355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Виталий Фролов » Цивилизация страуса (СИ) » Текст книги (страница 16)
Цивилизация страуса (СИ)
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 15:15

Текст книги "Цивилизация страуса (СИ)"


Автор книги: Виталий Фролов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

  –        Наверное, вам это кажется дикостью.

  –        В мое время тоже дикостей хватало, – сказал Гусев. – Я же не из страны эльфов к вам свалился.

  Им принесли заказ, официант разлил по бокалам заранее откупоренное вино и удалился

  Макароны – Гусев никогда не понимал, с какого вдруг перепугу люди начали называть их пастой – оказались неплохими, вино вроде бы тоже, компания была приятная. Он даже начал верить, что вечер удастся спасти.

  –        За что выпьем? – спросил Гусев.

  –        За новоселье, за что же еще. И давайте перейдем на 'ты'.

  –        Давай, – согласился Гусев.

  Выпили.

  –        Но будущим, я так понимаю, ты разочарован?

  –        Слегка, – сказал Гусев. – Вот где летающие автомобили? Нам обещали, что в будущем будут летающие автомобили, а их тут нет. Будущее без летающих автомобилей представляется мне неполноценным.

  –        И это все, чего тебе не хватает?

  –        Наверное, они слишком рано меня разбудили, – сказал Гусев. – Хотя, чем больше я об этом думаю, тем яснее понимаю, что никаких космических кораблей, бороздящих просторы галактики, даже в самом отдаленном будущем нам уже не светит.

  –        А так ли они нужны, это корабли?

  –        Когда-то мне казалось, что нужны, – сказал Гусев. – Сейчас тоже временами кажется, но чем дальше, тем реже.

  –        Но зачем?

  –        Потому что человечеству надо куда-то стремиться, – сказал Гусев. – А на Земле стремиться уже некуда. Знаешь, мне тут один знакомый на полном серьезе задвигал теорию о том, что люди готовы выйти на новый виток эволюции, потому что со всех сторон обложились продвинутыми гаджетами.

  О том, что это знакомство закончилось стрельбой и простреленным коленом, Гусев упоминать не стал.

  –        Про гаджеты – это бред, – согласилась Марина. – Но вот насчет нового витка эволюции... ты знаешь, что количество людей с паранормальными способностями год от года только увеличивается?

  –        Это которые ложки гнут? – скептично поинтересовался Гnbsp;усев.

  –        Нет, это которые знают то, что не должны были знать, могут видеть сквозь стены, в ограниченном количестве читать мысли и видеть будущее.

  –        Тоже в ограниченном количестве? И сколько прогнозов уже сбылось?

  –        Есть подтвержденные факты. Мальчик сумел предсказать землетрясение в Японии с точностью до нескольких часов, и даже указал масштабы разрушений. Девочка, а чаще всего такие способности обнаруживаются у детей и подростков, увидела, что ее родители погибнут в авиакатастрофе и помешала им сесть на самолет. Самолет разбился.

  –        Может быть, просто так совпало.

  –        То есть, ты саму такую возможность отрицаешь, даже толком не изучив вопрос?

  –        Да чего тут изучать? Обычная ситуация для смутных времен, – сказал Гусев, а сам вспомнил про странного мальчика со стеклянными глазами, которого встретил в первые недели своего пребывания в новом мире. Что-то этот мальчик ему напророчил... – Как только в обществе неспокойно, так тут же экстрасенсы всех мастей из щелей и ползут.

  –        Но сейчас не смутные времена, – возразила Марина.

  –        Угу, – сказал Гусев.

  –        Понимаю, что тебе это кажется дикостью, но система стабильна.

  –        Слишком мало времени прошло для таких выводов, – сказал Гусев. – Поговорим об этом лет через пятьдесят.

  –        Поговорим, – пообещала Марина.

  Тем же вечером, но много позже, после второй бутылки вина, нескольких часов приятного неторопливого разговора и поездки на такси, они целовались в полутьме единственной гусевской комнаты. Однако, разложив диван и помогая Марине снять одежду, Гусев нежно, но очень тщательно обыскал ее тело на предмет наличия нам нем миниатюрных динамиков и микрофонов.

  Утром ему стало за это нестерпимо стыдно. Чувствуя себя последним ничтожеством и негодяем, Гусев выплелся из ванной, направил свои стопы на кухню и уселся за барную стойку с самым виноватым видом. Марина варила кофе и жарила яичницу.

  –        Прости, – сказал он. – Наверное, это была ошибка.

  –        Тебе удалось найти те самые слова, которые способны сделать счастливой любую женщину, – сказала Марина. – Особенно утром.

  –        Просто я внезапно осознал, что я тебя не достоин, – сказал Гусев. – Ты заслуживаешь кого-нибудь получше.

  –        А кого же заслуживаешь ты? – поинтересовалась она.

  –        Я знаю? – вздохнул Гусев. – Наверное, никого.

  –        Дурак ты, Антон.

  Гусев не любил собственное имя (а от песни 'Антошка, Антошка, пойдем копать картошку' его просто передергивало), но ему нравилось, как оно звучит из ее уст.

  –        Дурак, – покорно согласился он.

  –        К тому же, я не помню, чтобы мы вчера клялись друг другу в вечной любви.

  –        Мы не клялись.

  –        Тогда к чему это все?

  –        Я зрю в будущее, – сказал Гусев. – Ты мне очень нравишься, и я, наверное, начну за тобой ухаживать и всячески добиваться.

  –        И это проблема, потому что...

  –        Потому что ты можешь поддаться, – сказал Гусев. – В то время, как заслуживаешь кого-то получше. О чем я тебя и предупреждаю.

  –        Самое романтичное, что я слышала в последнее время.

  –        Прости, – снова сказал Гусев. – Мне семьдесят лет, у меня старческий маразм.

  –        Завтракать будешь, пенсионер?

  –        Буду.

  После завтрака Марина ушла к себе, сославшись на накопившееся домашние дела, а Гусев занялся очередными изысканиями в интернете.

  Технически клонирование человека было вполне возможно, однако запрещено во всех цивилизованных странах мира. А нецивилизованные страны соответствующей базой все-таки не обладали. В России клонированные было признано преступлением особой тяжести. Это означало, что число государственных обвинителей на каждого обвиняемого может быть больше одного. По суд бы пошли все причастные, начиная от ведущих специалистов и заканчивая чуть ли не уборщиками, так что Гусев счел риски чрезмерно большими. Возможно, клонов изготовили где-нибудь в Азии, а потом ввезли в страну под видом обычных близнецов. Или по одному.

  Проследить биографию обоих Гусеву удалось только до детского дома, и ни в одном из общедоступных источников не указывалось, как они там появились.

  Прибегать к услугам хакеров, помня о судьбе Хомяка, ему не хотелось. Он был почти уверен, Хомяка убили не случайно, а именно за то, что он накопал лишнего.

  Какой-нибудь профессиональный наемник легко мог затеряться в толпе обычных игроков и выдать умышленное убийство за попутный ущерб. Макс был прав, информация оказалась чересчур опасным товаром.

  Кстати, Березкин о Максе знал, и это еще раз подтверждало, что за каждым шагом Гусева следили с самого начала.

  Найденная в сети информация про экстрасенсов и прочих людей с паранормальными способностями подтверждала слова Марины. Экстрасенсов было много, впрочем, их было много всегда, особенно в девяностые, когда любая газета пестрела объявлениями от всевозможных гадалок, деревенских знахарок, черных, белых и серобуромалиновых колдунов, потомственных ведуний, энергетических магов с чистыми чакрами и прочих шарлатанов. По мнению Гусева это доказывало только то, что в окружающем его мире все еще пребывает достаточное для прокорма этих сомнительных деятелей число идиотов.

  В дверь позвонили.

  Почти уже привычным движением Гусев взял в руки пистолет и пошел смотреть, кого там опять принесло. Принесло Березкина.

  –        Чего надо? – недружелюбно спросил Гусев.

  –        Извиниться хочу, – всем своим видом Березкин показывал, что виноват. Что ему стыдно, он сожалеет и никогда больше так не будет. – Мне сказали, что ты обязательно придешь, сказали, что тебе нужно рассказать... ну, то, что я рассказал, и что это для твоей же пользы. Я спрашивал, зачем это, но они не объяснили. Только говорили про пользу и про то, что ты...э... эмоционально нестабилен. Они мне денег предложили, и я согласился. Их человек мне реплики подсказывал, ну, ты знаешь.

  –        Знаю, – подтвердил Гусев. – А они тебе не рассказали, откуда ты такой на меня похожий нарисовался?

  –        Нет. И еще сказали, что если я буду задавать лишние вопросы или еще как-то пытаться это выяснить, они меня убьют.

  –        Убьют, – равнодушно согласился Гусев. – Они могут.

  –        Даже не спросишь, кто они такие?

  –        А ты знаешь?

  –        Нет. Они не представились. Но люди серьезные, это видно.

  –        Сюда тебя тоже они прислали?

  –        Нет, я сам.

  –        Почему?

  –        Ну... не знаю, не чужие же.

  –        Чужие, – сказал Гусев. Он Березкина ни в чем не винил, но общее ДНК не делало их друзьями. Даже родственниками, по большому счету, не делало. – Ладно, я тебя прощаю. Можешь идти.

  –        И все?

  –        А что еще? – спросил Гусев. – Если тебе этого для прощания мало, то будь осторожен, держи хвост пистолетом и так далее по списку.

  Гусев закрыл дверь и даже не стал подсматривать в глазок, стоит ли там Березкин или уже ушел.

  Это ему было совершенно неинтересно.

  Глава двадцать вторая.

  Первый канал, воскресный вечер, прайм-тайм, прямой эфир.

  –        Антон, вы до сих пор работаете дворником? – лысина ведущего в свете софитов блестит так же ярко, как и лысина самого Гусева.

  –        Нет, на прошлой неделе я зашел на старое место работы и официально оттуда уволился. Так что теперь я обычный российский безработный.

  Легкий смех и аплодисменты в зале.

  –        И чем вы планируете заняться теперь?

  –        Не знаю, – говорит Гусев. – Я еще точно не решил.

  –        Но какие-то планы у вас же должны быть?

  –        Может быть, я вернусь к прежней профессии, – говорит Гусев. – Конечно, мне придется кое-что подучить, закончить какие-нибудь курсы повышения квалификации, и кто-нибудь из работодателей будет настолько добр, что возьмет меня к себе стажером.

  Снова смех, снова аплодисменты. Как же мало им надо...

  –        Приходите к нам на телевидение, – шутит ведущий. – Нам всегда нужны толковые стажеры.

  –        Я обдумаю ваше предложение, – говорит Гусев. – Но учтите, кофе я варю весьма паршивый.

  Когда стихает очередной залп аплодисментов, ведущий делает серьезное лицо.

  –        В нашу редакцию поступила информация, что как минимум две политические партии предложили вам вступить в их ряды. Не расскажете нам, какие это были партии и что вы думаете об их предложениях?

  –        Я их отверг, – говорит Гусев. – А что это были за партии... Я думаю, вы и сами это прекрасно знаете. Вашему отделу информации может позавидовать и ЦРУ.

  –        Но почему отвергли, Антон? В своих прежних интервью и на страничках своего блога вы ясно давали понять, что вам многое не нравится в нашем мире, и, возможно, принадлежность к какой-либо политической партии способна помочь вам что-то изменить. Так почему нет?

  –        Потому что этим партиям нужен не я, а моя медийная значимость. Им на самом деле все равно, что я думаю, главное, что меня узнают на улицах. Я боюсь, что если я примкну к какому-нибудь политическому течению, мне придется транслировать уже не свои, а их мысли. И вы знаете, я изучил их политические программы, и не нашел ни одной, которая бы меня полностью устраивала.

  –        Так что же делать? – с искренней озабоченностью на лице спрашивает ведущий.

  –        Наверное, мне стоит основать свою собственную партию, – говорит Гусев. – Или политическое движение, или общественный фонд, я пока окончательно не решил.

  С названием вроде 'идущие к черту', думает он при этом, но вслух сию мысль не озвучивает.

  –        И как далеко вы планируете зайти?

  –        Пока не могу сказать, – говорит Гусев. – Но мне кажется, что низкий прицел брать не стоит, и если уж ты встал на эту дорогу, то должен пройти ее до конца. Хотя бы попытаться.

  –        До самого конца? – уточняет ведущий. В его глазах Гусев видит ликование – еще бы, прямо сейчас, в прямом эфире, в его студии рождается маленькая политическая сенсация. – До самого верха?

  –        Президент Гусев, почему бы и нет? – говорит Гусев. – Вы бы проголосовали?

  –        Я бы – да!

  Студия взрывается аплодисментами.

  Гусев вышел из телецентра на парковку и закурил.

  На улице шел снег, его машину, оставленную здесь всего пару часов назад, слегка подзанесло. Снег кружился в свете фонарей, снег хрустел под ногами, когда Гусев шел к своему седану, снег ложился на кряжистую фигуру немолодого мужчины, ждавшего Гусева у его машины.

  Мужчина был коротко стрижен, одет в коричневую кожаную куртку, синие джинсы и армейские ботинки. Гусев насторожился и сунул руку в карман.

  –        Не дергайся лишний раз, – сказал мужчина низким смутно знакомым Гусеву голосом.

  –        Нет смысла? – уточнил Гусев. Большой палец уже лежал на предохранителе 'беретты'.

  –        Нет необходимости. Я Тунец, – мужчина протянул правую руку, они обменялись рукопожатием.

  Наверное, именно таким его себе Гусев и представлял. Большим, основательным, надежным.

  –        Я пытался тебя найти.

  –        Меня невозможно найти, если я этого не хочу, – сказал Тунец. – А когда я хочу, тогда я нахожу сам. Я рад, что ты уцелел, Гусев.

  –        Аналогично. Ты за деньгами?

  Тунец покачал головой.

  –        К черту деньги, – сказал он. – Я поговорить.

  –        Давай хоть в машину сядем, – предложил Гусев. – Снег.

  –        Давай лучше кофе где-нибудь выпьем.

  –        Где?

  –        Ты просто езжай за мной.

  Тунец передвигался по московским улицам на гражданской модификации 'хаммера' пятого поколения, то бишь, человеком он был весьма небедным, и вряд ли все свои деньги заработал, принимая участие в играх. Хотя, кто его знает...

  Ехать пришлось недолго. Тунец остановился около небольшого кафе, Гусев втиснул БМВ рядом, и уже через пять минут они сидели за столиком и чашки с горячим кофе щекотали их ноздри пряным ароматом.

  –        Лучший кофе в городе? – уточнил Гусев.

  –        Нет, просто ехать недалеко было.

  –        Тоже вариант, – согласился Гусев. – Итак, в чем суть вопроса?

  –        Я за тобой наблюдал, – сказал Тунец. – Уже после охоты. И я знаю, к чему это все ведет.

  –        Меня похоронят на пустыре?

  –        Ты лезешь наверх, – сказал Тунец. – Я был в этом почти уверен и до сегодняшнего вечера, а уж после этой передачи...Ты не думай, что если человек бывший спецназовец, то он дурак.

  –        Я и не думаю. Как ты передачу-то посмотрел, кстати?

  –        Онлайн-трансляции в интернете никто не отменял.

  –        Хорошо, – сказал Гусев. – Не буду отрицать. Я лезу наверх. Хочешь меня о чем-то предупредить или отговаривать станешь?

  –        А ты везде видишь подвох?

  –        Жизнь заставила.

  –        Это хорошо, – сказал Тунец. – Осторожность еще никогда никому не вредила. Отговаривать тебя я не стану, скорее, даже наоборот. Я хочу тебе помочь.

  –        В чем именно?

  –        Организовать свою партию, – сказал Тунец. – У тебя есть лицо, довольно умные мысли и медийная поддержка. А у меня есть люди и связи.

  –        А ты вообще кто? – спросил Гусев.

  –        Филинов Роман Игоревич, глава службы безопасности корпорации 'Сибирь', – отрекомендовался Тунец.

  –        Ого, – сказал Гусев. Знакомства и связи у такого человека действительно должны быть на уровне. – А почему тогда Тунец, а не Филин?

  –        Это с армии еще повелось, – сказал Тунец. – Морепродукты очень любил, консервированные. А когда мы на Дальнем Востоке против китайцев стояли, ничего другого, почитай, и не жрали.

  Насколько Гусев знал из курса новейшей истории, они там против китайцев не только стояли, они еще и воевали немного. Совсем чуть-чуть, силами отдельно взятой дальневосточной армейской группировки. За полгода, вроде бы, разобрались.

  –        И какая поддержка? – спросил Гусев.

  –        Полная и безоговорочная. Я в политике не особо разбираюсь, а ты мужик толковый, сам знаешь, что делать. С моей стороны будет только одно условие, но не думаю, что оно тебя сильно обременит.

  Вот мы уже и к торговле переходим, подумал Гусев.

  Вообще-то, президентом он становится все-таки не хотел, по нынешним временам это было чревато. Хотя ни один из президентов не покинул Кремль по описанному Лешей Беркутовым сценарию, то есть, вперед ногами, но забывать о такой возможности все равно не стоило.

  В поисках личной безопасности Гусев собирался забраться на высокое место в пищевой цепочке, потому что чем выше ты стоишь, тем меньше риска, что тебя кто-нибудь сожрет, пусть даже и случайно. Врагов, конечно, от этого не убавиться, но доступ к телу будет уже не так прост. Однако, мыслей о том, чтобы забраться  на самый верх, у Гусева не все-таки было.

  Так далеко его амбиции не простирались.

  Собственная партия, место в парламенте и возможность хоть как-то влиять на происходящее – вот какая у него была цель на ближайшие лет пять. И, разумеется, защитить себя. Враг был силен, многочислен, технически подкован и при выборе средств, похоже, не стеснялся.

  –        И что за условие?

  Тут Тунцу удалось его удивить в очередной раз.

  –        С Черной Лотереей должно быть покончено, – сказал он.

  –        А я думал, ты на ней бизнес делаешь, – сказал Гусев.

  –        В гробу я видел такой бизнес, – сказал Тунец. – Хочешь узнать, с чего он начался?

  –        Хочу.

  –        Друг у меня был, – сказал Тунец. – Хороший парень, безобидный совсем, детским хирургом работал. Пистолет он себе купил по дурости, как это, у всех есть, а у меня нет... Как мы его всей компанией ни отговаривали, уперся, как баран, и ни в какую. Хочу, говорит, и все. А то меня уже и за мужчину-то не считают, на работе за спиной хихикают. Это ему казалось, конечно, кто бы в больнице над главой детского отделения хихикать стал? А дальше сам можешь представить, чай, не дурак. Шесть лет назад выпала ему Черная Метка. Он мне тогда в панике позвонил, не знал, что делать. Я бросился по своим, всех на уши поставил, кого нашел, хотя уговаривать-то никого не надо было... Попытались мы его прикрыть...  – Тунец замолчал, Гусев терпеливо ждал продолжение. – Облажались мы. Оказались не готовы. Тактика неотработана, взаимодействие в условиях городского боя тоже, дрались, как умели. Конечно, мы многое умели, почти все мои однополчане были. Но не смогли. Шестнадцать часов продержались всего, а потом его убили. И еще троих из наших. У меня шрам на плече остался... Смешно. С Дальнего Востока без единой царапинки вернулся, а тут дома чуть в гроб не упаковали. И кто? Любители гребаные, – слова падали тяжело, как камни. – После этого мы решили, что и дальше постараемся помогать. Только уже подготовившись основательно. Не всем, конечно, мы ж не бэтмены или супермены какие, а кому сможем. И тем, кто этого заслуживает. А то, что деньги берем... Для меня деньги не вопрос, но не все мои ребята так же хорошо в жизни устроились. Вот и выбивали себе бонусы. В самом что ни есть настоящем бою.

  –        Многих удалось спасти? – спросил Гусев.

  –        Шестерых за пять лет, – мрачно сказал Тунец. – Одного потеряли по глупости, ты вон в итоге и без нас обошелся. В нынешней лотерее второй победитель – тоже наша работа.

  –        Шесть спасенных жизней – это много.

  –        Шесть спасенных жизней – это мало, – возразил Тунец. – Я военный, я знаю, о чем говорю. Люди вообще так умирать не должны.

  –        Почему вы сами не попытались поднять волну?

  –        Обществу Черная Лотерея нравится, – сказал Тунец. – Большинство проголосовало, президент подписал. Местные правозащитники повозбухали немного и забыли, им-то что, они оружие по принципиальным соображениям не носят и в группу риска не входят. Международное сообщество тоже попыталось что-то вякнуть, да кто б его слушал? Внутренние дела страны, демократически принятое решение. Нам-то куда против этого лезть? Нам это без шансов.

  –        А у меня, значит, шансы есть?

  –        У тебя – есть, – сказал Тунец. – Ты сейчас оседлал волну, если сильно не налажаешь, то есть у тебя возможность эту ситуацию переломить. Но организация тебе нужна, конечно. Народ просто так не перевоспитаешь.

  –        Хреновый из меня воспитатель, честно говоря, – сказал Гусев.

  –        Научишься, – сказал Тунец. – Я от тебя результата завтра и не жду. Главное, чтобы мы друг друга понимали.

  –        Я тебя понимаю, – сказал Гусев. – Но так мыслю, что нам еще один человек понадобится. Ты Гену-Геноцида знаешь?

  –        Слышал, конечно, – сказал Тунец. – А так не доводилось. Скользкий он тип, и репутация у него еще та.

  –        Он юрист, – сказал Гусев. – А юридическая поддержка нашей партии совсем не помешает. А еще он умный и у него активная гражданская позиция есть.

  Гусев видел, что Тунец от этой идей не в восторге. Он и сам не был до конца уверен, что лучший криминальный адвокат согласится им помогать в этой авантюре, но ему почему-то очень хотелось, чтобы Гена-Геноцид с его белозубой ухмылкой, боевым ножом и двумя пистолетами был на его стороне.

  –        Сведи нас, – сказал Тунец. – Познакомимся, присмотримся, обсудим. А там видно будет.

  На том и порешили.

  Марина ждала его дома. Они не обсуждали этот вопрос, просто как-то так получилось, что она стала жить у него. Незаметно получилось, само по себе, и Гусев был этому только рад. Пожалуй, таких естественных отношений с женщинами у него еще не было. Без глупых обид, без дурацких претензий, без серьезных многочасовых скандалов по поводам, которые, на самом деле, и гроша ломаного не стоили... Впрочем, Гусев подозревал, что так может быть не всегда, и наслаждался каждой минутой этой новой для него стадии отношений.

  Дома было тепло, уютно, пахло совсем не холостяцкой едой и в кои-то веки Гусеву не приходилось открывать дверь своим ключом.

  –        Как я тебе по ящику? – спросил он.

  –        По ящику ты орел, Гусев. А не мог меня заранее предупредить?

  –        Да оно как-то само по себе получилось, – сказал он. – Просто разговор об этом зашел, ну и... Слово за слово, он меня практически вынудил.

  –        Ты и сам времени не терял.

  –        Где ж объявлять о политических амбициях, если не на первом канале?

  –        Ну да, ну да. Я и говорю, орел.

  –        Только болел в детстве, – сказал Гусев.

  –        Ты и вправду в президенты намылился?

  –        Надеюсь, нет.

  –        А зря.

  –        В каком смысле?

  –        В том смысле, что зря надеешься.

  –        Не понимаю, о чем ты.

  –        А ты в интернете посмотри, и сразу все поймешь.

  –        На какой странице?

  –        На любой.

  Гусев достал планшет, клацнул по экрану, открывая браузер и его глаза полезли на лоб. Главную страницу самого популярного в стране поисковика украшал баннер с надписью: 'Махатму Гусева в президенты!'

  Глава двадцать третья.

  Как известно, большая часть разговоров на тему 'как нам обустроить страну' происходит на кухнях. В комнатах обычно спят дети или разговаривают о своем женщины, а серьезные мужчины собираются на кухнях, пьют что-нибудь алкогольное, курят в форточку и решают вселенской важности вопросы.

  Алкогольного было достаточно – Гусев купил бутылку армянского коньяка, Гена принес бутылку французского, а Тунец прихватил вискаря – но пили все равно кофе. Во избежание совсем уж футуристических и нереальных прожектов.

  Да и курил из присутствующих один Гусев.

  Зато разговор на самом деле состоялся серьезный и обстоятельный.

  –        Я все понимаю, – заявил Гена-Геноцид. – У одного из вас наблюдается резкая неудовлетворенность миром, у второго есть идея фикс, но мне-то с какой радости во все это лезть?

  –        А ты не можешь сам себе причину придумать? – спросил Гусев. Этим вечером они по обоюдному согласию перешли на 'ты'. – Зачем-то же ты сюда пришел?

  –        Из любопытства, – сказал Гена.

  –        Значит, поэтому и влезешь, – сказал Гусев. – Тоже из любопытства. А я тебя потом министром юстиции назначу.

  –        Лучше уж сельского хозяйства, – сказал лучший криминальный адвокат города. – Буду ездить по стране и селянок тискать.

  –        Портфели потом поделите, – сказал Тунец. – Давайте к делу. Нам нужна партия. Нам нужны программы. Политическая и экономическая.

  –        Программы – это не к спеху, – отмахнулся Гена. – Их все равно практически никто не читает. Попросим экономистов и политологов, они нам накатают пару томов за мелкий прайс. Народ у нас голосует не за программы, народ голосует за персонажей. А с этим у нас все в порядке.

  –        Это долго не продлится, – сказал Гусев.

  –        Поэтому и надо ковать железо, не отходя от кассы, – сказал Гена. – Надо партию делать.

  –        Как сейчас делаются партии?

  –        Через интернет, – сказал Гена. – Нам нужно, как минимум, пятьдесят тысяч сторонников, которые изъявят желание в нашу партию вступить. Тут, я думаю, проблем не будет. Сделаем сайт, объявим призыв и будем сидеть ровно, пока они все не нарисуются...

  –        Как приглашать людей в партию без программы? – спросил Гусев.

  –        Ой, ну напишем, что мы за все хорошее и против всего плохого, – сказал Гена. – Пока твое лицо в каждом утюге страны показывают, этот вопрос меня не беспокоит ни разу.

  –        Но что-то, видимо, тебя все же беспокоит, – заметил Гусев.

  –        Меня беспокоить ваша несгибаемость в позиции относительно Черной Лотереи, – сказал Гена. Тунец нахмурился. – Нет, я сам от нее не в восторге, но большинству она нравится. Народ хочет хлеба и зрелищ. С хлебом у нас проблем вроде бы нет, а Черная Лотерея –  это очень увлекательное зрелище, заменить которое не на что.

  –        И?

  –        Смысл существования любой партии заключается в выборах, – сказал Гена. – Если партия не участвует в выборах, то она попросту никому не нужна. Но идти на выборы в темную нам никак нельзя. Особенно тебе, Антон. Потому что если мы озвучим свою позицию по Лотерее уже после выборов, нас вынесут наши  же собственные избиратели. Часть твоей нынешней популярности базируется на людях, которые считают тебя героем последней охоты, и отказа от нее они тебе не простят.

  –        Таких нужно отсеять на раннем этапе, – заявил Тунец.

  –        Об этом я и говорю, – согласился Гена. – Сделаем сайт, на главной странице набросаем наши позиции по самым принципиальным вопросам. У нас есть еще какие-нибудь позиции, кроме этой?

  –        Придумаем, – сказал Гусев.

  –        Не сомневаюсь, ты ж у нас идеолог и главный оратор, – сказал Гена. – Когда наберется достаточное количесnbsp;тво участников, я привлеку своих коллег и мы оформим все документы для регистрации партии. Времени у нас полно, следующие выборы в местную думу – через два года, в парламент – через три. Тогда же и президентские, если никакого форс-мажора не произойдет.

  –        Я, кстати, не особо уверен, что хочу быть президентом, – заметил Гусев.

  –        Никому за пределами этой комнаты такого не говори, – посоветовал адвокат. – Нет смысла ввязываться в гонку, если тебе не нужен главный приз.

  –        Жениться тебе придется, – заметил Тунец. – Бывали у нас президенты-вдовцы, бывали разведенные, но холостым никто на выборы не приходил.

  В смехе Марины, донесшимся из комнаты, Гусеву послышались истерические нотки.

  –        Женюсь, – решил Гусев и повысил голос. – Дорогая, ты не против?

  –        А где мое кольцо?

  –        В магазине, – честно сказал Гусев.

  –        Принеси, тогда и поговорим.

  –        Похоже, и вправду женится, – констатировал Гена в сторону, а потом повернулся к Гусеву. – Одной проблемой меньше. Образование у тебя высшее, в армии служил, язык подвешен. Чем не президент? Чего не хватает-то?

  –        Может быть, понимания, как оно вообще происходит? – уточнил Гусев.

  –        Ты не дурак, в процессе разберешься, – сказал адвокат.

  –        А если не разберусь?

  –        Тогда все будет очень печально.

  Гусев вздохнул.

  –        Как там с денежным вопросом? – поинтересовался Тунец.

  –        Пока деньги нужны на сайт и небольшой штат, – сказал Гена. – Юристов будем оплачивать из членских взносов, когда уже люди подтянутся.

  –        А люди, которые будут писать нам программы?

  –        В принципе, их можно уже сейчас озадачить, – согласился Гена. – Выдать небольшой аванс и все такое. Как у нас с финансами?

  Тунец положил на стол банковскую карту.

  –        Тут полмиллиона на предъявителя, пин-код на обороте, – сказал он. – Как кончатся, скажите.

  –        Ты нам настолько доверяешь? – удивился Гена.

  –        Да, – просто сказал Тунец.

  –        Думаю, этого хватит, – сказал Гена. – В дальнейшем партия должна выйти на самоокупаемость. Прибыли мы, конечно, никакой с этого не получим, но в ноль должны выйти.

  –        Если бы мы хотели прибыли, проще были бы новую религию организовать, – сказал Гусев.

  –        Не самая плохая мысль, – сказал Гена. – Этакий дзен-гусизм... Нет бога, кроме Гусева, и Гусев сам себе пророк.

  –        Вообще не смешно, – сказал Гусев.

  –        Как знаешь. Ну, что? Коньяк уже откупоривать можно?

  –        Есть еще кое-что, о чем я хотел бы вас предупредить прежде, чем море нам станет по колено, – сказал Гусев. – У меня есть враги.

  –        Значит, ты все правильно делаешь, – ухмыльнулся Гена.

  –        Я вполне серьезно, – сказал Гусев. – Враги мои многочисленны, технически оснащены и хорошо финансируются. Я подумал, вам стоит об этом знать, прежде чем мы все это начнем. Может, вы подумаете и решите, что и начинать-то не стоит.

  –        Что за враги? –  напрягся Тунец. – Чего они хотят?

  –        Главная проблема в том, что я этого не знаю, чего они хотят, – сказал Гусев. – Смерти моей они, вроде бы, не желают, по крайней мере, на данный момент.

  –        Тогда почему ты считаешь их врагами?

  –        Есть причины, – сказал Гусев.

  –        И ты даже не знаешь, кто они?

  –        Я знаю, кто, –  сказал Гусев. – Но я понятия не имею, зачем.

  –        Излагай, – потребовал Тунец. – Это будет наш вопрос номер два.

  И Гусев изложил.

  Разговоры на обычных московских кухнях порою оказываются эффективнее, чем беседы в закрытых кремлевских кабинетах.

  Через два дня сайт партии Гусева уже заработал, и за первые двенадцать часов существования на нем зарегистрировалось двадцать тысяч человек. Гусев находил этот результат сногсшибательным, а Гена-Геноцид – посредственным. Тунец же сохранял загадочное молчание.

  Гусев встретился с политологами и экономистами и вместе с ними засел за разработку программ. Это отнимало почти все его время, но он все же выбрал момент, чтобы зайти в ювелирный, купить кольцо и сделать Марине предложение. Марина предложение приняла.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю