Текст книги "Ап (СИ)"

Автор книги: Виталий Абанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

   – Мммммм!!! – я открыл глаза. Коричневый ботинок с небрежно завязанными шнурками исчез из моего поля зрения, раздались звуки ударов и падений, что-то разбилось, кто-то захрипел. Пропала тяжесть с моей спины, я мог выгнуть шею и осмотреться. Обладатель коричневых ботинок лежал на спине недалеко от меня, у него шла кровь изо рта, а в груди торчало что-то темное. Приглядевшись, я опознал в предмете ножку стула, сломанную так, чтобы образовалось острие. Кто-то помог мне подняться и сорвал скотч со рта.

   – Китана? – спросил я, встретившись взглядом с Лапочкиными глазами. Та молча кивнула, зашла за спину и сняла с меня наручники. Я огляделся еще раз. Второй амбал лежал у дверей, у него была неестественным образом повернута шея, откинутая пола пиджака открывала вид на пустую кожаную коричневую кобуру подмышкой. Афина, свернувшись в клубочек, корчилась рядом с креслом, пытаясь вздохнуть. Лапочка-Китана отступила от меня, в ее правой руке матовым блеснул металл. Ясно. Вот мы и выяснили, что страховка работает. Я вздохнул и сказал: – Китана. Акробатический слон в аквариуме.

   Она задрожала, закрыла глаза, открыла их и с недоумение осмотрелась.

   – Лапочка? – спросил я, сомневаясь. Боясь, что химера не отдаст назад свою добычу.

   – Да. – сказала она: – что происходит? Что это? – она выронила пистолет на пол, и я поспешно подобрал его.

   – Потом объясню. – сказал я: – стой там. – я наклонился к Афине, у нее был явный болевой шок, не знаю, что уж там Китана с ней сделала, но к сознательным действиям в ближайшее время она была не способна. Я вынул беруши из ее ушей, обыскал, не нашел ничего компрометирующего и пристегнул ее к креслу теми же самыми наручниками. Осмотрел лежащих на полу здоровяков, сперва того, что со сломанной шеей, потом обладателя коричневых ботинок. Оба были мертвы. Китана знает свое дело туго. Какие-то несколько секунд и все поменялось радикальным образом. Никто не воспринимал Лапочку как бойца, или просто человека, который может причинить неприятности. И они были правы. Лапочка не смогла бы ничего. Но Китана, о Китана – это другое дело. Одна из личных убийц императора Шао Кана, лучшая из ассасинов Подземного Мира, в течении 10 000 лет оттачивающая навыки убийства любыми возможными способами. Я рухнул в кресло. Ноги отказывались меня держать. Я начал смеяться.

   – Что тут смешного? – спросила меня Лапочка.

   – Оказывается люди еще верят в сказки – ответил я невпопад.

   – В сказки?

   – Да. Например в Китану.

   – Китану? Это принцесса из Мортал Комбат?

   – Именно. Нет, даже я сказал бы так... – я прищурился, изображая добрую усмешку Кристфера Ламберта в роли Бога Грома Рейдена: – Экзакли.

   – Но причем тут... – начала спрашивать Лапочка и я вздохнул. Это было крайней мерой. У меня не было другого выхода, и потом, она сама согласилась – сказал я сам себе.

   – Вспомни все, что было прошлой ночью. – приказал я ей и она замерла от неожиданности, схватилась за голову и села на пол. Она вспомнила все.

   Мы сидели напротив друг друга.

   – Поэтому я предлагаю тебе сделать именно так. – сказала Лапочка.

   – Ты была против того, чтобы я когда-либо использовал свою силу на тебе. – напомнил я.

   – И я по-прежнему против этого – вздохнула она: – но у нас нет иных возможностей. Кроме того, в данном конкретном случае я разрешаю тебе сделать это. Это даже будет немного похоже на приключение, на шпионский роман, где внутри одного человека сидят несколько личностей.

   – По-моему я читал такое где-то. – кивнул я: – там в обычном клерке при необходимости пробуждались личности шпиона и убийцы.

   – Именно. – сказала Лапочка: – я понимаю, что никто не воспринимает меня всерьез, поэтому мы можем сыграть на этом. Я хочу быть полезной.

   – Понимаю. – сказал я. И я ее понимал. Каждый раз Лапочка играла роль трофея, кубка, вещи, которая достается победителю, мнением которой можно пренебречь. В силу особенностей характера. В силу физической слабости организма. В силу всего этого она не была личностью в этой ситуации. Как там у Виктора Цоя – ты должен быть сильным, иначе зачем тебе быть.

   – Знаешь, там, в подвале я уже смирилась. С тем, что меня уже не будет, причем не будет прямо сейчас. Что кто-то сможет сделать все, что хочет со мной и с тобой, а я ничего не смогу этому противопоставить. Мне надоело быть беспомощной и бесполезной. – на ее глазах выступили слезы и она мотнула головой, пытаясь скрыть их, протерла глаза рукой.

   – И если такое произойдет в следующий раз, я хочу чтобы у тебя и у меня была дополнительная возможность.

   – Хорошо. Но если мне снова заткнут рот – я не смогу отдать приказ. – напомнил я.

   – Значит, мы заранее должны вложить в меня личность, которая сможет сражаться в полную силу, невзирая ни на что. И эта личность должна просыпаться либо в зависимости от обстоятельств, либо простой командой.

   – Отлично придумано. – сказал я, думая о том, что ключ-команда должна быть короткой и такой, что может быть отдана даже с кляпом во рту. Ммм?

   – И еще. – сказал я: – перед тем как мы приступим и я подсажу тебе в мозг хладнокровную убийцу. Как мы назовем ее?

   – Китана. – ответила Лапочка, ни секунды не колеблясь: – Пусть будет Китана.

   – Мортал Комбат?

   – В детстве меня часто дразнили Соней Блейд. – сказала Лапочка: – видимо потому что я ни разу не Соня Блейд. Просто ... имя. Ее зовут Соня и меня тоже.

   – У меня ты скорее ассоциируешься с Сонечкой Мармеладовой.

   – О, спасибо, – поджала губы она: – я самая известная шлюха в истории мировой литературы.

   – Сонечка не шлюха. Она удивительно духовный человек и... ну да, проститутка.

   – Если ты проститутка, то на твой удивительный духовный мир как правило всем насрать. Ты шлюха и все тут. Может быть ты удивительно духовная шлюха, но и только. – Лапочка пожала плечами.

   – Я не согласен с тобой, но спорить сейчас не буду. – сказал я: – у нас еще много дела на сегодня.

   – Извини, но было необходимо, чтобы ты забыла этот разговор и Китану, иначе мы бы не смогли провернуть все так легко. Но сейчас важнее... – я наклонился к Афине, полулежащей в кресле и пощелкал пальцами у нее перед лицом: – Спящая красавица! Подъем!

   – Сволочь. – прошипела Афина, подняв голову: – ты далеко не уйдешь. Ты заплатишь за смерть моих людей. Ты пожалеешь...

   – Молчать! – приказал я и она тут же затихла. Я посмотрел на беруши у меня в руках. Это были не простые куски резины и поролона, они были похожи на наушники, анатомически точные куски поролона с электронной начинкой. Сложные изделия. Но сейчас у меня не было времени исследовать наушники или экспериментировать с способом их воздействия. Нужно было узнать, что тут происходит, какие действия надо предпринять, кто за всем этим стоит и какого черта вообще тут делаю я.

   – Ты должна отвечать на все мои вопросы искренне и правдиво, без попыток скрыть или соврать, понятно?

   – Да. – ответила Афина. Ее глаза подернулись дымкой.

   – Кто ты такая на самом деле? – спросил я.

   – Валерия Рост, старший оперативник Ордена в регионе, личный номер вэ дэ сто тридцать семь дробь восемнадцать. – ответила она. Я посмотрел на нее и понял, что такой ответ вызывает больше вопросов, чем что-то поясняет.

   – Что за Орден?

   – Орден Великой Инквизиции. – ответила она и я непроизвольно нахмурился. Инквизиция? При этом слове в голове возникали пыточные камеры и костры, на которых сжигали ведьм в Темные Времена. Сами инквизиторы в моем воображении почему-то были одеты в белые одеяния и колпаки Ку-Клус-Клана. Нет, конечно же инквизиция не носила такие колпаки, скорее они были одеты в одеяния священнослужителей или обычную одежду, но подсознание упорно подсовывало мне именно этот образ.

   – Какие цели и задачи у вашего Ордена? – спросил я. У каждого формального образования есть свой устав, кодекс или свод законов, своя идеология, доступная каждому из членов. Конечно, эта идеология может сильно отличаться на разных ступенях посвящения, но даже так, можно узнать многое просто по идеологии. Кто вы? Чего вы хотите? Как вы этого добиваетесь?

   – Искоренить угрозы человечеству, привести человечество к процветанию и благополучию. – ответила Афина-Валерия, старший оперативник Ордена в регионе. Я кивнул. Стандартные цели для тайного общества на низах – спасаем мир и ведем за собой в райские двери, где текут молочные реки в кисельных берегах, прыгают единороги по радуге и обнаженная девственница со слитком золота в руках может пересечь страну оставшись девственницей со слитком золота. Правда путь к райским вратам скорее всего пролегает через кровь, вываленные кишки, выбитые мозги и прочие неаппетитные вещи, но все же ради благой цели, верно? Благими намерениями...

   – Какие именно угрозы вы устраняете? Искореняете? – спросил я. У меня уже были определенные подозрения, исходя из определения, которое этот Орден дал себе и его декларируемых целей. Инквизиция – значит очищение огнем и мечом, в этом слове нет мирного решения проблемы, это означает бескомпромиссная борьба с еретиками, схизматиками, язычниками, колдунами и ведьмами. И я легко могу предположить как именно мое существование и существование Старца укладываются в эту черно-белую схему «Выжечь скверну и нечестивца!». Во имя Света и Добра, разумеется.

   – Все угрозы. – прошипела Афина-Валерия: – Сестрица Моргана в Юго-Восточной Азии, Богоделы в Северной Америке, ползучая ересь в Африке, Иные в Самарканде, Кали и асуры в Пакистане... – она продолжала перечислять имена и места, а у меня опять возникло чувство нереальности окружающего мира. Я не верю в теории заговора и наличие Тайного Мира, скрытого от простых обывателей, мира, который так любят Голливудские сценаристы, с вампирами, волшебниками и сверх-людьми, о тайной борьбе Добра с большой буквы и Зла с не менее большой буквы, о неминуемом Конце Света и прочих события с Большой Буквы. Не верил. Но если вдуматься, если допустить что такие люди как Старец существуют, а они существуют, лично я сам знаю, как минимум двоих – то возможно что угодно. Как говорится, вы можете выпустить червей из банки, но тогда, чтобы собрать их обратно, вам потребуется банка большего размера. Впрочем, самое главное, даже в сумасшедшем мире не потерять головы. Выяснить правила и границы, способы и пределы, иначе можно сгинуть в этих вероятностях и даже не понять, что произошло только что.

   – Являюсь ли я такой угрозой для Ордена, которую надо искоренить? – спросил я и тут же понял, что неправильно построил предложение, в стиле мастера Йоду, но переспрашивать было поздно и неудобно, хотя какое удобство для Афины сейчас, она слушалась меня, даже если я скажу ей танцевать на столе голой под гимн Андорры с селедкой в каждом ухе – она послушается. Поэтому к черту перфекционизм, всплывающий в самое неподходящее время, послушаем что она скажет.

   – Ты и такие как ты являются непосредственными носителями прямой и явной угрозы человечеству в целом и Ордену в частности. – ответила Афина. Прямая и явная угроза, да? Учитывая возможности Старца это звучит логично, он может захватить мир, щелкнув пальцами, хорошо, что ему это не нужно, он попросту прожигает жизнь, окруженный своими фейдакинами, утопая в роскоши и комфорте. Собственно, почему я решил, что ему это не нужно? А что, если ему это нужно, но по каким-то внешним причинам он не может этого сделать? Ну, то есть все хотят контролировать как можно больше пространства, ведь верно? Хотя бы для безопасности – если ты владеешь миром, то ты можешь искоренить угрозы, или нет? На мгновение я представил мир, захваченный Старцем, огромные плакаты с его лицом и надписью «OBEY», легионы штурмовиков в черной форме с ярко-красными повязками на руках, высокую трибуну с которой Старец кричит милитаристические лозунги и помотал головой. Нет. Позиция Властелина Мира сама по себе наоборот подвергает тебя опасности, для успешного захвата всего и всех тебе пришлось бы держать под постоянным контролем абсолютно все население земли, не думаю, что сила Старца способна на такое, а даже если способна, то не думаю, что Старец решился бы на такое. Это и будет тотальным одиночеством. Все, абсолютно все люди в мире под твоим контролем. Каковы пределы его силы? Каковы пределы моей силы? Я посмотрел на Афину. Может быть она знает, в конце концов она член какого-то там Ордена, который выжигает ересь каленым железом, а каждый знает, что для победы нужно знать своего врага, беруши – наглядное тому доказательство. Она знает, как действует моя сила и знает как ей противодействовать. Эти сведения сейчас для меня на вес золота, ведь у меня нет тетради Смерти с написанными на обложке правилами, мне приходится действовать наощупь, вслепую, экспериментировать, импровизировать.

   – Сколько у тебя в подчинении людей? – спросила Лапочка, немного оправившаяся после воспоминаний о прошлой ночи и принцессе Подземного Царства. Афина не ответила ей, даже не повернула голову на звук, продолжая смотреть на меня ненавидящим взглядом. Да, я же приказал ей отвечать только на мои вопросы.

   – Отвечай ей. – я снова повернул волю, приказывая.

   – Нисколько. Ноль. Зеро.

   – Но ты же старший оперативник, почему у тебя нет подчиненных?

   – С момента как ересь запятнала меня, все люди Ордена в регионе получили сообщение о прекращении моих полномочий до момента полного очищения от скверны. – ответила Афина и волосы у меня на затылке поднялись дыбом.

   – Как они узнали, что ты под контролем? – спросил я.

   – Наушники. – она кивнула на беруши, которые я все еще держал в руках: – они блокируют все звуки, но отсылают их на станцию приема, где оператор в контрольной комнате слушает и наговаривает текст уже своим голосом, сводя возможность перехвата контроля пользователя к минимуму. Как только ты снял с меня наушники, оператор в контрольной послал сигнал тревоги.

   – Блядь. – сказал я. Мы тут сидим и лясы точим, а какой-то Орден Инквизиции в курсе происходящего, прямо сейчас сюда мчаться бронированные фургоны, внутри которых сидят хмурые инквизиторы с автоматическим оружием и в бронежилетах с алыми крестами. Наверное.

   – Надо валить отсюда. – сказал я. Лапочка приблизилась ко мне, взяла мою руку в свою и пока я гадал, что происходит и насколько это неуместно, ее хрупкие холодные пальцы вынули наушники Афины у меня из руки. Она сделала несколько шагов, открыла окно, впустив холодный утренний воздух, размахнулась и выбросила их наружу.

   – Вот теперь – пора валить. – сказала она.

   Глава 21.

   Уровень сервиса в поезде напрямую зависит от стоимости билетов, так в плацкарте тебе просто швырнут на полку целлофановый пакет с сменой белья и полотенцем, в купейном в данное действие включен дежурный вопрос «чего-нибудь еще желаете?», в а люксе и спальном вагоне вас одарит своей ослепительной улыбкой проводница, от которой в плацкарте можно добиться только хмурого взгляда исподлобья.

   – И почему мы едем в поезде? – проворчала Женька, проводив взглядом жизнерадостную проводницу, которая только что скрылась за дверью.

   – Потому что с поезда можно по крайней мере выпрыгнуть на ходу. – ответил я, садясь на спальную полку возле Афины.

   – И потому что поезда не падают с двадцати километров. – добавила Лапочка: – я лично обожаю самолеты, но сейчас не время привередничать. Потом мы купили билеты в люкс.

   – Все равно мне это не нравится. – сказала Женька: – пусть даже временно. Тем более что непонятно насколько временно. У меня между прочим личная жизнь есть и работа.

   – Нет у тебя работы. – отмахнулась Лапочка: – ты у нас дизайнер свободной жизни и иждивенец.

   – Я между прочим обещала Славочке что снимусь у него в клипе и у меня еще позирование для Павла, а это работа.

   – Работа, это когда тебе за это деньги платят. – ответила Лапочка.

   – Ну уж извините, что я не трахаюсь на камеру за деньги, как некоторые! – вспылила Женька. Лапочка только открыла рот, чтобы уязвить чем-нибудь ядовитым в ответ, но я поднял руку.

   – Так! Брейк! Хватит вам. Никто в этой ситуации не виноват, кроме меня. И Старца. И этого блядского Ордена. Вы тут обе в позиции жертвы и я постараюсь сделать все возможное, чтобы это исправить. Если это возможно.

   – Ты уж постарайся. – сказала Женька, заметно остывая: – я вовсе не планирую остаток жизни скрываться в подполье, печатая «Искру» и напевая «Вихри враждебные...», я вообще пацифист.

   – Пацифист она... – пробурчала Лапочка: – да если бы не мы тебя бы сейчас уже в пыточную Ордена тащили под белые рученьки, там бы тебе дали просраться, а ты на меня кидаешься... нет бы спасибо сказать.

   – За что спасибо?! За то, что я теперь вынуждена ехать черте куда без планов на будущее и совершенно без денег?! За то, что я путешествую в обществе этой... ебанутой древнегреческой богини?! – она кивнула на Афину.

   – Деньги у нас есть. – заметил я. И действительно, на верхней полке лежал рюкзак с сумкой, оставшейся от Старца, с упругими пачками пятитысячных купюр. Деньги и документы – это то, что нужно любому беглецу. Документы я забрал на вокзале, у случайных прохожих, в качестве компенсации всунул каждому несколько купюр. Да, спорное решение с точки зрения этики, но покупать билеты на свои паспорта, на свои реальные имена, да проще сразу уж себя запаковать в наручники и позвонить в Орден, чтобы прислали взвод паладинов. И сожгли на костре, как явную и прямую угрозу человечеству, да.

   – И она уже не Афина. – флегматично продолжила Лапочка: – она теперь Изаура. Что символично отражает ее положение в нашем обществе.

   – Не было времени придумывать что-то сложное. – сказал я: – поэтому – Изаура. Конструкт абсолютного подчинения. Не сказал бы, что я чувствую себя комфортно в этой связи, но отчаянные времена – отчаянные меры. Нам нужен источник информации об Ордене и нашем положении, поэтому мы вынуждены взять ее с собой, предварительно изменив личность.

   – Изаура. Ты старый извращенец... – сказала Женька, немного расслабившись: – она и в самом деле?

   – Попробуй. – пожала плечами Лапочка: – я уже пробовала.

   – Хорошо. – Женька повернулась к Афине-Изауре и скомандовала: – Встать! – та послушно встала. Женька осмотрела ее с ног до головы.

   – Сделай ушки на голове. Руками. А теперь танцуй. – Афина-Изаура принялась энергично исполнять какие-то замысловатые движения, в ее глазах светился энтузиазм и желание угодить.

   – Хватит. – сказал я, останавливая это: – хватит. Изаура – садись.

   – Чего это она садись? – спросила Женька требовательным голосом: – эта падла угрожала моей подружке и тебе, она устроила тут черте-что и я собираюсь устроить ей взамен.

   – Она нужна нам в качестве источника информации и ...

   – Ничего с ней не сделается, не собираюсь я ее убивать, а вот покалечить немного – это я с радостью, пусть неповадно будет. – сказала Женька, сузив глаза: – я, знаешь ли, не из джайнистов, я считаю что паразитов надо уничтожать и наказывать. Пусть знает, как связываться с нами.

   – А ты у нас оказывается садистка. – заметила Лапочка: – кто бы мог подумать.

   – Ой, да ладно, будто ты об этом не думала. – сказала Женька: – вот ты сидела в этом подвале голая, привязанная к стулу, я думаю, что как минимум...

   – Кстати, о подвале... – Лапочка повернулась к Афине-Изауре и спросила: – этот чертов подвал – это ты устроила?

   – Да! – радостно ответила та: – это было частью операции по обеспечению лояльности объекта!

   – Какого еще объекта? – нахмурился я.

   – Вас, Хозяин! Вы должны были инициировать подрыв бомбы в непосредственной близости от объекта Пурпурный Человек!

   – Хорошо. У тебя это не получилось, что ты хотела сделать с нами?

   – Стандартная процедура устранения угроз класса "А". Уничтожение объекта путем сжигания в муфельной печи, либо растворения в кислоте. При возможности с предварительным допросом крайней степени.

   – Вот ни хера себе. – сказала Женька: – эта падла собиралась вас сжечь в печи. Я ей, сука, устрою, Варфоломеевскую ночь и утро стрелецкой казни...

   – Ой, да сядь ты уже, успокойся... – поморщилась Лапочка: – все уже, остынь.

   – Давайте сперва выясним, что именно она знает, а потом будем строить планы мести. По крайней мере, это было бы логично.

   – Хорошо. – неожиданно покладисто согласилась Женька: – но если эта падла будет запираться, я ей лично на жопе нарисую британский крест. Прибором по выжиганию.

   – Ты взяла с собой прибор для выжигания? – заинтересовалась Лапочка.

   – Нет. – буркнула Женька: – это я блефую.

   – А. Я то уж подумал... – сказал я, представляя себе Женькин «тревожный чемоданчик». Она примчалась на вокзал с огромным баулом, хотя времени на сборы практически не было.

   – Ладно. – сказал я, повернувшись к Афине-Изауре: – настало время опросить нашу ... гостью. Итак – Орден. Инквизиция. Расскажи-ка мне о нем...

   И Афина начала рассказывать, преданно смотря на меня мокрыми от энтузиазма глазами и немного поёрзывая на месте от нетерпения. Орден, оказывается, существует с незапамятных времен, едва ли не с момента как первая обезьяна взяла в руки камень и решила ухайдакать им другую обезьяну, хотя тут я наверное загнул. Впрочем, как только среди наших предков появилась обезьяна с мистическими и сверхъестественными способностями – сразу же появился Орден и сжег ее на костре. Вот так вот. Потому что люди при всей своей увлеченности и восхищением сверхъестественным, запредельным и невероятным – очень расстраиваются, сталкиваясь с такими проявлениями в быту. Вот, взять например «Охотников за привидениями» – они же сразу «Охотники», даже более того, «Ghostbusters», бастерс – это не охота, это что-то вроде ликвидации путем взрывания нахрен. Никакие не «Переговорщики с привидениями», «Охрана общественного порядка привидений», нет. Никто не собирается вести переговоров со сраными привидениями, никто не собирается разбирать их вину в происходящем, у них нет никаких прав, хотя, если вдуматься, то привидения были когда-то людьми, нет? Тем не менее их жарят бластерами, загоняют в энергетические ловушки и без суда и следствия запирают в подвале своего особняка. И это еще легкий развлекательный голливудский фильм. Поэтому, едва появились люди, отличающиеся от других людей способностями, как в случае Старца и меня – «силой», сразу же появились люди, которые пожелали стереть этих людей с лица земли. Действие равно противодействию. В качестве аргументов для обоснования были указаны конечно же процветание и благополучие человечества. Тут Женька нахмурилась еще больше (а она уже была нахмурена с самого начала, поэтому ее брови едва не свились в узел) и спросила а чем Ордену мешает существование других людей, не таких как все? Почему обязательно надо их сжигать в муфельной печи, может сперва можно было поговорить с ними и договорится о совместном существовании? Я заметил, что для того, чтобы сжигать людей в муфельных печах вовсе не надо искать какие-то основания, достаточно какого-то признака, отличающего их от вас. Например, что они евреи. Или коммунисты. Или обладают способностями. Люди – сраные параноики, достаточно вспомнить Рудольфа «Странника» Сикорски, шеф КомКон-2 не стал дожидаться инициации «детонатора», хотя они сами себя накрутили, сами назвали эти непонятные штуковины «детонаторами», сами испугались и в конце концов не смогли преодолеть свой страх, закончив дело пулей в голову Льву Абалкину. Ведь это непонятно. А все непонятное – вызывает страх.

   – Это я могу понять. – кивнула Женька: – если непонятно, то страшно.

   – Вот именно. Пуля в голову – это не страшно, особенно если голова не твоя. Подумаешь убил одного, другого, третьего. А вот непонятность – это отсутствие контроля с твоей стороны, поэтому нужно остановить это любой ценой. Как там говорил Экселенц – «Нам разрешается прослыть невеждами, мистиками, суеверными дураками. Нам одного не простят: если мы недооценили опасность. И если в нашем доме вдруг завоняло серой, мы просто не имеем права пускаться в рассуждения о молекулярных флуктуациях – мы обязаны предположить, что где-то рядом объявился чёрт с рогами, и принять соответствующие меры, вплоть до организации производства святой воды в промышленных масштабах.» Обрати внимания, Женечка, никто не собирается договариваться с чертом, изначально планируется производить оружие против него.

   – Если у тебя есть оружие, то он выстрелит. Нет, как там Станиславский говорил – насчет ружья? – сказала Лапочка. Она удобно устроилась на своей полке и, пока мы разговаривали, начала распаковывать обтянутый пищевой пленкой бенто, купленный ей на привокзальной площади. Поймав наши взгляды, повела плечом.

   – Что? Я кушать хочу. Я с утра ничего не ела.

   – Не, ничего, ешь. Но ты права, если в первом акте на стене висит ружье, то оно должно выстрелить. – сказал я.

   – Нельзя ставить на сцене ружье, если никто не имеет в виду выстрелить из него. – сказала Женька: – так звучит в оригинале. И это не Станиславский, неучи. Это письмо Чехова к литератору какому-то, с грузинской фамилией. А смысл в том, что на сцене не должно быть лишнего, отвлекающего зрителя от существа пьесы. Это я на курсах актерского мастерства проходила.

   – Вот. – Лапочка взмахнула пальцем: – Я к тому, что ружье есть всегда. В первую очередь человечество озаботилось созданием ружья. В результате обе стороны стреляют друг в друга.

   – Это печально. – кивнула Женька: – это как в «Тысяча и одной ночи».

   – А? Ты хочешь сказать что мы тут как Шахерезада – сказки рассказываем, иначе нам голову отрубят? – уточнила Лапочка с набитым ртом, окончательно распаковав свой бенто и откусив кусок ролла с лососем.

   – Не, не, не. – замотала головой Женька: – есть взрослые сказки, то есть редакция этих сказок для взрослых, там все очень сексуально, у меня есть дома коллекция книг, мне профессор какой-то из Российской Академии Наук подарил, даже надпись сделал. Он такой обаятельный и так много знает, у него абсолютно седые усы и волосы, но брови при этом черные, представляешь?

   – Да, нам сейчас очень важно узнать про брови этого твоего профессора. – кивнул я с серьезным видом. Лапочка поперхнулась роллом и закашлялась. Женька похлопала ее по спине. Лапочка отпила воды из пластиковой бутылочки с надписью «Курортные Ключи. Минеральная вода» и подняла слезящиеся глаза.

   – Держу пари, что она с ним трахнулась. – сказала она.

   – Я с ним не трахалась! Он просто знакомый! – вспылила Женька: – вечно ты про меня гадости говоришь!

   – Это если считать, что сексуальные контакты – это плохо, тогда она гадости говорит. – задумчиво произнес я, внимательно изучая Афину-Изауру. Мои мысли были где-то далеко, я пытался представить себе внутреннюю структуру Ордена, принципы его существования, варианты реакции на наши действия. Получалось плохо. Из того, что уже удалось выяснить, понятно, что это огромная организация с колоссальным влиянием и ресурсами. Враждовать даже с небольшими организациями довольно проблематично, профсоюзы и местные мафии тому пример, но враждовать с такого рода гигантом... единственно что пока приходит мне в голову, это свалить куда-нибудь далеко, на какие-нибудь чертовы острова и не отсвечивать. Но сколько это может продолжаться? Неужели мы будем прятаться всю жизнь?

   – Я лично не считаю, что сексуальные контакты это плохо. Секс вообще придумали умные люди. – заявила Лапочка.

   – Боюсь тебя огорчать, но секс был придуман не людьми. Я бы сказал, что мы тут скорее пользователи. – заметил я.

   – Все равно у меня с ним ничего не было. – сказала Женька: – от него такой запах, словно нафталином пропах, брр...

   – Да и ладно. – согласилась Лапочка: – не было и не было. Это нам не интересно, если не было. Ты рассказывай там, где было.

   – Так я и рассказываю. Про Шахерезаду, то есть про книгу эту. Там одна история была, один парень был жутко влюблен в танцовщицу, а она ему отказывала, она любила другую девушку, а эта девушка была влюблена в этого парня. Такая, восточная история. В конце концов парень этот отравился от большой любви к танцовщице, узнав об этом повесилась девушка, которая была в него влюблена, а танцовщица, влюбленная в девушку утопилась.

   – Хэппи-энд. – кивнула Лапочка: – все умерли.

   – Мораль! – подняла палец Женька: – мораль сей истории такова, что если бы танцовщица знала о заморочке, она бы не отказывала парню, а просто попросила бы его пригласить еще и ту девушку. И они бы жили счастливо.

   – И трахались втроем. – зажмурилась от удовольствия Лапочка.

   – И трахались втроём. – подтвердила Женька: – а по-моему это лучше чем они все померли. Это же так глупо. Достаточно было поговорить.

   – Знаешь, чем хороший переговорщик отличается от плохого? – спросил я, Женька посмотрела на меня и убрала мою руку ото рта.

   – Ты опять кусаешь ноготь на левой руке. На большом пальце. – сказала она: – дурная привычка.

   – Извини. Когда я задумываюсь... но неважно. Так вот, хороший специалист по переговорам задает в четыре раза больше вопросов. Если бы твоя танцовщица задавала больше вопросов – она бы выжила. Что приводит нас к нашей ситуации. – я повернулся к Афине-Изауре, все это время сидевшей рядом и продолжавшей преданно есть меня глазами. Эта искренняя преданность почему-то была мне противна, я даже не понимал почему, хотелось просто убрать ее с глаз долой, но такой роскоши сейчас я не мог себе позволить. Мне нужна информация. Женька права, информация это жизнь, хотя сильно сомневаюсь, что мы сможем договориться с Орденом, в конце концов это не «Тысяча одна ночь», легкий охмуреж под сладкий лепет мандолины здесь не пройдет, столько лет вражды, столько крови между сторонами, здесь речь скорее идет о сдаче в плен на почетных условиях, с сохранением офицерских регалий и кортика – чтобы зарезаться где-нибудь в бараке. Что же, продолжим наши игры, как говаривал редактор юмористического журнала, открывая совещание и строго глядя на своих сотрудников.

   – Кто возглавляет Орден? – спросил я: – какова структура управления? – не успела Афина-Изаура открыть рот, как в дверь постучали и я сделал знак ей помолчать – неосознанно, успел подумать что она наверное проигнорирует невербальную команду, что отдавать приказ надо вслух, но она кивнула и промолчала, пока Женька встала и открыла дверь в купе.

   – Здравствуйте! – снова пахнуло добродушием и гостеприимством вагона-люкс, в дверном проеме возникла проводница с ослепительной улыбкой: – вы уж извините, порядок такой, разрешите проверить ваши билеты и паспорта.