Текст книги "Бояринъ из куна-чакры (СИ)"

Автор книги: Владимир Журавлев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

У них бы получилось, вот только я вижу внутренний мир магов. И могу его поправлять. Ну, если осторожно. Сами маги на такое не способны, только представители нашего семейства. И теперь еще Вера. Скоро увидит. То-то удивится.

Отступаю. Риманте торопливо заправляет рубашку, на меня упорно не смотрит.

– У тебя ведь не было месячных? – спрашиваю я прямо.

Она краснеет и отрицательно мотает головой.

– Будут, – обещаю я. – Уже вечером. Готовься.

– Кто ты, Рой?

Что ж, правомерный вопрос. Она как бы теперь моя невеста. Пришла проведать больного и невзначай выскочила замуж, хе-хе. Ну, почти. И я ее только что лапал. Имеет право знать.

– Выплеск магических способностей, – сообщаю я почти правду. – Кровь предков, очень старая магия. Сейчас про нее не знают.

– Как ты убил Меньшикова?

– Зачем тебе? Убивать – работа мужчин. А ты – магесса, будущая целительница. Твое предназначение – спасать.

Риманте опускает глаза:

– У Меньшиковых есть такой князь – Кирилл. Он старший. Если сможешь – убей его.

– Да не вопрос! – пожимаю я плечами. – Тебе его голову или просто закопать?

– Утопить будет лучше всего. Чтоб захлебнулся.

Риманте целомудренно оправляет юбочку, чинно желает мне «выздоравливай, Рой» и с достоинством удаляется. А я понимаю, что клану – быть! Расшибусь, но для такой необыкновенной девочки сделаю!

Но я не расшибусь, скорее других расшибу. Значит, Кирилл Меньшиков? Не он ли убил ее отца и покалечил ее саму? Утопить? Ну, значит, так тому и быть.

Когда Вера возвращается, я сижу на кухне за столом и кушаю. Собственно, я из-за стола и не выходил. Разве что на десяток минут для лечения одной кавайной девочки, моей невесты, между прочим.

– Сделала, – устало сообщает бывшая фрейлина. – Даже больше, чем планировала. Съездила к родителям Риммы и оформила обоюдостороннее согласие на помолвку. И обошлось это в пару бутылок. Девочка живет в ужасных условиях. Вечером она переедет к нам. Спать ее положим…

Женщина с легкой заминкой смотрит на меня. Хорошо ее понимаю. Обоюдосторонняя помолвка – это значит, что могу делать с Риманте все, что захочу, и ее родители на это согласны. Ну а девочку кто бы спрашивал. И я в общем не против, но есть нюансы. Ей пятнадцать. Да, она вполне фертильная самочка, недавно смотрел, но – пятнадцать есть пятнадцать. Ей – учеба, прогулки с подружками по першпективе, молодежные кафешки, Магическая академия, наряды и танцы. Муж, дети и роды – это лучше потом. Она же еще не нагулялась.

Еще нюанс – я. Так себе пара. Пятнадцатилетний имбецил с неоднозначной славой алкоголика и наркомана. Тощий, уродливый, ничего из себя не представляющий. Да, она уже увидела меня другим, и лицо немножко выправилось, но это – в последние дни, а все предыдущие годы я упорно зарабатывал себе репутацию, от которой так просто не отмыться. Да, она оставила коробку с подарком здесь, твердо решила перебраться, но я прекрасно понимаю, почему. У Риманте действительно отчаянное положение. Пьющие родители – хуже помойки.

Ну и главный нюанс: если я буду ночевать с Риманте в одной кровати, кто будет охранять холодильник⁈ А жрать хочется постоянно!

– В твоей комнате! – категорично заявляю я. – На моей кровати! А я отлично себя чувствую на кухне, меня все устраивает!

Вера награждает меня укоризненным взглядом, но понимает, что без членовредительства меня из кухни не выгнать, и сдается.

Она садится напротив, изящно подпирает ладошкой безукоризненно гладкую щеку и грустно предлагает:

– Поговорим, Рой? По-настоящему, как взрослые?

А я что? Я не против, давно пора. Сажусь, упираюсь локтями в стол. Поговорим.

Глава 11

Предупреждаю сразу – я против твоих преступных методов наживы, – вздыхает женщина. – Была против, сейчас против и буду против всегда. Тут ничего не изменить. Обман, воровство, разбой – это все несовместимо с понятием благородства, так меня воспитали, и отказываться от своих принципов я не стану. Да и не могу. Но – и это очень важно, Рой – я на твоей стороне. До самого конца. Иди вперед, и будь что будет. Я тебя поддержу.

Рой Збарский, конечно, тот еще тупица, но именно я считаю себя очень неглупым существом. Однако сижу и хлопаю растерянно глазами. Как-то заявления Веры не укладываются в моем понимании. По отдельности – да, а вместе уже никак. Она замечает мое состояние и невесело усмехается:

– Я пробовала жить честно. Я старалась изо всех сил. В результате обременила себя пожизненной клятвой, поставила под угрозу будущее детей. Потеряла в неудачном, но очень благородном замужестве всё и девять последующих лет все глубже погружалась в долги. К моменту, когда ты изменился, нам оставалось пристойной жизни не более двух месяцев. Я истратила все. Через два месяца, Рой, перед нами вставал простой выбор: в бордель или в реку. И я внутренне выбирала реку. У меня еще осталась собственная гордость.

– Ну почему сразу бордель? – бормочу я, смущенный такой откровенностью. – Есть другие работы, те же конвейерные производства Меньшиковых…

– А чем они лучше борделя?

Не работал на конвейере, но по виду Веры догадываюсь, что конвейер не лучше борделя, а хуже.

– Но ты же работала переводчицей?

– Хватало только на еду. А аренда квартиры? Одежда, оплата учебы? Нет, Рой, мы падали в нищету. Вот к чему привели моя честность и благородство. Но ты вдруг изменился, и изменилось все. Наверно, чего-то я не понимаю в жизни. Так что… иди вперед, Рой. Может, хоть девочек выведешь к лучшей жизни. А я отдам все силы, чтоб тебе помочь. Всё немногое, что умею… умела.

И женщина резко мрачнеет. Ну да, в один момент потерять все магические возможности – это шок. Если б не ответственность за дочек, она бы, пожалуй, не выдержала. А так крепится, только глаза блестят.

– Оставайся, какой была. Это самая важная твоя помощь. Без мамы Веры, самой честной, справедливой, милосердной и любящей мамы нам, твоим детям, тоже не выжить в этом мире. Ты – наш светлый домашний уют. Мы понимаем и ценим, даже сестрички, не такие уж они и дуры.

– Ну, они точно далеко не дуры, – слабо улыбается женщина. – Прикидываются, но меня не обмануть. Но теперь, когда мы определили главное, хочу спросить тебя как мама: Рой, на что ты надеешься? Ты озвучил фантастические планы. Даже в сопливых книжках Жанны главный герой не создает клан с нуля! У него есть сверхспособности, или тайное наследство, или сверхценная добыча из аномалий, или… а что есть у тебя?

Искренне озадачиваюсь. Как-то я об этом раньше не думал. Справлялся без сверхспособностей и уж тем более без тайного наследства. Да и куда оно наемному убийце? Такая уж работа – только успевай убегать да заметать следы!

– У меня есть я, – говорю в результате.

– Вот. А кто ты, Рой? Помимо того, что мой сын?

– А то сама не догадываешься? – морщусь я. – Кого еще могли подослать к пятнадцатилетнему сопляку? Убийца, естественно. У меня, когда в мир людей попал, особого выбора не было. Ничего не знал, не умел. Из богатств – Нюх, да Слух, да Зрение. Да Хвост, чтобы следы заметать. А из оружия – Когти. Небогатый набор, с таким только в убийцы. Тем более что убивать умел, а к людям никакого пиетета не испытывал. Они меня сами вовсю убивали, если что!

– Господин оцелот, – усмехается Вера.

– Госпожа Кошка, – ответно кланяюсь я.

– Пять очень развитых, но обычных человеческих чувств – недостаточный арсенал, чтоб создать клан, – замечает Вера. – Но ты уверен, что справишься. Так на что ты рассчитываешь?

– Ну, для начала – мужчины всегда уверены в себе, – усмехаюсь я. – Такая наша дурацкая особенность, без нее ни одной драки не начнешь. А насчет чувств ты не права. Не такие уж они обычные. Я своим Вкусом, между прочим, определяю любые яды. Слышу работу сканеров клановой стражи. А уж вижу как… могу, если сосредоточусь, бактерии на твоей руке разглядеть! Сказать, кто там по тебе ползает?

– Рой, что ты такое говоришь⁈ Фу! Никто по мне не ползает!

Она еще с минуту сверкает глазами и негодует, но потом не выдерживает и улыбается. И успокаивается. Прелестная женщина, она мне нравится! Хм. Как мама нравится, имею в виду. Я не дурак, чтобы ценнейшие человеческие взаимоотношения сводить к банальному слюнопусканию.

– И все же твои Чувства – всего лишь чувства, – возвращается она к теме. – Да, необычные. Но не оружие. Не могущество.

– Ну да, арсенал животного, – пожимаю я плечами. – Так я и не отрицаю происхождения.

– И как ты с арсеналом животного победишь магов⁈

– Магов я тоже убивал.

– Рой, ты не понимаешь. Убить и победить – очень, очень разные явления… Но, пожалуй, я зря на тебя давлю. Все же ты за несколько дней сделал для семьи больше, чем я за девять лет, возможно, ты лучше меня понимаешь, на что способен… А эта твоя… наша… магия? Она совсем-совсем бесполезна?

– Нюх, – напоминаю я недоуменно. – Слух, Зрение… Когти!

– Это понятно! А что-нибудь реально боевое в твоем магическом арсенале имеется?

Глубоко задумываюсь. Ох и непростые вопросы задает женщина. Как-то я раньше не задумывался над этой стороной вопроса. Считал, что Чувств и Когтей для любого существа вполне достаточно. Учуять опасность могу? Спрятаться? Напасть из засады и закогтить? Ну и о чем еще мечтать? Спрятался, закогтил врага и потом крой его фертильных самок в свое удовольствие! Или спи в сытости, тоже неплохое занятие.

– А знаешь, получается, что нету! – обескураженно прихожу я к странному выводу. – Моя магия – она же изначально разумная субстанция. Можно считать, сущность. Она исследовала действительность, данную ей в ощущениях… хм, животного. Пришла к выводу, что Чувства и Когти – необходимо и достаточно для процветания вида, и на этом успокоилась. И сейчас в основном наблюдает из куна-чакры, потешается над дурацкой человеческой жизнью.

– А как же тогда маги?..

– О, с магами реально забавная ситуация! Их носитель магии либо неразумен, либо пофигист, каких во Вселенной больше не сыскать. Достучаться до него получается только в случае реально смертельной опасности, просто ужасного ужаса. И тогда он проявляет свои космические силы. И вот на заре магической эпохи произошло уникальное событие: какой-то ушлепок под галлюциногенами воображал себе… ну, судя по современному облику магии, что-то из стереометрии либо из трехмерного строения органических соединений… студент-заучка, в общем! Так вот, этот студент одновременно и подвергся смертельной опасности, и в этот момент вообразил себе что-то абстрактно трехмерное… магия сработала, защитила своего носителя выбросом, как я понимаю, высокотемпературной плазмы… ну а он вбил себе в башку, что чудо произошло исключительно благодаря вот этой самой абстракции. И стал экспериментировать. А в нем же носитель магии – неразумный, то есть поддающийся дрессировке! И этот невероятный упрямец надрессировал саму магию! И стал основателем школы Огня. Гоги Павлиашвили его звали, если что. И до сих пор лучшие маги Огня живут за Кавказским хребтом. Ну и в Москве, разумеется, всех почему-то тянет в Москву… Вот так или примерно так образовались все остальные школы. Как результат: имеется общество магов, располагающих жалким арсеналом средств, ограниченных их не менее жалким воображением. Новые заклинания появляются случайно и очень редко. Новые школы – еще реже. Новые кланы – никогда. И все маги сами по себе – не более, чем вместилища для космической субстанции, не имеющей собственной воли, просто определенным образом надрессированной. Ну и, разумеется, маги эту субстанцию кормят, отчего все без исключения отличаются от обычных людей невероятным аппетитом. Жрут в три горла и никак насытиться не могут, проще говоря. Это у них и в психологию перешло, страсть к богатству просто необъяснимая, жрут и насытиться не могут…

– Рой, но тогда маги тебя убьют! – заметила Вера. – Они, конечно, обладают арсеналом, ограниченным их скудным воображением, тут я согласна. Но ты-то вообще не обладаешь арсеналом!

– До сих пор как-то обходился, и ничего! – уязвленно огрызаюсь я.

– Да я не спорю! – примирительно говорит Вера.

Но я чую, что она спорит. Только вслух не говорит!

– Моя магия – древнее! Моя магия – разумная! И потому я сильнее всех этих жалких магов! – хриплю я в бешенстве.

Вера испуганно молчит. Я потихоньку успокаиваюсь. Спазм горла постепенно проходит. Наградила же природа особенностью, даже смена тел не помогает! Убийца Хрип, и всё тут!

– Рой, а почему ты раньше не создал клан? – нарушает молчание Вера. – В предыдущих телах? Если твоя магия – главная?

– А зачем? – не понимаю я. – Мне не требовалось. Мне и сейчас не требуется. Это я для тебя делаю, для сестричек. Ну и теперь еще для Риманте, она мне нравится.

Вера награждает меня очень странным взглядом, и мне даже кажется, что она вот-вот заплачет. Кажется, конечно, с чего бы ей плакать? Сыта, здорова, с дочками все в порядке, за квартиру на два месяца вперед заплачено.

– Покажи мне свои Когти, – вдруг просит она. – И научи, как ими пользоваться. Как-то же вы этому учитесь?

Смотрю на нее вопросительно. В моем представлении фрейлина младоимператорского двора как-то слабо сочетается с дракой на когтях.

– Мне не нравится, когда мои дети возвращаются домой покалеченными, – ровным голосом говорит Вера.

– Хорошо, – легко соглашаюсь я. – Вообще обучением мамы занимаются, но справлюсь и я, это просто. Положи ладони на стол. Вот так. Теперь представь, что выпускаешь когти, только и всего.

– Как я могу представить⁈ – бурчит недовольно она. – Как будто я их выпускала когда-то!

Но я-то вижу слабое свечение ее пальцев. И Когти вижу, пока что маленькие. А вот она их – нет. Но это исправимо.

Одной рукой легонько касаюсь ее ладоней и передаю толику информации. А другой резко замахиваюсь на женщину батоном колбасы.

Ш-шурх! Рука Веры мелькает неуловимо быстро. Батон, аккуратно порезанный на части, скорбно падает на немытый пол. «Староимперская», между прочим, сертифицированная! Из натурального мяса! Сам бы ел и другим не давал! А теперь на полу! И как это жрать? На что только не пойдешь ради капризов женщины…

– Ой! – растерянно произносит Вера и прижимает ладошки к лицу.

– Когти сначала убери! – недовольно советую я. – Глаза выколешь.

– Ой…

Когти машинально втягиваются.

– Вот как-то так это и происходит, – подвожу я итог эксперименту. – В принципе. Так-то когти разные бывают и по длине, и по возможностям. Можно тело рвать, а можно невидимо за сердце прихватить и легонько сжать… И все подумают – инфаркт. Но осваивается по той же схеме. И никаких дрессировок. Наша магия – разумная, ей достаточно желание оформить.

– А если молнию…

– А вот это нет, потому что наша магия – разумная! И считает, что Когтей для процветания вида достаточно! И ничем ты ее не проймешь, потому что ей ничего не надо. Сидит сверху и потешается. И на дрессировки плюет.

– Рой, а как же твоя наследственная магия? – спрашивает Вера, и мне слышится в ее голосе глубоко запрятанный испуг. – Если два вида магии конфликтуют, то… кто ты сейчас? Маг или животное? Хотя чего это я спрашиваю, когти же… Извини, сглупила.

Но я не считаю, что она сглупила. Что-то в ее вопросе такое… этакое. Неопределенное. А я неопределенностей не люблю. И вправду, что там с моей собственной магией? Как-то я своим внутренним миром не интересовался с момента переселения. Удостоверился, что способность к смене тел частично утратил, на том и успокоился. Надо будет вечерком лечь в тишине да разобраться…

– Все же они докатались, козы пакостные! – сердито говорит Вера, глядя в окно.

Подхожу и встаю рядом. На парковке сестрички уныло объясняются с парой мотобэшников, их патрульная машина мигает проблесковым маячком рядом. Понятно, пора выручать близняшек, а то сейчас и «Альфу» отожмут, и суток на пять закатают в отсидку.

– Я быстро! – предупреждаю Веру и отправляюсь вниз.

Собственно, технология переговоров проста и основывается на неопровержимом постулате, что все мы – люди. И ничто человеческое… В том числе, разумеется, деньги.

– Добрый вечер, офицер, – дружелюбно говорю я и аккуратно оттесняю сестричек в сторону. – Опять мои легкомысленные напортачили?

– Прежде, чем садиться за руль… – сурово начинает мотобэшник, но я его прерываю одним характерным жестом. Направленным к его карману.

– Замаялся объяснять, что надо сдать на права! – жалуюсь я. – Мы можем как-то решить этот вопрос, чтоб больше не возвращаться?

Офицер мнется. Ему и в карман хочется заглянуть. И не хочется, чтоб экипаж машины заметил прибавление к офицерскому бюджету.

– Постоянные права – это только в управлении! – признается он с сожалением. – Мы разве что временное…

– Годится, – тут же соглашаюсь я. – Сделай на Хелену Збарскую, а? А через месяц встретимся и повторим. А там они уже и на права сдадут.

– Может, сразу на двоих? – косится офицер на молчащих сестричек.

– А зачем? – не понимаю я. – Они же одинаковы с лица!

Офицер невольно гогочет и быстренько оформляет временно разрешение. Очень удобная, между прочим, вещь для законного обогащения патрульных мотобэшников.

Сую свежеотпечатанный пластик Хелене и подталкиваю обеих по направлению к дому.

И чувствую взгляд. Нехороший такой. Предвкушающий. Не офицер, нет. Он как раз почему-то смотрит на меня с искренним сожалением.

– Быстро домой! – еле слышно приказываю я. – Стрелок!

И стремительно отступаю следом за ними, прикрывая их спиной. Где, где он спрятался, этот сволочной маг? Я же чувствую, что маг!

Уф! Заскакиваем невредимыми в подъезд, это хорошо. Я так и не определил место стрелка, это плохо. Кто-то сильный там сидит, умелый. Ну ничего, и не таких потрошил. Главное – сдать сестричек под охрану Вере, а там посмотрим, кто в меня целится и из чего именно! Зачем – уже не так важно, все равно спрашивать не буду!

Открывается дверь квартиры, встревоженная Вера пропускает двойняшек… а я вдруг понимаю, что мотобэшники – часть операции. Им приказали – они разыграли сцену. То-то офицер смотрел так красноречиво. Значит, операция сложнее, чем мне показалось вначале, и сейчас…

Они валят сразу и сверху, и снизу – черные фигуры в клановой броне. Я с сожалением констатирую, что вот и попался господин оцелот. Но я еще пробую сопротивляться, прыгаю вверх, вцепляюсь когтями в бетонную стену… воздушный диск прилетает неизвестно откуда, ломает мне ноги и сшибает обратно на лестницу.

Абзац, как говорят филологи.

Сознание уплывает в горние выси, на последнем вдохе блокирую болевые ощущения, чтоб не загнуться от шока… Мгновенный стоп-кадр – яростная Вера в дверях квартиры, Когти горят нестерпимо ярко, и клановый боец отлетает, держится обеими руками за располосованное лицо. Маленькие у нее пока что коготочки, не убила, только поцарапала до костей, но она в этот момент нравится мне еще больше! Суки, тронут маму – убью всех медленно и мучительно…

Темнота. Смотрю отстраненно сверху. Роя Збарского бесцеремонно тащат вниз, голова безвольно стукается по ступенькам. Так, глядишь, и череп выправят. Закидывают в подъехавший микрофургончик. А качественно перебиты ноги, вон как в разные стороны. Наверняка открытые переломы. Не страшно, но если вот так еще потаскают – заживление будет небыстрым, дня на три растянется…

Кто же вы, такие умелые? И такие могущественные, раз решились на силовую операцию вблизи Магической академии?

Ответ получаю быстро.

– Без сознания! – докладывает по рации боец. – Да, князь Леон! Уже едем!

Князь Леон. Этого я знаю. Глава службы безопасности клана Меньшиковых. Давали в ориентировке, когда брал Роя Збарского. Меньшиковы… вот вы-то мне и нужны. Князь Кирилл где-то у вас же отирается? Да и вообще… если воевать с кланами, начинать надо с сильнейшего. А с остальными и драться незачем, подожмут хвосты и лягут. В Старом Донце сильнейший клан – Меньшиковы.

Глава 12

А ничего такая резиденция у Меньшиковых. Помпезная. С намеком на величие владельцев. Каменная резная ограда, фонтан во дворе, под ногами не асфальт, а натуральный вечный гранит, и сам дворец в стиле дорого-богато. Цветные витражи, высоченное парадное крыльцо, входные двери в три роста. И мрамор, мрамор кругом. Только статуй основателей клана не хватает. Обнаженных. Идиоты, лучше бы фамилию сменили. Меньшиковы – они и есть Меньшиковы, в Старом Донце, конечно, главная сила, а в Москве… Меньшиковы, ничтожества из ничтожеств. В Москве правят Долгоруковы, Скуратовы, Князевы! Вот они умные, правильные фамилии для кланов подобрали, а ведь были изначально жалкие Песковы, Захаровы и прочие Герасимовы!

Меня шустро тащат вверх по мраморным ступеням. Голова отмечает встречу с каждой. Как бы не перестарались, череп мне необходимо поправить, но не настолько же! Ладно, пусть тащат. Лечебный каркас на череп поставить несложно даже в моем состоянии.

Нет, хозяин явно стукнут манией величия. Как можно жить в таких огромных залах? Полы каменные, ледяные, б-р-р! Камин – на машине можно заехать. Представляю, какой сквозняк он создает зимой! А ведь старик здесь живет безвылазно, что-то я не слышал, чтоб патриарх Меньшиковых выбирался в свет.

Меня бросают перед инвалидным креслом на колесиках. Старик сверху наклоняется и смотрит пронзительно. Реально пронзительно, с применением магии. Что-то вроде того взгляда, которым князь Кирилл пытался прощупать на искренность одну отставную фрейлину, только на порядок мощнее. Ну-ну, флаг ему в руки. О куна-чакре маги не подозревают, а на тело хоть засмотрись, нет меня там.

– Живой, – с подозрением бормочет старик.

Вот же проницательная скотина. Живой, да, тут я прокололся. Простолюдин на моем месте уже преставился бы. Полукровка… наверно, тоже. А я вот живой. А что поделать? Мне помирать нельзя, я девочкам обещал клан и счастливое будущее.

– Он полукровка, – доносится сбоку почтительный голос. – Возможно, в этом причина. Сила, скорость, здоровье выше нормы. При захвате прыгал так, что еле по нему попал.

– Леон! – морщится старик. – Ну ты же второй по старшинству, когда будешь думать сам⁈ Почему он живой? Почему живой, я спрашиваю!

– Отец, ты же сам сказал, чтоб доставили живым!

– Я сказал, а ты его убил своим дебильным диском! Но он живой! Почему⁈ Семнадцать детей, семнадцать, и хоть бы один из них умный! За что мне такое наказание…

Леон. Вот и воздушный маг-стрелок определился. Хотя Меньшиковы – все воздушники. И старик зря орет. Его сын вовсе не дурак, вон как операцию правильно рассчитал, аж я попался. Думать его Леон начнет, когда патриарха не станет. Сидит, паук, давит всех волей, но требует самостоятельности! То ли дело Вера. Вот она – правильная родительница, она просто своих детей любит, даже такое ничтожество, как Роя Збарского!

– Что-нибудь странное при захвате отметил?

– Шестому, Девятому и Третьему располосовали рожи, – неуверенно говорит невидимый Леон. – До кости. Третий, наверно, глаз потеряет, если к целителям не отправим. Но это не пацан, мама вступилась. Бывшая фрейлина, ее царапаться наверняка во дворце учили. Раскидала досмотровую группу и заперлась с дочками в квартире. Мы ломать не стали без приказа.

– Оставьте их, – проскрипел старик. – Пусть живут. Сектор Ярыгиных, договаривались только на захват сопляка, ни к чему нам лишние обиды.

Он разумен, этот старик. Пожалуй, с ним можно иметь дело. А мама – супер. Вынесла трех клановых бойцов в броне! Куда только подевались благородство и милосердие! Вера, я тобой горжусь!

Неведомая сила сжимает меня и вздергивает вверх. От удивления чуть не выпадаю из куна-чакры. Это еще что такое⁈

Исследую окружающее. М-да. Совсем забыл. Вера же говорила, что патриарх Меньшиковых – левитатор. По слухам. Ну вот они и подтвердились. И теперь ясно, почему левитаторы – уровень магистров. Потому что это не только безобидное умение порхать над цветочками. Если левитатор может поднять себя, то он, при определенной тренировке, сделает то же самое и с противником. И никакие защиты, щиты и пологи тут не пляшут. Поднимет вместе с защитой и шваркнет об землю с высоты. Не убьет, так загонит в грунт метров на двадцать. Оказаться заживо похороненным – страшноватая смерть.

А старик разглядывает мою потрепанную тушку с болтающимися ногами настороженным и недоверчивым взглядом. И изучает, изучает.

– Обычный полукровка, – наконец еле слышно скрипит он. – Буратина. И вот из-за такого ничтожества погиб Ален? Судьба…

И швыряет меня через весь зал в стену.

На лету укрепляюсь до максимального, как будто все кости переломал. Это не полноценная магическая защита – обычная Живучесть зверя, усиленная до крайности. Говорят же, что у кошки девять жизней? Ну вот, у меня их сейчас два десятка. Авось поможет.

Хрясь!

Два десятка жизней улетают, как их и не было. Череп трещит сразу во всех местах. Поспешно укрепляю его дополнительным лечебным каркасом. Как бы мозги не расплескались по стенке. Будет тогда мне Ален Дюпон во всей красе. Вот урод этот старик! Понимаю, что любил младшенького. Может, даже искренне любил. А о Вере подумал? Она меня, между прочим, тоже любит, прямо сейчас это до меня дошло, одновременно с ударом!

Но старик обо мне уже забыл. Развернулся и уплыл на своем инвалидном кресле. У, упырь. А убирать мусор – дело слуг. Меня хватают, загружают в пластиковый мешок и тащат. Интересно, в реку выкинут или в бетон закатают? Если в бетон – плохо. Оттуда не выбраться. А мама Вера все же привыкла к облику сына, когда заявлюсь к ней в другом теле, может не понять. Или не принять, что более печально. Я им все равно помогу, но… привык уже к семье. Такое странное и незнакомое чувство. Приятное.

Ура, не в бетон. Просто бросают где-то в холодном месте. У них что, в резиденции свой морг имеется? Бога-а-то живут, и я так хочу!

Чтоб привести себя в порядок, потребовалось два часа. Ну, как в порядок… Тело говнюка все в лечебных каркасах, ходить получается с трудом. Голова – как треснувшая и собранная заново тыква. Со скотчем на трещинах. Разум – только в куна-чакре.

Пора выбираться отсюда, но я с сомнением смотрю на ноги. Открытые переломы, не кошка чихнула. Я, конечно, пойду, но медленно. Как на костылях. А медленно из резиденции не выбраться, тут охрана, заметят и догонят. Или с испугу стрелять начнут из всех стволов, тоже неприятно. Вид у меня сейчас – зомби покрасивее будут.

Вспоминаю старика в инвалидной коляске. Его левитаторство мне понравилось. И абсолютное оружие, и средство передвижения. Но это – магия. Клановая. А у меня звериная. Проблема.

Сижу и думаю. В морге холодно, постепенно коченею. Надо двигать отсюда, а как? Частичного исцеления конечностей ждать больше суток, я столько в морге не протяну, тут не кормят. Как-то даже обидно: во мне космические силы, и не воспользоваться. Я, который в чакре, считаю, что Чувств и Когтей достаточно. Правильно считаю, но ведь сейчас не обо мне речь! Я что, я в любом случае не умру! Потеряю тело – вернусь на кубинские болота, только и всего. Там огляжусь, разживусь очередным телом и вперед, можно даже в Россию вернуться, прямые рейсы вроде не отменяли. Так что мне – да, хватает того, что есть. Но этого мало, чтоб помочь Вере и девчонкам!

Сижу, злюсь и думаю. И, видимо, могильный холод как-то воздействует на мыслительные процессы, потому что обращаю внимание на свои переломанные ноги. Они в невидимых лечебных корсетах, это понятно, это звериная Живучесть, данная нашему семейству с приходом в мир магии. Снаружи корсет, а чтобы переломанные кости не травмировались при ходьбе, между ними создан зазор. Такой, микроскопический зазор. И это непонятно. Чем он создан? За счет чего верхний обломок кости при ходьбе не давит на нижний?

Ба, так это же та самая левитация! Входит в Живучесть зверя, которая не совсем и магия!

Воодушевляюсь. Если левитация имеется в распоряжении тела, значит, она имеется и в моем распоряжении! Делов-то – сесть, исследовать внутренний мир, вычленить силу да использовать в собственных интересах!

Еще через полчаса я поднимаюсь на ноги. Потом немножко выше. Работает. Подумаешь, магистерское умение. Стоило поломать ноги, сразу освоил. Старик Меньшиков тоже наверняка тем же путем шел, не просто так сидит в инвалидном кресле…

Мысли о патриархе разворачивают мои намерения в другую сторону. Прежде чем покинуть гостеприимную резиденцию, следует завершить пару дел. Не люблю, когда за мной гоняются наемные убийцы. А вот когда они от меня в ужасе убегают – другое дело, это мне нравится!

Прислушиваюсь, принюхиваюсь. За дверью морга никого. Бью Когтями по замку и выхожу. Вернее, вылетаю. Так, как крокодилы в анекдотах летают – низэнько-низэнько. Дальше – найти старика и сказать ему пару ласковых, чтоб от ужаса затрясся. И потом можно домой, мама Вера заждалась непутевого сыночка.

Хороший план, и… и я ему не следую. Потому что в верхнем проеме лестницы мелькает князь Кирилл. Я его определяю сразу и Нюхом, и Зрением. Вовремя подвернулся, скотина. Заодно все дела с Меньшиковыми порешаю, красота!

Не так просто передвигаться незаметно в резиденции Меньшиковых. Охраны столько, что намекает на старческую паранойю. Пришлось срубить Когтями двух охранников, чтоб остаться незаметным. Вот таково оно, тайное искусство секретных перемещений ниндзя – выбил глаза охранникам и ходи свободно, никто не заметит!

Князя Кирилла догоняю на выходе. Куда-то торопится урод. Ловлю его на лестнице модифицированной для личных нужд левитацией, оглядываюсь и закидываю в фонтан. Ай, ушибся. Там мелко, но это поправимо, достаточно придавить князя ко дну. Сижу в темноте у створки парадной двери, наблюдаю. Вот засранец, под водой ведь, задыхается, но достал ти-фон и пробует вызвать подмогу!

Отбираю у него ти-фон, самому нужен. А князя головой об дно, чтоб не выделывался. Риманте просила утопить, вот и топись. А хороший у князя телефон, «обсидиан», из тех, что под водой работают, только весь в драгоценных камушках и платиновой оправе. Платина, кстати, фу, дурновкусица – страшно оттягивает карман, разве что в драке удобно противника по кумполу приложить.

По памяти набираю номер невесты, молча разворачиваю ти-фон камерой на фонтан. Как раз в этот момент князь Кирилл неимоверным напряжением всех сил вырывается из левитационного захвата, повисает на бортике и орет:

– Отец, за что⁈

Ну да, так-то левитатор на весь город один, что еще может он предположить? Но орет – это плохо, вон уже охрана со всех сторон бежит. Поплавай-ка в фонтане, голубчик, не возводи напраслину на отца! И поплавай мордой в воду.

Князь барахтается, пробует вырваться – бесполезно. Потом под водой разгорается невидимое сияние, и в дальнее крыло дворца врезается огромный воздушный диск. Решил погибнуть в бою с собственным отцом? Ну-ну. Князь Кирилл, я тебя даже немножко уважаю. Но зря ты убил отца одной очень дорогой для меня девочки. Не стоил того какой-то рыбозавод.