Текст книги "Не тот маркиз (ЛП)"
Автор книги: Вивьен Лоррет
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)
Что с ней происходит?
Когда она взглянула на Мэг, к этой бурлящей смеси эмоций добавилось чувство вины. Ее подруга, несомненно, почувствовала бы себя преданной, если бы когда-нибудь узнала, что Элли, как и многих других, безумно тянуло к ее брату.
Поэтому она снова посмотрела на Брэндона, почти умоляюще, прося его прекратить эту суматоху вокруг нее. Но в ответ он только посмотрел на нее с той новой напряженностью, от которой у нее внутри ничего не прояснилось. От этого стало только хуже.
Подняв свободную руку, чтобы накрыть его ладонь, она убрала ее и произнесла простыми, если не сказать безличными словами:
– Благодарю вас, милорд.
Перемена в нем была едва заметной. Он медленно моргнул, изменил позу, затем тепло постепенно исчезло из его взгляда, и воздух стал прохладнее.
– Не за что, – сказал он с коротким кивком, усаживаясь на противоположную скамью, прежде чем передать ей шляпу.
– И, пожалуйста, простите мою бесцеремонность, мисс Пэрриш. Если вы захотите вернуться, то, я уверен, ваша подруга поймет.
Как поступил бы любой джентльмен, он отвернулся, чтобы выглянуть из кареты, тем самым дав ей время собраться с мыслями и привести в порядок свою одежду.
Желудок Элли скрутило в узел, когда он отстранился. По коже пробежал холодок, и пальцы неуклюже принялись застегивать пуговицы на спенсере. Она скучала по его теплу, по его прикосновениям. Ей хотелось потянуться к нему и снова услышать эти нежные слова, произнесенные шепотом. Что-то в глубине души подсказывало ей, что отказ от этого чувства было бы худшим, что она когда-либо могла сделать.
В это странное, сбивающее с толку мгновение она поняла, что часть ее изменилась – та часть, которая была уверена, что хочет только Джорджа. Внезапно она поняла, что зашла слишком далеко, чтобы возводить такой ничтожный барьер между Брэндоном и собой сейчас. Слишком, слишком далеко.
И это было ужасно.
– Я бы хотела продолжить путь, – тихо произнесла она напряженным и неуверенным голосом. Он взглянул на нее внимательным и пытливым взглядом, как будто, как всегда, мог прочитать ее мысли. Она слегка пожала плечами. – И я не уверена, что знаю, как пересечь этот мост, когда мы в следующий раз подъедем к нему.
Морщины на его лбу разгладились, и он медленно выдохнул. Его губы приоткрылись, как будто он хотел что-то сказать, но Мэг заговорила первой и снова взяла ее за руку.
– Не бойся, Элли. Мы поможем тебе. Правда, Брэндон?
Она увидела, как он взглянул на их скрещенные руки, и выражение его лица стало задумчивым.
Взглянув на Мэг, он кивнул.
– Конечно, мы так и сделаем.
Глава 23
“Пережитое тяжелое событие может открыть дебютантке глаза на новые возможности. Но есть искушения, которым она должна противостоять... если сможет”.
– Примечание к Брачным привычкам местного аристократа
Двухэтажный кирпичный дом Торли был окружен идеальным квадратом ухоженной лужайки и облицован тем же белым камнем, который обрамлял стройные симметричные ряды окон. Казалось, все было на своем месте. По обе стороны на равном расстоянии друг от друга росли два зрелых вяза, а по бокам их окружали можжевеловые топиарии, имевшие одинаковую форму и подстриженные с одинаковой точностью.
Элли все это казалось слишком совершенным, как кукольный домик на чердаке, спрятанный вдали от детской, где ребенок мог бы захотеть поиграть с ним.
Из писем Прю она знала, что Торли были требовательной парой, требовавшей совершенства во всем. Но почему-то, увидев дом своими глазами, Элли почувствовала себя неуютно. Если владельцы были так решительно настроены создать видимость совершенства снаружи, то какого же совершенства требовали от тех, кто жил внутри?
К тому времени, когда они подъехали к воротам, Джордж уже въезжал на узкую подъездную аллею, его блестящий черный скакун двигался быстрым шагом. Карета была вынуждена остановиться, так как он не направил свою лошадь в сторону.
– Ну вот, пожалуйста. Я ждал целую вечность – пожурил их Джордж. – А этот араб не любит стоять на месте.
На лице Брэндона дрогнул мускул.
– Мы выбрали более живописный маршрут.
С его стороны было любезно ничего не говорить о случившемся с ней. Это испытание само по себе было достаточно неприятным, но она определенно была не в настроении терпеть обычные поддразнивания Джорджа, когда дело касалось ее страхов.
– Вы могли бы предупредить меня заранее, – обиженно сказал Джордж.
Брэндон терпеливо вздохнул.
– Вам не следовало задерживаться на улице из-за нас. В конце концов, вы, кажется, достаточно хорошо знаете дорогу сюда.
Чем больше Элли слушала этот разговор, тем больше она начинала сердиться на Джорджа за то, как он безрассудно промчался мимо них по мосту. И, если уж на то пошло, за то, что он уехал без них, так и не обернувшись.
– Да, это странно, – сказала Элли, обращаясь к Джорджу. – Как ты узнал, где живут мистер и миссис Торли?
Лошадь под ним переступила с ноги на ногу, и он опустил взгляд, чтобы натянуть поводья, поправляя своего скакуна.
– Я же рассказывал вам, что мой управляющий присматривал недвижимость. Благодаря этому я знаком со всеми домами.
– Но я не помню, чтобы когда-либо упоминала их фамилию.
– Что ж, ты, должно быть, все-таки упомянула. Другого объяснения нет, – решительно сказал он и зашагал по подъездной дорожке, показывая дорогу. Снова.
Глядя ему вслед, когда карета тронулась с места, она подумала, что, должно быть, сказала ему. Или, возможно, он заметил адрес на одном из писем, которые она отправила Прю. На самом деле это не имело значения. В конце концов, все, чего она хотела, – это наконец увидеть свою подругу.
Как только экипаж остановился на краю ухоженной лужайки, дубовая дверь открылась и появилась Прю. По крайней мере, Элли думала, что это была ее подруга. Однако на самом деле она была такой бледной и хрупкой, что она на мгновение понадеялась, что ошиблась.
На женщине, стоявшей в дверях, было муслиновое платье с веточками, которое видело слишком много стирок. К тому же она похудела, ее высокие скулы и тонкая линия шеи были туго обтянуты кожей. Напряжение, вызванное разлукой и остракизмом, ясно читалось на ее нахмуренных бровях и в затравленно-голубых глазах.
И все же, несмотря на все эти перемены...
Брэндон помог ей спуститься. И она, и Прю быстрыми шагами двинулись по нетронутой дорожке из белого камня. Действительно ли прошел всего год с тех пор, как они виделись в последний раз? По ощущениям, прошло больше десяти лет.
– Прю, – с нежностью произнесла Элли, пытаясь улыбнуться сквозь подступающие слезы. Она протянула обе руки, чтобы пожать руку подруги, но вместо этого оказалась в неожиданно крепких объятиях.
В тот момент, когда она почувствовала дрожь Прю и услышала ее сдавленные рыдания, она начала всхлипывать сама.
– Я убедила себя, что ты не приедешь, – прерывисто выдохнула Прю, уткнувшись в ткань спенсера Элли.
– Конечно, приеду, – фыркнула она, жалея, что не смогла приехать раньше. Очевидно, что письма не смогли смягчить ее одиночество, и она не могла не задаться вопросом, какие еще страдания Прю пришлось пережить от своих требовательных дяди и тети за эти месяцы.
– Что бы ни случилось, я всегда буду твоим другом.
Еще одно сдавленное рыдание вырвалось у нее.
– О, Элли, я не могу выразить, как я рада это слышать. И я очень сожалею обо всем, что произошло.
– Тебе не за что извиняться. Я вполне способна понять, как такое может случиться, когда ты не совсем в себе. Она никогда не винила Прю за то, что произошло в саду на Сазерфилд-террас. И теперь, когда она сама пережила моменты неожиданной и всепоглощающей страсти, она могла легко посочувствовать ей.
Подняв лицо, Прю вытерла дорожки слез со щек и кивнула.
– Да, именно так. Я была сама не своя. Хотя это не оправдывает мои собственные действия. По правде говоря, я думала, что ты возненавидишь меня.
– Чепуха. Я, конечно, не стану держать зла из-за каких-то писем. Неважно, что ты отправила Джейн в два раза больше, чем мне. Я не считала.
Прю нахмурилась, и на переносице у нее появились складки.
– Письма?
– И я не тратила часы каждый день на то, чтобы гадать, не считаешь ли ты меня менее интересной подругой или еще какой-нибудь глупостью в этом роде.
Прю бросила недоуменный взгляд через плечо Элли и она, обернувшись, увидела стоящего там Джорджа.
Он снял шляпу и отвесил поклон.
– Мисс Торогуд. Для меня огромное удовольствие видеть вас после столь долгого отсутствия. Вы еще красивее, чем я вас помнил.
Элли одобрительно улыбнулась ему. По крайней мере, она всегда могла положиться на обаяние Джорджа, который мог поднять настроение ее подруге и заставить ее покраснеть. Однако, когда она снова повернулась к Прю, то увидела, что та стала еще бледнее.
Элли сразу поняла, что женщина, которую общество избегало, могла воспринять обычный флирт как насмешку... или даже, подумала она с содроганием, угрозу. В конце концов, для мужчин не было ничего необычного в том, чтобы охотиться за женщиной, которую общество считало падшей.
Глядя на застывшее выражение лица Прю, Элли не могла не задаться вопросом, что же все-таки ей пришлось пережить.
Она подошла к подруге и взяла ее за руку.
– Джордж всегда так флиртует, но тебе не стоит беспокоиться, что он имеет какие-то плохие помыслы.
– Нет. Конечно, нет, – сглотнув, сказала Прю и высвободила руку, чтобы грубо растереть ее, как будто ей было холодно в этот теплый солнечный день. Она взглянула на Брэндона и Мэг, которые все еще ждали на почтительном расстоянии.
Элли махнула рукой, приглашая их пройти вперед и представляя друг другу.
Брэндон, как истинный джентльмен, был любезен и располагал к себе, отметив, как прекрасно расположен дом ее тети и дяди. А Мэг была такой приветливой и жизнерадостной, что не понравится она просто не могла.
И все же после представления Прю казалась замкнутой и усталой, как человек, который слишком рано поднялся с постели больного.
– Я бы пригласила всех вас внутрь, – начала Прю, переступая с ноги на ногу по камням, – но мои тетя и дядя, как обычно, с утренним визитом в коттедже викария, и они не одобряют гостей, когда их нет дома.
– Конечно, – сказала она. – немедленно сказала Элли, хотя и с некоторым удивлением. Она недоумевала, почему в письме Прю предлагалось приехать в это время, если она ожидала, что ее тети и дяди не будет дома.
– Я могу приехать позже или даже завтра, если ты предпочитаешь.
Прю кивнула
– Я пришлю тебе послание, и мы решим, что делать дальше. Просто, – она замолчала, колеблясь, и понизила голос, – я сейчас не совсем в себе.
Элли понимающе кивнула. Само собой разумеется, что Прю вполне могла чувствовать себя неуютно в присутствии слишком большого количества людей, которые были с ней незнакомы. Или же она могла быть подавлена и ей требовалось время, чтобы привыкнуть к обществу, каким бы тесным оно ни было.
Беспокоясь о своей подруге, Элли ободряюще улыбнулась.
– Я приеду, когда ты позовешь, и пробуду здесь столько, сколько ты пожелаешь. У меня и моих тетушек нет запланированных встреч на ближайшие недели, и лорд Халлуорт был более чем великодушен, предложив нам кров.
– Любой друг мисс Пэрриш может приехать в Кроссмурское аббатство, – галантно предложил Брэндон, подходя и становясь рядом с Элли.
Джордж снова шагнул вперед.
– И я планирую вскоре снять дом в этой местности. Я, несомненно, устрою прием, чтобы отпраздновать это событие. А до тех пор, мисс Торогуд, я всегда к вашим услугам.
Он протянул руку и схватил Прю за кончики пальцев, но она нахмурилась и отдернула руку. С пылающими щеками она еще раз посмотрела на Элли.
– Вы должны простить меня, но я... – она замолчала, покачав головой. Затем она бросилась обратно в дом.
Когда дверь закрылась, Элли шлепнула его по руке.
– Джордж, я бы тебя попросила не пугать мою застенчивую подругу в будущем.
– Что я сделал, кроме как сделал ей комплимент?
Она раздраженно вздохнула. Как объяснить это Джорджу?
Когда они направились по дорожке к ожидавшему их экипажу, она сказала:
– Прю замкнутая и тихая. Человек с таким характером, как у тебя, скорее всего, заставит ее скрыться в себе. Поэтому, пожалуйста, сделай мне одолжение, постарайся вести себя как можно лучше.
– Ну, в том-то и дело, Элли. Я всегда веду себя наилучшим образом, когда нахожусь рядом с тобой. – он подмигнул, прежде чем направиться к лошади. Затем бросил через плечо:
– А теперь я сам отправляюсь на экскурсию по живописным местам. Вы не возражаете, если я еще немного подержу этого араба, Халлуорт? Хорошо.
Джордж так и не дал Брэндону возможности ответить. Он просто отвязал лошадь, встал в стремя и перекинул ногу через седло. Затем пришпорил коня и ускакал.
Огорченная, она повернулась к Брэндону.
– Я приношу извинения за Джорджа. У него добрые намерения, но иногда он принимает все как должное. Я поговорю с ним позже.
– Очевидно, что он многое принимает как должное, – он нахмурился, наблюдая, как тот исчезает за поворотом, затем посмотрел на нее сверху вниз, – включая тебя.
Она рассердилась, но лишь слегка, потому что заметила то же самое.
– Это несправедливо.
– Возможно. Но вы не должны извиняться за взрослого мужчину. Он сам отвечает за свои поступки, и, если у меня возникнут проблемы, я поговорю с ним сам.
Она кивнула в знак согласия и пошла рядом с ним к карете.
– Что касается моей подруги, я ошибочно полагала, что она будет стремиться к общению. Если бы я знала правду, я бы никогда не оторвала вас от обязанностей по дому, которые вам, несомненно, необходимо выполнять после нескольких месяцев пребывания в городе.
– Ваша единственная вина, мисс Пэрриш, – по крайней мере, насколько я могу судить, – заключается в том, что вы ошибочно полагаете, будто я предпочел бы сидеть в своем кабинете, изучая бухгалтерские книги, вместо того чтобы наслаждаться этим прекрасным днем с вами и моей сестрой.
Его откровенное заявление вызвало у нее прилив энтузиазма, который улучшил ее настроение, заставив чувствовать себя легче и жизнерадостнее. Она постаралась не показать этого, когда вложила свою руку в его ждущую ладонь.
– Но, конечно, у вас есть и другие обязательства.
– Если подумать, то есть, – сказал он, помогая ей сесть в экипаж. – У меня есть достоверные сведения о том, что в роще есть сливы, готовые к сбору. Я бы уклонился от ответственности, если бы не убедился в этом сам. Но, конечно, мне потребуется помощь. Мэг никогда не помогает. Ленивая любительница слив просто срывает одну и садится под деревом, чтобы съесть ее.
Мэг усмехнулась.
– Не обращай на него внимания, Элли. Он заставит тебя поверить, что съедает не так много, как собирает. С первого урожая он оставляет ровно столько, чтобы наш повар приготовил божественный сливово-розмариновый соус. Это секретный семейный рецепт. Я уже слышу, как Мэйв и Миртл пытаются выманить его у моей тети Сильвии.
– Ты так хорошо их знаешь, – со смехом сказала Элли. Затем она посмотрела на Брэндона и, нисколько не боясь укусов пчел, падающих веток или какой-либо другой чепухи, которую мог придумать ее разум, сказала:
– Я бы с удовольствием.
Только много позже она вспомнила о Джордже.
Глава 24
“Терпение – величайшее достоинство джентльмена... даже если оно может убить его”
– Примечание к Брачным привычкам местного аристократа
Брэндону стало интересно, будет ли кто-нибудь, кроме Элли, возражать, если он нечаянно убьет Джорджа.
Он чудесно провел день с Элли в роще. Мэг, к счастью, оставила их, как только объявила, что нашла идеальную сливу, а затем присела под деревом, чтобы оценить ее вкус. В это время Брендон помогал Элли. Поскольку она боялась лестниц, ему приходилось время от времени приподнимать ее за талию, чтобы дотянуться до желанного плода, и он украдкой целовал ее, опуская на землю.
Это был превосходный день, пока... он не зашел в конюшню, где Незерсоул, возвращал слегка прихрамывающего арабского скакуна. Этот мужчина-ребенок лишь пожал плечами и предположил, что лошадь наступила на камень. Что в конечном итоге оказалось правдой. Тем не менее, его беззаботная манера вызвала гнев Брэндона.
Затем, во время ужина, Брэндон снова выслушивал бесчисленные рассказы Незерсоула о жизни своей Элли. А потом, в музыкальной комнате, ему пришлось слушать, как Незерсоул поет и развлекает всех, а Элли аккомпанирует ему на пианино. Хуже всего было то, что у них хорошо получалось. Ее пальцы легко и проворно играли на инструменте из слоновой кости, а у него был достаточно богатый баритон, чтобы заслужить место на любой сцене.
Но если Незерсоул положит руку ей на плечо или подмигнет еще раз, тогда...
Что ж, это вернуло Брэндона к его затруднительному положению. Как убить Незерсоула и обставить это как несчастный случай?
– Я уже видела этот взгляд раньше, племянник, – сказала Сильвия, подходя к тому месту, где он стоял у открытого балкона.
Надеясь, что его смертоносные мысли не были очевидны, он попытался изобразить безобидную улыбку.
– И что это за взгляд?
– Совершенно одурманенный, – сказала она, и он вздохнул с облегчением.
Его взгляд, естественно, остановился на очаровательной пианистке в другом конце зала.
– Да, так и есть.
– Я искренне рада за тебя. – Она похлопала его по руке, которая лежала на балюстраде. – Также очевидно, что ты готов начать новую жизнь. И если ты хоть немного похож на своего дядю, то не захочешь ждать ни дня.
Это упоминание вызвало улыбку на его губах.
– Я не знал, что дядя Филипп был таким нетерпеливым.
– О, да. Он был самым настойчивым и упрямым человеком, которого я когда-либо знала, – с нежностью сказала она, ее глаза были мягкими и задумчивыми. – Когда он ухаживал за мной, у него было такое же выражение лица, как у тебя сейчас. Не знаю, рассказывал ли он тебе когда-нибудь нашу историю, но я когда-то была на месте Элли. Когда я встретила Филиппа, я была по уши влюблена в другого человека.
К удивлению своего племянника, она кивнула.
– Этот джентльмен ухаживал за мной с намерением жениться, и я не могла дождаться, когда стану его женой.
Брэндон нахмурился. Это было совсем не похоже на ту историю, которую рассказывал его дядя, на ту, от которой он и его двоюродный брат закатывали глаза всякий раз, когда слышали ее.
– Но однажды Филипп по ошибке постучал в мою дверь, – продолжила она. – На самом деле он наносил визит моей соседке, прекрасной мисс Трентам, которая была как сирена для светских мужчин. На самом деле, он был даже не первым, кто перепутал мой адрес с ее. И все же, стоило мне только взглянуть на него, и я сразу поняла...
– Что он был тем, за кого ты выйдешь замуж, – перебил Брендон с упрямой уверенностью и облегчением, пока его тетя не покачала головой.
– ...что я хочу избегать его любой ценой, – откровенно призналась она. – В нем было что-то слишком притягательное, слишком сильное. Это пугало меня. И, более того, это заставило меня усомниться в своих чувствах к другому мужчине. Твой дядя, каким бы упрямым он ни был, уже принял решение о нашем браке, несмотря на то, что я говорила ему обратное. Поэтому он решил, что меня нужно подтолкнуть. Он все давил и давил, и чем сильнее он давил, тем больше мне хотелось отдать свое сердце и душу другому джентльмену. То, что я чувствовала к тому мужчине, меня совсем не пугало. Это было просто и непорочно, и у нас могла бы быть прекрасная совместная жизнь.
Брэндон снова нахмурился, чувствуя горечь предательства со стороны своего дяди.
– Мне казалось, ты всегда говорила, что сожалеешь о том, что не вышла замуж за дядю Филиппа сразу же.
– Это правда. Я действительно сожалею об этом. Но я бы никогда не стала ждать, если бы Филлип дал мне хотя бы минутку передохнуть и осознать, как сильно я любила его с самого начала.
Эта новость не улучшила настроения Брэндона. Если он правильно помнил, в начале их знакомства с Элли она называла его повелителем гусынь. Не совсем благоприятное начало.
– Но что, если бы дядя Филипп дал тебе свободу действий, как ты просила? Возможно, ты не поверила бы, что он был искренним и решительным. Возможно, ты решила бы выйти замуж не за того человека.
Она покачала головой. Серебристая прядь выбилась из тугого завитка у нее на затылке и скользнула по щеке. Она рассеянно откинула ее назад, ее взгляд упал на золотое кольцо, которое она все еще носила на пальце.
– На это не было ни малейшего шанса. Между мной и тем другим мужчиной не было страсти. Я не краснела, когда смотрела ему в глаза. Но когда я смотрела на Филиппа, – она сделала глубокий вдох и выдох со слабой улыбкой на губах, – я могла видеть полуночные звезды и рассветы, которых хватило бы на всю мою жизнь. – Затем она посмотрела на Брэндона. – Я хочу этого для тебя.
– Но что, если, – он заколебался, бросив взгляд в другой конец музыкальной комнаты и увидев, что Элли улыбается Незерсоулу, когда они достигли кульминации, – она выберет не меня?
Подняв руку, Сильвия нежно погладила его по щеке.
– Тогда ты заслуживаешь того, кто это сделает. Вот так просто. И вот так сложно.
Когда она вышла из комнаты, он посмотрел ей вслед и задумчиво уставился на пустой дверной проем, обдумывая свои дальнейшие действия. Каждая частичка его души жаждала поднять Элли со скамеечки у рояля, крепко поцеловать и не оставить ни у нее, ни у кого-либо другого сомнений в том, что они подходят друг другу.
Но это был не ответ. То, что он был уверен, не означало, что она была уверена. И последнее, чего он хотел, – это толкнуть свою пугливую Элли в объятия Незерсоула.
Если он чему-то и научился из своего опыта общения с Фиби, так это тому, что он хотел быть первым выбором своей жены. Ее единственным выбором. И если это означало, что он должен был предоставить Элли право решать, то он так и поступит, даже если это убьет его.
Поэтому в конце вечера он не спросил о ее планах на завтра и не сказал о своей надежде снова встретить с ней восход солнца. Он просто пожелал ей спокойной ночи так же, как ее тетушкам, своей сестре и... Джорджу.
* * *
Рано утром следующего дня Брэндон без каких-либо ожиданий пошел на лоджию.
С лампой в руке он вошел в длинную галерею. Затем он улыбнулся, увидев силуэт, обрамленный бледно-лиловым светом угасающей ночи и пламенем единственной свечи.
– Доброе утро, Элли.
По тому, как она прижала подбородок к груди, он понял, что она покраснела.
– Доброе утро, Брэндон.
Ему так сильно хотелось заключить ее в объятия, что сопротивляться этому желанию было все равно что пытаться остановить валун, летящий с горы. Каким-то образом ему это удалось, но он обнаружил, что находится на грани искушения. Она находилась достаточно близко, чтобы подол ее платья касался носков его ботинок. Достаточно близко, чтобы ее сладкий аромат наполнял каждый вдох. И достаточно близко, чтобы увидеть, как ее взгляд скользнул к открытому вороту его рубашки.
– Мы будем вместе любоваться восходом солнца? – спросил он, решив скрестить руки на груди, чтобы случайно не потянуться к ней, не схватить и не поцеловать тысячу раз. И он заметил, что она начала теребить конец пояса, завязанного у нее на талии, как будто тоже боролась с каким-то внутренним искушением.
– Я подумала, что мы могли бы. Однако, – сказала она, поколебавшись, и он заподозрил, что знает, что она собирается сказать, – я также хотела поговорить с тобой о вчерашнем.
– И это связано с каретой или рощей?
– Вообще-то, и тем, и другим. Ее взгляд снова опустился к его груди, и она начала водить ногтем по краю. – Тебе не следовало называть меня “милая" в присутствии своей сестры. И тебе не следовало целовать меня при свете дня, когда кто угодно мог случайно наткнуться на нас под тем деревом.
– Не забудь о другом дереве.
– Я вряд ли смогу забыть то дерево...
– Я тоже не смогу, – пробормотал он, наклоняясь ближе. Но затем, вспомнив, что сказала его тетя, он остановился, приказав себе быть сильным.
– Тем не менее, я хочу, чтобы ты знала, что я прочитал себе строгую лекцию за свое поведение.
– Правда? – спросила она с легкой усмешкой.
Он с ученым видом кивнул, поджав губы.
– Тогда, конечно, я сам себе возразил, сказав, что не сожалею ни о каком из своих поступков и что, если бы мне дали шанс пережить те украденные моменты в роще еще раз, то я бы ничего не изменил.
– Понятно, – сказала она и сглотнула. – Ну, у меня был похожий разговор с самой собой, но я и близко не была такой решительной.
– Стесняешься, да?
Она кивнула.
– Само собой разумеется, так как она всегда представляла, как проведет свою жизнь с мужчиной, которого не было с ней ни в роще, ни в... хм... гостинице.
– А теперь? – спросил Брэндон, его взгляд скользнул к пульсирующей жилке у нее на шее, где всего день назад были его губы. Черт, но он хотел снова прижаться к ней губами.
– Она раздираема сомнениями и сбита с толку своими растущими чувствами к кому-то новому и всепоглощающей страстью, которую она никогда раньше не испытывала.
– Он находит большое обещание в словах «раздираемая сомнениями и сбитая с толку».
– А не стоит, – сказала Элли, смущенно сверкнув глазами. – И ты снова самодовольно ухмыляешься.
– Тебе станет легче, если я скажу, что у него благородные намерения?
– Нет. Это только усугубит путаницу. Именно по этой причине, я думаю, мы не должны допустить, чтобы то, что произошло в гостинице, на Сазерфилд-Террас и в садах Зоологического общества повторилось.
– Это позор, что нам нельзя вместе бывать в саду. Ведь здесь, в Кроссмурском аббатстве, мы окружены ими со всех сторон.
– Это совсем не смешно.
Брэндону было не до смеха. Он просто был в приподнятом настроении.
– Что бы тебя успокоило?
– Ну, для начала, больше не называй меня милой и не упоминай о неизбежности.
Он кивнул, но в глубине души уже планировал сказать ей "Я же тебе говорил" на их десятую годовщину.
– В конце концов, мы должны думать о Мэг, – строго сказала она. – Предполагается, что я ее подруга. За все время, что она провела в Лондоне, у нее не было ни одного человека, который не пытался бы привлечь твое внимание. Я не могу предать ее доверие. Но я все еще...
– Растеряна?
– Ммммм, – пробормотала она, кивнув и продолжая теребить край своего пояса. – В Лондоне мне было легче убедить себя, что мое влечение к тебе было не более чем следствием нашей крепнущей дружбы. Но это уже не так. Что-то изменилось внутри меня, и я испытываю противоречивые побуждения: мне либо хочется убежать от тебя как можно дальше, либо просто... упасть в твои объятия.
Он не решался что-либо сказать, опасаясь направить ее в неверном направлении. Когда она замолчала и повернула лицо к восходящему солнцу, он сделал то же самое.
