Текст книги "Цивилизация страуса (СИ)"

Автор книги: Виталий Фролов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

  –        Какое-то время у нас есть, – сказал он. – Думаю, что полчаса. Потом они снова на нас навалятся. Тачку в городе отследить – вообще не вопрос.

  –        Этот ваш мир стал слишком прозрачен, – сказал Гусев. – Нигде не спрятаться.

  –        Маневрировать надо, – сказал Леша. – Больших скоплений людей стараться избегать. В принципе, лучше бы людей совсем избегать, но так вряд ли получится. В лес идти не стоит, слишком жидкий, вот в тайгу бы...

–    И где тут ближайшая тайга?

  Генерал промолчал.

  –        Вот то-то и оно, – сказал Гусев. – До метро подбросишь?

  –        Не самый умный вариант.

  –        Днем прокатывало.

  –        Днем тебе просто повезло.

  –        Альтернативные предложения есть?

  –        Есть, – сказал Леша после небольшого обдумывания. – У меня тут приятель военной частью командует неподалеку, можно там укрыться. Военным, как и полиции, в Лотерее участвовать нельзя, так что с этой стороны ты прикрыт. А охотники, при всей их общей отмороженности, на штурм военного объекта не пойдут.

  –        Звучит неплохо, – сказал Гусев. – Твой приятель точно согласится помочь?

  –        Как будто у него выбор есть, – сказал Леша. – Он мне должен.

  Гусев предпочел не уточнять, за что.

  До военной части они не добрались.

  Собственно, они вообще никуда не добрались, потому что прогноз генерала, обещавший им полчаса, оказался слишком оптимистичен.

  Леша только включил поворотник, съезжая с кольцевой на Ярославской шоссе, как в бок их машины прилетел ярко-красный 'мерседес', уже какое-то время спокойно ехавший в соседнем ряду. Удар пришелся по касательной, но этого хватило, чтобы внедорожник генерала влетел правой стороной в отбойник. Пох хруст и скрежет сминаемого металла, Леше удалось остановить машину.

  'Мерседес' затормозил чуть поодаль, метрах в тридцати по ходу движения, и из него вышли двое. Снаряжены они были основательно, оба в бронежилетах и даже касках, оба с серьезными дробовиками в руках.

  –        Фары их слепят, – сказал Леша. – Ползи назад и уходи через багажник, пока они не видят.

  –        А ты?

  –        А я им на фиг не нужен.

  Гусев перелез на заднее сиденье, потом перевалил через его спинку. Пол багажника был усыпан битым стеклом, которое хрустело под ногами, дверцу заклинило, открылась она только после третьего рывка.

  –        Пошел! – скомандовал Леша.

  Гусев вывалился на асфальт, когда охотники уже открыли огонь. Фары мгновенно погасли, лобовое стекло покрылось сетью из дырок и трещин. В перерывах между первым и вторым залпом открылась водительская дверь внедорожника, генерал Беркутов выпал на дорогу и мгновенно, со скоростью и сноровкой, о которых Гусеву оставалось только мечтать, закатился под машину.

  –        Слышь, генерал, не кипешуй, – крикнул один из охотников. – У нас к тебе ничего нет. Нам лишние проблемы не нужны, ясно?

  –        А то ж, – ответил генерал из-под машины. – Тем более, что я вам по ногам могу в любой момент зарядить, а вы меня вообще не видите.

  –        Ты ж понимаешь, если начнется пальба, ты тут ляжешь, – продолжи переговоры охотник. – Оно тебе надо?

  –        Нет, – честно ответил Леша. – Но и ты меня тоже пойми, сынок, я своих не бросаю.

  –        С каких пор он тебе свой? Ты его сорок лет не видел.

  –        Это уже мое дело, – сказал генерал. – Проблема вот в чем, сынки. Мы меня тут можете положить, это без вариантов. Но вы ж понимаете, что проблемы ваши на этом только начнутся. У меня есть друзья, и весьма влиятельные друзья, которые, как бы пафосно это сейчас ни прозвучало, будут за меня мстить. Вплоть до неконституционных методов. Генералами же просто так не становятся.

  –        И что ты предлагаешь?

  –        Валите отсюда. Оно того не стоит, уж поверьте.

  Охотники посовещались и, видимо, пришли к выводу, что оно и правда того не стоит. Одно дело, если бы им удалось завалить Гусева с наскока, и совсем другое, если его придется выковыривать несколько минут, за которые может случиться что угодно. Плюс неприятные последствия со стороны генеральских друзей, с которыми тоже придется считаться.

  Гусев услышал, как хлопают дверцы и как 'мерседес' срывается с места. Помогая Леше выбраться из-под машины, Гусев увидел порванную и пропитанную кровью штанину. Генерал был бледен, но держался.

  –        Дальше сам, – сказал он. – И рекомендую поторопиться.

  –        С тобой все нормально будет?

  Леша тяжело сел на асфальте, прислонившись спиной к колесу.

  –        Крови мало, там что артерия не задета, – сказал он. – До приезда 'скорой' продержусь.

  –        Спасибо, – сказал Гусев.

  –        Найди меня потом, – скривился генерал. – Коньяк поставишь и в расчете.

  Держа в уме утренние переговоры и ложное отступление, завершившееся гибелью спецназовцев, Гусев аккуратно перемахнул через отбойник, скатился вниз по насыпи и направил стопы к сияющим посреди тьмы огням заправки. Потом сообразил, что именно там, скорее всего, его и будут ждать ребята из 'мерседеса', развернулся на девяносто градусов и потопал вдоль кольцевой.

  К полуночи Гусев решил, что с него хватит.

  Он полтора часа шел вдоль МКАДа, в любую минуту ожидая окрика, направленного на него света фонаря или выстрела. Потом поднялся по склону к дороге, добрел до остановки и втиснулся в автобус, засветив свой электронный кошелек.

  Автобус довез его до конечной у какой-то станции метро. Там Гусев, приложив его к считывающему устройству турникета, засветил свой электронный кошелек еще раз, но сам в метро не пошел, а быстро развернулся, выбрался на поверхность и затерялся в тесных дворах спального района. Незапертый подвал ему удалось найти только с пятой попытки. Там Гусев забился в укромный уголок, прислонился к горячей трубе и закрыл глаза.

  Проснулся он аккурат в полночь, когда и решил, что с него хватит. Еще и суток не прошло с начала охоты, а он уже был вымотан и чувствовал себя на свой хронологический возраст.

  Он все еще жив, но его ли в том заслуга?

  Гусев достал из кармана сигареты, одолженные для него генералом, закурил и вылез в сеть. Форум охотников он нашел без труда, сейчас это был один из самых посещаемых сайтов в русскоязычной части интернета.

  Продравшись через кучу сообщений в стиле 'Да кто он вообще такой? – Не знаю, но водитель у него генерал', ему удалось выяснить, что Леша жив, относительно здоров и находится в положенной ему по статусу ведомственной больнице, где уже успел дать несколько интервью. Гусев рассудил, что если посетителей к нему пускают, что здоровье генерала вне опасности, облегченно выдохнул и переключился на другие темы.

  В частности, его интересовало, где его сейчас ищут охотники, как близко они подобрались и почему он все еще жив, хотя почти два часа просидел на месте и на внешние раздражители никак не реагировал.

  Ответ был весьма неожиданным.

  Охотник под ником Зверь2036 оставил на форуме одно короткое сообщение. 'Нашел гада!'.

  Пятнадцать минут назад.

  Гусев быстро потушил экран смартфона и вцепился в пистолет. В подвале было по-прежнему темно, тепло и тихо. Лучи фонарей не рассекали тьму, крадущиеся шаги тишины не тревожили.

  Гусев решил не шевелиться, чтобы не выдать свое местоположение, и не шевелился целых пять минут. А потом, как это часто бывает в таких случаях, у него зачесался нос и он чихнул.

  И замер, ожидая выстрела в ответ.

  Выстрела не последовало. Даже здоровья никто не пожелал.

  Выждав минуты три, Гусев включил телефон и обновил страницу форума.

  'Тут он гад, затихарился. Счас с флангов на него зайдем, чтоб не соскочил'.

  Да где же?

  Гусев исступленно озирался по сторонам. В подвале никого не было. Даже крыс.

  Ну и черт с ним.

  Гусев забился в угол, выставив пистолет в сторону единственного прохода, ведущего в его закуток. Начинать новый раунд пятнашек ему не хотелось, кроме того, Гусев полагал, что уже исчерпал свой лимит везения, и трепыхаться особого смысла нет.

  Он устал. У него все болело. Тело покрыто синяками и ссадинами, одежда вся в грязи и местами разорвана, на улице холодно и плохо, а тут тепло и хорошо, и значит, никуда он не пойдет. Пусть сами приходят, он постарается забрать с собой по максимуму.

  Чтоб им эта двадцатка халявой не казалась.

  Телефон все еще был зажат в левой руке, и каждые двадцать секунд Гусев нажимал на кнопку 'обновить'.

  Десятки человек наседали на Зверя2036, требуя не быть жлобом и раскрыть местонахождение Гусева хотя бы приблизительно, хотя бы район назвать, но тот молчал.

  В шапке форума красовался уже знакомый Гусеву таймер и список фамилий, сократившийся с десяти строчек до трех. Уточнять, кто еще до сих пор жив и нет ли среди них москвичей, Гусев не стал, толку в этом никакого не было.  Он-то уже, почитай, мертвец.

  Наплевав на маскировку, Гусев закурил, стараясь не выпустить из рук и телефон, и пистолет, и докурил сигарету уже почти до фильтра, когда Зверь2036 оставил триумфальное сообщение.

  'Дааааааааа! Завалили гада! Сейчас фотки солью!'

  Гусев недоуменно смотрел на экран. Новых дырок в нем вроде бы не обнаружилось, в подвал никто не врывался, все было тихо и спокойно, как раньше.

  Наверное, какой-то тролль на форуме резвится, подумал Гусев, и в этот момент появились фотки.

  На фотографии, несомненно, был Гусев. И он, несомненно, был мертв. Кровь из свежей раны в груди вытекала на асфальт.

  Гусев присмотрелся. Человек на фото выглядел моложе его на пару лет, а может быть, это так казалось, потому что он не брил голову. Одет он был в серый деловой костюм и рубашку нежно-розового цвета, которую настоящий Гусев напялил бы на себя только под дулом пистолета, галстук был аляповат, прическу Гусев такую не носил никогда, но, вне всякого сомнения, это парень был похож на него, как потерянный в детстве близнец.

  Не повезло ему. Не самое безопасное сходство.

  Гусев прокрутил страницу наверх и увидел, что его фамилия исчезла из списка. Но радоваться было рано. Сейчас они у парня документы проверят, и...

  Чертыхнувшись, Гусев залез на официальный сайт лотереи. Там его фамилия все еще присутствовала, напротив нее висел статус 'выбывание подтверждается'.

  Но не 'выбывание подтверждено', как у других участников игры.

  Гусев закурил еще одну сигарету, отметив, что в пачке осталось всего семь штук, до утра явно не хватит, и этот вопрос придется решать. Зазвонил телефон.

  –        Привет, Макс, – сказал Гусев.

  –        Живой, – выдохнул Макс.

  –        Живой, – согласился Гусев.

  –        Между прочим, в сети уже лежит фотография, на которой запечатлен дохлый труп, похожий на тебя, как две капли воды.

  –        Видел.

  –        И кто это?

  –        Понятия не имею.

  –        У тебя точно родственников нет? Дети там, внучатые племянники...

  –        Я этого парня тоже впервые вижу, если что, – сказал Гусев.

  –        Не повезло ему, – слово в слово повторил Макс недавнюю мысль Гусева. – На МКАДе вы неплохие гонки устроили, кстати. Я уж было подумал, что плакала моя ставка...

  –        Не занимай линию, а? – попросил Гусев. – Позвони мне потом, ага? Через часок?

  –        Можешь и сам меня набрать, – сказал Макс. – Впрочем, я перезвоню, мне не сложно. Продолжай в том же духе.

  –        Ага.

  Ситуация в сети изменилась.

  Статус Гусева на официальном сайте лотереи сменился на 'выбывание не подтверждено', а потом, буквально через несколько секунд на 'в игре'. Его фамилия вернулась в шапку форума охотников. Игрок Семен Пирогов, две тысячи тридцать шестого рождения, известный в сети под ником Зверь-2036, был арестован за убийство человека, не вовлеченного в охоту. Двое его подельников тоже.

  На форуме стояла страшная ругань, все обсуждали очередную подлянку, которую подкинул Гусев, хотя, в общем-то, сам Гусев не имел к ней никакого отношения.

  Часть охотников вынесла вердикт 'не стоит оно такого геморроя' и пообещала отвалить. Часть была распалена больше прежнего и обещала Гусева выпотрошить. Часть, и это, несомненно, были самые опасные люди, молчала и продолжала поиски.

  Напряжение последних минут покинуло Гусева и его снова начало клонить в сон.

  А гори оно все огнем, подумал он и свернулся калачиком рядом с теплой трубой. И снова уснул.

  Разбудили его шаги, голоса, и, куда уж деваться, рыскающий по подвалу луч фонарика. Часы показывали пять утра, первые сутки охоты все никак не заканчивались.

  Гусев разогнулся, нашарил рядом с собой пистолет и застыл. Голоса звучали в дальней части помещения, но, вроде бы, приближались.

  –        Да нет его тут, – говорил кто-то. – Это какой уже подвал по счету? Двадцать пятый? Двадцать шестой? Пошли домой, я жрать хочу.

  –        Еще парочку проверим и пойдем, – отвечал второй.

  –        Задрало меня это все. Он как заговоренный какой-то.

  –        Ему тупо везло. Но долго везти ему не может.

  –        Да кто ж его знает, гада, – тоскливо заявил первый.

  Ну вот почему это я гад, подумал Гусев. Я что, кошечку их отравил, канарейку в чай выжал или щенка машиной переехал?

  После сна он почувствовал себя слегка отдохнувшим и к нему снова вернулось желание жить. Точнее, исчезло желание ничего не делать и ждать развязки, что, в общем-то, одно и то же.

  Охотники устали и не ожидали нападения. Это был уже не первый подвал на их пути, и они не рассчитывали обнаружить в нем объект охоты, их бдительность притупилась.  А Гусев внезапно обнаружил, что стрелять в направлении источника света очень легко. И целиться на слух, после того, как источник света упал на пол и погас, в целом, тоже несложно.

  На трупах он обнаружил автомат Калашникова, старенький ТТ и два смартфона, один из которых был открыт на страничке ненавистного форума. Логин у чувака был тот еще. 666Терминатор666.

  А вот сигарет при них не было. Охотники оказались сторонниками здорового образа жизни.

  Под логином Терминатора Гусев оставил на форуме свое сообщение: 'А теперь у меня есть автомат. Ха-ха-ха. Гусев'. Потом запустил смартфоном в стену.

  Но на самом деле автомат был слишком тяжел и бросался в глаза, так что Гусев оставил его в подвале. Прихватил только ТТ и второй смартфон, на всякий случай.

  Рассовал все это по карманам, шутовски отсалютовал покойникам и вышел навстречу зарождающемуся утру.

  Гусев сидел на только что открывшейся станции метро, ждал поезд и указательным пальцем набирал текст в трофейном смартфоне, подключенном к интернету через гусевский же паспорт.

  'Привет, ребята.

  Извините, что долго не писал, но у меня тут обстоятельства, о которых вы наверняка знаете. Если не знаете, то меня пытаются убить, а я от этой идеи не в восторге, и сопротивляюсь по мере сил. Пока получается.

  Не так давно один знакомый спросил меня, что в этом мире продается лучше всего. Честно говоря, я не знаю правильного ответа. Может быть, это секс, может быть, это сникерсы, может быть, это нефть, а может быть, это пирожки с повидлом и порнографические журналы.

  Но я знаю, что продается в этом мире стабильнее всего.

  Стабильнее всего в этом мире продается насилие.

  Вы, ребята, построили дивный новый мир. Мир, где политики служат стране с риском для собственной жизни, где нерадивых чиновников можно бить электрошоком прямо на их рабочем месте, где каждый законопослушный гражданин носит в кармане ствол, где адвокаты рубят друг друга на куски, а в машинах больше нет ремней безопасности.

  Это управляемая демократия.

  Это борьба с коррупцией и бюрократией.

  Это законное право на самооборону.

  Это свежий взгляд на юриспруденцию.

  Это принятие на себя ответственности и понимание всех рисков.

  Но жить в этом дивном новом мире приятнее не стало.

  Вы легализовали насилие и впустили его в свою жизнь.

  Да, если у человека есть пистолет, но ему рано или поздно захочется из него пострелять, и чтобы такие люди могли спустить пар и выплеснуть агрессию, вы придумали Черную Лотерею. Может быть, десять человек в год – это вполне приемлемая жертва, которую можно принести ради стабильности и вящего спокойствия, в конце концов, в автомобильных авариях за то же время людей гибнет в разы больше. Да, есть такое мнение, что если история требует жертв, то их надо приносить, иначе она все равно возьмет сама, и, может быть, они будут более кровавыми.

  И вот теперь вы делаете ставки, вы приникли к своим экранам и смотрите шоу, в котором я бегаю по городу и стреляю в людей, которые стреляют в меня. Любопытное, должно быть, зрелище.

  Захватывающее.

  И ведь все это практически добровольно. Никто не заставляет людей покупать оружие, никто не заставляет людей выходить на тропу войны. Никто и ничто, кроме логики этого вашего мира.

  Этот мир безжалостен. Он не прощает ошибок. Он вообще ничего не прощает.

  Но знаете, ребята, я, реликт, выползший из прошлого, видел будущее совсем не так.

  Нам обещали коммунизм, космос, Мир Полудня и яблони на Марсе. Хрен с ними, с яблонями и коммунизмом, мне не слишком нравится ни то, ни другое. А вот космоса мне жаль. И Мир Полудня превратился в какое-то гребаное средневековье.

  Скажите, а право первой ночи у вас тут нигде не практикуют?

  Знаете, потомки, я очень рад, что у меня не было детей, и вы не мои потомки. И я очень рад, что у  меня и сейчас нет детей, потому что рассказывать им о Мире Полудня глупо, а о реальности – тошно.

  Ваша цивилизация...да что там, наша была не лучше... Это цивилизация страусов. Вы засунули свои головы в песок, вам хорошо, тепло и уютно, и вы не видите ничего плохого, пока оно не касается лично вас. Это очень удобная позиция, но проблема в том, что страус, засунувший голову в песок, лишен возможности видеть не только плохое.

  Он лишен возможности видеть горизонт.

  Так тоже можно жить, в общем-то.

  Только почему-то не хочется.

  А о пиве и бабах мы поговорим как-нибудь в другой раз'

  Поезд распахнул перед ним свои двери. Гусев забрал паспорт, оставил смартфон на скамейке и вошел в вагон с невеселой ухмылкой на лице. В метро горизонты тоже не видны.

  [1] МКАД – московская кольцевая автомобильная дорога.

  [2] Прием вождения, при котором педаль газа вдавливается в пол.

  Глава шестнадцатая.

  К полудню Гусев застрелил очередного охотника.

  Там же, в метро, нарезая круги по кольцевой ветке.

  Очки вовремя предупредили его об опасности, Гусев схватился за пистолет, охотник схватился за пистолет, но Гусев успел чуть раньше. Возможно, на какую-то долю секунды.

  Пуля попала охотнику в грудь, и его собственный выстрел ушел в молоко, по счастью, никого не задев. Потом Гусев стоял, направив пистолет в глубину вагона, а пассажиры старательно отводили от него взгляды и делали вид, что не замечают ни его, ни молодого парня, истекающего кровью.

  На следующей станции Гусев вышел из поезда, перешел на другую ветку и уехал в другой конец города.

  Адреналин уже не так будоражил его кровь.

  Бояться можно только до какого-то предела. Потом страх уходит, и хорошо, если на его место приходит что-то еще. Мужество. Любовь к родине. Что угодно. Возможно, именно так люди и становятся героями.

  Но в случае Гусева на место страха ничего не пришло. Безразличие. Всепоглощающая пустота. Возможно, именно так люди и становятся психопатами.

  На страничке Гусева в социальной сети кипела жизнь. Люди ругали его и хвалили, обещали убить и хотели от него детей. Еще люди предлагали еду, деньги, оружие и убежище. Конечно, половину этих сообщений вполне могли оставить охотники, желающие заманить Гусева в незамысловатую ловушку, но он верил, что по крайней мере половина этих предложений помощи является искренней.

  Позвонил Макс, сообщил, что шансы Гусева снова выросли до одного к двадцати. Гусев принял эту новость с равнодушием. На самом деле, шансы всегда были пятьдесят на пятьдесят, либо его убьют, либо нет. Остальная математика его не интересовала.

  Он вышел на поверхность, купил сигарет, зашел в небольшое кафе и поел, сидя лицом к двери. Забрался на территорию какого-то заброшенного завода. Там, посреди постапокалиптических декораций прямо в черте города, его отыскала очередная тройка охотников. Гусев застрелил кого-то из них, заработал царапину в плече и ушел через систему коллекторов.

  В канализации воняло и было полно крыс. Охотники полезли за ним, но потеряли его в туннелях.

  Гусев бродил по канализации несколько часов, а потом признался самому себе, что заблудился. Навигатор тут, ясное дело, не брал, да и сам телефон не работал. Гусев выбрал место посуше, уселся и закурил.

  Там, наверху, ходили люди. Обычные люди, занятые своими обычными делами, и им было все равно, что где-то под ними сидит и курит Гусев, которого уже второй день, с упорством, достойным лучшего применения, пытаются убить.

  А потом Гусев встретил Хомяка.

  Хомяк был диггер[1]. На нем были зеленые болотные сапоги, желтые резиновые штаны, желтая резиновая куртка, каска и налобный фонарь. Еще у него был при себе непромокаемый рюкзак и альпеншток. На кой черт ему сдался альпеншток в канализации, Гусев не представлял.

  Хомяк пришлепал к Гусеву прямо по трубе, разбрызгивая вокруг себя вонючие сточные воды, и с удивлением уставился на 'глок', нацеленный ему в живот.

  –        Это вот зачем? – спросил Хомяк. – Это ты в меня стрелять собрался, что ли?

  Хомяку на вид было лет тридцать, он был худой, сутулый и выглядел совсем безобидным. Гусев отвел пистолет в сторону, но убирать не стал. Времена не те.

  –        Так-то оно лучше, – сказал Хомяк. – Ты кто?

  –        Гусев без пальто.

  –        А я – Хомяк.

  –        Почему Хомяк?

  –        Потому что Хомяков.

  –        Бывает, – посочувствовал Гусев.

  –        А чего ты тут вообще делаешь?

  –        Сижу, курю.

  –        А если в более широком смысле?

  –        Меня, вроде как, убить пытаются, а я прячусь.

  –        За что?

  –        Ни за что.

  –        Ни за что не убивают.

  –        Ты, видимо, давно на поверхности не был, – сказал Гусев.

  –        С утра был, тушенку покупал, – не согласился Хомяк. – И водку. Хочешь водки, Гусев?

  –        Хочу, – сказал Гусев.

  –        Тогда топай за мной.

  Они пришли в небольшой закуток, где Хомяк держал свой нехитрый скарб. Воняло тут не так сильно, а может быть, Гусев просто привык. Диггер зажег спиртовку, поставил на старый, обшарпанный стол банку тушенки, выложил из рюкзака батон хлеба и бутылку водки. Достал два граненых стакана, откупорил бутылку, набулькал по половине стакана каждому, поставил тушенку греться.

  –        Вздрогнули.

  –        За знакомство.

  Водка, честно говоря, была так себе, но Гусев все равно почувствовал благодарность.

  –        Теперь рассказывай, – потребовал Хомяк. – За что тебя пытаются убить?

  –        О Черной Лотерее слышал?

  –        Слышал.

  –        Ну вот.

  –        А, – сказал Хомяк. – Сколько осталось?

  –        Часов двенадцать.

  –        Ну, это ты удачно зашел, – сказал Хомяк. – Я тебя так спрячу, что ни одна сволочь не найдет.

  –        Спасибо, – сказал Гусев. – Но если за мной придут, могут зацепить и тебя.

  –        Как придут, так и уйдут, – сказал Хомяк. – Я тут все проходы знаю. Я тебя отсюда в любой конец города вывести могу. Веришь?

  –        Верю, – сказал Гусев.

  –        Вот то-то. А по жизни ты чем занимаешься?

  –        Дворник я. Улицы мету.

  –        Хорошее дело, – одобрил Хомяк. – Я бы и сам в дворники пошел, но там же люди вокруг.

  –        Не любишь людей?

  –        Бесят, – сказал Хомяк. – Я тут ночным сторожем в одной конторе на полставки подрабатываю, и то бесят. А уж улицы мести, по которым они ходят... Брр...

  Они выпили по второй, закусили тушенкой и хлебом. По идее, сейчас еда должна была казаться Гусеву особенно вкусной, но этого не произошло. Еда и еда.

  Привкус опасности не сделал ее шедевром кулинарного искусства. Витавший в воздухе запах канализации этому тоже не способствовал.

  –        Ну, и чего ты натворил? – внезапно спросил Хомяк.

  –        В смысле? – не понял Гусев.

  –        Чего ты такого натворил, что тебя в Черную Лотерею разыграли?

  –        Ничего, – сказал Гусев.

  –        Фигня, – авторитетно заявил Хомяк. – И про метод случайных чисел тоже фигня. Никто просто так  вписки не попадает, уж поверь мне. Черная Лотерея – это узаконенные убийства. Идеальный способ расправляться с конкурентами, неугодными или просто кому-то мешающими. Знаешь, сколько стоит фамилию в этот список занести? Дорого это, очень дорого. Ты вот кому мешал?

  –        Никому я не мешал. Я вообще не местный, – похоже, Хомяк был очередным поклонником теории заговора и во всем видел происки зловещей закулисы.

  –        А откуда?

  –        Из криокамеры.

  –        А, – сказал Хомяк. – Тот самый Гусев?

  –        Ну да.

  Хомяк посмотрел на него повнимательнее.

  –        'Вторая жизнь', значит? Та еще контора.

  –        Что ты о ней знаешь? – насторожился Гусев.

  –        Лет пятнадцать назад их прихватили на незаконном сборе ДНК, – сказал Хомяк. – Потом еще была какая-то история с анализами... Один из их учредителей на евгенике был повернут.

  –        О господи, – сказал Гусев. – Евгеника-то тут причем? Они же вроде на крионике специализируются.

  –        Это только прикрытие, – убежденно сказал Хомяк. – Вот смотри, крионика – это ведь очень дорого, да?

  –        Допустим.

  –        И знаешь, что самое странное? Прогресс вроде не стоит на месте, технологии развиваются, все должно становиться дешевле, и оно становится. Но только не крионика. Там как было очень дорого, так и осталось.

  –        И что из этого следует?

  –        Что они искусственно удерживают цены на свои услуги на высоком уровне, – сказал Хомяк.

  –        Зачем?

  –        Потому что это фильтр. Заморозку могут себе позволить только богатые и успешные, а они у этих самых успешных берут анализы, исследуют их ДНК, понимаешь? Они хотят вычленить ген, который за это отвечает.

  –        Чушь какая-то, – сказал Гусев. – Ген, который отвечает за богатство и успех? Это антинаучно.

  –        Дурак ты, Гусев

–   Не без этого;

  –        Ладно, с геном богатства, я, может быть, и загнул. В конце концов, деньги не всегда достаются достойным. Но все равно, там не все чисто. Вот они тебя для чего разморозили?

  –        Для рекламы, – сказал Гусев. – Но, вообще-то, в этом вся суть. Тебя замораживают, а потом размораживают. Если тебя только замораживают, в этом нет никакого смысла. Кто будет платить за то, чтобы вечность пролежать в морозильнике?

  –        Ну-ну, – сказал Хомяк, разливая остатки водки. – А тебе не кажется, что над нами кто-то проводит эксперимент? Над всеми нами? В смысле, над страной.

  –        Ты еще скажи, что с самого семнадцатого года. Который тысяча девятьсот.

  –        Не исключено, – сказал Хомяк. – Ну, ты сам посмотри. Войны и революции у всех бывают, но потом какое-то время все ровно идет. А у нас? Как началось, так до сих пор закончиться не может. То революция, то война, то перестройка, то кризис. Мы одних только культов личности штук пять пережили.

  –        Это когда мы успели?

  –        А, – отмахнулся Хомяк. – Ты ж все равно мне не веришь. Давай лучше выпьем.

  –        Давай.

  Выпили. Тушенка кончилась, хлеба осталось еще полбатона.

  Гусев блаженно откинулся на колченогом стуле и закурил. Хомяк смерил его неодобрительным взглядом, но промолчал.

  –        Часто здесь бываешь? – спросил Гусев.

  –        Я тут живу.

  –        Почему?

  –        Потому что наверху люди, законы, общество и прочая ерунда, – сказал Хомяк. – Настоящая свобода бывает только под землей.

  Он открыл потайной лючок в полу, вытащил оттуда ноутбук, запитал его от провода, висящего на стене, второй провод, подозрительно похожий на оптоволокно, всунул в соответствующий порт.

  –        У тебя тут и интернет есть?

  –        А то ж, – с гордостью сказал Хомяк. – Причем, настоящий интернет. Свободный. Без всяких ваших паспортов.

  –        Напрямую в сеть подрубился?

  –        Подрубился, – передразнил Гусева Хомяк. – Много ты в этом понимаешь?

  –        Мало.

  –        А я – много, – сказал Хомяк. – Я раньше в отделе информационной безопасности одной корпорации работал. Пока не выгнали.

  –        За что выгнали?

  –        Интересно стало, чего охраняю.

  –        И что там было?

  –        Да ерунда всякая. Конфиденциальная информация, полезная только для тех, кто в теме. Я прочитал и забыл, даже копировать не стал, а меня все равно выгнали. Еще и расписку взяли, что к конкурентам не пойду и вообще по профилю работать не буду.

  –        А если бы пошел?

  –        Тогда суд. Ты видел, какие теперь суды?

  При воспоминании о том, какие теперь суды, Гусева передернуло.

  –        Видел, – констатировал Хомяк.

  –        Даже судился. С банком.

  –        Проиграл?

  –        Проиграл.

  –        Ну, вот у корпорации примерно такие же адвокаты, только чуть покруче, – сказал Хомяк.

  –        Поэтому ты теперь сторож?

  –        Не только поэтому, – сказал Хомяк. – Устал я от того, что сверху.

  –        Понимаю, – искренне сказал Гусев. – Дашь ноутбук погонять?

  –        Да бери.

  В первую очередь Гусев разыскал информацию про своего двойника, убитого вчера.

  Лавинский Николай Алексеевич, тридцать один год, москвич, не женат, работал стратегическим менеджером в крупном банке, жил в Печатниках, не был, не состоял, не привлекался, прямо как Гусев в своей предыдущей жизни. Внешнее сходство было поразительным, но еще поразительнее оказалось то, что и детские фотографии, вывешенные в социальной сети, до ужаса напоминали детские фотографии самого Гусева, как он их помнил. Антураж, ясное дело, был другой, ребенок на фото – тот же самый.

  Информации о родителях и любых других родственниках Гусев не нашел, парнишка воспитывался в детском доме.

  –        Брат? – спросил Хомяк, заглядывая через плечо.

  –        Нет. Я вообще до вчерашнего дня о его существовании даже не слышал.

  –        А похож, – задумчиво сказал Хомяк. – Хотя, откуда у тебя тут братья...

  –        Вот именно.

  –        Может, сын?

  –        По возрасту не подходит. Когда он родился, я уже в холодильнике лежал. Не родственник он мне, это точно.

  –        Значит, просто двойник. Так бывает.

  –        Наверное, – сказал Гусев.

  На форуме охотников было затишье. Последние сообщения касались того, что Гусев просочился в канализацию, и большая часть игроков сейчас прочесывала коллекторы, а телефоны там не работали. Значит, координировать свои действия охотники не могут. Уже плюс.