Текст книги "Немного грусти в похмельном менте"

Автор книги: Владимир Болучевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Глава 5
ИНОГДА ТЕБЕ ВЕЗЕТ, ИНОГДА НЕТ

Подполковник Дубов заглянул в кабинет к начальнику ОУРа майору Молодцу.

– Ну, где твои архаровцы?

– На территории, – излишне энергично поднялся тот при виде начальника, в результате чего был вынужден опереться о крышку стола для устойчивости.

– Сигналов от них нет? Вечер на дворе уже.

– Никак нет, – доложил начальник «убойного» отдела. – Пока тихо.

– Это хорошо, – удовлетворенно кивнул Дубов. – Это значит, все спокойно у нас в районе.

– Стараемся, – все так же твердо опираясь одной рукой о крышку стола, мотнул головой майор Молодец. – Агентура, профилактические мероприятия. Не зря хлеб едим. Работу знаем.

– Что-то цвет лица у тебя нездоровый, – внимательно вгляделся в подчиненного начальник РУВД – Ты не заболел? Как себя чувствуешь?

Щеки и лоб майора Молодца, после того как он употребил в течение дня вовнутрь организма две бутылки из конфискованного пару дней назад у нелегальных торговцев спиртным ящика вермута «Розовый» (состав: спиртосодержащая жидкость для протирки стеклянных поверхностей, слабо концентрированный раствор марганцовокислого калия, несколько капель валерьянки для придания напитку минимально правдоподобного аромата), и впрямь были интенсивно-свекольного цвета.

– Плоховато, – кивнул начальник «убойщиков». – Температура, и ноги подкашиваются. Не иначе как простыл.

– Ну, ты это… береги себя. Нельзя же, понимаешь, так. Работа, работа. Надо и о себе иногда думать. Коснись чего с тобой пли со мной, кто руководить людьми будет? – отечески пожурил его Дубов. – Короче, я сейчас домой. А ты тут… руководи, контролируй. Завтра утром доложишь.

– Есть! – резко распрямился Молодец и, не удержав равновесия, плюхнулся на стул.

– Да. Что-то совсем ты плох, – сочувственно покачал головой Дубов. – Говорят, грипп сейчас по городу ходит какой-то голландский. Ты смотри, осторожнее.

– Постараюсь, Николай Потапыч.

– Вот-вот. Ты уж постарайся. А то сляжешь еще чего доброго, с кем мне работать-то? С кем службу нести?

* * *

В комнату, где уютно ужинали Заботин с Калининым, заглянула Фаина.

– Пайдем. Деващка тибе ждет, – сказала она.

– О! Я ж тебе говорил? – победно взглянул на Калинина Забота и вышел вслед за ней в коридор.

Калинин допил водку и, не снимая ботинок, завалился на застеленную покрывалом кровать. Вновь свернувшись, как и в сугробе, калачиком, он моментально заснул.

Долго он проспал, коротко ли, трудно сказать. Казалось, что вот-вот только глаза сомкнул, а тут его опять кто-то трясет и будит. Это сколь ж можно?! Не открывая глаз, капитан Калинин катнул желваками, машинальным движением сунул руку под мышку и обхватил ладонью шершавую рукоять пистолета, мирно пребывающего в оперативной кобуре, изготовленной из кожзаменителя. Дернул. Закрепленный специальной, застегнутой на кнопку петлей пистолет из кобуры не вылезал. Калинин, сопя, дернул еще раз, еще, заворочался и проснулся.

– Эй-эй! – услышал он голос Заботы. – Я это. Остынь.

Калинин сел, спустил свои длинные ноги с кровати на пол, потряс головой и, открыв глаза, посмотрел на приятеля.

– Слушай, Забота, – неторопливо зевнул он. – Какого хрена ты шебутной такой, а? Ну чего тебе неймется? Водкой тебя напоили? Напоили. Накормили? Накормили. Девку еще тебе дали! Так чего тебе не спится-то, спрашивается, а? Чего тебе еще нужно, можешь мне объяснить?

– Да пошли бы они… – явно вышедший из состояния душевного равновесия Заботин, шатаясь от стенки к стенке, застегивал штаны и натягивал на себя свитер одновременно. – Водка бодяженая…

– Разве? – усомнился Андрей. – А я и не заметил. Нормальная вроде водка.

– А какая же еще?! Не берет меня ни фига! Значит, бодяженая! Вон сколько выпили, а у меня ни в одном глазу! Трезвый я, как… рыба об лед! Так им и этого от меня мало! Они еще и девку мне подсунули бракованную!..

– Как это бракованную? – не понял Калинин.

– Как? Как это бракованную, ты у меня спрашиваешь? – Заботин натягивал на себя «сбрую». – Не понимаешь?

– Нет, – мотнул головой Андрей. – Не понимаю.

– А то, что не встал у меня на нее, это тебе попятно?!

– Ну, не встал. Допустим… Так не встал-то у тебя. А она тут при чем?

– Как это при чем?! Как при чем?! А при том! Не может такого быть, чтобы у меня не встал! Выходит, бракованную подсунули… чтобы отвязаться. Ты понимаешь?! Они здесь над нами издеваются! Ты понять это можешь?!

– Ну, если так… – Калинину удалось вынуть из кобуры пистолет. – Они нам сейчас здесь за все ответят.

Он передернул затвор, сделал попытку подняться с кровати, но, не удержавшись на ногах, рухнул обратно.

– Фаина! – распахнув дверь в коридор, гаркнул Заботин.

* * *

Николай Моргулис допил водку и досыта наелся бобовой каши с брюквой. По всему его организму разливалась теплая волна сытости и благодушного умиротворения. Даже этот щегол – младший лейтенант Мышкин – стал ему как-то более симпатичен. Ну молодой, глупый, ну и что? Это дело с годами поправимое. Кто по молодости умным-то был? Он сам, Моргулис, если был бы умным, пошел бы разве сразу после армии в ментуру? Да никогда! Так что… снисходительнее к пареньку нужно быть. Тем более что в управлении он всего-то пару дней, а вон какую точку уже надыбал! Это ж только представить себе – приходишь, тебя за стол сажают, кормят и ни о чем не спрашивают! А?

Нет, что ни говори, а толк от пацана есть. Это точно.

– Ну, – вышел Николай из кухни в комнату, достал сигарету и собрался ее прикурить. – Чего это у него здесь?

– Курить бы здесь не надо, – остановил его стажер.

– А чего это вдруг? Хозяин еще и некурящий, что ли?

– В общем да, некурящий он. Но дело не только в этом.

– А в чем еще?

– Тут вообще с открытым огнем поосторожнее надо бы. Взорваться может.

– Что такое тут может взорваться? – насторожился Моргулис.

– А вообще, – обвел жестом комнату Мышкин и над чем-то одному ему попятным пьяно хихикнул. – Тут вообще все в один момент взорваться может. Только спичку чиркни. Представляете?

– Не понял, – огляделся вокруг Николай. – Это чего вообще такое-то?

– Это лаборатория, – понизив голос, доверительно поставил его в известность Трофим. – Она секретная.

– От кого? – нахмурился Моргулис. – От кого она может быть секретной, если даже ты о ней знаешь?

– Ну… – замялся Мышкин. – Я о ней недавно узнал. Буквально на днях. Совершенно случайно.

– Тем более.

– Так о ней вообще многие знают, – пожал плечами Мышкин. – Не я один.

– А кто еще?

– Ну… разные люди сюда заходят.

– И что здесь, в этой лаборатории, происходит? Этот ее хозяин, он кто?

– Изобретатель.

– И чего он тут, спрашивается, изобретает?

Трофим Мышкин склонился к уху Моргулиса и шепотом произнес:

– Секретное оружие.

– Чего?! Оружие?! – оторопело взглянул на него Николай.

– Ну да, – с простодушным выражением лица кивнул Мышкин. – Принципиально новой конструкции. Секретное. Пока. Хотите, покажу?

– Ну, – набычился Моргулис. – Давай, показывай… это секретное оружие.

– Только вы глаза закройте.

– Это еще зачем?

– Ну закройте, пожалуйста. Иначе неинтересно будет.

– Хренотень какая-то, – пробурчал Моргулис, послушно закрыл глаза, по тут комната колесом пошла у него под ногами, он пошатнулся и чуть не упал.

– Нет, – сказал он стажеру, открыв глаза. – Так не пойдет. Мне сесть на что-нибудь надо.

– Сейчас я вам табуретку принесу, хотите?

– Давай.

Мышкин принес с кухни табурет, Моргулис уселся на него и вновь закрыл глаза.

– И не открывайте, пока я вам не скажу, – Трофим пошел в угол просторной комнаты. – Я скажу – открывайте! – только тогда и смотрите. Договорились?

– Договорились, договорились… – Николай сидел, зажмурив глаза, и созерцал золотистопурпурные всполохи под веками.

Тем временем Трофим Мышкин выкатил на середину комнаты небольшую тележку с тянущимися от нее к некоему пульту тонкими кабелями, на которой, задрапированное полотняной тканью, вертикально стояло полутораметровое «изделие».

– Открывайте! – обращаясь к Моргулису, торжественно произнес он.

– Ну? – Николай открыл глаза. – И чего это такое?

– Опа! – Мышкин сдернул с «изделия» полотняную ткань.

– Ох, и ни хрена же себе… – увидев чудовищных размеров фаллоимитатор, выдохнул Моргулис. – Это чего еще такое?

– Ракета, – качнув головой, Мышкин посмотрел на нее так, будто бы он сам ее сконструировал и изготовил.

– Вот смотрите, тут у нас… – начал было он свои объяснения, но в этот самый момент легкая занавеска одной из кабинок взметнулась в сторону и оттуда выскочил на середину комнаты тот самый тип в костюме бедуина.

– Стоять! – самым настоящим русским языком приказал он Мышкину. – Ничего не трогать!

Трофим оторопел и замер. Моргулис удивился и поднялся с табурета.

– А ты еще тут кто такой? – задал он арабу вполне резонный вопрос.

– Федеральное бюро национальной безопасности! – гаркнул тот и в вытянутой руке продемонстрировал раскрытую книжицу в черной обложке с золотым тиснением.

– Кувейта? – попытался уточнить Моргулис.

– Почему это Кувейта… – обиженно надул губы араб. – Тут же ясно написано, что России.

– Ну-ка, дай-ка взглянуть, – протянул руку Моргулис.

– Вот, пожалуйста, – бедуин подал ему удостоверение. – Читайте.

Моргулис внимательно изучал ксиву. Мышкин подошел к нему и через плечо тоже с любопытством вгляделся в диковинный документ.

– Я понял, – постучал согнутым пальцем по «корочкам», которые держал в руках Моргулис, Трофим Мышкин. – Это, наверное, шутка такая.

– Думаешь? – взглянул тот на него.

– Ну конечно! Это он так шутит.

– Да? – Моргулис перевел взгляд на бедуина. – А почему тогда я не смеюсь?

* * *

Юрика Страхова изрядно шатало. Новый знакомый Федор, крепко держа его под руку, вошел в парадную, поднялся на один пролет лестницы и усадил Страхова на широкий низкий подоконник. Страхов сел и устало уронил голову на грудь.

– Посиди пока, я дверь открою, – сказал Федор и, почему-то достав из кармана вместо ключей от квартиры отмычки, стал возиться с замком.

Страхов задремал.

– Все, – обернулся к нему Федор, справившись, наконец, с замком. – Заходи давай.

Страхов, встрепенувшись и открыв глаза, послушно встал и вошел вслед за ним в квартиру.

Они прошли на кухню, где Федор, не снимая перчаток, достал из кармана и поставил на стол бутылку водки.

– Слушай, Юрик, – сказал он Страхову. – Будь другом, там… в гостиной рюмочки у меня. Принеси, а?

Страхов встал, прошел в просторную комнату и, открывая всякие дверцы полированной мебели, стал искать рюмки.

– Чего-то я не нахожу, – пробурчал он и вернулся на кухню. – Не нашел я рюмок. Может, из стаканов?

– Тоже верно, – согласился Федор и достал из навесного шкафчика стакан. – Держи, я сейчас.

Он вышел из кухни. Страхов открыл бутылку и налил водки в стакан.

Минут через пять Федор вернулся.

– Слушай, дружище… – задумчиво посмотрев на стакан с водкой, сказал он. – Нам же еще и пожрать чего-то надо. А хлеба-то мы с тобой купить и забыли. Ты посиди минуточку, я сейчас, быстро. У меня булочная прямо во дворе, я мигом. Ладно? А ты… хочешь, пей пока.

– Давай, – кивнул Страхов.

– Вот и хорошо.

Федор – а на самом деле квартирный вор Сеня Черненький по кличке Клещ – уходя, прикрыл за собой дверь квартиры, спустился по лестнице и, никем не замеченный, вышел из парадной. Прошел с половину квартала и, взмахнув рукой, остановил машину. Машина привезла его на вокзал, где он купил в кассе билет до Петрозаводска, сел в поезд и отбыл в этом направлении.

Давно выпасаемую им (в ожидании наиболее благоприятного момента) хату одиноко живущего бизнесмена средней руки Игнатия Крутикова, находящегося (как было прекрасно известно Клещу) в данное время на даче, он обнес быстро, чисто, без шума и пыли. Да еще и оставив в квартире пьяного до полного недоумения опера из уголовки, который успел везде наследить своими пальцами, замутил у себя за спиной такую поганку, что ментам век ее разгребать.

Сидя у окна в пустом купе поезда, из которого он намеревался выйти через три или четыре остановки, Сеня ощущал в просторном внутреннем кармане пальто приятную тяжесть компактного полиэтиленового пакета с баксами и рыжьем [76]76
  Рыжье (жарг.) – золото.


[Закрыть]. Настроение у него было превосходное.

* * *

Витя Лобов в гостях у биохимика Всеволода Петровича засиделся. И тому были весьма объективные причины.

Судите сами – рецепт браги, учитывая все тонкости соблюдения пропорций, записать нужно было? А как же! А продегустировать получаемый из нее продукт? А? Чтоб к тестю прийти не просто так, а чтобы было что сказать. Дескать, не с чужих слов говорю, сам пробовал, отвечаю. Это же обязательно! А еще, поскольку Всеволод Петрович скаредностью не отличался, то и предложил он гостю – в котором почувствовал не пустое любопытство к подобного рода химическому процессу, а самую искреннюю заинтересованность – подождать немного, пока продукта перегонки скопится достаточное количество, и взять бутылочку с собой. Друзей угостить, чтобы и они тоже оценили качество.

Мог ли Витя от такого предложения отказаться? Глупый вопрос. Конечно же, не мог.

Вот он и засиделся. До тех самых пор, пока хозяин дома не взглянул на часы.

– Послушайте, Виктор… а что-то припозднились мы с вами. Товарищ-то ваш давно уже вас ждет. На крыльце вашего управления вы с ним о встрече договаривались? Замерз он уже небось там. Вас ожидаючи…

– Ой! – спохватился Виктор. – Конечно! Чего ж это я сижу? Спасибо вам большое. Я побежал.

– Вот, – поставил на стол литровую бутылку самогона Всеволод Петрович. – Возьмите. Как я и обещал. И… на посошок?

– Только немножко, – не попадая рукой в рукав куртки, согласился Лобов. – Мне еще рапорт по итогам рейда составлять…

Выйдя на улицу в зимнюю сгустившуюся мглу, Лобов с удивлением отметил тот странный факт, что ноги его практически не держат. И ведь что удивительно – голова была совершенно ясная!

Как же до управы-то дотопать? И тут он увидел приближающейся милицейский «уазик». Витя обрадовался, замахал руками. Автомобиль подъехал к нему и остановился. Из него вылезли два здоровенных сержанта.

«Не наши, – удивленно отметил про себя Лобов. – Чего это они на нашей земле делают, интересно было бы знать? А может, это я на чужую землю забрел? Надо бы им объяснить, что я свой. Глядишь, и подкинут до управы».

Виктор сделал шаг к машине, поскользнулся и, тщательно оберегая от несчастья засунутую под ремень брюк на животе бутылку самогона, шлепнулся навзничь. Сержант наклонился и, ухватив его за шкирку, помог встать на ноги. Но ноги Вити самым предательским образом подкашивались и совершенно его не держали. Более того, когда он решил объяснить суть происходящего сержанту, чтобы тот не подумал чего-нибудь такого… а понял бы, что Лобов свой и его нужно доставить на службу, Виктор вдруг ощутил, что и язык совершенно отказывается ему повиноваться! Кроме какого-то мычания, он ничего не смог из себя выдавить. Тогда он решил объясниться с патрульными языком мимики и жестов. Но и тут его ждало полное фиаско, поскольку… то ли сержанты были вконец непонятливыми, то ли мимика его и жесты были маловразумительны и, если и несли в себе какую-то информацию, то уж больно неконкретную и расплывчатую.

Короче говоря, загрузили его сержанты в «собачник» и захлопнули дверцу.

«Ну и хорошо, – удобно устроившись на маленьком сиденье, решил Витя Лобов. – Сейчас привезут куда-нибудь. Там я все и объясню. Петровичу позвоню в крайнем случае. Он же у нас на связи сегодня».

С такими вот мыслями Витя и заснул.

А милицейский автомобиль тем временем натужно взревел движком, буксанул на гололеде и покатил в сторону медвытрезвителя.

* * *

– Фаина! – распахнув дверь в коридор, гаркнул Заботин.

– Ну? – глухо донеслось из глубины квартиры.

– Сюда иди! Немедленно! С вещами!!

– Защем? – опасливо спросил голос из глубины квартиры.

– Арестовывать тебя буду, на хрен…

Заслышались шаркающие шаги, и в комнату заглянула Фаина с бутылкой водки в руках.

– Вова, ти мене тут ни фулюгань, – строго посмотрела она на Заботу.

– Все, – Заботин был суров и непреклонен. – Лопнуло мое терпение. Иди, одевайся и поехали.

– Куда?

– В тюрьму! Куда…

– Вова, ти у мене доиграиссе… Тошна гавару. Защем абижаишь? Фаина тибе хатя рас абидил?

– Все, я сказал! Иди, одевайся или прямо так отвезу. В халате и тапочках.

Фаина посмотрела на него долгим внимательным взглядом, поставила бутылку на стол и молча ушла.

– Полчаса даю тебе на сборы! – крикнул ей вслед Заботин.

– А может, ну ее? – вяло предложил Калинин, открывая бутылку водки и разливая ее содержимое по стаканам. – Пусть будет. Глядишь, пригодится.

– А на фига она нам, если… я этими услугами воспользоваться не могу, а? Да и все равно ее отмажут. Вот увидишь. Максимум сутки у нас в «обезьяннике» просидит и выйдет. Гарантирую.

– Так и зачем тогда волну гнать? – Калинин приподнял стакан, предлагая Заботе чокнуться.

Тот не замедлил откликнуться. Они чокнулись, выпили и закусили тем, что оставалось в тарелках.

– А затем, – продолжал горячиться Заботин, – пусть знает. А то… много о себе думает. Да и для отчету за рейд это нам с тобой плюс. Скажешь, нет?

– Ну, если так… – склонил голову набок Калинин. – Надо бы Петровичу позвонить. Пусть машину высылает. Что ж мы ее – пешком по улицам поведем?

– О! А вот это верно. Я и не подумал.

Заботин вышел в коридор, пару секунд подумал и постучал в дверь соседнего «нумера».

– Чего надо? – донесся из-за запертой двери мужской голос.

– Милиция, – рявкнул Забота. – Открывай. И очень быстро.

Дверь приоткрылась, и в нее выглянул завернутый в простыню, покрытый обильным оволосением тела мужчина лет сорока пяти.

– Чего? – недоуменно взглянул он на стоящего у порога высокого тощего мужика в косо надетой поверх свитера наплечной кобуре с торчащим из нее пистолетом. – Какая еще милиция?

– Уголовная, – буркнул Забота и сунул ему под нос свое раскрытое удостоверение.

– Проходите… – мужчина растерянно сделал шаг от двери, предлагая войти.

Забота вошел. Окинул взглядом комнату.

На столе стояли две открытые бутылки коньяка, бутылка шампанского и коробка дорогих конфет. Из постели, натянув простыню до самых глаз, на него испуганно таращились две девчонки.

– Телефон есть? – сурово взглянул Заботин на мужчину.

– Вон, – указал взглядом тот в сторону висящего на спинке стула пиджака. – В кармане.

Забота подошел к стулу, обхлопав карманы, достал из пиджака трубку сотового телефона и, обернувшись к мужчине, кивнул на постель.

– А вы продолжайте, продолжайте. Не отвлекайтесь. Время у вас еще есть. Пока…

* * *

– Шутки в сторону, – жестко глядя на Моргулиса горящим взглядом, верзила в одеянии бедуина углядел у того под распахнутой курткой ремни кобуры. – Сдать оружие!

– Чего-о? – Моргулис всем корпусом склонился вперед и нехорошо сощурился. – Чего ты говоришь?..

– Сдать оружие! – выкрикнул верзила, сделал шаг вперед и попытался засунуть руку ему под куртку.

Моргулис коротко, без замаха, выбросил кулак, целя бедуину в челюсть, по спьяну промазал. Тот, хитрым образом извернувшись, от удара ушел. Зато кулак Николая, просвистев мимо, угодил стажеру Трофиму Мышкину непосредственно в глаз. Трофим, опрокидывая и переворачивая собой какие-то баллоны, ящики и коробки, отлетел к той самой панели, куда тянулись кабели от ракетного изделия, и рухнул на пол.

– Ну, гад, ты мне ответишь… – взглянув на поверженного напарника, Моргулис медленно двинулся на бедуина.

Тот заметался по комнате, подбирая с пола и бросая в него обрезки труб, куски фанеры и старые радиолампы. При этом, стараясь попасть Моргулису в лицо, он очень ловко и прицельно плевался.

– Ну, гад… – Николай уворачивался от плевков и летящих в голову стеклянных радиоламп. – Я тебя достану.

Бедуин метался по помещению, Моргулис неотвратимо на него надвигался до тех самых пор, пока не загнал в угол, где, опираясь рукой на панель с рычажками и кнопками, поднимался с полу Трофим Мышкин.

– Ну, гад… урою, – рычал, наступая, Моргулис.

Верзила, бросив на него затравленный взгляд, схватил субтильного Мышкина и попытался загородиться его тщедушным телом. Мышкин вырывался. Моргулис ринулся вперед. Не удержавшись на ногах, они все втроем повалились на пульт. В результате какие-то кнопки оказались нажатыми, какие-то рычажки щелкнули.

В нижней части закрепленной на тележке ракеты что-то громко хлопнуло, она подскочила со своей «стартовой площадки» и с громким шипением вырывающихся из-под стабилизаторов ядовитых газов, покачивая «боеголовкой» и медленно вращаясь вокруг продольной оси, зловеще зависла в метре от пола. Затем внутри у нее что-то загудело, бабахнуло, и она, изрыгая из дюз сноп ревущего пламени, с грохотом высадив двойную раму окна, исчезла в черном февральском небе.

Помещение «лаборатории» мгновенно занялось жадным пламенем.

Бедуин, пользуясь вполне естественным оторопением присутствующих при этом событии Моргулиса и Мышкина, юркнул было к двери, но споткнулся о вовремя подставленную Николаем ногу и рухнул носом в пол.

– Ну, гад… и за это тоже ты у меня еще ответишь, – заводил ему руки за спину и застегивал на них наручники Моргулис.

* * *

– Ну что, дозвонился? – не поднимаясь широкой кровати, спросил Калинин Заботу, когда тот вернулся в комнату.

– Да, – кивнул Забота, подойдя к столу и плеснув в стакан водки. – Сейчас Петрович людей там соберет, кого найдет… и подъедет.

– Вот и подождем, – Калинин снова прикрыл глаза.

– Где же эта стерва? – выпив водки, Забота поставил стакан на стол. – Она там что, долго мое терпение испытывать будет?!

Заботин не имел ни малейшего представления о том, что это самое заведение было открыто не без участия отечественных спецслужб и с самого первого дня своего существования использовалось ими в служебных целях как объект для конспиративных встреч со своими тайными агентами.

И непосредственно сейчас в одной из нумерованных комнат борделя некий полковник контрразведки Иосиф Маркович Шарудило «имел конспиративный контакт» с перевербованным им лично резидентом иностранной разведки, официально занимавшим пост пресс-секретаря в консульстве дружественной нам Франции. Не исключая возможности утечки секретной оперативной информации об их контактах, и, следовательно, скрытого за ними наблюдения как со стороны западных, так и со стороны отечественных – но представляющих уже иные ведомства – спецподразделений, полковник контрразведки Иосиф Шарудило и дипломат Шарль Безу (по обоюдному согласию) сочли за благо – в целях конспирации, естественно, – предельно достоверно изображать из себя тайно встречающуюся искренне влюбленную друг в друга гомосексуальную парочку. Что, надо сказать, с большим успехом и осуществляли.

Вот в этой самой комнате и находилась сейчас Фаина.

Кроме нее в «нумере» присутствовали еще два совершенно голых мужчины. Один был помоложе, поджарый, в изящных очках без оправы. Он, сидя на постели, прихлебывал из широкого бокала шампанское. Другой, заплывший жирком коротышка с лысиной на макушке, сидел за столом перед стаканом с водкой и курил сигарету.

– Товарищ полковник, – обращаясь к тому, что сидел за столом, Фаина говорила на чистом русском языке безо всякого намека на какой бы то ни было акцент. – Там двое милицейских. Пьяные. Один буянит, грозит мне задержанием. Что делать?

– Фаина, – поморщился «товарищ полковник». – Это твои проблемы. Ты что, унять его не можешь? Откупись. Девку ему дай.

– Предлагала, Иосиф Маркович, – рапортовала Фаина. – Отверг.

– Чем аргументировал? – заинтересовался Иосиф Маркович.

– Абсурдным заявлением. Дескать, мол, «бракованную» ему подсунули.

– Это как так?

– Ну, не стоит у него по пьяни, товарищ полковник… Что тут поделаешь?

– Да, – покачав головой, согласился мужчина. – Тут уж… ничего уж тут не поделаешь… А водки?

– В запое он, по моему глубокому убеждению, – высказала свое мнение Фаина. – В него сейчас сколько угодно влей. Он не пьянеет, а дуреет только.

– Ну я не знаю… – Мужчина задумчиво взял со стола стакан с водкой, не морщась, словно воду, отпил половину, поставил на место и глубоко затянулся. – Ты у нас в каком звании-то? Напомни.

– Майор, – скромно потупясь, напомнила начальнику Фаина.

– Ну вот! Майор! Сколько лет ты уже у нас на службе-то… Не девка малая, поди. А простого случайного мента, который не к месту здесь в момент проведения конспиративного мероприятия нарисовался, нейтрализовать не можешь. На оперативной работе давно?

– С первого дня.

– Ну? И не стыдно?

– Их двое, – оправдывающимся тоном напомнила Фаина. – И оба вооружены.

Из коридора донесся топот шагов и грохот. Забота лупил кулаками в двери «нумеров» и орал во все горло:

– Фаина! Фаина, сиська бегемотова!.. А ну, выходи! Я ж сейчас здесь все вдребезги разнесу!

– Да, – прислушавшись к его реву, согласился полковник Шарудило. – Ситуация явно выходит из-под контроля. Не хотелось бы, конечно… но больше ничего не остается.

Он взял со стола мобильный телефон и набрал номер.

– Алло, «четвертый»? На связи «Аль де Баран», – сказал он в трубку. – Ситуация «Омега». Две единицы. Готовность «ноль». Агент «Тюльпан» сориентирует вас на месте.

* * *

Юрий Страхов, оставшийся в квартире один, налил в стакан водки, выпил и хотел было закурить. Но передумал. Вместо этого он положил руки на стол, уронил на них голову и, в ожидании хозяина дома, крепко заснул.

В это время сосед по площадке и приятель бизнесмена Крутикова возвращался домой. Он обратил внимание на то, что дверь квартиры Игнатия не заперта и даже чуть-чуть приоткрыта. Войдя домой, он немедленно позвонил тому на дачу, чтобы уточнить – может, он каким-нибудь своим друзьям ключи дал? А те так вот небрежно к безопасности жилища относятся… Крутиков заявил, что ключей никому не давал, и чтобы сосед немедленно вызывал милицию! И что, дескать, сам он тоже прямо сейчас выезжает с дачи в город.

Сосед вызвал милицию.

Квартира Крутикова – на беду для Страхова – находилась на территории соседнего РУВД, где начальником тамошнего «убойного» отдела был некто Федот Дормидонтович Непонятко. В звании капитана. И вот с его-то подчиненными находился старший лейтенант Страхова сотоварищи в давних непрекращающихся «контрах». А уж у Молодца с Непонятко была и вовсе «вендетта». Потому что за нераскрытые убийства нагоняй от начальства получали в первую очередь именно они, начальники подразделений. Вот и «точили они зуб» друг на друга.

Почему, спрашивается? Чего им делить? А делить было что.

По иронии судьбы, граница между территориями двух соседних РУВД проходила, в частности, по одной из улиц района. То есть, случилось что-то на четной стороне – это проблемы майора Молодца и его парией. Грохнули кого-то на нечетной – уже головная боль для подразделения Непонятко. А кому нужны лишние заморочки? Никто уже и не помнил, кому первому пришла в голову простая и очевидная в своей логической основе мысль: избавляясь от лишней работы и перекладывая ее на плечи соседей, перетащить криминальный труп через дорогу. Но на сегодняшний день, оправдывая свои действия тем, что, дескать, «не мы первые начали», осуществляли эту практику и те и другие.

Доходило до того, что иной раз обезглавленный и полуразложившийся трупешник, теряя в процессе перемещений собственные внутренности и части тела, за ночь раз пять «совершенно самостоятельно», о чем говорили явственные следы на асфальте, переползал из одной подотчетной территории на другую.

Таким вот образом обстояли дела на тот момент, когда милицейская опергруппа выехала по срочному вызову на адрес бизнесмена Крутикова.

А еще хуже для Страхова было то, что по причине рейда по району – в котором, естественно, был задействован практически весь личный состав и соседнего РУВД тоже, – опергруппа эта, в силу отсутствия на рабочем месте надлежащих должностных лиц (кои все находились на территории района), состояла из возглавляющего ее капитана Непонятко лично, сержанта-водителя и хмурого, грубо разбуженного пинками капитанских сапог, пьяного эксперта-криминалиста.

Вот им было радости-то застукать на месте преступления не кого иного, как извечного своего врага, в лице сотрудника соседского РУВД старшего лейтенанта Страхова! Тем более что Страхов на все вопросы Непонятко только пьяно недоуменно моргал глазами и сказать хоть что бы то ни было в собственное оправдание был совершенно не в состоянии.

К этому моменту в квартире появился хозяин и в протоколе подробно указал, чего именно и сколько из его дома украдено. А многочисленные отпечатки пальцев на полированной поверхности мебели в гостиной принадлежали опять-таки исключительно Юрию Страхову. Тот факт, что похищенного у него при себе не оказалось, по мнению Непонятко, ни о чем не говорил. Разве что о том, что Страхов – этот «оборотень в погонах» – чрезвычайно хитер и изворотлив.

Поскольку на месте признания от задержанного Страхова добиться не представлялось никакой возможности – ввиду его полной невменяемости, – он был закован в собственные наручники (других у капитана Непонятко под руками не оказалось), загружен в «собачник» «уазика», доставлен в управу соседнего района и заточен в «обезьянник». До выяснения.

* * *

А Витя Лобов за время его транспортировки с улицы, где он был подобран, до вытрезвителя настолько разоспался, что от автомобиля до «приемного покоя» сержанты были вынуждены нести его на руках. Витя совершенно ничего не соображал, но бутылку самогона сжимал в руке мертвой хваткой. Сотрудники вытрезвителя, применив очень значительные усилия, эту бутылку – имея на нее свои, совершенно естественные, виды, – из его руки все-таки извлекли. Но в дальнейшем, когда в процессе раздевания клиента до трусов выяснилось, что у этого пьяного ханыги помимо полного отсутствия денег наличествует ксива офицера уголовной милиции и снаряженный полным (за исключением одного патрона) боезапасом пистолет, от мысли приватизировать эту бутылку они отказались. Тем более понюхав пахнущий свежей гарью ствол оружия.

Все Витины вещи были аккуратно сложены в отдельный шкафчик, а сам он препровожден в общее помещение и с миром уложен на топчан. До выяснения.