Текст книги "Неутолимая страсть"
Автор книги: Вирджиния Хенли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)
Во дворе негде было яблоку упасть от лошадей, конюхов, слуг и королевских стражников. Несмотря на это, Кэтрин с легкостью нашла глазами возвышавшуюся над всеми черноволосую голову мужа и направилась к нему.
– Если я не сделаю какой-нибудь решительный шаг, эта орда пустит здесь корни.
Кэтрин рассмеялась.
– Только сохраняй выдержку.
– Ты так хорошо понимаешь меня. – Он усмехнулся. – Яков станет соблазнять меня поехать в Уайтхолл, но я не поддамся. Обещаю тебе, что сегодня же вернусь. Ну вот наконец и Анна! Как только я ее увезу, вся орава тоже тронется с места.
Она посмотрела, как Патрик подсаживает королеву в седло на белую лошадь. Потом он вскочил на Валианта и махнул рукой страже.
Подобрав повод, королева Анна улыбнулась Кэтрин.
– Благодарю вас за радушный прием, леди Стюарт. Надеюсь, вы присоединитесь к нашему двору. Мне очень понравилась ваша идея коронационного платья. А ваши собственные наряды просто восхитительны.
Кэтрин присела в низком придворном поклоне.
– Благодарю вас, ваше величество.
Оставалось надеяться, что это приглашение было не приказом прибыть во дворец. Она стояла и смотрела, как Патрик сильной рукой перехватил повод лошади Анны. И махала им вслед, пока колонна сопровождения не скрыла их от нее. С облегчением вздохнув, Кэтрин подобрала юбки и пошла назад к дому, вспомнив, что еще не завтракала.
В холле она нос к носу столкнулась с Mapгретой.
– Королева Анна уехала пять минут назад. Муж так торопился отправиться в дорогу… Извините, что они бросили вас.
– Это к лучшему, что я не поехала вместе с Патриком.
Кэтрин выпрямилась.
– О чем это вы?
– Ой, перестаньте, леди Стюарт! Не надо притворяться.
Кэтрин очень устала. Она на мгновение закрыла глаза, и ее окружила красная тьма. Потом кроваво-красный цвет стал чернильным, который затем превратился в черный. Испугавшись, что ослепла, Кэтрин быстро открыла глаза и схватилась за перила.
– Ты еще не завтракала, – упрекнула ее Мэгги, выходя из столовой. – Поднимайся к себе, отдохни, а я все принесу на подносе.
– Нет! Мне просто нужно побыть одной.
Глава 30
– Как осмелилась эта стерва выдвигать против него такие идиотские обвинения? Ревнивая потаскуха! Она хочет разрушить мое счастье! – Возбужденно восклицая, Кэтрин мерила шагами спальню, в которой всего несколько часов назад сердце ее пело от радости. – Я не позволю вывалять себя в грязи. Патрик Хепберн любит меня. Он не способен на коварство и холодный расчет.
Кэтрин вспомнила, какой ужас охватил ее, когда она узнала, что Генри Сомерсет нацелился на ее наследство. Тогда она дала себе клятву, что выйдет замуж только по любви.
“И я сдержала ее. Я вышла за Патрика, потому что люблю его!”
“А он тебя?” – спросил ее внутренний голос.
Кэтрин почувствовала подступающую панику и попыталась с ней справиться.
“И он меня любит”.
“Он ждал, когда тебе исполнится двадцать один год и ты вступишь в права владения Спенсер-Парком”.
“Нет! Ему пришлось ждать потому, что ни мать, ни Елизавета не позволили бы мне выйти замуж за шотландца. Для Патрика все изменилось, когда шотландец стал королем Англии”.
“Значит, ты ни в чем не сомневаешься?”
“Я не вправе сомневаться в Патрике! Я не должна сомневаться в его любви!”
И тогда кто-то страшный, кто теснился в темном уголке ее души, спросил ее: “Боишься посмотреть правде в глаза, Кэтрин?”
“Да! Очень боюсь! Если я узнаю, что он на самом деле не любит меня и женился только из-за денег, я погибла. Мне не выдержать такой лжи”.
“Тогда сделай вид, что Маргрета ничего не говорила тебе”.
“А если это правда? Похоже, она не врала, когда говорила про связь с Хепберном. А про контракт – тоже правда?”
Кэтрин вздернула подбородок.
“Когда он приедет, я посмотрю ему в глаза и попрошу, – нет, потребую! – чтобы он ответил на эти обвинения.
“Хепберн будет все отрицать!”
Она подошла к окну и посмотрела в него невидящими глазами. Чувствуя, что здесь ей становится тесно, перешла в соседнюю комнату.
Случайно ее взгляд остановился на комоде с его вещами. Она невольно взглянула на походный сейф, стоявший на нем. Ни секунды не колеблясь, сходила к себе и вытащила из шкатулки для драгоценностей кинжал Одры.
Сердце отчаянно колотилось, когда Кэтрин вскрывала замок мужниного сейфа. Наконец замок поддался. Она медленно подняла крышку. Ей было страшно. У нее пересохло во рту, когда она натолкнулась на какой-то документ с королевской печатью. Развернув его и прочитав первые слова, она затаила дыхание.
Это было королевское помилование Фрэнсису Хепберну, графу Босуэллу, в обмен на его добровольную ссылку. Комок слез подкатил к горлу от вида пожелтевшего листа пергамента.
Она нашла документы на замок Кричтон, а также закладную, подписанную отцом Патрика более пятнадцати лет назад. Потом прочитала свидетельство, в котором подтверждалось, что Патрик полностью заплатил по закладной и что Кричтон не обременен долгами. На документе стояла дата пятилетней давности. Значит, ему потребовалось десять долгих лет, чтобы расплатиться с долгами отца. Она представила, сколько ему пришлось вытерпеть, и у нее сжалось сердце. Но это еще раз подтверждало, что он страшно нуждался в деньгах.
На глаза попался договор, подписанный ее дедом и Патриком. По нему Джорди платил Хепберну за охрану скота от набегов. Если они ведут общие дела, значит, граф доверяет ему.
Кэтрин взяла в руки следующий документ, скрепленный королевской печатью. Быстро пробежала его глазами. Сердце замерло. Похолодев, она прочитала его еще раз, медленно. В глаза бросились шесть красноречивых слов: “любую английскую наследницу по твоему выбору”.
Сердце заныло. На пергамент брызнули слезы. Автоматически она вытерла их. “Чтоб ты сдох, Хепберн! Чтоб тебе гореть в аду!”
Она перечитала текст и обратила внимание, что Хепберну еще обещано графство. Ей сразу стало понятно, о каком графстве идет речь. Об Уинтоне! Он вознамерился стать графом Уинтоном! Она оторвалась от бумаги.
“Боже мой, так, значит, он домогался не меня. Он домогался того, что принесла бы ему женитьба на мне – земли Спенсера и Сетона, и графство Уинтон”.
Кэтрин была ошеломлена.
“Как я могла быть такой наивной? Как я могла быть такой слепой? Хепберн манипулировал мной с момента, как узнал, кто я такая. Может, даже еще до того, как мы с ним встретились!”
У нее все разом сложилось в голове.
“Земли Сетона лежат рядом с Кричтоном. Из разговоров с Джорди он, должно быть, узнал, что дед назначил меня своей законной наследницей”.
Потом он поехал в Англию с единственной целью – жениться на богатой наследнице Кэтрин Сетон-Спенсер!
Дрожащими руками она отложила в сторону компрометирующий документ, все остальные бумаги засунула назад в сейф. Потом вернула его на прежнее место на комоде и убрала скамеечку. Королевский пергамент вместе с кинжалом отнесла к себе в свою спальню и положила на туалетный столик.
Потом она приказала приготовить ванну. Налила себе вина и, лежа в теплой, душистой воде, мелкими глотками выпила его. Час спустя открыла гардероб. Не торопясь, выбрала платье, которое шло ей больше всего. Это было платье из бледно-персикового бархата с ярко-изумрудными разрезами на рукавах. Села за туалетный столик и занялась волосами. Она распустила свежевымытые локоны по плечам и просто перехватила их персиковой лентой. В довершение вставила в уши золотые серьги с изумрудами, которые подарил ей Патрик.
Сумерки плавно перетекли в ночь, когда Патрик въехал во двор дома. Он поставил Валианта в стойло и похвалил конюхов за то, что те успели вычистить конюшню после отъезда гостей. Раздражение от медленной рыси, которой пришлось скакать целый день, прошло, стоило ему направить шаги к дому. Солидный дом с мирно светящимися окнами распахнул ему объятия. На душе стало тихо и спокойно. Хепберн шел и удивлялся своей удачливости. Спенсер-Парк оказался настоящим подарком небес.
Он страшно проголодался. Но решил не ходить на кухню, понадеявшись на то, что Кэтрин ждет его, и они поужинают вместе. У них уже сложился ежевечерний ритуал: ужин на двоих в спальне плавно перетекал в любовную прелюдию. И с каждой ступенькой лестницы, по которой он поднимался к Кэтрин, в нем росло предчувствие наслаждения.
Войдя в комнату, Патрик остановился при виде жены. В мягком свете свечей перед ним сидела его любимая женщина.
– Кэтрин, от твоей красоты перехватывает дыхание.
– Надеюсь, – буркнула она.
Он сбросил дублет и шагнул к ней, собираясь заключить ее в объятия. Вместо этого она сунула ему кувшин с вином. Посмотрев на разбросанные по кровати простыни – лежавшие так призывно, – он заулыбался.
– Ты исполняешь все мои желания. Надеюсь, ты еще не ужинала. Я голодный как волк.
– У тебя на все волчий аппетит. Не только на еду.
– Как хорошо ты меня знаешь! – ухмыльнулся он.
– Мне тоже так казалось. Но мое любопытство на твой счет не иссякает, и у меня есть кое-какие вопросы.
– С удовольствием отвечу. Спрашивай, моя красавица.
– Утром Маргрете удалось догнать тебя?
На миг Патрик растерялся, но вопрос разбудил в нем природную осторожность.
– Маргрете?
– Она специально здесь задержалась, чтобы поиздеваться надо мной. Ты был поводом.
– Счастье мое, Маргрета для меня пустое место! – с жаром заявил он.
Кэтрин весело рассмеялась.
– Еще бы! По сравнению с тем, что у тебя сейчас в руках, она даже меньше, чем пустое место.
– Вот именно! С чего бы ей еще накидываться на тебя? А что она тебе наговорила? – поинтересовался он.
– Ничего такого, о чем я уже не догадалась сама. Например, заявила, что она – твоя любовница. Но я-то уверена, что для тебя это была обычная интрижка. Ты просто попользовался тем, что тебе предложили. Потом встретил меня, и у вас все закончилось.
– Все закончилось задолго до того, как мы встретились, Кэтрин.
Она увидела, как Патрик потянулся, чтобы погладить ее по щеке, и отшатнулась.
– Ей явно хотелось сделать мне больно. Я собиралась показать ей, что ее слова меня не трогают. Поэтому посоветовала не обманывать саму себя. Ведь ты меня любишь.
– Счастье мое…
Кэтрин вскинула руку, останавливая его.
– В ответ она заявила, что это я занимаюсь самообманом. Маргрета обвинила тебя в том, что ты женился на мне не по любви, а из-за денег.
– Кэтрин, ты же знаешь, что это неправда!
– Анна рассказала ей, что король Яков пообещал тебе на выбор любую английскую наследницу.
– Наглая ложь! – зарычал он.
Ее глаза засветились торжеством.
– Я знала, что ты начнешь отпираться, Патрик.
Он шагнул к ней, чтобы обнять ее, но Кэтрин по-кошачьему ловко увернулась от него. Не говоря ни слова, она взяла с туалетного столика пергамент и протянула ему.
Увидев королевскую печать, Патрик сразу понял, что это. И грубо выругался. Он молча клял себя за то, что не сжег улику после того, как удачно сложилась его женитьба. И одновременно понимал, почему не сделал этого. По контракту ему еще было обещано графство, и это обещание не было выполнено. Нужно было срочно начинать атаку, иначе сражение не выиграть. Документ полетел на пол.
– Ты вскрыла мой сейф! – закричал он. – Ты рылась в моих личных бумагах! – Схватив за плечи, он затряс ее. – Ты нарушила клятву и обманула мое доверие!
Выхватив кинжал, Кэтрин саданула его по руке, которой он, как клещами, держал ее за плечо.
Ошеломленный такой выходкой, Патрик сразу отпустил ее и уставился на свою руку, по которой текла кровь.
– Ты ранила меня, – словно не веря себе, проговорил он.
– Эта рана ничто по сравнению с той, что ты нанес мне, Хепберн, – процедила она сквозь зубы. – Узнать от твоей шлюхи, что ты пылаешь безумной страстью к Спенсер-Парку, а не ко мне, было жестоким ударом, который разбил мне сердце.
Выхватив у нее кинжал, Патрик метнул его в дверь между комнатами. Кинжал вонзился в дерево. От удара дверь распахнулась.
– Невоспитанный хам!
– Мы с тобой два сапога пара, чертова кошка.
Схватив контракт, она бросила пергамент ему в лицо.
– Ты заключил сделку с дьяволом. Нет, не так. Это Яков Стюарт подписал контракт с дьяволом! Что ты пообещал ему взамен? В документе об этом говорится специально уклончиво: за услуги, которые король сочтет удовлетворительно выполненными. Что это за услуги, Хепберн? Что-нибудь нечестивое, чтобы помочь ему получить английский трон, я права?
– Нет, не права, – тут же солгал он. – Услуга, оказанная мной, заключалась в том, чтобы найти Якову человека, которому он смог бы доверить переправлять его частные письма Елизавете. Этим человеком был Роберт Кери.
Она удивленно открыла глаза. Недостающая часть головоломки встала на свое место.
– Ты соблазнил его обещанием выгоды. Места, которые Роберт и Лиз получили при дворе, – это плата за оказанные услуги. А Спенсер-Парк – плата тебе. Господи, какой наивной я была!
Услышав горечь в голосе Кэтрин, Патрик попытался смягчить ее.
– Я понимаю, что в твоих глазах этот документ является обвинением против меня, но неужели ты не видишь, что слова: “любую английскую наследницу по твоему выбору” – оправдывают меня? Кэтрин, я выбрал тебя! У меня была возможность выбирать любую, а я выбрал тебя.
– Я все прекрасно вижу. Ты выбрал меня – наследницу обширных земель в Англии и Шотландии, потому что я аккуратно вписывалась в твои хитроумные планы. – Ее глаза вспыхнули презрением. – Яков еще пообещал тебе графский титул. Будешь утверждать, что не имел в виду графство Уинтон?
Хепберн стиснул зубы.
– Ты моя жена, Кэтрин. А все остальное – законное следствие этого факта.
– С ужасом понимаю все юридические стороны этого союза. Спенсер-Парк твой! Но будь я дважды проклята, если позволю тебе еще и меня получить в придачу. Желаю тебе насладиться своей удачей, но делай это без меня. Я больше не буду жить с тобой как жена, Хепберн.
В ярости, с глазами, полыхавшими огнем, с высоко вздымающейся и опадающей грудью, Кэтрин была вызывающе сексуальна. Гнев смешивался с желанием, доводя его чуть ли не до исступления. Сейчас ему хотелось кинуть ее на кровать, навалиться всем телом и трахать, трахать до тех пор, пока она не запросит пощады и не признается, что любит его всеми фибрами души. Набычившись, он двинулся на нее.
“Так скольких насильников ты повесил, Хепберн?” – спросил он себя.
Не эта мысль его остановила. Остановила гордость. Запредельная гордость не позволила ему взять силой женщину, которая отвергла его страсть.
– Сначала Джорди должен умереть, чтобы ты стал графом Уинтоном. – Она словно выплюнула эти слова ему в лицо. – Ты замыслил его угробить?
Руки сжались в кулаки. Захотелось придушить мерзавку.
– Если бы кто-нибудь, кроме тебя, осмелился сказать мне такое… не важно мужчина это или женщина, – посмотрел бы я, что от него осталось бы.
– Ах, сколько в вас выдержки, милорд, – съехидничала она.
И вдруг ярость ушла, сменившись полным безразличием. Медленно, с полным осознанием того, что делает, Кэтрин вынула из ушей серьги. Сняла перстень и обручальное кольцо. И положила драгоценности на столик.
– Утром я соберу вещи и оставлю тебя наедине с твоим вожделенным Спенсер-Парком. Желаю вам доброй ночи, лорд Стюарт.
Кэтрин отправилась к Мэгги и без стука проскользнула в ее спальню.
– Извини, что беспокою тебя, Мэгги. Можно я переночую у тебя?
– Я слышала, как вы кричали друг на друга, но решила держаться в стороне. Что у вас произошло?
– Ничего! И все! – Кэтрин покачала головой. – Ты единственная, кто меня любит, Мэгги.
– Что за глупости! Муж любит тебя до потери памяти.
– Ты спутала любовь с похотью, так же, как и я. Патрик Хепберн женился на мне только из-за земель, которые я принесла ему.
Мэгги знала, что лучше не спорить. Кэтрин была человеком чересчур горячим, а милые бранятся – только тешатся. Утром молодожены пожалеют о любовной ссоре, и все забудется.
– Давай помогу тебе переодеться на ночь. Потом дам глотнуть виски, чтобы успокоиться. И печаль уйдет.
Теперь наступила очередь Патрика мерить шагами комнату. Он ходил взад и вперед, как пленное животное, пытаясь совладать со своим желанием притащить жену назад, положить на колени и надрать ей задницу, чтобы она пришла наконец в себя. Увидев в зеркале свое мрачное и озлобленное лицо, Патрик понял, что не должен поднимать на нее руку в таком состоянии. Он перешел в соседнюю комнату и снял с комода сейф. Поднял крышку и посмотрел на бумаги, которые в нем хранил.
– Сука! Я сверну тебе шею!
Эти слова относились не к Кэтрин, конечно. К Маргрете.
Подвернувшуюся ему на пути скамеечку он пинком отправил в противоположный конец комнаты.
Просмотрев бумаги, он увидел договор, который они подписали с Джорди. “Это было в тот день, когда Кэтрин привиделась мне в первый раз. Она очаровала меня еще до того, как я узнал, кто она. Потом, когда мы повстречались в Ричмонде, я сразу же понял, что хочу, чтобы она стала моей женой…” Воспоминания охватили его… “Я воспылал к ней задолго до того, как узнал, что она богатая наследница. Потом, в Шотландии, в тот день, когда мы скакали в диком табуне, я доказал ей, как люблю ее…”
Эти волшебные мгновения были для него незабываемыми.
“Я предложил ей выйти за меня еще в ноябре…” В отчаянии он запустил пальцы в волосы.
Он не чувствовал своей вины в том, что полюбил красивую женщину, которая была к тому же и богата, тем более что относился к ней прекрасно и как положено порядочному мужу…
“Ты хочешь, чтобы и волки были сыты и овцы целы. Так не бывает”.
Подойдя к туалетному столику, Патрик взял в руки проклятый документ – причину чудовищной ссоры. Сверху лежали изумрудные серьги и перстень, преподнесенный к помолвке. Взвесив их в руке, он нехотя закинул их в сейф вместе с контрактом.
Оставаться долее в Спенсер-Парке было невозможно. Ему следовало вернуться в Шотландию. Кэтрин скоро пожалеет о его отсутствии. Он стал ее частью. Патрик не сомневался, что долго она не сможет обходиться без него. Когда Кэтрин попросит его, он вернется.
Упаковав вещи, Хепберн сел и написал письмо мистеру Бёрку. Ему были оставлены четкие инструкции, касающиеся разных сделок, которым Патрик дал ход. Он также сообщил, что назначил Дэвида ответственным за реализацию договоров, подписанных между Спенсер-Парком и Короной.
Патрик встал и медленно оглядел комнату, словно хотел увезти ее с собой в памяти. Потом взглянул на пустую кровать.
– Прощай, чертова кошка.
Глава 31
Кэтрин намеревалась собрать вещи и уехать.
“Я знаю, как поступить! Я останусь с ним под одной крышей, если только он упадет на колени и упросит меня не оставлять его…”
Часом позже Кэтрин в обворожительном бархатном платье персикового цвета легонько постучала в дверь спальни. Ответа не последовало, и, облегченно вздохнув, она открыла дверь.
Войдя к нему, она сразу обратила внимание, что сейф пропал.
Она открыла его шкаф и ахнула. Его одежда исчезла, за исключением той, что была на нем во время венчания. То, что он кинул здесь свой свадебный колет, само по себе воспринималось как оскорбление. Она подскочила к комоду и увидела, что он тоже пуст.
– Уехал! Этот шлюхин сын меня опередил. Проклятый лорд Стюарт бросил меня прежде, чем я его!
С недоверчивым выражением на лице в дверях показалась Мэгги. Она посмотрела на пустой шкаф, а потом увидела кинжал, торчавший из филенки двери.
– Что тут у вас творилось ночью?
– Я воткнула в него кинжал!
Мэгги побледнела.
– Ты ударила кинжалом приграничного барона?
Кэтрин уперлась кулаками в бока.
– Да, ударила! И очень рада тому! И сделала бы это сейчас, если бы он не сбежал.
Поднявшись на цыпочки, она взялась за застрявший кинжал. Пришлось изрядно помучиться, прежде чем удалось выдернуть его из двери. Потом она отошла к туалетному столику и вложила его в украшенные аметистами ножны.
Кэтрин обратила внимание, что он забрал с собой тот отвратительный документ и украшения, которые дарил ей. Она поискала глазами письмо или хотя бы записку, которую он должен был ей оставить. Нашла только свое обручальное кольцо.
– Свинья! Он забрал изумрудный перстень к помолвке, но оставил вот это.
Схватив золотое кольцо, она швырнула его через всю комнату. Когда Мэгги наклонилась поднять его, завизжала:
– Отойди! Не трогай! Пусть Хепберн сам его поднимет. Если нет, пусть оно всегда там валяется!
Потом она помчалась вниз и вызвала мистера Бё'рка.
– Когда уехал лорд Стюарт?
– Около часу ночи, миледи. У него была поранена рука, и я настоял, чтобы он промыл ее перед отъездом.
Она почувствовала укол совести.
– Он оставил для меня письмо?
– Нет, мадам. Только для меня распоряжения по ведению дел Спенсер-Парка, а потом переговорил с Дэвидом Хепберном.
– Можно я взгляну на эти распоряжения?
– Разумеется. Они на столе в библиотеке, мадам.
– Благодарю.
Ей еще хотелось спросить, куда отправился Хепберн, и не говорил ли он, когда вернется, но не хотелось, чтобы мистер Бёрк догадался, что муж не доверился ей.
Кэтрин отправилась прямиком в библиотеку. Усевшись за стол, стала внимательно читать все указания оставленные Хепберном. Он пообещал Джону Кери дать ему на племя одного из диких жеребят. Взамен Спенсер-Парк должен получить одну кобылку из его приплода.
Хепберн расписал, что будет посеяно и на каких полях. Какие участки земли оставить под покос, какие использовать под пастбища. Он явно собирался управлять Спенсер-Парком даже в свое отсутствие.
Она стала читать дальше, минуя описания усовершенствований и нововведений для арендаторов, но задержалась на следующих словах: “До моего возвращения в Шотландию я хочу закончить работу с контрактами на поставку в королевский дворец молока, сыра и говядины. Я назначаю Дэвида Хепберна ответственным за ведение этого прибыльного для Спенсер-Парка бизнеса”. “Я-то думала, он уехал в Лондон, а этот бешеный дьявол возвращается в Шотландию!” – удивилась Кэтрин.
“Я принял решение отказаться от использования нашей прибыли в Англии для оплаты овец, которых я приобрету для хозяйства в Шотландии. Кричтон возьмет эти расходы на себя, чтобы Спенсер-Парк не пострадал в финансовом отношении в случае, если дела в этом направлении пойдут неудовлетворительно”.
“Ну и пошел к черту! Если хочешь заложить Кричтон, то пожалуйста!” Кэтрин подняла голову, почувствовав, что вошел мистер Бёрк.
– Почему он отказался взять деньги у Спенсер-Парка?
– Вероятно, из гордости. Мне так кажется, – тихо предположил мистер Бёрк.
“Заносчивость невыносимая! Гордость запредельная! Высокомерие несгибаемое! Я обвинила его в том, что он женился на мне из-за денег, и теперь он отказывается брать их у меня…” Кэтрин стиснула кулаки.
Она вернулась к себе и увидела, как Мэгги завертывает ее платья в папиросную бумагу.
– Мы никуда не едем. Я передумала. Хепберн уехал в Шотландию. Скатертью дорога! Теперь хоть поживу в Спенсер-Парке в свое удовольствие. Свободной! Никто не будет стоять над душой и отдавать приказы!
Ни слова не говоря, Мэгги принялась развешивать платья Кэтрин в гардеробе.
В Уайтхолле Патрику Хепберну не составило труда получить аудиенцию у короля Англии, несмотря на длинный список просителей, нетерпеливо дожидавшихся своей очереди.
Яков одобрил контракты со Спенсер-Парком, которые гарантировали двору поставки говядины по более низким ценам, чем запрашивали другие.
– У тебя хорошо варит голова, когда дело касается коммерции, парень. Но я сейчас больше занят вопросами укрепления своей власти на всех вверенных мне землях.
– Теперь, когда вы стали королем Англии и Шотландии, теоретически линия, разделявшая две страны, исчезла. Но практически… На деле… Вам потребуется много сил и средств, чтобы поддерживать закон и порядок в приграничных районах.
– Лев и единорог обязательно улягутся рядом, но для этого придется обуздать их властолюбивые претензии, – сказал Яков. – Графы Камберленд и Нортумберленд заявили, мне о своей лояльности и готовности поддерживать нормы закона на севере.
– Они оба, а также Перси Клиффорд – англичане. Вы хоть на минуту можете поверить, что шотландцы подчинятся им и утихомирятся? Тут потребуется вооруженная сила со стороны Шотландии, чтобы железной рукой поддерживать мир и тишину на границе. Шотландцы, не раздумывая, вешают англичан, когда это кажется им необходимым. Я предлагаю своих молодцов из числа Хепбернов. А о цене мы, конечно, договоримся, ваше величество.
– Ох, черт! Парень, ты только что приехал, но уже не можешь дождаться, когда уедешь. Ты пропустишь мою коронацию!
– Полагаю, вы все прекрасно организуете и без меня, сир, – сухо произнес он.
Визитом к королю Патрик имел все основания быть довольным. Яков Стюарт обожал торговаться и теперь уже не мог ссылаться на бедность. Как-никак он стал правителем богатейшего государства в поднебесном мире. В конце концов король согласился порядочно платить Хепберну за службу. Более того, Яков распорядился, чтобы казначейство сразу выдало необходимую сумму. Хепберн довольно ухмыльнулся. Отпадала необходимость закладывать Кричтон, чтобы купить овец, каких ему хотелось.
Когда Хепберн наконец вышел из Уайтхолла, он двинулся в лондонский порт, где у причала выстроилась дюжина кораблей из Шотландии. Он заказал места для себя, Валианта и вьючной лошади. Его путь лежал в Бервик – ближайший порт к Чевиот-Хиллз, местности, где разводили тонкорунных овец, которых ему хотелось завести в Кричтоне.
Первые несколько дней Кэтрин нарадоваться не могла вновь обретенной свободе в Спенсер-Парке. Потом потихоньку начало накапливаться одиночество. Стала подступать тоска, которая словно ждала, чтобы навалиться со всей силой, как только у Кэтрин опустятся руки.
Дни потянулись беспрерывной чередой, и Кэтрин вдруг обнаружила, что все в Спенсер-Парке напоминает ей о Хепберне. Теперь она ела внизу вместе с Мэгги, чтобы не думать об их вечерах с интимными ужинами в спальне.
С каждым разом она все позже и позже укладывалась в постель. И долго не могла заснуть. Ей казалось, что он где-то тут рядом. Она стала бояться ночей, бояться темноты. Оставляла гореть свечи, чтобы тьма отступила. Но от холода и одиночества избавиться было не так-то легко. Лежа без сна, мучаясь желанием, она каждую ночь повторяла, как заклинание:
– Я ненавижу его, я презираю его! Он мне не нужен!
Хепберн купил пятьсот голов чевиотовских тонкорунных овец. Больше половины из них были ягнята. Еще нанял двух пастухов с собаками, чтобы довести стадо до Кричтона. О сделке он сообщил Джоку Эллиоту и попросил встретить его в Келсо вместе с дюжиной своих ребят. Хоть до замка было совсем недалеко, – каких-то двадцать миль, – ему не хотелось рисковать животными. В приграничных районах по-прежнему было много английских налетчиков, готовых при удобном случае пограбить беспечных шотландцев, наплевав на то, что Яков Стюарт теперь правил обеими странами.
Как всегда, население Кричтона высыпало наружу, чтобы поприветствовать своего владетеля. Когда он въехал в замок, женская половина встретила его напряженными улыбками, не в силах скрыть собственное любопытство. Его экономка в конце концов облекла в слова то, о чем думали все:
– Вы вроде собирались привезти в Кричтон молодую жену, или мне показалось?
Патрик невыразительно посмотрел на нее.
– Тебе показалось! – отрезал он.
По его тону стало понятно, что вопрос закрыт. Естественно, все женщины стали думать, что он так и не женился.
Этим же вечером за ужином в главном зале он рассказал своим воинам о договоренности, достигнутой с королем Яковом, насчет поддержания мира на границе.
– Перси и Клиффорд пообещали совместно прочесывать территории английских графств и, если потребуется, разоружать население. Мы будем делать то же самое на нашей стороне в шотландских долинах. Старая система отметок перестала существовать. Жители приграничных районов будут жить по тем же законам, что и остальное королевство. Если вдруг они откажутся разоружиться и жить тихо, их повесят.
Джок почесал затылок.
– Чем все это отличается от патрулирования, которое мы вели годами?
Патрик усмехнулся:
– Разница в том, что новый английский король платит нам за службу в три раза больше, чем раньше. – Он посерьезнел. – Я вложил эти деньги в овец. На следующий год, после того, как продадим овечью шерсть, мы получим хорошую прибыль. И разделим ее между собой. Кто не хочет участвовать в этом деле, может получить свои деньги сейчас.
С облегчением он увидел, что никто не захотел.
– Мы разделим наш отряд. Одна половина будет охранять земли Кричтона, другая поедет по приграничью. Каждый месяц половины будут меняться местами. Все довольны?
Дружное “да” поддержало звяканье оловянных кружек с элем.
Первые дни дома были заполнены делами. Нужно было, к примеру, определить участок, где будут пастись овцы. Река Тайн образовывала естественную преграду по западным и северным границам земель Кричтона. Но требовалось еще построить стену из камня с южной стороны, чтобы животные, которые влетели в копеечку, не ушли в холмы Мурфут-Хиллз, где на них могли напасть волки или хищники в человеческом обличье. Патрик был неутомим, несмотря на то что часами трясся в седле и ломал спину, собирая и укладывая камни.
Иногда он поднимался в четыре утра и отправлялся на охоту с единственными спутниками – Сатаной и Шабашем. После третьего раза, когда он наблюдал, как встает солнце над Ламмермуром, усевшись на Валианта, он обратился к своим борзым:
– Она все испортила, вы меня понимаете, да? Мне всегда нравилось быть одному. Ничего не было приятнее, чем ехать куда вздумается. Сейчас это не доставляет ни радости, ни удовольствия.
Потребовалось еще несколько дней, чтобы до него дошло, что он страдает от одиночества.
Когда Патрик увидел новорожденных ягнят, его первая мысль была о Кэтрин. В каком восторге она была бы, увидев их. Он выкинул из головы все мысли о ней, но они все равно возвращались непрошеными. Душевная боль становилась мучительной. На нее стало трудно не обращать внимания. Потом она стала невыносимой.
Есть в одиночестве он тоже не мог: не было аппетита.
Патрик теперь трапезничал вместе со своими воинами, но еда казалась пресной и не лезла в горло. В нем появилась раздражительность и резкость. Исчезло чувство юмора, веселого и дерзкого, которым он всегда отличался. Дошло до того, что Джок как-то заявил ему:
– Ты у нас как медведь с болячкой в заднице. Наверное, не удалось наложить лапу на английское поместье, на которое ты нацелился?
Хотя ему было несвойственно заниматься самокопанием, но на этот раз пришлось изменить себе. Возможно, дело было совсем не в английском поместье. Возможно, не об этом он переживал и тосковал. Наверное, все заключалось в женщине, которая владела тем английским поместьем. “Так отчего же я страдаю? Причина моих страданий – это Кэтрин или Спенсер-Парк? Он заставил себя посмотреть правде в глаза. “Я хочу и ее, и поместье!” Более того, он не мог понять, почему нельзя иметь одновременно и то, и другое. Только для этого была нужна самая малость – заставить покориться чертову кошку.
