Текст книги "Неутолимая страсть"
Автор книги: Вирджиния Хенли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)
“Скажи королю то, что ему хочется услышать”. Патрику было предельно ясно: Якову хочется услышать, что Елизавета назовет его преемником на английском троне. Ему не просто хотелось, он сладострастно мечтал унаследовать корону Елизаветы.
– Можно подержать письмо?
Яков вложил письмо ему в руку.
– Можешь даже прочитать, если нужно.
Не заглядывая в бумагу, Патрик знал, что написала Елизавета: “Не давай теням прошлого обмануть тебя. Я не позволю, чтобы мне наследовал плут. Амбиции могут обратить в прах или дым”.
Королева Англии отчетливо предостерегала короля против интриг, и Патрику тут же стало понятно, что тот виновен.
– Сир, вы позволили втянуть себя в заговор Эссекса [2], предложив ему поддержку. Хоть он и был ее любовником, королева отправила его на эшафот, как изменника.
Яков вырвал письмо.
– Я не участвовал в заговоре.
Патрик знал, что король лжет. И понял, что должен проявить максимум осторожности.
– Сир, Елизавета говорит, что подозревает вас и предостерегает от дальнейшего участия в интриге.
– Я могу написать ей письмо, в котором развею все подозрения и заверю ее в моей лояльности и преданности, но у меня нет никого, кому можно доверить вручить его в руки королевы. Вокруг меня одни шпионы, которые только разносят слухи.
– Я знаю, кому вы сможете довериться, сир. Это наблюдатель на границе с английской стороны – Роберт Кери. Мы вели с ним дела, и я знаю его как человека чести. Он был посвящен в рыцари за свою службу во Франции. Более того, он – кузен королевы. Я могу устроить встречу с ним, сир.
– Будет ли он ставить мои интересы выше интересов Елизаветы?
– Будет, если вы хорошо заплатите ему за услуги. Какое-то время он побыл верным слугой при дворе, но такая жизнь опустошила его кошелек. Бросив двор, он приехал на границу. Однако мне удалось узнать, что ему так и не выплатили жалованья.
– Приведи его ко мне. И не мешкай. Мне нужна английская клика, лояльная ко мне. А теперь оставь свою дипломатию и скажи, что ты видишь в моем будущем.
Патрик усмехнулся:
– У вас хватка, как у терьера, сир.
– Это потому, что на жалость никого не возьмешь. Я должен знать, Патрик! Моя жизнь – пытка. Ждать, когда Елизавета назовет меня своим преемником, или начать войну, чтобы силой забрать корону Англии? Но прежде всего мне нужно знать, сколько еще протянет Елизавета. Временами я начинаю бояться, что она переживет луну и солнце.
– Она же не бессмертна, сир.
Яков облизнулся.
– У англичан запредельное здоровье. Ее дворяне живут, ни в чем себе не отказывая, а мы здесь считаем каждый грош. Мои дворяне бедствуют. Это как устроить пир на глазах у голодающих монахов. Патрик, мне нужно знать, сколько еще проживет Елизавета!
“Это первый раз, когда он отважился облечь свои тайные мысли в слова. Ему отчаянно хочется получить хоть какой-нибудь намек”.
– Ты только взгляни на мою бедную, жалкую корону – и сравни с короной Елизаветы. – Яков указал в сторону алькова, где на бархатной подушке покоилась его корона. Король держал ее отдельно от государственного меча и серебряного с позолотой скипетра в своих покоях, чтобы надевать при удобном случае.
Отразившись в вине Патрика, огонь из камина неожиданно окрасил в красный цвет золото короны, и весь альков осветился мерцающим светом. Над простенькой короной шотландского короля парила другая корона, роскошная, украшенная огромными алмазами, кровавыми рубинами и еще какими-то драгоценными камнями.
Яков напряженно вглядывался в Патрика. Он мог поклясться, что Патрику сейчас было какое-то видение. Затаив дыхание, король ждал, когда его родственник выйдет из транса, но терпения не хватило.
– Что ты видел? – шепотом спросил он.
Очарование закончилось. Видение исчезло. Патрик был достаточно рассудительным, чтобы не рассказывать полностью все, что он видел. “Скажи королю то, что ему хочется услышать”.
– Вы наденете обе короны, сир, – уверенно заявил он.
– Я знаю, это моя судьба! Но, Патрик, ты не говоришь, когда это произойдет и как. Почему ты скрываешь это от меня?
– Кто может с уверенностью говорить про “что”, “когда” и “как” в серьезных политических вопросах?
Яков сразу понял, что он имел в виду.
– Ты знаешь, что я могу достойно тебя наградить. Что ты хочешь?
– Того же самого, что и вы, сир. Того, что мне полагается по праву наследования.
– Земли, конфискованные у твоего отца, переданы другим. Все его замки были заложены, а новые владельцы расплатились за них сполна. Я не могу вернуть их тебе.
– Тогда земли и поместья в Англии в таком же или большем количестве и размере, плюс графский титул. – Патрик торговался. Он понимал, что у Якова на уме. Чтобы узнать про видение и пророчество, король был готов согласиться на что угодно. – И мне нужно, чтобы вы поклялись исполнить обещание.
– Я же не в силах забрать поместья у английских дворян и отдать их тебе. Ведь они поднимутся против меня, – честно признался Яков. – Правда, есть один способ, – добавил он задумчиво, по-прежнему не отказываясь от намерения узнать, что увидел Патрик. – Если правильно предскажешь, как и когда я стану королем Англии, я отдам за тебя богатую наследницу.
– Женитьба? – Эта идея пришла Патрику впервые, и он был склонен отказаться. Ему не хотелось, чтобы кто-то вместо него выбирал ему жену, в особенности король Яков. – Вы умеете отчаянно торговаться, сир. Если вы дадите мне право выбора невесты среди английских наследниц, тогда, я думаю, мы договоримся. Но я хочу, чтобы вы закрепили свое обещание письменно, сир.
– С радостью. Взамен ты должен мне точно сказать, когда умрет Елизавета!
– Чтобы узнать это, мне нужно оказаться в ее присутствии и заглянуть ей в лицо, ваше величество.
– Тогда вместе с Робертом Кери отправляйся к английскому двору. – Король поднялся. – Я собирался пригласить тебя завтра поохотиться, но ты поедешь на границу и отыщешь Кери. И я знаю, что тебе сегодня предстоит совсем другая охота.
Он ухватил себя между ног грубым мужским жестом.
Глава 3
Чтобы не тревожить мать, Кэтрин Спенсер тихонько приоткрыла дверь в спальню. Время перевалило за полночь, а ноги заплетались после вина, которое она себе позволила.
– Где тебя носит в такой час, юная леди?
– Матушка, я думала, ты уже заснула.
– Боже праведный, так ты еще и накачалась! Если ее величество узнает, нам обеим запретят появляться при дворе.
Такого исхода Изобел Спенсер страшилась больше всего. Для нее это было то же самое, что быть похороненной заживо.
– Сейчас же отвечай, где ты была?!
– Всего-навсего в соседнем крыле дворца. Филаделфия вернулась из Карлайла. Я навестила ее и Кейт. Бет тоже пришла. И мы устроили маленькую вечеринку.
– Молодая дама должна быть выше бездумного веселья. Ты при дворе, чтобы служить ее величеству королеве. Я весьма недовольна тобой, Кэтрин. Марш в постель!
Обрадовавшись, что может идти, Кэтрин беспрекословно подчинилась. Уже засыпая, она еще раз подивилась тому, насколько мать своей холодностью отличается от тех женщин, среди которых она выросла. Кейт была старшей в потомстве Кери общим числом в десять душ, которые приходились кузенами и кузинами королеве. Несмотря на титул графини и на то, что она была замужем за лордом-адмиралом Хауардом, все очень уютно чувствовали себя в ее обществе. Кейт была ко всем по-матерински добра, и это вызывало к ней доверие. Она была милой, ласковой. Теплые карие глаза, мягкая улыбка, умение понять собеседника привлекали к ней всех, и прежде всего королеву.
Филаделфия была самой красивой в этой семье. Ей единственной не передались по наследству рыжие волосы. Длинные локоны темного золота и прекрасную белую кожу выгодно подчеркивала модная одежда, в которую она любила одеваться. Остроумная, общительная и смешливая, она вела себя как настоящая сваха, не уставая знакомить Кэтрин с молодыми придворными, которые могли бы сгодиться на роль мужа. В отличие от нее мать Кэтрин, страшась недовольства Елизаветы, разделяла точку зрения королевы, что девушки при дворе должны оставаться незамужними.
Патрик Хепберн и Роберт Кери наблюдали, как матросы ставили на фок-мачте паруса, когда корабль выходил из залива Ферт-оф-Форт, направляясь в открытое море. В последние дни они стали друзьями и союзниками, в особенности после того, как Роберт согласился перевозить секретную корреспонденцию между шотландским и английским монархами. Теперь на границе будет патрулировать только брат Роберта, тем более что поздней весной и летом там обычно царит спокойствие.
– У моего отца есть несколько кораблей, но вот баркентины у него нет.
– Самое необычное в ней то, что ее зовут “Роза Хепберна”. Это старая рабочая лошадка, которой много пришлось потрудиться. На ней отец захватил пару испанских купеческих судов. Добыча от них пошла на строительство нового крыла замка Кричтон.
– Так граф Босуэлл, оказывается, был пиратом?
Патрик усмехнулся:
– Пиратом, а еще грабителем. За него можно не переживать. Во Флоренции он роскошно прожигает жизнь.
– Кстати, о роскоши. Ты увидишь, что двор Елизаветы экстравагантен сверх всякой меры. Это великолепие – результат потакания собственным капризам. Большинство придворных по уши в долгах.
– Когда я посещал Кембридж, мне пришлось пару раз по случаю побывать при дворе. По сравнению с двором Елизаветы Яков Стюарт и шотландские дворяне живут в нищете, включая меня. Спасибо, что ты пригласил меня остановиться в Хансдон-Холле.
– Дом в Ричмонде огромный, стоит на реке, в двух шагах от королевского дворца. Когда у двух моих сестер и жены брата Бет появляется возможность сбежать от своих обязанностей при королеве, они приезжают туда пожить. Дамы будут наверху блаженства, оказавшись под одной крышей с парочкой холостяков.
– Ты уверен, что дамы ничего не будут иметь против моих борзых?
– Они все-таки английские дамы, которые предпочитают компанию кобелей компании своих мужей! Кстати, охота в Ричмонде – это что-то!
Патрик расхохотался.
– Тогда я не удивляюсь, что ты до сих пор ходишь в холостяках!
– Вообще-то мне уже приходила мысль жениться. Год назад я познакомился с прелестной вдовой из Нортумберленда. Она приезжала в Карлайл. Не последнее место среди ее прелестей занимало хорошенькое состояние. Вполне возможно, что женитьба поможет мне поправить денежные дела.
– Если когда-нибудь Яков станет королем Англии и Шотландии, граница перестанет существовать, и ты лишишься работы. Ни тебе, ни мне ничего другого не останется, кроме как жениться.
– Ох, я даже и не думал об этом. Зная кузину Елизавету, могу надеяться, что она не намеревается покидать наш мир в обозримом будущем.
* * *
– Леди Кэтрин, вы самая элегантная из молодых леди нашего двора. Ваш вкус безупречен.
Елизавета говорила комплименты, но голос был недовольным.
Кэтрин благоговейно присела в низком поклоне.
– Я изо всех сил стараюсь во всем подражать моей королеве.
Елизавета смягчилась.
– Встаньте, дитя, вы ведь знаете, я не люблю китайских церемоний.
В ответ Кэтрин мило улыбнулась. Она прекрасно знала, что все это только слова. Дождавшись приглашения, она уселась на низенький стульчик сбоку от королевы, чтобы давать необходимые пояснения к рисункам фасонов, которые она придумала. С возрастом вкус у королевы заметно изменился. Ей стали нравиться причудливые и необычные наряды.
– Для удобства это платье для приемов будет более свободным, ваше величество. Основной лейтмотив отделки – бабочки и жимолость, вышитые шелком. Материал либо батист, либо шифон. Теперь о рукавах. Здесь есть кое-что новенькое. Я предлагаю кружевные отвороты на запястьях, чтобы подчеркнуть ваши прекрасные руки, мадам. Манжеты, конечно, будут съемными, чтобы их стирать и гладить. Снизу к манжетам дополнительно пристегиваются отдельные рукава, которые складками будут опускаться почти до самого пола. Стоит вам воздеть руки, как рукава взовьются, словно крылья.
Она перевела дыхание и стала ждать, согласится королева или отвергнет ее идею.
– Ваш фасон подчеркивает мою естественную хрупкость, леди Кэтрин. Мне нравится невесомая ткань, которую вы используете. Я обратила внимание, что вы и сами так одеваетесь. Ну что ж, пусть весь мир убедится в нашей утонченности.
– О, вы очень великодушны, ваше величество.
– Фи! Женщины нуждаются в похвалах. Покажите другие ваши рисунки.
– Я взяла на себя смелость и придумала новый фасон воротника, ваше величество. По форме он напоминает веер и хорошо подойдет к платьям с низким вырезом. Сзади воротник будет в виде стойки, доходящей до затылка. Это намного интереснее, чем оставлять его просто лежащим на плечах. Так он подчеркнет ваши прекрасные волосы, мадам, и позволит продемонстрировать коллекцию ваших удивительных драгоценностей.
– Мне нравится! Уверена, во Франции еще не придумали ничего подобного. Передайте это вашей матери. Ответственная за мой гардероб знает, кому из портних можно доверить исполнение такого замысла.
– Благодарю вас, ваше величество.
Кэтрин нашла свою мать в гардеробной королевы, где та наблюдала за работой тридцати белошвеек и дюжины служанок, которые стирали, чистили и перешивали роскошные наряды Елизаветы. Гардеробная занимала целый верхний этаж в Уайтхолле. Здесь были отдельные помещения для одежды, обуви, париков и драгоценностей.
– Надеюсь, ты не заставила королеву быть недовольной тобой, Кэтрин.
Мать никогда не скрывала, что королева была центром ее вселенной, а дочь оставалась где-то на периферии.
“Нет, мамочка, я не высмеяла ее ярко-оранжевый парик и даже не намекнула, что кожа у нее морщинистая, как мошонка у слона”.
– Нет, ее величество одобрила мои фасоны, а тебе полностью доверила выбрать швей, которые исполнят мой замысел.
Изобел приосанилась.
– Она в самом деле так сказала?
– В самом деле, матушка. Ее величество пела тебе дифирамбы и сообщила, что шагу без тебя ступить не может.
Под вечер Кэтрин встретилась со своей подругой Арбеллой. Миновав дворцовые кухни и стрельбище для лучников, они двинулись в сторону теннисных кортов. Теплая весенняя погода заставила большинство придворных выйти на открытый воздух. Джентльмены-атлеты взялись за спортивные игры, собрав возле себя кучу болельщиц. Но прежде всего здесь происходил показ туалетов да назначались тайные свидания.
– Добрый вечер, леди.
Одетый в модную короткую накидку и атласные бриджи, Уильям Сеймур подмигнул Кэтрин и взмахнул украшенной перьями шляпой. Кланяясь, он ухитрился передать Арбелле записку. Продолжив прогулку, девушки дошли до турнирного поля и уселись на пустой трибуне.
– Это, наверное, поэма? Хэл Сомерсет написал для меня одну после того, представления, – сказала Кэтрин.
– Нет, Кэт, это не стихи. Уилл просит меня прийти на тайное свидание ночью на следующей неделе… одной, – призналась Арбелла, задохнувшись от волнения.
– О, Белла, ты ведь откажешь ему?
– Я не собираюсь оставаться в старых девах. Я старше тебя, Кэт. В один прекрасный день Уильям станет графом Хартфордом. Мы прекрасно подходим друг другу, потому что оба можем претендовать на трон.
Кэтрин знала, что в Арбелле Стюарт текла королевская кровь. Ее покойный отец приходился правнуком Генриху VII.
– Если ты действительно пойдешь на свидание, держи это в полной тайне, Белла.
– Мне требуется найти вескую причину, чтобы отпроситься из дворца.
Страстно желая помочь, Кэтрин предложила:
– В начале следующей недели я на два дня уезжаю в Ричмонд. Можешь сказать, что поехала ко мне. И это не ложь, считай, что я пригласила тебя в данную минуту.
Арбелла вздохнула с облегчением.
– Ты прекрасная подруга, Кэт. Твоя отзывчивость умиляет меня.
Наутро после швартовки баркентины в порту лошадей Хапберна выгрузили и отправили на аукционные торги рядом с лондонскими доками. Роберт Кери отправился туда вслед за Патриком.
– Я понял, что в Кричтоне разводят лошадей. Ты оставляешь себе всех лошадей, которых забираешь у пленников? – поинтересовался Роберт.
– Нет, на мой взгляд, английские лошади плохо переносят наш суровый климат. Я предпочитаю диких, которые зимуют на холмах Ламмермур. Каждое лето я езжу туда, высматриваю жеребца, у которого есть свой табун кобылиц, и отлавливаю нескольких его жеребят. Их-то и привожу в Кричтон.
– Один из моих братьев разводит лошадей на наших землях в Хартфорде. Может, мы купим одного из твоих жеребцов на племя? Давай как-нибудь съездим туда?
– С удовольствием. Лошади – моя страсть. Хартфорд милях в двадцати от Лондона, ведь так? – Патрик улыбнулся. – Какого дьявола тогда ты жалуешься на бедность, если твоя семья столько имеет?
– Все имущество записано на отца. Следующим лордом Хансдоном станет мой брат Джордж. Я десятый ребенок по счету и унаследую совсем ничего, помимо королевской крови, конечно, – хмыкнул он. – В тебе тоже есть королевская кровь, лорд Стюарт. Почем она в наши дни?
Патрик поморщился:
– Наверное, стоит столько же, сколько помет летучей мыши.
От смеха Роберт чуть не задохнулся.
– Хорошо хоть лошадиные крови сегодня в цене, – проговорил он.
– Из-за прошлогодней войны в Ирландии в английской армии нехватка лошадей. Так что я не сомневаюсь, что выручу хорошие деньги. Отметим это дело сегодня вечером. У кого в Лондоне самая лучшая еда?
– В “Монашеской причуде” подают деликатесы, отличные вина и накрашенных дам!
– И играют, наверное?
Роберт усмехнулся:
– Во что угодно, начиная с костей и кончая игрищами вокруг майского дерева.
Сгибаясь под тяжестью дорожной сумки, Кэтрин ранним утром сошла с баркаса на пристань в Ричмонде.
– Не надо, Мэгги, я сама.
– Совершенно ни к чему было брать с собой столько багажа, барышня. Ведь дома гардероб ломится от одежек.
– Нарядов слишком много не бывает, Мэгги. Я еще привезла дюжину эскизов для платьев Филаделфии. Жалко, что этим утром ей не удалось освободиться. Мама сказала, что дождется их с Кейт, и они приедут сегодня вечером.
– Ну как же, разве Изобел может бросить королеву!
– Ты только вдохни этот майский воздух! По-моему, самое лучшее время года, когда деревья начинают цвести.
Чтобы сократить путь до дома, они решили пройти через сад Хансдон-Холла. Лужайки уже были усыпаны нарциссами. Дрозды деловито суетились, выискивая гусениц.
– Обожаю птиц! У меня к ним какое-то особое чувство.
– У тебя особое чувство ко всему живому, даже к каким-нибудь мошкам и букашкам, которые так досаждают нам в жаркие дни. А стрекозы – так те для тебя вообще феи!
– Шекспир часто описывает страну фей. Так что, может, они и существуют на самом деле, – беспечно заявила Кэтрин и придержала дверь перед Мэгги. – Ммм, запах какой! Наверное, миссис Добсон печет яблочный пирог. – Она скинула накидку. – Пойду-ка я на кухню и стяну яблоко для Жасмин.
– Но ты же не пойдешь на конюшню в этом платье. Испачкаешься вся.
– Со мной такое когда-нибудь случалось?
Мэгги оглядела Кэтрин с ног до головы. В бледно-лимонном платье с жестким воротником ему в тон и лентой того же цвета, которая удерживала черные кудри высоко на затылке, она была прелестна.
– Сдаюсь, барышня.
Кэтрин взяла в руку яблоко.
– Отдыхай, Мэгги. У тебя выходной.
Войдя в конюшню, Кэтрин прямиком направилась к стойлу, в котором белая кобыла жевала душистое клеверное сено.
– Жасмин, девочка моя, как я рада тебя видеть. Ты по мне скучала? Смотри, что я тебе принесла.
Она протянула ей яблоко.
Лошадка вытянула шею, обнюхала у Кэтрин ладонь, а потом осторожно ухватила губами яблоко.
Кэтрин погладила ей морду, погрузила пальцы в белую гриву, что-то тихо и ласково приговаривая. Вдруг какой-то звук привлек ее внимание. То ли клохтанье, то ли кашель, то ли тихий стон. Кэтрин подняла голову и прислушалась. Кому-то требовалась помощь. Она вышла из стойла и огляделась. Звуки доносились из плетеной корзины, полной серых перьев. Вглядевшись, Кэтрин поняла, что это.
– О нет! – вскрикнула она, увидев белые хохолки на маленьких перепелиных головках.
В корзину было набито столько перепелок, что они не могли пошевелиться, а только вертели головками. В ужасе Кэтрин сообразила, что их здесь штук тридцать.
Она не колебалась ни минуты. Быстро оседлала Жасмин и, с трудом подняв корзину, крепко привязала ее к спине лошади.
Можно было не сомневаться, что пернатая дичь предназначалась в подарок королеве от ее матери. Такое подношение Изобел делала ей каждый год. Кэтрин криво усмехнулась:
– Только не в этом году! Я отвезу вас назад в лес и выпущу на волю.
Прибыв в Хансдон-Холл, Роберт с Патриком поставили коней в стойла, а сами, подхватив вещи, направились к дому. Немедленно появились слуги, чтобы забрать у них багаж.
– Барлоу, моему гостю лорду Стюарту нужен камердинер. Постарайся угодить ему.
Слуга почтительно поклонился.
– С удовольствием, сэр. Если у вас есть какие-то особые пожелания, дайте мне знать.
– Мне хотелось бы, чтобы моих борзых поместили у меня в спальне.
– С этим не будет никаких проблем, милорд.
Когда джентльмены через какое-то время спустились вниз, им навстречу бросилась высокая, стройная молодая дама с необычайно яркими красно-рыжими волосами.
– Ведь это же Роберт Кери, честное слово! Даже не ожидала, что вы будете в Ричмонде.
Лицо дамы зажглось неподдельной радостью, и она протянула ему обе руки.
– Леди Уиддрингтон… Лиз… Я тоже рад. – Он поднес ее руки к губам. – Позвольте, я представлю своего друга Патрика Хепберна, лорда Стюарта.
Она оглядела его с ног до головы.
– Печально известное имя, милорд.
– Рад знакомству, мадам. – Интуиция тут же подсказала ему, что у этой парочки была связь. – Вероятно, вы та самая очаровательная леди, с которой Роберт повстречался в прошлом году в Карлайле?
– Откуда вы узнали? Вы маг, как о вас говорят?
Патрик не стал ее разубеждать.
– Просто Роберт все время говорит о вас, – любезно ответил он.
Лиз расцвела.
– Филаделфия пригласила меня в Лондон. Мне еще не доводилось бывать там. Всю эту неделю она выполняет свои обязанности при дворе, поэтому им с сестрой Кейт не удалось приехать сюда. Ричмонд такое прекрасное место! Особенно теперь…
Патрик многозначительно посмотрел на Роберта.
– Это, должно быть, провидение. Посланная вам свыше возможность возобновить знакомство. К сожалению, у меня другие планы. Я собирался поохотиться с той минуты, как приехал сюда. Считается, что густые леса вокруг Ричмонда просто кишат дичью. Меня не будет целый день.
Увидев, как порозовели щеки у леди Уиддрингтон, Патрик понял, что до нее дошел его намек.
Вернувшись наверх, он переоделся в костюм, в котором обычно ездил на охоту в Шотландии. Это были кожаные бриджи и высокие сапоги. Сорочку сменила безрукавка из овчины, чтобы руки оставались свободными. Потрогав подбородок, он понял, что нужно побриться, но решил отложить эту процедуру до вечера, когда вернется обратно. В самую последнюю очередь он подпоясался широким ремнем, на котором висели охотничий нож и кинжал.
Волнуясь от предстоящей охоты на новом месте, собаки последовали за Патриком до конюшни и с нетерпением ждали, когда он снова оседлает Валианта. Их удалось довести в сворке до самого леса, а там, получив свободу, собаки сразу подняли зайца. Шотландские борзые были натасканы гнать оленей, поэтому он очень надеялся, что без оленины не останется.
Неожиданно раздался громкий крик. Без сомнения, кричала женщина. У него волосы встали дыбом.
Он резко послал своего огромного черного гунтера [3] через заросли на открытую поляну, где борзые отыскали себе жертву.
– Сатана! Шабаш! Сидеть!
Одна из собак кинулась и в прыжке положила передние лапы на плечи девушке. От толчка та полетела на землю.
Патрик выпрыгнул из седла. В мгновение ока он подскочил к девушке и поднял ее.
– Вы не разбились, барышня?
И принялся ощупывать ей руки и ноги, чтобы убедиться, что они целы. В этот момент она подняла черные ресницы веером и гневно уставилась на него янтарными, глазами с золотыми искорками в глубине.
Сердце Патрика заколотилось где-то возле горла: это была девушка из его недавнего сна на корабле.
Глава 4
Кэтрин отпрянула в ярости при мысли, что незнакомец дотронулся до нее. Она задыхалась от возмущения, грудь высоко вздымалась. Внешность мужчины была угрожающей. Темноволосый гигант, одетый в кожаные штаны и дубленую безрукавку, дерзко разглядывал ее, что говорило о его примитивной грубости. За свою жизнь ей еще не приходилось сталкиваться с таким варваром. Он совершенно не походил на всех знакомых ей мужчин. Был слишком большой, слишком властный.
– Ты заблудился, деревенщина. Тут закрытая территория. Эти леса принадлежат Спенсерам и Кери. Убирайся отсюда, не то я кликну егеря, и тебя повяжут!
Дикарь таращился на ее платье, точно никогда не видел хорошо одетую даму.
Патрик помнил, что девушка из сна была изящной, но, к его удивлению, сейчас она оказалась еще более хрупкой, а уж самомнения в ней было сверх всякой меры. Она, вероятно, полагала, что утонченный вид делает ее настолько особенной, что все представители противоположного пола должны лебезить перед ней и валяться у нее в ногах.
Он видел, что его внешность вызывает у нее отвращение, и решил поставить ее на место.
– Кое-что я знаю о тебе, испорченная ты девчонка, поэтому буду называть тебя чертовой кошкой [4].
– Испорченная?
– Испорченная, эгоистичная и безмозглая, – наслаждаясь, добавил он.
– Безмозглая? – ахнула она, оскорбленная до глубины души.
– Только полная идиотка может вырядиться в такое платье и потопать в лес. И не подумать, во что оно обошлось твоему мужику. Я уж не говорю о слугах, которые потом будут его отстирывать и чинить.
– Ах ты, свинья! Ты настолько невежа, что даже не понимаешь, что должен сейчас валяться в ногах, вымаливая прощения за то, что твои волкодавы едва не зашибли меня.
– Волкодавы? Они имеют честь быть шотландскими борзыми, самыми лучшими и дорогими охотничьими собаками, чертова кошка!
– Так ты – шотландец? – произнесла она с отвращением. – Тогда все понятно. Мне рассказывали, какие шотландцы неотесанные и нецивилизованные мужчины. А теперь, пока тебя не взяли за нарушение границ частного владения, убирайся отсюда вместе со своими тварями.
Не говоря ни слова, Патрик Хепберн подхватил ее и посадил на белую лошадку. Он в гневе стиснул зубы, заметив, как ее передернуло от его прикосновения.
– Из нас двоих отсюда уберешься ты. И давай быстрее, не то я исполосую тебе всю задницу.
Патрик пятерней хлопнул белую лошадку по крупу и с удовольствием увидел, как та взбрыкнула и помчалась прочь, не разбирая дороги.
Он еще долго стоял и смотрел ей вслед. В раздумье его черные брови сошлись на переносице. Внезапно Патрик откинул голову назад и, ликуя, захохотал. Он наконец встретил ту, которая являлась ему в видениях. Ее звали Кэт. Именно поэтому кошечка была вытатуирована на ее очаровательной попке.
“Прежде чем мы поладим, я тебя выдрессирую, чертов котенок. Настанет день, и ты не отвергнешь меня. Замурлычешь, когда я тебя поглажу”, – поклялся он.
Роберт Кери молча благословил Патрика за его проницательность, когда тот оставил их вдвоем с прелестной вдовой. У Роберта не могло появиться лучшего шанса встретиться с ней.
– У моей сестрицы Филаделфии, должно быть, имеется хрустальный шар. Еще неделю назад у меня и в мыслях не было отправиться на юг.
Лиз рассмеялась.
– Филаделфия – настойчивая сваха. И мне было обещано, что при дворе я всенепременно найду себе мужа. Но уверяю вас, Роберт, она совсем не вас имела в виду.
– Значит, это провидение привело меня сюда, чтобы вы не совершили непоправимой ошибки. – Он подошел и обнял ее одной рукой за плечи. – Добро пожаловать в Ричмонд, Лиз. Позвольте мне показать вам Хансдон-Холл.
Так и удерживая ее за плечи, он уверенно повел ее к главной лестнице, собираясь начать осмотр с верхних этажей.
Лиз не стала возражать. Наоборот, поддержала и одобрила его план.
– Вы как раз тот, кто мне нужен. Поможете кое-что сделать?
Приведя его к себе в спальню, она подошла к подъемному окну. Оглянувшись через плечо, сделала старый, как мир, жест, которым женщины дают понять мужчинам, в чем их предназначение. Она положила руку на оконный переплет.
– По-моему, он застрял. Я не могу его поднять.
Роберт обнял вдову со спины и, накрыв ее руки своими, шепнул на ухо:
– Некоторые вещи лучше делать вдвоем.
Это было недвусмысленное предложение. Рама без труда поехала вверх.
Теперь он держал ее за талию, крепко прижимая к себе спиной, чтобы Лиз почувствовала, насколько он возбужден.
Развернувшись к нему лицом, она подставила губы для поцелуя. Стоило ему овладеть ими, как его язык сам принялся дразнить ее, улещать, настаивать, склонять к тому, чтобы она уступила. И уже скоро Лиз едва сдерживала желание. Роберта колотило от возбуждения, когда он стал раздевать ее и разделся сам. Одежда полетела на пол. На руках он донес ее до кровати.
– Счастье мое, можно не торопиться, если ты еще не совсем готова.
Лиз вспыхнула:
– Нет, Роберт, не мешкай!
Роберт навис над ней, указательным и большим пальцами раздвинул завитки рыжих волос между бедер и вошел в нее, застонав от удовольствия. Уже давно у него не было такой красивой женщины. Чтобы насладиться в полной мере, он не стал гнать коней, а начал ритмично и неторопливо делать свое дело. Это было приятнее, чем мчаться галопом к конечной цели.
– Мне жаль, Роберт, – вдруг услышал он тихий шепот.
Настолько тихий, что сначала показалось, что это ему почудилось.
– Жаль? – Роберт не мог сообразить, о чем она.
– Жаль, что у женщин не бывает оргазма, Роберт.
Его слова напомнили ему, что она была замужем за очень старым человеком.
Издав радостный клич, Роберт крепко прижал ее к себе.
– Лиз, милая! – Он осторожно вышел из нее, поднялся, пересек комнату, чтобы закрыть дверь, и, вернувшись, задернул полог. – Сначала мы скроемся от всего мира. Для близости требуется полное уединение. Давай не выйдем из постели, пока не станем самыми близкими людьми друг другу. Я всему научу тебя.
Роберт начал рассказывать, что он будет с ней делать и что она почувствует при этом.
– У тебя в складках тут, между ног, есть маленький узелок, как горошина. Когда я поглажу и помассирую его, к нему начнет приливать кровь. От этого кинет в жар. Я не буду останавливаться, и тогда узелок увеличится, как будто бутон превратился в цветок. Слегка согни ноги в коленях и раздвинь бедра. Вот так! Ты готова, радость моя?
Лиз нервно облизнула губы.
– Да, пожалуйста.
Он так и продолжал ласкать ее рукой. На нее навалился жар. И показалось, что она больше не выдержит этого напряжения. Но вдруг, как он и обещал, вместе с судорогами подступил оргазм. Вне себя, она вцепилась в него.
– Роберт! Роберт!
Обнимая, он гладил Лиз по спине, пока она не пришла в себя. А затем, прижав губы к ее уху, пообещал шепотом:
– А сейчас мы повторим. Только на этот раз я буду ласкать тебя изнутри, чтобы ты изошла до конца.
