Текст книги "У истоков европейской цивилизации"

Автор книги: Вир Гордон Чайлд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

Раннеэлладский бронзовый век

Наплыв в период B новых поселенцев не повлек за собой немедленного преобразования экономической жизни Эллады. Несмотря на наличие медных топоров в Димини, период B на таком же законном основании может быть назван неолитическим, как и период А. Следы цивилизации, относящейся по всем признакам к бронзовому веку, появляются в теллях Средней Греции только в последующую стратиграфическую фазу. Эта цивилизация получила название «раннеэлладского периода». Подобно раннеминойскому, он может быть разделен на три фазы: раннеэлладский I, раннеэлладокий II, раннеэлладский III.

Излишки неолитического населения, возросшего в фазу B за счет иммигрантов, возможно, искали себе применения в торговле и ремесле. Во многих случаях раннеэлладские города были выстроены на местах неолитических поселков; иногда в древнейших жилищах бронзового века встречаются специфически неолитические элементы, как, например, керамика типа Димини. Но в целом создается впечатление, что новое хозяйство было введено новыми завоевателями, пришедшими из Анатолии. Несколько раннеэлладских поселков-городов было основано заново в местах, при выборе которых люди руководствовались больше интересами торговли, чем сельского хозяйства. Архитектурные приемы, такие, как кладка камней в елку (Эвтресис, Айос Космас) и углубления в полах (бофры), и нововведения в производстве керамики – одноцветные пиксиды, кувшины с узкими скошенными шейками, чаши с трубчатыми и рогообразными ушками, прилепленными к загнутому внутрь краю, и аски – наводят на мысль о проникновении из-за Эгейского моря анатолийской культуры. Но если это и была колонизация, она, во всяком случае, представляла собойсложный процесс. Нововведения появляются не все одновременно. Один из наиболее ранних сосудов Асины напоминает скорее сосуд медного века из Алишара, чем какую-либо из западноанатолийских форм. Черты кикладской культуры на Пелопоннесе и в Аттике указывают на то, что путь колонистов шел через острова, где они, может быть, временно задерживались. Напротив, в Средней Греции особенно заметны черты троянского и македонского влияния. Это дает возможность предположить, что миграция сюда шла в основном сухим путем. На западе обнаруживаются явно македонские черты (например, якореобразные украшения с Левкады); с другой стороны, Хертли приводит данные, позволяющие предполагать, что на Итаку большая часть колонистов явилась из Коринфской области. Вообще начало раннеэлладского периода, очевидно, совпадает по времени с концом неолитического.

Во всяком случае, образовавшаяся в конце концов раннеэлладская цивилизация носит вполне очевидный городской характер. Правда, в основе экономики всех поселений еще лежит сельское хозяйство, часто сочетающееся с рыболовством. Виноградные косточки из Айос Космаса служат достоверным свидетельством наличия виноградарства. Однако повсюду избыток населения находил себе применение в торговле и ремесле. Повсюду добывали или ввозили, распространяли и обрабатывали медь, олово, свинец и серебро. Каменные топоры еще встречаются по крайней мере в поселках, но при изготовлении ремесленных орудий, должно быть, очень широко использовался металл. Из этих орудий до нас дошли лишь немногие, но среди них мы имеем топор-тесло и нож пламевидной формы из слоя раннеэлладского II в Эвтресисе, напоминающий троянский образец на рис. 20,1. Обсидиан продолжал употребляться для изготовления наконечников стрел (с выемчатым основанием), ножей и вкладышей для серпов.

Люди жили обычно в длинных двухкомнатных домах, прямоугольных или апсидообразных в плане (Орхомен) или в домах, представлявших собой скопления мелких помещений (Зигурис). Стены имели каменные основания, но верхняя часть стен, на которой покоилась крыша, часто бывала сложена из сырцового кирпича. К раннеэлладскому III входит в употребление черепица. Дома обычно были расположены близко друг к другу. Некоторые поселения (например, Эгина) были уже обнесены стенами, но площадь их неизвестна. В поселках-городах Средней Греции, таких, как Орхомен, дома были в плане овальными или апсидообразными и были расположены не так тесно друг к другу. В Тиринфе и Орхомене были воздвигнуты монументальные круглые здания, предназначавшиеся, вероятно, не для жилья, а для каких-то ритуальных целей.

Гончарный круг еще не вошел в употребление; все раннеэлладские вазы изготовлены от руки. Сперва (начиная с раннеэлладского I) появляются темные одноцветные сосуды, лощеные и украшенные нарезным и вдавленным орнаментом. В более позднюю фазу (раннеэлладский II) начинается употребление красновато-коричневой керамики, покрытой темной блестящей краской с подражание более древней лощеной посуде. Наличие этой керамики, известной под названием «древней лаковой», свидетельствует, вероятно, о критском влиянии, хотя подобная блестящая краска употреблялась для покрытия красной посуды и во времена позднего неолита. В раннеэлладский III она употребляется в качестве средства для нанесения темных геометрических узоров по светлому фону (преимущественно на Пелопоннесе) или в качестве фона, на котором такие же узоры нарисованы белой краской (в Средней Греции). Прямолинейный орнамент, светлый по темному фону, напоминает критские узоры раннеминойского II—III, но он также предвосхищен на материке в росписи черных сосудов неолитического периода В. Отличительными формами керамики раннеэлладского II—III являются соусник (также из золота), кувшин с расширяющимся горлом формы песочных часов, аск и шаровидный пифос для воды первоначально с кольцеобразными ручками, а позднее с плоскими, расположенными на боках, ушками с вертикальными отверстиями (рис. 35).

Рис. 35. Раннеэлладские формы керамики: соусник, аск, кружка и широкогорлый кувшин.

Размах и широкие связи раннеэлладской торговли сказываются не только в использовании привозных материалов, но и в наличии готовых чужеземных изделий и копий с них, изготовленных местными мастерами. К этим изделиям относятся амулеты в виде ног, распространенные на Крите и в Египте (Айос Космас), кикладские костяные трубочки (Айос Космас и Левкада), сковороды (Айос Космас, Эвтресис, Асина), мраморные идолы, каменные плитки для растирания красок (Айос Космас) и булавка с головкой в виде двух спиралей (рис. 27, 9) (Зягурис). На связь с Азией указывают найденный в одной из могил на Левкаде цилиндрический спиральный браслет из серебряной проволоки (подобный золотому браслету из Трои II) и местная копия кубка с двумя ручками (рис. 19, 5), – найденная в Орхомане вместе с другими троянскими формами.

В слое раннеэлладского III в Асине были найдены комочки глины с оттисками печатей раннеминойского III – среднеминойского I, служившие, вероятно, на Крите пломбами для тюков с товарами и кувшинов с маслом. Да и сами раннеэлладские купцы уже ощущали потребность в печатях. Печати, по всей вероятности, привозные, были найдены в Айос Космасе, Асине и других поселениях. Одна из них, из Асины, имеет почти полное сходство с египетской печатью времен шестой династии. В число предметов вывоза, может быть, входило олово из Кирры.

Оборонительные укрепления некоторых поселений и наличие наконечников стрел заставляют отказаться от мнения, что эти внешние связи всегда носили совершенно мирный характер. Анатолийские формы и изделия из Орхомена и в слоях раннеэлладского III Эвтресиса и на Эгине, ручки в виде птичьей дужки от македонской посуды из Лианоклади (Орхомен), якореобразные украшения из Орхомена, с Левкады и Итаки и черепки шнуровой керамики из Айи Марины и из слоев раннеэлладского III Эвтресиса – все это могло явиться результатом наплыва новых поселенцев из Троады, Македонии и более северных областей.

Мраморные статуэтки кикладского типа, возможно, свидетельствуют о каком-то культе, вроде культа «богини-матери». Глиняные посвятительные рога из Асины указывают на обряды, подобные обрядам минойской и анатолийской культур. По основным толчком к накоплению богатств служило суеверное стремление обеспечить себе соблюдение установленного погребального обряда. На Пелопоннесе и в Аттике покойников хоронили за пределами поселений в семейных склепах. В Зигурисе для этой цели служили катакомбы или высеченные в скале шахтовые гробницы, в одной из которых было найдено четырнадцать костяков. В Айос Космасе (в Аттике) более ранние склепы представляют собой каменные ящики с ложной дверью, обращенной в сторону поселения. Позднее каменные ящики заменяются более сложными сооружениями (как на рис. 25, 1), которые все еще служат в качестве коллективных гробниц; во всех случаях покойников опускали через отверстие в крыше; хоронили их в скорченном положении. На Левкаде покойников хоронили в пифосах и каменных ящиках, или в скорченном положении, или в отдельных случаях, как полагают, после трупосожжения. Обычно эти индивидуальные погребения объединялись в круглом каменном сооружении диаметром от 5 до 9 м, которые напоминают не покрытые землей каменные курганы (так же как одна из коллективных гробниц в Мальфи); дополнительной деталью таких погребений являются золистые слои, которые Дерпфельд называет «погребальными кострищами». Погребения в каменных ящиках и в пифосах соответствуют анатолийскому обычаю, но скопление в круглом сооружении ставит их в один ряд с семейными склепами Аттики и Коринфской области. Коллективные погребения практиковались на Крите и в Леванте, но они не были распространены в Анатолии. Таким образом, этот обычай не мог быть занесен пришельцами из Анатолии и мог развиться скорее из местных неолитических погребений в пещерах (рис. 61). Из шести черепов, найденных в Айос Космасе, три принадлежало длинноголовым и два – короткоголовым.

По данным стратиграфии, на смену раннеэлладской культуре приходит другая культура, появление которой считается началом нового, среднеэлладского периода. Этот период в свою очередь переходит в микенский, который для полной аналогии с минойской системой называют также позднеэлладским. Из 6,5 м всего культурного слоя в Эвтресисе 4 м приходится на развалины, относящиеся к раннеэлладскому периоду, таким же образом, в Кораку из 4,5 м 2 м принадлежат раннеэлладской культуре. Связи с Критом дают возможность установить абсолютные даты элладских периодов. Керамика, типичная для развитой культуры среднеэлладского периода, была найдена в Филакопи, на Мелосе, в сочетании с привозными критскими изделиями среднеминойского Ib, привозные предметы среднеминойского II встречаются в поселении среднеэлладского периода на Эгине. Печати и оттиски типа раннеминонского III попадаются в слое раннеэлладского III в Асине, где была также найдена египетская печать шестой династии. Если мы будем исходить из этих данных, конец раннеэлладекого периода в целом может быть отнесен самое позднее к 1800 г. до н. э., а начало раннеэлладского III восходит по меньшей мере к 2200 г. до н. э. Таким образом, по крайней мере для Пелопоннеса и Аттики, раннеэлладский I – то есть «бронзовый век» – можно, по вполне достоверным расчетам, отнести к 2750 г. до н. э. Но в периферийных областях раннеэлладекая культура, судя по керамике, просуществовала, по-видимому, дольше, чем в центральных пунктах ее распространения. На Левкаде колющий меч длиной 45 см из погребального кострища раннеэлладского каменного кургана R7 и золотая оправа из кургана R17 приближаются по типу к аналогичным предметам из шахтовых гробниц, распространенных в Микенах около 1600 г. до н. э. Если раннеэлладская культура дожила на окраинах до такого позднего времени, она могла и начаться там с соответствующим запозданием. Таким образом, появление в фессалийских жилых холмах над культурными наслоениями неолита черепков раннеэлладской культуры не дает точного terminus ante quem для периодов А и В каменного века в этих областях. Действительно, известен случай, когда вместе с керамикой типа Димини был найден аск раннеэлладской формы, и другие случаи, когда неолитическая посуда попадала на Крит в раннеминойский период (стр. 101). Отсюда следует, что здесь неолитический период А должен быть отнесен к IV тысячелетию до н. э.

Среднеэлладский период

Среднеэлладский период начинается с того времени, когда Орхомен и другие поселения были разрушены неприятелем. Во многих из них жизнь возродилась. Но резкие изменения в архитектуре, гончарном производстве, погребальных обрядах и в общем характере экономики указывают на господство новых воинственных

Рис. 36. Наконечник конья, ножи и кинжалы из среднеэлладских могил в Фессалии. Но Цунтасу.

поселенцев. Пришельцев легко отличить по их керамике – серой, подвергавшейся восстановительному обжигу посуде, описанной на стр. 80, которая так неудачно была названа археологами «мининской», – и по обычаю хоронить скорченных покойников в небольших каменных ящиках или в пифосах между домами. О воинственности пришельцев можно судить по обычаю класть в могилы металлическое оружие (рис. 36) – ножи, кинжалы стрельчатой формы и наконечники копий со втулкой с одной стороны пера, отлитой в виде туфли (Сескло, Левкада, Микены). Все еще были в ходу обсидиановые наконечники стрел с выемчатым основанием, но теперь лучники пользовались также каменными желобчатыми выпрямителями древков стрел (рис. 109) (Асина, Левкада, Микены). Впервые появляются проушные каменные боевые топоры (Эвтресис, Асина) и топоры и втулки из оленьего рога (Асина). С другой стороны, в одной среднеэлладской могиле на Левкаде были впервые найдены такие специальные орудия, как пилы и долота.

Минийские завоеватели не истребили прежних жителей и не разрушили систему их хозяйства, а смешались с ними и ускорили процесс накопления богатства. Население Мальфи достигло теперь своих максимальных пределов; в окруженном стенами городе площадью 1,5 га насчитывалось 305 помещений; крепость с помощью акведука снабжалась родниковой водой. Дома чаще представляют собой непрямоугольные залы, а скопления помещений. Металлурги применяли теперь бронзу с приплавом из олова. Каменные формы для отливки наконечников копий (рис. 36,1) и двойных топоров минойского типа были найдены даже в Димини, в Фессалии.

Вскоре гончарное ремесло было усовершенствовано. Серые сосуды обжигались в закрытых печах и изготовлялись в формах или на гончарном круге. Группа минойских гончаров, поселившаяся на Эгине, ввела там распространенный на Крите глиняный гончарный круг. Возможно, что повсюду появление гончарного круга явилось следствием прихода таких ремесленников-переселенцев с Крита, однако их продукция не имеет ничего общего с минойской керамикой. Излюбленными формами мининской керамики являются кубки на кольцеобразных поддонах, чаши с высокими ручками (рис. 37), кратеры и амфоры. И по цвету и по форме эти минийские сосуды подражают серебряным образцам. Но наряду с ними существовала лощеная коричневая и черная керамика и керамика, покрытая блестящей красной краской, тех же форм, только вылепленных от руки. Несколько позднее появляются лепленные от руки шпрокогорлые кувшины, чаши и другие сосуды, относящиеся к новому виду красновато-коричневой или зеленоватой керамики, украшенной нанесенными матовой краской геометрическими узорами (рис. 38). По форме и орнаменту они вполне сходны с современной им мелосской посудой среднекикладского периода, и в них есть признаки такого же родства с керамикой Центральной Анатолии

Рис. 37. Минийокая керамика из Фессалии и имитации из Фермона (Этолия).

(стр. 90). Найденный в Асине узкогорлый кувшин с носиком, отнесенный к среднеминойскому III, по-видимому, представляет собой на деле образец привозной раннехеттской продукции.

Торговля с Критом вначале была прервана, хотя доставка обсидиана с Мелоса не прекращалась. Но в среднеминойском II мы встречаем на Эгине образцы привозной минойской полихромной керамики, а в Эвтресисе – ее имитацию.

Рис. 38. Посуда с матовой росписью из Энгины.

Среднеэлладская культура, характеризуемая минийской посудой и погребениями в каменных ящиках, встречается по всей Греции, включая Ионические острова, Левкаду, Фессалию и даже Халкидику. В 1914 г. Форс-дайк высказал предположение о троянском происхождении пришлых элементов. Действительно, некоторые новые формы металлических изделий – височные кольца с уплощенными концами и длинные узкие долота,– также как погребальные обряды, носят анатолийский характер. Минийская посуда на самом деле была распространена в Трое. Но она появляется там впервые в городе Vc, едва ли раньше, чем в Греции. Погребение покойников в пределах поселения является, в противоположность Западной Анатолии, отличительной чертой Центральной Анатолии и Ирана. Серая посуда, близкая по технике производства к минийской, несомненно, типична для Северного Ирана. Таким образом, мы, может быть, должны искать источник новых элементов восточнее Трои. С другой стороны, Перссон настаивает на «северном» характере боевых топоров и другого нового оружия. Он считает, что основоположниками среднеэлладской культуры были владельцы этих видов оружия, явившиеся из-за Балкан, анатолийские элементы – погребения в сосудах и расписная матовая керамика – были введены позднее. Однако боевые топоры были, несомненно, уже давно обычным оружием в Анатолии, как и к северу от

Балкан (стр. 69, 78). Многие ученые считают, что минийцы – это первые индоевропейцы, достигшие Греции. С точки зрения Перссона, начиная с Балкан, они разделились на два потока и одновременно ввели в Троаде и на Пелопоннесе минийскую керамику, лошадей и ионический диалект. Найденные черепа указывают на весьма смешанное население и принадлежат преимущественно долихоцефалам с некоторыми признаками более северных народностей.

Микенский период

Развитие воинственных черт среднеэлладской культуры привело в конечном счете к скоплению в материковой Греции значительных богатств, полной урбанизации ее экономики и распространению на полуострове всей совокупности выработанных на Крите технических средств. Такое заимствование стало возможным благодаря возвышению в городах-поселках киязей-военачальников, которые сконцентрировали в своих руках прибавочные средства и тратили часть своих накоплений на содержание минойских мастеров и на поощрение торговли. Городской переворот завершился прежде всего в Микенах—крепости, господствовавшей над главной артерией коммуникаций между юго-востоком и северо-западом.

Старое поселение, основанное в раннеэлладский период, превратилось в столицу могущественной династии. Цари и члены их семей с подобающей их сану роскошью были погребены в шести шахтовых могилах в акрополе. В каждой глубокой шахте, кроме II, было обнаружено несколько покойников, похороненных в вытянутом положении, первоначально в деревянных гробах. Стелы с вырезанными на них барельефом спиральными орнаментами и сценами сражений, которые впервые свидетельствуют о применении в Греции запряженных лошадьми боевых колесниц, стояли, вероятно, в свое время над отдельными погребениями. Привозная минойская керамика свидетельствует о том, что древнейшие могилы восходят по меньшей мере к среднеминойскому III, а последние – не моложе позднеминойского I (позднеэлладский I). Таким образом, эпоха шахтовых могил относится к XVI в. до н. э.

Все, чем окружали себя династы и что они приобретали на скопленные средства, носит чисто минойский характер. Их дворец был снабжен световым двориком, таким же, как дворики в Кноссе, и украшен фресками, выполненными с применением минойской техники. Большая часть оружия и украшений является, очевидно, изделиями минойcких мастеров. Судя по изображениям человеческих фигур, мужчины, как и минойцы, носили передники, а женщины – по критской моде – юбки с оборками. В официальных делах применялись минойские печати и, вероятно, минойское письмо. В Микенах был распространен культ «богини-матери», ассоциировавшийся, как и на Крите, с символами голубя, двойного топора, священного столба и посвятительных рогов; обряды культа были также минойскими. Как и на Крите, здесь была известна игра в шашки. Нет никакого сомнения в том, что большая часть перечисленного была делом рук мастеров, обученных в критских школах, хотя многое, должно быть, было выполнено в самих Микенах по распоряжению местного царя.

С другой стороны, воинственные черты, свойственные раннемикенской цивилизации, проявившиеся в укреплении города, обилии оружия и популярности в искусстве боевых сцен, по-видимому, совершенно чужды духу минойской культуры. Микенские цари носили бороды, минойцы обычно брились. Шахтовые могилы составляют только часть целого элладского могильника, и могила II представляет собой самый настоящий каменный ящик минийского типа. В гробницах рядом с критскими изделиями встречаются элладские, минийские и матовые расписные сосуды. Выпрямитель древков стрел (могила VI) и наконечник копья материкового типа (рис. 36, 1) (могила IV) встречаются бок о бок с минойскими втульчатыми наконечниками копий и колющими мечами, изображенными на рис. 14, 1, 2. Кинжал с округлым основанием и алебарда из могилы VI и, может быть, также шлемы, отделанные пластинками из клыков кабана, хотя и изготовлены местными мастерами, тем не менее представляют собой вооружение, типичное не для Эгейского мира, а для Западной и Центральной Европы. Янтарные бусы из могилы IV были, несомненно, также привезены с севера. Другие украшения, возможно, происходят из Анатолии. Золотые трубочки, заканчивающиеся с каждой стороны двойной спиралью, встречаются в кладах Трои II, в одной из царских гробниц Аладжа Хёюк, в Браке1 (между 2300 и 2100 гг. до н. э.) и в могиле XIV в. в Мари (Северная Сирия).

Кто же были эти династы, сосредоточившие власть и богатство в Микенах? Были ли это минойские князья, которые сумели захватить царскую власть на материке? Или это были элладские вожди, которые путем торговли или набегов приобретали предметы минойского производства и склоняли или принуждали критских мастеров, писцов и жрецов селиться при их дворах? Первая точка зрения поддержана высоким авторитетом Эванса и принята также Пендлбери. Второго мнения придерживаются Бледжин, Каро, Перссон, Уэйс и большинство других ученых. Бесспорны только факты появления на Пелопоннесе минойских мастеров и минойского техничекого инвентаря и приспособления к ним элладской экономики.

В период 1500—1400 гг. до н. э. тот же процесс культурной ассимиляции завершился и в других селениях, которые в раннемикенскую эпоху шахтовых могил продолжали сохранять сельский характер. В свою очередь, и здесь эти изменения совпали с возвышением вождей, сосредоточивших в своих руках местные средства, которые шли на оплату ремесленных изделий и на торговлю. Свое возвышение они отметили сооружением величественных гробниц в форме пчелиного улья – толосов. Замечательно, что такие гробницы расположены на побережьях в глубине открывающихся к югу заливов и вдоль естественных морских и сухопутных торговых путей. На восточном побережье эти среднемикенкие толосы встречаются к северу до залива Воло, а на, западном – до Каковатоса в Элиде. Изобилие в последних гробницах янтарных бус может служить объяснением распространению микенской культуры так далеко на запад и указывает, что янтарь в Грецию доставлялся теперь по хорошо прослеженному нами пути, через Центральную Европу к Адриатическому морю. Бусы и пронизи имеют форму, распространенную от Дании до Чехии.

Однако большая часть могильного инвентаря этих толосов состоит либо из минойских оригиналов (как, например, кубки из Вафио и некоторые сосуды, расписанные в стиле позднеминойского 1b), либо из изделий местных ремесленников, прошедших школу минойского ремесла. Таким же образом новые дворцы, воздвигнутые в Тиринфе и Фивах (ни тот, ни другой – не мегароны), украшены фресками, выполненными с применением минойской техники. Многие широкогорлые кувшины, особенно в Фивах, имеют надписи, состоящие из знаков минойской письменности.

Хотя большая часть находок, сделанных в среднемикенских городах, и имеет критское происхождение, все же эти города, так же как и сами Микены, носят ярко выраженный континентальный характер. Правда, гробницы-толосы, может быть, появились впервые на Крите, но из всех критских толосов только один, раскопанный в 1939 г. и относящийся к среднеминойскому периоду, может считаться звеном, связывающим раннеминойские гробницы со склепами на материке. Толосы представляли собой камеры со ступенчатым сводом; наиболее роскошные из них облицованы тесаным камнем. Вход в гробницы вел через длинный проход, или дромос. Некоторые были выстроены в углублениях, вырытых в склонах естественных холмов, но многие воздвигались на ровном месте или, как в Ирландии, на вершине холма, и над ними насыпался искусственный холм из земли или камней (рис. 39). Сходство этих гробниц с голосами Западной Европы так велико, что оно не может быть случайным; особенно оно заметно в так называемой «сокровищнице Атрея» в Микенах благодаря наличию небольшого дополнительного помещения, сообщающегося с ульеобразной камерой. В большинстве толосов (Капокли, Димини, Мениди, Форик, Вафио, мессенский Пилос, Каковатос, Халкида) была найдена керамика стиля позднеминойского I – позднеминойского II, но остальные, по общему признанию, относятся к позднемикенскому времени. Считают, что на примере девяти

Рис. 39. Толос микенского периода на Эвбее. По Папавасилиу.

ограбленных в древности толосов в Микенах можно проследить развитие от более простых типов позднеэлладского II (среднемикенский период) до роскошной, украшенной резьбой «сокровищницы Атрея», относящейся к позднеэлладскому III. Эванс, напротив, усматривает в этом факте вырождение. Он утверждает, что «сокровищница Атрея» (резные украшения которой находят параллель в кносских капителях среднеминойского III) предназначалась первоначально для останков царя, похороненного в шахтовой могиле VI. Однако керамика из богатого неограбленного толоса в Дендре, близ Мидеи, относится ко времени не раньше позднеэлладского III, хотя золотые и серебряные сосуды были, по-видимому, изготовлены в позднеминойском I периоде.

В течение всей позднеминойской II фазы наряду с укрепленными городами продолжают существовать и города-села, домашнее производство конкурирует со специализированными ремеслами, в гончарном деле еще удерживаются традиции среднеэлладского периода, а среди погребальных обычаев распространено погребение в цистах. Но к 1400 г. до н. э. жители материковой Греции полностью овладели минойской техникой и усвоили критскую систему производства. Местные ремесленники, поработав подручными при минойских мастерах, могли теперь сами выпускать в массовом количестве не очень высококачественные изделия, которые удовлетворяли не слишком утонченные вкусы жителей материка и постепенно вытесняли продукцию домашнего производства. Достигнув такого уровня культуры, материковая Греция отняла у Крита политическую и экономическую гегемонию на Эгейском море. Кносс был разграблен. Дворцы в Фесте и Филакопи, типичные для островов Эгейского моря, уступили место континентальным мегаронам. Микенские города превосходили критские как своим количеством, так, вероятно, и численностью населения. Один микенский акрополь, не говоря о неукрепленных предместьях, занимал площадь около 4,5 га, акрополь Асины – около 3,5 га, а город Гла в Пижней Копаиде – не менее 9,5 га. Еще более ярким показателем, чем размеры городов, являются огромные могильники, расположенные неподалеку от каждого города, состоящие из высеченных в скалах гробниц – камер. Каждая гробница – неправильной формы камера со входом в виде узкого коридора, или дромоса, – представляла собой семейный склеп. В некоторых из них обнаружено до 27 покойников.

После каждого погребения гробницы тщательно замуровывались и потом снова периодически вскрывались, служа, таким образом, нескольким поколениям. В одной и той же гробнице в Микенах были найдены сосуды, выполненные в стиле позднеэлладского II, позднеэлладского IIIa и позднеэлладского IIIb. Это дает основание предполагать, что гробница служила для погребений в течение по меньшей мере двух столетий (1450—1250 гг. до н. э.). Между отдельными костяками из этой гробницы можно было даже обнаружить семейное сходство. Обычай коллективного погребения, так глубоко укоренившийся на островах Эгейского моря и распространенный на Крите даже в среднеминойский период, является резкой противоположностью минойскому способу захоронения и свидетельствует, по-видимому, или о возвращении к раннеэлладским обычаям, или о всеобщем признании минойского ритуала.

Большие города старались найти сбыт своим товарам путем торговли и избавиться от чрезмерного избытка населения с помощью колонизации. Микенская керамика и другие изделия вывозились в большом количестве в Трою, Палестину, Сирию, Египет и Сицилию, а мечи – в Болгарию и, может быть, на Кавказ. Целые группы микенских купцов, гончаров и металлургов селились на островах Эгейского и Ионического морей и даже на побережье Македонии, в результате эти места включались в микенскую экономическую систему. Микенские колонии, отмеченные толосами, насаждались даже на берегах Малой Азии и Сирии. В XIV и XIII вв. до н. э. во всем Эгейском мире установилось полное единообразие культуры, распространявшееся на все пестрые политические образования, отраженные в Илиаде.

Находки предметов, вывезенных из Микен, в Египте и Сирии и египетских изделий в Греции свидетельствуют о том, что позднемикенская цивилизация достигла своего наивысшего расцвета в XIV в. до н. э. После 1300 г. до н. э. торговля с Египтом идет на убыль, богатства уменьшаются, искусство приходит в упадок в связи с тем, что мирная торговля уступает место пиратству и постоянным войнам. В то же время появление в гробницах, особенно в Микенах, в Фивах и на Кефаллении, все большего и большего числа фибул (подобных изображенной на рис. 118 или с уплощенной листовидной дужкой) и рубяще-колющих мечей (в Микенах) указывает на усвоение костюма и вооружения, свойственных все еще варварскому населению более северных областей. Они являются предвестниками катастрофы, уничтожившей микенскую цивилизацию, то есть нашествия дорийцев, которое, по греческой традиции, относится к весьма правдоподобной дате около 1100 г. до н. э.

Описания раскопок основных поселений, на которые мы ссылались в этой главе без каких-либо дополнительных подтверждений, могут быть найдены в приложении (стр. 465).

Глава VI.Балканские цивилизации