Текст книги "Немного грусти в похмельном менте"

Автор книги: Владимир Болучевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Мудрик задумался.

И пришла ему в голову гениальная (по его мнению) мысль!

Он снял трубку стоящего в гостиной телефонного аппарата и набрал номер дежурной части родной управы.

– Алло, – сказал он, услышав голос Висюльцева, – Гена?

– Майор Висюльцев у телефона. А это кто?

– Гена, – понизив голос и якобы кого-то таясь, сказал в трубку Афанасий. – Это я, Мудрик. Меня похитили. И удерживают.

– Кто?!

– Неизвестные мне лица.

– А где?

– Откуда же я знаю, меня с завязанными глазами везли. В автомобиле. Ты у себя там на пульте на номер-то телефонный посмотри, откуда я звоню. По номеру адрес и пробей [49]49
  Пробить (жарг.) – определить, выяснить.


[Закрыть].

– Ах, да! – сообразил Висюльцев. – И много их там?

– Нет. Они все куда-то ушли. Привезли меня и ушли. Еще позавчера. Одного только оставили меня караулить. Но он сейчас в сортир ушел, вот я до телефона и добрался. Все, Гена, не могу больше говорить. Он там воду спустил, сейчас вернется, застукает [50]50
  Застукает (жарг.) – в данном случае застанет за недозволенным занятием.


[Закрыть]еще… – и Мудрик быстро опустил трубку на рычаг.

Затем он улегся на диван, закурил найденный на кухне хабарик и, нетрезво хихикая, стал радоваться тому, какой он умный и находчивый.

Глава 6
ОБСТАНОВКА НЕУКЛОННО НАКАЛЯЕТСЯ

– Ну что, Петрович, – Моргулис поднялся из-за стола. – Я этого Плоскопятова в «обезьянник» пока запру и пойду свидетелей искать.

– Каких? – насупил брови Молодец.

– Ну… барыгу этого, например, которому он мясо приносил. Если он подтвердит, что это была собачатина…

– Вообще-то нам его слова недостаточно. Вот если б образец тканей раздобыть, да на экспертизу. А потом сопоставить с тем, что у этого Плоскопятого дома, тогда – да. А так…

– Так, может, барыга меня на корейцев выведет?

– А вот это уже ниточка. У них можно это мясо конфисковать. Для экспертизы. Правильно мыслишь, молодец.

– Так я пошел?

– Иди, Коля. Работай.

* * *

– Ну? – Забота засунул голову в окошко дежурки. – Как обстановка?

– Накаляется, – дежурной шуткой ответил ему Висюльцев.

– Хочешь анекдот?

– Хочу.

– А нальешь?

– Да у меня уж и нету ничего, – соврал Висюльцев, у которого была припасена еще одна бутылка розового вермута. Пока еще нетронутая. Давай, так рассказывай.

– Сколько нужно ментов, чтобы ввернуть лампочку?

– Сколько? – искрение заинтересовался Висюльцев.

– Шестеро. Один встает на стол и вставляет лампочку в патрон. Еще четверо стол приподнимают и ходят по часовой стрелке, чтобы лампочка в патрон ввинтилась.

– Так это же пять получается, – прикинув что-то в уме, возразил Висюльцев. – А шестой зачем?

– А шестой ходит вокруг в противоположную сторону. Чтобы у того, кто лампочку держит, голова не закружилась…

– Смешно, – кивнул Висюльцев. – Ну а у вас-то там как?

– Где?

– Ну… вы же на адрес улетели. Тебе же сигнал поступил. Ограбление. Мокруха, ты говорил, возможна. Ну и как?

– А-а, это… Да никак. Ложный вызов оказался. Ты его не регистрируй.

– А я и не регистрировал.

– Вот и правильно.

– Слушай, – наморщил лоб Висюльцев. – Я вот тут чего-то недопонял… Если, ты говоришь, этот… который шестой, в противоположную сторону ходить будет, то у того, кто лампочку держит… у него что, на самом деле голова кружиться не будет?

– Пошли, – Калинин взял капитана Заботу за рукав, и они направились к лестнице.

– Нет, серьезно! – Висюльцев высунул голову в окошко и смотрел им вслед, – Что, на самом деле не будет?

* * *

Калинин с Заботиным поднялись на свой этаж и, стараясь ступать как можно тише, прошмыгнули мимо двери кабинета майора Молодца. Затем тихонько вошли к себе и заперли дверь.

– Ну что? – Калинин вынимал из сумки трехлитровую банку с остатками спирта, – Еще по стакану или повременим?

Забота вынул из ящика стола пыльный стакан, дунул в него и посмотрел на свет.

– По половинке, – рассудительно сказал он. – И повременим.

– Логично, – согласился Калинин и снял с горлышка банки полиэтиленовую крышку.

Они выпили, и Калинин бережно спрятал банку в сейф.

Кто-то робко постучал в запертую дверь их кабинета. Прикуривая на ходу, Заботин пересек кабинет и отпер замок. На пороге стоял дознаватель Полузадов. Судя по выражению его лица, находился он в состоянии растерянном и даже крайне подавленном.

– Вы тут одни? – тихонько спросил он.

Калинин заглянул под стол, распрямился и заверил:

– Похоже на то.

Полузадов юркнул в кабинет и плотно притворил за собой дверь.

– Мужики, – жалобно глядя в глаза операм, промямлил Полузадов, – у меня дело розыскное пропало.

– Иди ты! – Калинин переглянулся с Заботиным. – И когда?

– Да вчера вот вроде было. А сегодня уже нет.

– А когда конкретно ты его в последний раз видел? – поинтересовался Заботин.

– Когда… – задумался Полузадов. – Ну-у… я с ним работал. В кабинете. Потом пришли Теткин с Дядькиным. Мы это… ну, треснули маленько. Хотели еще добавить, но бабок ни у кого уже не было. А тут – Карманов. Он как раз дело на лидера одной из ОПГ закрыл. За отсутствием состава преступления. Еще вздыхал и жаловался – работаешь, мол, работаешь… а закрывать только дела приходится, а бандиты на воле ходят. Ну никого закрыть [51]51
  Игра слов: «закрыть» (милицейский жарг.) – арестовать, направить в места лишения свободы.


[Закрыть]не получается! То, дескать, свидетели от своих показаний отказываются, то вещдоки пропадают, то еще что-нибудь. Очень он расстроенный был. Но при бабках. Ну… мы и продолжили. А потом… потом они все ушли – даже кильку не доели, – а я вроде бы… я к вам заходил. А? Мы еще вроде бы килькой этой и закусывали. Не помните?

– Я не помню, – твердо заявил Забота. – Я вчера рано ушел.

– А? – Полузадов вопросительно посмотрел на Калинина. – Не помнишь, Андрюх?

– Ничего конкретного, – стараясь смотреть в сторону, отрицательно покачал головой Калинин.

Вдруг Полузадов устремил горящий взгляд в сторону побитого ржавчиной жестяного ведра, которое в кабинете «убойщиков» выполняло роль мусорной корзины.

В ведре поверх всякой всячины явственно виднелись одинаковые по размеру комочки засаленной бумаги, покрытые рукописным текстом.

Дознаватель метнулся к ведру и развернул один из комочков, из которого вывалилась кучка килечных голов, хребтинок и внутренностей.

– Вот! – радостно обернулся он к «убойщикам». – Это же листы из моего дела!

Полузадов стал быстро-быстро вынимать из ведра смятые комочки и бережно расправлять их.

– Десять всего, – растерянно обернулся он. – А где ж все остальное?

– Значит, ты к нам вчера и на самом деле заходил, – глубокомысленно изрек Забота.

– И дело с собой прихватил. Чисто машинально… – горестно произнес Полузадов. – Куда ж оно девалось? Что ж теперь делать-то? Меня ж теперь начальство с говном сожрет!

– Думай, – пожал плечами Забота. – Вспоминай.

– Ты вот что… – сердобольный Калинин встал и открыл сейф. – Ты хлопни стакашок, может, мысли какие-то и появятся.

Полузадов принял стакан на грудь, закурил и задумался.

– А вот что, – раздавил он окурок в консервной банке. – А пошло бы оно все на хер!

– Тоже мысль, – согласился Калинин.

– Скажу, что пропало прямо из кабинета. Средь бела дня. И все!

– Хорошо бы еще кошака черного подкинуть, – посоветовал Забота. – Если б был.

– А я его щас нарисую. Прямо на сейфе, а?

– Класс!

– Самое то! – в один голос одобрили Калинин и Забота.

– Только это… мужики… а? – просительно посмотрел дознаватель на «убойщиков».

– Да ты что!

– Могила! – дружно заверили его опера.

Полузадов благодарно взглянул на товарищей по оружию, встал и вышел из кабинета.

* * *

– Так, мужики, – заглянул в кабинет Молодец. – Быстро! Дубов к себе вызывает.

– Будешь, Петрович? – кивнул Забота на трехлитровую банку.

– Нет, – мотнул головой успевший тайком приложиться к самогонке Лобова начальник «убойщиков». – Только в конце рабочего дня. Уберите. Чтоб глаза мои этого не видели.

– Как скажешь, – Калинин убрал банку в сейф.

* * *

Подполковник Дубов ходил по своему кабинету из угла в угол.

Молодец, Калинин и Заботин молча и внимательно наблюдали за его перемещениями.

– Значит, так, – Дубов, наконец, остановился возле стола. – У меня для вас пренеприятнейшее известие.

– Проверяющий из Главка? – озаботился Молодец.

– Хуже, – мрачно посмотрел на него Дубов. – Гораздо хуже.

– А что такое-то, Николай Потапыч? – подал голос Забота. – Чего ж может быть хуже?

– Вот что, ребята, – Дубов сел за стол и посмотрел на своих сотрудников проникновенным взглядом. – Я вас давно знаю, верю вам… а потому скажу. Завелась у нас в управлении крыса.

– Господи, – облегченно улыбнулся Забота. – Николай Потапыч, так она у нас уже давно по коридорам шастает! Это, может, вы ее впервые увидели, а мы… Она черная такая, в подвале живет. Здоровенная, да?

– Нет, – остановил его жестом Дубов. – Я не об этом. Животное тут ни при чем.

– А о чем? – пытаясь не выдать своего состояния и потому тщательно артикулируя, спросил начальника Калинин.

– Тут дело посерьезнее будет, – потер лоб Дубов. – Похоже, что «Черная кошка» внедрила к нам своего агента. Вот так вот!

– Вот те раз… – удивленно вздернул брови Забота. – А зачем?

– Зачем? – твердым командирским взглядом посмотрел на него начальник РУВД. – А ты подумай, подумай… не понимаешь?

– Нет, – подумав пару секунд, честно признался капитан Заботин. – Не понимаю.

– А то, что у дознавателя Полузадова прямо среди бела дня дело розыскное из сейфа пропало, это как?

– У Полузадова дело пропало?

– Прямо из сейфа? – переглянулись Калинин с Заботой.

– И на дверце кошка намалевана, – стиснул зубы Дубов. – Кто, по-вашему, мог это сделать?

– Да, – Молодец побарабанил пальцами по крышке стола. – Николай Потапыч, это явная издевка. Может, на фигурантов этого дела обратить пристальное внимание? Ведь если именно это дело пропало, то это им прежде всего на руку.

– А как? – с вызовом посмотрел на него Дубов. – Как ты на них смотреть собираешься?

– Ну как… вызвать, провести работу.

– Кого вызвать? – явно выходя из себя, надулся венозной кровью начальник РУВД.

– Как это кого? Ну, фигурантов же этого самого дела, – пытался втолковать начальнику майор Молодец.

– Да как же ты их вызовешь, – взорвался Дубов, – если дело-то пропало!! Я тебе о чем тут толкую, спрашивается?! Ты чего, совсем ничего уже не понимаешь?! Или издеваешься тут надо мной?!

– Ну хорошо, – искренне не желая конфликта, тем не менее не мог взять в толк начальник «убойщиков». – Дело пропало, это понятно. Но фамилии фигурантов, свидетелей и все прочее ведь нам известно, так?

– Кому известно? – уже даже с какой-то жалостью посмотрел на него Дубов.

– Дознавателю, который дело вел. Конкретно – Полузадову.

– Да ни хрена ему не известно!!! – взревел Дубов. – Ты что, с Луны свалился, что ли?! У него сорок шесть дел одновременно в производстве!!! Он что, каждое помнить может?! Да он вообще не помнит, о чем там речь идет, не то что фамилии какие-то! Хорошо хоть сам факт пропажи заметил. А запросто мог бы и не заметить.

– А… в этом смысле… – дошла, наконец, до Молодца суть проблемы.

– Ну конечно! В чем еще? Понял теперь?

– Так точно.

– Кто мог это сделать? – обвел присутствующих взглядом Дубов. – Только тот, кто рядом с нами ходит. Одним, понимаешь, с нами воздухом дышит и из одного с нами котелка ест.

– Из какого котелка? – не понял Калинин.

– Это я так, в переносном смысле, – отмахнулся Дубов. – В том смысле, что посторонний этого сделать не мог. А следовательно, крыса у нас завелась. Предатель. Для которого интересы нашего дела – пшик! Пустой звук!

– А может, оно как-нибудь само собой затерялось? – нахмурил лоб Молодец.

– А кошка? Кошка что – тоже сама собой нарисовалась? А криминалист наш, Мудрик, тоже сам себя похитил и удерживает?!

– Как это «похитил и удерживает»? – вскинулся Молодец. – Где это он себя удерживает?

– Да не он, – Дубов саркастически улыбнулся. – Как это он, по-твоему, сам себя удерживать может, голова твоя садовая? Это вот как раз его-то злодейски похитили и удерживают.

– Вот это дела… – Калинин потянулся за сигаретами.

– И я, например, вижу, – успевший уже изрядно хлебнуть Дубов ткнул твердым пальцем в крышку стола, – между пропажей розыскного дела и похищением нашего криминалиста совершенно явственную связь. А если кто-то не видит, – развел он руками, – то я уже и не знаю… как дальше с ним работать.

– А кто не видит-то, Николай Потапыч? – попытался уточнить Калинин. – Кто конкретно?

– Неважно, – вновь отмахнулся Дубов. – Значит, так. Висюльцев там сейчас адрес устанавливает… местонахождения Мудрика. Спуститесь к нему, получите конкретную информацию и… немедленно в адрес!

– Может, ОМОН [52]52
  ОМОН – отряд милиции особого назначения.


[Закрыть]вызовем? Для подкрепления? – предложил Молодец.

– Ерунда, – отверг его предложение Дубов. – Его там, судя по информации, всего один бандит караулит. Что, сами не отобьете, что ли? Ну, возьмите пару сержантов с автоматами. Если б кого другого из заложников освобождать нужно было, тогда – хоть СОБР [53]53
  СОБР – специальный отряд быстрого реагирования.


[Закрыть]подключай. А тут… собственный сотрудник. Нечего сор из избы выносить. Мало ли там что. До начальства дойдет, оно нас по головке не погладит. Согласны? У нас и так процент раскрываемости на обе ноги хромает. А ту еще и самим к себе внимание привлекать… Нет, никакого ОМОНа. Сами отобьете. Так?

– Так точно! – пошатнувшись, поднялся из-за стола Молодец. – Разрешите идти?

– Идите, – нетрезво кивнул Дубов.

* * *

– Петрович, а ты-то куда? – глядя на то, как Молодец, путаясь в ремнях, натягивает на себя сбрую [54]54
  «Сбруя» (милицейский жарг.) – вид снаряжения, состоящий из кобуры и ремней, которое позволяет скрытно, под верхней одеждой, носить на себе оружие.


[Закрыть], Забота вынул обойму из своего ПМ [55]55
  ПМ – пистолет Макарова, состоящий на вооружении милиции.


[Закрыть]и проверил наличие в ней патронов.

– С вами поеду, – справился, наконец, начальник «убойщиков» с боевым снаряжением. – Дело серьезное.

Молодец, Заботин и Калинин спустились на первый этаж РУВД.

– Ну что, Гена, пробил адресок? – открыв дверь, заглянул в дежурку Молодец. – Давай.

– Вот, – протянул Висюльцев ему листок бумаги.

– Нам бы пару ребят в подкрепление, – читал написанный на листочке адрес Молодец.

– Так, а… нету никого, – растерянно пожал плечами Висюльцев.

– Что, вообще никого?

– Вон, только Сан Паулыч.

– И все?

– А в чем дело? – сонно продирая глаза, выполз откуда-то старшина ППС.

– Привет, Палыч, – обернулся к нему Молодец. – Дело есть. Давай, обряжайся и поехали. Если уж, кроме тебя, больше некому.

– Дело… поехали… – бурчал Сан Паулыч, натягивая на себя бронежилет, каску и вставляя магазин в автомат. – Еще неизвестно, заведется ли у Самоделкина его колымага… А как не заведется? На трамвае поедем?

– На такси… – передернув затвор пистолета, Калинин поставил его на предохранитель и сунул за пояс брюк.

* * *

Вопреки опасениям, сержанту-водителю Рукодельникову (по прозвищу Самоделкин) удалось-таки завести раздолбанный старый «уазик», и он уже стоял у крыльца управы, прогревая двигатель.

– Я вперед сяду, – сказал раздувшийся от натянутого поверх бушлата бронежилета Сан Паулыч. – А то вы со мной там сзади вдвоем не поместитесь.

– Валяй, – согласился Молодец, уступая ему командирское место и забираясь вместе с Калининым и Заботой на заднее сиденье.

– Ну что, – обернулся назад Самоделкин. – Поехали, что ли?

– Вперед, – кивнул Молодец.

– А куда вперед-то? Может, адресок подскажешь?

– Ах, да… – Молодец вынул из кармана листок с адресом. – Вот держи.

– Улица Кораблестроителей, – прочел Самоделкин. – Это ж аж на Витильевском!

– И что? – насторожился Молодец.

– А бензин? У меня бензину-то… фиг да ни фига. Обсохнем еще посреди дороги.

– Ладно, не каркай, – устраивался на сиденье поудобнее Забота. – Трогай помаленьку.

– Ну, поехали, – Самоделкин со скрежетом врубил передачу. – Только я вам ничего не обещаю…

Глава 7
ОСОБЕННОСТИ НАЦИОНАЛЬНОЙ ЭНЕРГЕТИКИ

– Слушай, по-моему, здесь, а? – Витя Лобов, поплутав проходными дворами, еще раз сверился с адресом, который им выдал в дежурной части майор Висюльцев.

– Квартира сорок восемь, – согласился Страхов. – Значит, здесь. Наверно…

Они стояли на четвертом этаже грязной парадной лестницы старого петербургского дома.

– Ну что, звоним? – неуверенно посмотрел на товарища Лобов.

– А если он вооружен? – опасливо предположил стажер Мышкин. – И окажет сопротивление?

Страхов ничего не ответил. Он приложил ухо к облезлой двери.

За дверью слышалось какое-то загадочное натужное гудение.

– Гудит чего-то… – вновь с робостью в голосе отметил стажер.

Страхов вынул пистолет, передернул затвор и взглянул на Витю Лобова с пьяной решительностью во взоре.

– Звони, – мотнул он головой. – Коснись чего, мы его завалим к чертовой матери. И всех делов.

Лобов вдавил пальцем кнопку электрического звонка.

* * *

– Открыто! – донеслось из-за двери.

Лобов толкнул дверь, та приоткрылась.

– Волыну-то [56]56
  Волына (жарг.) – пистолет.


[Закрыть]спрячь пока, – обернулся он к Страхову.

Тот, помедлив, убрал свой ПМ обратно в кобуру.

Опера переступили порог и оторопело застыли в прихожей.

Через распахнутую настежь двустворчатую дверь прихожей была видна просторная комната. Из глубины этой комнаты прямо в туалет, дверь которого была снята с петель и отсутствовала вовсе, тянулась толстенная водозаборная «кишка» от пожарного автомобиля. Откуда-то – по всей вероятности, из кухни, дверь в которую тоже отсутствовала – были проложены магистрали из садовых шлангов.

Посреди комнаты со спущенными штанами стоял высокий, невероятно тощий мужчина с всклокоченной копной волос на голове. В одной руке он держал дюралевую трубу, являющуюся окончанием гофрированного шланга завывающего пылесоса, а другой удерживал внутри этой трубы свой эрегированный член.

Мужчина обернулся к вошедшим, ногой выключил пылесос, бросил трубу на пол и освободившейся рукой указал в ту сторону, откуда тянулись садовые шланги.

– Туда прошу вас, на кухню.

Затем он натянул штаны, застегнул их и, склонившись над листом бумаги, стал делать на нем какие-то пометки.

Ошарашенные увиденным менты послушно прошли на кухню.

– Присаживайтесь, – вошел вслед за ними мужчина, указывая на стоящие возле стола табуретки.

Опера и стажер молча сели.

Хозяин дома открыл навесной шкафчик, достал оттуда три солдатские алюминиевые миски и снял крышку со стоящей на плите огромной кастрюли.

– Тут вообще-то все еще теплое, – обернулся он к «гостям». – Но, если вы любите погорячее, я могу и разогреть. Правда, это займет какое-то время. Так как, разогревать?

– Не обязательно, – уловив запах еды, машинально мотнул головой не жравший трое суток Страхов и громко сглотнул слюну.

– Вот и отлично, – мужчина взял поварешку и стал накладывать в миски некую кашеобразную субстанцию бурого цвета.

– Вот, – он поставил перед каждым по миске и положил на стол три алюминиевые ложки. – Ну а с солью… вот она, на столе. Тут, так сказать, дело вкуса. Досаливайте сами, кому сколько требуется.

– А что это? – ковырнул ложкой в своей миске Трофим Мышкин.

– В основном бобовые, – провел ладонью по всклокоченной шевелюре мужчина. – Ну и… немного корнеплодов. В частности брюквы. В общем, все, что максимально способствует метеоризму. Все хорошо разварено, усваивается сравнительно легко.

– Чему способствует? – поднял к нему лицо жующий Лобов.

– Так вы что же, впервые у меня? – деловито спросил мужчина.

– Угу, – кивнул уписывающий содержимое своей миски Страхов.

– Ну, тогда… доедайте, я вам все потом объясню.

– А еще можно? – протянул ему опустевшую миску Мышкин.

– Непременно, – мужчина взял миску и направился к кастрюле.

– И мне… – Страхов облизал ложку.

– Вы тут пока ешьте, – накладывал добавку хозяин дома. – А я вас оставлю. Мне еще необходимо некоторые параметры просчитать.

* * *

Некое время спустя осоловевшие от выпитого самогона и плотной еды менты выползли из кухни и, лениво переставляя ноги, гурьбой направились в комнату.

– Спасибо за угощение, – Лобов достал сигарету и полез за зажигалкой.

– А вот курить у меня в доме категорически нельзя! – оторвался от своих записей мужчина. – Во-первых, это вредит чистоте эксперимента. А во-вторых, весьма небезопасно. Нам еще воспламенения не хватало! Тем более взрыва.

– Так вот мы вообще-то… – замялся Страхов. – По этому вот поводу к вам и заглянули.

– То есть? – сидящий за заваленным рулонами ватмана и покрытыми рядами формул и графиков листами бумаги столом мужчина приспустил очки на кончик носа и вопросительно посмотрел на него. – По какому поводу?

– Старший лейтенант Лобов, – продемонстрировал свое раскрытое удостоверение Виктор.

– Новодельский, – чуть привстал мужчина. – Леонард Амбросиевич. А какие, собственно, ко мне вопросы у вашего ведомства?

– А вопросы возникают такие, – Лобов убрал удостоверение в карман и огляделся вокруг. – Чем вы тут вообще занимаетесь-то? Что тут может взорваться?

– Вот, значит, в чем дело… – Новодельский снял очки, положил их на стол и потер переносицу. – Ну что ж, попробую вам объяснить. В двух словах.

– Да мы не торопимся, – Страхов тяжело опустился на стул.

– Тем лучше, – кивнул Новодельский. – Так вот… Вы когда-нибудь задумывались над тем, что пройдет еще немного времени, и у нас не останется уже ни угля, ни нефти, ни… вообще ничего не останется? Человечество все сожжет. И что тогда?

– Нет, – честно признался Трофим Мышкин. – Не задумывались.

– Ты за всех-то не говори, – неприязненно взглянул на него Страхов. – Я вот, например…

– А тогда настанет полный крах! – не дал ему закончить Новодельский. – Крах всей цивилизации! Полная разруха и запустение! Встанут электростанции, вслед за ними встанут заводы и фабрики, автотранспорт, сухогрузы, авиация и метрополитен. Угаснут науки и культура. Рухнут государственные институты, и прежде всего – институт брака и семьи! Человечество вновь вернется к промискуитету [57]57
  Промискуитет – предполагаемая стадия неупорядоченных половых отношений в первобытном человеческом обществе, предшествовавшая возникновению брака и семьи.


[Закрыть]и каннибализму [58]58
  Каннибализм – людоедство.


[Закрыть]! Человечество станет постепенно дичать и вернется в пещеры! Все! Все! Все законы, формирующие гражданское общество, исчезнут навсегда!

– Законы исчезнут? – приподняв тяжелые веки, спросил Страхов.

– Ну да, конечно! – с жаром подтвердил Новодельский.

– Так что же, и мы, милиционеры, тогда тоже исчезнем?

– А кому вы будете нужны? Государства же не будет! Кто вам будет жалованье ежемесячно платить, а?!

– Как будто бы мы сейчас кому-то нужны… – тихонько буркнул Лобов. – Как будто бы нам сейчас кто-то денег плотит…

– И пойдут дикие орды друг на друга! И прежде всего сюда, на нашу территорию!

– Почему? – заинтересовался Лобов. – Почему именно к нам?

– А потому что у нас – ресурсы! Они-то там, в Европе, все леса давно вырубили, и дичи у них нет! А у нас просторы! Что такое тайга? Тайга, это кедровый орех – раз! Так? Потом, всевозможные питательные растения и дикий зверь. Это два? А нормальный медведь, это не только шкура, покрытая теплым мехом, но еще и, как минимум, несколько сотен килограммов диетического мяса! Вот они к нам и попрут! С каменными топорами!

– А у меня сеструха в деревне… – растерянным взглядом обвел окружающих Витя Лобов. – И племяши малолетние. Как тут быть-то?

– Вот! – вздернул вверх указательный палец Новодельский. – Теперь вам понятно?

– Ну… – сидя на стуле, Страхов скрипнул зубами и, нетрезво качнувшись, потянулся рукой под мышку, к пистолету. – Мы ведь и ответить можем. Пусть только сунутся. Это еще неизвестно, кто кого. А, Вить?

– Погоди, – жестом остановил его Лобов, – Ну… а это-то все, – он вновь обвел непонимающим взглядом загроможденную всякой всячиной квартиру Новодельского. – Это-то… каким ко всему, о чем мы говорим, боком?

– Объясняю, – кивнув, терпеливо продолжил Новодельский. – Меня этот вопрос стал мучить еще несколько лет назад. Я тогда служил в некоем НИИ. И… работал, надо сказать, над совершенно заурядной темой. Скучно это все было, мелко как-то. И стал я все свое свободное время посвящать решению двух основополагающих вопросов. Первое – поиск альтернативных энергоносителей. Это раз! Это, так сказать, базовый момент. Это основное. А второе – создание на базе этих принципиально новых энергоносителей… уже несколько модернизированной – относительно существующих на сегодняшний момент – модели оружия, способного защитить нашу державу от любых посягательств со стороны неприятеля.

– Цель достойная, – кивнул Страхов, – И что?

– Что… – тяжело вздохнул Новодельский. – Я же использовал для своей работы казенное научное оборудование и служебные лабораторные площади. И хоть работал большей частью по ночам, слухи об этих моих исследованиях в тайне мне сохранить не удалось. В конце концов, стало о них известно…

– Врагу? – прищурив глаза, катнул желваками Страхов.

– Да нет. Начальству.

– И что? – встрял в разговор Трофим Мышкин.

– Что, – пожал плечами Новодельский. – Не поняли. Не оценили. Уволили.

– Вот так вот, – покачал головой Страхов. – Так вот и бывает…

* * *

Необходимо заметить, что Леонард Амбросиевич Новодельский не обо всем поведал своим гостям. В частности, он утаил тот факт, что начальство его не просто так уволило, но еще и прямиком упаковало в больничку имени Скворцова-Степанова [59]59
  Скворцова-Степанова – самая известная психиатрическая клиника в Санкт-Петербурге.


[Закрыть], в которой он и пребывал более года. И лишь после того как он, утомившись, наконец, втолковывать врачам и санитарам суть своих научных исследований, внутренне затаился и, лукаво соглашаясь с мнением лечащего врача, признал их бредом, Новодельский был выпущен на волю, под присмотр районного ПНД [60]60
  ПНД – психоневрологический диспансер.


[Закрыть]. Диагноз ему влепили стандартный для всех подобного рода психов – «вялотекущая шизофрения». Но поскольку агрессии в его поведении не наблюдалось, а вконец обнищавшим в процессе социальных реформ клиникам и буйных-то больных кормить было совершенно нечем, и те иной раз алчно поглядывали голодным взглядом на яремные вены докторов и сестричек, его и выслали из больничных стен на все четыре стороны. Гуляй, дескать. Только мозги никому не морочь. А хочешь… пожалуй, и морочь. Нам-то какое дело.

Обретя желанную свободу, Новодельский со скорбью узнал, что за время его отсутствия померла его родная тетка. Но скорбь от потери родственницы была отчасти смягчена тем фактом, что в завещании тетка отписала свою отдельную приватизированную квартиру в новом районе своему единственному племяннику. Вступив во владение недвижимостью, Леонард Амбросиевич немедленно стал сдавать ее внаем за баксы [61]61
  Баксы (жарг.) – доллары США.


[Закрыть]. И на эти самые деньги с головой ушел в научные исследования, но уже на своей собственной жилплощади, превратив ее в самую настоящую лабораторию.

* * *

В животе у Страхова громко забурлило.

Все присутствующие невольно обернулись в его сторону.

– Пардон, – сконфузился Страхов.

– Очень хорошо! – деловито кивнул ему Новодельский. – У вашего организма необыкновенно быстрая реакция. Даже удивительно.

– Чего ж хорошего?.. – Страхов смущенно отвел взгляд от товарищей. – Я сейчас лопну.

– Вот! – Новодельский торжествующе ткнул пальцем в бурлящий живот старшего лейтенанта милиции Юрика Страхова. – Вот оно, будущее человеческой цивилизации!

– Это как понимать-то? – недопонял Лобов. – Это в каком смысле?

– А в самом прямом! Да будет вам известно, что человек, при условии кормления его надлежащей пищей, способен выделять из организма невероятное количество ценнейшего энергетического сырья! И что самое главное – ресурсы этого сырья практически неограниченны!

– Это вы про какашки, что ли? – обескураженно воззрился на исследователя Трофим Мышкин.

– Газы, молодой человек! Газы!!! – вновь вскинул указательный палец к потолку Леонард Амбросиевич. – Вот в чем суть моего открытия! Впрочем, фекалии тоже, скорее всего, возможно утилизировать каким-нибудь рациональным образом. Но сейчас речь не о них. Газы! В частности, сероводород!

– Вот ведь… – изумленно посмотрел на свой; тощий живот Лобов.

– Пройдемте сюда, – Новодельский отошел в угол большой комнаты и отдернул занавеску.

За занавеской взглядам оперов и стажера предстали две кабинки, отделенные друг от друга шторой. В той, что побольше, на небольшом возвышении стояли два агрегата, всем своим видом напоминающие жестяные унитазы, но какой-то странной конструкции. В маленькой кабинке стояло точно такое же приспособление, но одно.

– Это у меня для дам, – пояснил Новодельский, указывая на маленькую кабинку – Дамы ко мне тоже заглядывают, правда, реже. Но иногда так выходит, что одновременно… с посетителями мужского пола. Вот и…

– И как это все… работает? – Трофим Мышкин присел на корточки и с жадной любознательностью пытливого юношеского ума рассматривал техническое устройство.

– Очень просто, – не скрывая законной гордости за свое изобретение, стал пояснять Леонард Амбросиевич. – Вот по этим шлангам сюда поступает вода, видите? Газы ведь не всегда отходят… просто так. В этом случае фекалии смываются и уже вот таким образом, – указал он на толстую водозаборную «кишку» от пожарного автомобиля, – поступают непосредственно в канализационную систему. Сейчас мы о них не думаем. На данном моменте исследований нам не до них. Согласны?

– Ну… – пожал плечами Юрий Страхов. – Наверное.

– Дойдет и до них время. Но сейчас… Вот! Видите? Сиденья у аппаратов из губчатой резины, и, следовательно, герметичность максимальная. А вот это – вот тут, сбоку, видите? – вентилятор. Посредством этого вентилятора мы отсасываем газы, которые уже вот по этим трубам и поступают в компрессор. Далее мы их уплотняем до сжиженного состояния, и сырье готово! Вот, – Новодельский бережно погладил ладонью старый баллон из-под бытового газа. – Компрессор перегоняет это наше сырье сюда и… и все! Просто, не правда ли?

– И почему это никогда никому не приходило в голову? – задумчиво почесал затылок Витя Лобов.

– Так ведь, – Леопард Новодельский скромно посмотрел куда-то в сторону. – Озарения посещают не всякого…

– А это… «сырье», – Мышкин постукал согнутым пальцем по баллону. – Оно точно горит? На самом деле?

– Извольте убедиться, – Леонард Амбросиевич направился в другой конец комнаты, менты гурьбой последовали за ним.

– Вот, – Новодельский указал на нечто, напоминающее гибрид примуса, вентилятора со множеством металлических лепестков и чего-то еще. – Это фрагмент модели газотурбинного двигателя, работающего непосредственно на нашем сырье. Извольте видеть…

Леонард Новодельский закрыл жестяным кожухом внутренности агрегата, повернул какие-то вентили, щелкнул тумблерами и нажал на кнопку. Под кожухом что-то шевельнулось, а потом, разгоняясь и набирая обороты, завыло и загудело.

– Вот! – с торжеством во взоре обернулся он к присутствующим. – Работает! А?!

– Да, – кивнул Трофим Мышкин. – И правда, работает.

– И это можно использовать? – заинтересовался практичный Витя Лобов.

– А ка-ак же! – всплеснул руками Новодельский. – А как же! Конечно можно! В частности…

– Где? – Мышкин с любопытством посмотрел на осекшегося вдруг изобретателя.

– А… вы позволите еще разок на документы ваши взглянуть? – обвел тот взглядом своих «гостей».

– Пожалуйста, – Лобов вновь достал из кармана и протянул ему свое служебное удостоверение.

Новодельский внимательно изучил ксиву, бдительно сличил вклеенную в нее фотографию с Витиной физиономией и вернул владельцу.

– Все в порядке? – Лобов убрал удостоверение.

– Да, – кивнул изобретатель. – А то, знаете… в последнее время у меня явственное ощущение появилось, что за моей работой кто-то тайком наблюдает.