Текст книги "Психиатрия"

Автор книги: Виталий Жмуров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 41 страниц)

8. Нарушения отдельных форм мышления

Эта рубрика даёт возможность уточнить некоторые представления о патологии умственной деятельности.

1. Патология аутистического мышления. Характеризуется нарастающим выпадением пациентов из реального мира. Наиболее яркие и многочисленные образцы аутистического мышления обнаруживаются в анормальных сновидениях (см. специальную главу). В бодрственном состоянии к расстройствам данного типа могут относиться бредоподобные фантазии, бред воображения, конфабуляторный бред и состояния конфабулёза. В относительно мягких случаях расстройство проявляется странными интересами, суждениями и поступками пациентов, которые как бы игнорируют реальную ситуацию или, точнее, как бы на время теряют способность считаться с её требованиями (слово «странный» – это изменённое «сторонний», то есть пришедшее откуда-то с незнакомой, непонятной и чуждой стороны).

Иллюстрации.

1) Пациент во время беседы вдруг спрашивает: «Скажите, доктор, существует ли мир мыслей, которые не успели сказать умирающие?».

2) Водитель автобуса, ничего не объясняя пассажирам, где-то в середине рейса вдруг остановил машину, вылез из кабины, снял обувь, повесил сушить носки на радиатор, а затем, удобно расположившись на лужайке, закурил. Возмущённым людям он спокойно заявил, что «имеет право на отдых».

3) Подросток, вот уже полгода не посещает школу, почти не выходит из дому, занят только тем, что смотрит телевизор и играет на компьютере. Рассказывает, что у него с некоторых пор сложилось «мировоззрение», согласно которому школа для него ничего не значит, она для него стала чем-то вроде «грязной лужи на дороге». Беспокойство родителей по поводу своего поведения он не разделяет, «это, – говорит он, – их проблемы». Мнение других людей о себе его также не волнует: «Я смотрю на людей так, будто это тараканы ползают». В беседе с врачом недоверчив: «Если я всё расскажу вам, вы мне не поверите». Считает, что в разговоре с врачом он, пациент, «зря теряет время». Удалось выяснить, что из его «мировоззрения» вытекает, что он непременно должен уехать жить в США. Он давно присмотрел для себя там маленький городок и теперь собирает о нём сведения. Подробности своего плана не раскрывает: «Вас это не касается». Чем будет заниматься за границей, он также не говорит, произносит лишь многозначительное «я готов на всё». «Но не пойдёте же вы на грабёж и уж тем более на убийство?» – «А почему бы и нет?» Прерывает беседу с врачом на полуслове, молча встаёт и, не прощаясь, выходит из кабинета.

4) Девушка, 19 лет, единственная дочь в семье научных сотрудников. В анамнезе ускоренное психическое развитие. Уже во 2-м классе читала Э. Золя, О. Бальзака, Ж. Санд, Ф. М. Достоевского, в 16 лет пыталась изучать «Капитал» К. Маркса, но «плохо его поняла». До 10-го класса училась отлично. Родители, по её словам, часто из-за неё ссорились. Отец однажды сказал матери, что если бы не дочь, он давно бы развёлся и ушёл из дома. «Я, – говорит больная, – решила развязать им руки». Она не стала сдавать выпускные экзамены в школе, ушла из дома, жила у кого-то из знакомых в соседнем городе. Её искали, находили, возвращали домой, но вскоре она вновь и надолго исчезала неизвестно куда. Позже слышала, как отец будто бы сказал, что оставил бы семью, если бы дочери не было вовсе или она находилась бы в тюрьме. Первая мысль была уйти из жизни, но от неё она отказалась, решив, что сделать это никогда не поздно. Продолжала исчезать из дома, со случайными уличными знакомыми стала воровать, стоя на страже. «Чистили квартиры», когда это удавалось, она «громко хохотала». Была осуждена на три года, взяв на себя инициативу грабежа квартир. Провела в заключении полтора года. Там ей «особенно нравилось быть в одиночной камере». Дальнейший срок отбывала на стройке. «Не могла находиться в общежитии, отталкивали вульгарность и пьянки» товарок. Сняла квартиру, жила отдельно от всех. К концу срока наказания, «чтобы не возвращаться домой», убила старика – хозяина квартиры, его труп сбросила в подвал. «Старика не было жаль, что он мне». Заявила на себя, но не сразу, а спустя двое суток, – «так как шёл дождь». «Хотела убить следователя за его глупость». В связи с тем что возникло подозрение на психическое расстройство, оказалась на стационарной СПЭ. В контакт вступает неохотно. «О многом я говорить не могу, вы не поняли бы меня, меня всегда влекло к необыкновенному». Сожалеет, что ей «далеко до Раскольникова». На вопросы о возможной работе, любви, замужестве, материнстве не отвечает: «Мы с вами говорим на разных языках». Намерена оставаться в тюрьме «пока не умрут мои родители. Ненавижу их, особенно мать, я убила бы её собственноручно».

В аутистическом мышлении, помимо указанных признаков, выделяются ещё две характерные особенности. Первая состоит в том, что в нём не представлены мысли или суждения, выражающие отношения близости, привязанности, а также реальный интерес к вещам и ценностям. Вторая особенность касается первенства логики суждений на фактами: пациенты формально сохраняют способность использовать логику, но им не нравится, что её нарушает жизнь.

2. Патология палеомышления. Дологическому мышлению, по К. Ясперсу, свойственны «такие качества, как образность, наглядность, насыщенность конкретными и символическими значениями. Дологическое мышление допускает замену одних вещей другими и объединение образных представлений; в итоге гетерогенные феномены сливаются в единую картину, а эмпирические целостности расщепляются на гетерогенные связи и смыслы. Такой протеический взаимообмен форм и образов становится истинной реальностью, замещая в этой функции эмпирические пространство и время, – или, лучше сказать, в системе первобытного мышления пространство и время ещё не существуют как категории действительности и логики». Ряды архаической мысли К. Ясперс уподобляет сновидениям, ссылаясь при этом на Ф. Ницше, который пишет по этому поводу следующее: «Во сне все мы подобны дикарям… В снах и грёзах мы вновь и вновь идём по пути, уже пройденном человечеством до нас». Сопоставление мифов и психозов, в основном шизофрении, – тема исследований фрейдовской школы, отмечает К. Ясперс. Предлагавшиеся при этом теории, прежде всего теории К. Юнга, исходят из того, что при психическом расстройстве, как и во сне, устраняются некоторые «тормоза», вследствие чего первобытные содержательные элементы могут снова «всплыть» из глубин бессознательного на поверхность сознания. Данный способ мышления сам построен по принципу подобия, когда некоторое внешнее сходство между разными явлениями приравнивается к их тождеству. В этом смысле весь психоанализ с его многочисленными и не имеющими абсолютно никаких доказательств аналогиями является продуктом дологического мышления, и в том, что касается понимания механизмов шизофренического мышления, он, подчёркивает К. Ясперс, не оправдал возлагавшихся на него больших надежд.

К. Ясперс, подводя итоги своего анализа проблемы соотношения первобытного мышления и мышления пациентов с шизофренией, указывает, что в этом плане возникают следующие вопросы: 1. являются ли шизофренические переживания источником первобытных воззрений и представлений? Иначе говоря, является ли палеомышление продуктом творчества шизофреников эпохи неолита? Ответить на этот вопрос, полагает он, невозможно; 2. что представляет собой первобытное мышление в сравнении с мышлением больного шизофренией? Автор считает очевидным, что первобытное мышление есть здоровая разновидность мышления, оно не имеет характерного первичного шизофренического переживания или признаков шизофренического процесса; 3. гипотеза о сходстве первобытного мышления и мышления при шизофрении «сама по себе великолепна», но имеет ли она шанс быть доказанной? К. Ясперс полагает, что таких шансов она не имеет; «её можно сколько угодно испытывать на новом материале, но наших знаний от этого не прибавится».

В настоящем тексте имеется в виду следующее. 1. Феномены, описанные как проявления палеомышления, сохранились в культуре до настоящего времени. Они в разной степени свойственны значительному числу людей. В каждом веке, говорят, есть своё средневековье. Нет оснований считать, что данный факт вызван генами палеомышления, их скорее всего, не существует. Вероятно, что существование древних структур мышления у современного человека связано с культурной традицией, «социальной наследственностью». 2. Во время болезни структуры палеомышления могут проявлять себя в разных формах. При этом не обязательно, чтобы такой болезнью была исключительно шизофрения. 3. Анализ палеомышления является безусловно полезным для того, чтобы идентифицировать и тем самым каким-то образом систематизировать некоторые проявления патологии мышления, имеющие черты сходства с дологическим мышлением. Отметим только, что сам термин «дологическое мышление» является результатом сгущения архаического мышления, аутистического мышления и образного мышления, отчего, собственно, и возникают некоторые неясности в словоупотреблении. Само палеомышление является как бы наследником более древнего предшественника – протомышления, которому человечество в первую очередь обязано тем, что оно существует по сей день.

Далее представим нарушения мышления, которые могут быть связаны с влиянием болезни на структуры палеомышления.

1) Суеверие – «ложная, неправильная вера», предрассудок, основанный на вере во что-то сверхъестественное. По В. И. Далю, суеверие «есть ошибочное, пустое, вздорное верование во что-либо; вера в чудесное, сверхъестественное, в ворожбу, в гадание, приметы, знаменья; вера в причину и последствие, где никакой причинной связи не видно». Едва ли самым распространённым суеверием – это вера в приметы будущего, и в то, что будущее можно отвратить колдовстом. Вот, например, суеверие, связанное со сновидениями: «С понедельника на вторник сны не сбываются… чтобы забыть сон, нужно потереть виски или лоб… чтобы сон не сбылся, надо посмотреть вдаль и сразу же идти после этого умываться… после неприятного сна нужно посмотреть в окно и три раза перекреститься». Поэтому суеверный индивид чувствует себя немного колдуном. Потребность колдовать издавна лежат в основе индустрии гадания. Ф. Рабле (1496–1553) с добросовестностью учёного описал суеверия своего времени, в их числе он называет: пиромантия – гадание по огню, аэромантия – по ветру, гидромантия – по воде, леканомантия – по блюду, катоптромантия – по зеркалу, коскиномантия – по решету, альфитомантия – по муке, астрогаломантия – по костям, тиромантия – по сыру, стерномантия – по грудине, либаномантия – по ладану, гастромантия – по желудку, кафалеономантия – по ослиной голове, керомантия – по воску, капномантия – по дыму, оксиномантия – по топору, онимантия – по ногтям, тефрамантия – по пеплу, ботаномантия – по растениям, сикомантия – по плодам фигового дерева, ихтиомантия – по рыбам, хэромантия – по поросёнку, клеромантия – по жребию, антропомантия – по частям тела человека, стихомантия – по стихам, ономатомантия – по имени, алектриомантия – по петуху, гаруспиции и экстиспиции – по внутренностям жертвенных животных, некромантия – по мертвецам, скломантия – по теням усопших, хиромантия – по ладони, гиромантия – по вращающимся кругам.

Число суеверий со времён Ф. Рабле не убавилось, скорее всего, оно существенно возросло, особенно в период бурного развития науки и техники в XX столетии. На ум приходят слова Мефистофеля: «Всё в мире изменил прогресс. Как быть – меняется и бес!» Широко распространилось, например, гадание по фотографиям. Выяснилось, что можно таким образом узнать, чем болен человек, умер он или всё ещё жив, где он находится и в каком он состоянии в данный момент, почему он вдруг куда-то исчез и удастся ли его отыскать. По сообщениям СМИ, этот метод заинтересовал даже спецорганы, которые стали нанимать прорицателей для выполнения особо сложных заданий и даже включать в штатное расписание ставки для таких колдунов. Возникли гадания по морщинам, по цвету роговицы, по языку, по знакам в тексте, по показаниям валюты и др.

В основе суеверия лежит способ рассуждения по принципу «после этого – значит, вследствие этого». Кроме того, суеверия связаны в основном с тревогой, страхами, паническим настроением. Именно поэтому в клинической практике известные пациентам суеверия, как индивидуальные, так и заимствованные, встречаются, в основном, у пациентов с тревогой или тревожной депрессией. Пациенты с меланхолической депрессией, манией, озлобленностью, апатией редко демонстрируют склонность к суевериям. Суеверие обычно возникает, когда связываются одно с другим два совершенно случайных, но аффективно значимых события, нередко разделённых длительными промежутками времени. Первое такое событие рассматривается индивидом как причина либо как примета наступления второго события. Если пациент образует каузальную связь между ними, то, скорее всего, это будет бред или бредоподобная идея; если же речь идёт о примете, то это и будет суеверием. Для формирования такой связи бывает достаточно небольшого числа совпадений эмоционально значимых событий, тут важно другое – их общий аффективный радикал, тревога. Иногда бывает достаточно однократного совпадения, как эта связь между ними образуется и затем сохраняется до тех пор, пока существует данное нарушение аффекта. В некоторых случаях такая связь формируется ретроспективно, в ходе переработки травмирующих впечатлений. Например, больная с тревогой ожидает несчастья с кем-либо из близких ей людей, так как недавно обвалилась крыша её дома. То же самое, вспоминает она, произошло несколько лет назад перед тем, как умерла её мать. В другом наблюдении больная чувствует себя виновной в том, что она могла и должна была сделать что-то важное, что спасло бы жизнь её мужу. Она вспоминает, что незадолго до трагедии муж рассказал ей про сон, в котором он видел её, плачущую, на чьих-то похоронах. Теперь, считает больная, она должна была понять, что надвигается несчастье, ведь это было очевидно, но она не придала этому сну никакого значения.

2) Нарушения идентификации. Расстройство, по Conrad (1979), связано с тем, что отдельные детали объектов приобретают решающее значение при их узнавании. При этом разные объекты могут отождествляться, а одинаковые объекты – восприниматься как совершенно разные. Иными словами, тут действуют такие правила палеомышления: а) сходство есть признак тождества и б) отличие есть признак отсутствия подлинности. Например, два разных человека отождествляются потому, что оба имеют одинаковые усы или лысину. В то же время один и тот же человек, дважды появившийся, но в разной одежде, – это совершенно разные люди. Встречаются пациенты, которые сообщают, что в одном человеке они одновременно могут воспринимать несколько разных людей. Одна из больных рассказывала, что «видела пять разных людей в одном». Таким же образом могут, вероятно, возникать нарушения аутоидентификации. Например, пациент, если он что-то говорит или воспринимает как кто-то другой, некоторое время считает себя этим другим. Собственно восприятие при нарушениях идентификации не страдает, нарушения сознания не наблюдается.

3) Мышление по аналогии. Характеризует склонность индивида воспринимать подобие как идентичность, имитацию явления принимать за его аутентичность. Это нарушение особенно наглядно проявляется ритуальными или магическими действиями пациентов с навязчивостями и бредом. Такие пациенты на самом деле уверены в том, что, имитируя некую защиту, они избавляются от реальной для них опасности. Нередко встречаются пациенты, которые некую сцену в фантастическом фильме прямо отождествляют с действительностью. Данная особенность дологического мышления чрезвычайно широко распространена и среди здоровых людей. Многие из них, например, театральное представление принимают так, будто всё происходит не на сцене, а в реальности. Имитацию борьбы с преступностью, наркоманией и другими социальными бедствиями, которую демонстрируют власти, такие люди расценивают как реальные и эффективные действия, причём сами бывают искренне вовлечены в такие инсценировки. Так, по телевидению показывают конкурс рисунков бомжей. Психолог вполне серьёзно и с использованием терминологии психоанализа комментирует эту акцию как важный шаг в решении проблемы бездомности.

4) Символическое (предикативное) мышление. По Ж. Пиаже, это центральный аспект дооперационального мышления маленького ребёнка; оно представляет собой также элемент «когнитивно сложного символизма и символического мышления». Проявляется нарушением понимания природы символов – знаков, представляющих какие-то объекты, события, явления. Знаки при этом расцениваются как некие эквиваленты того, на что они указывают. Тем самым символ приобретает свойства связанного с ним объекта. Так, цифра «9» имеет для пациента тот смысл, что «всё в порядке» или «всё будет нормально», то есть она обладает свойством его успокоить или обнадёжить. В то же время цифра «3» вызывает у него тревогу и недоверие. Одновременно с новым значением символа на него, как видно, переносится и эмоциональное отношение пациента к соответствующему объекту. Частным случаем символического мышления является особое отношение к собственному имени. Например, больная, 30 лет, около 10 лет не учится, не работает, она вообще никуда не выходит из дому. Считает, что виной всех неудач в её жизни являются её имя и фамилия. Именно с ними, уверена она, «связано всё плохое в моей жизни». Чтобы вернуться в нормальную жизнь, ей нужно только одно: поменять паспорт, в котором значились бы другие имя и фамилия. Её настоящее имя – Ирина – это роковое, как думает она, имя, в беседе она просит её так не называть. «Зовите пока меня Катей, это имя поможет мне перенести ужасное заточение в больницу». Обижена на мать, которая «прячет мой паспорт и мешает мне его поменять». Не называет и имени матери. «Она красавица, а меня зовёт уродиной». Не говорит о том, какое имя она хотела бы иметь в будущем, так как боится, что ей могут помешать сменить настоящее имя. Отказ от своего имени обозначают термином анонимия. Отторжение собственного имени встречается уже у больных детей. Присвоение себе другого имени по символическим соображениям называют параонимией. Символизм мышления может проявляться наречением своих детей именами, от которых, считают пациенты, во многом зависит их будущее. При этом нередко придумываются необычные имена. Например: Ортомар – ортодоксальный марксист, Даздраперма – да здравствует Первое мая, Ревокат – революция катится, Ленар – Ленинская армия, Арлен – армия Ленина, Ревмира – революция мировая, Оюшминаль – Отто Юльевич Шмидт на льдине, Персюстрат – первый советский аэростат, КПРФ – компартия Российской Федерации, Виль – Владимир Ильич Ленин, Рэм – по имени основателя Рима и др. В одной из семей отец пациента, по имени Рево, хотел назвать ожидаемую дочь именем Люция. Родился, однако, сын, которому пришлось дать имя Владилен. В РФ появились мрачные имена, например, Люцифер, аббревиатуры и цифры, и др.

Символом для пациента может быть любой признак, нередко понятный только ему самому. Например, это «сиреневый цвет», он означает «любовь и стремление к жизни». Иногда символами становятся экспрессивные действия, по ним пациенты судят об отношении других людей к себе либо сами выражают к ним то или иное отношение. Так, пациент жестикулирует только правой рукой. Этим он хочет сказать, что говорит «чистую правду». В качестве символов могут выступать одежда, причёска, рисунки, какие-то особые или новые слова – неологизм; и мн. др. Некоторые пациенты создают собственный язык – криптолалия, тайные шифры – криптография, изобретают особые графические знаки – неоморфизм.

5) Анимистические представления – склонность наделять качествами жизни неодушевлённые объекты. Например, пациент разговаривает с холодильником или считает живым матрац, на котором он спит.

3. Патология религиозного мышления. Обычно это болезненное обращение в религиозную веру либо утрата такой веры в силу психического расстройства. Иногда вера принимает у больных необычные формы. Например, это бредовые идеи самоидентификации с богом, пророком, сатаной, нечистой силой. Случаи болезненного обращения в веру особенно часто бывают связаны с появлением мистических галлюцинаций. Например, пациент слышит «голос с небес» или чувствует, как «бог подсказывает ему, как себя вести». Утрата религиозной веры может быть связана с нарушением самовосприятия, в частности с болезненным бесчувствием и утратой способности осознавать религиозные эмоции. Некоторые исследователи считают утрату веры характерным признаком депрессии. Нередко утрата веры наступает в силу эмоционального оскудения. Иногда утрата веры является объектом бреда. Так, больная с тревогой говорит об «ослаблении веры», к которой она несколько лет назад пришла после появления «внутреннего голоса». Она думает теперь, что стала меньше верить под «влиянием сатаны». Те случаи, когда депрессивные пациенты приходят в церковь или уходят в секту в поисках психологической помощи, едва ли могут рассматриваться как проявление патологии религиозного мышления. Точно так же поступают и многие здоровые индивиды в трудных жизненных ситуациях. Встречаются пациенты, вера которых принимает характер фанатизма, причём в некоторых случаях фанатизм делается экспансивным. Поведение и образ их мышления становятся явно неадекватными. Так, образованная женщина, став верующей, пришла к мысли о том, что наука отступает от истины. Она в штыки воспринимает мысль о том, что психиатрия располагает ныне некоторыми сведениями о природе психического расстройства. Она считает за абсурд утверждение о том, что можно лечить болезни души. Душа, по её мнению, не имеет никакого отношения к психике. Психика, по её словам, заключена «в голове, связана с мозгом», душа же помещается в области сердца. Она не принимает лекарств, хотя страдает бессонницей, не хочет и слышать об амбулаторном лечении, так как считает себя принципиальным противником научной медицины. Ещё одна больная категорически отказывается от обследования в связи с подозрением на рак желудка: «На всё воля Божья, это мой путь страданий, я не вправе что-то менять в своей жизни». Третья больная рассказывает такую историю. Её муж «после оцерковления» стал проявлять признаки «одержимости». Это выражалось, в частности, в том, что он «чуть ли не насильно тащил всех близких нам людей в церковь». Особенно сильное давление с его стороны испытывала сама больная. «Под его давлением и я приобщилась к вере, но получилось это не так, как хотелось бы сделать мне самой». Муж запретил ей работать в фирме, хотя работа там была основным источником семейного бюджета. «Он говорил, что мне лучше мыть полы, чем работать на богачей. Запретил мне писать стихи, сочинять музыку. Он считает, что надо заниматься общественно полезным делом, а не искушать себя соблазнами. Раньше я учила английский язык, мне хотелось читать в подлиннике любимых мною поэтов. В то время я забеременела. Муж стал возмущаться. Как так, говорил он, ты вынашиваешь моего ребёнка и учишь вражеский язык. Он думал, что мои занятия языком дурно повлияют на развитие плода, а потом и на психологию ребёнка. Когда я стала ему говорить, что плохо себя чувствую, он отвечал, что всё это придурь, она идёт от того, что я сама себе внушаю болезнь, а думать надо только о хорошем. Он запрещал мне принимать назначенные врачом лекарства, считал, что лучший способ исцеления – это молитвы и посещение храма. Теперь он настаивает на рождении второго ребёнка, не слушает ни меня, ни врачей, которые советуют пока этого не делать. Он вообще не верит в медицину. Кроме того, он категорически отвергает всё, что не согласуется с традициями русской культуры и нормами православия».

Встречаются столь же нетерпимые к реальности служители культа. Некоторые пациенты рассказывают, что их обращение за помощью к психиатрам иногда встречает в церкви неодобрительное отношение. Сами служители культа, сталкиваясь с проблемами психического здоровья в своей личной жизни, ведут себя не адекватно. Так, священник, жена которого перенесла острый психоз после родов, игнорировал предупреждение врачей не допустить от повторение беременности. Вторые роды спустя три года стали причиной рецидива болезни, протекавшего в более тяжёлой форме. Искусственное насаждение религиозной веры и тем более поощрение религиозной нетерпимости грозят ещё и тем, что атеистам будет небезопасно отказываться от веры.

У верующих людей встречается иногда феномен расщепления религиозного сознания, когда в одном сознании господствуют несовместимые религиозные идеи. Например, индивид является ревностным христианином и одновременно принимает идеи языческого культа. Так, он регулярно посещает храм, молится, постится, но в то же время обращается к целителям, чтобы «снять порчу», «исправить ауру» и вдобавок к этому верит астрологическим прогнозам. Не всегда, разумеется, это признак душевного расстройства. Чаще всего это бывает связано с незрелостью мышления. Но в тех случаях, когда упомянутое расщепление свойственно не новичку, а индивиду, осознанно, глубоко и искренне верующему, могут возникать подозрения в том, что он нуждается в обследовании.

Примером нарушения религиозного мышления сатанинские культы. В основном, по-видимому, такие культы есть протест части верующих людей против официальных культов и общественного устройства в целом. Основатели таких культов являются, вероятно, пациентами с негативистическим бредом, подобно тому, как в своё время, по свидетельству В. П. Осипова, наблюдались больные с «каэровским синдромом» («контрреволюционным бредом»).

4. Патология эгоцентрического мышления. Расстройство эгоцентрического мышления характеризуется триадой следующих признаков: 1) склонность к оценочным суждениям, 2) сенситивные идеи отношения и 3) тенденциозное мышление. Наиболее ярким признаком нарушения являются сверхценные образования в виде паранойяльных реакций и параноического развития личности.

1) Оценочные суждения – высказывания, в которых содержательный аспект суждения подменяется категорической оценкой того или иного явления или сочетается с такой оценкой так, что последняя образует основное содержание суждения. Например, индивид говорит, что «тут холодно», «это плохая мысль», «это дурацкая затея» или «это глупо», «это поверхностный взгляд на вещи» и т. п. В подобных суждениях выражается сугубо личное отношение индивида к чему-либо и одновременно с тем уверенность, что такой же точно должна быть точка зрения и других людей. Эмоциональный тон оценочных суждений может быть разным, но чаще он выражает недовольство тем, что индивиду кажется ему неприемлемым. Вот как, к примеру, выглядит надпись на книге врачу от больного: «Лариса Фёдоровна! Я считаю, что психически «здоровый» человек в наше время, это: наглый беспринципный человек, без малейших угрызений совести. Такой человек вызывает чувство омерзения. Лариса Фёдоровна! Ваши пациенты заслуживают сострадания. Психически «здоровые» люди – это просто мерзость». Можно предполагать, что причиной негодования «здоровым человеком» стало известное отношение к самому индивиду.

2) Сенситивные идеи отношения – склонность приписывать собственные суждения о себе окружающим людям. Обычно это касается суждений о самом себе. Например, мысль о своей физической непривлекательности, о своей очень приятной наружности. У больных нередко встречаются сенситивные идеи отношения о состоянии собственного психического здоровья: им кажется, будто другие знают, что с ними, пациентами, происходит что-то неладное, это видно по их словам, мимике, жестам. Существует ли связь между сенситивными и бредовыми идеями отношения, не установлено.

3) Тенденциозное мышление – мышление, в котором логические отношения искажены в угоду чрезмерному самолюбию. Некоторые исследователи отождествляют тенденциозное и паралогическое мышление. Считается возможным, что тенденциозное мышление способно трансформироваться в паралогическое. Это происходит, если: 1) если сверхценная идея превращается в первичный систематизированный бред, что представляется достаточно спорным; 2) бредовая идея в начале своего развития ничем не отличается от сверхценной идеи. Тенденциозность мышления в той или иной степени свойственна едва ли не большинству лиц с недоразвитием или снижением критического мышления.

В целом расстройства мышления изучены достаточно плохо, особенно у детей. В значительной степени этому мешает недостаточная систематика умственной деятельностие и многообразие расстройств мышления.