Текст книги "Медицинская шарага (СИ)"
Автор книги: Влад Петров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)
– Будем биться стенка на стенку, – сказал Женя и пошел к друзьям.
Костя подскочил к нему, спросил:
– Они же не остановятся, если отпиздить этого петушару?
– Хрен его знает, – ответил Женя. – Вы знаете, что делать? – обратился он к парням, который стали в два ряда.
– Уж не сомневайся, – сказал Леня, сжимая палку. – Поучим их уважению.
Женя кивнул. Он не был уверен в победе, друзей Петра больше, они злее, агрессивнее, тупее. А у нас… что есть у нас, спрашивал себя Женя. Палка от гладильной доски, ржавый кран, мышцы Руслана. Все остальное подвергнется сегодня испытанию на прочность.
– Давай речь, Женек, – сказал Руслан. – Я хочу воодушевиться на бой!
– Бейте их, – сказал Женя, чувствуя, как в горле застревает комок. – Как угодно, куда угодно. Для нас самое главное – это быть рядом друг с другом, прикрывать. Если вы увидите, что кого-то избивают, – бросьте все, помогите ему. У меня все.
– Не воодушевил, – усмехнулся Руслан.
– Иди на хрен, – толкнул его Костя. – Ну что, насколько подпустим их?
– Нас-то больше, а вот у них, по ходу, некоторые из армейки вернулись. Отпиздят всех. Может, на хуй это?
– Нам бы, главное, очкастого отделать.
– А как до него добраться-то? Глянь, как ликуют от его слов.
– Петр говорил, что у него нога больная. Ебанем по ней, а потом…
Женя сделал шаг вперед, крикнул:
– Ну, давайте, суки!
Рычание со стороны армии сутулого разнеслось по всему мотодрому.
Мне казалось, что я стаю слишком далеко, чтобы наблюдать за боем. Я видел, как одна вторая упырей бежит на Женю и остальных. Эта ревущая стенка, склеивающаяся в один большой комок, уже был в пяти метрах от моих одногруппников. И тут Женя прокричал:
– Ебашь!
Первый ряд, состоящий из Жени, Лёни, Руслана и Кости пригнулся, давая заднему строю бросить камни прямо в лица противника.
Глухие удары об недозрелые умы отдались в ушах каждого. Леня смотрел исподлобья, как камни, размером с кулак, врезаются кому-то в нос, кому-то в глаз или в оскаленные зубы. Армия сутулого склеилась в один большой кулак, что и помешало им добраться до студентов. Те, кто не получили камнем по лицу, споткнулись об упавших, рухнули на землю, на которую активно падали холодные капли дождя.
Не нужно было слов, Леня, Женя, Костя и Руслан оттолкнулись от земли словно бегуны, и набросились на первую волну.
Каждую секунду к телу Герды прикасался страх, он ходил рядом с ней под дождем, с любопытством поглядывал на бой и комментировал, говорил, что сейчас Леня уложит какой-нибудь парень, выбьет зубы, разбив костяшки в кровь, сломает нос, а по глазам будет бить до тех пор, пока из глазниц не потечет кровь. И каждое мгновение Герда держала себя на месте, чтобы не побежать к Лене.
Если надо будет, она сама всех раскидает, пусть только попробуют повалить Лёню и на этом не остановиться…
Леня не успевал сообразить, что происходит – он просто делал взмахи, чувствовал вибрацию от очередного удара по какому-то пацану, которого он больше не видел перед собой. С разворота Леня махнул ножкой доски, так изрядно погнулась и имела на конце свежие капельки крови. Леня оглянулся, он отошел от эпицентра боя, а вокруг него лежало три парня, которые держались за свои лица. Один из них хватался за глаз, другой полз по земле, искал зуб. Леня не успел заметить, как третий парень набросился на него со спины, вцепился в плечи и укусил за обнаженную шею.
Оба упали на мокрую землю. Леня почувствовал, как заныл живот, а грудь накрыла давящая боль. Но это еще что, вон, какая-то малолетка ему шею кусает. Леня кричал, пытался перевернуться, но враг был слишком тяжелой, да и не отцепился бы он так просто.
Наконец, Леня нашел в себе силы и перевернулся на бок, ударил локтем в туловище, надеясь, что попал в печень. Враг отцепился, судорожно хватал воздух, вытащив язык.
Герда завизжала, когда увидела, что Лени вытолкнули куда-то за пределы драки, его окружали трое юношей. Они напали одновременно, но Леня пригнулся, набросился на одного, а затем взмахнул палкой. Те двое, которые хотели наброситься, резко отшатнулись от Лёни, прикрыли лица. Один заорал от боли и полностью упал на землю. Леня повернулся к врагу, которого положил. Тот пытался вылезти из-под Лени, но тут же получил кулаком по зубам, а затем…
Вжух.
Парень заорал, хватаясь за рот. Его губы были разбиты, а изо рта потекла кровь. Леня поднялся и впал в ступор, глядя на сражение.
Герда хотела ему крикнуть, что на него нападают сзади, но опоздала. Она закричала. Алина схватила свою подругу, прижала к себе, спрятав лицо Герды. Пусть не смотрит, не надо ей этого видеть.
Леня взглянул на беззащитную крысу. Юноше было лет семнадцать, волосы покрыла грязь, одежда грязная. Льву так не хотелось этого делать, но тут он надавил коленом на грудную клетку противника и нанес несколько ударов кулаком. Он бил, не чувствуя боли, в сознании только адреналин, и он говорит – бить, бить со всей силы, бить так, будто эта сволочь была на пороге того, чтобы откусить сонную артерию.
И тут Леня почувствовал, как его толкнули к на землю. Парень вскочил, хотел прейти в атаке со своим верным «мечом». Но перед ним сидел другой парень, не настолько покалеченный, но уже выпустивший слез на целое ведро. Он заключил в объятия того юношу, которого избивал Леня.
– Че ж ты, сука, наделал? – сквозь слезы говорит парень. У него были черные короткие волосы и прыщавый лов.
Боль потекла по рукам, добралась до костяшек и там осела, грызла кости, кожу, которой теперь нет. Леня посмотрел на ладони. Все в липкой крови, кожа содрана с костяшек и немного с тыльной части ладоней.
– Сука! – закричал брюнет. Набросился на Леню.
Леня на автомате взмахнул «мечом», и вместе с упавшим парнем, из чьего носа брызнула алая кровь, отломилась большая часть ножки от гладильной доски.
Неужели это он все сделал? Избил четверых человек, и чуть не избил одного из них до смерти.
Я не мог наблюдать спокойно, какая-то часть меня говорила, что они не победят, их очень мало. Тут одного из Женькиной армии, парня из «ФЕ» ударили промеж ног. Он заныл, схватился за мошонку и рухнул на землю. А враг все не успокаивался, он, рыжеволосый дохляк, пинал пацана по спине в области почек, если получалось, то по затылку.
– Они же никого не оставят в живых, – ошарашено сказала Урсула.
В сердце кололо от одной лишь мысли, что после праздников я приду на практику один. Я посмотрел на девушек. Они, будто находили под гипнозом, смотрели за дракой со слезливыми глазами. Кто-то не сдерживался – слезы стекали по щекам и растворялись на земле. Милана. Она первая, кто заплакала, когда увидела, что Костю повалили трое парней, предварительно ослепив его и огрев доской, которая раскололась после удара. Она так рыдала, хотела побежать к своему парню, но девочки держали ее, кричали ей, что ее и не заметят – уложат с кем-нибудь за компанию.
Так выглядит любовь, спрашивал я у себя, вот такая она, любовь? Мы любим, радуемся, когда человек, к которому мы испытываем самое сильное чувство из всех, сидит рядом и улыбается тебе. И когда один из вас подвергается угрозе, и неизвестно, что за собой повлечет это избиение, какие осложнения, последствия могут возникнуть после, второй чувствует страх, стремиться уберечь первого, если он это может. Да даже если не может, он все равно будет рядом, примет удар.
Не хочу, чтобы Милана стояла там. Я хочу, чтобы Костя, очнувшись, видел ее перед собой, а она улыбается и плачет от радости одновременно.
Я не стал медиком, но я же мог помочь Коле…
Женя отмахивался от двух врагов, они хотели помочь своему рыжему другу добить Костю, но тут вмешался он.
Бой расплодился по всему мотодрому. Каждый студент-медик брал на себя по три человека. Уложил одного, добивал как попало, а потом принимался за другого, если его, конечно, не успевали застать врасплох ударом в спину. Стоило отделаться от одних, как из второй толпы, которая изначально осталась стоять на месте, выбегало еще несколько человек и начинался второй раунд.
Женя кидался землей, подбегал к одному из врагов и огревал голову краном. Принявшие, такие удары, падали навзничь. И так Женя положил троих, пока не столкнулся с двумя парнями, которые хотели избить Костю. Они напали одновременно. Женя взмахнул краном, но порезал только воздух. Один из противников выбил кран, ударил по челюсти, а второй пнул прямо в бедро травмированной ноги.
Костя и Руслан держались вместе, пока в одного из них, а именно в Родю, не прилетел камень. Парню порвало губу, и он с рыком накинулся на двоих дохляков одновременно. Схватил одного за голову и стукнул о голову второго. Хотел вернуться к Костяну, но тут за ноги схватился еще один парень, а другой, ударив в кадык, толкнули на землю.
Костя уже хотел побежать к нему как в глаза прилетела мокрая земля, а затем и без грязи в глазах потемнело. Остановился и почувствовал, как земля уходит из-под ног. Костя хотел подняться, но тут же получил ногой по животу и длинной доской по затылку. Доска сломалась, а трое парней пинали Костяна. Одногруппник закрыл голову руками, сложился в позу эмбриона и остался лежать так.
– Милана, стой! – закричала Урсула.
Я повернулся в сторону девочек, которые не успели остановить Милану, бегущую вниз по склону к Коле.
«Они же тебя зашибут, – думал я, сбегая вниз. – Остановись! Стой!»
Ноги едва касались земли, я мог полететь вниз, оттолкнувшись от земли и приземлиться только на поле. Кое-как я смог догнать Милану, схватил ее за руку.
– Пусти меня! – закричала она.
– Здесь жди, – огрызнулся я. – Вы что, вызвать полицию забыли?!
Милана ничего не ответила, только смотрела через меня, словно я стеклянный. Смотрит на Костю, заливается слезами.
– Блять, – процедил сквозь зубы, смотря на поле, больше похожее на грязевую яму, где валялись и бегали свиньи, измазанные грязью и кровью, смешанной с юношескими слезами. – Вызывайте ментов, пусть все, на хрен, вызывают! Чтоб каждая мусорская тачка была здесь через несколько минут! – И я побежал дальше вниз, к мотодрому.
Голова болела в области затылка, разрасталась с каждой секундой. Костя уже не чувствовал спины, удары были, но они были сравнимы с хлопками при массаже спины. Уши режет свист ноги, которая ударяется концом в позвоночник или в почку. Костя пытается выиграть для себя одну секунду, всего мгновение, и этого будет достаточно для того, чтобы подняться и отбежать подальше. Но стоило Коле привстать, как он получил кроссовкой в нос. Пошла кровь.
Больше Костя хотел сейчас увидеть Милану, так как зрение медленно пропадало – появлялись мушки, огоньки, которые застилали собой небольшую щелочку между локтями, через которую было видно сражение. Руслан отбился от тех парней, которые уложили его, но не мог найти силы встать. Он судорожно держался за горло и медленно полз куда-то в сторону.
– Руслик! – кричал Костя.
И тут удары прекратились, один из дохляков упал на Костю и прокатился по земле.
Адреналин. Он течет по телу, заряжает мозг только одним – защитить одногруппников, поднять их на ноги, пока не приехала полиция.
Я толкнул одного из избивающих в спину, он полетел вперед, споткнулся о Костю и ударился о землю зубами. Другие два не успели понять, что произошло, и я напал на второго, поскольку третьего драчуна взял на себя Костя, ударивший противника в живот. Схватил его за олимпийку и потянул к себе, ударил прямо в челюсть, откуда вылетел резец.
Второй противник, которого я взял на себя, протаранил меня корпусом – снес с ног. Я проскользнул по мокрой земле, чувствуя холод всем телом. Видя, как на меня несется озлобленный дохляк, я вскочил на ноги и, скомкав комок грязи, бросил прямо в лицо противнику. Это не остановило парня, но уменьшило скорость, он чуть не поскользнулся на ровном месте. Я побежал. Но не на него, а от него.
Леня заметил, как его одногруппник, который предпочитал смотреть за стрелкой, сбежал по склону, помог Коле, но тут же побежал через все поле, куда глаза глядят, а именно в сторону стен. Он не мог допустить этого, побежал за человеком, которого считал своим другом и, наверное, за единственным, у кого была голова на плечах. Только сейчас Леня чувствовал, что не оно того не стоило.
Парень скрылся за стенами, а там скрылся в дебрях кустарников. Леня хотел перехватить его, сказать, чтобы он вернулся обратно, но тут увидел, что Женя лежит на земле. Тот сутулый, который приходил в колледж, пинал Женю, давил везде, куда только возможно было, в каждый незащищенный участок. Леня заметил кое-что еще – девчонки держали в руках телефоны, говорили в трубку.
– Андрюха! – крикнул через поле Леня одногруппнику, который только что ударил подошвой в лицо какого-то парня с пирсингом на носу и бровях. Алексей заметил Леняу. – Быстро за ними! И время, ВРЕМЕНИ мало!
Пора уходить, сообразил Леня, и побежал. К Жене.
Я не понимал, куда бегу. Мне просто нужно было бежать, а куда – неважно. Но противник все никак не отставал. Пробегая между серыми, старыми стенами, я чувствовал себя как в фильме ужасов. Жертва, слабый человечишка, столкнувшийся с какой-то немыслимой хренью, бежит по коридору, в надежде на спасение. И все это время его преследует монстр. Почему-то я представлял, что убегаю от Пеннивайза. Я не смог бы убежать от дохляка, он был быстрее меня, несмотря на то, что мяса на его костях было меньше, чем на моих. Увидел расщелину, скрытую кустарниками, на ходу влетел туда, рассчитывая, что не поцелуюсь со стеной. Открыв глаза, я увидел, что нахожусь по другую сторону стены. Я не знал, побежит ли преследователь таким же путем, или пойдет в обход, или повернет обратно.
И тут со стены набросился «Пеннивайз». Повалил меня всем свои весом, и сам потом прокатился по земле.
Ноги стали ватными, а сердце заныло. Не был бы я уверен в своих возможностях противостоять дрыщу, я бы уже упал на колени в обоссанных штанах, заныл, моля не бить. Но мне нужно было вернуться к остальным, не хочется сбегать с поля, не убедившись, что все выбрались, и не попадут к полицейским. Костя еще ладно, если в нем остались силы, он вывезет парней в соседний квартал, а там как пойдет.
Парень чьи волосы напоминали сосульки вскочил на ноги, побежал на меня. А я на него. Устал бегать, не от ответственности и взрослой жизни уношу ноги.
Мы вцепились друг в друга, столкнулись. Человек может найти в себе силы, если верит, что он справится, обязан, иначе нельзя. Так получилось, что на земле лежал враг, он царапался, как маленькая девочка, кричал что-то бессвязное. Я не мог нанести ему удара, узнал, что, позволив себе действовать кулаками, лишу себя защиты. Это будет больно…
Я надеялся, что больно будет не только мне, но получилось так, что я навредил только себе. Голова закружилась. Меня раскалывало на части, и я провалился в темноту между двумя долями головы. Замечаю, как отдаляюсь от врага. И он поднимается, встряхивает руки и бьет меня прямо в челюсть. Металлический вкус крови заполняет рот. Провожу языком по зубам, вроде держатся.
Падаю.
С волос-сосулек падают капли, юноша устало смотрит на меня и вот уже приближается, чтобы добить.
Черно-красное пятно проносится между мной и врагом, цепляется за парня и сносит его с ног. Алексей.
Я медленно поворачиваю голову, обнаруживаю, что лежу на земле. Алексей ударяет ногой в грудную клетку врага, и тот, скукожившись, ложится на бок. Одногруппник отходит на шаг назад и бьет ногой прямо в возможное расположение ануса. Больно – жопой принимать удар, а если от ноги – так, наверно, вся прямая кишка сложится и влетит в нисходящий отдел толстого кишечника.
Алексей подходит ко мне, подает руку. Тянусь, словно сейчас перемещусь из этого дерма в Рай.
– Ну, – осматривая меня, сказал Алексей. – Зубы на месте, и челюсть также. Целый.
– Ага, – сказал я. – Да, спасибо, Леша.
– Было бы за что. Все по плану – защищаем друг друга, – Алексей ухмыльнулся.
Со стороны «Каскада» вопили сирены. Со стороны улицы, где стояли три высоких дома муравейника-близнеца, вопили сирены.
– Пора уходить, – сказал Алексей с тревогой в голосе.
Женя бился, и у него были все шансы выйти из драки целым. Если бы не нога. Как только нога потеряла чувствительность, он поскользнулся. Над ним нависли четверо человек. Женя не успел сгруппироваться. Хоть бы кто увидел, что сейчас произошло. План. Нужно придерживаться плана!
Только вот изначально, сразу, когда студенты столкнулись с друзьями Петра, все пошло прахом. Их разделили, разметали по всему полю, чтобы было легче.
Женя не успевал сообразить, сколько ног, откуда, куда. Один удар в… Уже новый в… В поясницу, а откуда… А удар в лопатку откуда взялся, кто пнул?
Сердце колотилось, только его Женя и слышал. Дыхание, Женя думал, что перестал дышать. Столько ударов, казалось, что сейчас каждый орган, каждая часть тела будет забита настолько, что травмированная нога покажется вполне себе здоровой. Тут один удар нашел печень. Тупой звук и воздуха как ни бывало. Желчь подступает к горлу. Сейчас вырвет…
– В очередь, суки, по одному выебу! – кричал кто-то сиплым голосом. Костян прибежал. Отбился, и сейчас Женьку поможет отбиться.
Женя закрыл глаза. Все тело начало болеть, когда удары прекратились. Он слышал крики, мат, угрозы отыметь в задницу. Но кто там это кричит так? Не Леня, случаем? Парень поднял голову, увидел, что Леня размахивает сломанной ножкой от гладильной доски, бьет, как дубиной, по лицу. Костя наносит удар за ударом в живот пацана со сломанным носом и запекшейся кровью на половину лица.
Я и Алексей бежал к парням, они не вынесут Женю – заняты его прикрытием. Надо это сделать. Краем глаза я заметил, что в бой идут последние три пацана, включая сутулого, который отступил назад после короткой стычки.
– Руслик! – кричал Костя. – Руслик, черт, качаешься, качаешься, а избили тебя!
– Тебя тоже на подиум не вывести, – сказал Руслик, хрипя, словно по металлу.
Костя и Руслан накинулись на оставшихся врагов. Леня подбежал к Жене, хотел поднять, но тут же получил ногой в спину. Обернувшись, увидел высокого пацана с складным ножом.
Студенты из «ФД» и «ФЕ» присоединились ко мне, они только что отбились от последних врагов.
Ноги заныли, страх охватил конечности, когда я увидел, вознесенный нож над Женей.
Леня налетел на высокого пацана, кое-как смог отбросить нож, но сам порезал руку. Алая кровь вытекала из ладони и стекала к земле, или к запястью. Смотря как Леня пытался защитить Женю.
Враг взмахнул ножом. Если бы Леняя поторопился, то нож полоснул бы его по груди, а так – испортил куртку. И так еще несколько взмахов, пока Леня не посчитал нужным протаранить противника. Протаранил, но получил удар в плечо.
Леня закричал.
Герда бежала вниз. Вой сирен полицейских машин только подгонял ее, заставлял бежать, несмотря на грязь и холодный ливень. Девушка поскользнулась, упала на колено. Но она продолжала бежать к раненному Льву.
Костя выбил два зуба сутулому пацану. Во рту парня осталось большая черная дырка, растущая с верхней десны, откуда раньше появились два больших резца. Последний удар – в солнечное сплетение, – отбросил сутулого назад. Костя повернулся, увидел, как Леня падает на колени, хватаясь за кровоточащее плечо.
– Сюда, живо! – кричал Руслан в мою сторону.
Сирены все ближе, уже проезжали кольцевую ниже «Каскада».
Подбежав, я увидел, как Леня, корчась от боли, ползет к Жене. Высокий парень был окружен, но у него в руках все еще был нож, который переливался кровью.
Девушка никогда и никого не были. Может, отвешивала подзатыльники, но это так, по-дружески. Но сейчас – Герда подбежала к высокому парню, который выше нее на целых две головы, со спины и ударила прямо в мошонку. Юноша упал, хватаясь за яйца. Он стонал, заливаясь слезами, он видел, как ошеломленные студенты из медицинской шараги смотрят на него. А через мгновение он видит перед собой туфли на сантиметровом каблуке. Поднимает глаза и видит девушку с черными мокрыми волосами, с глазами, наполненными слезами и злостью на него.
Резкий взмах ногой по ладоням – высокий боец убирает руки к голове. Три удара… какая есть уверенность, что после четырех ударов у парня ничего не раскололось? Ну, или на край, он не обречен вечно смотреть на девушек и ничего не чувствовать.
Леня чувствовал, как холодный ветер лезет в рану. Было больно, но он знал, что ничего страшного, если его сейчас же отвезут в больницу. Он не истечет кровью, не занесет в рану всякую заразу. Перед родителями он просто будет ходить в футболке, может, не заметят.
Он смотрел на Женю, который еле мог пошевелить руками и ногами. Они оба ослабли. Женя смотрел на Леню, и этот взгляд, наполненный слезами, просил прощение. Но Леня не принимал их, он сам пошел на это, попал под раздачу и защитил своего друга от прямого удара холодным оружием.
– Вытаскивай его отсюда! – знакомый голос. Леня. – Уносите его, уносите, мать вашу!.. Я сам!
Герда подбежала к Лене, взяла за целое плечо и подняла. Леня простонал, словно рана через него говорила, как ей плохо.
– В машину его, – сказал Костя. – Сука, – Костя обернулся и увидел две приближавшееся машины. – А план-то сработал!
Я перекинул руку Жени через спину, вторую взял Алексей, а Руслан схватился за ноги. Костя побежал по холму, к машине.
– Потащили, потащили! – командовал Костя, поднимаясь по холму.
Студенты из «ФД» и «ФЕ» взялись за Женю по бокам, так было надежнее.
На мотодроме поднимались побитые и грязные друзья Петра. Заметив, полицейские машины, они разбежались, кто куда. Одни карабкались по склону и бежали во дворы, кто-то скрылся в дебрях листвы, за которой скрывались частные дома с огородами. Кто-то так и остался лежать, как, например, тот парень, которого Леня избил кулаками, и тот, которому сделали яичницу из собственных яиц.
– В машину, ну же, – судорожно говорил Костя. Полиция бралась за лежачих на поле, но тут появилось еще две полицейские машины. – Бля. Занесли? – спросил он у нас Родей. Мы кивнули. – Леня, садись вперед, быстро!
Костя завел машину и дал задний ход. Полицейская машина ехала к нам. Костя успел завернуть во двор, а мы побежали через дорогу в сторону желтоватых хрущевок, где и прятались весь следующий час. Девушки бежали в другой двор. (О том, оказались ли они в безопасности, они отписали в интернете.)
– Вот так побили нас, – сказал Руслан. – Да, Лёха?
– М-да, – улыбнулся Алексей разбитыми губами.
Лени тянуло в сон. Глаза, будто заливал невидимый цемент, и все меньше сил остается держаться.
– Не отрубаться, – горланил на весь салон Костя. – Сейчас в больничку за помощью, а там посмотрим. Авось выпустят вас сегодня же.
– Костя-я-я-ян, – простонал Женя.
– Да, Женьдос, хорошо дрался. Молодец. А теперь заткнись, говорить будешь, когда тебя, героя, медички обслуживать будут. Сука, свали с дороги, крот, бля!
Машина резко завернула влево. В чистом от дождя окне были видны стены больницы.
Леня прислонился к холодному стеклу. Глаза медленно опускались вниз, Леня наблюдал, как кровь разрастается по рукаву, а оттуда, по капельке, марает джинсы.
В глазах потемнело.
«Пелагея, – обращался к ней Женя, слыша звук открывающейся двери над головой (он лежал в салоне, сзади), – прости меня».
========== Глава 15 ==========
Май начался с холодной погоды. Только к вечеру становилось теплее на пару часов, пока солнце не уходило за горизонт. В первый день была демонстрация, с которой я сбежал вместе с Колей, Русланом и Марком. Они пошли в кальян-бар около залива, а я вернулся домой.
Руки и ноги все еще болели после драки, будто она закончилась пару часов назад. Удивляюсь стойкости Кости и Руслана, которые были хорошо побиты. На демонстрации они шли с высокоподнятыми головами, показывая пожелтевшие синяки и ссадины. После того, как Костя отвез Женю и Леню в больницу, он созвонился с Милой, они встретились, а дальше… без понятия. Я не лез в чужие отношения. Может, любил их прощупывать, так – поверхностно, но дальше не заходил.
У меня самого был небольшой синяк, разросшийся от левой части подбородка до нижнего края скулы. Вернувшись с драки, мама и папа спросили у меня, где это я так навернулся. Сказал, что с лестницы полетел, а все потому, что кто-то не поставил табличку с предупреждением, что пол мокрый. Все праздники я не мог открыть рот, чтобы не чувствовать боли. Жуешь шашлык – больно. Зеваешь – больно. Разговариваешь – невыносимо больно.
***
Пар больше не было – пришла практика по сестринскому делу. Первое, что интересовало группу «Леч Д» – это то, какой преподаватель нам попадется. У подгруппы, в состав которой входили: Милана, Марк, Виталя, Вера, Пелагея, Алина, Надя, Инга и Каролина; была Воробьева (я знал только фамилию). У моей группы все выглядело туманно, мы узнавали от Герды, кто будет у нас преподавать. Узнав, кто, некоторые сразу интересовались, добрый ли препод или нет. А зачастую нам попадались хорошие учителя, а иногда слова не оправдывались, т.к. опираться приходилось на слухи из общежития. Герда узнает, кто учитель, далее Алексей или Урсула спросят у старшекурсников (в основном у медичек), хороший ли этот препод, и рассказывают нам в общей беседе.
Светлана Евстахиева – наш преподаватель. Фамилия была странная, поэтому она сразу вылетела у меня из головы.
Мы сидели в общежитии, в учебном крыле на первом этаже. На часах двенадцать часов. Я осматриваюсь. Кабинет был маленьким, одну часть стены занимали шкафы с документами, книгами по медицине и прочим. Окно выходило на один из корпусов медфака, где в последнее время было тихо и безлюдно.
– Экзамены, – пояснила тогда Дарина.
– Хорошо живется им, медфакафцам, – сказал Костя. – Сдали экзамены еще до наступления лета, и все. Заслуженный отдых.
– Вот именно, что заслуженный, – сказала Герда. – У них, сам знаешь, программа хлеще нашей. Мы так, поверхностно проходим многие вещи. И экзамены, следовательно, тоже должны в другое время.
– Теть Герда, а как бойцы наши поживают? – усмехнулся Костя.
Костя видел, как медицинский персонал берется за Лёню и Женю. В тот вечер Костя спросил, стоит ли ждать своих друзей, хотя бы одного из них. Но ему ответили, что лучше поручить это дело семьям ребят. Парень не знал, как обстояли дела у Лени и Жени, когда за ними приехали предки (мигом примчались). Никто из парней не выходил на связь. По крайней мере они не писали в беседу.
– Еще раз твой язык повернется обратиться ко мне так, – сказала Герда, застолбил свои темные глаза на Коле, – и я, честно, ударю тебя со всей дури.
– Ха, можешь не говорить мне этого, Герда, – сказал Костя, перекидывая ногу на ногу. – Видел, что было тогда, и скажу – на хрен, себе дороже шутить так над тобой.
– Вот и умница, – улыбнулась Герда. Девушка вздохнула, сказала: – Леня в полном порядке. Помощь ему оказали, но какое-то время ему придется ходить с перевязанным плечом.
– И когда он придет?
– Говорит, что сегодня. Хотя, черт его знает, придет ли. У него справка до конца следующей недели. Леня придет только, если ему позвонит Евстахиева, – пулей сюда прибежит.
– А Женек? – спросил Руслан. – Ты же его тоже отвез, Костян. Где он теперь? Не выкинул случаем во время поездки? – заржал.
– Шутник гнойный, – огрызся через улыбку Костя. – С ним тоже, должно быть, все нормально. Хотя, я без понятия. Он кому-нибудь писал вообще?
– Предположим, что мне, – сказал я, сняв наушники, из которых доносился Skrillex.
Женя писал мне только один раз, сказал, что вернулся домой. Но не прям домой, а к сестре. И единственное, что его интересовало, это то, как поступить с Пелагеей. У него есть несколько дней, но побои не заживут так быстро. Большая часть будет красоваться в виде желтоватых пятен или небольших шрамов, похожих на царапины. И тогда староста узнает, что Женя соврал. Ему не хотелось выпускать правду на волю, ведь тогда он лишится любви, которая и так досталась ему через бой. Иронично, думал я в тот день, получить девушку после драки, а затем лишиться ее из-за драки. Какая жалость.
– И как он там? – спросил Костя.
Ответил, что все нормально. Насчет его отношений, который трещат по швам, я ничего не говорил.
Учительница, Светлана Евстахиева, пришла спустя полчаса от назначенного времени. За это время группа успела обсудить прошедший бой, подумать немного о надвигающихся экзаменах, а также устать. Уж что-что, а уставать от безделья мы умели.
Герда взяла на себя роль старосты, и единственное, что от нее требовалось – это узнать, когда приходить. Домашнее задание группа узнавала в конце каждого занятия. Светлана Евстахиева давала нам паспорта – список манипуляции с точным алгоритмом их выполнения, – и уходила по делам к студентам-медсестрам. Группа оставалась одна практически на все занятие, за это время она должна была научиться одному определенному навыку, следуя указаниям в паспорте.
Никто ничего не делала. Кто-то один, например, Урсула выходила из-за стола и выполняла манипуляцию на манекене. Позже, поняв, как все это выглядит, кто-то выходил и практиковал навык. Получалось, но манекены были так изуродованы за столько лет, что материал, в который приходилось вводить иглу просто был кучей ошметков. Рука для внутривенной инъекции была исколота, порвана настолько, что «вена» была видна, и ее не приходилось нащупывать. Ввел под нужным углом (10-15˚). Трубка, которая исполняла роль вены, была твердоватой, поэтому вводить иглу было трудно. С настоящей веной так бы не прошло.
– Не уколи пальчик, Руслик, – говорил Костя, когда одногруппник вводил лекарство из ампулы. – Уколешься – заразу подцепишь.
– Тогда мне нужно вколоть иглу только после того, как она вышла из пациента, – сказал Руслан, наполнив шприц лекарством. – Хрен его знает, кто там вену или жопу свою подставляет под иглу.
– Воздух выпустил? – спросила Герда.
– А то, – не отводя взгляд от иглы, ответил Руслан. – Пузырьков нет, все в норме. В жопу… прошу прощения, внутримышечно вводим иглу под углом 90 градусов, на две треть. В вену под углом десять-пятнадцать, на одну треть. – Руслан нажал на поршень и выпустил прозрачную жидкость из шприца во флакон. – Все, на хрен. Я готов сдать манипуляцию!
– Зато я нет, – сказал Костя. – Дай, жопку манекену проколю.
– Эй, слышьте, – отозвался Руслан, – а у нашей училки здесь тайный продовольственный клад!
– Что там? – спросила Герда. Она приподнялась, чтобы увидеть, что делает Руслан – открыл маленькую дверцу одно из шкафов и вытащил чипсы и «кока-колу».
– Никто пить не хочет? – усмехнулся Руслан.
– А если зараза какая там? – насторожилась Дарина. – Мало ли…
– Не узнаем, пока не попробуем.
Если бы не Руслан и Костя, думала Герда, то сейчас бы в кабинете царила тишина.
