Текст книги "Неутолимая страсть"
Автор книги: Вирджиния Хенли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)
Патрик был готов поспорить, что еще ни с кем она так не целовалась, что для нее это было открытием. Она упивалась поцелуями, их вкусом, жаром, скользкими касаниями, но этого ей было мало. Он отстранился, сел на корточки у нее между ног и оглядел ее. Медленно, наслаждаясь, потянул вверх ее килт, пока не открылся треугольник черных шелковистых волос внизу живота. Потом осторожно отстегнул булавку, соединявшую края шотландки, и разложил ее на траве, по бокам.
– Патрик, я хочу…
Она не знала, чего хочет. Только знала, что хочет.
– Я знаю, чего ты хочешь… что тебе нужно…
Он вытянулся рядом на траве. Перебрал волосы на лобке, пощекотал, легонько похлопал и погладил ее. Потом он раздвинул ей бедра и уткнулся в них лицом. И не мог удержаться. Сначала поцеловал, а потом начал ласкать языком укрытый между складок розовый бутон, который напрягся, увеличился, словно готовясь распуститься цветком страсти. Язык вошел в сладковатое лоно, и Кэтрин вскрикнула, еще теснее прижимаясь к его лицу. Она стремительно стала возноситься к пику, пытаясь сдержать нарастающий изнутри взрыв. Потом сдалась, и взрыв наслаждения сокрушил ее, жидким пламенем растекаясь по жилам.
Патрик подмял ее под себя, легкими поцелуями касаясь кудрявых волос, в страшном беспорядке упавших на лоб. Он сам был на пределе, но все-таки каким-то образом контролировал себя, чтобы не дать выплеснуться грубой похоти, которая копилась в нем уже несколько недель.
Прижимаясь щекой к его груди, Кэтрин слышала, как громко бьется там сердце, слышала, как чисто, – мужчиной! – пахнет его кожа. Ее всегда одолевало любопытство, чем мужчины занимаются с женщинами. И теперь она узнала кое-какие их тайные ритуалы. Вновь приобретенное знание воодушевило ее. Сейчас она была готова к тому, чтобы пройти этот путь до конца, до самого интимного момента, когда мужчина и женщина соединяются телами.
– Твои губы нечто умопомрачительное, но я хочу, чтобы ты любил меня вот этим.
Ее рука скользнула вниз.
Патрик застонал.
– Кэтрин, это невозможно.
– Почему? – спросила она, сбитая с толку.
– Потому что я слишком большой, а ты – миниатюрная, и быстренько покувыркаться в траве не получится, – начал объяснять он. – Нужна спальня, нужна кровать и целая ночь впереди, чтобы добиться того, о чем я мечтаю. А сейчас – нет!
– Ты обязан! Ты будешь заниматься со мной любовью, Патрик Хепберн! – приказала она.
– Почему тебе это так важно, Кэтрин?
– Потому что я хочу избавиться от тебя, Хепберн! Ты меня словно околдовал. Я терпеть тебя не могу, но меня физически к тебе тянет. Это какая-то навязчивая идея. Меня это пугает. Надо избавиться от мыслей о тебе, чтобы потом вернуться домой и выйти замуж за какого-нибудь подходящего английского аристократа.
Он напряженно смотрел на нее, скрывая страх, который вызвали в нем ее слова. “Никогда ты не выйдешь за долбаного английского аристократишку!”
Патрик взял ее руки в свои и поочередно поднес к губам.
– Спокойно, Кэтрин, спокойно. Сначала тебе нужно получить от королевы разрешение на брак.
– Только до совершеннолетия. Но в марте мне исполнится двадцать один.
Он улыбнулся одними губами – глаза не улыбались.
– Если тебе так хочется стать женщиной, разве я могу отказать тебе в этом?
Кэтрин присела на пятки, готовая к тому, что сейчас произойдет. И все равно ей стало не по себе.
– Когда?
Она казалась маленькой, хрупкой и беззащитной, как ягненок, предназначенный для заклания. Патрик вдруг почувствовал к ней нежность.
– До восхода луны.
Он увидел, как она с облегчением вздохнула: он не отверг ее.
Она сказала:
– Во время скачки с диким табуном мне было радостно, как никогда. Спасибо, что позволил ощутить, что это такое. Это была редкостная возможность почувствовать свое единство с другими живыми существами. И я страшно благодарна тебе за это, что ты не стал ловить того жеребца и оставил его на свободе. Ты сделал мне божественный подарок.
…К вечеру он привез ее в замок Хейлз.
Глава 17
Они поднялись на второй уровень, а оттуда пошли вверх по другой каменной лестнице, которая вела в башенные покои. Здесь не было окон, только узкие бойницы, откуда было бы удобно стрелять из лука по осаждавшим замок. Патрик опустил сумки на пол и подошел к ступенькам под кронштейном с факелами. Зажег два. Темнота отступила, и он критически оглядел комнату.
Кэтрин проследила его взгляд: темно-красный восточный ковер, шпалеры на стенах, камин и огромная кровать с пологом.
– Вот то, что нам нужно.
Она вспыхнула, подумав, что он имеет в виду кровать.
Но ошиблась.
– Я про дрова для камина. Чтобы соблазнять, этим огнем не пользуются.
“Тебе и не нужно меня соблазнять. Я сама напросилась!”
Он понял, о чем она подумала, и ухмыльнулся:
– Речь не обо мне, а о тебе. Ты ведь сама меня соблазняешь, чертова кошка.
Она вскинула подбородок.
– И тебя это развлекает, да?
– Чрезвычайно. Сходи в соседнюю комнату, поищи подушки и свечи, а я пока разведу огонь.
Свет в другую комнату почти не доходил, и в полутьме Кэт наткнулась на канделябр со свечами. От факела она зажгла одну, вернулась назад и зажгла остальные. Воздух сразу наполнился запахом роз, и она сообразила, что свечи душистые. Совершенно определенно, это была комната женщины, и Кэтрин предположила, что здесь, должно быть, жила графиня Ленокс. Ковер был темно-синего цвета. Занавеси на кровати более светлого оттенка. На подушках чехлы из золотой парчи. Ширма из слоновой кости скрывала большую ванну, в которой можно было лежать. “Замок, конечно, в упадке, но обставлен по высшему разряду”.
Пламя из камина заливало комнату золотистым светом.
– Запах роз воодушевляет. Но есть кое-что другое, более соблазнительное, что может свести меня с ума. – Патрик двусмысленно поиграл бровями. – Я чую запах еды! Вернусь сию же секунду.
Надо было достойно ответить.
– Не забудь виски!
Ему понравилась ее бравада. Она вся была полна ею.
Патрик вернулся с котелком, висящим на локте. В руках была корзинка со свежевыпеченными пресными лепешками и кувшин с виски. Котелок тут же оказался на огне.
– Тушеная баранина с ячменной подливкой, – со смаком объявил он.
Патрик обошел стол, поднял ее и посадил себе на колени.
– Давай я тебя покормлю.
Кэт покорно открывала рот каждый раз, когда Патрик подносил ей полную ложку, а потом облизывала губы. Наконец замотала головой.
– Значит, ты не хочешь получить награду? – прошептал он ей на ухо.
Ягодицами она чувствовала, как он сжимает ее своими мощными бедрами.
– Что награда, что наказание – для меня все едино.
Это было довольно дерзко сказано, но ему показалось, что ее все-таки пугает предстоящее испытание, хотя она умрет, но не признается в этом. Патрик поднес виски к ее губам и с удовольствием увидел, как она сделала несколько глотков.
Он взял в руки кости.
– Метнешь со мной пару раз, девочка? На фанты?
– При дворе Елизаветы первый ход делают дамы.
– Здесь, в Хейлзе, первый ход у Хепбернов.
Он сделал бросок.
– Одиннадцать! Ты жульничаешь!
Она соскочила с его колен. Теперь они были одного роста, хоть он и оставался сидеть.
– Чем ответишь?
Патрик протянул ей кости.
– Двойная шестерка! Я выиграла! – заликовала она.
Он запрокинул голову и расхохотался.
– Про кости ты знаешь так же мало, как и про то, как соблазнять мужчин. Двойка, тройка и двенадцать – это проигрыш. Так что ты должна мне фант… по моему выбору.
– И какой же твой выбор?
– С тебя подвязки, и я сниму их сам.
– Эта игра кажется мне рискованной.
Он запустил пальцы в волосы на лобке и потерся губами о ее ухо.
– Эта игра называется прелюдией.
Широко открыв глаза, Кэтрин поняла, что означает это слово.
Он засунул ей руку под юбку между ног, нащупал подвязки и вытащил их наружу. Потом протянул ей кости.
– Твоя очередь.
Кэтрин выкинула две двойки.
– Четверка. Четыре столба дьявольской кровати.
Она посмотрела на широченную кровать на четырех опорах:
– Я думаю, что дьявол и Хепберн – одно и то же, двое в одном лице.
– Наверное, ты права. Так что же дьявол у тебя попросит? – Он метнул на нее плотоядный взгляд. – Всю имеющуюся на тебе одежду. И я раздену тебя сам!
Зажав ее между ног, Патрик быстро расшнуровал ей лиф. Она осталась голышом. Они вдруг стали серьезными, и между ними повисла напряженность. Их глаза оказались на одном уровне. Молча он потянул ее к себе, пока их губы не встретились.
– Я хочу посмотреть на твою кошечку, – выдохнул Патрик. Он жадно поцеловал ее. – Пройдись-ка туда-сюда, для меня.
Идея расхаживать перед ним голышом вызвала в ней дрожь. Хотя татуировка совсем не портила ее. Скорее наоборот, придавала шарма. Она согласно кивнула и отстранилась. Высоко держа голову, с кошачьей грацией Кэтрин направилась к камину. Задержавшись на ходу, через плечо кинула на него взгляд. Этим старым, как мир, жестом женщины пользовались всегда, чтобы заставить мужчин следовать за собой.
Патрик вскочил с места, но она царственным движением руки остановила его.
– Не приближайся к огню, пока не разденешься.
– Только об этом и мечтаю.
Он скинул с себя все в мгновение ока и подошел к ней. Развернул ее к огню ягодицами, и сполохи пламени осветили очаровательную черную кошечку.
– Будешь хорошей девочкой, и кошечка получит свою сметанку.
Кэтрин облизала губы.
– А если я буду плохой девочкой?
Патрик застонал. “Берегись, Хепберн. Она возьмет тебя за яйца, а потом приберет к рукам и твое сердце, и твою душу”.
– Перенеси подушки к камину, а я буду смотреть, как ты ходишь.
– Говоришь приказами, как проклятый лорд Стюарт. Мне больше по душе Хепберн, который не командует, но добивается всего, чего хочет.
Он усмехнулся:
– Мы с ним оба доберемся до тебя, каждый своим путем.
Вольготно раскинувшись, Патрик лежал у камина. Он любил ее глазами, не давая воли рукам. Это был самый верный путь заставить ее мучиться от желания, заставить захотеть, чтобы он дотронулся до нее.
А Кэтрин смотрела на его бронзовое от загара литое тело. Все в нем было большим, мощным и твердым, как гранит, только было живым, с теплой плотью и пульсирующими венами.
– Можешь удовлетворить свое любопытство. Обследуй меня. Не сдерживай порыва, – попросил он, прекрасно понимая, что таким образом она сможет избавиться от последних страхов.
Опустившись рядом с ним на колени, Кэтрин кончиками пальцев коснулась его высоких скул, прочертила линию вниз и дотронулась до энергичных губ. Провела рукой вниз по мускулистой шее, по ключицам, потеребила волосы на широкой груди. Между большим и указательным пальцами помяла медно-красные соски и усмехнулась, заметив, как они затвердели.
Легко касаясь, она погладила его напрягшиеся бедра и перешла на внутреннюю, более чувствительную сторону. Он оторвал бедра от пола и потянулся навстречу ей. Ее рука соскользнула и оказалась у него между ног.
Из его горла вырвался то ли рык, то ли стон. Патрик приподнялся и властно завладел ее губами. Возбуждение росло, и его поцелуи становились жестче и требовательнее. Ухватив за волосы, он не давал ей отстраниться. Покрыл поцелуями лицо, лоб, за ухом, ложбинку на шее. Вдохнул ее запах. Ноздри у него затрепетали. Патрик кинул ее на ковер, подложив одну подушку ей под голову, а другую под ягодицы. Желание, жарким облаком окутавшее их, требовало выхода.
Прижимаясь к нему, Кэтрин ногтями вцепилась ему в плечи.
– Пожалуйста…
– Ты так меня хочешь? Обещаешь не трусить?
Она кивнула без слов. На слова не было сил. Но она внутренне была готова к потрясению, которое сделает из нее женщину.
– Обними меня ногами за талию, счастье мое.
Он осторожно вошел в нее и почувствовал, как под его натиском разорвалась девственная плева. Кет вскрикнула. Патрик замер.
– Выдержишь?
– Да, – выдохнула она.
Он не двигался, и боль стала постепенно проходить. Кэтрин глубоко вздохнула, потом еще раз – и поняла, что в жизни еще не испытывала такого восхитительного чувства от обладания Патриком Хепберном. Она расслабила напряженные мышцы, и он вошел глубже, застонав от несказанного удовольствия, которое она подарила ему.
Ночью Патрик разбудил ее легкими, нескончаемыми поцелуями. Он неторопливо возбуждал ее. Поцелуи разогнали кровь, распалили страсть. Он овладел ею, как до него овладевали женщинами поколения мужчин, подчиняя себе, демонстрируя свою власть, и она отдала ему свое тело и свою душу. Вспомнив, как это было, она покраснела. “Какой глупой и наивной я была, когда думала, что смогу выкинуть его из своей жизни. Этой ночью он навсегда стал частью меня”.
Кэтрин расчесывала волосы, когда вернулся Патрик.
– Где ты был? – спросила она, застеснявшись.
– Ездил за тем, ради чего приехал сюда… За моими лошадьми. Поймал восемь кобыл и двух однолеток. Жеребец бился за них, как дьявол. Но я оставил его на воле, как и обещал.
– Спасибо, Патрик, – тихо поблагодарила она. – Но как тебе удалось поймать их?
Он сверкнул улыбкой.
– Было нелегко, но у меня есть опыт. Тут надо разделять и властвовать. Это единственный метод. Мы с Валиантом разбили табун на три части. Жеребец кинулся объединять их. Угрожающе опустил голову, рыскал туда-сюда, как демон помчался галопом вокруг табуна. В общем, собрал их. А я снова разбил их натрое. И пока он метался вокруг двух табунов, я увел третий. В нем оказалось восемь кобыл и две однолетки. Жеребец как сумасшедший кинулся за мной, но Валиант отпугнул его. Я рассчитываю, что большинство кобыл жеребые.
Глава 18
В замок Кричтон, сопровождаемые табуном кобыл и однолеток, они въехали уже в полной темноте. Хепберн тут же исчез, отправившись заниматься дикими лошадьми.
– Я прикажу как следует почистить наших лошадей. А ты иди отдохни. Экономка накормит тебя и приготовит ванну. Можешь даже не напоминать ей об этом. Домой я отвезу тебя завтра.
Экономка встретила ее в дверях.
– Леди Кэтрин, вы, должно быть, проголодались. Вы поедите сейчас или сначала примете ванну, а поужинаете позже, вместе с его светлостью?
– Ванна – это такое наслаждение! Я провела в седле целый день.
В отчаянии экономка закатила глаза.
– О чем он только думает! Он обращается с леди как с простолюдинками, а с простолюдинками как с леди. Невозможный человек!
Подкинув овса Валианту и рыжей пони, Патрик прямиком направился в свою спальню, где вслед за тяжелыми сапогами скинул с себя пропыленный верховой костюм и принял ванну. Переодевшись в сорочку из тонкого полотна и итальянские кожаные туфли, он отправился на поиски экономки, чтобы разузнать насчет ужина.
– Ужин на столе, милорд. Леди Кэтрин решила дождаться вас и поужинать вместе.
Патрик нахмурился. Ему казалось, что Кэтрин уже должна быть в постели после стольких часов, проведенных в седле. Он прошел в малую гостиную рядом с библиотекой, которой пользовался, когда ел в одиночестве, и был готов сесть за стол, сервированный для двоих, как появилась Кэтрин. На ней было какое-то воздушное, как паутинка, платье, и выглядела она богиней. При взгляде на нее у него пересохло во рту. Он отодвинул стул, и она очаровательно улыбнулась, усаживаясь. Ему очень хотелось погладить ее по плечам, но тут на пороге появилась экономка с огромным серебряным блюдом под крышкой и кувшином эля. Пришлось придержать руки и занять место напротив Кэтрин.
– Ты любишь эль с собственной пивоварни.
Это было утверждение, а не вопрос.
– Да, он отлично утоляет жажду. – “А вот как утолить мою жажду к тебе, Кэтрин?”
Патрик принялся за еду, но не мог глаз отвести от ее чудного лица. У нее была изящная манера есть. Кончиком языка она облизывала губы. Это страшно возбуждало и просто изводило его.
Кэтрин рассматривала Патрика, его большие руки, затем взгляд перемещался на губы, поднимался до черных глаз. Потом слегка смущенно она улыбалась и опускала ресницы. Всякий раз, когда их глаза встречались, в них читалось то, что они тайные любовники, которым просто позарез нужно было заявить друг другу свои права.
От жаркой, тянущей боли в паху возбуждение становилось неистовым. Он пытался убедить себя не терять голову, потому что соблазнять ее под своей крышей было недопустимо.
А Кэтрин купалась в этих неистовых взглядах, посылаемых им. Когда они оставались наедине, вот как сейчас, она была полна им, его присутствием рядом. Тягучая, сладкая боль в животе и груди напоминала ей, какой он на вкус, как он пахнет, когда касается ее.
Свечи стали оплывать. По углам комнаты залегли глубокие тени. Десерт был отставлен в сторону. Ее руку, лежавшую на столе, Патрик накрыл своей, Кэтрин переплела пальцы с его пальцами.
В дверях вдруг возникла экономка.
– Простите меня, ваша светлость, только что приехал курьер с письмом.
– Благодарю. Еда была очень вкусной.
Кэтрин встала и обошла стол. Патрик поднес ее руку к губам.
– Пожалуйста, извините меня, Кэтрин. – Отпускать ее было для него как нож острый. – Увидимся утром.
И выругался про себя, глядя, как она уходит.
А сам отправился в главный зал в старой части Кричтона, куда, как он понимал, провели курьера. И совсем не удивился, увидев, что человек, одетый в королевскую ливрею, сидя у огня, наливается элем. Забрав у него конверт, он ногтем большого пальца сломал королевскую печать, и прочитал послание.
Яков сообщал, что РК (то есть Роберт Кери) послезавтра прибудет в Эдинбург. Поэтому король просит Патрика навестить его во дворце Холируд.
– Уже поздно. Переночуете здесь, – сказал Патрик курьеру.
Он вызвал Дэвида Хелберна и распорядился приготовить комнату для королевского посланца.
Отправив в дорогу королевского курьера, Патрик пошел посмотреть на диких лошадей. Потом вернулся в замок и начал паковать вещи, которые завтра заберет с собой во дворец.
– Доброе утро, Кэтрин. Ты уже собралась и готова бросить меня?
Она ответила с улыбкой:
– Обычно я встаю с солнцем.
– Сегодня солнца не будет. С моря нагнало тучи. Будет дождь.
Кэтрин вздохнула. “Мое сердце ноет, словно в него угодила стрела Купидона”.
– Ох, совсем забыла, надо забрать стрелы для лука.
Достав из гардероба две стрелы, она положила их поверх упакованной одежды.
– Откуда они у тебя? – спросил он, встревоженный их сходством с той стрелой, что чуть было не угодила в него во время королевской охоты.
– Кузен Эндрю дал. Что-нибудь не так?
– Все в порядке, – солгал он. – Просто они необычные. С вороньими перьями. Обычно в стрелы вставляют перья серых гусей.
Он закрыл сумку и подал ей накидку. Стоя за спиной, положил ей руки на плечи и поцеловал в черные кудри.
Задрожав от его прикосновения, Кэтрин прикрыла глаза. Потом, пока еще оставались силы уехать, коротко доложила:
– Я готова.
В комнату вошла экономка, чтобы забрать поднос. Поблагодарив ее за гостеприимство, Кэтрин направилась к лестнице.
Нахмурившись, Патрик спросил у экономки:
– А где Дженни?
– Вскочила на рассвете и умчалась со своим дружком.
– С Эндрю Линдсеем из Сетона?
– С кем же еще!
Патрик подхватил багаж Кэтрин и пошел за ней вниз по лестнице.
Въезжая во двор замка Уинтон, они наткнулись на еще одну пару всадников. Дженни Хепберн возбужденно замахала руками и стукнула пятками своего пони, посылая вперед.
– Леди Кэтрин, я так рада видеть вас!
– Дженни, какая приятная неожиданность! Привет, Эндрю!
Хепберн с угрозой посмотрел на молодого человека.
– Скоро начнется ливень. Я провожу тебя до дому, Дженни.
– Спасибо, милорд, но это ни к чему…
Голос ее упал.
– Напротив, – коротко ответил Патрик. Он помог Кэтрин спешиться, отвязал ее сундуки и поставил их перед Эндрю. – Простите мне мою поспешность, леди Кэтрин, и, пожалуйста, передайте поклон графу.
Кэтрин поняла, что место Патрика занял лорд Стюарт. И еще поняла, что у него испортилось настроение, правда, неизвестно, по какой причине. Можно было не рассчитывать на теплое прощание.
– Дженни, возьми ее, не то промокнешь насквозь, не доехав до Кричтона.
Кэтрин протянула ей свою накидку, и девушка спрятала под капюшон свои рыжие волосы.
Патрик держал легкий галоп, а Дженни не отставала от него. Он был мрачен и замкнут. Сейчас все его мысли сосредоточились на Эндрю Линдсее. Нужно было понять причину, по которой тот мог превратиться в угрозу. Проезжая мимо ельника, Патрик услышал звук, который ни с чем нельзя было спутать. Пение летящей стрелы. Чтобы уклониться от нее, он направил Валианта в сторону. Стрела чавкнула, попав в руку Дженни.
– Боже правый!
Он уже стоял на земле, пытаясь перехватить девушку прежде, чем та выпадет из седла.
От боли у нее выступили слезы, но она была в сознании.
– Дженни… хорошая девочка! До Сетона недалеко, но я лучше отвезу тебя в Кричтон.
Патрик осторожно переломил стрелу и сунул ее в седельную сумку. Потом, взяв девушку на руки, забрался в седло и, держа ее перед собой, пустил Валианта в полный галоп.
– Я знаю, тебе очень больно, но никакой опасности нет, девочка, – успокаивал он ее.
“Если стрела предназначалась мне, то почему у меня не было никакого предчувствия? Это уже второй раз, когда мое шестое чувство не предупреждает об опасности”.
Валиант влетел во двор Кричтона, и разверзлись хляби небесные. С Дженни на руках Хепберн соскользнул с конского крупа и бросился к арке, а потом вверх по лестнице в замок.
Экономка, мать Дженни, пронзительно закричала:
– О Господи! Дженни!
– Она молодец.
Патрик сурово глянул на экономку, чтобы та не устраивала истерики. Он понес девушку в библиотеку, а ее мать, сразу успокоившись, кинулась на кухню за горячей водой и молотым тысячелистником, чтобы остановить кровь.
Возле двери собрались все слуги и пограничники, пришел отец Дженни. Хепберн протянул ему один из своих кинжалов.
– Накали конец на пламени свечи. А матери велел сходить за виски.
Как только Дженни покорно хлебнула огненного напитка, Патрик осторожно снял с нее накидку, а потом отрезал рукав сорочки.
– Будет больно, – предупредил он.
Потом сноровисто ввел конец кинжала в рану и ловко вытащил оттуда наконечник стрелы. Хлынула кровь. Мать упала на колени перед дочерью и принялась посыпать рану тысячелистником. Наложив на руку тугую повязку, Патрик обернулся и посмотрел на своего лекаря. Только что появившийся из главного зала, тот одобрительно кивнул головой.
Дженни зашевелила белыми как полотно губами:
– Все, накидке леди Кэтрин конец.
Публика с облегчением засмеялась. Взяв Дженни на руки, отец отнес ее в постель, прекрасно понимая, что, если это не окажется случайностью, придется мстить.
Стискивая в руках серую накидку, Патрик зло спрашивал себя, почему инстинкт подвел его. Начались покалывания в затылке. Он не был предупрежден об опасности, потому что, возможно, ему ничего не угрожало. Патрик помертвел, сообразив, что Дженни перепутали с Кэтрин. Угроза предназначалась Кэтрин!
Пока он мерил шагами вымощенный каменной плиткой пол библиотеки, в его голове возникали подозрения одно за другим. Кто-то желает Кэтрин смерти. Именно ей, а не ему предназначалась та стрела в Холируде. Если Кэтрин выпадет из череды претендентов на наследство, кто от этого выиграет? Ответ родился тут же. В случае смерти Кэтрин наследником графа Уинтона станет Малькольм Сетон – сын старшей сестры Джорди.
Стены библиотеки словно надвинулись на Патрика. Ему стало душно. Он вышел наружу, спустился по лестнице вниз и начал прогуливаться под защитой колоннады, вслушиваясь в звуки дождя. Эндрю не мог перепутать Дженни с Кэтрин, она отдала свою накидку при нем. Все мысли Хепберна сосредоточились на Малькольме. Про него Патрик почти ничего не знал, кроме того, что тот был женат и его жена умерла.
Он громко выругался. Письмо королю о том, что он будет у него завтра, уже было отправлено. Вспомнив о Роберте Кери, он решил кое-что изменить в своих планах. С рассветом надо срочно скакать в Сетон.
Кэтрин грозит серьезная опасность!
Ранним утром солнце заглянуло в спальню Кэтрин в замке Уинтон и разбудило ее. Сладко потянувшись, она улыбнулась Мэгги.
– Какой прекрасный сон я видела!
– Неужели? Могу с трех раз угадать, кто тебе снился.
– Первые два можешь не говорить, сразу переходи к делу, – пошутила Кэтрин.
Из-под простыней в ногах вылезла Тату, покрутилась на солнце и спрыгнула на ковер. Кошка принялась тереться о Мэгги, потому что у той в руках был поднос с завтраком.
– Как поживают молодожены Лиз и Роберт?
Чувство вины охватило Кэтрин. Чтобы потянуть время и придумать ответ, она отломила кусочек зажаренного бекона и дала кошке.
– У Роберта умер отец, лорд Хансдон, поэтому им пришлось вернуться в Лондон.
“Только не спрашивай, когда они уехали”.
– Упокой, Господи, его душу! Кейт с Филаделфией будут очень переживать, хотя все знали, что он вот-вот умрет. Твоя тетка Бет теперь станет леди Хансдон. Интересно, как это понравится Изобел?
– Пока положению матери при дворе Елизаветы ничего не будет угрожать, мне кажется, ей будет абсолютно все равно, кто там умер. Вообще-то это даже повысит ее статус. Теперь графиня будет ходить у нее в золовках.
– Здесь, в Сетоне, все эти волнения насчет положения при дворе выглядят потешно. Все-таки хорошо, что ты уехала подальше от интриг.
Кэтрин опустила ресницы и улыбнулась про себя. “Я в интригах по самое горло, дорогая Мэгги. Если бы ты только знала!”
– Что подать одеваться? Благодарение Богу, ливень перестал, небо безоблачное, солнце светит вовсю.
Опять сладко потянувшись, Кэтрин открыла гардероб. Она ощущала себя красавицей и хотела выбрать наряд под стать своему настроению. Ее выбор пал на платье цвета абрикосов, подрумянившихся на солнце. Надев его, она увидела в зеркале, что сегодня у нее глаза светятся мягко, как янтарь.
“Влюбиться – это самое прекрасное средство для лица и для души”, – сказала Кэтрин своему отражению. Щеткой она пригладила волосы и подхватила их лентой в тон платью. Потом распахнула окно и полной грудью вдохнула пьянящий воздух.
И тут сердце у нее замерло. “Он едет! Не верю своим глазам! Патрик не выдержал разлуки со мной!” Промчавшись мимо Мэгги, Кэтрин кинулась вниз по лестнице. Она еще никогда не бегала навстречу мужчине. Даже если кто-нибудь и нравился ей, она всегда хранила хладнокровие. Но с Патриком так вести себя было невозможно. Кэтрин выскочила в главный зал, задыхаясь от волнения, и замерла на месте, когда он распахнул двери и широкими шагами двинулся к ней.
– Ты возвращаешься домой! Быстро собирай вещи!
Кэтрин отпрянула. Хепберн, выглядел мрачным и замкнутым. Зубы стиснуты. Руки сжаты в железные кулаки. Под тонким налетом цивилизации вдруг обозначилась неукротимая ярость. Страх захлестнул ее, но все-таки она осмелилась спросить:
– Что случилось?
– Не хочу, чтобы ты оставалась в Шотландии! Я отправляю тебя в Лондон.
Она замерла. То, что Хепберн отвергает ее, было невозможно перенести. Кэтрин увидела, как в зале появился дед и как мужчины обменялись парой слов. Они говорили тихо, и ей не удалось услышать, о чем. Кэтрин повернулась и, как слепая, пошла к себе в спальню.
– Джорди, у меня есть причина считать, что жизни Кэтрин угрожает опасность. Дома, в Англии, она будет в большей безопасности.
У графа побагровело лицо. Он грохнул кулаком по столу.
– Кто осмеливается угрожать ей?
– Я задаюсь вопросом: кто выиграет от ее смерти? Ответ такой: ваш старший племянник Малькольм Линдсей.
– Малькольм угрожал ей?
Джорди был ошеломлен.
– Вчера я провожал Дженни Хепберн до дому отсюда. На ней была накидка Кэтрин. Вероятно, из-за этого ее приняли за вашу внучку. Дженни ранили вот этой стрелой. Я убежден, что это дело рук Малькольма Линдсея.
Джорди рассмотрел стрелу.
– Ты видел, как он стрелял в нее?
– Если бы увидел, он бы уже был мертв.
– Рана смертельная?
– Нет, стрела попала девушке в руку. Это не смертельно.
– В твои обвинения невозможно поверить. Пусть даже это его стрела. Здесь могло быть случайное совпадение, – убежденно заявил Джорди. – Может, метили в тебя. Разве у тебя нет врагов, Хепберн?
– Вы собираетесь рисковать жизнью Кэтрин?
– Ни за что! Она отправится домой. Но я не приму твоих обвинений без доказательств, парень. Чтобы Малькольм мог стать наследником, нужно умереть и Кэтрин, и мне.
– Вот именно, Джорди. Советую вам почаще смотреть себе за спину.
Услышав предупреждение, граф задумчиво прищурился.
– Я поднимусь и переговорю с ней, – сказал он.
Войдя в комнату Кэтрин, Джорди произнес:
– Я хочу, дорогая девочка, чтобы ты как можно скорее собрала вещи. Оказывается, что здесь, в Сетоне, тебе оставаться небезопасно. Хепберн довезет вас до Эдинбурга, а оттуда Роберт Кери – до Лондона. – Он поднял руку, предупреждая вопросы Кэтрин. – Я ничего тебе не скажу. Все эти подозрения не мои. Но хочу, чтобы ты знала: твой приезд много значил для меня. Я всегда буду помнить время, которое мы провели вместе, и надеюсь, что ты вернешься, как только опасность минует. – Джорди обнял Кэтрин, потом Мэгги. – Берегите друг друга.
Он ушел. Кипя от возмущения, Кэтрин подбоченилась и глянула на Мэгги.
– Поверить не могу! Он слушается Хепберна! Проклятый лорд Стюарт решил избавиться от меня!
– У него, должно быть, есть на это причины, мой ягненочек.
“Ладно, пусть у него есть причины. Он получил то, что хотел, и теперь думает, что расплатится, женившись на мне. Дудки! Я не выйду за этого мужлана, даже если он останется последним мужчиной на земле!”
Глава 19
Кэтрин вытащила сундуки и со злостью принялась швырять в них все, что попадалось под руку. Постепенно клокочущая ярость превратилась в лед, который словно панцирем сковал сердце. Она не позволит, чтобы боль захватила ее. Она не позволит себе страдать оттого, что ее отвергли. Да! И больше не подпустит к себе это чудовище, которое стало причиной жуткой боли.
Когда они с Мэгги закончили складывать вещи, Кэтрин взяла на руки Тату и прижала к себе.
– Я не могу увезти тебя из дома, в котором ты прижилась, но каждый день буду вспоминать о тебе. Прощай, киска.
Перекинув через руку накидку, которая служила ей в поездках, Кэтрин гордо сошла по лестнице в сопровождении Мэгги. Внизу, не глядя на Хепберна, стоявшего в зале рядом с Джорди, она обратилась к слуге:
– Будь любезен, доложи его светлости, что наш багаж наверху.
Кэтрин обняла Джорди.
– До свидания, дедушка. Спасибо тебе за все. Обещаю, что я обязательно приеду в Сетон снова.
И вышла, чтобы дать возможность попрощаться Джорди и Мэгги наедине.
* * *
Хепберн скакал на Валианте рядом с каретой. С каждой милей дурных предчувствий становилось все больше.
Он размышлял над тем, почему ему не удалось определить, что Кэтрин что-то угрожает.
“Если Кэтрин – часть меня, я должен был почувствовать эту угрозу. Я вожделел к ней и к ее земле, но я не позволял себе влюбиться в нее. По крайней мере до сегодняшнего дня. – Он глянул на ее профиль в окне кареты. Было ясно, что она самая красивая, самая элегантная из всех, кого он знал. – Итак, любовь или вожделение? Я не собираюсь терять ни ее, ни ее землю. Это расставание всего лишь временное. Королева не даст ей разрешения выйти замуж. Так что до марта месяца Кэтрин никуда не денется. А к тому времени, когда Елизавета умрет, Кэтрин станет моей!”
