Текст книги "Немного грусти в похмельном менте"

Автор книги: Владимир Болучевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Глава 2
ЭЛЕОНОРА БИДЕНКО

Отделавшись от Шельмокрутова, мучимый злым похмельем после вчерашнего самогона майор Молодец решил заглянуть в кабинет к оперативникам. Может, у них хоть глоток спирта остался? Заглянул. По лицу сидящего за столом Калинина понял – не осталось. Если и было, то уже употребили.

– А Заботин где? – на всякий случай спросил начальник «убойщиков» Андрея.

– Тут где-то, – Калинин вяло махнул рукой в неопределенном направлении.

– Понятно… – присев к столу, Молодец нервно забарабанил по нему пальцами.

* * *

В этот момент в двери районного управления порывисто вошла броско одетая дама неопределенного возраста с небольшой сумкой в руках. Она пересекла вестибюль и, наклонившись к окошку дежурки, резко произнесла:

– У меня к вам заявление!

– Где? – вопросительно взглянул на нее майор Висюльцев.

– Вот! – дама расстегнула сумку, достала из нее исписанный лист бумаги и сунула под нос Висюльцеву.

Тот углубился в изучение документа.

– Где у вас тут начальство?! – нетерпеливо бросила ему дама.

– Там… – так ничего и не поняв из содержания заявления, начальник дежурной части решил на всякий случай спровадить посетительницу к оперативникам и кивнул в сторону лестницы. – Наверх поднимитесь.

Нервически дернув лицом, дама направилась в указанном ей направлении.

Поплутав по пустым коридорам и подергав запертые двери кабинетов, она наконец распахнула одну и решительно переступила порог.

* * *

С надеждой на то, что это вернулся Забота и хоть пивка-то принес, Молодец обернулся на звук открывшейся двери.

– Вам кого? – удивленно вскинул он брови, увидев на пороге броско одетую особу женского пола.

– Мне в уголовный розыск! Это здесь?

– А вы, собственно, по какому вопросу?

– Мне вашего начальника надо. Самого главного! – категорическим тоном заявила особа.

Изучая посетительницу взглядом, Молодец подумал было о том, чтобы прямиком направить ее к начальнику РУВД подполковнику Дубову, по затем решил, что начальство такого его действия не поймет, а может быть, даже и осудит.

– Вы по какому вопросу? – со вздохом повторил Молодец.

Дама пересекла кабинет, расстегнула свою сумку и, осторожно держа за шиворот, вынула из нее маленького черного котенка.

– Вот! – резко сказала она, опуская котенка на стол прямо перед Калининым. – Полюбуйтесь!

Котенок робко присел на задних Лапках и мгновенно напустил на стол большую лужу.

– Это еще что такое?! – возмутился начальник «убойного» отдела.

– Как это что? И вы еще спрашиваете?! Я обнаруживаю дверь своей художественной мастерской со следами взлома, а потом… потом еще и вот это! – длинным ухоженным пальцем мадам указала на котенка. – У вас в районе бандиты под самым носом двери взламывают, а вы еще спрашиваете!

Двумя пальцами Калинин подхватил котенка со своего рабочего стола и обвел кабинет взглядом, в котором читалось явственное желание зашвырнуть его куда-нибудь подальше.

– Немедленно верните мне Сильвестра! – прикрикнула на Андрея мадам.

– Какого еще Сильвестра? – недоуменно уставился на нее Калинин.

– Вот этого, – мадам забрала у него котенка и опять спрятала в сумку. – За эти сутки я успела к нему привязаться. И вообще… животное здесь ни при чем. А вот чем вы здесь занимаетесь, это большой вопрос!

– Ваша фамилия? – вмиг нахмурился Молодец.

– Биденко, – с вызовом вздернула мадам подбородок. – Элеонора Пафнутьевна. Я хозяйка престижной галереи, если вам, конечно, это интересно…

– Петрович, – Калинин поднялся из-за стола и кивнул на лужу. – Я за тряпкой.

* * *

На ступенях лестницы Калинин перехватил поднимающегося на свой этаж Заботина.

– Валим отсюда, Вован, – тихонько бросил Андрей Заботе. – Там, по-моему, твоя галерейщица приперлась. И грузит Петровичу про «Черную кошку», что они ей дверь мастерской подломили и котенка подкинули. Она тебя вмиг опознает. Завалимся.

– Так мы же у нее ничего не взяли, – беспечно пожал плечом успевший хлебнуть Забота. – Чего нам от нее прятаться?

– Мы не взяли. А вдруг ее до нашего прихода кто-нибудь обнес и кошку подкинул? Что тогда? Мы же не подбрасывали?

– Нет. Он там уже был. Я думал, он местный.

– Ну и вот. А он оказался подброшенный.

– А у нее что… что-нибудь пропало?

– Я не дослушал. Я когда догадался… ну… что это в ее мастерской мы вчера были, сразу ушел. Тебя перехватить. Давай лучше свалим от греха…

– Ну, давай, – согласился с товарищем Забота. – Вообще-то так оно спокойнее. А то она про спирт Петровичу ляпнет и меня еще опознает. А мы вчера с ним вместе его пили.

– А я что тебе говорю? Он и сопоставит одно с другим.

– Вообще-то Петрович… он мужик свой. Продать не должен. Но… мало ли…

– Все. Пойдем, погуляем пару часиков.

* * *

– Вы просто обязаны разобраться в моем деле! – настаивала Элеонора Биденко.

– Так в чем суть самого дела-то? – Молодец стиснул ладонями виски. – Может, это вам друзья ваши котенка подбросили. В шутку. Вас что, ограбили? Убили?

– Друзья двери не взламывают, – возразила Биденко.

Припомнив некий эпизод из собственной биографии, когда он с подвыпившей компанией приехал в гости на празднование Нового года к приятелю, а тот, уже изрядно накачавшись, не слышал ни звонков, ни громового стука в дверь, и ее пришлось выламывать – не встречать же Новый год на улице, на самом-то деле?! – Молодец подумал о том, что эта тема обсуждается. И еще как.

– И потом… вам что, обязательно нужно дождаться, когда меня убьют? А уже потом вы свою работу делать будете?

Начальник «убойщиков» мог бы, конечно, сказать, что именно так, мол, было бы гораздо логичнее. Но делать этого не стал.

– Вот! – скрывая чувство радости и облегчения, он деловито указал на входящего в кабинет младшего лейтенанта Мышкина. – Вот наш сотрудник. Он и займется вашим делом. Вплотную.

– Он? – Биденко окинула стажера скептическим взглядом.

– Да, – решительно подтвердил Молодец. – Езжайте прямо сейчас с ним в вашу эту мастерскую. Там, непосредственно на месте, он осмотрится и… разберется.

– Прямо сейчас? – переспросил надувшийся от гордости, за то что ему вдруг неожиданно доверили самостоятельное дело, Трофим Мышкин.

– Вы чем-то заняты? – сурово посмотрел на него майор Молодец.

– Никак нет! – отрапортовал стажер.

– Вот и приступайте к расследованию. И немедленно. – Давая понять, что разговор окончен, Молодец крепко хлопнул раскрытой ладонью по столу и угодил прямо в середину кошачьей лужи.

* * *

Побродив по улицам час с небольшим, Калинин и Заботин продрогли и решили, что настал уже, наверное, момент, когда можно вернуться в родной кабинет.

Перешагнув порог управы, Калинин заглянул в дежурку к Висюльцеву.

– Гена, тут мадам такая была, вся из себя… Не обратил на нее внимания?

– А… это та, которая по поводу взлома? – Висюльцев кивнул на исписанный листок. – Вон у меня ее заява валяется. А что?

– Да нет, так. Она ушла?

– Давно уже. Мимо меня прошла, даже не кивнула. А зачем она тебе?

– Вот мне-то как раз она совершенно не нужна.

– А зачем тогда спрашиваешь? От дела только отрываешь.

– Ну, извини… – Калинин обернулся к приоткрытой входной двери и сделал подглядывающему в щель Заботе знак рукой.

Вместе они поднялись на свой этаж.

– Где вы бродите? – встретил их в коридоре Молодец.

– Так, Петрович… – оправдываясь, развел руками Калинин. – Разве ж тут где-нибудь так быстро тряпку найдешь? Мне же стол вытереть нужно.

– Не нужно, – Молодец посмотрел на свою ладонь и вытер ее о штаны. – Уже…

– А заявительница эта где, которая с котярой?

– Сбагрил я ее. Дурдом просто какой-то здесь устроила…

– С концами? – с надеждой в голосе поинтересовался Забота. – А то мне Андрей тут рассказал, что она «чуму» форменную тебе втереть пыталась.

– Да ну их всех! – раздраженно принюхался к своей ладони Молодец. – С ума все посходили. То один, понимаешь… со свиным ухом. А другая и вообще… День какой-то сегодня ненормальный.

– С каким таким еще ухом? – не понял Калинин.

– Жареным, – выразительно посмотрел на него Молодец. – Можешь себе представить?

– И где оно? – заинтересовался вечно голодный Забота.

– В сейфе у меня. В качестве вещдока по делу о похищении человека.

– Так оно же там протухнет, – Калинин огорченно посмотрел на Заботина.

– Это вряд ли, – отрицательно покачал тот головой. – Не успеет.

– А у вас это… – Молодец с надеждой посмотрел на оперативников. – Есть чего хряпнуть?

– Есть кое-какие мысли, Петрович, – переглянулись опера. – Обожди. Мы мигом.

– Только на самом деле по-быстрому. А то Дубов что-то насчет рейда какого-то говорил.

– Не сомневайся, Петрович. Мы это… стремительным домкратом, – Забота повернулся и энергично направился к кабинету «убойщиков».

* * *

– Вот, – Элеонора Биденко с трудом провернула ключ в попорченном взломом замке своей мастерской и, распахнув дверь, пропустила вперед младшего лейтенанта Мышкина. – Вот, полюбуйтесь…

Прежде чем войти в помещение, Мышкин присел на корточки и бдительно осмотрел дверь в том ее месте, где был врезан замок.

– Да, – задумчиво произнес он. – Следы незаконного проникновения наличествуют.

– А вы говорите… – нервно бросила Биденко. – Здесь явно кто-то был.

Трофим вошел в мастерскую и огляделся по сторонам.

– А что пропало? Конкретно?

– Ничего, – пожала плечами владелица галереи. – Но это совершенно ничего не значит!

– Это в каком, собственно, смысле? – Трофим уставился на заявительницу. – Ничего не понимаю…

– Ну как же вы не понимаете! – всплеснула руками Биденко. – Ведь мир искусства – это еще и бизнес! Колоссальные деньги! Ясно?

– Ну… наверное.

– Не «наверное», молодой человек, а я вас уверяю!

– И что? – Мышкин обвел взглядом ряды картин, написанных в едином буро-коричневом колорите. – Ничего ведь, судя по вашим словам, не пропало. Так?

– Так, – продолжала терпеливо втолковывать явно не отличающемуся сообразительностью менту мадам галерейщица. – Но дело в том, что я готовлю новую экспозицию. Вот это вот все… будет выставлено впервые! И положит начало совершенно новому направлению в живописи. А возможно, и прочих видах изобразительного искусства! Это настоящий прорыв к новым эстетическим канонам! Своего рода бомба, если хотите знать! И до определенного момента все это должно было оставаться в тайне! Ну… сам эстетический принцип, понимаете? И вот тогда… когда на презентации это всех повергнет в шок… это и будет стоить кучу денег! Теперь вам ясно?

– А что же тут такого… принципиально нового? – Мышкин подошел поближе к одному из полотен и внимательно в него вгляделся. – Да и пахнет как-то…

– Вот! – торжествующе ткнула пальцем в него Элеонора – Сначала никто ничего не поймет! А уж когда поймут… Бомба! Самая настоящая бомба!

– И чего они поймут? – все еще не понимал младший лейтенант Мышкин.

– «Фекалистика»! – с пылающим взором патетически изрекла Биденко. – «Фекалистика»! Эстетическое направление двадцать первого века! Замыкая своей грубой плотской сущностью весь ряд художнических экспериментов, оно венчает собой титаническое здание духовных поисков человечества!

– Какая…листика? – недопонял Мышкин.

– «Фекалистика» же… ну? От слова «фекалии». Фекалиями же это все написано!

– То есть… – задумался Трофим. – Вы хотите сказать, какашками?

– Ну да! Если вам так понятней.

– Ага… И это люди будут покупать за деньги? – с недоверием покосился он на полотна.

– Еще как! И еще за какие! Вы уж мне поверьте. В бизнесе я – акула!

– Так, – пытаясь осмыслить ситуацию, Трофим собрал кожу лба в складки. – А милиция тут при чем? Если ни ограбления, ни убийства, пи даже кражи никакой пока еще не было?

– Но ведь было… как вы говорите… проникновение! А у меня куча конкурентов. И слухи, правда, совсем неконкретные, о моей новой экспозиции по городу уже ходят.

– Ходят?

– Конечно! Я сама их распускаю…

– Зачем?

– Чтобы публику заинтриговать! Зачем же еще?! Так вот, мои конкуренты… они запросто могли обратиться к преступному элементу. К той же пресловутой «Черной кошке». Вот бандиты сюда и забрались… на разведку. А потом доложат заказчикам о том, что увидели, и…

– Заберутся снова и все вынесут. Так вы предполагаете?

– Ну да! А как же?! Вынесут все подчистую! А котенка мне подбросили, чтобы я перепугалась смертельно и… и…

– И за помощью ни к кому не обращались, – кивнул догадливый стажер. – Это нам знакомо.

– Ну вот видите?! А вы говорите…

– Ну что ж, – вновь глубоко задумался Трофим. – Для начала, пока все ваши картины здесь хранятся, я бы вам настоятельно рекомендовал укрепить в этой мастерской дверь. Лучше бы железную поставить. А на окна – решетки. Обязательно. Так… А потом установить сигнализацию и на пульт вывести. Вот тогда будете под охраной милиции.

– Я немедленно за дверью поеду, – Элеонора Биденко решительно взяла под мышку свою сумку. – А вы… здесь пока покараулите?

– А как же, – сурово нахмурил брови Мышкин. – Мне же ваше дело лично поручили.

– Но я могу задержаться…

– Это не страшно. Тем более что замок все-таки работает. Я изнутри запрусь.

* * *

Заботин и Калинин, привычно прихватив из сейфа ту самую пресловутую хромированную фомку, целеустремленно шагали сквозь нарождающуюся февральскую метель теперь уже знакомым маршрутом.

– А если она там, в мастерской своей, сидит? – опасливо предположил Калинин.

– А что ей там делать? Нет ее там, – исходя из своей неведомо откуда возникшей убежденности, твердо заявил нетрезвый Забота.

– А если все-таки есть?

– Нет, и все тут, – отрезал Заботин.

– А если у нее там спирта больше нет? – продолжал мучиться нерешительностью Калинин. – Может, не полезем? Может, ну его?

– Да что ты, понимаешь, заладил! То одно, то другое. Ты выпить хочешь?

– Да, – быстро кивнул Калинин. – Очень.

– Ну и вот. Какие тогда вопросы? Значит, надо воровать. Согласен со мной?

– Согласен, – сраженный железной логикой товарища, кивнул Андрей.

* * *

Далее события происходили следующим образом.

Калинин и Забота подошли к двери мастерской. Калинин осторожно потянул дверь на себя.

– Заперто, – констатировал он.

– А я тебе что говорил? – взглянул на него свысока Забота. – Я ж сыскарь с многолетним стажем. У меня ж интуиция.

– Может, в окошко заглянем?

– Ну вот еще. На фига нам, спрашивается, во дворе еще светиться?

– Я все-таки загляну.

Калинин обошел мусорные баки, заглянул в окно и попытался хоть что-то разглядеть сквозь запыленные до непрозрачности стекла.

– Ни хрена не видно, – доложил он товарищу. – Темно внутри.

– Ну и все. Света нет, значит, и нет там никого. Давай… ты отжимаешь, я тяну.

Младший лейтенант Трофим Мышкин, находящийся внутри мастерской и ощущающий себя бойцом, сидящим в засаде, услышал, как кто-то дернул входную дверь.

Лейтенант подкрался к окну и увидел сквозь мутное стекло какую-то рожу. «Злодеи! – мгновенно сообразил он. – Вот сейчас вламываться и начнут!»

Поскольку оружия у стажера не было, он заметался по мастерской, поднял с пола большой обломок подрамника и затаился за дверью.

Калинин, вгоняя плоский конец фомки в щель между дверью и косяком, в свою очередь прислушался и насторожился.

– Слышишь? – обернулся он к Заботину. – Вроде шорох какой-то…

– Крысы, – уверенно заключил Забота. – Давай, Андрюха, налегай. Время дорого.

Калинин с усилием налег на фомку, провернутый на один оборот язычок замка вышел из паза, Заботин потянул дверь, и она приоткрылась. Осторожный Калинин, прежде чем войти, на всякий случай просунул в образовавшуюся щель голову, чтобы осмотреться. Затем шагнул вперед.

А ситуация в «убойном» отделе управления, как мы знаем, на сегодняшний день сложилась так, что Калинин с Заботиным стажера Трофима Мышкина до этого самого момента ни разу в глаза не видели. А он, соответственно, их. Вот и случилось так, что притаившийся за дверью Трофим, увидев тайком прокрадывающегося во вверенное ему под охрану помещение какого-то небритого долговязого типа с воровским инструментом в руках, ни секунды не раздумывая, шарахнул того что было силы обломком толстой доски прямо по башке.

Капитан Калинин рухнул на грязный пол. Мышкин коршуном бросился на поверженного врага и, закрепляя одержанную победу, стал лупить его ногами по ребрам.

Оставшийся незамеченным Трофимом Заботин, видя такое дело, выхватил любимую раскладную дубинку, с которой никогда не расставался, и, в свою очередь, приняв напавшего на его товарища по служебно-розыскной работе неизвестного хмыря за того самого вора, который вот уже вторично проникает в эту мастерскую прежде них – да еще и черных кошаков подбрасывает! – обрушил ее на его «злодейский» затылок.

«Злодей» мешком завалился рядом с Калининым.

– Андрюха! – прикрыв за собой дверь, Забота склонился над товарищем и, приводя его в чувство, похлопал по щекам. – Андрюха, ты как? Жив?

– Вроде живой… – болезненно сморщив лицо, тот приоткрыл глаза. – А что это было?

– Похоже, вора мы с тобой застукали! Того, который котенка в прошлый раз сюда подбросил. Представляешь?! Он сюда залез, а мы его взяли!

– Ох! – держась за затылок, Калинин медленно поднялся. – И чего теперь делать будем?

– Как чего? – Забота заводил бездыханно лежащему на полу телу руки назад и защелкивал на них наручники. – Как чего?! В управу доставим, он нам, гад, во всем сознается! Всех сдаст! Мы ж его непосредственно на месте преступления взяли! У нас сколько «глухарей» [71]71
  «Глухарь» (жарг.) – нераскрытое уголовное дело.


[Закрыть]в производстве?

– Многовато будет, – кивнул Калинин.

– Ну и вот! А ты говоришь… Давай, спиртягу пока пошарь. Что ж мы, просто так сюда заходили?

В заповедной маленькой комнатке с широким диваном Калинин открыл дверцу старого комода и обнаружил там такую же, как и давеча, трехлитровую банку со специфически пахнущей жидкостью и резаными дольками чеснока на дне. Жидкость наполняла банку только до половины. Калинин вздохнул и налил спирта в бокалы тонкого стекла.

* * *

Ввалившиеся в вестибюль РУВД Калинин и Забота, волочащие между собой под мышки уже знакомого начальнику дежурной части стажера Мышкина, никакого интереса у майора Висюльцева не вызвали. Ну выпил мальчонка, без привычки не рассчитал. Вот и ведут его товарищи в рабочий кабинет. Чего тут удивительного? На улице же не бросишь…

В кабинете оперативники водрузили задержанного на стул. Выпучив глаза, тот бессмысленно озирался вокруг и что-то мычал.

– Слушай, а может, ты ему речевые центры повредил? – озаботился Калинин. – Как же мы его теперь допрашивать будем? И на ногах он не держится…

– Нет, – демонстрируя неожиданные познания в строении головного мозга человека, убежденно отверг его опасения Забота. – Речевые центры – они во лбу. А я его по мозжечку отоварил. Мозжечок ему зашиб, вот его и мотает из стороны в сторону. А речь к нему вернется. Это у него шок. От неожиданности.

– Думаешь? – недоверчиво покосился на «арестанта» Калинин.

– Даже и не сомневайся, – поигрывая титановой дубинкой, заверил Забота. – Не впервой. Ты тут давай, покарауль его, а я пока за Петровичем сгоняю. У мужика трубы горят, ты ж видел. Да и… этого ему предъявить надо. Чтобы удостоверился, что не зря мы хлеб едим. Кой-чего в своем деле умеем.

* * *

Сопровождаемый Заботиным Молодец вошел в кабинет и оторопело застыл на пороге.

– Что это с ним? – кивнул он на Трофима Мышкина. – И чего это он у вас снова в наручниках?

– Как это «снова»? – удивленно посмотрел на начальника Заботин. – Мы его только что арестовали. Вот… доставили. Потому и в «браслетах». А его что, уже задерживали?

– Вчера, – угрюмо глядя на Трофима, буркнул Молодец. – Лобов со Страховым.

– Так он что, рецидивист? – нетрезво икнув, сурово обернулся к задержанному Калинин. – Кто такой?

– А он вам не объяснил? – в свою очередь поинтересовался у оперативников Молодец.

– Да он вообще слова не успел сказать, – самодовольно улыбнулся Забота. – Мы его с Андрюхой вмиг скрутили. Вон, до сих пор от шока отойти не может. Так кто он такой-то, Петрович?

– Стажер наш новый. Младший лейтенант Мышкин, – все так же пребывая в угрюмой задумчивости, негромко произнес начальник «убойщиков». – Прошу любить и жаловать…

– Во дела… – сдвинул пальцем на затылок свою зеленую шляпу не успевший раздеться Забота. – А чего ж это он в адресе заявительницы делал? В ее отсутствие. И нам сопротивление при задержании оказал, а?

– Я его туда направил. Надо же парня чем-то занять?

– Кто ж знал, – пожал плечами Калинин.

– А вот вы как там оказались? – подозрительно стрельнул взглядом в сторону оперов Молодец. – Вы-то там что делали?

– Ну как это что… – замялся Заботин. – Мы… это…

– Как же, Петрович, – пришел ему на помощь Калинин. – Она же сюда при мне пришла. Я еще за тряпкой из кабинета вышел…

– Ну? – повернулся к нему Молодец.

– Ну и вот. А в дежурке ее заява с адресом. Вот мы с Володей, когда ты нас… ну, по делу мы ненадолго отлучились, помнишь? Мы и решили уж заодно и туда заглянуть. По дороге. А то к нам у начальства одни претензии. Инициативы, дескать, никакой не проявляем, неизвестно чем занимаемся в служебное время. Вот мы и решили инициативу эту самую проявить. Кто ж знал, что ты туда уже кого-то направил. Тем более этого, – покосился на стажера Калинин. – Вот мы там… и пересеклись. А он, оказывается, свой.

– Вот так мы постоянно только друг друга ловить и будем, – горестно покачал головой майор Молодец. – Хорошо хоть без стрельбы каждый раз обходится.

– Ладно, Петрович, – Забота снимал со стажера наручники, – с кем не бывает. Мы ж хотели как лучше. Наливай пока, Андрюха.

– Опять без закуски, – привычно вздохнул Калинин, доставая из ящика стола мутный стакан.

– Как это?! – убирая наручники в карман длинного пальто, обманутый в лучших ожиданиях Забота всем корпусом развернулся к Молодцу. – А ухо поросячье, Петрович? Забыл? Ухо-то жареное где?

– Вообще-то вещдок это, – Молодец вынул из глубокого кармана давно не глаженных брюк большой замасленный конверт крафтовской бумаги и положил его на стол, – Может, и не следовало бы…

– Ага, – иронически кивнув, Забота раскрыл перочинный ножик и стал нарезать свиное ухо тонкими полосками. – А что с ним делать? Ждать пока завоняет?

– Ерунда, Петрович, – Калинин протянул начальнику стакан со спиртом. – Случись чего, скажем, что крысы его сожрали.

– Прямо у меня в сейфе? – скептически взглянув на него, Молодец взял стакан.

– А что, – пожал плечами Забота. – И очень даже это возможный факт. Почему нет? Вон у нас тут крыса какая по этажам шастает! Здоровая такая, черная. Мы ее Варварой прозвали. Умная-а! Куда хочешь пролезет, и ни в одну ловушку ее не поймать. Мы уж пытались, да куда там! Так что…

* * *

Да. В помещении здания РУВД жила крыса.

В том самом подвале, где был устроен тир и тяжелая железная дверь которого поворотом колеса запиралась намертво, задуманной герметичности не было. То есть, возможно, она, эта самая абсолютная непроницаемость, когда-то и имела место, но теперь в том самом углу, где одна бетонная стена смыкалась с другой, была дырка. И вот через эту-то дырку крыса и ходила туда-сюда.

Она была большой, черной и очень умной. Конечно же, она понятия не имела о том, что перемещающиеся на вертикально расположенных ногах существа дали ей такое имя – Варвара. Может быть, оно бы ей и понравилось, а может быть и нет. Ее это интересовало очень мало. Гораздо больше ее интересовало другое – как прокормить выводок детенышей и как, в конце-то концов, поставить на место некое мохнатое полосатое существо, которое постоянно путается под лапами. Тем более что это существо при каждой встрече выгибает тело дугой, раскрывает свою пасть и шипит. Ну? Кому это понравится? Тем более дети…

Варвара – станем теперь называть ее так – была очень заботливой матерью.

Теперь далее.

То самое мохнатое существо являлось бесхозным котярой, который невесть как забрел однажды в управу, да так там и остался. Все-таки крыша над головой. Кормить его никто не кормил. И даже наоборот. Излишне мнительные на почве постоянного недоедания опера, подозревая бесхозное животное в том, что оно в принципе способно однажды спереть у них некую гипотетическую закуску (которой, впрочем, они никогда и не обладали), время от времени устраивали на него охоту. Но все было тщетно.

Кот каждый раз изворачивался и в руки не давался.

Он тоже был постоянно голодным и невероятно издерганным на нервной почве.

Проживал он в том же подвале, где был устроен тир. Но не в том пространстве, которое освещалось поворотом электрического выключателя, а там… гораздо правее, за углом. Куда уходили таинственные коридоры и куда из боязни заблудиться никогда не ступала нога сотрудников РУВД.

Чем он жил? Чем питался? Трудно сказать. Так… мышку поймает, и все.

И вот однажды он ощутил волшебный аромат пищи, которой никогда не пробовал. Все клеточки его тощего блохастого тела задергались в истерике и вынудили идти на запах. Припав пузом к самому полу, котяра стал подкрадываться. И что он увидел? Он увидел некое гнездо, в котором копошились маленькие мышки. Он собрался было на них броситься, но на секунду замер, ибо тот самый запах, который привлек его внимание, был совершенно не похож на запах мышек.

Как так? Затаившись и дрожа всем телом, кот замер и задумался.

И вот тут-то прямо перед ним откуда ни возьмись возникла чудовищного размера черная мышь. Она поднялась на задние лапы, раскрыла пасть и, взглянув на него черными бусинками глаз, пронзительно взвизгнула.

Кот оторопел. Таких огромных мышек он никогда не видел. Размером она была ничуть не меньше его и выглядела гораздо более сытой и подготовленной к единоборству. Котяра струхнул.

Она неотрывно смотрела на него, он – на нее.

Кот отвел глаза первым. Для того чтобы отступить с достоинством, он выгнул спину, зашипел и, пятясь, ушел за угол бетонной степы.

Крыса еще какое-то время смотрела туда, куда ушел Мохнатый шипучий зверь, а потом скользнула в щель и, появившись оттуда с куском ветчины в зубах, положила его в гнездо. Детеныши с жадностью набросились на еду.

Это было первое знакомство Варвары с котом.

Затем он стал появляться все чаще и чаще. Гонимый неистребимым чувством голода, он приходил каждый раз, как только чувствовал восхитительный запах той самой пищи, которую впервые увидел возле гнезда «мышат». Держась на расстоянии, которого требовали правила приличия, он наблюдал за их трапезой. Иногда – когда Варвара бросала на него косой взгляд – он, конечно же, выгибал спину дугой и шипел. Но каждый раз после этого, стараясь показать, что ничего плохого на уме у него нет, и что он… ну просто так, по-соседски зашел, он валился на спину и катался, болтая в воздухе лапами.

Варвара все-таки была особью женского полу. Тем более одинокая мать. Сердце-то ведь тоже не из железа сделано. Ну мохнатый. Ну шипит. А глаза зато? Вон… как плошки. И зеленые. Никогда она таких не видела. Тем более пока она на промысел ходит, за детями-то надо кому-то присматривать? Вот так и получилось, что в один прекрасный раз взяла Варвара кусочек ветчины, отнесла маленько подальше от гнезда, положила, отбежала и стала смотреть – чего будет? А чего тут, спрашивается, смотреть-то?.. Подполз этот мохнатый на брюхе, обнюхал да и стал есть. И с такой жадностью! Век будто ничего не ел.

Он ел, а Варвара на него смотрела.

И… то ли здание РУВД было построено на каком-то почвенном разломе, из таинственных глубин которого исходили загадочные флюиды, заставляющие противоестественно меняться порядок вещей и взаимоотношений, то ли сами сотрудники управы генерировали вокруг себя некое неправильное энергетическое поле, которое пронизывало весь этот дом от подвала до чердака, но факт остается фактом – в глубине подвала возникла новая семья. Не в плане продолжения рода, разумеется, а… типа… в плане ведения совместного хозяйства. Может быть, и на чердаке голуби сожительствовали с воронами. Исходя из логики вещей и такой факт тоже можно допустить. Но сведений об этом у нас нету.

Короче говоря, дальше повелось так – Варвара уходила на промысел, а кот в ее отсутствие сидел рядом с гнездом и бдительно охранял ее детенышей от какого-нибудь злого врага. Тем более что за время совместного проживания с ней он отъелся и, значительно покрупнев телом, был готов дать отпор любому, кто посягнет на покой и благополучие его новой семьи.

На промысел Варвара ходила недалеко. Буквально в соседний продовольственный магазин. Именно там она воровала по ночам из кладовки упаковки нарезанной ветчины, куски грудинки и прочие деликатесы. Еще она постоянно таскала из другой комнаты – она, конечно же, не знала о том, что комната эта является кабинетом директора – некие бумажки, которые, в силу того, что были изрядно измятыми и потрепанными (но хорошо защищали от сырости), очень здорово годились на обустройство гнезда.

А бумажки эти были денежными купюрами.