда, и французская легенда, и легенды и сказания других народов, напечатанные в этой книге.

Любимый герой легенд и преданий – борец против угнетения и несправедливости. Русский народ не мог примириться с мыслью, что погиб на плахе защитник бедноты Емельян Пугачев, и создал легенду, что он жив и еще вернется. Украинский народ чтит Довбуша, а английский в течение веков вспоминает отважного Робина Гуда.

Дорогой читатель, тебе, наверное, приходилось слышать, как эхо повторяет твой голос? Так и в сказках, мифах, легендах отразились могучий голос народа, его вера в добро и правду, его совесть, любовь к труду и его мечты.

Ф. П. Коровкин

СКАЗАНИЯ И МИФЫ ДРЕВНЕГО МИРА

Два брата (Л. Н. Толстой)

Индийская легенда

Два брата пошли вместе путешествовать. В полдень они легли отдохнуть в лесу. Когда они проснулись, то увидали – подле них лежит камень и на камне что-то написано. Они стали разбирать и прочли:

КТО НАЙДЕТ ЭТОТ КАМЕНЬ, ТОТ ПУСКАЙ ИДЕТ ПРЯМО В ЛЕС НА ВОСХОД СОЛНЦА. В ЛЕСУ ПРИДЕТ РЕКА: ПУСКАЙ ПЛЫВЕТ ЧЕРЕЗ ЭТУ РЕКУ НА ДРУГУЮ СТОРОНУ. УВИДИШЬ МЕДВЕДИЦУ С МЕДВЕЖАТАМИ: ОТНИМИ МЕДВЕЖАТ У МЕДВЕДИЦЫ И БЕГИ БЕЗ ОГЛЯДКИ ПРЯМО В ГОРУ. НА ГОРЕ УВИДИШЬ ДОМ И В ДОМЕ ТОМ НАЙДЕШЬ СЧАСТИЕ.

Братья прочли, что было написано, и меньшой сказал: «Давай пойдем вместе. Может быть, мы переплывем эту реку, донесем медвежат до дому и вместе найдем счастье».

Тогда старший сказал: «Я не пойду в лес за медвежатами и тебе не советую. Первое дело: никто не знает – правда ли написана на этом камне; может быть, все это написано на смех. Да может быть, мы и не так разобрали. Второе: если и правда написана, – пойдем мы в лес, придет ночь, мы не попадем на реку и заблудимся. Да если и найдем реку, как мы переплывем ее? Может быть, она быстра и широка?

Третье: если и переплывем реку, – разве легкое дело отнять у медведицы медвежат: она нас задерет, и мы вместо счастия пропадем ни за что. Четвертое дело: если нам и удастся унести медвежат, – мы не добежим без отдыха в гору. Главное же дело, не сказано: какое счастие мы найдем в этом доме? Может быть, нас там ждет такое счастие, какого нам вовсе не нужно».

А меньшой сказал: «По-моему, не так. Напрасно этого писать на камне не стали бы. И все написано ясно. Первое дело: нам беды не будет, если и попытаемся. Второе дело: если мы не пойдем, кто-нибудь другой прочтет надпись на камне и найдет счастье, а мы останемся ни при чем. Третье дело: не потрудиться да не поработать, ничто в свете не радует. Четвертое: не хочу я, чтоб подумали, что я чего-нибудь да побоялся».

Тогда старший сказал: «И пословица говорит: искать большого счастия – малое потерять; да еще: не сули журавля в небе, а дай синицу в руки».

«А меньшой сказал: «А я слыхал – волков бояться, в лес не ходить; да еще: под лежачий камень вода не потечет. По мне, надо идти».

Меньшой брат пошел, а старший остался.

Как только меньшой брат вошел в лес, он напал на реку, переплыл ее и тут же на берегу увидал медведицу. Она спала. Он ухватил медвежат и побежал без оглядки на гору. Только что добежал до верху, – выходит ему навстречу народ, подвезли ему карету, повезли в город и сделали царем.

Он царствовал пять лет. На 6-й год пришел на него войной другой царь, сильнее его; завоевал город и прогнал его. Тогда меньшой брат пошел опять странствовать и пришел к старшему брату.

Старший брат жил в деревне ни богато, ни бедно. Братья обрадовались друг другу и стали рассказывать про свою жизнь.

Старший брат и говорит: «Вот и вышла моя правда: я все время жил тихо и хорошо, а ты хоть и был царем, зато много горя видел».

А меньшой сказал: «Я не тужу, что пошел тогда в лес на гору; хоть мне и плохо теперь, зато есть чем помянуть мою жизнь, а тебе и помянуть-то нечем».

Ассирийский царь Асархадон (Л. Н. Толстой)

Древнеассирийская легенда

Ассирийский царь Асархадон завоевал царство царя Лаилиэ, разорил и сжег все города, жителей всех перегнал в свою землю, воинов перебил, самого же царя Лаилиэ посадил в клетку.

Лежа ночью на своей постели, царь Асархадон думал о том, как казнить Лаилиэ, когда вдруг услыхал подле себя шорох и, открыв глаза, увидал старца с длинной седой бородой и кроткими глазами.

– Ты хочешь казнить Лаилиэ? – спросил старец.

– Да, – отвечал царь. – Я только не придумал, какой казнью казнить его.

– Да ведь Лаилиэ это ты, – сказал старец.

– Это неправда, – сказал царь, – я – я, а Лаилиэ – Лаилиэ.

– Ты и Лаилиэ – одно, – сказал старец. – Тебе только кажется, что ты не Лаилиэ и Лаилиэ не ты.

– Как – кажется? – сказал царь. – Я вот лежу на мягком ложе, вокруг меня покорные мне рабы и рабыни, и завтра я буду так же, как сегодня, пировать с моими друзьями, а Лаилиэ, как птица, сидит в клетке и завтра будет с высунутым языком сидеть на колу и корчиться до тех пор, пока не издохнет и тело его не будет разорвано псами.

– Ты не можешь уничтожить его жизнь, – сказал старец.

– А как же те четырнадцать тысяч воинов, которых я убил и из тел которых я сложил курган? – сказал царь. – Я жив, а их нет; стало быть, я могу уничтожить жизнь.

– Почему ты знаешь, что их нет?

– Потому что я не вижу их. Главное же то, что они мучались, а я нет, им было дурно, а мне хорошо.

– И это тебе кажется. Ты мучал сам себя, а не их.

– Не понимаю, – сказал царь.

– Хочешь понять?

– Хочу.

– Подойди сюда, – сказал старец, указывая царю на купель, полную водой.

Царь встал и подошел к купели.

– Разденься и войди в купель.

Асархадон сделал то, что велел ему старец.

– Теперь, как только я начну лить на тебя эту воду, – сказал старец, зачерпнув воды в кружку, – окунись с головой.

Старец нагнул кружку над головой царя, и царь окунулся.

И только что царь Асархадон окунулся, он почувствовал себя уже не Асархадоном, а другим человеком. И вот, чувствуя себя этим другим человеком, он видит себя лежащим на богатой постели рядом с красавицей женщиной. Он никогда не видал этой женщины, но он знает, что это жена его. Женщина эта приподнимается и говорит ему: «Дорогой мой супруг Лаилиэ, ты устал от трудов вчерашнего дня и потому спал дольше обыкновенного, но я берегла твой покой и не будила тебя. Теперь же князья ожидают тебя в большой палате. Одевайся и выходи к ним».

И Асархадон, понимая из этих слов, что он – Лаилиэ, и не только не удивляясь этому, но удивляясь тому, что он до сих пор не знал этого, встает, одевается и идет в большую палату, где князья ожидают его.

Князья земным поклоном встречают своего царя Лаилиэ, потом встают и по его приказу садятся перед ним, и старший из князей начинает говорить о том, что нельзя долее терпеть всех оскорблений злого царя Асархадона и надо идти войной против него. Но Лаилиэ не соглашается с ним, а велит послать послов к Асархадону, чтобы усовестить его, и отпускает князей. После этого он назначает почтенных люден послами и внушает им подробно то, что они должны передать царю Асархадону.

Окончив эти дела, Асархадон, чувствуя себя Лаилиэм, выезжает в горы на охоту за дикими ослами. Охота удачна. Он сам убивает двух ослов и, возвратившись домой, пирует с своими друзьями, глядя на пляску невольниц.

На другой день, по обыкновению, он выходит на двор, где ожидают его просители, подсудимые и тяжущиеся, и решает представляемые ему дела. Окончив эти дела, он едет опять на любимую свою забаву – охоту. И в этот день ему удается самому убить старую львицу и захватить ее двух львят. После охоты он опять пирует с своими друзьями, забавляясь музыкой и пляской, а ночь проводит с любимой женой своей.

Так живет он дни и недели, ожидая возвращения послов, отправленных к тому царю Асархадону, которым он был прежде. Послы возвращаются только через месяц и возвращаются с отрезанными носами и ушами.

Царь Асархадон велит сказать Лаилиэ, что то, что сделано с его послами, будет сделано и с ним, если он сейчас же не пришлет назначенную дань серебра, золота и кипарисового дерева и не приедет сам на поклон к нему.

Лаилиэ, бывший прежде Асархадоном, опять собирает князей и советуется с ними о том, что надо делать. Все в один голос говорят, что надо, не дожидаясь нападения Асархадона, идти на него войною. Царь соглашается и, становясь во главе войска, идет в поход. Поход продолжается 7 дней. Каждый день царь объезжает войска и возбуждает мужество своих воинов. На 8-й день его войска сходятся с войсками Асархадонав широкой долине на берегу реки. Войска Лаилиэ храбро дерутся, но Лаилиэ, бывший прежде Асархадоном, видит, что враги, как муравьи, сбегаются с гор, затопляют долину и одолевают его войска, и бросается на своей колеснице в середину битвы, колет и рубит врагов. Но воинов Лаилиэ сотни, а Асархадона тысячи, и Лаилиэ чувствует, что он ранен и что его берут в плен.

Девять дней он с другими пленниками идет связанный среди воинов Асархадона. На 10-й день его приводят в Ниневию и сажают в клетку.

Лаилиэ страдает не столько от голода и раны, сколько от стыда и бессильной злобы. Он чувствует себя бессильным отплатить врагу за все зло, которое он терпит. Одно, что он может, это то, чтобы не доставить своим врагам радости видеть его страдания, и он твердо решил мужественно, без ропота, переносить все то, что с ним будет.

20 дней сидит он в клетке, ожидая казни. Он видит, как проводят на казнь его родных и друзей, слышит стоны казнимых, которым одним отрубают руки и ноги, с других с живых сдирают кожу, и не выказывает ни беспокойства, ни жалости, ни страха. Видит, как евнухи ведут связанную любимую жену его. Он знает, что ее ведут в рабыни к Асархадону. И он переносит и это без жалобы.

Но вот два палача отпирают клетку и, затянув ему ремнем руки за спиной, подводят его к залитому кровью месту казней. Лаилиэ видит острый окровавленный кол, с которого только что сорвали тело умершего на нем друга Лаилиэ, и догадывается, что кол этот освободили для его казни.

С него снимают одежду. Лаилиэ ужасается на худобу своего когда-то сильного красивого тела. Два палача подхватывают это тело за худые ляжки, поднимают и хотят опустить на кол.

– Сейчас смерть, уничтожение, – думает Лаилиэ и, забывая свое решение выдержать мужественно спокойствие до конца, рыдая, молит о пощаде. Но никто не слушает его.

– Да это не может быть, – думает он, – я, верно, сплю. Это он. – И он делает усилие, чтобы проснуться. – Ведь я не Лаилиэ, я Асархадон, – думает он.

– Ты и Лаилиэ, ты и Асархадон, – слышит он какой-то голос и чувствует, что казнь начинается. Он вскрикивает и в то же мгновение высовывает голову из купели. Старец стоит над ним, выливая ему на голову последнюю воду из кружки.

– О, как ужасно мучался я! И как долго! – говорит Асархадон.

– Как долго? – говорит старец. – Ты только что окунул голову и тотчас опять высунул ее; видишь, вода из кружки еще не вся вылилась. Понял ли ты теперь?

Асархадон ничего не отвечает и только с ужасом глядит на старца.

– Понял ли ты теперь, – продолжает старец, – что Лаилиэ – это ты, и те воины, которых ты предал смерти, – ты же. И не только воины, но и те звери, которых ты убивал на охоте и пожирал на своих пирах, были ты же. Ты думал, что жизнь только в тебе, но я сдернул с тебя покрывало обмана, и ты увидал, что, делая зло другим, ты делал его себе. Жизнь одна во всем, и ты проявляешь в себе только часть этой одной жизни. И только в этой одной части жизни, в себе, ты можешь улучшить или ухудшить, увеличить или уменьшить жизнь. Улучшить жизнь в себе ты можешь только тем, что будешь разрушать пределы, отделяющие твою жизнь от других существ, будешь считать другие существа собою – любить их. Уничтожить же жизнь в других существах не в твоей власти. Жизнь убитых тобою существ исчезла из твоих глаз, но не уничтожилась. Ты думал удлинить свою жизнь и укоротить жизнь других, но ты не можешь этого сделать. Для жизни нет ни времени, ни места. Жизнь мгновения и жизнь тысячи лет, и жизнь твоя и жизни всех видимых и невидимых существ мира равны. Жизнь уничтожить и изменить нельзя, потому что она одна только и есть. Все остальное нам только кажется.

Сказав это, старец исчез.

На другое утро царь Асархадон велел отпустить Лаилиэ и всех пленных и прекратил казни.

На третий день он призвал сына своего Ашурбанипала и передал ему царство, а сам сначала удалился в пустыню, обдумывая то, что узнал. А потом он стал ходить в виде странника по городам и селам, проповедуя людям, что жизнь одна и что люди делают зло только себе, когда хотят делать зло другим существам.

Семь греческих мудрецов (Л. Н. Толстой)

Древнегреческая легенда

У греков считалось семь мудрецов: Фалес, Солон, Питтак, Бион, Клеобул, Периандр и Хилон. У мудрецов этих было много ума и учености, и многим наукам и премудростям они научили народ; но их считали мудрецами не за то, что они много знали, а вот за что:

Подле города Милета рыбаки ловили рыбу. Подошел богатый человек и купил у рыбаков т оню [1]1
  Тоня – улов рыбы, получаемый при одной закидке невода.


[Закрыть]. Они продали – взяли деньги и обещали отдать все, что попадется в эту тоню. Закинули сеть и вместо рыбы вытащили золотой треножник. Богатый человек хотел взять треножник, а рыбаки не давали ему. Они говорили, что продали рыбу, а не золото. Стали спорить и послали спросить у оракула, кому надо отдать треножник. Пифия сказала: «Надо отдать треножник мудрейшему из греков». Тогда все жители Милета сказали, что надо отдать Фалесу. Послали треножник к Фалесу. Но Фалес сказал: «Я не мудрее всех. Много есть людей мудрее меня». И не взял треножника. Тогда послали к Солону, и тот то же сказал, и послали к третьему, и третий отказался. И таких нашлось семь человек. Все они не считали себя мудрыми. За то их и прозвали семью греческими мудрецами.

Как гуси Рим спасли (Л. Н. Толстой)

Древнеримская легенда

В 390-м году до P. X. дикие народы галлы напали на римлян. Римляне не могли с ними справиться, и которые убежали совсем вон из города, а которые заперлись в кремле. Кремль этот назывался Капитолий. Остались только в городе одни сенаторы. Галлы вошли в город, перебили всех сенаторов и сожгли Рим. В середине Рима оставался только кремль – Капитолий, куда не могли добраться галлы. Галлам хотелось разграбить Капитолий, потому что они знали, что там много богатств. Но Капитолий стоял на крутой горе: с одной стороны были стены и ворота, а с другой был крутой обрыв. Ночью галлы украдкою полезли из-под обрыва на Капитолий: они поддерживали друг друга снизу и передавали друг другу копья и мечи.

Так они потихоньку взобрались на обрыв, ни одна собака не услыхала их.

Они уже полезли через стену, как вдруг гуси почуяли народ, загоготали и захлопали крыльями. Один римлянин проснулся, бросился к стене и сбил под обрыв одного галла. Галл упал и свалил за собою других. Тогда сбежались римляне и стали кидать бревна и каменья под обрыв и перебили много галлов. Потом пришла помощь к Риму, и галлов прогнали.

С тех пор римляне в память этого дня завели у себя праздник. Жрецы идут наряженные по городу; один из них несет гуся, а за ним на веревке тащат собаку. И народ подходит к гусю и кланяется ему и жрецу: для гусей дают дары, а собаку бьют палками до тех пор, пока она не издохнет.

Сказание о Гильгамеше и Энкиду

Вавилонская легенда

Давным-давно, во времена глубокой древности, богиня Аруру сотворила Гильгамеша и сделала его царем города Урука.

Гильгамеш обошел все страны до края земли, видел моря и поднимался на высокие горы. Он постиг премудрость богов, и ему были открыты все сокровенные тайны. Когда Гильгамеш вернулся в Урук, поведал людям о том, что видел и что узнал.

Задумал Гильгамеш обнести Урук высокой крепостной стеной с зубцами, а внутри города повелел выстроить храм богине Иштар, покровительнице Урука.

А богиня Аруру взяла глину и сотворила Энкиду, чтоб было Гильгамешу с кем померяться силой. Шерсть покрывала тело Энкиду, длинные кудри ниспадали до плеч. Никогда он не видал людей, жил в лесу вместе с газелями, вместе с ними ходил к водопою, питался травой.

Но наступил день, когда Гильгамеш и Энкиду встретились на дороге. Не посторонился Энкиду, чтобы пропустить царя. Схватились они друг с другом и долго боролись. Никто из них не смог одолеть другого, и поняли оба, что равны они силой. Тогда они прекратили борьбу, поцеловались и заключили союз дружбы. И Энкиду поселился во дворца у Гильгамеша.

Однажды Гильгамеш увидел своего друга опечаленным.

Гильгамеш огорчился и спросил его:

– Отчего ты печален? Почему полны слез твои глаза?

Ответил Энкиду:

– Тоска меня одолела. Не могу сидеть без дела. Слабеет от безделья моя сила.

Гильгамеш сказал:

– Друг мой, далеко есть горы Ливана. Они покрыты кедровым лесом. В том лесу живет свирепый Хумбаба. Убьем его и изгоним из мира зло.

– Знаю я это место. Бывал я там, когда бродил со зверями. Лес там вокруг простирается на тысячи б эру [2]2
  Бэру – мера длины, равная 7-10 км.


[Закрыть]. Как добраться до середины леса? Хумбаба же страшен. Голос его – ураган, уста – пламя, дыхание – смерть! Неравен бой с Хумбабой. Зачем идти туда?

Но Гильгамеш гордо ответил другу:

– Только боги живут вечно. А человек смертен – коротки его годы. Идем со мной. Я пойду впереди, а ты кричи мне: «Иди, не бойся!» Если же погибну я, останется память обо мне, будут говорить: «Гильгамеш пал в бою со свирепым Хумбабой!» Вечное имя себе создам!

Согласился Энкиду следовать за другом, и они стали готовиться в дорогу. Взяли боевое оружие – топор и секиру, надели на плечи луки, наполнили стрелами колчаны, заткнули за пояса кинжалы и отправились в далекий путь.

Много дней Гильгамеш и Энкиду шли по нехоженым местам и наконец достигли зеленой горы. Друзья вошли в лес, вынули топоры и начали рубить кедры. По всему лесу слышен стук. Разнеслось эхо во все стороны. Услыхал Хумбаба стук топора и, разгневанный, явился перед Гильгамешем и Энкиду:

– Кто пришел сюда рубить кедры моих гор?

И начался между ними смертельный бой. Восемь ветров бога Шамаша помогали друзьям. Не мог Хумбаба ступить ни шагу ни вперед, ни назад. И взмолился он:

– Пощади меня, Гильгамеш! Ты будешь моим господином, а я твоим послушным рабом. Я нарублю тебе кедров и построю из них дома для жителей Урука.

– Не слушай его, – сказал Энкиду, – не верь коварному Хумбабе. Нельзя оставлять его в живых. Когда мы сразим его, исчезнет зло на земле!

И тогда Гильгамеш ударил Хумбабу мечом в затылок, а Энкиду поразил злодея кинжалом в грудь. Третий удар нанес Гильгамеш, и пал на землю мертвый Хумбаба. Заскрипели кедры, исчезли из леса злые чары Хумбабы.

А друзья нарубили кедров, чтобы доставить деревья на берега Евфрата, где растут только финиковые пальмы, зеленые кустарники и травы да камыши.

Возвратились домой победители Хумбабы. Гильгамеш умылся, облачился в чистые одежды, расчесал кудри и надел на голову корону. Увидала его богиня Иштар и пленилась его красотой. Позвала она его:

– Идем со мной, Гильгамеш! Женись на мне, и я подарю тебе золотую колесницу. И все цари на земле будут поклоняться тебе и принесут богатые дары.

Но Гильгамеш хорошо знал, как коварна богиня и как непостоянна ее любовь:

– Недолго ты будешь любить меня. Ты скоро прогонишь меня и сделаешь несчастным. Не хочу я знать тебя!

Как услышала Иштар эти речи, распалилась она гневом, поднялась на небо к своему отцу богу Ану и сказала ему:

– Оскорбил меня Гильгамеш! Создай страшного быка, пусть он убьет обидчика!

Сотворил Ану страшного быка и спустил его прямо в Урук. Бык подошел к Евфрату, сделал семь глотков, и иссякла вода в реке. Потом бык дохнул один раз, разверзлась яма и поглотила сто человек. Дохнул второй раз – еще большая яма открылась, и триста человек погибло в ней. В третий раз бык дохнул на Энкиду, и тот вдвое согнулся. Но Энкиду не растерялся, вскочил на быка и схватил его за рога. Стал неистовствовать разъяренный бык, брызгал слюной на Энкиду, бил его жестким хвостом. А Гильгамеш отважно кинулся на быка и вонзил в него меч между рогами. Чудище бездыханным пало на землю.

Обозлилась Иштар, что не удалось отомстить Гильгамешу, и стала она осыпать его проклятиями.

А Энкиду, услыхав, как оскорбляют его друга, вырвал ногу у быка и швырнул ее в Иштар:

– Если бы я тебя поймал, то и с тобой поступил бы, как с быком!

Тогда боги решили наказать Энкиду за его дерзость, какую он позволил себе по отношению к богине, и наслали на него страшную болезнь.

Слабость охватила Энкиду. Лег он обессиленный на свое ложе и не мог подняться. Позвал Энкиду друга и сказал ему:

– Прокляли меня боги. Смерть покорила меня.

Гильгамеш припал к сердцу друга, а оно не бьется. Тогда Гильгамеш закрыл его лицо платком и ушел, горько рыдая. Он метался по дворцу и рвал на себе одежды и горестно восклицал:

– О, почему не дано героям бессмертия, чтобы никогда не забылись их подвиги!

Хозяйка богов Сидури сказала Гильгамешу:

– Нигде, Гильгамеш, не найдешь ты бессмертия. Боги создали человека и сделали смерть уделом его. Только себе они оставили вечную жизнь.

Когда же поднял глаза Гильгамеш, увидел жителей Урука. Они славили его и Энкиду, их победу над Хумбабой, победу над быком, они славили Гильгамеша – воздвигнувшего прекрасный город Урук.

И понял Гильгамеш, что никогда не умрет память о том человеке, который делает людям добро.

Смертен человек, но вечно живут его хорошие дела! В них его бессмертие.