Текст книги "Не тот маркиз (ЛП)"
Автор книги: Вивьен Лоррет
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)
Крепкий, как трость, но замаскированный под зонтик, чтобы защитить ваше тщеславие.
Б.
Она ахнула и посмотрела на лорда Халлуорта, только чтобы обнаружить, что он направился к двери, собираясь уходить.
– От вас?
Он наклонил голову.
– Учитывая тот факт, что мы друзья, я хотел загладить свой скептицизм по поводу вашей травмы.
Было что-то в том, как он удерживал ее взгляд, что заставило ее покраснеть с головы до ног. Возможно, это было просто из-за теплой температуры в комнате. Или, возможно... это было потому, что Мэг упомянула, что они посетили три разных магазина. И все ради нее.
– Это ужасно милое извинение.
– Как скажете, – просто сказал он.
Она отвернулась, чтобы он не увидел, как она покраснела, и провела кончиком пальца по нежным перьям.
– Означает ли это, что мне удалось развеять все ваши подозрения в том, что касается меня?
Ни его ответ, ни нотка веселья в его голосе не удивили ее, когда он сказал:
– Боюсь, что нет.
Она кивнула, полагая, что он закоренелый скептик. Но со временем она убедит его.
– Мне действительно не стоит принимать этот подарок. Есть правила приличия, которые нужно соблюдать. В конце концов, я не могу себе представить, что вы позволили бы Мэг принять такой продуманный подарок от джентльмена, независимо от причины.
Он не ответил, а когда она снова посмотрела на дверной проем, его уже не было.
Элли со вздохом откинулась на спинку дивана, гадая, что бы это могло значить. Но, конечно, учитывая, что зонтик был от самого неуловимого холостяка Лондона – мужчины, который не был заинтересован в браке и не желал доверять новообретенной подруге своей сестры, – это вообще ничего не значило.
Тем не менее, этот эпизод, возможно, стоит записать в свой блокнот. Если бы она только знала, где он.
Глава 6
“Джентльмены – существа загадочные. Дебютантка должна смириться с этим неопровержимым фактом”.
– Примечание к «Брачным привычкам местного аристократа»
Брэндон не знал, почему он до сих пор не вернул маленькую записную книжку мисс Пэрриш.
Прошла неделя с тех пор, как он впервые засунул ее во внутренний карман пальто. Неделя, в течение которой Мэг ходила с визитом в городской дом на Аппер-Уимпол-стрит. Он мог бы отдать ее своей сестре, когда высаживал ее из экипажа для утреннего визита, или оставить у слуги, когда приезжал за ней.
И все же он так и не вспомнил об этом.
Поэтому каждый вечер он вынимал из кармана записную книжку размером с ладонь и клал ее на мраморную крышку прикроватного столика. Затем каждое утро он засовывал ее в чистый пиджак и говорил себе, что проследит, чтобы ее немедленно вернули.
Он никогда не планировал ее читать.
В конце концов, он согласился быть ее другом. Ему не следовало вторгаться в ее личную жизнь. Или, по крайней мере, в тот момент, когда он понял, что страницы содержат личные мысли мисс Пэрриш – вместо сборника стихотворений, который он ожидал найти, – ему следовало сразу же закрыть ее.
Но он этого не сделал.
Он хотел бы сказать себе, что впервые открыл потертую кожаную обложку, когда был один в своем кабинете, из чувства долга перед сестрой, из потребности защитить ее от незнакомки, о которой он очень мало знал. Однако, поскольку он ценил честность, он отказался лгать самому себе.
Правда заключалась в том, что ему было любопытно больше узнать о мисс Пэрриш. И не только из-за ее дружбы с Мэг.
Он хотел узнать о ней больше: о внутренней работе ее разума, о том, как она проводит свободное время, и почему от ее румянца у него текут слюнки. Его мысли были поглощены формой ее рта, этой соблазнительно пухлой верхней губой, и потребностью почувствовать, как их губы подойдут друг другу. Он хотел попробовать на вкус ее вздох, ее язык, этот крошечный трепещущий пульс сбоку от ее горла.
Но больше всего ему хотелось знать, почему он все еще чувствовал себя так после того, как прочитал этот чертов блокнот.
Он все еще не был до конца уверен в цели содержания, написанного на страницах аккуратными женскими каракулями. Хотя, похоже, это был сборник ее наблюдений за джентльменами. На самом деле, довольно большого количества джентльменов. Страницы за страницами о том, как они стояли, разговаривали и жестикулировали руками.
Но больше всего его раздражали последние записи. Там было написано:
Предложения
Первое, за живой изгородью:
“Я больше не могу позволить, чтобы между нами стояло отсутствие состояния. Мне все равно, что скажет моя семья; я должен сделать тебя своей женой”.
Чего ему не хватает в продуманности, хватает в страсти – два вздоха, ни одного обморока.
Второе, в беседке:
“Я необъяснимо влюблен в тебя. Пожалуйста, окажи мне честь стать моей женой”.
Немного банально и не так романтично, как хотелось бы – ни вздохов, ни обмороков.
Третье, у фонтана:
“Ты заключаешь в себе каждый солнечный и лунный лучи. Ты в каждой капле дождя, падающей с небес. Ты в каждом моем вздохе и биении моего сердца. И если я позволю пройти еще одному мгновению, не взяв тебя за руку, тогда в этом мире для меня ничего не останется.”
Самое лучшее за день! – три вздоха, один обморок.
Брэндон читал эти слова столько раз, что теперь они были выжжены на его роговице и набились в серое вещество, как вата в ствол мушкета.
Если бы ему нужны были доказательства ее двуличной натуры, то они были на этих страницах – страницах, которые даже сейчас лежали у него в кармане. Он чувствовал, как они шлепают его по левой стороне груди при каждом твердом, взволнованном шаге по мокрому тротуару возле Риджентс-парка.
Прошло не больше часа после рассвета. Восходящее солнце пряталось где-то за непроницаемой пеленой серых облаков, давящих на город. Воздух был тяжелым, обугленным и спелым, что казалось идеальным дополнением к дьявольскому настроению, в котором он пребывал всю неделю.
Бесчисленное количество раз он хотел показать Мэг содержимое записной книги. Чтобы доказать, что ее предполагаемая подруга, очевидно, была просто очередной охотницей за мужем. Но он этого не сделал.
Вполне возможно, что мисс Пэрриш испытывала искреннюю привязанность к его сестре. На самом деле, если судить по этой книге, она была вполне способна испытывать привязанность к большому количеству людей одновременно. Вполне способна, с горечью подумал он.
Трое! Эти бедняги. Они, вероятно, понятия не имели, что она переключилась на другую цель и вместо этого расставила ловушку для самого неуловимого холостяка Лондона.
Очевидно, это означало, что она была такой же, как все остальные, – женщиной, хорошо поднаторевшей в хитрости, которая заманивала мужчин в ловушку ради развлечения, намереваясь отвергать их предложения до тех пор, пока не появится желанная добыча.
Он не мог не задаться вопросом, какое из этих предложений исходило от таинственного Джорджа.
Рядом с беседкой?
За живой изгородью?
Или у фонтана?
Или... был ли Джордж просто уловкой, которую она использовала, чтобы заставить мужчину поверить, что у нее нет скрытых мотивов и что она не хочет ничего, кроме его дружбы?
Руки Брэндона сжались в кулаки. Он ненавидел себя за то, что ее, казалось бы, бесхитростная просьба заинтриговала его. Почему он позволил ей провести себя, как муху, попавшую в красивую паутину? Какой же он дурак!
– Это вы, лорд Халлуорт?
Он вздрогнул, узнав мягкий голос. Твердые подошвы его ботинок замерли в тот момент, когда его взгляд остановился на самой обитательнице его мыслей.
– Мисс Пэрриш, – сказал он лицу, обрамленному открытым окном припаркованного экипажа. – Что вы делаете на улице в такой час?
Пара темных бровей изогнулась, услышав обвиняющие нотки в его голосе.
– Я не знала, милорд, что вы властвуете над рассветом, а также над гусями, за которыми я только что наблюдала у пруда.
– Я хотел сказать, – исправился он, – что я думал, вы будете отдыхать, как рекомендовал Локвуд.
Из-под изогнутых полей соломенной шляпки, перевязанной красной лентой, она проницательно изучала его, словно размышляя, была ли его резкость прикрытием для искреннего беспокойства – что, конечно, было не так, – или он был недоволен ее появлением.
Должно быть, она выбрала первое, потому что склонила голову в быстром прощении.
– Сейчас мне значительно лучше, и мне захотелось подышать свежим воздухом после недели безделья. И чтобы помочь мне в моей первой вылазке, мой... друг одолжил мне довольно прочный зонтик.
Она подняла ручку упомянутого предмета так, чтобы его было видно, как будто резная голова какаду постоянно находилась в ее руке.
Эта мысль согрела его... Пока он не почувствовал, записную книжку в своем кармане.
Прежде чем он слишком увлекся ее хорошо отрепетированными чарами, он достал маленький кожаный фолиант и поднес его к ней.
– Я забыл отдать это вам, когда мы виделись в последний раз. Очевидно, моя сестра унесла ее, когда вы были ранены.
– Моя записная книга!
Мисс Пэрриш сжала ее в руке, затем прижала к своей красивой груди.
– Слава святым. Я искала ее всю неделю. Я думала, что потеряла ее.
Ее безоговорочная радость никак не повлияла на его настроение. На самом деле, оно стало еще хуже, резонируя низким громоподобным рычанием.
– Нет, я уверен, вы бы не хотели потерять отчеты о своих многочисленных завоеваниях.
– Моих завое... – она замолчала. Ее рот плотно сжался, а ресницы в недоумении сомкнулись. Затем, внезапно, выражение ее лица прояснилось, губы приоткрылись в удивленном смешке.
– Вы подумали, что это... что я вела... какой-то подсчет? О, это слишком забавно.
– Правда?
Не тронутый золотым блеском в ее взгляде, он почувствовал, как его челюсть окаменела.
Через мгновение она протрезвела и издала измученный вздох.
– Я нахожу вашу непостоянную натуру довольно загадочной.
– Я уверен, что так и есть, – сказал он. Она, вероятно, привыкла к тому, что мужчины слащаво улыбались, когда она обвивала их своим шелковым коконом.
– Да, действительно, – лаконично заверила она. – Вы способны на такую галантность и великодушие, что лишаете меня дара речи. И все же большую часть нашего знакомства вы были необоснованно сердиты на меня. Если этого недостаточно, то сегодня утром у вас, похоже, сложилось впечатление, что я способна вскружить столько голов, что обладаю навыками циркача, крутящего тарелки. Полагаю, вы ожидаете благодарности за лесть. Но я этого не сделаю. Я скажу только, что это, – она указала на блокнот, – мое исследование для книги, которую мы с подругами пишем.
Он скрестил руки на груди, не желая, чтобы его снова обманули.
– Для книги.
– Брачные привычки местного аристократа, если быть точной, – сказала она с кратким, взволнованным кивком.
– Это мои наблюдения за джентльменами, у которых есть матримониальные интересы. Ничего такого, что могло бы заинтересовать вас, я уверена. – Она фыркнула. – И как вам не стыдно читать чужие записи.
Что-то шевельнулось в глубине его сознания.
У него было смутное воспоминание о том, как однажды вечером за ужином Мэг без умолку рассказывала о многочисленных достижениях мисс Пэрриш, среди которых были доброта, великодушие, способности швеи... и автор руководства для дебютанток и их чрезмерно заботливых братьев. Однако в то время он только что закончил просматривать страницы записной книги и, несмотря на то, что был задет за живое, отказался слышать какие-либо похвалы в адрес жительницы Аппер-Уимпол-стрит.
Но теперь он задавался вопросом... Могло ли быть, что содержимое этой записной книги было просто своего рода исследованием?
Если это было правдой, то, в конце концов, она не играла с этими мужчинами – или с ним – в конце концов. Возможно, никакой паутины и не было.
Разжав руки, он шагнул ближе к карете.
– Я снова был довольно груб, не так ли?
– Совершенно верно.
Складка между ее тонкими бровями нахмурилась от продолжающегося раздражения. Ее бранящий тон, вероятно, предназначался для того, чтобы поставить его на место. Однако, без ее ведома, это возымело обратный эффект.
Сразу же темное облако в его мозгу рассеялось. По медному блеску ее глаз он почувствовал, как первые лучи янтарного солнца согревают его, как глоток коньяка дождливым вечером.
Дебютантка, которая намеревалась заманить его в ловушку, не упустила бы такой возможности кокетливо надуть губки или захлопать глазами, чтобы намекнуть, что милое проявление характера – это худшее, чего он мог ожидать. Но мисс Пэрриш не сделала ничего подобного. Она откровенно выражала каждую свою мысль и эмоцию. Ничего не скрывая.
Он нашел это необычайно привлекательным.
– Я полагаю, что мое поведение этим утром принесло бы, – он бросил взгляд на записную книгу, – ноль вздохов и ноль обмороков.
– Действительно, – сказала она, но уголок ее рта слегка дернулся, говоря ему, что он на пути к прощению.
Он, вероятно, не заслуживал этого после того, как выразил к ней такую враждебность. Он был взбешен ее обманом так, что это соперничало с любыми чувствами, которые он испытывал к другим женщинам в прошлом. И он даже не был уверен, почему именно с ней все было по-другому.
Он лишь знал, что находиться в Лондоне и терпеть скуку сезона на прошлой неделе, зацикливаясь на ее записной книге, было крайне утомительно. Однако в этот момент его наполнил заряд бодрости. Он заструился по его венам новой жизнью.
– Кажется, мне нужно еще раз загладить свою вину. Назовите вашу цену. Моя ложа в театре? Поездка в Париж? – спросил он, лишь наполовину поддразнивая.
– Вы мне ничего не должны, милорд. Я полагаю, каждый имеет право на несколько минут капризности, хотя некоторые больше, чем другие.
Пока она говорила, озорной блеск в ее золотистых глазах заставил его подойти еще ближе. Достаточно близко, чтобы уловить аромат сладкого клевера, который окружал ее. Он глубоко вдохнул, когда его рука коснулась оконной рамы.
Посмотрев вниз, он заметил, что кончики его пальцев в перчатках покоятся с ее стороны двери, а красная лента ее шляпки болтается всего в паре дюймов от них. Его охватило необъяснимое желание потянуть за нее. Развязать ее. Притянуть ее к себе и прижаться губами к ее губам.
– Тогда проведите этот день со мной, – сказал он низким и интимным голосом, когда его указательный палец потянулся, чтобы коснуться изогнутого края ленты.
Ее взгляд ошеломленно блуждал по его лицу, ресницы опустились, голос стал хриплым.
– С... с вами?
– Мы устроим пикник. Ничего утомительного, конечно. Я знаю идеальную поляну недалеко от города. И пока мы там, я даже помогу вам с вашей книгой.
Она моргнула в дремотном замешательстве, как просыпающийся сновидец.
– Моей книгой?
– Вы же хотите узнать больше о жизни мужчин, а я, – сказал он с усмешкой, – тоже мужчина.
Два розовых пятна выступили на ее щеках, соблазняя сладкоежку в нем.
– Я не уверена, что это разумно ... быть наедине... вместе.
Он не хотел, чтобы приглашение прозвучало так, будто он планировал скандальную интерлюдию. Или все-таки хотел?
Несмотря на это, в его сознании вспыхнул образ . Она лежит на спине, черные кудри разметались по одеялу на траве, ее розовые губы припухли от его поцелуя, а взгляд полон желания, которое она просто не могла скрыть. Довольный возглас одобрения вырвался у него из горла.
Неосознанно он взялся за ее ленту. Но когда их пальцы на мгновение переплелись, когда она выхватила красный шелк из его рук и скрылась в карете, он понял, что был слишком настойчив.
Странно. Это было совсем на него не похоже.
На самом деле, чем больше он думал об этом, тем больше понимал, что был сам не свой с тех пор, как они встретились. Временами он вел себя не по-джентльменски, угрюмо, а теперь чувствовал себя странно... примитивно.
Покачав головой, он вспомнил о воспитанных в нем всю жизнь манерах и вежливости.
– Простите меня за то, что я не упомянул свою сестру в этих планах. Я уверен, что Мэг хотела бы провести больше времени с вами и вашими тетями. Вы трое – это все, о чем она может говорить.
– Да ладно вам, мисс Пэрриш, – сказал он, цокнув языком, – вам нужно быть более убедительной. Уже слишком поздно начинать играть со мной в скромницу. Кроме того, я твердо намерен игнорировать любое проявление жеманности.
Она сразу же стала серьезной и усмехнулась.
– Ну да, изображаю скромницу. Я не из компании ваших гусынь, лорд Тщеславие. Дело в том, что мы с тетушками уже приняли приглашение совершить экскурсию по садам Зоологического общества.
– Очевидно, человек, пригласивший вас, не знает, что вы недавно поранились. Я уверен, кем бы ни был этот человек, он с готовностью отложит эту прогулку на другой день, – бросил он вызов, приподняв бровь, уже чувствуя себя победителем.
Она выдержала его взгляд и сказала как ни в чем не бывало:
– О, он знает.
– Он?
– Ммммм, – промурлыкала она с явно самодовольным кивком.
– Я уже заверила его, что достаточно здорова. С моей стороны было бы непростительно грубо принять другое приглашение.
Брэндон пристально изучал ее, вспоминая похожее выражение лица в тот вечер, когда он пригласил ее на танец, и она с радостью отказала ему. И он видел такое же выражение в парке на прошлой неделе.
– А речь случайно не о Джордже?
Тот самый таинственный человек-невидимка, который так и не пригласил ее на вальс и не потрудился появиться в своем фаэтоне? У которого, по-видимому, не было ни фамилии, ни титула?
Чем больше он думал об этом, тем больше склонялся к мысли, что мисс Пэрриш придумала Джорджа, чтобы поставить Брэндона на место. И теперь она, должно быть, чувствовала необходимость продолжать свою шараду. Это была уловка, которую он мог легко простить, поскольку она никак не повлияла на его настроение.
– Вам не нужно произносить его имя в такой манере, – сказала она.
– Я не понимаю, что вы имеете в виду. Именно так я всегда говорю "Джордж".
Она указала на него, ее глаза сузились.
– Вот опять. Слишком сильный упор на "дж".
– Ужасно, я знаю. Со школьных времен такая проблема, – согласился он с притворным самобичеванием.
– Я вечно разочаровывал своего учителя ораторского искусства. О, сколько упреков я терпел всякий раз, когда говорил о нашем короле, не говоря уже о гигантах, жирафах и особенно имбирных пряниках. Даже сейчас, спустя годы, я все еще содрогаюсь.
– Вы ведете себя глупо. С этого момента я больше не буду упоминать его имя в вашем присутствии.
Все лучше и лучше, подумал он, но кивнул, словно в глубоком раздумье.
– Вероятно, это к лучшему. Это действительно затрудняет планирование нашего пикника.
– Не будет никакого пикника, – заявила она, но твердость ее аргументов была потеряна из-за ее неохотного смеха.
– Я собираюсь осмотреть клетки с животными и, скорее всего, буду затоптана до смерти быком-брамином. Завтра это будет во всех газетах – Незамужняя женщина трагически погибла во время первого визита в Лондонский зоопарк.
– Первый визит? Это не может быть правдой. Мы с Мэг были там несколько раз, и кажется, что и вся Англия тоже.
– Возможно, но я там никогда не была. Обычно я предпочитаю мероприятия с гораздо меньшей вероятностью быть раздавленной или съеденной.
Он был уверен, что она дразнится, но нелепый портрет, который она нарисовала, натолкнул его на мысль. Обычно он терпеть не мог посещать мероприятия, где толпами собирались незамужние представительницы женского пола. Однако сегодня он собирался сделать исключение. Тогда он воочию увидит, кто такой этот Джордж. Или, скорее, существует ли этот человек вообще.
– А, – неопределенно ответил он. – Что ж, тогда полагаю, наш пикник придется отложить... на время.
Попрощавшись, он приподнял перед ней шляпу и пошел дальше, зная, что и он, и Мэг увидят ее гораздо раньше, чем она ожидает.
Глава 7
“Дебютантки, будьте настороже. Некоторые джентльмены немногим лучше, чем дикие звери в изысканных нарядах”.
– Примечание к «Брачным привычкам местного аристократа»
Через пять секунд после того, как Элли вошла под арку в садах Зоологического общества, она поняла, что должно произойти какое-то неожиданное бедствие. Она ненавидела арки. Их форма напоминала ей надгробия. И, следовательно, все, что она видела с этого момента, неизбежно заставляло ее задуматься о собственной кончине.
Ей хотелось, чтобы Джордж был здесь. Некоторое время назад он заскочил к ним, чтобы сказать, что бездумно сел за руль своего фаэтона с высокой посадкой, не подумав о количестве пассажиров, которые у него будут. Беспомощно пожав плечами и подмигнув, он спросил, не против ли они поехать в кэбе и встретиться с ним у медвежьей ямы.
Рядом с кровожадным медведем, из всех возможных мест для встреч!
Ее тети согласились, не моргнув глазом. И вот Элли стояла здесь, отделенная от этого самого зверя – и верной смерти – хлипким барьером из кованого железа и низкой каменной стеной.
Скептически оглядывая маленький прямоугольный вольер, она наблюдала, как черное мохнатое существо с пугающей скоростью карабкается по столбу в центре своего загона. Никто не говорил ей, что медведи так искусны в лазании! Что могло помешать ему перелезть через решетку, сбежать, а затем съесть особу, которая бездумно нарядилась в прогулочный костюм цвета меда?
Нервничая, она отступила на шаг.
Тетя Мэйв и тетя Миртл вернулись из соседнего киоска, где продавались маленькие булочки, чтобы кормить медведя и слона. Элли даже думать не хотела о слоне!
Тетя Мэйв проницательно изучала кондитерское изделие.
– Кажется неестественным кормить медведя булочками.
– Насколько я знаю, в дикой природе не так уж много булочек, – согласилась тетя Миртл, наклоняясь, чтобы понюхать. Затем она отщипнула уголок и попробовала ее.
– Не так уж и плохо.
– Немного суховато, – сказала Мэйв, оценивающе поджав губы.
– Но вкус достаточно приятный. Определенно лучше, чем те пылинки, которые леди Уолмсли подавала нам на днях к чаю.
Медведь наполовину спустился по шесту. Его хищные ониксовые глаза переместились на булочку, которую ее тетушки оценивали, кусочек за кусочком. Она могла поклясться, что слышала, как существо заскулило от тоски. Или, возможно, это была она... Потому что Джорджа по-прежнему нигде не было видно.
– Он придет, дорогая, – сказала тетя Миртл, но ее голос слегка понизился, безошибочно выдавая сомнение.
Элли притворилась, что не расслышала этого. Она ответила обнадеживающим кивком и снова огляделась по сторонам.
Недалеко от выставки лам образовалась толпа, занявшая проезжую часть, огибающую пруд. На мгновение она забеспокоилась, что на свободе разгуливает какой-то хищник. В конце концов, это не было чем-то неслыханным. Всего два года назад во всех газетах было сообщение о злополучном побеге слона с Эксетерской биржи. Ее пробрала дрожь, заставив присесть на каменную стену.
Джордж, сердито подумала она, почему это обязательно должен был быть зоопарк?
Рассеянно оглянувшись через плечо на рычащего медведя, она испугалась до полусмерти. Ужасное существо было прямо рядом с ней! Она с писком вскочила, схватившись за ручку зонтика, чтобы защитить себя в свои последние мгновения на этом земном плане. Смерть от обескровливания, несомненно, была всего в нескольких шагах!
Стоя в яме на задних лапах, медведь Тоби потянулся своими смертоносными лапами с длинными загнутыми черными когтями к кучке крошек, упавшей на край стены.
– Кыш! Кыш!
Говоря это, она смахнула крошки кончиком зонтика в конуру, наблюдая, как медведь жадно обнюхивает землю, обнажая ряды острых зубов, пожирающих дебютанток.
– Вы, сэр, представляете опасность для общества.
– Ты разговариваешь с этим медведем, Элли? – спросил знакомый голос у нее за спиной.
Мэг. Губы Элли мгновенно изогнулись. Она также почувствовала, как ее охватывает трепет при мысли о лорде Халлуорте, стоящем рядом со своей сестрой. Но нет, нет, нет, сказала она себе. Она не должна быть рада видеть его здесь. В конце концов, единственной причиной для его прихода было шпионить за ней. Как же ему не стыдно!
Однако, вместо того, чтобы возмутиться, она с нетерпением ждала возможности отругать его. Она приложила все усилия, чтобы скрыть ухмылку, отступая от ямы и медленно поворачиваясь.
– Да, так и есть. Этот медведь заслуживает надлежащей взбучки, так же как и твой—
Она резко остановилась, когда увидела Мэг, и только Мэг, стоящую перед ней.
– Мой брат? – спросила Мэг, ее голубые глаза искрились нескрываемым весельем.
– Не могу не согласиться. За то, как он постучал в мою дверь, причем слишком рано этим утром, он заслуживает того, чтобы его придушили за то, что он вырвал меня из идеального сна, чтобы сообщить, что у нас назначена срочная встреча. Он велел мне поторопиться, возвращаясь в мою комнату каждые четверть часа, чтобы проверить мои успехи. Затем, когда я, наконец, спустилась по лестнице, чтобы встретиться лицом к лицу с Брэндоном, наблюдающим за часами, он удивил меня новостью о том, что мы направляемся в зоопарк. И, как ты можешь видеть по моей повседневной шляпке и платью без цветов, я не одета должным образом для прогулки.
Тетя Мэйв прищелкнула языком, а тетя Миртл подошла ближе, чтобы ласково погладить ее по руке.
– Мужчины могут быть такими невнимательными.
– Особенно братья, – кивнула Мэг. – Усугубляя мое замешательство, он приказал кухарке упаковать большую корзину для пикника, которая ждет в карете, пока мы разговариваем. Честно говоря, я не знаю, чего ожидать дальше.
Тетя Миртл была в восторге.
– Пикник! Как это замечательно!
– Я действительно люблю хороший пикник, – согласилась тетя Мэйв, – особенно такой, на котором много мясного ассорти, пирогов с фаршем и острых сыров.
– О, и ты не должна забывать о пирогах, сестра, возможно, с клубникой. Или вишней с приятной глазурью из бренди. И я просто обожаю инжир с...
Тем временем Элли кипела от злости. Да ну его, этого самонадеянного павлина!
– И где он сейчас, скажи на милость?
Мэг указала на одинокий цилиндр из коричневого бобра среди толпы дам и их шляпок с перьями.
– Получает по заслугам. В настоящее время он вершит суд в центре довольно хищной компании гусынь.
– Боже милостивый! – заявила тетя Мэйв.
– У них что, совсем нет стыда?
– Очевидно, нет, сестренка. Да ведь вон та, что обвивает руками его шею, явно ничего не смыслит в тонкостях успешного флирта. Она никогда не очарует мужчину таким образом.
Мэг вздохнула.
– Я полагаю, мы должны спасти его. Слухи о том, что он готов жениться, ходят с тех пор, как он танцевал с мисс Кармайкл. Методы привлечения его внимания стали еще более возмутительными, чем раньше.
Когда они направились к толпе, Элли отбросила свою досаду – по крайней мере, на мгновение – и стала наблюдать за шокирующим зрелищем. Она была удивлена, что женщины не начали запрыгивать ему на спину.
Она неоднократно видела его в окружении женщин, но его поклонницы никогда не казались такими отчаявшимися. Часть ее злилась за него, в то время как другая часть злилась на него за то, что он позволял себя лапать. Почему бы ему просто не сказать, что его не интересует брак? В конце концов, ей же он этом сказал прямо.
– Ему всегда приходится сталкиваться с таким вниманием со стороны слабого пола?
Это объяснило бы его самомнение, подумала она.
– О, нет. До недавнего времени мы жили спокойной жизнью в Нортумберленде. Мы происходим из респектабельной семьи, но не очень модной. Наш отец был младшим сыном, чье богатство заключалось скорее в содержимом его сердца, чем в банковском счете. Титул принадлежал его старшему брату, моему дяде, а унаследовать должен был мой двоюродный брат.
Поскольку тетушки взяли за правило знакомиться с подробностями, касающимися каждого неженатого представителя аристократии мужского пола, Элли слышала, что почти десять лет назад с наследованием титула лордом Халлуортом произошла какая-то трагедия. Однако она не знала, что он потерял так много членов своей семьи. И Мэг тоже.
Протянув руку, она сжала руку своей подруги. Они обменялись сочувственными взглядами, которые не требовали слов, как будто их дружба длилась годы, а не дни.
Мэг мягко улыбнулась, прежде чем продолжить.
– Итак, когда Брэндон был моложе и не имел титула или большого состояния, у него были только мечты жениться по любви и завести собственную семью. К сожалению, у местной красавицы, которая украла его сердце, были гораздо более высокие амбиции.
Элли кивнула. Все в высшем свете слышали слухи о лорде Халлуорте и о той, что сбежала. Это было все, что она знала об этом. И все же, она задавалась вопросом, было ли в этой истории что-то еще.
Ее пристальный взгляд остановился на нем. Видя, как он стоит там, такой прямой, высокий и красивый, было почти невозможно подумать, что какая-то женщина разбила его сердце.
– Я представляю, что сейчас она полна сожаления.
– Возможно, – задумчиво ответила Мэг. – Хотя я действительно беспокоюсь, что он так и не нашел никого другого. Наша семья происходит из длинной череды браков по любви. Мы твердо верим, что, когда мы встречаем единственного человека, за которого собираемся выйти замуж, мы просто знаем. Мы чувствуем это от корней наших волос до мозга костей. Это называется "уверенностью Стредвика". Согласно преданиям, это должно работать с обеими сторонами, ошеломляя предназначенную пару внезапным и неопровержимым чувством осознания.
– И все же, уверенность твоего брата ввела его в заблуждение, – сказала Элли, немного лучше понимая его сдержанность.
Мэг вздохнула.
– Я часто задаюсь вопросом, что, возможно, мы с Брэндоном не получили свою долю легендарной уверенности.
У Элли не было возможности прокомментировать или успокоить свою подругу из-за гула голосов, когда они достигли окраины толпы, слыша, как респектабельные дамы практически предлагают своих дочерей.
– Вам нравится танцевать? Моя Агата грациозна, как лебедь!
– Моя Корделия – бриллиант чистейшей воды, и это только ее первый сезон. Только посмотрите на нее. Она отличный выбор, милорд!
– У меня три дочери. Берите столько, сколько захотите! Или возьмите меня вместо них.
Лорд Халлуорт, который до этого момента сохранял отстраненное выражение лица, выглядел ошеломленным, когда женщина бросилась на него.
– Держите себя в руках, мадам.
Он повернулся боком, чтобы протиснуться сквозь толпу.
– Я не собираюсь жениться ни на одной из ваших дочерей.
Пока он говорил, его взгляд искал пути к отступлению... пока не встретился со взглядом Элли. И задержался.
В то же мгновение ее сердце тревожно сжалось. Внизу живота тоже что-то странно забилось. Она положила руку на живот, чтобы подавить это чужеродное недомогание. Смутно она подумала, не подхватила ли она какую-нибудь разновидность медвежьей лихорадки, стоя слишком близко к обезумевшему от булочек зверю.
Лорд Халлуорт сделал два шага, но резко остановился, когда на его пути оказалась девушка.
– Моя Беатрис сможет исцелить ваше разбитое сердце. Она милая, как ягненок!
