Текст книги "Бояринъ из куна-чакры (СИ)"

Автор книги: Владимир Журавлев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Говнюк Рой Збарский чуть не хлопается в обморок от счастья. Вот это аванс! Щедрее – если б написала, что «после школы всегда и всё». Но – ей пока что пятнадцать, рановато, и она приличная девочка. А придурок Рой Збарский всего и удосужился, что «звони днем и ночью». Кому «звони»⁈ Пятнадцатилетнему имбецилу?

Тем не менее «после школы всегда» я намерен использовать прямо сегодня. Мне ведь нужны магессы, не связанные ни с каким кланом? Риманте, конечно, еще не магесса, ну так и я пока что не глава клана.

Вспоминаю ее мягкие губы и невольно краснею. Этот говнюк вообще-то первый раз в жизни поцеловал девочку. Заплатил сполна, но ведь не жалеет и готов повторить! Даже за ту же цену! Хорошо, что я сижу сверху и посматриваю из куна-чакры. И слегка поправляю, если что не так. Так что до «после школы», девочка Риманте.

Глава 9

Уроки идут, я не слушаю, я тщательно обдумываю один серьезный вопрос. Вопрос: надо ли некоему имбецилу ходить в школу? Или послать учебу, куда наши предки посылали? Ну, не совсем наши, а Роя Збарского?

Обдумываю так и этак и неохотно прихожу к выводу, что надо. И не в знаниях причина. Ну какие знания даст коррекционная школа для детей с отставанием в развитии? Те, что простолюдины получают в первых трех классах. Писать, читать, считать, тыкать пальцем в ти-фон. Ну, еще краткий обзор магической эпохи, чтоб клановых боялись. Сами клановые это наверняка на домашнем обучении получают, лет в шесть-семь. Это все я уже умею. Понятно, что филолог из уважения к собственной профессии ничего не смыслит в алгебре или тригонометрии, но уж считать на пальцах я не разучился!

И все же в школу ходить надо, тут Вера права. Потому что это со-ци-а-ли-за-ци-я! Если ни к чему не стремишься, можно и дальше сидеть в болоте, но если решил создать клан, надо вращаться в обществе, нравится оно или нет. Ходить в школу, в ночные клубы, на клановые приемы, в Магическую академию – туда, где люди. Демонстрировать себя, повышать свой статус, добывать денежки, драться за фертильных самок. Заводить знакомства, приглашать симпатичных девочек в клан. Ничего этого не сделаешь, если сидишь в болоте. Там симпатичных девочек нет. А в школе есть, вот одна рядом сидит. И не смотрит. Как будто не она кусала недавно за шею и пинала меж ног. У, кавай!

После уроков я не хватаю Риманте под руку, не дурак. У нее – тоже статус. Низкий, да, но мой еще ниже. Надо срочно богатеть и обзаводиться кланом! Главы кланов имбецилами не бывают. Красотки сами на шею попрыгают! Ну а пока клана нет, приходится вот так.

Иду не спеша за девочкой, поглядываю, принюхиваюсь. Подземным переходом, потом по Великокняжьей першпективе. Здесь первые этажи – сплошь магазины. Кормовая база клана Меньшиковых, здесь они гребут свои «ингредиенты». Поглядываю завистливо – мне бы парочка брендовых магазинчиков в управлении не помешала! Постоянный доход, и делать ничего не надо.

Риманте задерживается у одной из витрин. Она не проверяется на слежку, еще чего, она же не убийца, как я. Просто заинтересовалась, посмотрела грустно и пошла дальше. В свою очередь прохожу мимо и заглядываю. Магазин спортивной одежды. А на витрине – манекены стройных девочек в нарядах группы поддержки команды «Меньшиков-Зубр». Никогда не понимал, зачем перед игрой танцуют почти раздетые девочки, а сейчас представил Риманте в этих нарядах и вдруг понял. И чуть слюной не подавился. Та вот она как мечтает выглядеть! Смело! На стадионе это вроде еще ничего, когда издалека, но вблизи… очень смело! А она мне нравится, приличная девочка Риманте!

Маршрут ее я хорошо запомнил. На оживленной першпективе к ней лучше не подходить, но когда пойдет через дворы – самое то.

Так оно и получается. Догоняю ее, пристраиваюсь рядом. Она мгновенно принимает неприступный вид и слегка отодвигается. Я только усмехаюсь. Я – взрослая умудренная личность, я не гоняюсь за вниманием пятнадцатилетних! Я тут осуществляю свои планы, и когда осуществлю, эти пятнадцатилетки сами будут падать в мои руки! А я буду не спеша выбирать!

Так что я даже не смотрю на нее, а просто говорю сквозь зубы, чтобы слышала только она:

– Ты родилась от кланового. И несколько лет жила и воспитывалась в клане у отца. Потом надолго попала в больницу. Вышла из нее с нарушением речевой функции и вернулась жить к матери. Продолжай то, чего я еще не знаю о твоей семье и тебе.

Она шагает все так же ровно и легко, и в лице не изменилась. Железное самообладание, мне нравится. Хотя неподвижность лица – это, скорее всего, остаточное влияние маготравмы. Вот пусть таким и остается, не люблю кривляк.

– Зачем?

Риманте использует слова пока что осторожно и с трудом. Боится, что способность к речи снова уйдет. И это мне нравится еще больше. Терпеть не могу женскую болтовню! И не знаю таких, кому она нравится! Ну, из мужчин, сами женщины, понятное дело, от нее в восторге… А те мужчины, которым нравится болтовня – сами бабы! Поэтому отвечаю в том же стиле – коротко, но внушительно:

– Вылечу и буду использовать!

Девочка бросает на меня мгновенный взгляд. Такой… уничтожающий. Это да, это она может. Помню-помню, как пиналась.

– Секс не предлагать! – морщусь я. – В моих делах потребуется маг, не любовница.

– Я не маг.

– А я сказал – вылечу! Ведь речь вернулась? Риманте, давай быстрее, скоро твой дом!

Девочка шагает молча. Потом говорит ровным голосом:

– Жила в клане Лихачевых. Воспитанницей младшего князя. Князя убили Меньшиковы в споре за рыбзавод. Меня ранили. Два года в больнице. Теперь с мамой и отчимом. Мама – официантка в ресторане «Меньшиковъ», отчим там в охране. Оба пьют.

Быстро обдумываю. История с кланом Лихачевых с действительностью не бьется. Что-то там другое случилось, девочку искалечили намеренно. Но это ладно, это потом. Это ж как приперла девочку бедность, что готова довериться имбецилу⁈ Убить бы всех клановых, да общество развалится…

– Я с тобой до квартиры! – решаю я. – Гляну на твоих, там решу по обстоятельствам. Мне, чтоб лечить, нужен полный контакт…

Риманте взглядом убивать пока что не умеет. Но когда научится… невольно ежусь. Будет кому-то жена… даже не обезьяна с гранатой, а жена-граната!

– Я же сказал – секс не предлагать! – напоминаю ей сердито. – Полный контакт – это чтобы не мешали, понятно?

Ей непонятно, но тут мы выходим снова на улицу. И рядом с пронзительным визгом тормозов останавливается спортивный «Гепард». Движок в 2,4 драконьих сил, меняемый клиренс, противокрылья, чистый выхлоп – не машинка, а мечта.

– Меньшиков, – побелевшими губами шепчет Риманте. – Младший.

Меньшиков-младший брезгливо ставит ногу на асфальт. И легко выпрыгивает. Ах, красавчик. Не Ален Дюпон, но близко, близко! Сейчас Риманте растечется в лужицу от восхищения, если он на нее взглянет.

Но Меньшиков смотрит на меня. Извращенец. Но, скорее всего, просто узнал. Рожа у меня такая… характерная, спутать трудно. Сейчас он за все двести потерянных тысяч отыграется.

– Сейчас меня будут немножко бить! – тихо бормочу девочке. – Так надо. Не вмешивайся, не кричи.

И шагаю навстречу клановому.

Мы стоим напротив друг друга. Он с презрительной усмешкой на благородном лице, я… ну, ухмылка имбецила описывает мой вид лучше всего. И совсем не к месту вспоминаются вечные споры типа «кто круче, снайпер или рукопашник». Как раз та самая ситуация. В арсенале младшего князя дальнобойные техники, а у меня только когти. Ну и прочее несущественное по мелочи. Но князь и кулачками может, вон как костяшки левой руки начали покрываться белым сиянием.

Мне, Рою Збарскому как убийце, Меньшиков не соперник. Подобраться незаметно на ближнюю дистанцию и вмазать – плевое дело. Устроить ему несчастный случай – намного сложнее, но в целом тоже невелика проблема.

Моя проблема в том, что убивать его сейчас нельзя. Оживленная улица, куча видоков, на каждом магазине камера висит. За мной весь клан погонится с одним вопросом: «Как я смог убить мага⁈». А если князя сейчас не отправить к праотцам, он отправит меня. В прямом столкновении уже я ему не соперник. Вон он весь налился невидимым для других сиянием, значит, будет бить с магическим усилением, а у меня тело несовершеннолетнего алкоголика и наркомана, которое я не успел привести в порядок. Впрочем, кое на что я уже способен. Например, убежать. Но убежать на глазах девочки, с которой гулял, которую под лестницей обнимал и целовал, которую собрался принимать в свой клан? На глазах фертильной самки⁈ Все мои животные инстинкты против, и человеческие им охотно поддакивают! Да я князя на куски порву!

Судя по глазам Меньшикова, он думает то же самое про одного имбецила.

Ш-шурх! Объятый невидимым пламенем кулак разрывает воздух рядом с моим левым ухом. Это, сладенький мой, умение прятаться, в момент опасности вывинченное на максимум! Ты вроде видишь меня, этого не изменить при близком контакте, но видишь слегка размыто… и чуть-чуть в стороне. Это и спасает. От такого удара и голова может оторваться!

Ш-шурх! Сраный левша! Еле успел уклониться, аж мышцы на боку затрещали!

Ш-шурх! Ух! Уклоняюсь и даже вдогонку полосую руку невидимыми когтями. Словно наяву слышу скрежет когтей по металлу. Защита? Ну и ладно, не сильно хотелось, по ладошке я все же царапнул, а больше и не надо…

И тут он меня достает. «Длинный кулак», та самая дальнобойная техника. Прилетает в челюсть, да так, что я раз пять проворачиваюсь на месте, слегка взлетаю, падаю на асфальт и качусь до ближайшей стены, а это метра три, не менее. Там и остаюсь.

Беру тело под контроль, самое время. Боль отключить, а то недолго от шока загнуться. Диагностика. Челюсть… челюсть в хлам, в мелкую крошку. Значит, не «длинный кулак», а «огненный». Техника, между прочим, запрещенная даже на дуэлях. Но когда князь Меньшиков против непонятно кого – тогда все правила побоку, это понятно. Диагностика. Шея… как ни странно, целая. В последний момент успел все же отклониться, немного загасил удар и перевел его в крутящий, оттого и катился до стены. Если б поймал фасадом, там бы мне и конец. А так только мышцы шеи горят, как ошпаренные. Множественные разрывы, надо полагать, обычная регенерация справится. Диагностика. А все остальное функционально в норме. Растяжения, потяжения, синяки – мелочь, не стоящая внимания.

Вот только Меньшиков приближается. Мало ему, что челюсть раскрошил, хочет добить. И добить хочет ногой. Ну, так тому и быть.

В последний момент отодвигаюсь. Князь не ожидает от полумертвого тела активности, потому бьет со всей дури туда, где я только что находился. Ногой в стену. Понятно, что дистанция до стены побольше, чем до меня, но он достает, и ему вполне этого хватает. Удар он усилил, но не защитил стопу. Хотел, скотина, прочувствовать, как нога ломает мои ребра. Вот теперь стоит, перекосился от боли.

– Не бей его! – звенит возмущенный голосок Риманте.

В другой ситуации князь на нее плюнул бы и растер. А то и вовсе уничтожил. Но сейчас ее вмешательство позволяет князю сохранить лицо. Так-то он еле стоит на одной ноге, и боль адская, жутко мешающая сконцентрироваться на дальнобойной технике.

– Только из восхищения твоей красотой, пуппи! – цедит сквозь зубы князь и почти ровно отходит к машине.

А на меня накатывает злоба. Та самая, фамильная злоба моего скрытного семейства. Благодаря которой о нас никто до сих пор не знает. Потому что кто знал – того мы съели.

– Это называется немножко⁈ – склоняется надо мной Риманте. – Он тебя чуть не убил!

Глаза девочки на мокром месте. Это лишь усиливает мою злобу. Убью тварь. И пусть все видят! Кто придет мстить – убью тоже!

В последний момент благоразумие все же берет верх. Но не до конца.

– Ему конец! – хриплю я сквозь разбитую челюсть.

Получается какое-то бульканье, но Риманте понимает. И оглядывается. Князь в этот момент трогается с места.

А я сижу где-то над ним и наблюдаю с холодной жестокостью. Я коснулся его в бою, и теперь частью рядом с ним. Никуда не скроется, не сбежит. Дожидаюсь, когда его «Гепард» с ревом приблизится к мосту через Мечу, еще добавляю скорости и слегка поворачиваю руль. А что такого? Происходящее вполне в правилах младшего князя. Он князь, ему должны уступать и не должны наказывать за превышение скорости в городской черте. И вообще он на обгон идет, расступайтесь! Ну а то, что при этом он слегка высовывается на встречку, как раз под свирепую морду фуры – такая мелочь… для трупа.

Глаза Риманте резко расширяются. Ага. Значит, видит, как смятый в лепешку «Гепард» подлетает выше ограждения и ухает в реку. Ну а мне пора домой. Визит вежливости к родителям девочки отменяется.

Бреду на внешнем управлении. Этот слабак Рой сейчас практически мертв. Так, разве что сердце иногда постукивает. Но ему все равно очень нравится Риманте. Она и мне нравится. Злым огоньком в глазах, который зажегся при виде «Гепарда» улетающего в воду. Обязательно, обязательно в клан! Если, конечно, сам доползу до дома. Ох, плохо-то как… ну разве это жизнь⁈

–=-=

После похорон князья не сговариваясь едут в резиденцию. Удар по клану прилетел неожиданно, неизвестно от кого и максимально больно. Ален был любимчиком старика. И то, что старый хрыч устроит суровое следствие, как только опомнится от горя, было очевидным.

– Леон, ты данные камер с собой взял? – озабоченно спрашивает Кирилл.

Глава службы безопасности клана мрачно кивает. Все он взял. Только младшего это не вернет. И кому-то старый паралитик за это оторвет голову. А кому? Уж не главе ли безопасности, за прекрасно проваленную работу?

– Леон, мы все за тебя, – негромко говорил старший князь. – Это была случайность. Дикая, маловероятная, но случайность. Мы все подтвердим.

Леон хмуро отворачивается. Понятно, что подтвердят. Но – что именно подтвердят? Если готовы подтвердить результаты его расследования, это значит только одно – что каждый проводил еще свое собственное. Копают под главу службы безопасности, копают так, что земля в стороны летит! Ищут, ждут с нетерпением любой его ошибки! Потому что Леон – второй после Кирилла. И если случайно, вот примерно как младшенький, вдруг погибнет Кирилл… то в отсутствие Леона для остальных такие перспективы открываются!

Но пока жив старый хрыч, пока он сидит в резиденции – мечты остаются мечтами. А планы, тем не менее – тщательно лелеемыми планами…

В парадный зал резиденции они вошли сплоченной мрачной группой.

– Отец… – опустился на одно колено перед патриархом Кирилл.

Остальные со скорбными лицами последовали его примеру.

– Встаньте, детки. Нечего пол штанами протирать, для этого слуги имеются.

Старого мерзавца горе если и согнуло, то точно не убило.

– Рассказывайте, – слабым голосом повелевает он.

– Дикая случайность, отец, – убежденно говорит князь Кирилл. – Мы все расследовали, чтоб не было ошибки. Каждый по своим каналам. Чужие кланы там не наследили, ручаемся.

Кресло бесшумно поднимается над мраморными плитами пола, разворачивается и плавно плывет по залу. Патриарху необходимо подумать, а думать он любит в уединении. Князья со скрытой завистью следят за полетом кресла. Старый хрыч, одной ногой в могиле, но так и не открывает секрета левитации! Поэтому и остается самым сильным магом клана. В том числе и поэтому.

– Показывайте, – приказывает патриарх, вернувшись. – Что там произошло, показывайте. Сам посмотрю.

Застывшим взглядом старый хрыч следит за происходящим на экране проектора избиением какого-то… непонятно кого.

– Снова и медленнее!

И снова тянутся медленные кадры. Вот Ален выпрыгивает из машины…

– Стоп. Это! Что это?

Князья недоуменно смотрят.

– Кулак Алена, – осторожно озвучивает очевидное князь Кирилл.

– Вижу, не слепой! Почему Ален промахнулся?

– Ракурс неудобный, не разглядеть… – бормочет Кирилл. – Может, этот тощий увернулся? Или поскользнулся. Или ноги от страха подкосились… Да какая разница?

– Подкосились… – бормочет недовольно патриарх. – Дальше. Медленно. Стоп. Это что?

– Ален, – еле слышно говорит Леон. – Промахнулся.

Князья многозначительно переглядываются. Теперь, когда старый ястреб ткнул своим скрюченным пальцем, всем очевидно, что глава службы безопасности пропустил что-то важное. Ален промахнулся. По кому-то внеклановому. Дважды. Нет, трижды, если считать и ногой. Это что-то значит!

В нехорошей тишине снова плывут кадры. Леон без напоминаний останавливает просмотр на моментах промахов. Но патриарх больше никак не комментирует, только смотрит остро и настороженно.

– Но с гибелью Алена промахи не связаны! – торопливо говорит Леон. – Он просто ошибся на обгоне! А ему не успели уступить!

– Камеру из салона «Гепарда» достали? – перебивает патриарх. – Показывай.

Застывшим взглядом старик следит, как на экране Ален крупным планом совершает свой самоубийственный обгон.

– Он еще зачем-то прибавил скорость, – бормочет Леон. – Наверно, от боли в ноге ошибся…

У начальника службы безопасности клана жалкий вид. И ему, и все присутствующим понятно, что… что? Это решать патриарху.

– Приведите ко мне этого шустряка, – еле слышно говорит старик. – Который сумел пять раз увернуться от ударов Меньшикова. И после этого ушел сам.

– Четыре, – рискнул поправить князь Кирилл. – Ален промахнулся четыре раза. И один раз попал.

– Если б Ален попал «огненным кулаком», то убил бы. А этот тощий ушел. Доставьте его мне. Хочу посмотреть сам, что это за чудо такое…

Князья почтительно поклонились и стали потихоньку смещаться к выходу.

– И еще, Леон: тебе не кажется, что этот непонятный – тот же самый, из-за которого наш младшенький недавно потерял двести тысяч?

Глава службы безопасности замирает, словно пришпиленный к мраморному полу.

– Иди, – после долгой паузы слабо машет рукой старик. – Приведи его. Надеюсь, хоть на это у тебя ума хватит?

Глава 10

Просыпаюсь сразу и полностью. Свежий, отдохнувший, полный энергии. Так у меня обычно и бывает, организм тянет излечение до последнего и просыпается, только когда полностью здоров. А что такого? Лежишь, ничего не делаешь, за тобой ухаживают, красота! Кстати, ухаживают. Что-то лицо давит. Чего они начудили с испугу?

Сажусь и ощупываю лицо. М-да, вся рожа замотана бинтом. И зачем⁈ Чтоб не видеть? Так отвернулись бы.

– Идите сюда, он сел! – орет кто-то под ухом. Принюхиваюсь. Хелена, кто еще. Сначала вопит, потом думает. И Жанна не лучше.

Нахожу ножницы и срезаю бинты. И вздыхаю с наслаждением. Замотали в намордник и думают, что для мужчины это лучше всего! Хотя… может, женщины именно так и считают.

Оглядываюсь. Ага, комната Веры. Все же выселила меня с кухни, воспользовалась беспомощным состоянием. Не понимают глупые женщины, что спать лучше всего рядом с едой! Не голодали еще по-настоящему!

В комнату влетают Жанна и Вера.

– Рой… – с испугом бормочет Жанна. – У тебя челюсть… раздулась.

Н-да? Что-то ничего такого-разэтакого не чувствую. Разворачиваюсь к зеркалу, у бывшей фрейлины в комнате везде зеркала, как будто сама собой любуется. Днем и ночью. Критически разглядываю свое лицо. Ну, раздулась, да. По сравнению с прежней. А если без сравнений – нормальная челюсть. У Алена Дюпона такая же, и считается первым красавцем Европы. А всего лишь подумал о нем перед дракой.

Есть свои плюсы во всем происходящем. Вот получил сокрушительный удар в челюсть, казалось бы – чего хорошего? А хорошее тем не менее есть. Челюсть сразу сложилась правильно, не надо полгода выправлять. Теперь меня, пожалуй, и не узнают, особенно если закосить под темно-русого, как Ален Дюпон. А окраску мне сменить – пара часов, я ж не белка, под погоду подстраиваться не надо.

– Кушать хочу! – прихожу я в результате к парадоксальному выводу. И мы шумной компанией перемещаемся на кухню.

– Рой, как ты восстановился⁈ – разражаются сестрички вопросами. – Ты маг?

– Он оцелот, – мягко улыбается Вера.

Женщина не задает никаких вопросов, она просто тихо радуется, что у меня все хорошо. Но – оцелот⁈

– Я посмотрела карту млекопитающих Карибского региона, – поясняет все с той же улыбкой она. – Там единственное подходящее животное – местный мелкий ягуар. С выздоровлением, господин оцелот.

– Благодарю, госпожа кошка! – церемонно киваю я, и Вера меняется в лице. Она явно не подумала, что все, сказанное про меня, теперь относится и к ней. Как-никак первая человеческая женщина в моем скрытном семействе.

Чего она не знает – я не оцелот. И она тоже. И говорить не собираюсь. В лишних знаниях многие печали, что-то вроде. Короче, как бы в обморок не брякнулась. Да и ни к чему оно ей. А потом сама узнает, когда слияние завершится.

Сестрички озадаченно поглядывают на нее и на меня, ничего не понимают, кроме того, что я Веру как-то уел.

– Не, так-то челюсть в тренде, – решает Жанна. – На Алена Дюпона стал похож. Спереди. Рой, ты не ответил! Ты маг⁈

– Да, я маг, – признаюсь со вздохом. Все равно не отвяжутся.

– А какой школы маг⁈

– Животной. Мама же сказала, что оцелот.

– Не бывает такой! – дружно возмущаются сестрички.

– Теперь есть.

Двойняшки переглядываются, испытующе таращатся на Веру. Они чуют тайну, но не знают, как к ней подступиться.

Звонко чирикает ти-фон Веры. Кто-то пришел и уведомляет, что торчит под дверью. Я морщусь. Везде эти птицы! Могла бы снести из уважения к больному.

Жанна подрывается к двери и возвращается… с Риманте.

– Вот твой принц! – радостно заявляет Жанна. – С новой челюстью! Красавчик, да?

Такта в сестре даже не ноль, а минус. Риманте краснеет, вцепляется в свой ученический кейс и замирает у двери. А я смотрю не отрываясь. В плиссированной ученической юбочке, в белой рубашечке, и глаза круглые – ну милота же! Так бы поймал и тискал. Жаль, нельзя – пинается.

– Ничего не помнишь? – по-своему понимает Жанна. – Это она тебя привела! И приходила потом каждый день, сидела рядом! Встань, поприветствуй спасительницу, обжора!

Я не помню, но уверен, что пришел сам. Я же наблюдал сверху, что мне какая-то поломанная челюсть. Это Рой Збарский страдал. Тем не менее, действительно, чего это я держу гостью у двери?

– Риманте, проходи к столу! – распоряжаюсь я. – Девочки, накормите гостью, она голодная.

То, что она голодная, я знаю без диагностики. У нее выправляется магическая система. Она сейчас постоянно хочет кушать.

Риманте стеснительно отказывается, но у сестричек долго не постесняешься, они ее просто заталкивают за стол рядом со мной и наваливают еды. Очень хорошей, очень качественной еды. Ну да, копченого муксуна тоже. А дальше девочка просто не может сдерживаться. Дома ее явно не балуют. Кстати о доме…

– У вас в программе обучения наверняка было семейное законодательство, – смотрю я на Веру. – Что требуется для заключения помолвки?

– Помолвки? – растерянно переспрашивает женщина.

– Ну да, помолвки! Как я понимаю, ее достаточно, чтобы перевезти Риманте к нам?

Глаза сестричек горят жгучим интересом, Риманте в ступоре, а Вера справляется с чувствами, набирает побольше воздуху…

– Рой, что ты такое говоришь⁈ Так хамски девочке руку не предлагают! Ты ее вообще спросил⁈

Озадачиваюсь. А что такого я сказал? И при чем тут Риманте? Помолвка вообще-то родственниками и опекунами заключается. И это же очевидно, что помолвка – самый быстрый и простой способ ввести девочку в будущий клан? Или не очевидно? Или все уже забыли, что я говорил про собственный клан? Или посчитали несерьезной болтовней? А вот это уже действительно хамство, только по отношению ко мне…

– Рой!

Прихожу в себя, смотрю на Риманте. Девочка сидит пунцовая и вот-вот расплачется. М-да, кажется, не учел нежных девичьих чувств.

– Извини, мама, – каюсь я. – Занесло.

Вера вздрагивает и неверяще смотрит на меня. У близняшек носорожья кожа, и деликатность его же, они ничего такого не услышали, но бывшая фрейлина понимает, сколько очень важного кроется в простом слове «мама». И теперь смотрит на меня, проверяет, правильно ли поняла. Я еле заметно киваю. Правильно ты все поняла, не ослышалась. Ты – мама, и имеешь право ругать и хвалить, гладить по голове и отвешивать подзатыльники и вообще делать все, что положено маме. Я, конечно, валялся без сознания, но это не помешало мне увидеть, кто именно поил меня бульонами через трубочку и плакал ночью у кровати. Я такими отношениями не разбрасываюсь.

У Веры начинают подозрительно блестеть глаза. Я отворачиваюсь, чтоб не смущать ее.

– Риманте! – говорю я девочке. – Извини, не сообразил заранее объяснить. Тебе лучше жить с нами. И для лечения, и для обучения. И вообще в моем будущем клане тебе зарезервировано место. Самый быстрый и понятный всем способ – заключить с тобой помолвку. И тогда ты сможешь с полным правом перебраться к нам. А потом, если что, ее расторгнуть нетрудно. Когда у тебя образуется личная жизнь. Вот. Предлагаю ру… ах да. Снова забыл. Жанна, пойдем пошушукаемся!

Вывожу заинтригованную сестричку в коридор и шепотом объясняю задачу. И вручаю деньги, куда ж без них. Жанна исчезает быстрее ветра, «Альфа» за окном победно ревет и уносится прочь. А я возвращаюсь на кухню, сажусь на свое место, и мы чинно кушаем. А что? У меня тоже организм выправляется, я тоже хочу есть. Постоянно.

– Рой! – не выдерживает Хелена. – Какой клан⁈ Где мы и где клановые?

А вот так говорить не стоит в присутствии моей… моей фертильной самки! Зло выпячиваю новообретенную челюсть а-ля Ален Дюпон:

– Мы движемся к клану! Тебя что не устраивает? Живем в престижном месте напротив Магической академии, а не на задворках сектора Меньшиковых, так?

– Да, но…

– Вы гоняете в колледж на люксовой «Альфе», не пешком шкандыбаете, как совсем недавно, так?

– Да, но…

– Мама выкупила обратно свои драгоценности?

– Рой, это понятно, но…

– Ти-фоны, одежда, еда у нас теперь соответствуют статусу благородных?

Хелена замолкает, сбитая с толку. Смотрю недовольно, что она еще выдумает.

– Рой, клан – это земля! – бурчит в результате Хелена. – А у нас ее нет.

– Па-а-а-думаешь. Отберем.

Сестричка невольно улыбается. Ход моих мыслей ей определенно нравится. Эх, не в свое время близняшки родились, им бы пиратками по морям шастать! Но и в наше время имеются возможности. Если не стесняться.

Риманте смотрит на нас круглыми глазами. Она видит, что мы не шутим, но ведь говорим невозможные вещи! У кого – отберем? У кланов⁈

Бах! Влетает растрепанная Жанна с коробкой в руках. Довольная – аж сияет! Все же любят женщины покупки, душу за них готовы продать.

Встаю и церемонно обращаюсь к Риманте:

– Предлагаю тебе руку и сердце. Прими в знак согласия колечко и скромный подарок.

Ошеломленная стремительностью событий девочка машинально вцепляется в коробку. Ну а колечко я ей надеваю сам. Пальчики у нее маленькие и нежные, как у ребенка, но Жанна глазастая, правильно угадала размер.

Хрючка, на выход! – горланит Жанна. – Нам на учебу! А тут столько интересного! Хоть разорвись!

– Кстати, учеба, – морщусь я. – Бросайте вы этот колледж. Вам в Магическую академию пора. Набор уже закончен, но если заплатить, думаю, за определенную сумму вам пойдут навстречу. Годик вольнослушательницами проболтаетесь, оботретесь там, обживетесь, к экзаменам подготовитесь, на следующий год поступите на факультетное обучение.

Сестрички смотрят неверяще. Для них задрипанная Магическая академия в губернском центре – предел мечтаний.

– Деньги есть, – вздыхаю я. – Валите в колледж, забирайте документы. По вновь открывшимся обстоятельствам.

– И-и-и!

– Девочки! – возмущается Вера. – Это сворованные деньги!

– Ну и что? – произносим мы хором. Вчетвером.

Вера смотрит на Риманте… и сдается.

– Делайте что хотите! – бормочет она. – Хоть по потолку бегайте.

– По потолку? – не понимаю я. – А чего сложного? Всего лишь левитация.

– Неуч, а туда же, клан, – вздыхает Вера. – Левитация – уровень магистра. Крайне редкое, крайне сложное умение. На всю Москву левитаторов всего семь. И один здесь – патриарх Меньшиковых. Может, ты и прав, Рой, и девочкам действительно пора в академию, но – ворованое…

– Мама! – убежденно говорит Жанна. – Кланы обворовывают нас. Мы – их. Все нормально!

И сестрички с визгом выметаются из квартиры. В колледж за документами, а оттуда – в прекрасную жизнь!

Вера проницательно смотрит на меня, на девочку и поднимается.

– Ну, коли у вас сладилось, пойду подавать заявление на регистрацию помолвки. За день должны провести, вечером уже можно к нам перебираться. Односторонние помолвки – они проще в оформлении.

Около меня Вера останавливается и говорит негромко:

– Если правда то, что рассказала нам Риммочка, то Меньшиковы за тобой придут. От них правду не спрячешь, они маги. Так что не о клане бы думать, а бежать.

– Придут – убью, – просто говорю я.

Бывшая фрейлина отчего-то пугается, кивает на прощание Риманте и быстро уходит.

И мы остаемся в квартире вдвоем.

В квартире – четыре кровати. Четыре мягких, абсолютно свободных кровати. И довольно удобная банкетка на кухне. И рядом – кавайная девочка…

Видимо, она думает примерно о том же, потому что поднимается и медленно пятится к выходу.

– Я… пойду, – еле слышно предупреждает она.

И зыркает ну очень красноречиво. Мол, не подходи, убью.

– Сначала – лечить, – напоминаю я. – Ты же лечиться пришла. И я обещал.

И смело подхожу вплотную. Ух, пинка не последовало.

– Мне требуется контакт с кожей, – предупреждаю я. – Где тебя можно держать, чтоб не пиналась?

Ответ прозвучал, когда я уже решил, что она снова потеряла способность к речи.

– Не буду пинаться.

Все же крепко прижала ее жизнь. Готова на самые отчаянные поступки, лишь бы выбраться из полной безнадеги. Тем мне и нравится.

Захожу со спины, аккуратно размещаю ладони на ее животе. На маленьком, гладком девичьем животике. Под рубашкой. Живот непроизвольно дергается – и только. Нежный, мягкий – и-и-и, как выражаются сестрички. Так и тянет опуститься пониже и подняться повыше, причем одновременно. Но отвлекаться не стоит. Работаем. Диагностика.

Сосредоточенно разбираюсь в ее состоянии. Ох и наверчено. Обрывки магических блоков, какие-то энергетически пустые охранные структуры, встроенная поддержка привлекательности, что-то подобное у Веры видел, пока не сжег… и робкое восстановление магической составляющей. Так, стоп. Что это на фаллопиевых трубах? Какая-то несуразная конструкция… Не понял, это девочке стерильность поставили, что ли? Мой самке⁈ Убью уродов!

Конструкцию я вычищаю. С учетом прошлого опыта – крайне осторожно. Получилось. Так же осторожно чищу поломанные магические блоки. Ну, ломать не строить, это я умею… уже умею, м-да.

– Жжет, – еле слышно говорит девочка. – Везде.

Еще бы ей не жгло. Какой-то садист разнес всю магическую составляющую и задел по касательной физиологию. Не просто же так у нее имелось освобождение от гимнастики. От лечебной гимнастики, где только ручки надо поднимать и наклоняться! И этот садист – он не из местных. Нет здесь заинтересованных в таком зверстве. Если б хотели убить – просто убили бы. А тут целенаправленно лишали магии, лишали возможности продолжить свой род… но так, чтоб никто ничего не заподозрил. Чувствуются специалисты столичного разлива. Есть там специфическая служба, «Генеалогическое бюро» называется, получал от них заказы. Вот чисто их почерк. Убить бы их всех.