Текст книги "Бояринъ из куна-чакры (СИ)"

Автор книги: Владимир Журавлев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Глава 7

-=-=-=-

Спалось неплохо. Организм Роя Збарского наконец осознал все преимущества ночевок рядом с холодильником и расслабился. А когда расслабленный, любая банкетка кажется периной. Нет, не периной, кто вообще на них спал? Лечебным гидроложем с подогревом, вот чем она кажется изнеженному потомку неизвестно кого. Так что я славно выспался.

А рано утром пришла Вера. В коротюсеньком домашнем халатике. Со своей короткой прической, нежной шеей и огромными серыми глазами больше похожая на девочку-подростка, чем на зрелую женщину. Ага. На девочку со стройными балетными ножками и вот такенными соблазнительными бедрами. Уж про грудь и не говорю. И тем более не пялюсь.

Я Мужественно закрываю глаза и отворачиваюсь. Такое зрелище не для пятнадцатилетних сопляков, не готов я еще, не окончательно обуздал тело.

– Ты же умер? – озадаченно говорит женщина.

Вот это заявочка! Я аж подскочил на банкетке из положения лежа в положение «завис в воздухе».

– Ты умер, – утвердительно повторяет она. – Маячок погас, как при насильственной смерти. И клятва сработала. Потом… я не теряла сознания, просто… ничего не могла сделать. И ты… это был ты?

Филолог во мне тут же пробуждается и решает подать голос. Свой пакостный занудный голос. Впрочем, у филологов они все такие занудные, специфика образования.

– Я не был. Я есть. Глагол «быть» в настоящем времени, так правильно.

– Живой, – соглашается она, подходит и садится рядом на банкетку.

Я непроизвольно шарахаюсь от нее, как от ядовитой змеи. Не могла она сесть напротив, а⁈

– У тебя глаза стали нормальные, – задумчиво отмечает она.

Я только кривлюсь недовольно. Глаза да, нормальные. Стали. Всего проблем – нормализовать внутричерепное давление. Организм, можно сказать, сам справился. Да, так Вере и скажу. А вот что делать с челюстью? Это же кость! Ну, допустим, с челюстью не так уж безнадежно – а череп⁈ Вообще – что это за голова? Гипертрофированная сверху, атрофированная снизу! Это у какого клана такая дебильная наследственность?

– Ты почему живой? – настойчиво спрашивает она, и я понимаю – не отстанет.

– А почему я должен умереть? – делаю вялую попытку отбрехаться. – Пятнадцать лет, только начал жить…

– Потому что маячок погас! Рой, не морочь мне голову! Почему ты живой⁈ Девочки сказали – в тебя стрелял киллер!

– Мазила твой киллер. Что, не могло быть так, что маячок с испугу раз – и сломался?

– Не могло! – сердито говорит женщина. – Маячки завязываются на жизнь!

Я уныло призадумываюсь. Допустим, не на жизнь завязывается маячок, а на сердцебиение, но… эта поправка женщину успокоит? Что-то мне кажется – только взбесит. И ведь не отвяжется.

– А вот… из-за выплеска наследственных способностей?

– Рой Збарский! – строго говорит женщина, и глаза ее заметно холодеют. – Если б ты учился в магической академии, то знал бы, что существует класс неснимаемых магических конструкций! Неснимаемых – это значит, что снять в принципе невозможно! Клятвы и родовые маячки относятся именно к классу неснимаемых!

Не, я мог бы, конечно, пойти в глухой отказ. Ничего не знаю, и точка, разбирайтесь сами, вы взрослые. Но дело в том, что я – знаю, а Вера это видит. Спрятать мудрую бессмертную сущность под личиной имбецила полностью невозможно, не влазит она в маску. А обманывать женщину нагло в глаза я не могу, она – единственное, что у меня есть. Она и сестрички. Эх, ну разве это жизнь⁈

– Обмен? – с невинной улыбочкой предлагаю я. – Ты рассказываешь, откуда я взялся в твоей жизни, такой загадочный. Я ответно рассказываю, почему так загадочно жив.

Я думал… нет, я был убежден, что она сдаст назад! Дурак, вот и думал. Особенность дурацкого мышления как раз в том, что если что-то пришло в больную головенку, то остальное уже не рассматривается. Первая мысль всегда гениальная, что-то вроде того. То, что упорное молчание женщины вызвано магическими обстоятельствами, в мой гениальный ум сразу не постучалось, ну и все. А я ж лично ей поломал все магические блоки. А потом еще сжег и пепел вымел. У бывшей фрейлины теперь вообще никаких магических ограничений нет! Но не, об этом я, мыслитель, не подумал.

Так что Вера бросает на меня испытующий взгляд, прикидывает себе что-то… и соглашается:

– Договорились. Мое признание на твое. Значит, откуда взялся в моей жизни Рой Збарский. Тебя принес в одну ненастную ночь очень достойный, облеченный доверием сильных мира сего мужчина. Ему грозила смертельная опасность, и так получилось, что больше не к кому было обратиться за помощью, кроме как к одной юной, беззаветно преданной младоимператорскому дому фрейлине. Хлестал дождь, ты был мокрый и посиневший от холода. Сердце мое дрогнуло от жалости, и я принесла смертную клятву за сохранность твоей жизни. А этот мужчина поцеловал меня жарко на прощание и ушел навсегда во мглу. Его убили в ту ночь. Всё. Твое слово, Рой.

Я только головой покачал. Этого я тоже не предусмотрел. Фрейлина, даже лишенная всех магических способностей, все равно остается фрейлиной. Умение говорить, не сказав ничего по существу, осталось при ней. Но красиво, красиво!

Размышляю. Значит, достойный мужчина? Облеченный доверием? Надо полагать, кто-то из охраны. Скорее всего, капитан младоимператорской лейб-гвардии, их специально подбирали писаных красавцев. Ну а то, что он был любовником одной юной фрейлины, само собой разумеется, иначе бы не притащил младенца на ночь глядя. И не к юной глупенькой фрейлине он принес ребенка, а к той, которой впоследствии доверили на хранение архив младоимператорского двора. Может, и была тогда Вера юной, но точно не простой фрейлиной, а чьим-то доверенным лицом. Но ей, такой доверенной, он тем не менее не сказал, кто ребенок. Ну-ну. Это как? На, мол, воспитывай и не спрашивай, тебя не касается? А ей типа было неинтересно? Ха-ха три раза.

Вопрос: Вера в курсе, что умолчания иногда несут больше информации, чем признания? Главное – правильно интерпретировать. Есть риск огромной ошибки, но если попадешь в точку, и открытия бывают огромными! Спасибо, Вера, я теперь представляю, в каком направлении искать. Ну а на твои формулы умолчания у меня найдутся свои пакостные интегралы! Мозги морочить, знаете ли, не только фрейлины умеют.

– Мое слово таково. Триста лет назад в нашем мире появилась магия.

Я мечтательно улыбаюсь и замолкаю. Надо полагать, вид у меня при этом – дебильней некуда.

– Рой, этого недостаточно!

– Она появилась сразу, но только в одном месте – на Карибах, – невозмутимо продолжаю я.

Женщина молчит и настороженно ждет, что последует дальше.

– Она появилась сразу, в одном месте и только у высокообразованных и, следовательно, обеспеченных представителей человеческой цивилизации, – уточняю я. – В основном у богатых туристов. Таким образом, первыми магами на Земле стали те, кто триста лет назад проводил свой отдых на белоснежных пляжах Карибского моря. И твой предок, Вера, тоже там отметился. Это – правило без исключений. Богатые туристы, имевшие достаточно средств, чтоб слететься со всего мира на Карибы, получили тогда еще больше могущества и власти и с тех пор правят миром. Это – правда.

Я снова замолкаю.

– Рой! – не выдерживает Вера. – Появление магии рассказывают в дошкольной группе! Молодец, что запомнил! При чем тут твоя история с маячком⁈

– Это – правда, – хмуро дополняю я. – Но не вся.

И женщина снова замолкает. Она молчит, и я молчу, но на этот раз она сцепила зубы и набралась терпения. Поняла, что мщу? Тогда она умница-разумница.

– Только между нами, – тихо говорю я. – Тогда на Карибах появились две магии. Одна – у богатых туристов. Другая – совсем наоборот, у… неважно. Но они враждебны, эти магии. И носителям более слабой пришлось скрываться. Киллер… самый первый киллер – он как раз был ее носителем. И… я не убежал тогда. Рой Збарский и бег – несовместимые понятия, да?

Вера судорожно вздыхает, но молчит. Ай умница, всегда бы так.

– Он что-то сделал со мной, – продолжаю я трагическим голосом. – И теперь я Рой. И не Рой. И для меня, другого Роя, маячок – мелкий пустяк. Магии конфликтуют, и все дела. Ам – и нет маячка.

– Мелкий врунишка! – облегченно вздыхает Вера. – Насмотрелся сериалов! Так и треснула бы! Но поймал, я чуть не поверила!

И она неожиданно улыбается. А я в этот момент понимаю, что в эту женщину наверняка влюблялись великие люди. Такой огонь веселья, лукавства и мягкой смешинки в глазах! Так и тянет подхватить на руки и тискать, тискать!

– Нет никаких двух магий, глупости говоришь, – бормочет она уже с серьезным видом. – Это же магия, не породы собачек! Но…да, ты остался прежним. Особенно когда не контролируешь чувства и таращишься на меня телячьими глазами…

Она спохватывается и прикусывает болтливый язычок. И смотрит остро, пропустил ли мимо ушей ее оговорочку. Но я, разумеется, все заметил и ничего не пропустил. Получается, она мало того что в курсе отношения юного говнюка к ней, так еще и умело разогревает и поддерживает на постоянном уровне его гормональные мечты! Ей, понимаете, так удобней! М-да. Фрейлины, они такие затейницы.

– А с другой стороны, ты очень сильно изменился, – продолжает она, успокоенная моим дурковатым видом. – Как будто сразу стал взрослым. Самостоятельным. Это пугает, Рой.

– Выплеск наследственных умений? – предлагаю я.

Она нерешительно теребит край халатика, и мне стоит огромных усилий отвести взгляд. Ведь специально же, специально!

– Других объяснений нет, – наконец соглашается Вер. – Но… маячок?

Я изображаю глубокую задумчивость. На самом деле мысль пришла ко мне еще минуту назад, но хочется драматизировать. У этого говнюка, похоже, имелись неплохие актерские способности. Так странно. Имбецил – и способности. Такое только у клановых получается.

– Это не могла быть клиническая смерть? Потерял от страха сознание, на полминуты остановилось сердце, маячок, это… самоликвидировался? Как-то же он прекращает работу у умерших?

– А ты терял сознание? – с надеждой спрашивает Вера.

Мне ее жалко. Женщина из последних сил цепляется за привычную картину мира. Когда она сама уже не человек.

– Терял. И не один раз. С моим телосложением это неизбежно, сама понимаешь. Не могла меня заставить хотя бы отжиматься?

– Тебя заставишь! – с привычным раздражением тут же реагирует она. – Отбивался, как будто проклял кто! Учиться – нет, тренироваться – нет, домашними делами заниматься – тоже нет! Только бродяжить да воровать у сестер на пиво!

– Кстати, насчет воровать. Не помню, где я взял сумму на коррекцию ребер. Где, у кого и зачем? Не просветишь? Сумма-то немалая.

– Это еще твои родители сделали, тоже дебилы не из последних… – недовольно бормочет Вера и осекается. А я понимаю, почему сегодня утро откровений. Магических блоков больше нет, сгорели. Вместе с магическими закладками, запретами и ограничениями. И теперь Вере надо самой следить за язычком. А она отвыкла за столько лет. Это, кстати, слабость всех клановых. Магия их развратила и обленила.

– Рой, – неловко бормочет Вера. – Не дави. Я давала обещание молчать.

Об этом я, кстати, не подумал. Кроме магических клятв, есть же и самые обычные, общечеловеческие. Ничем не обеспеченные, кроме совести, но смотри какие крепкие!

Я согласно киваю. Не хочет говорить – не надо. Сам разберусь. Сестрички наверняка уже добыли нужные тома «Вестника». Дел на полчаса. Ладно, на два.

– И если пошел разговор о суммах, скажи-ка, дружочек – откуда у тебя снова деньги? – переходит в нападение женщина. – Откуда у тебя снова такие огромные деньги⁈

– Честно? – уточняю я.

Женщина колеблется. Странно, но честность людей изрядно пугает.

– Да!

– Украл.

– Рой, что ты такое говоришь⁈ Нельзя воровать!

– А на что нам жить?

– Я не возьму ворованное!

И ложка со звоном летит в стену. Вера вскакивает и восхитительно сверкает глазами. Ах, хороша, чертовка! Я услужливо пододвигаю к ней тарелку, предварительно убрав бутерброд. И смотрю выжидательно.

– Рой, она же разобьется…

Пожимаю плечами и меняю тарелку на ложку. Вера с досадой швыряет ее в стену и фыркает. А я улыбаюсь, как конченый дебил.

– И не смешно!

Она вдруг замирает. Недоуменно хмурится. Понятно. Слегка растрепалась, по привычке обратилась к косметическим навыкам – а нетути их. Конфликт магий, такие дела. Сгорели.

– Рой…

– Ты спрашивала меня, почему исчез маячок, – внушительно замечаю я. – Ты не о том спрашивала. Надо было спросить: почему жива ты сама?

Я сбиваюсь со зловещего тона. Безупречному вкусу филолога не нравится обилие «тыканий». Но сказанного не вернуть. Хоть заранее речи пиши.

– Короче, чтоб спасти от необдуманной клятвы одну прелестную фрейлину младоимператорского двора, пришлось ей сжечь все магические блоки, – вздыхаю я обычным голосом. – Так что, Вера, поздравляю с простолюдинкой. Считай за новое рождение. Ты рада?

Она не рада. Она настолько не рада, что резко бледнеет, шатается… и я еле успеваю вскочить на ноги, чтоб подхватить падающее тело. Виском на угол стола, между прочим, падающее.

И вот оно, свершилось счастье идиота! Я наконец держу на руках предмет его вожделений и могу делать с ней что хочу! Она же все равно без сознания. А раз без сознания, то и нет речи насчет «противу ее воли». Какая воля, ежели она еле дышит? Еле дышит – с одной стороны, и практически не одета – с другой? Что с того халатика, ничего он особо не прикрывает!

Однако тяжел он, предмет воздыханий. Ноги длинные, цепляются за все подряд, задница выскальзывает из рук, голова безвольно мотается и страшно отвлекает… Могла б и повоздушней иметь сложение!

Кое-как разворачиваюсь, с треском в спине сгружаю комплект женских прелестей на банкетку. Рука женщины безвольно соскальзывает к полу, поднимаю – снова соскальзывает. Да и ладно, так даже красивее. Распрямляюсь, оборачиваюсь… и обнаруживаю в дверях кухни две сероглазые мордашки, с огромным изумлением взирающие на мои манипуляции с телом. Принесла нелегкая с утра двух сестричек на кухню пожрать, а тут вона чо.

Жанна раскрывает рот, но мне не до ее вопросов. Потому что в этот момент на меня снова «уставились». И кто это такой любопытный заглядывает с утра пораньше в окно кухни, не киллер ли? А я тебя заждался. Ты где, дорогой? Или – дорогая? Что-то в походке вчерашнего «старичка» было странноватое…

Невежливо отпихиваю сестричек обратно в коридор, бросаю всеобъясняющее слово «стрелок!» и выметываюсь из квартиры. Лишь бы он не ушел! А так удобно получается с утра решить одну из проблем, и живи спокойно целый день!

Когда я возвращаюсь, умиротворенный результатом охоты, сестрички все еще жмутся в коридоре. И даже не выглядывают на кухню. Ай да умницы, далеко пойдут, если полиция не остановит. Разрешающе машу рукой, и они сразу бросаются к маме. Вера слабо сопротивляется, мол, все нормально, сейчас полежит немножко и сядет сама.

– Рой, что это? – охает за моей спиной Жанна.

– Одни ти-фоны! – ворчу я недовольно. – С этих убийц никакого прибытку! Порядочные киллеры всегда держат в карманах наличку! Дилетанты. Хоть лавочку по продаже средств связи открывай…

Передо мной на кухонном столе четыре ти-фона. Один позорный, «персиковой» серии с треснувшим экраном, я брезгливо отодвигаю пальцем в сторону. И на его место выкладываю только что добытый. Вот это – вещь. Настоящий «платинум». Вот только…

– Какая прелесть! – шепчет Жанна. – С камушками!

– Педераст потому что! – бурчу я. – Киллеры – все педерасты. А этот особенно.

И пододвигаю разукрашенный ти-фон к Жанне. Это для мужчины он педерастический, а девчонкам самое то. Колледж в обморок грохнется.

– Опять Жучка опередила! – возмущается Хелена. – А мне⁈ Одни черные остались, так нечестно!

– Не черные, а серии «обсидиан»! – внушительно поправляю я. – Особо прочные, с неубиваемой электронкой, под водой работают! И, кажется, у вон того два дополнительных блока питания и один – памяти.

– Согласна!

– Девочки, что вы делаете? – подает слабый голос Вера.

– Награбленное делим! – радостно орет Жанна.

– Жанна, что ты такое говоришь⁈

В ушах звенит от негодующего вопля, но я улыбаюсь. Зато сразу видно, что Вера пришла в себя.

Глава 8

Сестрички натрескались до округления рожиц, оседлали многострадальную, зато жутко статусную «Альфу» и с гиканьем усвистали. Не обращая внимания на «восьмерку» на переднем колесе. Как я понимаю – сначала в боксы техобслуживания мотоклуба Магической академии, но потом обязательно в колледж, даже если там нет сегодня занятий! Ти-фоны линий «платинум» и «обсидиан» настолько превосходят средний уровень колледжа, что все злоязыкие подружки, попрекавшие близняшек затертыми кофточками, не просто удавятся от зависти, а повесятся рядком на входной арке учебного корпуса. Потому что «платинум» им никогда не купить. Он один стоит как полгода аренды квартиры, а уж с «обсидианом» в комплекте… тут уже парни повесятся. Если, кстати, не попробуют отжать. Но у сестричек кровь – напалм с бризантной взрывчаткой, уверен, что отобьются.

Интересно, когда до близняшек дойдет, что по статусным ништякам они превзошли уровень губернского колледжа и пора бы расти дальше и выше?

Я с удовольствием завтракаю. Я тоже молодой растущий организм, чем хуже сестричек? Но продукты в три пасти улетают – мама не горюй, вечером опять тащить из супермаркета, так и надорваться можно. Хоть доставку на дом оформляй. Оно бы неплохо, по деньгам пока что тяну, но… Вот именно, но. Сам в коробке заказов не раз отправлял клиенту взрывающийся завтрак. А Вера пока что нюхом пользоваться не умеет. И вообще она в шоке, у нее мир рухнул.

Женщина сидит напротив и безучастно смотрит в окно. Ну еще бы, на мою рожу хоть засмотрись, возврата к прошлому не будет. А так – за окном по небу облачка плывут, и вроде мир такой же, как и прежде, и отставная фрейлина сейчас встанет и пойдет готовить скудный завтрак любимым дочкам… Уверен, она не раз с ностальгией вспомнит тяжелое, но такое понятное прошлое.

– Хорошо, Рой, – говорит Вера дрожащим тихим голосом. – Сегодня с утра и до вечера я готова верить любому твоему бреду. Любому. Рассказывай.

– А на чем мы остановились? – живо интересуюсь я. – На том, что существуют две магии, а не одна? Или на том, почему ты жива? Или, может, на том, что ты давала обещание молчать насчет моего происхождения? Вот последнее меня особенно интересует!

– Рой, не дави…

И мне ее становится жалко. Столько свалилось на несчастную женщину: магию утратила, а соответственно и благородный статус, и, главное, денег нет, которыми можно решить большинство проблем! Потому что все деньги у меня, а я не дурак отдавать их в фрейлинские ручки. Имбецил, но не дурак.

– Значит, начнем с двух магий, – заключаю я. – Из-за этого я, конечно, пропущу занятия в школе, но это неважно, все равно в классе дурачков.

– Рой, занятия нельзя пропускать…

– Хорошо, сейчас доем и иду в школу! – легко соглашаюсь я.

– Рой, я не доживу до вечера, умру. От неопределенности. Ты можешь все – но коротко?

– Ого… Становление магии за три минуты? И еще за две минуты все базовые техники нашей семейной магии⁈

Я с огромным сомнением исследую собственные интеллектуальные возможности. Вера сама понимает, что поставила перед имбецилом неподъемную задачу, и смущенно опускает глаза.

– А знаешь… пожалуй, что смогу, – неожиданно для нее решаю я. – Только ты слушай и не перебивай. Главное, не перебивай, знаю я вас, женщин. Итак. Триста лет назад появилась магия. Она пришла из космоса, потому что на Земле ей взяться неоткуда, а космос огромен, в нем все есть.

– А… – заикается женщина, но я демонстрирую кулак и оскаленные зубы. Второе впечатляет, можно продолжать.

– Вы, маги, считаете магию особым видом энергии – и ошибаетесь. Особые виды энергии противоречат физической картине мира и потому в нашем мире не могут существовать.

– Но…

Выпускаю невидимые когти и провожу четыре глубокие видимые борозды на кухонном столе. От резкого треска пластика фрейлина вздрагивает и затыкается.

– Магия-пришелец не поддается человеческому описанию, ибо она нечеловеческая. Но можно воспользоваться аналогиями. Представь людей со служебными собаками на поводках. И те, и другие обладают собственной мощью. Вот люди в этой аналогии – один вид магии. Собаки – другой. «Собаки» предпочли слиться с человеческой популяцией и служить разумной воле землян. У этой магии собственного разума нет и никогда не было. Ну или есть, но абсолютно непонятный нам и без собственных желаний. Эта магия просто выполняет команды носителя. Не специалист, но большинство магических эффектов производится на уровне микромира, недоступного земной науке. А сама так называемая «магия» вполне материальна. Ее, например, засекают сканеры на входе в ночной клуб для благородных.

Теперь второй вид магии. Мой. Условные «собаководы». Разумная, очень разумная субстанция. Но нечеловеческая. В смысле, что им надо – хрен поймешь. Вначале она поселилась в неразумных носителях Карибского региона. Понимаешь, при недостатке информации трудно отличить разум от животного поведения…

– То есть ты – животное⁈ – вырывается у Веры.

– Я – Рой Збарский, – устало вздыхаю я. – Ты слушай. Значит, разумные пришельцы вступили в симбиоз с… ну да, с животными. А у животных какие потребности? Хороший нюх, слух, когти подлиннее и покрепче, клыки там, еще по мелочи типа умения прятаться и заметать следы… ну они это и получили полной мерой и даже больше. Собственно, мое семейство там и обитает до сих пор, и их все устраивает. Это мне… не сиделось в болоте. Доклад окончен.

– Ты… не уложился в три минуты, – выдавливает ошарашенная фрейлина.

– Отвлекала. Теперь – почему ты жива. Магия материальна, на этом все завязано. Твои магические блоки существовали в реальности. И жутко конфликтовали с тем, что поселилось во мне. Но мое – сильнее. Оно же разумное, не забыла? Вся эта магия кланов – не более чем мои бывшие комнатные собачки. Чтоб спасти тебя от клятвы, то есть, по сути, от воздействия твоей же собственной магии, мне пришлось эту магию выжечь. А чтобы ты не умерла от чисто физиологических причин, пришлось поделиться с тобой своей собственной разновидностью магии. Разумной. «Собаководы» заботятся о целостности своего носителя.

– И кто я теперь? – слабым голосом интересуется Вера.

– Человек, – пожимаю я плечами. – Прекрасное здоровье, острый, просто невероятный нюх – тебе еще предстоит учиться всем этим пользоваться – феноменальный слух, умение прятаться и заметать следы, еще кое-что по мелочи…

– А этот… разум из космоса?

– Сидит где-то сверху, – снова пожимаю плечами я. – Лично ему ничего не надо. В основном смотрит и потешается. Не обращай внимания. Кто поймет этих нечеловеков? Ты – это ты. Я – это я. А он… ну, считай это обретенной мудростью. И еще бессмертным хранителем твоего разума – очень удобное приобретение. Две минуты, как и обещал. Всё, я в школу.

Вера встает и неожиданно оказывается совсем рядом. Ну да, кухня в съемной квартире не из просторных. Ее серые глаза серьезны как никогда.

– Рой Збарский, носитель космического разума… и космической магии. А что ты собираешься делать дальше? К чему стремишься?

– Так я ж уже сказал? – удивляюсь я. – Образ жизни клановых меня вполне устраивает. Думаю, вас тоже?

– Мы не из клана. И ты не из клана.

– Па-а-а-думаешь! Свой создам.

Я проскальзываю мимо тугой груди фрейлины и косяком двери и благополучно выметаюсь из квартиры. Всё, женщина загружена по самую прическу, до вечера пусть осознает. А интересная у нее оговорочка. Я, значит, тоже не из клана. Тем лучше – поле поиска сужается. Но тем труднее будет создавать клан – с нуля, на пустом месте и с пустыми карманами… Зато интересно!

Где вприпрыжку, где трусцой скачу по Центральной першпективе к парку. Глаза зыркают, нюх бдит, слух ловит обрывки интересных разговоров – жизнь бьет ключом, красота!

По дороге вспоминаю о затертых кофточках сестричек и резко сворачиваю к магазину готовой одежды. Им я кофточки не куплю, пусть сами примеряют, а вот себе одежду поменять не помешает. Мой статус растет, надо соответствовать! Пусть пока что внутри семьи, но это пока что.

Какие-то уроды снова повесили камеру над проломом в ограде парка. Ничего, я терпеливый. И меткий. Я ее снова расколочу. А пока что ныряю в дыру под стеклянным взглядом объектива.

Несусь через парк чуть ли не на одной ноге. А что, нельзя? Физическая активность – вообще характерная особенность представителей нашего семейства! Бегать, прыгать – это ли не счастье? Вот еще Веру через недельку пробьет на попрыгушки – то-то будет зрелище! Где-то за неделю изменения в ее организме и произойдут. Ну, основные изменения, так-то нежданчики ей гарантированы всю жизнь.

Кстати, Вера. Что я там ей ляпнул насчет создания клана? Так-то мысль здравая. Но вот как это технически?

Так что всю оставшуюся дорогу до школы я усиленно обдумывал тему. И пришел к промежуточному выводу, что смех смехом, а членов будущего клана нужно подбирать уже сейчас. Вера, Жанна и Хелена – это само собой разумеется, это моя семья, но этого мало. Кто еще? Хм. Я же в этом городе никого не знаю. Так, с младшим Меньшиковым столкнулся да с учителем. Я даже с соседкой по классу не познакомился.

Вот мысль о соседке и натолкнула меня на очень забавную идею. Ну, как забавную… Изюминка идеи спрятана в нашем семействе. От него у меня устойчивые животные инстинкты. Не кушать фертильных самок, например. И бодаться за них же с самцами. Но – куда хлюпику Рою Збарскому с кем-то бодаться⁈ Убьют! За фертильных самок – убьют обязательно, таков закон земной природы! Следовательно? Следовательно, ну их, этих самцов. Одна недобросовестная конкуренция от них, и больше ничего. А вот клан только из фертильных самок – м-м-м, объеденье! Не в смысле еды, а совсем в другом!

Я кручу эту идею так и сяк, и она мне все больше нравится. И в классе я осторожненько этак обращаю свое внимание на соседку. На симпатичную серьезненькую девочку. Уж очень она симпатичная, это неспроста! Как бы к ней прикоснуться? Нюх – это хорошо, но очень уж специфический орган. А вот если прикоснусь – весь ее внутренний мир увижу. Главное – заранее настроиться.

– Карандашик можно? – шепчу ей недолго думая.

Девочка не меняется в лице, но ее нежная крохотная ладошка аккуратно пододвигает карандаш ко мне. Вот это да! Или я дурак, или она думает обо мне, коли сразу среагировала!

Одежда, не сразу доходит до меня. Она – девочка, она сразу заметила перемены в моей одежде. И задумалась над этим. Ну, мудрецы эти предки! Как точно отметили, что по одежке встречают! Даже имбецилов!

Прикоснуться к ее ладошке я все же успел. И даже на полсекунды придержал контакт.

И в результате выпал в задумчивый осадок.

Урок длился себе дальше, но он меня совсем не интересовал. Для филолога с ученой степенью какой интерес в уроке русского языка? А вот соседка… Риманте, так ее зовут. Вполне русская девочка, что-то с именем родители намудрили. Ну, не мне осуждать. Я вот тоже с какого-то бодуна Рой.

Риманте Зверева. С ярким следом магических способностей. Но кто-то их тщательно поломал. Настолько тщательно, что девочка до сих пор практически не говорит. Возможно, ударили по магическому блоку для оперного голоса, что-то вроде того. Это можно вылечить, я твердо уверен. Магически – возможно. Но я также уверен – в семье Риманте денег нет. Уж очень характерно она выглядит. Такая… чистенькая бедность. Возможно, они и не знают, что болезнь дочки излечима.

Кто она? Случайный бастард кого-то их клановых? Вполне в их духе. Они очень не любят заводить потомство на стороне. Считают, что от этого их магия слабеет. Куролесят, по бабам бегают, но – без последствий. Не то чтобы неправы, но… девочку за что⁈ А ведь врезали со всей силы, как выжила, непонятно. Понятно теперь, почему сидит рядом со мной. Косноязычная и имбецил – прекрасная пара. С ней тоже никто не общается. И это при том, что она, в отличие от меня, умница и настоящая красавица. Ну, если не считать деформированной мимики из-за попыток говорить. У, ненавижу клановых! Убить бы их всех.

Я ловлю ее по пути в столовую. Она настолько ошеломлена, что позволяет увлечь себя в темный угол под лестницу хозяйственного терминала. И там, под лестницей, я крепко ее обнимаю. И целую. Мне так проще работать с внутренним миром, а ей надо всего лишь немножко потерпеть. Понимаю, что поцелуй слюнявого имбецила – совсем не то, о чем мечтают приличные девочки, но… Оу!!!

Эта приличная девочка за две минуты, что мне потребовались для сжигания разломанного магического блока, раз пять пнула меня между ног, укусила в трех местах за шею, исцарапала все лицо, оттоптала пальцы на ногах и врезала по уху так, что оно разбухло вдвое. И все это – за две минуты! Ох, дорого обходятся поцелуи красивых девочек… Если экстраполировать, то поцелуй младшей княжны Меньшиковой меня вообще в гроб загонит.

Но свою работу я все же сделал. Это говнюка Роя Збарского пинали, мне-то ничего не мешало.

Кое-как отпускаю ее, скрючиваюсь и сиплю:

– Ты дура, да⁈

– Сам дурак! – выпаливает она звонко… и замирает. Она впервые что-то сказала чисто за… за сколько лет? Неважно. Все равно шок.

Кое-как распрямляюсь с помощью стеночки и нависаю над девочкой. Она ростиком мне до носа, оказывается.

– О том, что заговорила, никому, даже родителям! – хрипло приказываю я. – Проговоришься – убьют. Ляпнешь, что я помог – сам убью. Поняла?

А глаза у Риманте – круглые-круглые. Когда изумляется. И губки нежные, «бантиком». Такая няшка! Целовать бы да целовать!

Чтоб еще не получить между ног, кое-как отлепляюсь от стены и от девочки и бреду в класс. Ну ее, столовую. Наелся так, что до вечера будет тошнить. Интересно, кто эту миленькую научил так жестоко пинаться? Самому бы ему так засветить, ох…

По дороге передумываю и сворачиваю к санузлу. Царапины и укусы наверняка затянулись уже, но сидеть с окровавленной рожей на уроке – не так поймут. Поймут, что снова Рою кто-то выдал, а оно мне надо? У меня теперь другой статус! Я клан собрался создавать! Вот, первую магессу принимал в клан, о-о-ох…

На уроке Риманте на меня не смотрит. Но наверняка отметила, что царапин нет и ухо нормального размера. И теперь у нее вопросы. А женщина, как известно, если не задаст вопросы, которые ее распирают, то и того… лопнуть может. Так что я нисколько не удивляюсь, когда на стол ложится ее дешевенький ти-фон. «Персиковая» серия, ну как же без нее, любимый девчоночий цвет.

Не раздумываю и ответно выкладываю свой «обсидиан». А что? Ну, дорогой. Зато прочный. А в меня, между прочим, регулярно стреляют.

Пара манипуляций, и обмен данными проведен. Украдкой смотрю, что получил. Ого. Вот это аванс! Номер. Домашний адрес. Маршрут от школы. Фото девочки… не в школьной форме фото, в летнем платьице! И подпись снизу: «После школы всегда».