Текст книги "Бояринъ из куна-чакры (СИ)"

Автор книги: Владимир Журавлев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

– Булавки, – говорит Вера. – Не вздумайте трогать. Десять штук – десять различных ядов, стандартный фрейлинский комплект. Пока вижу только это.

Задумчиво киваю. И магический маячок на жетоне. И странная закладка в ти-фоне, зумерит очень противно каждые пару минут. Это то, что вижу я.

– Оденьте ее, девочки, – решаю я. – Аккуратно и правильно оденьте, а не так, как раздевали.

Сестренкам немножко стыдно, а вот Риманте как с гуся вода. Та еще бандитка, откуда что взялось. Но одевают киллершу старательно, что не так просто с бессознательным телом. Рассеянно наблюдаю за процессом и потом убираю с горла Мишель невидимые Когти. Подъем, спящая красавица.

Девушка хлопает ресницами. Медленно вздыхает. И садится. Боже мой. Создала же природа этакую красоту, погибель мужскую. Нос настолько благороден, что можно слепок делать и в музее показывать за большие деньги. А губы… нет слов. Просто нет слов. И глаза – огонь. Черный огонь. И грива непослушных волос. Схватить бы, заломить голову и целовать жадно-жадно… И вишенкой на торте – феминистка! То есть – терпеть не может мужчин!

– Слушай меня внимательно, Мишель Портман, оперативница Третьего тайного отдела. У тебя под сердцем – родовой маячок. Он – твой приговор. Но я знаю, как его снять. Времени на раздумья у тебя нет. Отвечай сразу, по велению сердца, как только я закончу говорить, согласна ли ты избавиться…

– Да.

Глава 16

Сначала отправляю Жанну избавиться от ти-фона. На ее вопли, что как же Риманте, несчастная девочка ходит с дерьмовой «персиковой» серией, позорится – холодно отвечаю, что не дам своей невесте ти-фон с заложенной взрывчаткой. Жанна меняется в лице и исчезает с ти-фоном в отставленной руке. Вера меняется в лице и с тревогой провожает дочку взглядом. И Мишель тоже меняется в лице. О как? Не знала о милых обычаях своей Службы? Дилетантка. Я и то знаю.

Риманте откровенно страдает по ти-фону. Она его уже мысленно приватизировала, бантиком перевязала и перед всеми в школе похвасталась. «Малахит», мечта всех школьниц-идиоток!

– Подарим мы тебе ти-фон, через день-два следующий киллер полезет! – успокаиваю я скромную девочку. – С «обсидианом» в кармане.

Скромная девочка успокаивается, зато Вера снова меняется в лице.

– Один киллер – один ти-фон! – внушительно объясняю я женщине прозу жизни. – А десять киллеров – уже лавка электроники! Стабильный доход, между прочим.

Потом я отправляю Хелену в комнату гонять Риманте по школьному курсу, обеим надо готовиться к поступлению в Магическую академию. Пинать киллерш – развлечение вообще-то, побаловались и хватит.

После чего предлагаю мадемуазель Портман лечь на ковер, руки «крестом», ноги в стороны.

– Я в юбке! – вспыхивает негодованием злобная феминистка.

– Мешает – сними, – рассеянно бормочу я.

Мне не до ее заскоков. Прямо сейчас решаю вопрос, пора начинать обучение Веры или подождать киллера без отклонений.

– Все мужчины одинаковы! – с презрением фыркает девица и ложится на ковер. Демонстративно – руки в стороны, ноги в стороны. А ноги у нее – это что-то! Так бы сидел и любовался. И гладил. И…

– Удлиненные бедренные и берцовые кости, – замечаю вполголоса. – Еще чуть-чуть, и выйдет за пределы эстетической нормы. Дальше – уродство. Не мое дело, просто сообщаю, вдруг ты увлеклась…

– Я не дура! – цедит девица. – И у меня безошибочный вкус! Это проклятие.

– Начальник? – невинно интересуюсь я.

– Преподаватели Магической академии. Не осталась у них в аспирантуре, а они так надеялись. Мальчик, я уже лежу. Делай хоть что-нибудь.

– Разумно, – признаю я и наконец решаюсь подключить к процедуре Веру.

Беру Веру за руку и усаживаю рядом. Так, правая рука Веры на коленке девицы, левая моя – у Мишель на голове. Кольцо. Контакт. Поехали.

– Ого! Что это?

– Это Мишель, – сообщаю я очевидное. – Изнутри. Ох и наверчено! Не отвлекайся. Смотри под сердцем. Вот, я Когтем показываю. Видишь? Вот так выглядит родовой маячок. И все, кто с ним – крепостные императора. А вот так он уничтожается. Ам – и нету.

– Уже все? – подает слабый голос Мишель.

– Лежи, не дергайся. Что у тебя такой бардак во внутреннем мире? У тебя какой ранг?

– Старший Ученик, школа Бытовой магии/

– В порядке себя надо содержать, если Бытовой! – ворчу я. – Вера, тебе тут что-нибудь знакомо?

– Все знакомо, – с удивленной улыбкой бормочет она. – Так забавно… Это структурные формулы заклинаний, как их приводят в учебниках… но почему-то ма-аленькие…

– Ага…

Меня внезапно осеняет мысль.

– Маги, когда проверяют отклики, на что смотрят?

– Да откуда мне знать? Ни на что, мы же не видим, не то что ты.

– Но как-то же вы определяете склонность к школе магии!

– А, это. Магистры говорят – по зубцу. Он у школ разный. Я только знаю, какой должен быть отклик.

Соображаю. По зубцу. А чтобы проверить, берут за руку. То есть зубец, по логике, должен первым стоять в магических структурах…

– Уже можно ноги сдвигать? – злобно интересуется Мишель.

– Лежи спокойно! – цыкаем на нее хором.

Вера вглядывается, наклоняется ниже. Это она по неопытности – чтобы разглядеть, не надо наклоняться, надо фокусировать Зрение. Мягко подсказываю ей.

– Я поняла, – шепчет она. – Вот он, зубец.

И тычет в него Когтем. Мишель дергается и рявкает:

– Садисты!

– Ну извини. Рой, я поняла. Вот он, зубец. И он формой такой же, как эмблема школы магии. Так просто!

Вера неправа. Просто – это когда вообще без магических конструкций, например, как у меня. Накрутили посреднических структур, в результате скорость магической реакции – от двух до пяти секунд. Пока нужный конструкт возбудится, пока накачается энергией – я пять раз успею подбежать и Когтями по горлу.

– С зубцом понятно, – бормочу я и ставлю в памяти заметочку. – С внутренними структурами понятно – если есть в учебниках, найти в открытом доступе можно. А вот это что? Мишель, что у тебя в низу живота?

– Сказать, да? – с ненавистью шипит феминистка. – Заканчивайте, чего пялитесь⁈

– Тьфу на тебя, озабоченная. Вера, что это?

– Где?

– Да вот же!

Озадаченно разглядываю очень сложную конструкцию. А вросла-то как… Как будто с рождения тут…

Мнусь, перебираю варианты и все же решаюсь. И касаюсь конструкции Когтем.

Дзынь!

– Ты чего сделал⁈ – паникует Вера.

– Деструктурировалась… вернее, трансструктурировалась…

– Не умничай! Ты что сделал, рукожоп⁈

Вздыхаю. Вера права. Сложновато я выражаюсь. Но это проклятье всех филологов – в процессе речи обязательно подворачиваются самые сложные и редкие слова. Они самые точные – но сложные! Ага, а сама речь – нагромождение причастных и деепричастных оборотов, вводных слов, пояснений и однородных членов. Пока до смысла доберешься, начало забудешь. Проще надо говорить, проще, и тогда женщины потянутся!

– Что сделал, что сделал… – бурчу я. – Прикоснулся! А она была – и нету.

– Как – нету? А вдруг это что-то важное?

– Вряд ли, – неуверенно возражаю я. – Если б важное, Мишель бы уже орала. Или умерла.

– Э, вы чего творите? – начинает паниковать Мишель. – Сейчас заору!

– Лежать! – рявкаю я.

– И молчать! – рявкает Вера.

– Насильники, – бессильно плачет Мишель. – Прозекторы…

Однако больше не дергается, молодчина. С огромным удивлением слежу за безобразием во внутреннем мире девицы. Там происходят какие-то стремительные каскадные реакции, структуры сворачиваются и так же быстро разворачиваются измененными.

– А если она в монстра обратится?

Пожимаю плечами:

– Обратится – убьем. Монстры запрещены указом императора. «О чистоте человеческой расы» называется.

– Не надо убивать, я жить хочу…

– Чего полезла в дела наследования трона, если жить хочешь? – злюсь я.

– Дура была…

– Рой, – подает голос Вера. – Ты зачем вообще тронул эту шишку?

– А мне не нравится, когда на детородных органах торчат чужеродные конструкции! Самка должна быть фертильной! И вообще, пока она тут лежит, ноги раскинула, давай заодно поколупаемся в ее проклятии? Это не дело, когда ноги непрерывно растут, так и упасть недолго.

Мишель рывком садится и сдвигает ноги.

– Ну уж нет! – решительно заявляет она. – Идите вы знаете куда⁈

И выдает, куда именно. Со стороны лестницы доносится восхищенный вздох. Это Жанна, вернулась не вовремя.

– Бум-м!!!

Оказываемся на ногах все трое. Что это было⁈ Смотрю на растерянную Жанну, и кое-что доходит.

– Деточка, а ты куда выкинула бяку?

– В урну, – виновато бормочет Жанна.

Бросаемся к окну. М-да. Видок у соседнего магазина – хуже только помойка.

– Ты зачем так сделала? – негодует Вера. – В реку надо было, в реку! Где не купаются!

– Они мне скидку не оформили!

Вера задыхается от возмущения. Мишель, наоборот, сверкает неожиданной улыбкой и хлопает Жанну по подставленной ладошке. Так, эти двое уже спелись.

– Ладно, что сделано, то свято, – вздыхаю я. – Сбросила хотя бы правильно? Там камеры.

– Я не дура! Завернула в бумажку от мороженого, прикрылась одним раззявой и сбросила! Прошла дальше и вернулась по другому тротуару!

– Молодчина, далеко пойдешь, если полиция не остановит… теперь ты, Мишель. С этого момента ты официально мертвая, живи на здоровье. Ти-фон самоликвидировался, жетон… еще может потребоваться. Ты какое имя предпочитаешь?

Беру жетон и незаметно придавливаю его своим новым умением. Жетон печально произносит в неслышимом диапазоне «хрусь» и перестает ежеминутно верещать. А что? Левитация, если ее правильно понимаешь, во все стороны работает. А также со всех сторон. Страшное оружие на самом деле.

– Там вообще-то мое имя, – бормочет киллерша. – И оно мне нравится.

– Ну, пусть будет твое.

Выпускаю Коготь, аккуратно заглаживаю гравировку на жетоне. И по блестящей поверхности пишу Когтем то же, но латиницей. С причудливыми завитушками. Называется – готика, то есть хрен прочтешь.

– Будешь у нас сотрудницей Иностранного отдела, – с удовлетворением говорю я и возвращаю жетон. – Сотрудницей на отдыхе. Но с правом дать в морду. Для местных чиновников сойдет, в Москву лучше не соваться.

Мишель следит за моими манипуляциями завороженно, как будто прежде ничего подобного не видела. Хм. Ну, может, и не видела. Наше семейство не любит популярности.

Теперь – Вера, – деловито продолжаю я. – Как-то мы засиделись в доме, не находишь? Почему до сих пор не засунула нас на подготовительное отделение в академию? Обо всем напоминать, да?

– Напоминаю! – едко отзывается Вера. – Подготовительное отделение – платное! Кто обещал награбить? И – где⁈ Мне с чем идти в приемную комиссию? С жалкими крохами от аренды помещений? Хорошо, князь Кирилл перечислил арендную плату за полгода вперед…

Так. Панегерик… э… славословия князю Кириллу пора прекращать! Мне еще этого бычары в клане не хватало. Он мне тут всех фертильных самок…

– Берешь ти-фон князя и сдаешь в ювелирку, – сухо предлагаю я. – В чем проблема? Там в оправе голландские алмазы, все пять лет обучения хватит оплатить.

– Рой, – вздыхает Вера. – Неуч ты из Сорбонны. У корпуса художественная ценность высокая, а ломом это стоит на порядки меньше. На порядки, знаешь такое слово? А с монограммой Меньшиковых вообще ни один идиот не возьмет, ювелирщики еще жить хотят.

– Всему вас учить… – бурчу я и отправляюсь за драгоценной хренью.

Под настороженным взглядом Веры выпускаю Коготь и заглаживаю вензель клана Меньшиковых до зеркального блеска. Потом вычурными буковками пишу «Зая», рядом слащавое сердечко и любуюсь результатом.

– Зая – это кто? – мрачно уточняет Вера.

– Догадайся с одного раза. Надеюсь, дальше сама справишься? Приходишь вся из себя стеснительная, ах, я в трудной ситуации, подарок друга сердца, отрываю с кровью, слезами и соплями, между прочим, корпус парный с непревзойденным творением голландцев у самого князя Кирилла…

Вера мнется и поглядывает неуверенно. Согласен, такие сценки подходят оторве Жанне, но близняшка недотягивает фактурой. Такой, как Жанна, разве что мороженку подарят, а фрейлина – это высшая лига. И еще она явно не хочет выставлять имя князя Кирилла на всеобщее полоскание. С этим надо срочно что-то делать, а то влюбится, и начнутся детские проблемы.

– Давай я схожу! – с любопытством предлагает Мишель. – За одну десятую от прибыли. Мне деньги тоже не помешают, мертвым карты блокируют, а наличку твои мелкие паразитки выгребли.

– Сама справлюсь!

Мишель удовлетворенно улыбается, я тоже. Сработаемся.

– Только выбери ювелирщика попротивнее, это важно! – напутствую ее.

– Зайду к тому, кто на моих драгоценностях нажился! – мрачно обещает Вера.

Вера уезжает на машине. Машину придется бросить в городе, она арендованная. Жаль, так бы разжились на халяву техникой.

Разворачиваюсь к близняшке.

– Я вас нанял давным-давно, чтоб принесли кое-какие материалы из библиотеки. Где они?

– И вовсе не давно! Двух недель не прошло.

Задумываюсь, подсчитываю. Хм. Две недели – огромный срок! Время летит быстро, а у меня еще клан не создан. Надо как-то довести до близняшек ценность времени.

Жанна притаскивает Хелену, а та Риманте, монитор и документы. Оцифрованные, естественно.

– Больше двух тысяч фамилий, – морщится Жанна. – Замаемся просматривать.

Но у меня благодаря оговоркам Веры есть возможность сократить поиски. Сажусь к монитору, знакомлюсь со структурой списков – и решительно убираю из поля поиска всех клановых. М-да. А чего я, собственно, ожидал?

Мишель заинтересовывается происходящим. Еще бы, девушка по факту родилась во второй раз, ей жизнь цветет и пахнет, и все интересно. Я знаю, сам так рождался.

Жанна кратко вводит ее в курс дела. Бывшая оперативница тут же залипает за моим плечом – и невольно «ахает». Ну да, и я там же.

С монитора нам многозначительно грозит всеми карами земными краткий список. Императорская семья.

– Девочки, поработайте-ка за малую мзду, – хмуро прошу я. – Проследите интернет-активность вот этих персон. И выберите тех, кто отсутствует в светской жизни. По причине смерти – тоже.

– Не надо, – подает голос Мишель. – Вы из провинции, а москвичи прекрасно знают о правящем доме. Как бы тема для ежедневных разговоров, типа погоды у англичан.

Девушка решительно сдвигает меня своими костям в сторону. Работает пару минут и удовлетворенно цыкает. Нерусский звук, не зря Француженка.

В свою очередь отодвигаю ее. С удивлением чувствую, что девушке эти «двигалки» нравятся. Она же феминистка, не? Занятно, но дело прежде всего. Изучаю список. И останавливаюсь на одном имени. Фамилии нет, ей она ни к чему.

Младшая сестра нынешнего императора России. С единственной доступной в сети фотографии на меня смотрит маленькая девочка с характерными диспропорциями лица и черепа. Открываю дополнительную информацию. Так… в детстве не блистала особыми талантами… это они очень вежливо. У Великой княжны на лице клиническая картина идиотии, хоть в учебники включай. Что еще… отличалась кротостью, смирением и удивительно светлой душой… В семнадцать лет отбыла из Младоимператорского двора в Воронежскую Девы-Заступницы женскую обитель, где и зачахла в молитвах через два года. Что зачахла, неудивительно, женские обители для того и созданы… но Воронежская – единственная, куда принимают женщин с грудничками.

Сравниваю даты с собственной жизнью. Получается, она родила в шестнадцать. Ну, здравствуй, моя кроткая, беззащитная мама. У кого же рука поднялась творить над тобой магогенетические эксперименты? Поднялась и осмелилась? Этот кто-то по логике должен на мое трехлетие куда-то исчезнуть…

Выбор оказался невелик. Всего одно имя. Тоже – только имя без фамилии. Двоюродный брат императора. Ценитель разгульного образа жизни, но в узком кругу. В смысле, из Младоимператорского дворца его не выпускали. Но уж там он чудил на широкую ногу. Пьянки, драки, оргии – все, как мне нравится. А также безумные химические и магические опыты. Любопытство вкупе с полной безнаказанностью и шизофреничным разумом – страшная научная сила. Как дворец по камешкам не разнес, непонятно. Умер в расцвете сил, когда мне исполнилось три, и что-то подсказывает, что не своей смертью. В некрологе написано: в результате трагически нелепого случая… Он самый и есть.

Его фотографий сохранилось больше. Смотрю на благородное лицо с бешено выкаченными глазами. Психически больной – или гениальная маска? Теперь не узнать.

Вывожу фотографии родителей на отдельное поле. Рядом помещаю свою в исходном виде, она у меня сохранилась на карте памяти. Сходство просто кричит о себе.

Задумчиво обвожу фотографии черными рамочками. Пишу имена родителей ниже. Увеличиваю шрифт. И еще увеличиваю шрифт… и еще…

За спиной возбужденное сопение. Девочки чуть не виснут на плечах. А их сверху придавливает высоченная Мишель.

– Этот мальчик – кто? – взволнованно спрашивает она. – Тот, кто я думаю⁈

– Да Рой же! – ляпает необдуманно Хелена. – Наш Рой! До того, как изменился!

Мишель издает странные звуки. Помирает, что ли? Удивленно разворачиваюсь.

– Рой… – выдавливает Мишель. – Ты – Великий князь⁈

Пожимаю плечами. Выморочный род, не признан при рождении, по медицинским показаниям недееспособен… но формально да, Великий. И первый в очереди на наследование. И по отцовской, и по материнской линиям. У действующего императора детей нет. Сдается, и не будет. Маг такой ненормальной силы стопроцентно мутант, результат магического вмешательства в таинство зарождения жизни, у таких кадров с продолжением рода трудно. То-то он так яростно топит за чистоту расы. Сам силу заполучил просто чудовищную, боится, что другие так же смогут.

Что ж, один результат из поиска уже есть. Теперь знаю заказчика покушений. И что мне это дает?

Мишель бледнеет, совершает странное вращательно-опускательное движение… Бумс. Готова, обморок. И Вера падала. Интересно, это у них в Москве такая мода или просто экология нездоровая?

Кое-как с сестричками утаскиваю нежную девицу в одну из комнат. Решено, теперь это ее комната. Растет клан, растет! Но ноги этой Мишель не мешает укоротить, за все углы зацепилась, пока тащили, и в комнате еле развернулись. Пользуюсь беспомощностью бывшей оперативницы, быстренько шарюсь в ее внутреннем мире и срезаю Когтем ее проклятие. Ну, я так считаю, что проклятие. Если и ошибся, ничего страшного. У Мишель магических конструктов полно, одним больше или меньше – незаметно.

Вера возвращается с торжествующим видом.

– Вот.

И начинает выкладывать наличность. Горка упаковок у монитора растет, растет, и одновременно увеличиваются глаза близняшек. А Риманте того и гляди последует вслед за Мишель.

– Три миллиона, – с удовольствием сообщает Вера. – И знаешь, Рой, там такое странное дело случилось…

Ее взгляд наконец останавливается на мониторе. А там все еще три фотографии в черных рамках. И два имени огромным черным шрифтом.

Вера смертельно бледнеет. Открывает рот, пытается что-то сказать… Бумс. Да что ж это за звездопад сегодня⁈ Не о Риманте следовало беспокоиться. Моя невеста – девочка местная, крепкая, ее Великим князем не проймешь. А Вера – фрейлина, создание хрупкое и ранимое. И к тому же москвичка, а это клеймо на всю жизнь.

– Девочки, хватаем за руки-ноги! – командую я. – И… раз-два! Потащили! Да не ногами вперед, заполошные!

Глава 17

Утро. Кухня. Еды полно – красота! Когда Вера обустраивала кухню… ну, так говорится, что обустраивала, на самом деле пальчиком показывала рабочим, куда и что ставить – я отвоевал себе право на личное седалище. А также лежалище и спалище. Ну и что, что больше всего это похоже на медицинскую кушетку? Зато могу кушать лежа, это ли не счастье? Что я и делаю с огромным удовольствием.

В гостиной Мишель чистит ковры какой-то бытовой магией из раздела воздушной. Перед этим хорошенько там потренировавшись. Ответственная девица, собранная и целеустремленная – она мне нравится. Да мне фертильные самки все нравятся. А уж ножки их – м-м-м, объеденье! Не в прямом смысле, разумеется.

Вера сидит передо мной в сильном раздрае чувств. Поглядывает неодобрительно на мою лежащую тушку и вполголоса рассказывает, как ей удалось растрясти ювелирщика на три миллиона. Три миллиона. А еще недавно двести тысяч казались нам гигантской суммой.

– Рой, он меня просто выбесил, – бормочет Вера. – Сидит мерзкий паук, поглядывает, сколько с меня содрать. И меня оглядывает, оглядывает, словно на жирность оценивает! И крутится у него что-то мерзкое в голове, крутится! Он потянулся за ти-фоном и специально меня тронул! А я как бы прыгнула вперед… в его мысли. Чтоб узнать, что такое мерзкое он задумал! И так странно… будто я и у окошечка стою, и одновременно там сижу, за броневым стеклом. И прикидываю, что неплохо себе бы такой раритет прихватить, что дура сероглазая его истинной стоимости не знает, можно сунуть ей подачку и продать потом миллионов за пять, но лучше самому владеть, самому, будет чем похвастаться перед коллегами… Это он обо мне – дура! Ну, я и… подтолкнула его. Посмотрела, что в сейфе сейчас три миллиона, да и купила. Сама у себя. А потом все раз – и пропало. И я теперь сомневаюсь – было или нет? Или почудилось? Или как?

Лениво чешу живот. Хотя внутренне просто изумлен до крайности. Вера у нас, получается, гений клана! Сама освоила захват тела! Видимо, этот ювелирщик действительно ее выбесил. Да, страшны русские женщины в злобе…

– Он маг, что ли, твой ювелирщик?

– Рой… неуч ты из Сорбонны! Ювелирщики, у которых имеются производства – все маги Земли, иначе им лицензию не дают! Рой, что это было⁈

– Тайное клановое умение, – зеваю я. – Захват тела. С магами только так получается, с частичным контролем сознания на не очень долгое время. Если не давить против установок хозяина тела, вмешательство не определить. Ни магически, ни аппаратно. Но ты вроде все правильно сделала, ювелирщик и сам подумывал купить эксклюзивку.

– Рой, что еще ты мне не рассказал об особенностях нашей магии? – глухо спрашивает Вера. – Ментаты – страшные люди! И они все на контроле правительства! Если наши фокусы обнаружат – нас вырежут под корень!

Ох и каша в голове мамы Веры. Живет в реальном Старом Донце, а по убеждениям – как будто в стране Розовых Пони. Это, конечно, здорово, нам очень нужна светлая и порядочная личность в нашей компании расчетливых эгоистов – но надо же понимать, какова реальность!

Сажусь и отбрасываю расслабленный тон.

– Мама. Мы не ментаты. Мы не берем тела под внешнее управление, просто сидим сверху и подглядываем. Максимум – подталкиваем под локоть. Мишель ни за что не отдала бы мне пистолет, если б сама не была внутренне против убийства невинной девочки. И даже не пробуй управлять кем-то разумным, не получится! Ты, которая в куна-чакре, резко против подавления воли. Я, соответственно, тоже. Вот когда тебе врежут так, что потеряешь сознание – тогда другое дело. Спокойно добредешь на внешнем управлении. Я так от Меньшиковых вернулся.

– Все равно лучше не рисковать, – упрямо бормочет Вера. – У нас есть доходный дом, добыли деньги на учебу – и довольно. Поступите в Магическую академию…

– Ну да, ну да! Выучимся, станем Магистрами! И далее по сопливым сериалам! Мама. Мы создаем клан. Мы вынуждены и мы будем рисковать. Чем, по-твоему, занимаются кланы? Принимая во внимание, что весь мир давно поделен? Вот этим самым! Отбирают у других и потом отобранное защищают! И живут с дани на отобранное. Знакомо такое понятие –клановые войны? Вот это наша действительность и есть. Мы отобрали у Меньшиковых дом, защищаем его и живем с его доходов. Все так живут – в смысле, все кланы.

– Рой прав, – подключается пришедшая на шум Мишель. – И император живет так же. Просто он – самый сильный клан.

– Неправда, у кланов есть производства! – упрямо возражает Вера.

– Ха-ха три раза. В Магической академии даже нет инженерного факультета! Производства – для простолюдинов. Они там работают на нас, клановых. И менеджмент производств тоже работает на нас, только за суммы немножко побольше средних.

– Рой, я все равно против.

– Да будь против! – легко соглашаюсь я. – Мы живем в мире кланов, нам из схемы не выбраться. Не мы, так нас.

– Мы могли бы уехать…

– Мама. От жизни кланов можно уехать только в простолюдины, там иные заботы. Но простолюдинкой ты жить не возжелала, лучше в реку. А если в клане – то вот это все наше, хотим мы того или нет. И вообще – чего ты переживаешь? У нас дом на границе кланов, с непонятной принадлежностью. Завтра на нас позарятся Ярыгины. Или те же Меньшиковы – не перевелись там еще дурачки. Или Лихачевы. Или… вот эти вот, которые идут сюда.

И я резко вскакиваю на ноги.

– Взгляды, – бормочет Вера. – Много взглядов…

– Девочки, в коридор! – звонко кричит Мишель. – Стрелки! Жанна, Хелена – пистолеты в руки и к тайным ходам! Риманте – на пульт, видеоглаз во двор! Вера…

– Мы прогуляемся до калитки, – сообщаю я не в меру раскомандовавшейся оперативнице. И когда только успела показать Риманте, как работать с видеоглазом?

– Рой, не рискуй…

– Вера, мы с тобой из породы животных, – усмехаюсь я. – Этого уже не изменить. А животные не тренируются в спортзалах. Они матереют в битвах. Другого пути получить Силу у нас нет. Я к калитке, на тебе лестница. Вперед.

Иду через двор. Нюх, Зрение, Слух настороже. Народу на першпективе многовато, это плохо, забивают восприятие. Но вроде агрессоров шесть… девять… нет, двенадцать человек. Многовато для одного подростка. Для одного подростка, которому нельзя демонстрировать истинный уровень возможностей. Ладно, посмотрим.

И я смотрю. Смотрю, когда нужно было максимально усиливать Нюх! Я почуял его за шаг до калитки – резкий, ни на что не похожий запах трехкомпонентной взрывчатки. Чертова першпектива, чертовы толпы народа, неудивительно, что зевнул дистанционное минирование…

Реагирую за мгновение до взрыва и прыгаю. А что мне остается делать? Прыгаю, как прыгают обезумевшие кошки, спасаясь от собак, когда в момент взлетают на высоченное дерево и потом трое суток не могут слезть.

Ударная волна с крошками асфальта и бетона догоняет меня в прыжке, поддает под зад, крутит и швыряет с размаху. Бац! Темнота.

Прихожу в сознание на крыше. Ох, что ж я маленьким не сдох… Спина горит, зад… стыдно, но горит еще сильнее. Шведский горный костюм в клочья – а он, между прочим, дорогущий даже для меня! Ну, отомщу уродам…

Подползаю к краю крыши, осторожно выглядываю. Во дворе стремительное рубилово, страшное своим безмолвием. Мишель дерется в окружении. Покрывается сиянием – боец отлетает с дымным следом. Ага, тот самый «Утюг». Бахает выстрел – вспыхивает искорка на ее щите. Хотя по определению наверняка не щит, а какой-нибудь «поднос особо прочный, безразмерный».

Два бойца проскальзывают мимо Мишель к двери на лестницу. Мгновенно покрываюсь холодным потом – там же девчонки! И Вера. Что происходит, не вижу, но зато слышу тихий бряк, и рука в черной броне вываливается обратно. Отдельно от тела. Уф, с Верой все в порядке.

Так, оперативница словила плюху и летит на асфальт. Сейчас ее запинают. А обувь у бойцов усиленная, будет больно.

Не раздумывая сваливаюсь вниз – спасай, левитация!

Атаки сверху бойцы не ожидали. И я бы ее не ожидал, если честно, так-то люди не летают. Шурх, шурх. Шурх. Когти мерзко скрипят по защите. Тяжелый пехотинец, в классификации кланов. Это он срубил Мишель. Ах так? Модифицирую Когти в невидимость и бью «тяжа» по сердцу. Шурх.

Двое оставшихся на ногах резко отступают к калитке. Как бы не так, мне живые свидетели без надобности. Ускоряюсь. Шурх. Шурх.

Мишель тяжело поднимается с асфальта. Утирает кровь с разбитого лица. Покрывается невидимым сиянием. Понятно, девушка хочет выглядеть привлекательной даже после драки.

Из двери выходит Вера. Руки женщины трясутся. Ну, это поначалу. После пятого покойника привыкнет.

– Маг уходит! – кричит сверху Риманте. – Идет к машине! Держу на контроле!

Мишель срывается с места. Через минуту возвращается, тащит за собой волоком мужчину. Фу, как неженственно. Ладно бы за руку, а то за ногу! А утверждает: «У меня безошибочный вкус!» Хвастунишка…

– Вера! – кое-как хриплю я. – Их машина. На першпективе. Обобрать, трупы вывезти. Руку не забудьте…

Бац. Темнота.

Смотрю из куна-чакры на суетящихся женщин. Вот такие в Старом Донце правила клановых войн: воевать можно, трупы бросать где ни попадя нельзя, оштрафуют. Убил – будь добр, убери за собой. И лужу крови подотри. В принципе правило понятное, с этого города кланы кормятся, но все равно забавно.

О, а маг еще жив. Рожа черная, получил с размаху «Утюгом», но дышит и даже глазами вращает. Очухаюсь, задам ему пару ласковых вопросов. Очень мне интересно, кто это на нас так нагло попер. Понятно, что Ярыгины, с их территорией граничим – но вот кто именно? Ярыгиных много.

Вера замечает мага. Подходит, хватает за шиворот, трясет… Голова мужчины отделяется от плеч и катится по асфальту. Опять забыла втянуть Когти. Ну и ладно. В следующий раз кого-нибудь спрошу. Если миной под зад не получу. Позорно так, что даже в куна-чакре уши горят.

В калитку робко заглядывает девушка-консультант из магазина одежды.

– Там в секретном проходе два трупа. Заберете?

Мишель вздыхает и отправляется. А я тихо радуюсь. Молодчины девочки, все сделали правильно. С этой мыслью и уплываю в страну сновидений. А что? Мне в куна-чакре тоже иногда хочется спать. Особенно когда задом на мину.

–=-=

Глава клана Ярыгиных тяжело смотрит на шофера. Шофер чувствует себя очень неуютно. Он единственный из группы «отбойщиков» выжил и слишком хорошо понимает, что это нетрудно исправить. Такой феерический пролет!

– Не трясись, не трону, – бурчит патриарх. – Рассказывай, что вы там учудили.

– Бригадир сказал – есть ничей дом, – бубнит шофер.

– Громче! Или тебе язык вытянуть⁈ До колен!

Патриарх молча выслушивает доклад смертельно перепуганного бойца.

– Значит, бойцов уработали две бабы? – задумчиво подводит он итог. – Одна фрейлина и одна непонятно кто, но маг? Замечательно, просто замечательно… Там еще пацан был, он как? Ах, наступил на мину и выбыл… Просто буратина, да? А девчонки? Не видели? Чудесно…

Патриарх молча набирает на ти-фоне номер, отправляет код. Старший Ярыгин забегает и почтительно падает на колено.

– Как бойцов готовите? – ласково спрашивает патриарх. – Отбойная дюжина, лучшая из лучших, по задницу в защитных амулетах, с поддержкой мага, двое суток подготовки, техническая разведка, минное обеспечение – и вынесены двумя бабами. Как это тебе, сынок?

– Позор, – не поднимая головы, признается старший князь.

– Позор – это понятно. Непонятно, что теперь говорить. Мне дочек на Летний бал сопровождать, там наверняка спросят, что и как – что отвечать? Если б отжали дом, так бы и сказал – наше! А сейчас что отвечать? А Меньшиковы спросят. Они кому-то домом отдарились, и их магазины там.

– Валите на меня, отец.