Текст книги "Цивилизация страуса (СИ)"

Автор книги: Виталий Фролов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

  –        Кем ты работаешь? – поинтересовался Гусев.

  –        Менеджером по продаже холодильного оборудования, а что?

  –        Просто любопытно, – сказал Гусев. – Как продажи?

  –        Нормально.

  Версия о том, что он нарвался на городского сумасшедшего, не выдерживала столкновения с реальностью. Вячеслав был неплохо и аккуратно одет, пил дорогие напитки и разговаривал вполне грамотно. Что не мешало ему нести какую-то дичайшую, по мнению Гусева, чушь.

  –        Скажи, а много ли людей разделяют эту твою теорию?

  –        Много, – сказал Вячеслав. – И это вовсе не моя теория.

  –        Давно она появилась?

  –        Лет пять уже.

  –        И хоть кому-нибудь удалось?

  –        Слухи ходят, но документальных подтверждений я еще не видел, – неохотно признался Вячеслав.

  –        Я так и думал, – сказал Гусев.

  –        Это ничего не значит, – сказал Вячеслав. – Надо просто стараться дальше.

  –        Но это же чушь, – сказал Гусев. – Это не должно так работать.

  –        Ты просто не веришь в возможности человеческого мозга и нашу силу воли, – сказал Вячеслав. – Мне жаль тебя.

  –        Ну, вот смотри, – сказал Гусев. – Допустим, тебе надоело ходить пешком, и ты придумал лошадь. И что, теперь, избавленный от необходимости перебирать ногами, ты можешь научиться летать одним лишь усилием воли?

  –        Это неправильная аналогия.

  –        Предложи другую.

  –        А смысл? Ты слишком зашорен. Твой разум отрицает все новое.

  –        Нет, – сказал Гусев. – Мой разум отрицает все глупое.

  –        Я – человек терпеливый, – сказал Вячеслав, и в голосе его прозвучали опасные нотки, которые Гусевым и выпитым им виски были проигнорированы. – Но даже у моего терпения есть пределы.

  –        У тебя просто потрясающие запасы терпения, – сказал Гусев. –  Пять лет на одну и ту же ложку пялиться, это ж сколько терпения надо...

&nbnbsp; А ствол все-таки себе купи, – посоветовал Стас.

&

&sp; –        Достаточно, – сказал Вячеслав. – Я тебя вызываю.

  –        В смысле? – не понял Гусев.

  –        На дуэль, – сказал Вячеслав.

  –        У меня нет пистолета, – сказал Гусев.

  –        Моя ли это проблема? – вопросил Вячеслав. – Нет, не моя. Нет пистолета, купи. Нет денег, возьми кредит.

  –        Э... – услышав о дуэли, Гусев стремительно трезвел. – И ты на самом деле хочешь со мной стреляться из-за ложки?

  –        Не из-за ложки. Ты оскорбил то, что для меня очень важно.

  –        Может быть, нам стоит тупо подраться? – предложил Гусев. – Или я принесу тебе свои извинения, а ты их примешь?

  –        Нет, – сказал Вячеслав. – Такие оскорбления можно смыть только кровью.

  –        Ладно, – сказал Гусев. – Впредь буду умнее. Стреляться будем до первой крови или как?

  –        До первой крови, – сказал Вячеслав.

  –        Мне нужно некоторое время, чтобы приобрести оружие.

  –        Три дня, – сказал Вячеслав, фотографируя Гусева на свой мобильный телефон. – Предлагаю встретиться здесь во вторник, в это же время. И не советую тебе уклоняться... – он заглянул в свой аппарат, где поисковые службы закончили сличать фотографию Гусева с другими фотографиями в их базе данных, и выдали Вячеславу результат. – Антон Михайлович.

  –        Я буду, – пообещал Гусев и залпом допил виски.

  Глава пятая.

  Утром Гусев проснулся с больной головой и подумал, что все-таки надо что-то в своей жизни менять. Еще более он утвердился в этой мысли, когда обнаружил рядом с собой вчерашнюю роковую блондинку из бара. А уж когда он сообразил, что и постель, в которой они оба лежат, явно не его, Гусев дал себе слово, что больше спиртного и в рот не возьмет. По крайней мере, до тех пор, пока не разберется с этой идиотской дуэлью.

  Интересно, сколько стоит пистолет.

  Не менее интересно, как на самом деле зовут роковую блондинку и что у них с Гусевым было этой ночью. Если вообще что-то было. Гусев помнил все события вечера вплоть до вызова на дуэль. А дальше... дальше все было мутно. Он пил, о ком-то с чем-то разговаривал, что-то кому-то с жаром доказывал, но, вроде бы, ему удалось больше никого не оскорбить. А потом...

  Ничего.

  Роковая блондинка пошевелилась во сне. Гусев аккуратно, стараясь ее не потревожить, выскользнул из кровати и огляделся вокруг в поисках своих вещей. Они обнаружились рядом, сваленные бесформенной грудой на полу. По крайней мере, большая их часть – обнаружить один носок Гусеву так и не удалось.

  Собрав шмотки в кучу, Гусев выскользнул на кухню, где и оделся. Проверил наличие документов. Паспорт, кредитка и телефон лежали в заднем кармане брюк.

  Гусев сунул паспорт в телефон, включил навигацию, дождался соединения со спутниками и обнаружил, что находится в Новых Черемушках. С другой стороны, хорошо хоть, что он не к себе в общагу ее притащил. Коменданта наверняка была бы в восторге.

  Роковая блондинка все еще спала, и Гусев мог бы ускользнуть, не попрощавшись, но посчитал это невежливым. Однако, он вышел в подъезд и подсмотрел номер квартиры, выбитый на двери. Сопоставив его с полученной из навигатора информацией, Гусев получил точный адрес, вбил его в поисковую строку 'моей страны' и выяснил, что роковую блондинку зовут Анной. Ей было двадцать шесть, не замужем, но в активном поиске, работает агентом по продаже недвижимости, политические взгляды индифферентные, любимый писатель – Коэльо и еще целая куча разнообразной, но одинаково бесполезной и неинтересной Гусеву информации.

  Гусев нашел кофе, набрал в чайник воды из-под крана, и пока она закипала, проверил свою почту. Друзей прибавилось до тридцати с лишним тысяч, фотография его нравилась уже двум тысячам человек, количество интервью, на которые Гусева приглашали, достигло полутора десятков. Гусев на этот счет особо не обольщался. Интерес к его персоне был временным и скоро сойдет на нет. И чем быстрее это произойдет, тем лучше.

  Тем не менее, из ситуации можно кое-что выжать. Гусев прикинул, сколько он сможет заработать денег, продавая свои интервью всем, кто готов за это заплатить. Если удаться выбить из них хотя бы про три с половиной штуки, как из 'Второй жизни', то поиски работы можно будет отложить еще на некоторое время.

  Правда, сначала все-таки надо разобраться с дуэлью.

  Гусев позвонил Кацу, но консультант на звонок не отвечал. Тогда Гусев набрал номер Стаса.

  –        Не занят?

  –        Да не особо, сегодня ж выходной, – сказал Стас. – Ты где ночевал, кстати? Я заходил тебе вчера поздним вечером, и в комнате тебя не было.

  –        Я тут познакомился кое с кем, – сказал Гусев.

  –        Лихо, – одобрил Стас. – А чего звонишь? Похвастаться?

  –        Вообще-то, у меня тут небольшие неприятности нарисовались.

  –        Она беременна от тебя и хочет сохранить ребенка?

  –        Нет, – сказал Гусев.

  –        У нее обнаружился злобный ревнивый муж?

  –        Тоже нет, – сказал Гусев. – Она тут вообще ни при чем.

  –        Тогда в чем дело?

  –        Я тут, кажется, нарвался на дуэль, – сказал Гусев. – Ты мне говорил, что меня нельзя вызвать, если у меня пистолета нет, я и расслабился немного.

  –        Официально, нельзя, – сказал Стас. – Но возможны разные варианты. У тебя как было?

  Гусев рассказал.

  –        И правда, лихо, – сказал Стас. – Жизнь бьет ключом и все такое. После тридцати семи лет сна решил оторваться по полной?

  –        Случайно так получилось.

  –        Ага, – сказал Стас. – Вот так оно обычно и получается. По идее, ты мог бы не принимать вызов, и тогда неизвестно, чем бы это кончилось. Но ты его принял, и это теперь уже фиг оспоришь. От меня тебе какая помощь нужна?

  –        Консультационная, – сказал Гусев. – Где я могу купить пистолет?

  –        В любом магазине. Когда у тебя намечается стрельба?

  –        Во вторник.

  –        Тогда успеешь, – сказал Стас. – Смотри, для начала тебе надо пройти медкомиссию. Это просто и недорого. Посмотри в сети список организаций, кто такие справки выдает, и если она стоит не дороже двухсот рублей, смело иди туда.

  –        А они по выходным работают?

  –        Эти да, – сказал Стас. – Но потом тебе надо будет придти с этой справкой в полицию, чтобы тебе выдали разрешение на оружие, а разрешительный отдел работает только по будням. Так что этим ты вполне можешь заняться в понедельник. Получишь разрешение и иди в любой магазин, выбирай, что нравится.

  –        А сколько это вообще стоит?

  –        Справка – двести, разрешение тоже где-то около того. Пошлины там всякие, сам понимаешь...

  –        Нет, я о самом оружии, – сказал Гусев. – Сколько пистолет стоит?

  –        В среднем, около тысячи, – сказал Стас. – Но, сам понимаешь, пистолеты бывают разные. Брать что-то дешевле пятисот не имеет смысла, ибо он может тебя подвести. А дороже полутора тысяч стоит только оружие для профессионалов и что-то очень экзотическое.

  Гусев прикинул, что денег ему вполне хватит, и немного воспрянул духом.

  –        Расскажешь мне о правилах, по которым проводятся дуэли?

  –        Там ничего сложного нет, – отозвался Стас. – Заходи ко мне сегодня вечером, и я открою тебе все страшные тайны.

  –        Зайду, – пообещал Гусев.

  Он налил себе кофе, открыл на кухне окно и закурил сигарету. Он почти успел ее докурить, когда на кухню вышла Анна.

  –        Доброе утро, – сказал Гусев.

  –        Привет.

  –        Кофе хочешь?

  –        Спасибо.

  Гусев налил.

  –        Странно, что ты все еще здесь, – сказала она.

  –        Я должен был уйти?

  –        Так принято. nbsp;

  –        Извини, я не знал.

  –        Теперь знаешь.

  –        Угу, – сказал Гусев. – Я могу хотя бы допить кофе?

  –        Можешь.

  –        И нам после всего этого даже созваниваться не надо будет?

  –        После чего? – удивилась она. – Это была встреча в баре. Просто секс, ничего личного. Я даже не помню, как тебя зовут.

  –        Антон.

  –        Очень приятно, Антон, – равнодушно сказала она.

  Гусев допил кофе и ушел.

  В полдень, после оплаты пошлины и получения талончика в регистратуре частной медицинской клиники, занимавшейся выдачей справок для разрешения на оружие, у него состоялся разговор с психиатром, которого Гусев старался убедить в своей вменяемости. Обсудив его наследственность, родовые травмы и удары по голове, полученные в результате его не очень долгой и не слишком насыщенной событиями жизни, они перешли к тестам. Психиатр показал Гусеву картинку, на которой были нарисованы четыре предмета: перьевая ручка, карандаш, кусок мела и пишущая машинка.

  После чего попросил назвать лишний, по мнению Гусева, предмет, отчего Гусев впал в ступор.

  –        Затрудняетесь с ответом? – оживился психиатр. Он был молод, и ему было скучно. По крайней мере, скучно ему было до тех пор, пока не пришел Гусев.

  –        Слегка.

  –        Просто подумайте, – сказал психиатр. – Какой предмет тут лишний?

  –        Это сильно зависит от точки зрения, – сказал Гусев.

  –        А разве тут может быть больше одной точки зрения? – удивился психиатр.

  –        Навскидку я могу назвать три, – сказал Гусев.

  –        Три предмета на картинке имеют большее количество общих признаков, – попытался помочь психиатр. – Значит, один лишний и его можно исключить. Какой?

  Гусев включил общечеловеческую логику и заявил, что лишней является пишущая машинка. Психиатр попросил обосновать.

  –        Только она не имеет фаллической формы.

  Психиатр напрягся, и Гусев объяснил, что это была шутка.

  –        При помощи трех из этих предметов можно писать буквы руками, – сказал он. А еще их можно воткнуть кому-нибудь в глаз, но об этом Гусев предпочел промолчать.  – А пишущая машинка буквы печатает. То есть, мы имеем дело с модернизацией, механизацией и прочим прогрессом.

  Психиатр выдохнул, и вид у него сделался несколько разочарованный.

  –        С другой стороны, это может быть вопрос с подвохом, – сказал Гусев. – Потому что все эти предметы можно использовать для воспроизводства информации, и тогда лишнего здесь попросту нет.

  –        А третья версия какая?

  –        Мел лишний. Перо, карандаш и пишущая машинка служат для того, чтобы оставлять буквы на бумаге, а мелом можно писать на доске, камне, асфальте и вообще на чем угодно.

  –        Любопытно, – сказал психиатр. – А чем вы занимаетесь в своей профессиональной жизни?

  Гусев ответил.

  –        Понятно, – вздохнул психиатр и предложил Гусеву при помощи чертежа собрать фигуру из кубиков с разноцветными гранями.

  У нарколога тоже было нескучно. Для начала Гусева отправили в двенадцатый кабинет, где ему выдали маленькую прозрачную баночку с красной крышечкой и объяснили, как пройти в туалет. На выходе из туалета его уже ждала медсестра, которая забрала баночку и попросила Гусева подождать.

  Гусев подождал.

  Когда результаты анализов были готовы, Гусеву выдали анкету и попросили заполнить ее с двух сторон. С этой анкетой Гусев и поперся на собеседование к наркологу.

  –        Так-с, – сказал похожий на хорька (в плохом смысле) нарколог. – А почему вы написали, что не употребляете водки?

  –        Потому что я честный человек, – сказал Гусев. – И не употребляю водки. Так что не вижу смысла врать, что я ее употребляю.

  –        А может быть, вы так написали, потому что так надо было написать?

  –        Вовсе нет.

  –        Вообще не употребляете?

  –        Вообще.

  –        И даже на Новый год?

  –        И даже на Новый год.

  –      nbsp;  Вы мусульманин?

  –        Я агностик.

  –        А как это?

  –        А какая вам разница? –  спросил Гусев. – Вы нарколог или проповедник?

  Тогда нарколог принюхался и заявил, что обследуемый курит.

  –        Курю, – согласился Гусев. Он ведь только что задекларировал себя честным человеком и не видел смысла так глупо рушить свою репутацию.

  –        Надо срочно бросать, – сказал нарколог.

  –        Может быть.

  –        Не может быть, а надо! – усилил напор похожий на хорька нарколог. – Табак – двоюродный брат конопли.

  Гусев заржал.

  –        Табак – это наркотик, – обиделся нарколог.

  –        Раз его по-прежнему продают в магазинах без всяких справок, то это разрешенный наркотик.

  –        На заборе тоже написано, что там злая собака, – сказал нарколог, и Гусев понял, что он теряет нить этого разговора. – А на самом деле она без зубов.

  –        У меня нет забора, – сказал Гусев. – И собаки тоже.

  –        Между прочим, в анкете вы написали, что не употребляете наркотики.

  –        В анкете спрашивали об алкоголе и веществах, – сказал Гусев. – Я пью коньяк и курю, но я ни разу не накуривался 'Мальборо' до потери памяти, например. Или до розовых слонов.

  Там вообще была очень веселая анкета.

  Тогда нарколог решил сдаться и попросил показать вены. Гусев показал.

  –        И вы точно не пьете водку?

  –        У вас какой-то пунктик насчет водки? – поинтересовался Гусев. – Или вам просто выпить не с кем? Я сдал анализы, заполнил анкету, у меня чистые вены. Какого черта вам еще от меня надо? Скучно и хочется поговорить?

  –        Вы грубите, – сказал наркотик.

  –        А вы страдаете фигней, – сказал Гусев.

  Нарколог сдвинул брови и очень неохотно, но таки поставил подпись на обходном листе.

  Квест продолжался.

  Следующей в череде врачей была девушка офтальмолог, только что закончившая медицинский. Она посмотрела на Гусева долгим внимательным взглядом, спросила, сколько ему лет, удивилась, томно вздохнула и поинтересовалась, какую из строчек таблицы для проверки зрения он может прочитать одним только правым глазом.

  –        Нижнюю, – сказал Гусев.

  Девушка удивилась еще больше и попросила ее прочитать. Гусев прочитал.

  –        Теперь левым.

  С левым вышла небольшая заминка. Буквы расплывались и были нечеткими, и хотя Гусев назвал все правильно, для себя он понял, что снайпером ему уже не быть.

  Потом девушка пыталась подловить его в тесте не дальтонизм, показывая картинки с расплывающимися цифрами на цветном фоне. И она его таки чуть не подловила, потому что все время показывала цифры, а на последней картинке Гусев разглядеть цифр так и не смог, хотя ему и нельзя было отказать в недостатке старания.

  –        Ну, и что вы видите?–  спросила она, решив, что он уже достаточно пялится на одну и ту же картинку.

  –        Сверху вижу круг, снизу – треугольник, – признался Гусев. – Цифр не вижу.

  –        Так и должно быть, – заверила она и подписала его обходной лист.

  Печальный отоларинголог глубокомысленно заглянул Гусеву в нос, подсвечивая себе фонариком.

  –        Сколько раз вам его ломали?  – поинтересовался он.

  –        Ни разу, – сказал Гусев.

  –        Ну я же вижу, что ломали, – не согласился отоларинголог.

  –        Не ломали ни разу, – продолжал стоять на своем Гусев. Он вообще решил быть кристально честен, по крайней мере, в тех случаях, когда вранье не могло принести ему ощутимой выгоды.

  –        А почему же он тогда такой кривой? – спросил печальный отоларинголог.

  –        А я знаю? Наследственность, может быть.

  –        Ну-ну, – сказал отоларинголог и попросил Гусева прочитать абзац из какой-то книги по военному делу.

  Гусев читал с выражением, можно даже сказать, с экспрессией, но как только он вошел во вкус, отоларинголог его наглым образом прервал и заявил, что проблем по своей части он не видит.

  nbsp;

  Женщина-терапевт измерила его рост (каким-то волшебным образом Гусев вырос на целый сантиметр), взвесила его на весах и нашла его слишком тяжелым.

  –       У вас два лишних килограмма, – сообщила она.

  –       Только два?–  удивился Гусев. – А мне казалось, что больше.

  Она еще раз сверилась с таблицей мер и весов и сообщила, что таки два, но это все равно проблема.

  –       А хотите, я вам напишу, что все нормально?

  –       А давайте, – сказал Гусев и поиграл правой бровью.

  Она переправила уже вписанную в обходной лист цифру и так чудесным образом Гусев похудел на два килограмма меньше, чем за минуту.

  –       Вас что-нибудь беспокоит? – спросила Гусева женщина-невропатолог весьма приятной наружности.

  –       Говорят, Гольфстрим замерзает, – сказал Гусев. – Но знаю, как вас, а меня это сильно беспокоит.

  –       А Гондурас? – спросила она.

  –       А Гондурас не замерзает, – сказал Гусев. – Так что в целом, хотя я и не могу сказать, что Гондурас меня совершенно не волнует, проблема Гольфстрима и глобального изменения климата беспокоит меня куда больше.

  –       Родовые травмы у вас были?

  –       Нет, – сказал Гусев. – Все, что вы видите, это уже благоприобретенное.

  –       Хотите, я проведу какие-нибудь тесты?

  –       Честно говоря, особым желанием не горю.

  –       Ну, и ладно.

  Последним в длинной череде медицинских работников оказался хирург, плотный, коренастый и бородатый. Из таких людей, который с топором смотрятся органичнее, чем со скальпелем.

  –       Хотите чего-нибудь отрезать или пришить? – осведомился он.

  –       В принципе, нет, – сказал Гусев.

  –       Вот и хорошо, – сказал хирург. – Снимите рубашку.

  Гусев снял.

  –       Повернитесь спиной.

  Гусев повернулся.

  –    nbsp;    Можете одеваться.

  Гусев оделся.

  –        Присаживайтесь.

  –        То есть, это еще не все? – удивился Гусев.

  –        У меня к вам пара вопросов, – сказал хирург.

  –        Ага, – Гусев сел на стул.

  –        Вот этот шрам у вас на груди, – сказал хирург. – Откуда он?

  –        Операция на сердце, – сказал Гусев.

  –        И что делали?

  –        Вынули старое, вставили новое, – сказал Гусев.

  –        По какой причине?

  –        Говорят, инфаркт.

  –        Говорят?

  –        Говорят.

  –        То есть, сами вы обстоятельств, при которых получили шрам, не помните?

  –        Нет, – сказал Гусев.

  –        Хм, – сказал хирург.

  –        Что-то не так? – спросил Гусев. – Я нездоров?

  –        Здоровы, насколько я могу об этом судить, – сказал хирург.

  –        Тогда к чему эти вопросы?

  –        Курите? –  спросил хирург.

  –        Курю. Советуете бросить?

  –        В принципе, конечно, советую, – сказал хирург. – Но если хотите, то вот сейчас можете закурить.

  –        Спасибо,– сказал Гусев и закурил.

  –        Понимаете, это, в принципе, не мое дело, – сказал хирург. – И вы можете запросто послать меня к черту, но я бы хотел обследовать вас чуть более тщательно. Уже не в рамках получения справки, разумеется.

  –        То есть, за дополнительную плату?

  –        Ну да, – сказал хирург. – Но это не потому, что я хочу стрясти с ваш лишних денег.

  –        А почему?

  –        У вас были когда-нибудь проблемы с сердцем?

  –        Исключая инфаркт?

  –        Именно.

  –        Вроде не было, – сказал Гусев. – По крайней мере, таких, о которых стоило бы говорить.

  –        Значит, какие-то были?

  –        А я знаю? – сказал Гусев. – Иногда кольнет, иногда стрельнет. Я думал, это нормально и бывает у всех.

  –        К врачам вы с этими проблемами не обращались?

  –        Нет, – сказал Гусев. – Пока у меня не случился инфаркт, я и не думал, что это проблема.

  –        А когда у вас случился инфаркт, кстати?

  –        Лет тридцать назад, – сказал Гусев.

  Хирург изумленно задрал бровь. Очевидно, документы Гусева он смотрел не очень внимательно.

  –        Вы слышали о крионике? – спросил Гусев. – Я – их первый пациент. Ну, то есть, первый, удачно размороженный, как они мне сказали.

  –        Так операцию по замене сердца вам делали к их клинике?

  –        Да. Они напортачили? Мне стоит подать в суд на их хирургов?

  –        У них хорошие хирурги. Насколько я знаю, лучшие. Но они и могут себе их позволить, с такими-то ценами.

  –        Тогда, быть может, вы перестанете ходить вокруг да около и расскажете мне, что вас так взволновало?

  –        Дело в том, что у вас есть еще один шрам, – сказал хирург. – На спине, в районе левой лопатки. Он прекрасно замаскирован, и вы сами, даже если бы у вас была привычка разглядывать свою спину, вряд ли бы его заметили. А если бы заметили, то не придали б ему большого значения. Еще пара лет, и его вообще не будет видно.

  –        И? – сказал Гусев.

  –        Я видел много таких шрамов, когда работал в полевом госпитале, – сказал хирург. – Это очень похоже на выходное отверстие от пули. Очень аккуратно зашитое, но все же...

  –        Э... – сказал Гусев. – А входное тогда где?

  –        Полагаю, оно замаскировано шрамом от операции, – сказал хирург.

  –        То есть, вы хотите сказать, что в меня стреляли?

  –        Ну да, – хирург помолчал. – В вас стреляли. А если выражаться более точно, то вас убили.

  Глава шестая.

  Гусев всегда считал, что относится к тому типу людей, которых очень сложно чем-то удивить, но на этот раз он удивился. У него от удивления даже на мгновение дар речи пропал, что, прямо скажем, случалось нечасто.

  Он не был так удивлен, даже когда очнулся в клинике и ему рассказали, что он умер, и был воскрешен, и теперь ему предстоит жить в будущем. Смерть, в общем-то, не была для Гусева чем-то из ряда вон выходящим. В смерти не было ничего поразительного, ведь смерть – это то, что в конце концов случается с каждым.

  Но не насильственная же.

  –        Убили? – переспросил Гусев, все еще пытаясь уложить в голове эту информацию.

  –        Наверное, мне не следовало вам это говорить, – покачал головой хирург.

  –        Да нет, же, как раз таки следовало, – сказал Гусев. – Это... просто это как-то очень для меня неожиданно. Значит, убили?

  –        Очень похоже на то.

  –        А кто убил?

  –        Я – врач, а не экстрасенс, – хирург развел руками.

  –        А, да, – спохватился Гусев. – Извините, торможу.

  –        Да ничего, – сказал хирург. – Бывает.

  –        Вас как зовут?

  –        Борис.

  –        Очень приятно, – сказал Гусев. – А я – Антон.

  –        Хочешь спирта жахнуть, Антон? У меня есть.

  –        Я, пожалуй, воздержусь, – сказал Гусев. – Мне ж еще справку получать. Но за предложение спасибо.

  –        Как хочешь.

  –        Можешь рассказать мне еще какие-нибудь подробности? Ну, из того, что может увидеть врач, а не экстрасенс?

  –        Я даже не могу мы можем ошибаться, а свой шрам на спине ты заработал при каких-то других обстоятельствах, которые не помнишь. Бывают в жизни и не такие совпадения.

  –        Это да, – сказал Гусев. – Но предположим, что ты прав. Что ты можешь сказать по поводу этой раны?

  –        Судя по тому, что я видел, был всего один выстрел из пистолета небольшого калибра, – сказал Борис. – Одна пуля в сердце. Либо очень хороший стрелок, либо стреляли с близкого расстояния. Поскольку времени прошло много, и входное отверстие скрыто более свежим шрамом, сказать что-то точнее я не могу.

  –        А после дополнительного обследования сможешь?

  –        Вряд ли. Только подтвердить сам факт... э... убийства.

  –        А почему я ничего не помню?

  Борис развел руками.

  –        Человеческий мозг до сих пор является малоизученной областью, – сказал он. – Может быть, это последствия шока, может быть, последствия пребывания в крионической клинике. Я мог бы сказать вам, что память непременно вернется, но врать не хочу.

  –        Есть хоть какая-то вероятность, что я могу вспомнить обстоятельства своей смерти?

  –        Есть, – неохотно сказал Борис. – Но на вашем месте я бы не очень на это рассчитывал. А в клинике вам сказали, что вы умерли от инфаркта?

  –        Именно, – сказал Гусев.

  –        В каком-то роде оно и верно, – сказал Борис. – А еще можно было бы сказать, что тебя отравили тяжелыми металлами. Например, свинцом.

  –        О, этот своеобразный медицинский юмор, – сказал Гусев. Борис снова развел руками. Интересно, а скальпелем он так же размахивает? –  Но почему они не сказали мне правды?

  –        Они и так вытащили тебя из холодильника, в котором ты пролежал почти четыре десятка лет. Наверное, не хотели нанести тебе дополнительную психологическую травму.

  –        Мы просто не хотели нанести вам дополнительную психологическую травму, – заявил доктор Петров, лучезарно улыбаясь.

  –        И это был ваш единственный мотив? – поинтересовался Гусев.

  –        Конечно. А какие еще тут могут быть мотивы?

  –        Не знаю, – сказал Гусев. – Например, вы могли промолчать, потому что это ваши сотрудники меня застрелили.

  –        Зачем нашим сотрудникам в вас стрелять?

  –        Может, вам срочно надо было положить кого-нибудь в холодильник, а несознательные клиенты вовсе и не думали умирать.

  –        Любопытная версия.

  –        Рад, что вам нравится.

  –        Ну, допустим, что это так, – сказал доктор Петров. – Но мы – медицинская организация. Если вы думаете, что нам на самом деле надо было вас убить, и у нас был доступ к вашей квартире, почему мы просто не вкололи вам какой-нибудь медицинский препарат, вызывающий летальный исход и не вызывающий никаких подозрений? Зачем бы нам понадобилось в вас стрелять?

  –        Не знаю, – сказал Гусев. – Может быть, вы идиоты.

  Доктор Петров улыбнулся еще лучезарнее.

  –        Поверьте, мы не идиоты, – сказал он. – И я надеюсь, вы понимаете, что мы говорим исключительно об умозрительной ситуации, и когда я использую слово 'мы' относительно персонала нашей клиники, речь не идет обо мне лично, ибо в те времена, когда вы попали к нам на хранение, лично я здесь не работал. Я тогда вообще нигде не работал.

  –        Понимаю, – сказал Гусев. – А могу я взглянуть на файл со своей историей болезни?

  –        Извините, нет.

  –        Почему?

  –        Потому что досье пациентов существуют только для внутреннего пользования и мы не выдаем их на руки. И потом, что вы рассчитываете там найти?

  –        Какую-нибудь информацию об обстоятельствах моей смерти, – сказал Гусев.

  –        Уверяю вас, там ничего такого нет.

  –        Вы помните все досье наизусть?

  –        Конечно же, нет. Но ваше я запомнил. Первый клиент – это очень важно.

  –        Если это так важно, почему бы не показать мне файл? Я просто прочитаю его в вашем присутствии и никуда не буду выносить.

  –        Извините, но это невозможно. На сей счет существуют весьма строгие инструкции.

  –        Ерунда какая-то, – сказал Гусев.

  –        Может быть. Но я все равно ничего не могу с этим поделать.

  –        Полагаю, предлагать вам скромное материальное вознаграждение смысла нет?

  –        Увы. У меня здесь очень хорошая зарплата и я не собираюсь ей рисковать.

  –         Честно говоря, мне не очень нравится ваше отношение к клиентам, – сказал Гусев.

  –        Напишите об этом в общество защиты прав потребителей.

  Выйдя из клиники, Гусев направил свои стопы в направлении районного отделения милиции. Было утро понедельника, а ему еще надо было получить лицензию на оружие, купить какой-нибудь пистолет и найти место, где он мог хотя бы немного потренироваться в стрельбе перед завтрашней дуэлью. Последний раз Гусев стрелял из пистолета... никогда.

  В армии ему довелось пострелять из автомата, в том числе и по живым мишеням, а на каком-то идиотском корпоративном тим-билдинге ему дали в руки игрушечное ружье, стреляющее шариками с краской, и в конце дня он пожалел, что на этот раз оружие в его руках не смертельно. На своих коллегах  он использовал бы автомат с куда большим удовольствием.

  Вячеслав ему, конечно, не нравился, но не до такой степени, чтобы его убивать. Тем более, что повод  для дуэли Гусев находил весьма смехотворным. Слово вернулись те времена, когда было принято нанизывать на шпагу людей только за то, что они на кого-то не так посмотрели, кого-то нечаянно толкнули или неудачно подали кому-то случайно оброненный платок.

  Разумеется, Гусев тогда напился и повел себя глупо, но он никак не предполагал, что легкая словесная перепалка в баре может привести к смертоубийству. Вячеслав настаивал на том, что драться они будут до первой крови, но пуля, как известно, дура, и гарантировать в таких вещах ничего нельзя.

  Уже морально приготовившись провести целый день в очереди, Гусев вошел в отделение милиции, по указателям нашел отдел лицензирования и испытал настоящий культурный шок. У окошка регистрации стоял всего один человек.

  Гусев устроился за ним, трижды зевнул, и тут подошла его очередь. Он улыбнулся девушке, отделенной от него прозрачной пластмассовой перегородкой и протянул ей свои документы, готовясь к худшему. Дескать, сейчас она скажет, что у него каких-то справок не хватает, формуляр не того цвета или печать не той формы.