Текст книги "Немного грусти в похмельном менте"

Автор книги: Владимир Болучевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Глава 6
ПРОДОЛЖЕНИЕ ГЛАВЫ ПЯТОЙ

У парадной дома, в котором разместился подпольный бордель, остановились две заляпанные грязным снегом неприметные с виду белые «Волги», под капотом каждой из которых мягко урчали форсированные двигатели.

Синхронно распахнув двери, из автомобилей одновременно выбрались четверо коренастых мужчин в одинаковых темных пальто. Они подошли к парадной и, в то время как один из них последовательно нажимал на панели несколько кнопок, развернулись к видеокамере спинами. Замок немедленно щелкнул.

Мужчины поднялись по лестнице и вошли в приоткрытую дверь.

– Фаина! – гремело по коридору. – Фаина, выходи! Хуже будет!

Плотной группой мужчины в пальто подошли к совершенно пьяному длинному носатому субъекту в косо сидящей оперативной кобуре, надетой поверх свитера. Тот лупил кулаками в какую-то дверь и не обращал на них никакого внимания.

– Фаина! – орал он. – Лопнуло мое терпение! Выходи на расстрел!

– Товарищ, – вынув из кармана сигарету, подошел к нему один из четверых. – Прикурить не найдется?

– Чего? – обернулся к нему Заботин.

– Прикурить, говорю… – мужчина спокойным жестом поднес сигарету к губам и вдруг дунул в нее.

Вылетевшая из «сигареты» маленькая игла вонзилась Заботе в шею. Не успев охнуть, Забота кулем осел на пол.

– Первая единица пошла! – негромко сказал мужчина в воротник пальто и двинулся дальше по коридору. Двое его спутников подхватили обездвиженное тело и легко понесли его к выходу.

Нейтрализация Калинина происходила еще проще.

Войдя в указанную Фаиной (агентом «Тюльпан») комнату, сотрудники спецподразделения обнаружили его мирно спящим сном смертельно пьяного человека. Прихватив со спинки стула куртку Заботы, они взвалили его на себя и безо всяких проблем загрузили в автомобиль.

Две «Волги» синхронно развернулись на узкой улице и растворились в зимней мгле.

* * *

Приблизительно полчаса спустя возле той же парадной остановился милицейский «уазик». Из него вышел майор Молодец и старшина ППС Сан Паулыч. Кроме него, мобилизовать на усиление начальнику «убойщиков» было некого. Весь личный состав РУВД находился на территории района и осуществлял рейд. Сержант-водитель Рукодельников был не в счет.

– Вы давайте, вдвоем туда идите… – наклонившись к приоткрытой дверце автомобиля, сказал он Молодцу. – Я в машине посижу. Мне ее глушить нельзя, не заведемся потом.

На Молодце были надеты бронежилет и каска. В руках он сжимал короткоствольный автомат. Сан Паулыч был экипирован аналогично.

Руководствуясь информацией Заботы, Молодец подошел к панели и нажал расположенные на ней кнопки в определенном порядке.

– Вы к кому? – донеслось из динамика.

– К Алле Пугачевой… – Молодец взглянул в объектив видеокамеры, направил на него ствол автомата и передернул затвор. – Открывай давай. Иначе дверь гранатой взорву.

Увидев на мониторе ментов в касках, бронежилетах и с автоматами, те, кто сидел внутри, решили с ними не связываться, от греха подальше, и замок открыли.

Далее события развивались по накатанной схеме.

Двоих охранников, которые вышли в переднюю, Молодец с Сан Паулычем уложили под дулами автоматов на пол. Попинав для порядка ногами и сковав между собой наручниками крест-накрест рука к ноге, оставили их беспомощно бултыхаться носами в пол. Пошли по коридору.

– Забота! – орал Молодец. – Калинин, Андрюха!

Никто ему не отвечал.

– Што такой здесь тварисся?! – выскочила откуда-то рыжая сисястая тетка (исходя из полученного от Заботы донесения, хозяйка борделя по имени Фаина) и немедленно получила прикладом в лоб. Утробно квакнув, она брякнулась Сан Паулычу под ноги.

– Слышь, ты, жертва криминального аборта, – Молодец приставил ствол автомата к ее ноге. – Где мои парни? Не скажешь, коленку прострелю. Считаю до двух. Раз…

– Нет! Только не надо стрелять!.. – вмиг утратив всяческий акцент, истерично вскрикнула рыжая.

– Ну? – не отводил ствола от ее ноги Молодец.

– Там… – покосившись глазами на дверь одной из комнат, еле слышно прошипела Фаина.

– Там, говоришь, они? – Молодец недоверчиво посмотрел на дверь. – А почему тогда молчат?

– Там вам все объяснят…

Молодец на секунду задумался.

– Иди вперед, – приказал он рыжей. – И помни… если что, полкило свинца тебе в брюхо гарантировано. Поняла?

– Да-да, конечно, – поднимаясь на ноги, быстро кивала Фаина.

Подталкиваемая автоматными стволами в спину, она подошла к двери и постучала в нее условным образом. Молодец и старшина ППС, стоя в шаге за спиной рыжей толстухи, переглянулись и уперлись спинами в перегородку узкого коридора. Каждый приподнял одну ногу. Когда ключ в замке провернулся, они, метя каждый в свою половину объемистой задницы, двойным пинком сообщили телу Фаины такое ускорение, что оно, сорвав приоткрывшуюся дверь с петель, влетело в комнату и с грохотом опрокинуло стол.

– На пол!!! – врываясь в комнату, орал Молодец. – Всем на пол!!!

Ввалившийся одновременно с ним Сан Паулыч на всякий случай дал для острастки короткую очередь в потолок и шарахнул прикладом по голове подвернувшегося под руку голого толстого коротышку.

– Так… – стряхивая с себя осыпавшуюся с потолка известку, Молодец оглядел комнату и двух находящихся в ней совершенно голых мужчин. – И что я тут наблюдаю?

– Как вы смеете! – лежа на полу, толстяк прижимал руку к ушибленному месту головы.

– Противоестественный разврат! – тоном, не предвещающим абсолютно ничего хорошего объекту «наблюдения», констатировал майор. – Вот что я тут наблюдаю!

– Вы за это ответите! – взвизгнул совершенно голый коротышка.

– Чи-иво? – сдвинув каску на затылок, присел над ним Молодец. – А вот интересно мне… документы свои ты откуда вынимать будешь, пупсик?

– Я вам… я вам… не пупсик! – брызжа слюной, толстяк поднимался на коротенькие ножки.

– А кто ж ты такой? – склонив голову набок, поинтересовался Молодец. – И где мои парни? Предупреждаю сразу, если хоть одно слово из того, что ты сейчас скажешь, мне не понравится, отстрелю яйца. Веришь мне?

Невольно прикрывая поднятой с пола простыней пах и косясь на автомат, толстяк поднял перевернутый стул, вынул из кармана пиджака удостоверение и подал Молодцу. Тот внимательно его изучил.

– Ну хорошо, – вернул он ксиву полковнику. – Где и каким образом вы проводите свое свободное время, меня, в общем-то, не касается. Я вот, например, рыбалку люблю. А вы… – он посмотрел на забившегося в угол кровати голого очкарика. – Это ваше дело. Но все равно ответа на свой вопрос я так и не услышал. Повторяю: «Где мои парни?»

– А вы кто такой? – в свою очередь поинтересовался Шарудило.

– Майор Молодец. Начальник «убойного» отдела здешнего РУВД.

– А что вообще вашим оперативникам было здесь делать?

– Рейд у нас сегодня. По злачным местам. Директива Главка.

– Ваши сотрудники устроили здесь форменный дебош! – полковник Шарудило пошарил глазами по комнате в поисках брюк, но, не увидев их, завернулся в простыню. – А у нас тут… в общем, это совсем не то, что вы думаете! Это один из эпизодов в большой и очень серьезной игре! Ни в коем случае нельзя было допустить скандала! Вообще привлекать к этому адресу постороннее внимание категорически нежелательно, а тут… задержание нашего сотрудника! – полковник покосился на Фаину. – Всякие дальнейшие выяснения! Они могли таких дров наломать! И потом, где у нас гарантии, что кто-то из них двоих не работает на врага? Или даже оба. Вы такие гарантии даете? Может, все это их поведение было только ловким прикрытием, а на самом деле…

– Где они?

– У нас. Мы с ними разберемся, а потом…

– Так… – Молодец вновь задумался, а потом обратился к очкарику: – Ваши документы!

– Нет, – запротестовал полковник. – Я же вам все объяснил!

– Документы па-апрашу! – рявкнул Молодец и повел автоматом.

Очкарик вздрогнул, сполз с постели и, достав откуда-то свой паспорт, протянул ему.

– Та-ак. Дипломат, значит? Откуда к нам приехали? Где работаете?

– Из Парижа он. В консульстве у нас здесь служит, – ответил за очкарика полковник Шарудило. – Во французском. Но…

– Ну что ж, – Молодец убрал паспорт француза в карман брюк. – Одевайтесь и, как у нас тут говорится… «пройдемте».

– Куда?! – стоя под наведенным на него стволом автомата Сан Паулыча, в бессильной ярости взвизгнул Шарудило. – Вы не имеете права! Вы ответите!

– Как же это я права не имею? – искренне удивился Молодец. – Очень даже имею. И задержать, и по месту работы сообщить. Французское консульство, говорите? Ну что… завтра сообщим вашему начальству о задержании, не волнуйтесь. А пока будем звонить в Париж. Наводить справки, выяснять, как вы характеризуетесь по месту жительства. А отвечать я перед своим начальством буду. Ясно? Завтра утром. За результаты рейда по злачным местам. Оделся что ли, мусью? Вот и хорошо. Пошли. Посидишь пока у нас в «обезьяннике». До выяснения.

– Прекратите ломать комедию! – на грани истерики выкрикнул полковник.

– А никакой комедии, – возразил ему Молодец. – Все по закону. В подозрительном заведении мною задержан иностранный гражданин. Я обязан разобраться.

– Это никакое не заведение, – подала голос Фаина. – Это частная квартира.

– О, кстати! – обернулся к ней Молодец. – И вас, гражданочка, на выход попрошу. И с вами разберемся…

– Чего вы добиваетесь? – устало опустился на стул полковник Шарудило.

– Чего ж тут непонятного, – Молодец поправил на плече автомат. – Парней моих верните. И разойдемся.

– Подождите, – Шарудило взглядом, ищущим телефон, посмотрел на перевернутый стол. – Сейчас я позвоню. Это согласовывать нужно.

– Звоните, – кивнул Молодец. – Только здесь ждать я не буду. Я вот эту парочку в камере у себя пока закрою. Так мне спокойнее будет. Вы ведь здание управы нашей штурмом брать не станете, верно? Вот я и подожду. Час-полтора. Пока вы будете согласовывать. А потом уже посмотрим.

– Телефон ваш служебный… – набычившись, бросил ему вслед полковник Шарудило.

– Ноль два, – Молодец, не оборачиваясь, вышел из комнаты.

* * *

Сон пьяного человека неглубок и тревожен.

Вите Лобову снилось, что теща застукала его за срезанием перышек зеленого лука с заветного, возделываемого ею деревянного ящичка.

– Ага! – закричала теща.

От страха Витя почему-то завалился на спину и – как это часто бывает в кошмарах – не в силах был пошевелить ни рукой, ни ногой. Все его члены стали невероятно тяжелыми и совершенно ватными.

Теща вырвала из его рук ножницы, которые странным образом из маленьких маникюрных неожиданно превратились в громадные садовые, и, легко управляясь с ними одной рукой, зловеще щелкала острыми лезвиями перед самым его носом.

– Щас я тогда тебе тоже кой-чего отстригу! – с улыбкой ведьмы негромко пообещала теща и стала свободной рукой расстегивать на Вите штаны.

Лобов покрылся липким потом, замычал, пытаясь отмахнуться от нее, задергался всем телом, упал с топчана и проснулся. С недоумением осмотрелся вокруг.

«Похоже, вытрезвон», – догадался он.

Поднялся на ноги, подтянул трусы и, шлепая босыми ногами по крашеным доскам холодного пола, пошел к двери.

* * *

В кабинете майора Молодца зазвонил телефон.

– Молодец на связи, – сиял он трубку.

– Слушай, майор, – услышал он знакомый голос. – Обсудил я вопрос. Решение положительное. Давай обсудим место и время обмена.

– Да я хоть сейчас.

– Хорошо. Давай теперь о месте. Пустырь на Крестовском этот… знаешь, наверное?

– А как же, – подтвердил Молодец, сообразив, что речь идет о традиционном месте бандитских «стрелок» – пустыре, который был так же широко известен под названием «Кричи – не кричи». – Мне тут минут двадцать езды до него.

– Вот. Давай там. Через час. Устраивает?

– Вполне. Только… без глупостей. Я автоматчиков для прикрытия захвачу.

– Как хочешь. Только зря ты это. Нам шум ни к чему. Меняем моих на твоих и расходимся. По-тихому. Никто ничего и не узнает. Согласен?

– Через час встречаемся, – Молодец положил трубку на рычаг.

* * *

– Ты до управы-то своей дойдешь? – наблюдая, как Лобов одевается, «вытрезвоновский» сержант покосился на литровую бутылку.

– Ребята, – перехватил этот его взгляд Витя. – Я бы, конечно, с удовольствием вас угостил. За то, что приютили, и вообще… отнеслись по-человечески. Но не могу. Это же не просто выпивка.

– А что?

– В ней клофелин. Это… короче, бутылка эта проходит по делу об убийстве.

– А-а… – разочарованно протянул сержант. – Ну тогда ладно.

Виктор засунул бутылку под ремень брюк, пожал сержанту руку и, выйдя из вытрезвителя, пустынными темными улицами потопал в родную управу. Отчитываться по итогам проведенного рейда.

* * *

Милицейский «уазик» въехал на пустырь и, не глуша двигатель, погасил фары. Насчет прикрытия Молодец блефовал. На этот раз, кроме водителя Самоделкина, с ним не было даже старшины ППС. Сан Паулыч, вернувшись с оперативного мероприятия, препроводил задержанных в «обезьянник», запер их там и, саданув на нервной почве полторы бутылочки припасенного в укромном месте портвейну, окончательно скис. Он и на операцию-то выехал не совсем трезвым, а тут и вообще… Никак не смог растолкать его Молодец. И поехал один. Что теперь делать-то?

Он даже каску с бронежилетом и автомат оставил в кабинете. Блефовать так блефовать. Пусть думают, что его взвод автоматчиков прикрывает, и опасаться ему совершенно нечего.

– Как думаешь, Петрович, – всматриваясь в темноту пустыря, негромко спросил Рукодельников, – а подставы тут какой-нибудь быть не может?

– Не должно, – нервно ответил начальник «убойщиков».

Наконец на пустырь въехали две белые «Волги» и остановились метрах в двадцати от милицейской машины. Одна из них помигала фарами.

Водитель «уазика» ответил аналогичным сигналом.

Из той «Волги», которая мигала фарами, вышел мужчина в темном пальто. Он осмотрелся и неторопливо направился к «уазику». Молодец тоже выбрался из кабины и пошел ему на встречу.

Где-то на полдороги они встретились.

– Ребят моих привезли? – сурово глядя на мужчину, спросил Молодец.

– Да. А вы наших?

– В машине они.

– Выводите.

– А вы моих.

Мужчина обернулся и чуть приподнял руку. Задние двери одной из забрызганных грязным снегом белых «Волг» распахнулись, и оттуда выбрались Калинин и Заботин. В сопровождении еще одного, внешне ничем не отличимого от того, с которым разговаривал Молодец, мужчины в темном пальто они медленно двинулись к точке обмена.

Молодец обернулся и взмахнул рукой Самоделкину:

– Выводи!

Тот обошел «уазик», открыл дверь «собачника» и выпустил француза с Фаиной на волю.

– Вон, – указал им Самоделкин. – Туда идите, к своим.

Спотыкаясь на покрытых снегом колдобинах темного пустыря и загораживая лица от пронизывающего февральского ветра, хватанувшие стресса агент «Тюльпан» и перевербованный резидент иностранной разведки шли навстречу угрюмым, еще толком не протрезвевшим операм-«убойщикам».

Встретившись в той точке, где их поджидали Молодец и сотрудник спецслужбы, никто из четверых даже и не взглянул в сторону тех, на кого их обменивали. Все заторопились к своим машинам. «Волги» синхронно развернулись и растворились во тьме пустыря.

Рукодельников со страшным скрежетом врубил передачу, пару раз газанул, «уазик» выпустил большое облако черного дыма и поехал в сторону РУВД.

* * *

Моргулис и Трофим Мышкин спешно покинули квартиру, в которой занимался пожар.

Крепко держа закованного в наручники «агента национальной безопасности» с двух сторон под руки, они торопливо шагали по темной улице.

– Надо было бы пожарных вызвать, – обеспокоился Мышкин, – А мы не вызвали.

– Сейчас разгорится, соседи вызовут, – успокоил его Моргулис. – А нам в управу давно уже вернуться надо было. Времени-то уже… ого-го сколько! Петрович уже небось психует.

– Да, – вздохнул на ходу Мышкин. – Наверное, ругаться будет.

– Хорошо еще не с пустыми руками идем, – покосился Николай на «бедуина».

Пашка Пончиков, успевший схлопотать от Моргулиса рукоятью пистолета по башке, вел себя смирно, послушно переставлял ноги и только сверкал горящим взглядом.

* * *

Леонард Амбросиевич Новодельский подошел к своему дому, когда из окон его квартиры уже вырывались жирные языки пламени. Возле дома, гудя насосами, стояло несколько пожарных автомобилей, от которых в парадную тянулись брызжущие от ветхости водой из разных дырочек брезентовые рукава. С крыши одной из машин по окнам четвертого этажа, стараясь сбить пламя, работала водяная пушка.

Вокруг, задрав головы, стояла толпа зевак. Вдруг внутри квартиры что-то громко хлопнуло, и вырывающееся из окон с лопнувшими от жары стеклами пламя взметнулось под самую крышу.

Новодельский, сжимая в руке кошелку с брюквой, развернулся и тихонько пошел в сторону Каменноостровского проспекта. Там, взмахнув рукой, он остановил такси, сел в него и назвал адрес психиатрической клиники имени Скворцова-Степанова. Куда и был доставлен.

Поблагодарил водителя и собрался выйти из машины.

– А деньги, папаша? – возмущенно обернулся к заднему сиденью водитель.

Новодельский сунул руку в кошелку, ухватил небольшую брюкву и, сжимая ее в кулаке, заявил, что, «если, мол, его кто-то станет удерживать, он будет вынужден взорвать эту гранату прямо здесь».

Водитель не стал связываться с явным психом и поспешно укатил подобру-поздорову.

Далее Леонард Амбросиевич прямиком направился в приемный покой, где, все так же сжимая в кулаке корнеплод, весьма достоверно имитировал острый рецидив своего заболевания, но уже безусловно в проявлении буйной его формы.

Новодельский был немедленно госпитализирован и тем самым на весьма неопределенное время сделался совершенно недосягаем для сотрудников правоохранительных органов.

* * *

– Вот, – ввалившись в кабинет Молодца, Моргулис бросил ему на стол удостоверение «агента национальной безопасности» в черной обложке с золотым тиснением. – Представляешь, Петрович, какого гуся взяли?! Напал на нас! Оружие у меня отобрать пытался! Это как, а?!

Молодец раскрыл книжицу и посмотрел на вклеенную в нее фотографию.

– Опять этот… – сморщившись, словно от зубной боли, простонал он. – Где он сейчас?

– В «обезьяннике» я его пока запер, – пожал плечами Моргулис. – Куда его еще девать. А он что, знаком тебе, что ли?

– Встречались, – вздохнул Молодец. – Отпускать его придется. Зря ты его и волок-то сюда.

– Как так? – недоуменно взглянул на начальника Николай. – Не пойму я чего-то… Он, понимаешь, размахивает удостоверением, нападает на сотрудников милиции. Это же уже статья. Хулиганка, как минимум. А если учесть, что он на мое табельное оружие покушался… это… это я уж даже и не знаю, как назвать. И что – за такое его поведение его теперь на волю отпускать?!

– Псих он, – устало провел ладонью по лицу майор Молодец. – И справка у него по этому поводу имеется. Понял? Совершенно неадекватен. Его ни арестовать, ни посадить нельзя. Сумасшедший. Что с него возьмешь?

– Ну, я не знаю, – явно огорчился Моргулис. – Нет, Петрович, я с такой постановкой вопроса не согласен. Если он псих, значит, в дурдоме сидеть должен, а не по улицам разгуливать. А то это что ж такое получается? А если он завтра кирпичом меня по башке отоварит? Тогда что?

– Вот тогда по его душу уже санитаров вызывать можно. Как на представляющего собой социальную опасность для окружающих граждан.

– Ага. Это, значит, ждать, пока он череп мне проломит. Так, что ли? А нападение на офицера милиции при исполнении им своих служебных обязанностей? Это тебе что – не антисоциальный факт поведения?

– И что ты предлагаешь?

– Что… прямо сейчас санитаров вызвать, вот что! Не дожидаясь крайности. Псих – значит, должен сидеть в дурдоме, Я не прав?

– Ну… – соглашаясь с его доводами, майор взглянул на часы. – Сейчас-то ночь уже. Пусть у нас переночует, а завтра утром и сдадим. Только отец его снова выкупит. Он у него бизнесмен какой-то… уж больно крутой.

– Все равно, – упрямо мотнул головой Моргулис. – Сдать гада санитарам.

– Сдадим, – устало согласился Молодец. – Утром.

– Ну вот. А парни-то где? Все вернулись?

– Забота с Калининым в кабинете дрыхнут. Лобов недавно пришел. Стажер твой где? Часом, не затерялся?

– Нет. Тут он, – кивнул Моргулис куда-то за спину.

– Это хорошо. Вот со Страховым только…

– А что с Юриком? – забеспокоился Моргулис.

– Да ты понимаешь… у Непонятко он под арестом. По подозрению в квартирной краже. Да еще и со взломом.

– Ни хре-ена себе! – вытаращил глаза Моргулис. – А как же такое может быть, Петрович?

Молодец молча развел руками.

– Врет Непонятко. Не может такого быть! – возмутился Моргулис. – Вконец обнаглел!

– Да я и сам знаю, что не может. Но что делать-то?

– Да ты чего, Петрович? Как это «что»?! Вытаскивать!

– А как?

– Подумать надо, – нахмурился Моргулис. – А Витька Лобов что говорит? Они же вместе были.

– Да ничего он не говорит. Пришел и рухнул. В кабинете на полу спит.

– Ну-ка, погоди, – Николай встал и вышел.

* * *

О том, что Юрий Страхов находится под арестом в соседнем РУВД, майору Молодцу стало известно из телефонного звонка. Начальник дежурной части тамошней управы капитан Афанасий Сопленосов не выдержал распирающего его изнутри злорадства и, позвонив, с ехидством в голосе поинтересовался, все ли его подчиненные вернулись из рейда.

Молодец сразу заподозрил недоброе. Задав несколько наводящих вопросов – типа: «Ты, зараза… не скажешь, что случилось – приеду, застрелю!» – он выяснил все детали происшедшего. Шарахнул телефонную трубку на рычаг и очень расстроился. Как Страхова выручать? В том, что все это какое-то недоразумение, он был уверен. Но и в намерениях Непонятко тоже не сомневался. Вот тому радость-то! Лишний раз соседей прищемить. И ведь постарается, гад, раскрутит дело. Подведет парня под монастырь.

Да и Страхов тоже хорош. Так вляпаться! Ведь сколько раз говорилось – ну выпил. Ну здорово выпил – так и иди в свой кабинет! Для того он тебе и даден. Нечего, понимаешь, по улицам шляться и приключений на свою задницу искать. Так нет же…

* * *

– Слышь, Витек, – растолкал, наконец, Лобова Моргулис.

– А? – тот сел и захлопал глазами. – Чего?

– Вы как с Юриком расстались?

– Как… – медленно просыпался Лобов. – Там, понимаешь, какая история вышла… когда мы из рюмочной вышли, я к одному мужику домой по делу решил зайти. А… Юрка с другим куда-то пошел. Мы договорились здесь, на крыльце, через пару часов встретиться. А что случилось?

– Замели Юрика. Дело шьют.

– Кто?! – Лобов рывком поднялся с пола. – Какое еще дело?!

– Непонятко. Якобы Юрка хату подломил. И обнес. Он у них там сейчас под замком сидит.

– Да как же это так?! А Петрович где?

– В кабинете. Мы вот сидим, как Юрика вытаскивать, думаем. Мысли какие-нибудь есть?

– Пошли к Петровичу, – Лобов решительно натягивал на себя куртку. – Чего тут думать? Поехать и отбить. Пока он здесь, под боком. Потом разберемся. А то утром поздно будет. Начальство приедет – делу ход дадут. Да ты чего, сам, что ли, не знаешь? А пока у них же там небось еще и ни одна бумажка не оформлена. Самое время! Опоздаем, назад уже не раскрутишь.

– Тоже верно, – почесал в затылке Моргулис.

– Ну! А ты говоришь…

* * *

Сержант-водитель Рукодельников сидел в дежурной части у Висюльцева и грыз ржаной сухарик.

– Вставай, Самоделкин, – заглянул в дежурку Молодец. – На выезд.

– Опять? – недовольно поднялся тот со стула. – Куда это еще?

– К Непонятко.

– А он разве еще у себя?

– А куда он денется… В кабинете сидит. Ждет. У них там тоже не все еще из рейда вернулись.

– Да, Гена, – Молодец обернулся к Висюльцеву, – и этого бедуина… тоже на выход.

* * *

Молодец распахнул входную дверь соседнего РУВД. Лобов и Моргулис ввели в вестибюль закованного в наручники Павла Пончикова.

– Афанасий, – склонился к окошку дежурки Молодец, обращаясь к капитану Сопленосову. – Пассажира этого запри пока у себя в «обезьяннике».

– А кто такой?

– Ворюга. На вашей земле промышлял. Вот, иду к Непонятко по этому поводу.

– Да? – Сопленосов подозрительно посмотрел на пришедших, но со стула поднялся и из-за своей прозрачной загородки вышел. – И надолго вы его сюда к нам?

– Там видно будет. Да! И Страхова выведи сюда, уж заодно.

– Без приказа не имею права, – уперся Сопленосов.

– Да ладно тебе! Чего двадцать раз-то ходить? Все равно Непонятко сейчас его к себе затребует.

– Это почему еще?

– Ну… знаю, что говорю. Давай. Мы его уж заодно сразу сейчас туда и захватим.

– Даже уж и не знаю… – капитан с сомнением посмотрел в сторону толстой решетки.

– Давай, не сомневайся, – Молодец взглянул на часы. – Чего время-то тянуть.

– Ну ладно.

Моргулис снял с бедуина наручники и положил в карман. Сопленосов с лязганьем отпер засов «обезьянника», втолкнул туда Пашку Пончикова и, растолкав, вывел в вестибюль Страхова. Тот не до конца еще проспался, и мысли в его глазах было совсем мало, но на ногах он уже держался вполне уверенно.

– Ребята… – увидев товарищей, Страхов широко улыбнулся и громко икнул. – А я тут, это… вздремнул чуток.

– Пошли, – вполоборота бросил своим подчиненным майор Молодец и направился в сторону кабинета капитана Непонятко.

* * *

– Чего ты не понимаешь?! – выходил из себя Молодец, тыча пальцем в какой-то лежащий на столе огрызок мятой бумаги. – Вот же перед тобой признание ворюги лежит! Чисто… сердечное, как говорится. Ну вот же он пишет: «Подтверждаю, что был задержан сотрудниками милиции на месте преступления…» И подпись его. Вот, видишь? Чего тебе еще?!

Федот Дормидонтович Непонятко, явно получая несказанное удовольствие от происходящего, сидел напротив него за столом и помешивал ложечкой налитый для конспирации в большую чайную кружку портвейн.

– Странно мне, – отхлебнул из кружки Непонятко и, откусив кусочек от засохшего бублика, взглянул на сидящего в сторонке Страхова. – Не понимаю я, чего он там делал.

– Ну, я не знаю… – Молодец нервно потянулся за сигаретами. – Витя, объясни еще раз.

– Я ж говорил уже, – опять стал излагать суть дела Лобов. – Мы этого типа еще в переулке срисовали. Уж очень он был подозрительный. И одет как-то странно. Вообще-то это не наше дело, но раз уж рейд… мы за ним и пошли. Верно, Юрик?

Страхов мутным взором оглядел окружающих и кивнул.

– Ну вот, – продолжал Лобов. – Идем, значит. Потом видим – опа! – а он в парадную заходит! Ну, тут мы с Юриком сразу поняли, что неспроста это. Мы за ним. Только незаметно, чтобы он нас не видел. Видим, он дверь открывает и в квартиру заходит. Зачем, спрашивается? Ясное дело – воровать! Зачем еще-то?! Мы затаились. А когда он из квартиры выходил, мы его моментально и свинтили! Но квартира-то незапертая осталась! Так? Чего нам делать? Что ж, так ее и бросать? А если, типа… еще кто-нибудь в нее заберется? Что тогда? Вот мы и решили – я домушника этого к нам в управу доставляю, а Юрий останется, посторожит, пока хозяева не объявятся. Вот и все. Чего тут странного?

– А почему милицию не вызвать? – отхлебнул из кружки Непонятко.

– А сам-то он кто?! – ткнул пальцем в сторону Страхова Молодец. – Не милиционер?! Кого еще вызывать?!

– Может, и милиционер, – пожевал Непонятко кусочек бублика. – А может, и «оборотень в погонах»…

– Чего?! – взвился Молодец. – Это кто «оборотень»?! Да ты сам упырь! В рожу хочешь?! Нет, ты только скажи, хочешь?!

Капитан Непонятко тревожным взглядом окинул диспозицию: Молодец, Лобов, Моргулис и мало чего соображающий Страхов – четверо. Ну… пусть трое. Против него одного. Отлупят. Как пить дать отлупят. И сбавил обороты.

– Ну хорошо, – более мирным топом сказал он, беря в руки листок бумаги с признанием. – А где он, злодей этот?

– Да у тебя уже, – ткнул Молодец рукой себе за спину, – за решеткой сидит. Тебе за ним и бегать никуда не надо. Ты, можно сказать, не поднимая своей задницы от стула, за несколько часов дело раскрыл. Тебе плохо? Нет, ты скажи – плохо?

– А откуда я его взял?

– Ну я не знаю… например, засаду возле дома, где кража произошла, устроил. Преступника же всегда тянет на место преступления, так нас учили? Так?

– Так.

– Вот он и вернулся. Буквально через пару часов. А ты его и взял! Мне тебя чего, учить надо, что ли, в конце-то концов?

– А похищенные ценности где?

– Ну вот! – хлопнул себя ладонью по ляжке сидящий на стуле майор Молодец. – Выходит, мы вообще всю работу за вас делать должны? Да? И вора поймать, и ценности… которые им злодейски похищенные… все вам на блюдечке выложить? Так, что ли? Так ты себе это дело представляешь, да? В общем, я Страхова забираю, а вы… Короче, работайте. Проводите дознание, колите его как-то, в конце концов! Все, пошли, парни.

Моргулис с Лобовым подошли к Страхову и помогли ему подняться со стула. Возглавляемые Молодцом, они направились к выходу из кабинета.

– Нет, правда, ребята! – окликнул их Непонятко. – Вы же его прямо на выходе из квартиры задержали, так? А где ценности?

– Хитер больно, ворюга, – остановившись, обернулся Лобов. – В момент задержания ценностей при нем обнаружено не было. Вероятно, уже успел где-то спрятать. – Где?

– А может быть, прямо там, в квартире, – предложил свою версию Моргулис.

– То есть… – задумался Непонятко. – Не вынося, что ли?

– Почему нет, – пожал плечами Молодец, выходя из кабинета. – Тоже версия…

* * *

Леонарду Амбросиевичу Новодельскому так и не довелось наблюдать за своим изделием в процессе экспериментального пуска. А жаль.

Эффектно стартанув прямо из окна его квартиры, ракета уверенно набрала некую высоту. Демонстрируя превосходные тактико-технические характеристики своего газотурбинного двигателя, но повинуясь лишь капризам атмосферных потоков – поскольку была лишь опытным образцом, и системы наведения, равно как и управления полетом, не имела, – она совершенно бесцельно и неконтролируемо стала бороздить ночное небо.

Многие граждане наблюдали над городом низколетящий неопознанный объект, что впоследствии дало повод для самых разнообразных слухов.

В районе аэропорта Пулковской обсерватории даже удалось его сфотографировать. На следующий день проявленные и увеличенные снимки повергли молоденькую лаборантку Лизоньку Нещипайлову в шок. Снимки решено было засекретить, до выяснения. Но Лизонька, утаив от начальства одну из фотографий, вынесла ее за пределы обсерватории и показала своему ухажеру, репортеру городского еженедельника «Час пук». Тот совершенно обалдел от увиденного и немедленно бросился с этим снимком в редакцию, но там, взглянув на летящий в ночном небе фаллос, над ним только посмеялись и посоветовали, если уж и заниматься мистификациями, то более грамотно. Дескать, это же явная «утка». И совершенно несмешная. Да и фотомонтаж какого-то… совершенно непрофессионального качества. Все смазано, видно не очень-то и отчетливо. Так и не увидела в результате общественность уникального снимка на страницах периодической печати.

А ракета, достигнув самых окраин города, самопроизвольно сделала широкий плавный разворот и легла на обратный курс. Уподобившись почтовому голубю, она, видимо, решила вернуться домой. Туда, откуда вылетела.