Текст книги "Неутолимая страсть"
Автор книги: Вирджиния Хенли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
Кэтрин улыбнулась:
– Приеду, если он попросит.
– Мне кажется, Хепберн не из тех, кто просит.
Вспомнив про дамочек, которые крутились возле него во дворце, она со вздохом подумала: “Да провались он!”
На следующей неделе Кэтрин закончила платьица “для настоящих принцесс”, которые обещала малышкам, и отвезла их маленьким модницам. Это были платья из нежно-желтого, розового и голубого шелка, который ей удалось купить в Эдинбурге. Она не забыла, что Джессике понравился бледно-лиловый цвет. Однако такого материала в продаже не было, поэтому она распорола собственное платье, чтобы порадовать ребенка. Кэтрин раскроила его, а Мэгги сшила. И вот перед сном Джессика получила от них платье своей мечты.
– Мне кажется, вы решили избаловать моих племянниц.
Малькольм возник неожиданно.
– Девочкам нравятся красивые вещи. Взгляните на их лица, это самая большая награда.
Кэтрин была готова с ним поспорить.
– Такая красота стоит дорого. Должно быть, приятно не ограничивать себя в средствах, чтобы проявлять такое великодушие.
Кэтрин не стала говорить, что за все заплатил Джорди. У нее сложилось впечатление, что Малькольму это понравилось бы еще меньше.
– Как прошел ваш визит в Холируд?
– Здешний двор заметно отличается от английского, но мне очень понравилась королева Анна.
– Неужели? Некоторые из ее так называемых фрейлин немногим приличнее обычных шлюх. Говорят, что даже замужние меняют любовников как перчатки.
– Про двор любого короля ходят всякие слухи, – возразила Кэтрин.
Мэгги тоже подала голос:
– Именно поэтому королева Елизавета окружает себя молодыми леди только с безупречной репутацией.
– Должно быть, леди Кэтрин была при шотландском дворе, как роза среди сорняков. – Мужчина перевел взгляд с Мэгги на Кэтрин. – Могу представить, как могущественные аристократы увивались вокруг вас.
– Что-то я таких не заметила, Малькольм, – успокоила она его.
Когда Мэгги наконец разместилась в повозке, запряженной пони, Кэтрин взяла вожжи в руки, и они тронулись обратно в замок.
– Почему он так усердно интересуется моими финансами и возможными поклонниками?
– Ты просто сразила его наповал, мой ягненочек. Твои достоинства очевидны, а его жена, говорят, ему изменяла.
– Наследницы очень часто сражают мужчин наповал.
Кэтрин вспомнила про свою подругу Арбеллу и про алчного Уилла Сеймура.
– Боюсь, ты становишься циничной, – предупредила Мэгги.
– А я считаю, что еще хуже быть безнадежно наивной!
Следующие несколько дней Кэтрин занималась своим нарядом, в котором собиралась появиться на дне рождения короля. На этот раз она должна была предстать скорее искушенной, чем скромной. Из-за того, что платье Лиз было длинно, ей пришлось отрезать спереди дюймов шесть, а сзади укоротить шлейф на целый фут. Потом из этого куска она соорудила воротник в форме веера, вставив в него каркас. Теперь он мог стоять торчком, закрывая ее голову со спины. Этот фасон Кэтрин придумала для королевы Елизаветы и была уверена, что при шотландском дворе такого еще в глаза не видывали.
– Какой все-таки прекрасный материал! То он синий, то посмотришь, – зеленый. Вырез очень низкий, мой ягненочек. Тебе не кажется, что нужно немного прикрыть грудь?
– Нет, нет, нет! Вся идея такого воротника веером заключается в том, чтобы выставить напоказ драгоценности на восхитительно очерченной груди.
Кэтрин подмигнула.
– Мужчины любят хвататься руками за восхитительные вещи.
– Мэгги, ты меня поражаешь до глубины души, – чопорно заявила Кэтрин.
– Ладно, пусть. Но вырез просто вопит, что сюда требуется ожерелье. А у тебя из драгоценностей только жемчуг.
– Мне нравится жемчуг. В сущности, только жемчуг и годится для непорочной девушки.
– Я вот что придумала: давай-ка срежем с какого-нибудь твоего белого платья хрустальные капельки и обошьем ими края рукавов, чтобы они сверкали и переливались.
– Отличная идея, Мэгги! Я срежу, а ты нашьешь.
На следующий день Кэтрин с удивлением увидела, как Дженни Хепберн подъезжает вместе с Эндрю.
– Дженни, рада тебя видеть.
Девушка соскочила с коня и тихо сказала:
– Эндрю попросил у отца разрешения покататься со мной верхом.
Кэтрин подняла глаза на Эндрю и заметила у него лук с пучком стрел за спиной.
– О, в Сетоне есть стрельбище для лука? В Уайтхолле таковое имеется. Елизавета обожает спорт.
– Не стрельбище, конечно. Мы стреляем либо в тюк сена, либо в дерево, чтобы потренироваться. Я пообещал Дженни научить ее стрелять из лука. Пожалуйста, поедемте с нами.
Кэтрин взглянула на подругу, и та с энтузиазмом закивала головой. Они дождались, пока ей оседлают кобылку, а потом втроем двинулись в сторону леса. Нашли подходящую поляну и спешились.
Выбрав целью старый пень на противоположном конце, Эндрю показал, на что он способен.
– Ты настоящий лучник! – восхитилась Кэтрин.
– Нет-нет, – скромно сказал он. – У меня получается так себе, но вот кузен Малькольм – тот лучник. Он просто мастер.
Эндрю подал Дженни лук, потом стрелу, потом обнял ее, чтобы показать, как натягивают тетиву.
“Поразительно! Что в Уайтхолле, что в Сетоне мужчины пользуются одними и теми же уловками, чтобы только дотронуться до женщины, которая им нравится”, – подумала Кэтрин.
Лук Эндрю был высотой с Дженни. Ей не хватало сил натянуть тетиву. Что уж говорить про Кэтрин, у которой руки были еще слабее.
– Мужской лук не для нас, Эндрю, У придворных дам на охоте были маленькие луки.
Охотничьим ножом Эндрю срезал с лиственницы пару прямых гибких веток, достал из седельной сумки бечеву и стянул ею концы. Получилось два четырехфутовых лука [12]. Затем он опять обхватил Дженни рукой, вложил стрелу, и она спустила тетиву. Стрела полетела в другую сторону от цели. Кэтрин показалось, что Дженни специально промахнулась, чтобы Эндрю продолжал ее обнимать.
Накануне утром того дня, когда Кэтрин собиралась отправиться в Холируд, Джорди преподнес ей изящную бархатную коробочку.
– Пичужка начирикала, что тебе нужна безделушка.
Кэтрин открыла коробку и увидела бриллианты, которые, сияли на черном бархате.
– Какая красота! Это осталось от бабушки?
– Верно, Одра позировала в них для портрета.
Кэтрин благоговейно вынула бриллиантовое ожерелье.
– К нему прекрасно подойдет отделка на рукавах.
– Это чудо! – подмигнул Джорди.
– Да нет, просто у Мэгги хватило совести попросить для меня ожерелье Одры.
– Бред! Это тебе подарок. Бриллианты Одры заслуживают того, чтобы украшать прелестную леди, а не лежать без дела.
У нее комок подступил к горлу.
– Ох, дед, ты не представляешь, как я тебе благодарна! Буду носить их с гордостью.
Когда Джорди ввел Кэтрин в зал для приемов в Холируде, стихли все разговоры.
Дамы с завистью смотрели на хрупкую фигурку в переливающемся синем платье с высоким веерообразным воротником, с мерцающими бриллиантами на груди.
Почтительно присев в реверансе перед королем и королевой, Кэтрин заметила, что Яков был сегодня одет в килт из королевского тартана Стюартов и впервые не казался меланхоличным. В этот день ему исполнилось тридцать шесть лет, и до Кэтрин вдруг дошло, что это не так уж и много.
– Леди Кэтрин, вы обязательно должны сделать мне такой же воротник, – заявила королева Анна, разглядывая ее платье и украшения.
– С превеликим удовольствием, ваше величество.
“Однако королева Елизавета бросит меня в Тауэр, а ключ от него выкинет! Какое счастье, что в ближайшем будущем она не собирается с визитом в Шотландию”.
Пронзительные звуки возвестили о приближении волынщиков. Когда они вступили в зал, от их музыки, казалось, задрожали потолочные балки. Несколько раз они обошли зал вдоль стен, наяривая военные марши горцев один за другим. Некоторые из этих маршей сопровождались словами, и гости с удовольствием громко орали в унисон. Поднявшись на помост, волынщики выстроились позади королевской четы, и присутствующие в едином порыве взорвались аплодисментами.
После волынщиков в зал вошла четверка молодых дворян – розовощеких красавчиков. Каждый держал в руках по паре широких сверкающих мечей. Они поклонились королю с королевой и выложили из мечей крест на полу.
– Это традиционный танец мечей, Кэтрин.
Кэтрин поняла, что у нее за спиной объявился Патрик. Вниз по спине побежали мурашки, когда она услышала, как раскатисто выговорил он букву “р” в ее имени. Обернувшись, она увидела на нем такую же ярко-красную шотландку Стюартов, как и на короле. Она быстро перевела взгляд на танцоров, потому что его килт, перетянутый ремнем на бедрах, был до неприличия короток. “Какие у него мускулистые бедра! Словно молодые дубы…”
Кэтрин решила сосредоточиться на танце, в котором танцоры демонстрировали свои голые ляжки. Живое воображение услужливо предложило ей картинку с голым Патриком Хепберном. На корабле она уже видела его обнаженную грудь, покрытую короткими черными волосами. Теперь увидела бедра. Оставалось только дописать в воображении его интимные места. Однако тут воображение ей отказало, но внизу живота вместе с болью возникло желание. Невыносимое, острое желание!
– Анна все-таки поразительная умница. Сама подобрала танцоров, чтобы угодить вкусам Якова.
Кэтрин узнала двух собеседниц: это были фрейлины королевы.
– Холеные мальчики со светленькими кудряшками… Ужас какой-то!
Кэтрин не поняла, о чем они говорят, но нашла глазами короля Якова. Тот, не отрываясь, смотрел на танцоров, находясь в отличном расположении духа.
Танцоры с мечами сорвали оглушительные аплодисменты, когда преклонили колени перед царственной четой. Не сдерживая эмоций, Яков погладил одного из молодых людей по кудрявой голове. Неожиданно Кэтрин узнала его. Это был Робин Карр, с которым она танцевала здесь в прошлый раз.
В зале появились музыканты, которые должны были аккомпанировать танцам, и принялись настраивать инструменты.
Перед Кэтрин возник молодой граф Гаури.
– Леди Кэтрин, окажите мне честь, потанцуйте со мной рил.
– Это вы оказываете мне честь своим предложением, милорд.
Она заметила, как насупился Патрик, и ей это необычайно понравилось. Но чем дальше двигался праздник, тем быстрее портилось у нее настроение. Патрик больше к ней не подходил. Когда же она увидела, как в танце у него высоко взлетел килт, она ахнула.
– Самодовольная свинья! – пробормотала она, переводя дух.
За танцами последовал фейерверк в честь королевского дня рождения. Патрик оказался тут как тут, чтобы проводить ее, и не принял от нее никаких отговорок.
На его взгляд, одетая ярко и элегантно Кэтрин производила впечатление искушенной дамы, хотя ему она больше нравилась в том очаровательно невинном белом платье.
– Посмотри туда!
Патрик показал на небо, которое взорвалось золотым дождем, а за ним начали бить фонтаны из серебряных звезд.
– Загадывайте желание на падающую звезду! – воскликнула Кэтрин.
Он опустил на нее глаза и пальцем коснулся бриллиантов, сиявших на ее груди.
– Я хочу, чтобы ты приехала в Кричтон и осталась на следующую неделю. Роберт и Лиз будут у меня в гостях.
Ее качнуло к нему.
– Может, приеду… – Она оборвала себя на полуслове, чтобы не давать обещание. – Но только не на целую неделю.
– Не крути передо мной хвостом, чертова кошка! А то ненароком подпалишь его…
Глава 15
Далеко за полночь король оставил пирующих и отправился в постель. Но перед этим перекинулся парой слов с Патриком Хепберном и Робертом Кери, попросив их быть у него в личных покоях еще до ленча.
Когда они вдвоем утром встретились в королевской приемной, Патрик не стал говорить другу, что во время пробуждения ему снова было видение. Он опять увидел генеалогическую таблицу рода Кери с отчетливой датой смерти лорда Хансдона. Он решил поделиться с Робертом увиденным после встречи с королем.
Яков оставил Роберта нетерпеливо ждать в приемной, а Патрика пригласил к себе для приватной беседы.
– Я тут изрядно потрудился и написал письмо Елизавете. Нужно, чтобы ты взглянул на него, прежде чем я отдам его Кери. Мне кажется, я учел все инструкции Сесила. Он предупреждал, чтобы я ни в коем случае не упоминал о преемственности. Чтобы даже намека на это не было. Он советовал овладевать “правящим сердцем с помощью славословия и не проявлять любопытства к ее делам”.
Король протянул Патрику письмо.
Послание было полно цветистой лести и низкопоклонства, обращенных к Елизавете уверений в вечной дружбе и благодарностей за мудрое правление, перемежающихся цитатами из классиков.
– Фразы на латыни очень к месту, – одобрил Хепберн.
– Я отправляю это письмо Сесилу и вложу его в другое, адресованное лично ему.
Яков протянул Патрику второе письмо.
В нем король благодарил английского статс-секретаря за доверие и выражал надежду, что Сесил отвечает ему тем же. Он испрашивал у него совета, как завоевать популярность в Англии, и интересовался, можно ли уже начинать готовить английский двор к своему появлению. Хепберн знал, что Сесил ответит уклончивым отказом. Но пусть король сам об этом услышит из первых уст.
Яков забрал у Патрика письма и принялся их запечатывать.
– Пусть Кери войдет. Я хочу, чтобы он отправился сегодня же и привез ответ незамедлительно.
Через полчаса друзья выходили из личных покоев короля.
– Лиз будет вне себя оттого, что мы не сможем поехать в Кричтон. Патрик, ты можешь придумать какой-нибудь благовидный предлог, которому она поверит?
– К сожалению, могу, Роберт. Мне было видение насчет твоего отца. Я уверен, что он скончался сегодня ночью во сне. Не хотел говорить тебе об этом до встречи с Яковом.
– О Господи! Он был стар, он сильно болел, и я понимал, что такое случится, но все равно это неожиданный удар.
– Ко времени, когда будешь пересекать границу и остановишься в Бьюкасле, твой брат Джордж получит известие, что он стал новым лордом Хансдоном. В Лондон вы сможете отправиться вместе.
Когда они вернулись к Кери, Лиз уже закончила паковать вещи.
– Привет, Патрик. Ты только что разминулся с Кэтрин. Она заскочила попрощаться и дала мне слово, что на следующей неделе приедет в Кричтон на несколько дней.
– Лиз, дорогая, мы не сможем поехать к Патрику, – вздохнул Роберт. – Мне только что стало известно, что умер отец. Мы сегодня уезжаем.
– О, Роберт, какая ужасная новость! Однако я рада, что мне удалось познакомиться с ним. – Она ласково обняла мужа и прижала его к себе. – Патрик, если я черкну пару строк Кэтрин, ты сможешь передать ей записку?
– Обязательно, лично в руки. Ваш визит в Кричтон может подождать. От меня – глубокие соболезнования вам обоим.
По дороге из Эдинбурга Хепберн радовался, что Джорди с Кэтрин успели уехать раньше. Он не станет торопиться передавать записку Кэтрин. Если она будет думать, что Лиз с Робертом гостят в Кричтоне, тогда, может, тоже приедет.
У Патрика уже вошло в привычку каждый год, в конце апреля или в мае, когда заканчивалась его служба на границе, ездить на отлов диких лошадей. Это стало его страстью, а сами гонки по холмам Ламмермура, в поисках подходящего жеребца с гаремом, горячили кровь. Слишком уж он засиделся. Надо отправляться завтра!
Утром он встал вместе с солнцем. За завтраком сообщил своим, куда он едет, и назначил Дэвида и Джока Эллиота ответственными за замок. Он решил не брать с собой ни Шабаша, ни Сатану: дикие лошади очень нервные создания. Уже взяв в руки седло Валианта, он услышал стук колес подъезжающего экипажа. Отложив седло, вышел во двор.
Во дворе стояла карета графа Уинтона, и соскочивший с козел кучер поспешно открывал дверцу. На землю ступила леди Кэтрин и, что-то говоря кучеру, опустила к ногам дорожную сумку. Тот кивнул в ответ, и карета укатила.
Он оглядел ее с головы до ног – высоко уложенные волнистые волосы, элегантное утреннее платье бледно-желтого цвета. Ее приезд выбил его из колеи и заставил лихорадочно пересматривать свои планы. Возможно, ему удастся уговорить Кэтрин остаться на сегодняшний день. Гонки за лошадьми могут подождать до завтра.
– В конце концов ты приехала, – насмешливо протянул он. – По собственной воле.
Она посмотрела ему прямо в глаза и заметила удивление, мелькнувшее в их черной глубине.
– Вы решили, что я не приеду?
– Да. Нет. Позволь, я возьму багаж. Для тебя приготовлена комната.
Он повел ее к замку, минуя арку с высеченными на ней розами, и дальше вверх по ступеням.
Кэтрин оглядела лестницу и балкон жилого крыла.
– Кричтон полон удивительного изящества и красоты.
– Только когда ты здесь, Кэтрин.
Низкий, чуть хрипловатый голос пророкотал букву “р”.
– Это комплимент, клянусь небом!
Вперед выступила экономка, но Хепберн взмахом руки отослал ее и, поднявшись с Кэтрин по лестнице, провел ее в роскошно обставленную спальню.
– Моя комната далеко от комнаты Роберта и Лиз?
– Для них приготовлена комната через холл отсюда.
Патрик тщательно подбирал слова, чтобы не солгать. В надежде, что она сразу начнет распаковывать вещи, он открыл дверцы гардероба.
– Мэгги не поехала. Она сказала, что Кери присмотрят за мной.
Увидев легкий румянец у нее на щеках, Патрик почувствовал себя обманщиком.
– Я хотела отправиться на лошади, но Джорди настоял, чтобы меня отвезли в карете.
– У меня есть кое-что для тебя. Я сейчас вернусь.
Пока Патрик шел к себе в комнату, чтобы забрать письмо, он крыл себя последними словами. “Какого дьявола я веду себя так бесхарактерно и галантно? Скорее всего потому, что она выглядит невероятно беззащитной!”
Вернувшись, он увидел, что Кэтрин принялась развешивать одежду в гардеробе, и тут же пожалел, что принес письмо.
С жадным интересом она вскрыла конверт, на котором значилось ее имя. Патрик видел, как ее радость померкла, когда она прочла несколько строк Лиз. Потом подняла на него глаза.
– Записка написана в воскресенье.
– Им пришлось сразу же уехать в Англию. Я ждал, что ты приедешь на следующий день. Ты не приехала. Мне показалось, ты передумала.
– Нет, я собиралась. Бедный Роберт… И Филаделфия, и Кейт…
– Жизнь продолжается, Кэтрин. Когда ты приехала, я как раз собирался в Ламмермур за дикими лошадьми.
– За дикими лошадьми?
Ее глаза вспыхнули золотыми искорками.
– Каждую весну я езжу на север на холмы, там пасутся табуны диких лошадей и пони. Я обычно привожу оттуда жеребца с матками, чтобы пополнить свой табун.
– Должно быть, это страшно интересно. – Она оживилась, представив себе эту картину. – Возьмите меня с собой!
– Кэтрин, я не могу.
– Почему? Потому что я женщина? – вскинулась она.
– Потому что ты леди. А это может испортить твой характер.
Кэтрин рассмеялась.
– Разве леди имеют особый характер?
Он не мог скрыть восхищения.
– В тебе бездна ума и импульсивности. Я просто обязан уберечь тебя от самой себя.
– К черту! Никому вы ничего не обязаны, Хепберн. Возьмите меня с собой.
Патрик заколебался. Она заметила это и усилила нажим:
– Оседлайте мне одного вашего пони с крепкими ногами, а я пока что переоденусь.
– Граф сойдет с ума, чертова кошка.
– Он не узнает. Они с Мэгги думают, что я останусь в Кричтоне на неделю. – Стиснув кулаки, она выпрямилась. – Если вы откажете мне, я на всю жизнь возненавижу вас, лорд Стюарт!
Кэтрин обрадовалась, что они объехали стороной земли Сетона и направились прямо на север через холмы. Приближался июль, и погода стояла великолепная. Она полной грудью вдыхала запах вереска и папоротников. Перескакивала через ручьи, поднимая фонтаны брызг. Наслаждаясь свободой, совсем забыла, что едет без шляпы. И вдруг подумала, что ей совершенно наплевать на то, во что солнце превратит ее алебастровую кожу.
Они провели в седле два или три часа, а когда солнце зависло прямо над их головами, Патрик, натянув поводья, остановил коня у тенистого потока и спешился. Кэтрин последовала за ним, радуясь, что можно отдохнуть от седла. Он не стал привязывать Валианта и останавливать его, когда тот спустился к ручью. Кэтрин отпустила повод у кобылки-пони, и та пошла следом за огромным черным конем.
– Сколько нам еще ехать?
– Миль двенадцать примерно. Ты как, голодна, моя барышня?
– Да, я изголодалась по приключениям!
Он навис над ней.
– Жажда нового – это эликсир жизни. Я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь, Кэтрин.
– Откуда? – усмехнулась она.
– Я испытывал такое чувство, когда мне было двенадцать, – поддразнил он ее.
– Вы насмешник, Хепберн. Мне нравится вас веселить.
– Мне тоже нравится. – Он подмигнул. – Может, перекусим?
Уселись на траве. Патрик накинулся на копченую оленину с овсяными лепешками, а Кэтрин взяла в руки желтовато-коричневое яблоко. Когда Патрик предложил ей овсяную лепешку, она наморщила носик.
– Не брезгуй, англичанка. Только благодаря овсу я такой бравый парень.
– Потому-то его и скармливают жеребцам.
Она покраснела, поняв, что только что сравнила его с жеребцом.
– Это твои слова, не мои. Я не собираюсь краснеть от каждого твоего намека.
Она улыбнулась.
– У вас своеобразное чувство юмора, Хепберн.
– Этим и спасаюсь.
“Ты самый притягательный мужчина из всех, кого я видела. Чтоб ты провалился!”
В молчании они снова тронулись в путь.
– Как здесь живописно, – заметила Кэтрин. – Холмы становятся круче.
– Это часть ламмермурских холмов.
– Вот те, впереди, даже больше похожи на горы, чем на холмы. Чьи это владения?
– Это земли Кокбернов. Те, куда мы едем, принадлежали бы Хепбернам.
– Как это – принадлежали бы?
– Моего отца графа Босуэлла обвинили в измене королю. В результате у него конфисковали все земли и замки. Хотя его вина состояла лишь в том, что он бахвалился своей мощью. Это всегда рождает врагов.
– Но вы по-прежнему владеете Кричтоном.
– Верно. Отец согласился отправиться в ссылку при условии, что Кричтон останется за мной. Замок был заложен, перезаложен, но я в конце концов выкупил его. От ростовщиков нужно бежать как от чумы.
– И вы вот так свободно можете поехать на земли, которыми когда-то владели Хепберны?
– Король Яков передал замок Хейлз вместе с землями графу Леноксу, который выкупил их из заклада. Сам Ленокс редко приезжает в Хейлз. Замок древний и находится в упадке. Почти четыреста лет назад Роберт Брюс [13] отдал его лорду Хейлзу, который был из Хепбернов. Кое-какие земли обрабатываются арендаторами, но большая часть территории недоступная и дикая.
– Вы отлавливаете там диких лошадей потому, что полагаете, будто у вас есть на них права?
Он кивнул:
– Возможно. Я не сомневаюсь, что несколько веков назад Хепберны здесь занимались тем же самым. Они всегда были заядлыми лошадниками. Четыреста лет у нас на гербе изображают лошадиную голову.
Следующий час они ехали уже по землям Хепбернов. Потихоньку на Кэтрин начала наваливаться усталость. К концу дня, заметив это, Патрик стал подыскивать место для привала. Они остановилась на берегу Тайна возле рощи из гигантских сосен.
Патрик показал на деревья.
– Если наберешь хвороста для костра, я поставлю силки. Горячая еда вкуснее всего.
К тому времени, когда Патрик вернулся с лососем в руках, небо раскрасилось алыми полосами заката. Побродив между деревьями, он принес оттуда безжизненную тушку кролика. Прежде чем ей вздумалось пожалеть бедную животинку, Патрик остановил ее.
– Будешь чистить рыбу или освежуешь кролика?
В ужасе она посмотрела на него. До слез было жалко пушистое создание.
– Рыбу, – буркнула Кэтрин.
Когда еда была готова, Кэтрин соблаговолила съесть кусочек лососины, но от крольчатины решительно отказалась, даже пробовать не стала. Вместо этого поклевала сыру и пожевала край овсяной лепешки. Потом Патрик вытащил мех с вином и научил ее пить из него.
– Ночью будет холодно, Кэтрин.
Она чувствовала легкое возбуждение.
Не глядя в ее сторону, Патрик подкинул пару поленьев в огонь, а потом, завернувшись в свою накидку, растянулся на земле.
– Спокойной ночи, Кэтрин.
– А волки?
– Только не летом. А так их вообще-то хватает.
Кэтрин укрылась накидкой.
– Вы не против, если я подвинусь ближе?
В темноте не было видно, как он усмехнулся, оскалившись по-волчьи.
– Придвигайся и ложись рядом, если так тебе будет спокойнее, детка.
Глава 16
Кэтрин была убеждена, что ей не удастся заснуть на голой земле. Тут еще воодушевление от начавшегося приключения потихоньку стало спадать, и она в полной мере ощутила, как кочки и камни врезаются в тело. В ней все вызывало тревогу: вспыхнувшее пламя в костре, шум реки, острый запах хвои и ощущение силы, исходившей от мужчины, лежавшего рядом. Однако в конце концов сон одолел ее.
Открыв глаза утром, она увидела, что одна, но чувство, что, защищая ото всего, ее обнимают сильные руки, не проходило. Пришлось убедить себя, что ей это приснилось.
– Доброе утро, соня.
Патрик поднимался от реки, и по его мокрым волосам было видно, что он искупался. На нем была та самая проклятая овчинная жилетка, на щеках и подбородке появилась щетина.
– Ты храпела так, что разбудила меня на рассвете.
Смущение сменилось злостью. Потом Кэтрин поняла: он просто смеется над ней.
– Ваш юмор не просто своеобразный, он – чудовищно грубый. В наказание, лорд Стюарт, завтракайте без меня, а я займусь своим туалетом.
Она пошла прочь походкой королевы.
Кэтрин достала мыло, щетку для волос и свежее нижнее белье. Потом почему-то вдруг вытащила килт, сшитый ей Мэгги. “Если он может красоваться в проклятой овчине, я могу надеть шотландку!”
Умывшись и переодевшись, она вернулась к костру.
– Мы сегодня найдем табун, как вы думаете?
– Уверен, что найдем. Допивай вино, и будем седлать лошадей.
Кэтрин засунула вещи в седельную сумку и забрала у него повод своей кобылки. Патрик подставил ей сложенные руки, и когда она оперлась на них ногой, накидка, которая прикрывала килт, разошлась, и он увидел, что было под ней.
У него отпала челюсть.
– Килт, чтоб мне провалиться!
Кэтрин уселась в седло и гордо вздернула подбородок.
– Я не нуждаюсь в вашем разрешении, чтобы потакать своим порывам.
Откинув голову, он расхохотался и хохотал так, что занемели мышцы.
Продолжая улыбаться, Патрик вскочил в седло. Она полностью соответствовала тому, как он ее называл: была маленькой испорченной мерзавкой, чертовой кошкой и вертихвосткой. Но ему не хотелось, чтобы она была другой.
Они ехали долиной, по которой текла река Тайн, когда Патрик вскинул голову и прислушался. Издалека послышался гул и стал быстро приближаться.
– Кэтрин! – крикнул он. В мгновение ока оказавшись рядом, он рывком подхватил ее и усадил перед собой на коня. – Держись крепче!
Она не успела ахнуть, как табун с грохотом ворвался в долину и помчался по другому берегу реки. Тут было по меньшей мере десятка три лошадей разных мастей и размеров. Их вел вожак – дикий вороной жеребец. На своем берегу Хепберн послал коня в галоп, чтобы сравняться в скорости с табуном. Кэтрин захватила гонка. Она захохотала. Из груди вырвался какой-то древний боевой клич. В крови зазвучала победная музыка погони.
– Держись!
Он коснулся губами ее уха. Его руки еще теснее сомкнулись вокруг нее. Подгоняемый хозяином Валиант бросился в реку, чтобы перебраться на другой берег. Вода доходила Кэтрин до колен. Брызги летели в лицо. Наконец они выскочили на противоположной стороне. Погоня за дикими лошадьми продолжилась. Медленно, но уверенно Валиант сокращал разрыв. Вдруг неожиданно они сами стали частью табуна. Вместе с дикими лошадьми они летели, словно на крыльях ветра. Их сердца стучали в такт копытам. На короткий миг люди и кони слились в единое целое, соединенные изначальной волей к жизни.
Они все-таки настигли вожака. Неожиданно Кэтрин показалась нестерпимой мысль, что это дивное создание окажется в плену.
– Патрик, нет! Он дикий, он непокорный. Не трогай его! Пусть он таким останется!
– Он мой!
– Пожалуйста, Патрик! Пусть погуляет еще год. Оставь его до следующего года!
Патрик мельком посмотрел на нее, и этот взгляд соединил их. Он согласно кивнул:
– Ну ладно. – И усмехнулся. – Так и сделаем.
Хотя Валиант не сбавлял скорости, табун начал медленно уходить от них вперед. У Кэтрин распустилась коса, и волосы свободно полетели по ветру, щекоча Патрику грудь и лицо. Обернувшись к нему, она увидела, что его тоже захватило это невероятное приключение. Он наклонился к ней. Черные глаза пожирали ее. И вдруг он властно и требовательно поцеловал ее. Кэтрин вспыхнула от желания.
Она обхватила его руками за шею и притянула к себе. Запустив пальцы ему в волосы, прижимала к себе, не отпускала, отвечая на его поцелуй.
Стискивая коленями бока Валианта, он заставил коня перейти на рысь, потом на шаг. Держа Кэтрин одной рукой, Патрик соскользнул с седла на землю. Она не отпускала его, покоряясь силе, полностью доверившись его способности защитить ее от опасности. Они опустились в высокую траву, покрывавшую речную долину. Чтобы ей не было жестко на земле, он уложил ее на себя.
Ее колотило от возбуждения. Хотелось большего, чем поцелуи. Прерывисто дыша, она оторвалась от него и подняла голову.
Патрик заворожено смотрел на нее. “Боже правый, сколько в ней огня!”
Он погладил ее по щеке.
– Чертова кошечка! Это прозвище так тебе подходит, – шепнул Патрик. Чувственность, которую он разбудил в ней, захватила и его самого. Перекатившись, Патрик навис над ней. Горящими глазами оглядел ее сверху, от растрепанных волос до скандально короткого килта. – Ты просто сам грех.
– О Господи! Посмотри на себя, Хепберн! Великан ростом больше шести футов, с рожей разбойника, небритый, лохматый и черный как сам дьявол. – Она задохнулась. В глазах вспыхнули золотистые огоньки. – И скачешь, как кентавр.
Сунув руку ей под килт, он стянул с нее чулки и панталоны. В это время она принялась терзать его овчинную безрукавку, пытаясь избавиться от нежелательной преграды. Движением плеча Патрик помог ей и поднялся, чтобы сбросить сапоги. Расстегнув пояс, он освободился от кожаных штанов, наблюдая при этом, будет ли Кэтрин возражать.
На ее лице отразилось только жадное внимание и нетерпение, но никакого смущения при взгляде на его обнаженный живот и бедра, когда он вытянулся перед ней во весь рост.
Она погладила его необъятную грудь, ощутив кончиками пальцев жесткость черной поросли. Взяв ее за руки, Патрик завел их ей за голову.
– Мисс Нетерпение, я хочу увидеть твою грудь, – хрипло шепнул он.
Кэтрин не могла вырваться из захвата, чтобы прикрыться. Бесстыдно топорщились налившиеся соски. И в этот момент ей захотелось стать самой красивой женщиной из всех, кого он когда-либо видел, трогал или укладывал к себе в постель.
Патрик вдоволь насмотрелся. Наклонился, провел губами вниз, вдоль горла, пробуя ее на вкус, словно загипнотизированный ощущением шелковистой нежности ее плоти. Наконец, взяв ее груди в ладони, он нагнулся к ней и поцеловал в губы.
Она не могла оторваться от него, жадно целуя в ответ. Приоткрыла губы, словно приглашая его войти. С готовностью встретила жесткие, требовательные движения его языка. Запустив ему пальцы в густые черные волосы, притянула к себе и сама принялась ласкать его языком. Потом у нее дрогнули и поднялись ресницы, и она заглянула ему прямо в душу.
