Текст книги "Медицинская шарага (СИ)"

Автор книги: Влад Петров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

– Где она живет? – спросила Герда.

– Да вот в этом доме, – показал Леня на красно-белую хрущевку.

– Был у нее когда-то?

– Не, какой там? – отмахнулся Леня. – Ее родоки были каждый раз дома, а она почему-то решала, что не стоит пока знакомить меня с ними. Я, конечно, не возражал, но… Твою мать, в чем логика?!

– Смирись, Леня, у женщины свои тараканы в голове. Не многим дано понять их.

– Но я же понимаю тебя.

– Уверен? – усмехнулась Герда.

– Ты ж друг… я с тобой чаще, чем с остальными девчонками из группы разговариваю!

– Я практически единственная девушка, с которой ты говоришь и по сей день.

– Вот! – вскочил Леня с качелей. – И я, конечно, не психолог, не Фрейд какой-нибудь, но понимаю тебя. А все почему, потому что мы доверяем друг другу. С Янкой такого не было, теперь я понял это. Давно, но сейчас убедился в этом.

– И что, теперь ты ее полностью разлюбил? Она для тебя человек из толпы?

Леня нахмурился, сжал губы и изогнул их в кривую.

– Эх, Леня, Леня, наивно полагать, что ты разлюбил человека, просто потому, что ты сказал так. Себя хоть не обманывай.

– И что теперь? Да, я… еще чувствую, что в штанах тесно становится, когда думаю о ней, или вижу ее в шараге. Но что с этого?

– Ничего. – Герда замолчала, слабо раскачалась на качелях, посмотрела на хрущевку, где жила Яна. – А у нее окна куда выходят?

– Да сюда, во двор. Мы у нее, как на ладони. Хотя, какое ей дело?.. Сидит себе у себя в комнате, занимается какой-нибудь бабской херней.

– Пойдем-ка, – Герда встала с качелей.

– Это куда это ты собралась? – не понял Леня. – В гости к ней, что ль?

– Нет, – хитро улыбнулась Герда.

Леня не понимал, что происходит, зачем они шли к подъезду Яны. Помнится, он провожал ее после «Геошторма» домой, но мыслей о том, чтобы зайти погреться, выпить чаю, не возникало. Яна просто заскочила в подъезд, чмокнув Леняу в губы.

Сейчас он стоял ровно на том же месте, где стоял несколько месяцев назад.

– Вот, на хрен, скажи мне? – обратился Леня к Герде.

– Вот, на хрен, зачем, – Герда показала небольшой камень, поднятый с асфальта. – Помнишь, что я сказала тебе однажды?

– Не совсем.

Герда вздохнула, закатив глаза. Поняла еще один небольшой камешек и протянула Льву. Тот взял, догадываясь, что сейчас будет.

– Обещай мне, – сказала Герда, – что не заржешь своим заразным смехом. Тогда у тебя точно будут проблемы.

– С чего вдруг? – спросил Леня.

– Ты, наверное, единственный, кто так ржет. Готов?

– Это же неправильно, Герд. Ты чего творишь-то?

– Очко? – усмехнулась Герда.

– Ах так?! – Леня сжал камень и бросил его в окно, где находилась комната Яны (она показала ему в прошлый раз расположение своей комнаты).

Звон бьющегося стекла разошёлся на весь двор.

– Кидай! – сказал Леня.

– Мне нужно было, чтобы ты это сделал, – сказала Герда. – Бежим, пока нас не увидели!

Они бежали по дороге, проваливаясь в лужи, которые казались не глубокими, подальше от двора Яны. В тот момент Леня ощущал, что всякая любовь, или симпатия, которая сжимала его сердце в ржавые тески, ослабила хватку. Вот, что ему не хватало на самом деле, и Герда помогла ему это приобрести.

Леня хотел разлюбить и разлюбил. И все благодаря Герде.

========== Глава 13 ==========

Утро выдалось теплым, сухим. Я скинул с себя куртку в стиле американского студента какой-то спортивной команды и надел жилетку. Женя все еще ходил в зимней куртке, она спускалась ему до колен, мешала нормально передвигаться. Вот почему я не любил такие куртки (а у меня была одна такая), – все движения в какой-то степени блокируются, не пойдешь нормально, не побежишь на изумрудный свет светофора, как это сделал Леня.

Сегодня Женя ехал не один, вместе с ним, на вокзал ехала Пелагея. Женя так и ничего не рассказал ей, хотя некоторые настаивали на этом. Даже девочки, зная, что намечается, тихо перешептывались с Женей. Они не разговаривали с Пелагеей, только если по делу. И если Герда и Алина отмалчивались, и только изредка говорили о стрелке с Львом, то другие девушки советовали поступить не так, как хотел Женя.

– Ради твоего же счастья, глупый, – сказала Дарина, когда была практика по микробиологии. Мы должны были сдать зачет, чтобы получить очередной допуск к экзаменам. – Ты понимаешь, что без побоев ты не покинешь стычку? Пелагея вернется, увидит твое раскрашенное лицо и все тут… Конец.

– Ты ясновидящая, что ли? – спросил тогда Женя. – Откуда такая уверенность?

– Не уверенность – предчувствие. – Дарина села вполоборота к Жене. Она осуждающе смотрела на одногруппника. Она не считала Женю полностью глупым, но иногда возникали моменты, когда можно было подумать иначе. И это был тот самый момент. – Как ты не поймешь, Женя, ты нужен Пелагее целый, а не избитый.

Как бы Дарина ни пыталась, Женя стоял на своем.

– Ну, – Дарина пожала плечами. Сдалась. – По фиг. Не передо мной же ответ держать.

– Да нормально все пройдет, – заверил Костя. – Инга, у тебя тут, случаем, дальних родственников нет? А то в нашей бригаде конкретный недобор получается. Мало че-то…

– Да, – согласился Руслан, – нам бы еще двух-трех чел… Эй, а ты пойдешь? – Руслик обратился ко мне. – Разнесешь там всех к ебеням, а?

Конечно же, как иначе, ведь поэтому я предпочитал отходить от этого разговора, – потому что всех разнесу, всех положу и останусь стоять на твердой земле залитой вражеской кровью!

– Ага, – сухо ответил я на Русланов оптимизм.

– Че, реально пойдешь? – не поверил Костя.

– Сам-то, как думаешь? – Я развел руками, показывая всю свою худощавость. Кости, обтянутые кожей, и небольшое количество мяса.

– Ну, если пойдешь, – мы тебя прикроем.

– Тогда я, пожалуй, не пойду. Будете прикрывать меня – получите сполна, потому что свои жопы не прикрыли.

– Ладно, мы просто прикалываемся, – улыбнулся Костя. – Инга, а реально, тут есть кто-нибудь из твоих?

– Нэт, – ответила девушка. Темные волосы, смуглое, худое лицо, большие карие глаза. Она всегда ходила в платке, так уж заведено у ее народа. – Ты што, вся моя родня дома. Што это за стереотипы о нас?

– Да какие тут стереотипы, – махнул Костя. – Ваших мужчин все время показывают быдлом в чужой стране. Я, конечно, так не думаю, но… Ох, нас же выдрочат, пацаны!

Костя никогда этого не говорил, он любил повторять, что они справятся, что все обойдется, и они придут домой менее избитыми нежели чем противник. Но сейчас что-то пошло не так.

– Ты что, Костян? – спросил Леня. – Боишься, что ли?

– Не боюсь, – ответил Костя. – Но нам нужно больше пацанов. Хоть из других групп бери, там – из акушеров или медичек. Там ведь тоже пацаны есть…

– Они не пойдут с вами, – сказал я.

– А то я не знаю! Если не дерешься, то дай обсудить стрелку. – Костя отвернулся от меня. – Короче, у кого какие мысли есть?

Молчали. Нет мыслей, ни одной. Уже завтра они встретятся с друзьями Петра, а я буду сидеть дома, смотреть новую серию «Ривердейла». Смотря на своих одногруппников, я не мог понять, ради чего все это? Почему нельзя просто не идти, бросить всю эту авантюру.

– Бред, – произнес Женя так, что его голос пронесся эхом в коридоре. – Мы одни, больше никого не будет на нашей стороне. Поэтому, лучше, забыть о какой-то помощи и взять с собой что-нибудь тяжелое, чтоб уж наверняка.

Наверняка… что это значит? Глупо полагать, что друзья Петра будут безоружны. Никому не хочется драться честно, нужно быстро, жестко, больно.

– Идиоты, – промолвила Дарина.

Не иначе…

Леня пришел домой пораньше, – не стал идти на лекцию по сестринскому. Отметят, и что с этого – все равно дальше практика.

Он вышел на балкон, осмотрелся, взял металлическую палку, которая была ножкой от гладильной доски. Леня заглянул дальше, может, еще одна такая же есть. Нет, только эта, но и она была ненадежна. Она выдержит пару ударов (Максимум пять), а потом погнется, или сломается на части.

Леня убрал ее под кровать, утром он прихватит ее с собой в колледж. Где-нибудь в кустах оставит до конца учебного дня, а потом вернется за ней, чтобы воспользоваться палкой на стрелке. У Лени было плохое предчувствие, только сейчас он понимал, что идет туда, чтобы Женя не стоял один на мотополе.

Женя стоял вместе с Пелагеей на автовокзале, скоро автобус подъедет к остановке и отправится в Марий Эл.

Пелагея сжимала рюкзак на колесах. Она молча наблюдала за тем, как автобус подъезжает к остановке. Другие люди, пассажиры, вскакивали со скамеек и направлялись к краю бордюра. Рыгающий автобус медленно подкатывал к остановке.

Женя обнял Пелагею в заключительный раз. Он хотел бы сказать ей, как сильно он ее любит, но пролепетал:

– Счастливой дороги.

Пелагея улыбнулась ему, нежно поцеловала в губы. И Женя не мог знать точно, последний ли это поцелуй между ними, или нет. Она узнает о случившемся, и тогда он, Женя, юноша, который полюбил ее, сделает все, чтобы они остались вместе. Он не боялся драться.

Он боялся потерять ее из-за драки.

Пелагея забралась в салон автобуса по крутым ступеням и уселась в самый конец, ближе к окну. Она сделала пальцами сердце и показала его Жене. Он не умел этого делать, почему-то получались легкие.

***

Жаль, что нет ножа-бабочки. Так бы взял его спрятал в рюкзаке и вытащил в нужный момент. А так придется брать ржавый кран, который стоило бы выкинуть сразу же, или сдать на металлолом. Хорошо, что не выкинули, думал Женя, смотря на пятнадцатидюймовую железку.

Взмахнул ею, рассек воздух. Легко, два-три парня словят по своим физиономиям. Надо найти еще что-нибудь, одним краном не победить. Продержаться – без проблем, но выйти победителем…

Костя сидел в машине вместе с Милой. Они только что отобедали и приехали на набережную, около порта. Лес на противоположном берегу Волги медленно оживал после зимы.

В встроенной стереосистеме играла «Ready For Love» группы Bad Company. Это была старая песня, Костя хотел ее переключить, но Милана остановила его руку.

– Пусть играет, – сказала она. Милана молчала, пока песня играла, когда же она затихла, она спросила: – Зачем тебе это?

– Что именно? – не понял Костя.

– Стрелка. Я не хочу, чтобы ты шел туда. Ради чего, скажи, ты идешь туда?

– Женю отымеют, если он будет там один. Понимаешь?

– И поэтому ты хочешь разделить его участь?

– Единственный человек, которому я позволю себя поиметь, это ты. А так я пойду туда, потому что Женя – мой друг. Да, прикалываюсь я над ним… нагло. Но, черт, как иначе? Мужская дружба как ни как.

– Не нравится мне все это. Пелагея тоже бы не одобрила, но она не знает об этом.

– И хорошо, что ты знаешь. Потому что я бы не хотел с тобой расставаться.

– А я с тобой, – ответила Милана и приблизилась к Коле, поцеловала его.

Напряжение по поводу стрелки, все дурные мысли улетучились из машины. Были только они, Костя и Милана.

– А знаешь, что я тут думаю, – оборвав поцелуй, сказал Костя. – Если все сложится гладко, а потом, когда мы сдадим экзамены и пройдем практику, то нужно устроить тусовку. Арендуем дом, шашлыки, алкоголь… Как смотришь на это?

– Будет неплохо, – улыбнулась Милана. – Но, пожалуйста, если ты увидишь, что вы проигрываете… Я хочу сказать, что ты мне нужен, и…

Было тяжело говорить. Милане было страшно за Костю, и, если бы она могла, она бы вообще его не пустила никуда. Но она не может контролировать своего парня, и она понимала: Костя идет на стрелку не ради себя – ради друзей.

– Все будет хорошо, – утешал ее Костя. – Что ты хочешь сказать?

– Уведи всех, если того потребуют обстоятельства. Я верю, что ты выдержишь, однако другие… Боже, я так хочу, чтобы все обошлось.

– Мы все будем рядом, вот увидишь. А когда начнется практика, мы все будем сидеть в столовой, хлебнем чаю, а там будем думать, где бронировать дом для бухаловки…

Руслан сидел в кальян-баре в компании Марка и Витали. Они угорали над тупыми приколами в интернете. Марк размяк, раскинулся на диване и едва мог подбирать слова. Он сказал, что спал ночью от силы два часа, и это было не в первый раз. Чаще всего его видели в колледже каким-то сонливым, не живым. Он вроде и был, но в то же время его не было.

– А че с нами не идешь? – спросил Руслан у Витали.

– Я? – промолвил Виталя. – Да ну, больно нужно. Я, пожалуй, посмотрю со стороны, если не поленюсь вообще приехать, а то, бля, голова снова болит. – Виталя схватился за голову, словно она вот-вот взорвется.

– А знаешь, почему болит голова?

– АД подскочило, помирать скоро!

– Ох если бы из-за этого. Ты, – Руслик взял вас за плечо, – просто капитально деградируешь. Вот, че ты будешь делать, когда надо будет сдавать экзамен? Ты едва успеваешь повторять материал, который ни разу не открывал. За ум бы взялся.

– Хочу, но я лучше буду… О, зацени мемас какой!

Руслик не сдержал смех, посмеялся от души.

– Блин, как ты вообще живешь, – не понимал Руслан.

– Я живу, и мне похуй на окружение, а там – и похуй на все. Так и живем, иначе никак не пожить в этой Матушке России.

– Так, я, короче, должен идти. Завтра тяжелый день.

– Эй, а я что, ты меня с Марком, что ль, оставишь?

– Ну да, все бывайте, пацаны. – Руслик направился к выходу из бара.

Виталя откинулся на спинку кресла.

– Эй, Марк, слышь, я тут идти должен девушка позвонила. Ты же заплатишь, а то у меня денег с собой нет.

– Сука ты, Виталя, – слабо выговорил Марк. – Ты мне уже полтора косоря торчишь!

– Отдам. Все, короче, извиняй. – Виталя поднялся с кресла и пошел на улицу.

– Пора бы заканчивать бросаться деньгами, – сказал себе Марк.

Я смотрел на переписку одногруппников в интернете. Они создали отдельную беседу, где были одни парни. Они бурно обсуждали завтрашнюю встречу с друзьями Петра. Все были так уверенны в своих словах, будто знали наперед, что все сложится удачно. Что Пелагея не узнает ни о чем, когда вернется. Что никого не отвезут в больницу, а если и отвезут – тот этот бедолага будет из вражеской «армии».

Я не участвовал в подобных мероприятиях. Только один раз, когда гулял один, я ощутил на собственной шкуре, каково это, быть избитым толпой. После этого я предпочитал быть наблюдателем, но проходит время, и я снова с этим сталкиваюсь. Едва выхожу целым. И вот пожалуйста, снова стычка между одними драчунами, которым не помешает остудить свои головы, и другими – те, с которыми я вижусь каждый будний день.

– Посмотри, что я сделала, – сказала сестра, показывая какую-ту болотную жижу.

– Что это? – спросил я.

– Лизун.

Для меня существовал только один лизун, тот, который был в «Охотниках за приведениями».

– Что смотришь? – поинтересовалась сестра.

– Да так, – я закрыл вкладку с перепиской, – фигня какая-то. Иди-ка лучше покажи эту свою жижу родокам.

– Это лизун!

– Это сопля.

– Нет, это лизун!

– Да мне все равно. Иди к родокам, если хотела только показать эту соплю.

Сестра сжала губы, сощурила глаза, словно я ее не к родителям отправил, а не поделился чипсами, которые она постоянно забирала и прятала у себя в комнате. Любая гадость, купленная в магазине, пропадала спустя полчаса пребывания в доме. Я искал чипсы, мармелад, конфеты, «Доктора Пеппера», все, что приносил домой. Все, что любил я – любила и сестренка.

– Погоди-ка, – остановил я сестру. – Включи телик.

– Что будешь смотреть, можно я тоже?

– Я не буду смотреть «Оно», иди давай к родкам со своей соплей.

Виктория любила ужасы, но не потому что ей нравилось чувствовать страх, а просто потому, что эти фильмы запрещены у нас в семье. Родители не смотрели ужасы, только один раз, когда я был маленький, посмотрели на кассете «Звонок». Следующие два дня батя жаловался, что я оставлял свет на всю ночь.

– Лизуном! – Сестра захлопнула дверь в комнату.

Устал…

Открыл вкладку с перепиской. Разговор о стрелке давно остыл, и последние слова, которые оставались от Кости, были: «Удачи нам, ребята».

========== Глава 14 ==========

Как же не вовремя пошел дождь, когда Женя почувствовал вкус земли, залетевшей ему в рот. Скрежет в зубах немного и отдает металлическим привкусом крови. Сейчас бы поплеваться кровью в того, кто уложил его, но без очков все выглядело размытым, словно через запотевшее окно смотришь.

Силуэты, лишенные четких границ, слонялись по всему полю. Кто-то бежал, едва успевая перебирать ногами, кто-то просто шел и оглядывался по сторонам в случае чего, упасть на землю самому, кто-то полз.

Тут Женя почувствовал, что его кто-то берет за плечо, переворачивает на спину.

– Вытаскивай его отсюда! – знакомый голос. Леня. – Уносите его, уносите, мать вашу!.. Я сам!

Женя посмотрел наверх, хотел увидеть лицо человека, который его оттаскивал, но видел только плачущее небо. Облака сгустились, словно знали, что сегодня, в этот вечер соберутся несколько человек, которые не знаю друг друга, и они будут сражаться, но ради чего. Женя так и не мог понять, ради чего все это нужно было. Он медленно терял сознание, пока на его грязное лицо падали холодные капли дождь, переросшего в ливень…

Парни из группы «Леч Д» только что пробежали три километра. Тяжко, очень трудно дышать. Льву казалось, будто его заставили положить в рот металлическую пластину с противным таким вкусом. В легких бурлило, но Леня чувствовал себя хорошо. Он выдерживал большие расстояния.

Столкнулся с Андреем, который не переставал двигаться, ходить вдоль забора.

– Ну, как? – поинтересовался Алексей. – Трудно было?

– Спрашиваешь еще, – усмехнулся Леня и тут же закашлял.

– Ты же за мной бежал?

– Не, я почти бежал за тобой. А прям так, то вон, – Леня показал на одногруппника, который ходил по грунтовой дороге в наушниках. – Он бежал за тобой.

– Ха, а то я думаю, почему я видел и обгонял всех, и не видел его. Есть закурить?

– Пизды от физрука захотел получить? Ну, попробуй.

– Да не, – отмахнулся Алексей. – Я после пары. Сейчас-то не буду, потерплю.

Физрук бросил футбольный мяч в сторону студентов.

– Играйте, – сказал он и зашел в здание.

– Опять курить пошел, – сказал Костя. – Нет бы отпустить нас!

– Куда спешить-то, – сказал Руслик. – Мы ж после шараги все равно не домой пойдем. Слышь, в калик пойдешь первого?

– Наверное.

Девушки играли в футбол. Они хотели играть, пусть они и играют. Юноши уселись на траву, смотрели за матчем. Лучше всех играла Каролина, Вера и Дарина – они были единственными, кто хоть как-то играл. Другие боялись прикоснуться к мячу, прикрывали руками лицо и останавливали летящий мяч бедрами.

– Ну, куда ты пинаешь, Дарина?! – спросила Каролина. – Сюда!.. Вверх пинай, я поймаю!

– Да как я тебе с навеса подам? – кричала ей Дарина с другого конца поля. – Тебе же только головой удастся принять!

– Не тормози – Урсула за спиной!

Урсула выставила ногу вперед и выпустила мяч вперед через все поле, а оттуда за границу игры.

– К воротам беги! – кричала Каролина. – Смотри, чтоб Вера не закрыла.

Я уселся ближе к забору, хотелось облокотиться. Верчу в руках телефон, думаю, что сказал редактор газеты в последний раз. А именно тогда, когда я пришел к нему с рассказом, который ранее давал Жене на оценку. Редактор сказал, что все неплохо, но это не подходит по одной простой причине, которую никак нельзя исправить: объем произведения. Но дело была даже в этом.

– Я поговорил с прошлым редактором, – сказал он тогда. – Уж очень интересно, почему вы до сих пор не бросили все это дело. И знаете, теперь я его понимаю. Но я не могу понять, почему вы топчитесь на месте и не двигаетесь дальше. Разве вы не замечаете, что вы способны все раскрыть только в большой истории. Да, они слабы, бульварное чтиво… Но роман… Вы говорили о романе, предыдущий редактор сам об этом говорил. У вас были мысли по поводу этого?

И вот в голове только один вопрос: смогу ли? Получится ли? Я прекрасно понимал, что история – это то, что нужно большинству людей, однако большинство – это не все. А я хотел угодить всем. И теперь я сижу на траве, наблюдаю за игрой девушек, а парни сидят, ржут над историями.

Сегодня им предстояло драться, следовать за Женей, который не пришел на пару из-за ноги (он ходил только по пятницам, когда проводились занятия с ЛФКашниками). Но на их лицах не было беспокойства по этому поводу. Как вели себя постоянно, так и вели себя сейчас. Им казалось, будто это все большая шутка, игра перед скрытой камерой.

– Да у меня металлолом в гараже лежит, – рассказывает Костя. – Заехал сегодня утром и взял пару прутьев.

– А на кой-прутья? – спросил Руслан. – Ты и свою тачку можешь в ход пустить.

– Ага, поиграть в «Кармагеддон» в реальной жизни… Мечта, ставшая явью! Помолчи-ка, Руслик, я тут думаю, как нам правильнее поступить.

– С чем?

– С самой ситуацией, в общем и целом, понимаешь?

– А что ты хочешь сделать? – спросил Леня. – Драться перехотел?

– Да нет, – Костя нахмурил лоб. – Но… нам стоит иметь за спиной какой-нибудь козырь, что ли. А то придем, начнем бить друг друга, а там окажется, что… Все, пиздец.

– И что ты предлагаешь, чтобы не возник этот самый пиздец?

– Полиция должна быть. Но не прям, чтоб буквально поджидала где-то в кустах, пока нас избивают, нет. Имею ввиду, что ее надо вызвать сразу же. Пока она приедет, я уверен, половина всех нас и их (друзей Петра) уже будет валяться на земле.

– А свалить, тогда как? – спросил Алексей. – Я-то до общаги добегу, а вот вы…

– У меня есть машина. Поэтому мы сможем покинуть поле еще до того, как полиция приедет. И если среди нас к тому моменту будут покалеченные, то затащим их в машину. Но думаю, такого не будет.

– Ага, конечно, – буркнул Леня.

– А что, разве не так?

– Нет, Костя, совершенно. Эти парни – сволочи, у них напрочь головной мозг отсутствует. А у одного из них нож есть! И если одного из нас… – Леня замолчал, он не мог выкинуть из головы того пацана, который пришел тогда к колледжу. Никто этого не видел, но тот парень, самый молчаливый из компании, уже был готов полоскать своим ножом направо и налево. – Короче, я согласен с Костяном, но ментов надо вызвать сразу.

– А кто успеет? – спросил Алексей. – Сомневаюсь, что тебе позволят вытащить телефон, когда ты будешь драться.

– Попросим кого-нибудь из девчонок. Герду можно.

– Это твоя идея, – сказал Костя. – Но только, пусть она стоит где-нибудь за полкилометра от нас.

У Жени не было аппетита во время обеда. Он сидел за столом рядом с Леней и Алексеем (он пошел за компанию). От одного лишь взгляда на еду (у Лени была двойная порция макарон и котлета) начинало воротить. Женя взглянул в окно, над Чебоксарами собираются тучи, ветер дергает деревья за ветки, качая их из стороны в сторону. Вроде недавно он стоял около колледжа, разговаривал с друзьями Петра, и вот уже пришло время идти на встречу с ними. Костяшки дрожат, стук сердца отдается в висках и вызывает головную боль.

– Ты чего? – спросил Алексей. – Голова?

Женя кивнул.

– Да что-то болит немного. Есть что от головы?

Алексей вытащил бумажку, в которую была завернута маленькая таблетка.

– Анальгин, – сказал Алексей.

– И давно ты его носишь с собой? – спросил Женя.

– Не так давно. Просто у меня в общежитии лаборанты живут, и они, говорю по секрету, варганят всю эту химию. И то, что я тебе даю, это еще и антидепрессант.

– Типа «Глицин»?

– Ну да, типа. У меня половина общаги этими колесами питается. Особенно, когда прошла очередная пьянка, дела у лаборантов идут в гору.

– А они что, не боятся, что их выдадут? – спросил Леня. – Герду и Алину сдал один урод, может, он сдаст и их, если надо?

Алексей широко улыбнулся.

– Ох, если бы, – мотая головой, сказал Алексей. – Но нет. Смирном, тот жополиз общажный, тоже принимает таблетки.

– Тебя так послушать, вся общага на «колесах» сидит, – усмехнулся Леня.

– Ты даже не представляешь, насколько ты прав, Леня. Ну, – Алексей повернулся к Жене, который выпил таблетку. – Помаленьку проходит?

– Да, кажись, – ответил Женя.

Я должен был уходить как можно скорее, как можно дальше. Костя и Женя вышли на улицу, ждали остальных парней. Если они пойдут пешком, то успеют к началу, думал я, глядя на то, как постепенно количество студентов растет. Добавилось еще два человека, они были из группы «ФЕ». Оба были высокие, с темными волосами (только у одного были короткие, а второй был обросший). Компания студентов выглядела, как кучка обравшихся друзей, который идут не на стрелку, а нажираться в паб – травить анекдоты, рассказывать о жизни за большой кружкой пива. Уж лучше бы так оно и было. Честно, я не хотел, чтобы перед моими глазами ходили побитые одногруппники, поэтому решил пойти смотреть на драку.

Костя, Женя, Руслан и Леня запрыгнули в машину первого. Остальные – Алексей и три человека с параллельных групп, – шли пешком в сторону залива, а так как раз спуск к полю.

***

Я думал, что никто не захочет смотреть на бой. Однако пришли девушки из всех трех групп – «Леч Д», «ФЕ» и «ФД». Среди моих были Герда, Алина, Милана, Вера, Урсула и Дарина с Кристиной. Из других групп я знал только Яну, вернее знал ее в лицо и по имени. Остальные… а они тут чего забыли? Я насчитал девушек двенадцать с обеих групп. Какая большая группа поддержки!

Стоя на склоне, заросшего свежей зеленой травой, меня начало мутить. Не потому что высоки и можно было кубарем полететь вниз, а потому что друзья Петра еще не пришли. Парни, новоиспеченные бойцы, стояли около посреди трассы, где проезжают мотоциклисты. Мотодром был представлял собой несколько дорожек для соревнований. В самом центре поля стояли стены, заросшие кустами и деревьями. На самих стенах были нарисованы граффити. В нескольких местах, почти в самом конце трека имелись бугры – высокие и не очень. Я не знаю, когда это место стало просто полем, но когда-то здесь собирались люди. Они приезжали сюда, соревновались. У тех, чьи сбережения не позволяли приобрести мотоцикл, приносили маленькие машинки на радиоуправлении, и тоже устраивали гонки. Мотодром можно было увидеть с моста, который соединял СЗР с Центром, с «Каскада» и нескольких жилых домов, которые возвышались на холмах. За нами точно кто-то наблюдал. Я заметил один темный силуэт в окне третьего этажа многоэтажного дома. Затем еще в нескольких окнах появились худощавые силуэты людей.

Тучи нависли над городом. Холодный ветер предвещал такой же холодный дождь. По автостраде ехали машины с включенными фарами, по всему городу текли золотые огни, словно кровь по артериям. Каждый стремится куда-то доехать. Где-то пробка – тромб, дальше прохода нет.

– Ты не дерешься? – спросила Вера, чем меня очень напугала.

Я весь сжался, но потом успокоился.

– Нет, – ответил я.

И все – вопрос-ответ. Спросили, почему я стою здесь и отстали. Так и проходила большая часть «разговоров» с одногруппниками. Я не горел желанием разговаривать – другие, значит, тоже, будто больше не на что тратить драгоценное время, которое и так быстро пролетает. Только недавно мы стояли на Линейке, давали клятву на посвящении, а теперь стоим здесь – на мотодроме, которому подходила группа из пятнадцати человек.

– Кажется, дождь собирается, – сказала Урсула, поднимая ладонь вверх.

Морось…

Зачем, думала Герда, вот, зачем ей нужно было приходить сюда? Она могла бы сидеть дома, но нет, – решила прийти и посмотреть, как ее друзей будут раскидывать направо и налево! Это же опасное дело, глупое…

– Вот же идиоты, – сказала Герда.

– Погоди, – успокаивала ее Алина. – Может, их гораздо больше, чем тех… с кем они там будут драться.

– С друзьями этого… как его… А, Петра!

Сердце ныло, Герда не могла смотреть на то, как юноши нервно топчутся на одном месте, скачут, чтобы разгореться. Леня машет палкой, будто посохом. Слышны усмешки Кости и Руслана. Сделали селфи.

– Девчонки, – обратился к одногруппницам Костя, – снимайте кто-нибудь драку. На старости лет буду смотреть на то, как ебальники портил вместе со своими друганами. Верно говорю, ребята?

– Ага! – поддержали его парни.

Вроде выглядят, как взрослые, а думают, жаждут драки, как маленькие дети. Герда хотела бы спуститься вниз, схватить Леню за руку и увести. Просто потому, что она не станет смотреть на него, если он не удержится на ногах. Снесут – и все, – молись, чтобы кто-нибудь был рядом из друзей.

– Я не хочу смотреть на все это, – промолвила Герда. – Давай уйдем отсюда, Ален.

Алина посмотрела на свою подругу стеклянными глазами, она видела страх, чего не замечала ранее. Они вместе пережили достаточно, но смотреть на избиение своих же друзей им не хотелось.

– Постой, – сказала Алина, когда Герда собиралась уходить. – Ради Лени. Пусть видит, что ты смотришь на него.

– И его это может защитить? – удивилась Герда. – Сомневаюсь.

– Но придаст сил.

Герда хотела уйти, но что, если Алина права. Леня всегда был уверенным, но при ней он был… другим. Он хотел меняться, в нем появлялись зачатки к знаниям, которые позже высыхали, как выдернутый сорняк.

Маленькие капельки дождь падают на линзы очков, стекают к краю и свисают, словно бусины. Женя снял очки. Пусть так, он видит, кто есть кто. Рядом стоял Леня, сжимающий ножку от гладильной доски.

– Спорим, – сжимая и разжимая толстые пальцы, сказал Руслан, – что я первый троих уложу.

– Если уложу я, – сказал Костя, – ты три рюмки по 50 разом опрокинешь.

– Ну давай, давай, – усмехнулся Руслан. – Эй, кто-нибудь, снимайте, как дядя Руслик раскидает плохих мальчиков!

– Эй, Женек, – тыча локтем, сказал Костя, – пошли – у нас тут, похоже, переговоры.

Женя засуетился. С каждым шагом он становился ближе к сутулому юноши, одетому в спортивные трико, кеды и толстовку с цифрой «21» на груди. Остановившись на расстояние в четыре фута, Женя посмотрел на бойцов, стоящих за спиной главаря. Кто-то тушил бычок, двое прятали что-то за спинами, третий, тот, который длинный и приходил в шарагу, вертел складным ножом. Остальные стояли с каменными лицами, ждали.

– Деремся, пока все с одной стороны не попадают, или как? – спросил сутулый.

– А Петр бы дрался за вас? – вопросом на вопрос ответил Женя.

– Он наш друг, – уверенно заявил сутулый.

– У меня есть друзья, которые не будут драться. Мне вот интересно, Петр бы дрался за тебя? – Женя пристально смотрел на юношу, но тот только оскалил зубы. – И вообще, ради чего вы все деретесь? Петр получил свое, остальным получать побои не нужно.

Сутулый хохотнул.

– Испугался нас? – Сутулый повернулся к друзьям. – Эй, он, тот кто избил нашего братана Петра, боится нас! Че, очкастый, зассал перед толпой?

Женя был готов врезать по зубам сутулого, заставить проглотить осколки, чтобы потом сутулый подавился ими и двинул кони на месте. Костя подошел ближе к сутулому.

– Давай, хватит сиськи мять – ну, иди сюда.

Сутулый принял стойку бойца, скакал на своих двоих, представляя себя профессиональный боксером на ринге. Он колотил воздух резкими движениями своих худых ручонок, краснел, появлялась отдышка. Сейчас он уязвимее, думал Женя, потом до него будет не добраться.