Текст книги "Тафгай (СИ)"

Автор книги: Влад Порошин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

– Очень похоже, – улыбнулся я. – Как настоящий «Бауер».

– А я уже и отливки сделал, – похвастался сосед Василий. – Ждал сегодня до последнего, когда мужики в литейном цеху за мою шабашку возьмутся.

– Отлично. Завтра тащи отливки на участок, отдадим их Валере, он – мастер золотые руки. А после хоккейного турнира в выходные мы их…, – я задумался, а что дальше?

– Славу будем пожинать! – Подсказал дальнейшее развитие событий Василёк. – И ещё надо бы в женское общежитие сходить, отметить после всего.

Василий с надеждой, ища поддержки своим шальным мыслям, посмотрел на меня.

– А! Гори всё синим пламенем! – Махнул я рукой. – Вспомним молодость в общаге женской.

Глава 15

Вот и наступил день «ха» или «икс», кому как угодно, воскресенье 11 сентября 1971 года. Для меня знаменательная дата – первый хоккейный официальный турнир за долгие годы. Только уровень у него – первенство водокачки, и состав участников заводские трудовые коллективы ГАЗа. А я и этому рад. Тем более на автозаводском стадионе «Торпедо» под открытым небом включили холодильные установки, наморозили искусственный лёд, играй – не хочу.

– Что-то не хочется играть, – заворчал вечно недовольный Данилыч, натягивая старые с заплатами хоккейные щитки, которые выделил для всех команд профком.

На шестой день алкогольного воздержания пятидесятилетний работяга стал просто невыносим. Весь мозг во время рабочих перекуров мне и Казимиру вынес. А вот Казимир Петрович, после того как с Катей подал заявление в Загс, наоборот ходил в приподнятом состоянии. Особенно в последние дни на его губах часто играла ничем не обоснованная улыбка. Вот что значит, человек зажил полноценной половой жизнью. Сразу уверенность появилась, расслабленность, задумался о карьере.

– Палыч, – обратился Казимир к физоргу, завязывая коньки. – Почему играем сегодня в восемь утра? Я можно сказать последний сон в свой выходной не успел досмотреть.

– Ты в заблуждение не вгоняй? – Психанул Данилыч. – Так и скажи, что утренний поход на лыжах обломался, физкультурник блин.

Данилыч показал, как правильно отталкиваться лыжными палками во время финишного ускорения. Вся команда вяло захихикала.

– Объясняю специально для ветеранов хоккейного мяча, – встал с лавки физорг Самсонов и вытащил из наваленной кучи синий с дырками хоккейный свитер. – В «Спартакиаде» участвует двадцать команд, а для олимпийской системы нужно шестнадцать. Поэтому сейчас с восьми до десяти утра играем предварительный раунд, где из восьми худших команд четыре через два часа отсеются. И лишь потом будет открытие, поднятие флага и торжественные слова.

– А мы разве худшие? – Отец большого семейства Валера в десятый раз надел на себя вратарский шлем, сделанный по моим воспоминаниям из будущего, покрутил головой и снял его обратно.

– По результатам этой «Спартакиады» если выиграем хоккейный турнир, то займём первое общекомандное место, – гордо окинул взглядом двух бывших ТПУшников физорг. – Просто в прошлые годы мы были лидеры с конца. Поэтому сейчас со строителями играем за выход в шестнадцать лучших.

– Так и скажи, взятку зажал, – проворчал Данилыч, выходя из раздевалки и надевая хоккейную каску.

– Я всем клюшки «ЭФСИновские» купил! Четыре тренировки во дворце спорта устроил! – Разнервничался Самсонов. – Если вратарские шлемы не продадим – в трубу вылечу!

– Спокойно, – похлопал физорга по плечу степенный Дмитрий Игоревич. – У нас своя машина по забиванию голов есть, – он кивнул в мою сторону, – В полуфинале будем точно. Зря, что ли Ваня больше сотни накидал на тренировках. А это значит, и шлемы продадим и будет потом на что посидеть.

– Не подведи, Иван, – бросил на меня свой страдальческий взгляд Олег Палыч.

– Хоккей, это не баскетбол, – я встал и проверил, как на мне сидит хоккейная защита.

Всё было как надо, кроме раковины, или ракушки, как её называли в простонародье. Это щиток, который защищает причинное место между ног. И сейчас он чуть-чуть давил и натирал. Кстати о баскетболе, вторую игру влетели, не пробились мы в полуфинал. Кирилл и Мефодий до сих пор простить не могут, что в самом начале первого тайма пару раз двинул одному наглецу, не сдержался от воспитательных мероприятий. А я сразу предупреждал, что на лучшую игру с мячом нервов моих не хватает. Мы раньше, перед хоккейными тренировками в баскетбол играли для разминки, то есть без правил, можно было и потолкаться, и врезать в корпус как следует. Вот у меня и сработал инстинкт.

Из раздевалки на улицу, где сегодня обещали до пятнадцати градусов тепла, я вышел последним. Перемахнул через борт, застегнул каску, в которых по регламенту должны были играть все, и стал нарезать круги по своей правой половине поля. Всегда любил перед игрой немного пропотеть. Мужики же весело принялись обстреливать вратаря Валеру в новенькой хоккейной экипировке. Кроме шлема, мы ему наклеили дополнительный поролон под прохудившиеся уже нагрудники, на ту часть, которая защищает тело от пояса до плеч. Да и нашей «инвалидной команде» клюшки с загнутым крюком понравились. Броски ведь получались совсем другой силы и точности.

На первую игру к восьми часам утра на бетонных трибунах с деревянными скамейками разместилось человек двадцать. Пришли самые преданные автозаводские болельщики, среди которых оказались и незнакомые девушки. Мой сосед Василёк тоже пожаловал, тем более ему не терпелось посмотреть вратарские шлемы в деле. И конечно, обязательный атрибут всех соревнований – это наша дорогая медицина. Сегодня в бригаду врачей напросилась и Ольга Борисовна, которая сейчас смотрела на меня как заядлая сладкоежка на свеженькое пирожное.

Ведь в четверг я зашёл к ней в медпункт измерить температуру два раза, а в пятницу за витаминками и глюкозой забежал аж трижды. Что делать, когда подруги постоянной нет? Видать перед хоккейным турниром нервы совсем расшалились. Можно было конечно и в женское общежитие заглянуть на часок, узнать, что новенького преподают в школе рабочей молодёжи, полистать школьные учебники, посмотреть конспекты. Но поход к девчонкам в общагу, дело не безопасное, это всё равно, что гулять по минному полю, неизвестно где и как рванёт. Поэтому Оля во всех отношениях, особенно в этом самом, выглядела настоящим проверенным и надёжным товарищем.

Тем временем на левой половине хоккейной коробки разминалась команда из строительного цеха. Я отметил про себя, что наши заводские работники штапеля и мастерка в большинстве своём оказались ребятами молодыми и физически крепкими. Наверное, накачались на работах связанных с размешиванием бетонного раствора. И тут на лёд выехал, судя по полосатому свитеру, главный и единственный судья матча, и дунул в свисток.

– Ну, граждане алкоголики, хулиганы, тунеядцы. Кто хочет сегодня поиграть в хоккей? – Усмехнулся он.

– Огласите весь список, пожалуйста, – улыбнулся и я.

– Владимир Данилович, здравствуйте, – к судье подъехал физорг Самсонов и пожал руку. – Это Володя Кудряшов, из серебряного состава 61 года, – шепнул мне на ухо Палыч.

На центр ледяного поля выкатилась команда и строительного цеха. Мужики тоже уважительно пожали крепкую ладонь бывшему игроку главной команды города.

– Товарищ судья, внесите в протокол, – стал настаивать я. – Строители отказываются от нашего запасного вратарского шлема. Если зашибу паренька на воротах, то просьба милицию, суд и работников прокуратуры не беспокоить!

– Зашибалка ещё не отросла, – сплюнул на искусственный лёд центральный нападающий отчаянных ребят с левой половины площадки.

– Через десять секунд начинаем, – равнодушно сказал судья. – Лишних игроков уберите на скамейку запасных. Напоминаю регламент, играем два тайма по десять минут чистого игрового времени.

Я собрал ледовую дружину наших ремонтных цехов на синей линии. Если на баскетболе руководили игрой ПТУшники, то в хоккее верховодил командой я:

– В защите начнут игру: Казимир и Палыч. В нападении: Кир – слева, Меф – справа, я – центр. Игорич – заменишь Казимира, как только он по физике подсядет, а потом и Палычу дашь минуту отдышаться. Ну, всё, погнали наши городских…

– А я? – Хлопнул от обиды по льду клюшкой Данилыч.

– А? Ты ещё, – я почесал затылок через каску. – Как ветеран футбольного хоккея сменишь наших молодых крайков, сначала Кирилла, потом Мефодия.

– Вот так всегда, – заворчал Данилыч, покатив на скамейку запасных. – Больше всех стараешься, тренируешься, а как играть, так хрен тебе.

Перед стартовым вбрасыванием я ещё подъехал к бортику, около которого отчаянно жестикулировал сосед Василий.

– Как же второй шлем? Неужели не нужен? – Чуть не расплакавшись, спросил он.

– Не дрейф, сейчас засвечу их вратарю шайбой в лобешник, – подмигнул я. – Сдашь им наше изобретение на прокат за рубль. Запомни, дураков всегда учить надо.

– Кончай базар! – Психанул судья Владимир Кудряшов.

И когда я въехал в центральный круг вбрасывания, он специально шайбу кинул на клюшку нападающего строительного цеха. Черный резиновый диск тут же отлетел к защитникам их команды.

– К синей линии отошли! – Крикнул я ПТУшникам. – Защита далеко к воротам не садимся, встречаем здесь!

Работники кирпича и бетона пару раз перекинули шайбу друг другу. Затем последовала передача на правый край нашей обороны и их игрок, резко ускорившись, влетел в зону нашей защиты.

– Меф, быстро на своего! Палыч, куда! Держи пятак! – Грозно прорычав на своих недотёп, я сам занял место в двух метрах от своего пятачка, чтобы прервать любую передачу, которая пойдёт через меня.

Лихо войдя в нашу зону, строители «закопались», сначала долго ковырялись у закругления, затем с трудом запустили шайбу за воротами, и скинули вдоль борта на открытого защитника. Я резко выкатился, чтобы заблокировать либо бросок по воротам, либо пас на другой край. И напугав строителя, вынудил его сыграть обратно через борт. И тут вовремя сунул свою клюшку левый нападающий Кирилл. Шайба стукнулась об нее, затем в борт и отлетела ко мне.

Резкий разворот. Удар в плечо бросившемуся на меня игроку, который тут же плюхнулся на лёд. И я понёсся в атаку. Конечно, уже оба защитника наших соперников откатились. Но для меня это было слабой преградой. Во-первых, моя скорость была выше, во-вторых мощь заметно мощнее. Я прокинул шайбу между игроками обороны работников строительной сферы, и, столкнувшись с ними, разом опрокинул мужиков на их пятые точки.

Следующие пять метров я размышлял, либо бабахнуть на силу, либо обмануть перепуганного стража ворот. И ничего не придумав, я замахнулся так, что крюк оказался у меня за головой. Затем я резко опустил клюшку вниз и, заметив, что вратарь зажмурился, аккуратно закинул шайбу в правый угол.

Все двадцать человек на трибунах, незнакомые девушки, сосед Василий и бригада врачей с медсестрой Ольгой Борисовной дружно похлопали. Судья Кудряшов выдул визгливую трель из своего свистка. И моя «инвалидная» хоккейная команда тоже вяленько присоединилась к поздравлениям.

– Дай поиграть, узурпатор! – Крикнул недовольно со скамейки запасных Данилыч.

– Пока злость не накопишь, не выпущу! – Махнул я рукой и встал на центр ледяного поля. – Когда уже финальный свисток? – Спросил я тихо рефери в полосатом свитере. – А то, как бы наш мощный ветеран мужиков бы тут не поломал.

– Смотрю, весёлый ты парень, – улыбнулся Кудряшов и бросил шайбу на лёд.

Второе вбрасывание я выиграл легко. Резиновый диск отлетел к Самсонову, тот его отпасовал на Казимира.

– Играем первую комбинацию! – Скомандовал я, откатившись в зону защиты.

Строители же решили в этот раз не лезть на рожон и остались нас караулить на своей половине поля. Я пару раз стукнул клюшкой по льду, требуя шайбу. И Казимир дисциплинированно отдал её мне.

– Студенты шире ушли по краям! – Гаркнул я и полетел в атаку.

Одним обманным движением я ушёл от первого оппонента. Пересёк красную линию и запустил шайбу, подкинув её высоко по воздуху в правый угол зоны атаки. Туда к правому закруглению тут же бросился Мефодий.

– Защита в атаку не лезем! – Бросил я физоргу и Казимиру, обернувшись назад.

Ещё на тренировках наигрывали такой вариант атакующих действий в три нападающих, без подключения тихоходных защитников. Так как любой обрез приводил бы к очень опасному моменту уже у наших ворот. В это время Мефодий добрался до шайбы первым, я открылся по его же правому флангу вдоль борта. И он успел, пока его не впечатали в этот жесткий деревянный борт, отпасовать на меня.

Обманное движение, выход на ударную позицию, и я, как и обещал соседу Василию, звезданул, что есть мочи в бедного вратаря строительного цеха. Хорошая у парня оказалась реакция, вовремя он нырнул вниз, иначе минимум отделался бы сотрясением мозга. А про максимум даже думать не хотелось. И шайба с громким стуком зацепила перекладину и вонзилась в сетку. Судья издал ещё одну тревожную трель. «По ком свистит свиток?» – пролетела смешная мысль.

– Ладно! Хорош! – Махнул рукой в хоккейной краге капитан команды строителей. – Давайте ваш шлем вратарский.

– А что случилось? – Включил я дурака.

– Жить хочется – вот, что случилось! – Выкатился из рамки парень в широченных вратарских щитках. – У меня жена на пятом месяце, а вы шайбами швыряетесь!

– Спокойно, мальчика – усыновим, девочку – удочерим. А хоккейный шлем вон – у главного конструктора, – я кивнул в сторону Василька за бортом.

Две минуты длилась пауза на то, чтобы подогнать ремешки, скрепляющие переднюю и заднюю часть шлема на будущем отце, который был против смертоубийства на искусственном льду. И за эти минуты Данилыч «выпил из меня» килограмм человеческой крови.

– Завидуешь, – бухтел он. – Не даёшь моему голевому таланту разыграться! Боишься, что затмю Ваньку Тафгаева. Я как клюшку нормальную взял, вы все мне завидовать стали.

– Выпусти его под мою ответственность, – не выдержал первым физорг Самсонов.

– Кирилл! – Я окликнул паренька, который о чём-то ворковал с девушкой на трибуне. – Отдохни, дай профессиональному радикулитчику пару раз по шайбе промахнуться. Всё мужики, пошли на вбрасывание.

Судья Кудряшов предупредил вскользь, что перерыва между таймами теперь уже не будет, кинул шайбу на лёд. Резиновый диск после нескольких касаний: моего, физорга Палыча и Казимира Петровича прилетела на загнутый крюк Данилыча. И ворчливый мужичок, разменявший полтинник, рванул без моего ведома в атаку. Как стоял по левому борту, так вдоль его и посвистел, быстро перебирая коньками.

Я тоже разогнался параллельным курсом, непонятно зачем, так на всякий случай. Ведь сейчас несносного ветерана снесут и шайбу отберут. И придётся в холостую мотать обратно, в защиту. Но нет, Данилыча я недооценил. Он протиснулся, как мышка мимо крупногабаритного защитника строителей. Выкатился на ударную позицию, замахнулся и, получив небольшой тычок от второго игрока обороны, грохнулся на лёд. Однако падая шайбу чуть-чуть зацепить успел. Она неровно прыгая по льду, выкатилась точнёхонько мне на крюк, и я шмальнул в касание под перекладину.

– Гол! – Обрадовались полупустые трибуны, тому, что не зря встали в такую рань.

Мужики из команды подъехали, чтобы похлопать меня по плечам. А Данилыч всё это время лежал без единого движения. Мы конечно испугано кинулись ветерана поднимать. И тут он глаза открыл, заулыбался и сказал:

– Учитесь, пока я жив, как играть надо, – последние три слова прозвучали с ноткой трагического страдания.

– Ещё побегаешь или всё? – Спросил я, ставя Данилыча на коньки.

– Хватит пока, – пробурчал он, покатившись на скамейку запасных.

К сожалению дальше, такой веселухи на льду уже не было. После стартовых 3–0, мы безрезультатно отбегали первую половину игры. Во второй я забил один раз, а вольные каменщики с нашего завода под самый конец матча закатили сразу две ответные шайбы.

– Я вас предупреждал, ни на минуту расслабляться нельзя, – бухтел в раздевалке Данилыч, стягивая коньки. – Только и знаете – меня на замене передерживать.

– Бережём, Данилыч, бережём. Для решающей битвы света и тьмы, – успокоил я как мог не стареющего душой ветерана.

Глава 16

В раздевалке, когда я узнал, что до открытия настоящего хоккейного турнира среди шестнадцати лучших осталось ещё почти полтора часа, сказал своим, что сбегаю на часок домой – досплю. Тем более до общаги всего ничего, минута ходу.

– Номер комнаты какой? – Прицепился встревоженный Данилыч. – А то я вас молодых знаю, ляжешь на час, проснёшься к утру.

– Четыреста четвёртый, а номер общаги Казимир теперь лучше меня помнит, – усмехнулся я.

– Будильник есть? – На выходе со стадиона остановил уже Палыч.

– Я с этим будильником, даже на работу хожу, чтобы план оставался в рамках разумного, – отмахнулся я.

А дома – лепота. Только в последние дни всё фрезерный станок снился и секс, причём сразу с четырьмя обнажёнными женскими фигурами. Лишь накануне видел сон, в котором играю снова за «Уилинг Тандербёрдс» из маленького городка в Западной Виргинии, а после матча иду с командой в ресторанчик, пиво пить и девчонок наших щупать. Такая там традиция, тем более в этом американском захолустье и делать-то больше нечего.

И вот, будильник завёл, под одеяло залез, подушку под голову взбил, глаза закрыл, жду, что на сей раз покажет капризный Морфей. И именно в этот сладкий момент в дверь постучали. Я без задней мысли прямо так, в костюме Адама, вылез из-под одеяла и со словами: «Василий, едрёный батон, ключи нужно с собой брать!» впустил его в комнату. Затем оглянулся, почувствовав запах женских духов, а это не сосед Василий. Это Ольга Борисовна, плащик на ней короткий, платье ещё короче, игривые чёрные гольфы до колена, прическа с кренделями из волос на голове. А у меня «Краковская колбаса» висит мимо витрины. Я даже ни возмутиться, ни удивиться не успел, как «колбаса» оказалась на влажном и шершавом языке Ольги.

– Оля, там же хоккеисты могут травму получить, кто им первую помощь окажет? – Попытался я как-то вразумить страстную, но в то же время серьёзную и взрослую женщину.

– А я там не одна работаю, у меня сейчас перекур на полчаса, – выдохнула на секунду врачиха. – Имею право, – добавила она ещё через какое-то время.

– Если трудовое законодательство не нарушено, то уже не грех, – тяжело выдохнул и я.

«Вот теперь ты меня понимаешь! – обрадовался голос в голове. – Видишь, как все удачно складывается, и ты доволен и я молчу».

«Вот и молчи, и без тебя мысли плохие лезут, – я ещё пару раз под чавкающие звуки своей ненасытной подруги тяжело вздохнул. – Если так дело дальше углубиться и ускориться, то Ольга Борисовна замуж за меня захочет. Это же аксиома!»

На этих тревожных мыслях мы с врачихой как по команде сменили диспозицию. Лишняя одежда слетела с женщины в сторону, и мы переместились поближе к знаниям, которые какое-то время кропотливо собирало все разумное человечество. Проще говоря, Оля, прогнувшись как лань, упёрлась руками в стол, где валялись учебники по «Физике», «Литературе» и «Истории».

«Нужно будет на «Физику» приналечь», – мелькнуло в голове, когда я в хорошем ритме приналёг на совсем другое. А то, если с силой Ньютоновского притяжения я ещё как-то кумекал, то с законом Ома мой спортивный мозг не справлялся.

– Бум, бум, бум, – вдруг постучали в дверь, когда уже оставалась совсем чуть-чуть покорпеть над учебниками.

Ольга Борисовна испуганно ойкнула и разогнулась. Я схватил трусики и плащ, которые валялись на моей кровати, и мысленно поблагодарив чудесную женскую моду начала семидесятых, при которой достаточно было просто поправить короткую юбочку, пошёл в прихожую.

– Дома нет никого, чё надо! – Гаркнул я, сунув трусики в карман плаща, и повесив его аккуратно на вешалку.

– Это я Василий! – Раздалось с той стороны хлипкого дверного полотна. – Открой!

– Сейчас дохулиганите, выйду в табло дам! – Громко сказал я и шёпотом добавил в сторону Ольги. – Быстрее возьми учебник и надень очки.

– Да это я, открывай! – Сосед ещё раз для убедительности подолбил в дверь.

За это время я успел натянуть футболку с трико и, улыбнувшись, открыл ворота в наше холостяцкое гнёздышко.

– А! Это ты, – впустил я соседа в комнату. – А я думал, это опять из четыреста десятой хохмят, готовиться к экзаменам мешают. Кстати познакомься, мой репетитор по литературе, Ольга Борисовна Ладина. Совершенно случайно узнал, что она большой знаток русской классики.

– Я вас знаю, вы медсестрой работаете у нас в корпусе, – кивнул головой Василёк.

Ольга растерянно улыбнулась и тоже кивнула в ответ.

– Чайник поставь, – я взял со своей тумбочки немного обгоревший металлический с деревянной ручкой сосуд для кипячения воды и вытолкнул любопытного Василька в коридор.

Затем уселся на кровать, чтобы врачиха, которая сидела на стуле смогла продолжить для меня предполагаемый частный урок.

– Трусики верни, – зашептала Оля.

– Книжку не ту взяла, – я вырвал у неё из рук учебник «Физики» и ставил вместо него «Литературу». – Не успеем трусики надеть, придётся чай пить пока без них…

– Я тоже люблю литературу, – очень быстро вернулся в комнату Василёк. – А что вы сейчас проходите?

– Ты мне лучше ответь, почему не на хоккее? – Я скосил глаза в учебник, который подрагивал в руках женщины. – Как же испытание вратарского шлема в естественных условиях?

– Да? – Отмахнулся Вася, усевшись уже на свою кровать. – Твой Данилыч все соки выпил своим зудением, сказал, что как человек, который приделывал решётку из проволоки к маске сам должен за всем проследить.

– Ясно, так на чём мы остановились Ольга Борисовна? – Я посмотрел на врачиху.

– Роман Гончарова «Обломов» – это очень актуальное на сегодня произведение, – томным учительским голосом произнесла Оля.

– Точно, – я вскочил с кровати и прошёлся. – Вся наша жизнь – это игра в «обломовщину». Например: вставляю я шлифовальную головку в глухое отверстие. Довожу диаметр под нужные допуски и посадки. Можно сказать, выхожу на пик механического процесса, а тут бац – мастер с новым заказом. Как это Василий называется?

– Да ладно, у нас, что думаешь в КБ легче? – Василёк от досады отвернулся, посмотрев в окно. – Сяду, сосредоточусь, и тут же приказ, Василий сходи туда, Василий сходи сюда. Когда при таком подходе удовольствие от работы получать? А?

– Да, нам медицинским работникам тоже не просто, – Ольга Борисовна отложила учебник в сторону. – Один больной лежит как бревно. И так его лечишь и сяк – никакой положительной реакции. А другой наоборот. К нему только прикоснись умелыми врачебными руками и сразу все жизненные функции поднимаются. Жаль только, что хорошие больные быстро выписываются. И забывают нас, медицинских сестёр.

***

Вторая игра сегодняшнего дня по жеребьёвке выпала нам с литейно-кузнечным цехом. Чисто внешне ребята производили неплохое впечатление. Главным образом мужички лет тридцати, было так же парочку парней помоложе и парочку ветеранов.

– Что скажешь, Палыч? – Поинтересовался я на разминке авторитетным мнением физорга.

– Мастеров спорта среди них нет, – пожал плечами Самсонов. – Но команда неплохая, почти все с опытом, кто по юношам бегал, кто на первенство города ещё недавно играл.

– Ясно, – сказал я и грустно подумал, что как со строителями покуражиться не получится. – Валера, надень шлем, брошу пару раз на точность! – Крикнул я нашему вратарю.

Я краем глаза оглядел автозаводской хоккейный стадион "Торпедо", который, если верить специалистам, мог вместить восемь с лишним тысяч человек. Поговаривали, что против ЦСКА могло втиснуться вообще тысяч десять. А сейчас примерно тысячи две набралось. Уже к открытию, к десяти часам утра стали подходить любители хоккея, которые соскучились за лето по этой динамичной и жесткой игре. И пока полчаса профком и комсомольская организация наговорились, тысяча уже точно была. Затем прошло две игры за попадание в сильнейшую восьмёрку. И вот наш матч – третий.

Я выложил на лёд перед собой четыре шайбы, поднял руку дав понять Валере, дескать – будь готов. Он тоже отсалютовал мне. И метров с двенадцати первый диск из спрессованной резины я залепил, красивым кистевым броском точно под перекладину. Валера махнул блином пытаясь отбить шайбу в сторону, но зацепил её лишь по касательной, поэтому черная как смоль шайба стукнулась в железную перекладину и шлёпнулась за линией ворот.

Второй бросок я выполнил в правый от себя угол, стараясь попасть в мёртвую зону под вратарской ловушкой. Отец большого семейства упал на колени, сдвинув весь свой корпус так, чтобы отбить шайбу хоть какой-нибудь частью тела. Но скорость полёта черного диска была слишком высокой, и он тоже влетел в сетку.

– Развлекаетесь? – Услышал я низкий с хрипотцой голос из-за спины.

– Виктор Сергеевич, моё вам почтение, – к невысокому коренастому мужику в хоккейной вратарской форме подрулил физорг Самсонов.

– Сам Коноваленко, – шепнул мне в ухо Казимир Петрович.

– Похож, – ответил так же тихо я. – Виктор Сергеевич, может, попробуете на себе новую вратарскую маску? – Обратился я к легенде горьковского, да и советского хоккея.

– Чё за хреновина? – Улыбнулся он и подъехал к нашим воротам, где Валера уже отстегнул новенький, сделанный по последнему слову хоккейной науки, шлем. – Любопытно, – взял он его в руки и повертел.

– Товарищ Коноваленко, – продолжал я наседать на легенду. – Надевайте смелее, сейчас я вам щёлкну пару раз, и сами все узнаете. Новинка в игре уже побывала, отзывы – превосходные.

– Что-то я тебя парень не припомню, ты за кого раньше играл-то? – Ухмыльнулся вратарь сборной СССР.

Я посмотрел с надеждой на физорга Самсонова и на других мужиков из команды.

– Да не за кого он не играл! – Сдал меня с потрохами Данилыч. – Молодой ещё – мозгов нет, лезет поперёк отцов. Вы ему Виктор Сергеевич покажите наше настоящее мастерство.

– Давай Сергеич! Покажи класс! – Крикнул кто-то с трибуны.

На нашу половину поля тут же съехались игроки команды кузнечного цеха и судья предстоящего матча. Валера помог вратарю сборной правильно затянуть ремни на новом по конструкции вратарском шлеме. Я прокатился до ворот и выгреб из них свои чёрные резиновый шайбы. Затем вернулся на дистанцию примерно метров десять – одиннадцать. И приготовился к конкурсу по забиванию голов. Коноваленко тоже встал в стойку и замер.

– Мужики, время уже, – сказал судья Владимир Кудряшов, показав на наручные часы.

– Я быстро, – пробурчал я и бабахнул мощным щелчком по первой шайбе.

Виктор Коноваленко от неожиданности первую шайбу прозевал. Не знал, что у меня кроме хорошего кистевого броска ещё и пушечный щелчок. Я тут же зарядил по второй шайбе, которую вратарь клюшкой отбил в левый угол. Зато третий чёрный диск вонзился точно под правую крестовину. И наконец, четвёртым щелчком я разбил вдребезги новенький крюк своей личной клюшки «ЭФСИ». Шайба же медленно поскользила по льду прямо во вратаря сборной СССР.

– Египетская сила! – Хлопнул себя по ноге разочарованный физорг Самсонов. – Ты чем Иван сейчас играть собрался?!

– У нас же есть ещё одна, – растерянно пробормотал я, так как – дурак! Кто же нашими отечественными клюшками в здравом уме щёлкает по шайбе?

– Последняя! – Погрозил мне кулаком физорг.

«Хорошо, что всё клюшки заранее загнул, и у всех кроме Казимира левый хват», – подумал я. А Коноваленко за это время стянул шлем и вернул его Валере.

– Сила – есть, класса – нет, – хмыкнул вратарь «Торпедо» мне. – Ну а масочка так – ничего. Нужно будет Александру Тихоновичу показать.

– Команды на вбрасывание! Лишние с поля! – Гаркнул судья Кудряшов, которому этот концерт надоел. – У меня кроме вас ещё пять игр впереди.

Само собой не пойти навстречу пожеланиям главного человека на ледовом поле мы не могли. Поэтому Данилыч и Дмитрий Игоревич заняли место на скамейке запасных, а я выехал в центральный круг вбрасывания. Слева в нападении Кирилл, справа – Мефодий, в защите пара тихоходов Казимир Петрович и физорг Самсонов. На трибунах я увидел: принцессу Снегирёву, которая меня игнорировала, Ольгу Борисовну, которая наоборот смотрела во все свои коровьи глаза, а вот Светки не было, или она пряталась где-то среди разношёрстных зрителей. Зато у бортика в первом ряду появились новые болельщицы из соседнего женского общежития.

«Это Нюрка, это Лариска, это Таня, это Нелька, – тяжело вздохнул голос в голове. – И остальные тоже девушки хорошие».

– Команды готовы? Вратари шлемы закрепили? – Спросил на всякий случай судья и бросил шайбу на лёд.

Вторая игра пошла совсем по другому сценарию. Первые минуты не удавалось организовать ни одной нормальной атаки, ни нам, ни им. Наверное, большое стечение народа, наложило дополнительную ответственность на моих неискушённых тихоходных хоккеистов. Лишь ближе к третьей минуте мне удался слаломный проход в зону литейщиков и кузнецов, после чего я выкатил шайбу левому нападающему Кириллу. Парню лишь оставалось точно бросить с четырёх метров мимо растерявшегося вратаря. Но бывший ТПУшник смазал. Шайба по касательной зацепила перекладину и улетела в заградительную сетку. Судья показал вбрасывание в левом кругу зоны атаки.

– Эй, студенчество давай на лавку! – Крикнул и перелез через борт, набравшийся «спортивной злости» Данилыч.

– Кирилл, отдохни минуту, – махнул рукой я. – Остынь.

Студент, за которого болела какая-то подружка на трибуне, печально покатил на замену.

– Мужики, – сказал я тихо команде, прикрыв рукой рот. – Сейчас после вбрасывания полезу на пятак, просто накиньте шайбу на меня. Сюрприз будет.

– О чём речь, исполню в лучшем виде, – рапортнул за всех Данилыч.

Я встал на точку, дождался, когда черный резиновый диск брякнется об лёд и резко выгреб его на своего защитника Казимира.

– Пас! Пас! Пас! – Заблажил Данилыч.

Казимир пульнул на него, а я в это время ворвался на самый пятачок перед воротами мастеров литейно-кузнечного дела. Двинул одному, дал в корпус другому. Третьего просто оттеснил плечом. Но несносный ветеран завозился с шайбой и вместо хоть какого-нибудь навеса на меня, махнул мимо. Нападающий из литейки как ястреб рванулся к бесхозному диску и завладел им. Я тут же покатил что есть силы к своим воротам, на которые уже нёсся расторопный противник.

– Шайбу! Шайбу! Шайбу! – Заорали весело трибуны.

И выход один на один закончился для нас печально. Потому что Валера, хоть и хороший семьянин, но как вратарь он уровнем намного ниже среднего. Простой бросок низом в угол для него оказался неберущимся.

– Гол! – Заорали громогласные глотки кузнецов и сталеваров.

– Данилыч! – Крикнул на коллегу Казимир. – Как стопарик подносить ко рту, так ты – снайпер. А как в хоккей играть – мазила.

– Хорош лаяться мужики, отыграемся, – я легонько подтолкнул Данилыча в сторону скамейки запасных, чтоб ему на поле не наваляли свои же. – Игорич смени Мефодия, Кирилл давай обратно!