Текст книги "У истоков европейской цивилизации"

Автор книги: Вир Гордон Чайлд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

III период дунайской цивилизации

К началу III периода вследствие естественного роста земледельческого населения, перехода собирательских общин к производству пищи и появления в пределах лёссовых областей новых племен увеличилась плотность населения, что повлекло за собой переустройство жизненного уклада. Помимо лёсса, начали обрабатывать и менее плодородные земли. Большее хозяйственное значение приобрели охота и скотоводство, и в умеренном поясе они, вероятно, были продуктивнее мотыжного земледелия. Поселения теперь строились не только в долинах, но часто и на вершинах холмов и нередко бывали укреплены. Борьба за землю приобрела характер войн; оружие, например боевой топор, было специально приспособлено для целей войны. Вследствие этого мужское население общин получает превосходство над женским, чем, вероятно, можно объяснить полное исчезновение женских статуэток. Часть новых излишков населения могла искать себе приложение в ремесле и торговле. Распространение таких привозных материалов, как прибалтийский янтарь и доставлявшиеся из Галиции кремень и медь, приобретает не такой случайный характер, как доэтого. Воины могли скорее, чем земледельцы, оценить превосходство металла, и вожди, вероятно, уже начали накапливать в своих руках излишки средств для удовлетворения потребностей в металле. Тем не менее удовлетворение этих потребностей зависело, еще от необходимых технических навыков, которые могли быть получены с юго-востока, от пришельцев, явившихся сюда в поисках металлов, или от пленных.

Население лёссовых областей представляло собой в этот период целую сложную систему небольших враждующих, между собой групп. Некоторые из этих групп, несомненно, являются пришлыми, и их описание удобнее поместить в другом месте. С запада люди михельсбергской культуры (стр. 387) достигли Верхней Австрии, Чехии и Центральной Германии, а людикультуры колоколовидных кубков (стр. 298) вышли на Дунай, недалеко от Будапешта, и, продвигаясь через Германию и Чехословакию, дошли до самой Вислы. Воинственные племена с Североевропейской равнины и из Причерноморских степей, пользовавшиеся боевыми топорами и керамикой со шнуровым орнаментом, достигли Баварии, Чехии и Моравии и проникли даже в бассейн Среднего Дуная. В других группах встречаются отдельные формы (бутылеобразные сосуды с узким горлышком, шаровидные амфоры и т.п.), которые, как мы увидим в главе X, имеют чисто северное происхождение. Но этих сосудов не настолько много, чтобы они могл свидетельствовать о большом «нордическом» нашествии на долину Дуная. Мы дадим здесь описание только тех культур, которые сохраняют в основном дунайский характер, даже в тех случаях, когда мы обнаруживаем их в укрепленных поселениях на вершинах холмов или в пещерах.

Бодрогкерестурская культура является преемницей дунайской культуры II периода и культуры Тиссы на территории, простирающейся восточнее Среднего Дуная от Венгрии до Баната. Группы, владевшие этой культурой, знакомые нам преимущественно по их

Рис. 52. Медные боевые топоры (Венгрия).

могильникам, были, повидимому, больше всех известных до того времени групп. Могильник, где была впервые обнаружена эта культура, насчитывал по меньшей мере 50 могил, могильник в Ясладане – 40, а в Пустаиштванхазе – 32. Могилы с двумя покойниками, из которых один был погребен с богатым инвентарем, а другой – совсем без вещей, заставляют предполагать деление общества на классы. Кремень из Галиции и несколько золотых и медных предметов свидетельствуют о торговле. Медь в могильниках представлена в виде двух-трех ромбовидных ножей-кинжалов без осевого ребра и отверстий для заклепок, нескольких четырехгранных шильев, плоских клиновидных топоров (тесла), топора-тесла и боевого топора. Несколько найденных случайно таких же боевых топоров (рис. 52) говорят о том, что даже дунайская культура в III период носит уже воинственный характер. Это медное оружие является одновременно подражанием топорам из оленьего рога, унаследованных со времени мезолита, и прототипом каменных

Рис. 53. Медные топоры-тесла и топоры (Венгрия) (1/4).

боевых топоров, применение которых в Венгрии в эту стадию не засвидетельствовано. Еще чаще в виде случайных находок попадаются топоры-тесла (рис. 53) и плоские тесла. Обработка меди была, очевидно, широко распространена; добывалась медь, несомненно, в этой же области, и занятие возникшим на этой почве ремеслом поглощало часть разросшегося населения. Были ли рудокопы и металлурги пришельцами? А если так, то откуда они пришли, из Южной России или из Анатолии? Гиллебрандт утверждает, что металлургия развилась здесь самостоятельно. Ни об одном металлическом изделии нельзя с точностью сказать, что оно было отлито на месте; орудия, подобные изображенным на рис, 53, вверху слева, можно рассматривать как копии дунайских каменных топоров-молотов; плоские тесла подражают клиновидным топорам с одной выпуклой стороной, а боевые топоры – топорам из оленьего рога. Однако в керамике

Рис. 64. Бодрогкерестурские формы сосудов: 1 – пиксида и 2 – крынка для молока. По Томпа.

прослеживается новая волна влияния из Эгейского мира, точнее – расширение влияния, которое отражено особенно ярко в Бубани II, на Мораве.

В техническом отношении керамика бодрогкерестурской культуры продолжает традиции позднего этапа II дунайского периода, и распространенной формой остается кубок на высоком поддоне. Наиболее характерной новой формой является высокогорлая крынка для молока (рис. 54, 2). Но кувшины с расширяющимся горлом с двумя ручками и шаровидные пиксиды, закрывающиеся крышками с отверстиями для продевания шнурка (рис. 54, 1), следуют, очевидно, анатолийским или эгейским образцам. Сравнивая сосуды и боевые топоры с соответствующими формами, в халколитических слоях Алишара или в Трое I, мы можем отнести III период приблизительно к 3000 г. до н. э. по большой хронологии, но, конечно, такое сравнение не устанавливает точного синхронизма.

Описание культур, распространенных в то же самое время к западу от Дуная, удобнее поместить в главе XVI. К северу мы встречаем баденскую культуру.

Баденская культура объединяет под одним общим названием целый ряд довольно разнородных культур, сменивших культуры II дунайского периода в бассейне Среднего и Верхнего Дуная, в Чехословакии и в верхнем течении Вислы. Люди этих культур жили часто в укрепленных поселениях на вершинах холмов или в пещерах. Они возделывали полуполбу и обыкновенную пшеницу и занимались охотой, но наряду с этим держали большие стада овец и разводили крупный рогатый скот и свиней. Была уже приручена и лошадь, которой управляли с помощью удил, заканчивающихся с обеих сторон псалиями из оленьего рога. О большом значении скотоводства свидетельствуют и глиняные фигурки животных. Глиняные катушки, точно такие, как в Трое II, говорят о налаженном текстильном производстве. Треугольные кремневые наконечники стрел и каменные боевые топоры придают этим культурам воинственный облик. Дома имели почти квадратную форму, как в период А в Фессалии. Покойников иногда сжигали, но чаще хоронили в скорченном положении.

Керамика включает чаши, разделенные на 2 половины (на Дунае), и чашки и узкогорлые кувшины со скобкообразными ручками, возвышающимися над краем сосуда, иногда снабженного гребнем, или с проделанными в стенке отверстиями для подвешивания. Украшение обычно состоит из каннелюр, но в Венгрии каннелюры иногда сочетаются с углубленным орнаментом в виде заполненных точками лент, свойственным моравской культуре. Многие формы и технические приемы можно считать чисто дунайскими, однако каннелирование было распространено еще раньше на Вардаре, а высокие ручки находят аналогии в Бубани II и за Балканами.

Все еще импортировались раковины Spondylus и Tridacna. Более того, хотя металл был настолько редок, что его не употребляли даже на изготовление оружия, в нескольких могилах в Нижней Австрии были найдены шейные обручи из крученой проволоки с отогнутыми концами. Эти обручи являются непосредственными предшественниками литых гривен IV периода, но по виду они больше напоминают гривны из Ахлатлибела, близ Анкары. Асимметричные двойные топоры из случайных находок в Моравии и Нижней Австрии, которые Хокс относит к этому же комплексу, могут также быть сопоставлены с одним топором из Ахлатлибела, но наряду с этим и с более известным минойским типом. Таким образом, существенную роль в формировании нового культурного комплекса сыграло дальнейшее проникновение той струи анатолийского влияния, которую мы обнаруживаем в Бубани. Но керамика помогает проследить и другие источники влияния. Например, с отверстиями для подвешивания, проделанными в стенках сосудов, мы встретимся еще на Апеннинском полуострове. Более грубая посуда встречает аналогии на западе, в Михельсберге и Альтгейме (стр. 387, 393). Известны образцы шнурового орнамента. На местах поселений в Чехии и Моравии встречаются иногда формы посуды, свойственные северным культурам, как, например, бутылеобразные сосуды с узким горлышком. На основании последнего наблюдения и некоторого общего сходства Менгин и другие пришли к заключению, что придунайские области подверглись «нордическому» завоеванию. Однако Кричевский очень удачно показал, каким образом аналогии с северными культурами можно с полным основанием объяснить внутренним экономическим и социальным развитием общественных групп на Дунае. Отмеченное выше расширение связей с другими культурами могло явиться результатом усиления скотоводства, носившего воинственный и полукочевой характер. Во всяком случае, нельзя отрицать благотворного влияния юга, которое теперь уже шло, возможно, не только с побережья Эгейского, но и с побережья Адриатического моря.

Гривны (torques, шейные обручи) заставляют предполагать, что баденская культура существовала незадолго до начала бронзового века, относящегося к IV периоду, и была ограничена отрезком времени от 2700 до 1700 гг. до и. э. С другой стороны, в Кишкереше, между Дунаем и Тиссой, одна могила бодрогкерестурской культуры оказалась врезанной в покинутое незадолго до этого жилище 2 баденской культуры, из чего следует, что возникновение баденской культуры на Среднем Дунае должно относиться к началу III периода.

Название «иордансмюльская культура» присвоено одному из северных вариантов III дунайской культуры по имени могильника в Силезии, насчитывающего 57 могил. Наряду со слегка скорченными костями были найдены кубки на высоких поддонах, ведущие свое происхождение от культуры II дунайского периода, кувшины с расширяющимся горлом и с двумя ручками (рис. 88) и чаши с загнутыми внутрь краями, родственные бодрогкерестурским типам. О том, что большое поселение недалеко от могильника относится к позднему времени, говорит сравнительно большое число мелких металлических украшений, среди которых попадаются очкообразные спирали (рис. 49) и цилиндрические браслеты из полос меди. Точно такие же медные украшения вместе с браслетами из раковин Spondylus или из резной кости и дисковидными бусинами из раковин были найдены в Польше на Средней Висле в могильнике в Бжесце Куявском, состоявшем из 38 могил. Однако характерные кубки на высоких поддонах отсутствуют. С другой стороны, в домах – некоторые из них относятся, невидимому, к тому же времени, что и могильник – были обнаружены фрагменты керамики, характерной для поздней стадии дунайской культуры I периода. Дома имели форму трапеций и достигали максимальной длины 39 м; вход помещался с широкого конца жилища, как правило, обращенного на юг. Боевые топоры из оленьего рога, встречающиеся в каждом мужском погребении, подчеркивают воинственный характер жителей поселения. Медные украшения и дисковидные бусы, встречающие полную аналогию в могилах бодрогкерестурской культуры в Венгрии, гарантируют правильность отнесения могильника к III периоду. Но здесь, на севере, торговля не была еще развита настолько, чтобы люди могли, как в Венгрии, повсюду заменять оружие из оленьего рога оружием из меди. Однако распространение предметов, аналогичных находкам из Бжесца Куявского, совпадает с проникновением из Польши древнейших медных орудий, попадающихся в виде случайных находок; таким образом, представители дунайской культуры, вероятно, раньше всех способствовали распространению навыков обработки меди на север, по направлению к побережью Балтийского моря. Вполне возможно, что очкообразные спирали из медной проволоки, найденные в Иордансмюле и Бжесце Куявском, были подражанием золотым, которые так распространены в Трое II (рис. 22), и могли бы быть использованы как еще одно подтверждение анатолийского происхождения металлургии культуры III дуаайского периода и более поздней даты, на которую указывают шейные обручи баденской культуры. По большой хронологии они должны предшествовать троянским украшениям. Как бы то ни было, но даже по малой хронологии шнуровая керамика, которая была распространена в III период в бассейне Дуная, но в Грецию попала в раннеэлладский III, должна указывать на 2000 г. до н. э. как на нижний предел начала III периода.

IV период. Ранний бронзовый век

Рост населения в III период требовал перехода к новой системе хозяйства и освобождал достаточно рабочих рук для ремесла и торговли. Война вызывала потребность в металле. Вожди накапливали средства. Пришлые воинственные племена нуждались для удовлетворения своих запросов в торговых связях с Прибалтикой и Галицией. Люди культуры колоколовидных кубков (стр. 298—307 и ел.) установили, регулярные сношения с западными и северными областями Европы и проложили торговый Путь к Средиземному морю через Бреннерский перевал. В то же время металлурги – последователи анатолийских или кавказских традиций – начали разработку меди и золота на Балканах, в Трансильвании и Словакии. Все это создавало предпосылки для перехода к новой экономике, который произошел в IV период. Экономика раннего бронзового века в Центральной Европе, по-прежнему основанная на сельском хозяйстве, охоте и рыболовстве, создает уже наряду с этим возможности для поддержки таких специалистов, как рудокопы и металлурги, и торговцев, распространявших их продукцию.

На основании прямых свидетельств ни одна шахта не может быть отнесена к IV периоду, но есть указания, что тирольско-зальцбургские месторождения меди, служившие, как установлено, источником металла в VI период, могли использоваться для открытых разработок еще в IV период (стр. 394). В результате произведенных недавно анализов было установлено, что к IV периоду относятся также и древнейшие разработки залежей меди в Заальфельде и олова в Фегтлаиде. В нескольких поселениях были найдены литейные формы, но неизвестно еще, принадлежали ли они постоянным местным металлургам.

Распространение предметов производства находилось в руках целого класса странствующих купцов-ремесленников. Их пути были прослежены благодаря кладам, состоявшим из готовых и наполовину законченных изделий. Клады представляют собой запасы товаров каких-нибудь купцов, зарытые в минуту опасности и так и не откопанные вновь. По этим кладам можно судить, что купцы следовали древним дунайским традициям (стр. 148) и что торговали они янтарем, золотом, а по всей вероятности и такими веществами, как, например, соль, которые не оставляют никакого следа в археологических материалах. Особенно хорошо прослеживаются пути торговли янтарем: его доставляли из Ютландии и Восточной Пруссии в долину Зааля, откуда везли дальше через Чехию и Бреннерский перевал в Верхнюю Италию и в Эгейский мир, а также частично через Моравию в пределы Венгерской равнины и на Муреш. Помимо вывоза, существовал и ввоз; указанием на это, несомненно, могут служить ребристые и крестообразные бусы из египетского или эгейского фаянса, которые так распространены в могильниках в окрестностях Сегеда, а иногда попадаются также в Нижней Австрии и Моравии. Деятельность этих купцов помогла объединению всей Центральной Европы в единую экономическую систему и установлению торговых связей с землями, расположенными на другом берегу Северного моря, с Прибалтикой и Эгейским миром. Создается впечатление, что металлические изделия, служившие предметом торговли с самого начала раннего бронзового века, и особенно украшения, сохраняют единообразие форм на всей территории распространения дунайской культуры. В то же время отдельные украшения дают возможность установить, откуда пришло новое понятие о сплаве меди с оловом – металлургическом приеме, который лег в основу всей новой экономики. Литые гривны (рис. 57, 11), височные кольца с уплощенными концами и веслообразные булавки имеют, несомненно, шумерийские прототипы. Булавки с узловидной головкой (рис. 55, слева) встречаются в додинастическом Египте, а позднее в Трое и на Кипре. Корзиновидные серьги, свернутые в виде корзиночек из золотой проволоки (рис. 55, 4), аналогичны отдельным деталям троянских украшений, показанных на рис. 22, 1. Первые бронзолитейщики, обслуживавшие рынок Центральной Европы, были учениками азиатских школ ремесла и вместе с секретом изготовления бронзы ввели восточные вкусы и в личных украшениях.

Во введенных тогда же в употребление новых металлических орудиях и оружии не заметно такого единообразия форм на всей территории распространения дунайской культуры, как и столь непосредственного влияния азиатских образцов. Плоский топор из Терми с откованными закраинами (стр. 69) преобразуется в Чехии в топор с закраинами, отлитый в форме из двух частей (рис. 57,1). В Венгрии предпочитали топор с трубчатым проухом, восходящий к шумерским предкам (рис. 53, внизу слева); вероятнее всего, топор такого рода проник сюда не через Анатолию или Грецию, где эта форма отсутствует, а через Кавказ. Универсальным оружием были ножи-кинжалы с круглым обушком (рис. 56). Их костяные или деревянные рукоятки имели выемчатое основание, подобно бронзовым рукояткам кинжалов более позднего типа, показанного на рис. 58; эта старая египетская форма, не имевшая распространения ни в Азии, ни в Греции, прослеживается в Центральной и Западной Европе у кинжалов с плоским черешком, которыми пользовались в III период люди культуры колоколовидных

Рис. 56. Кинжалы из погребений унетицкой культуры. По Шранилю. Рис. 57. Клад из Собохлеб. По Шранилю.

кубков. В Германии, Нижней Австрии, иногда даже в Венгрии, но не в Чехии, встречаются алебарды Этот вид оружия, возникший впервые, по общему признанию, в Западной Европе, проник, вероятно, в область распространения дунайских культур из Ирландии или с Пиренейского полуострова. Единство, созданное развитием металлургии и торговли, не отразилось на политической структуре. Оно охватывало ряд отдельных общественных групп с культурами, различия которых заключались не только в своеобразии местных форм керамики и металлических украшений, но даже в отклонениях от общего экономического строя. Из этих культур наиболее хорошо известны культуры, получившие названия по поселениям в Перьямоше на реке Муреш, в Тосеге близ Солнока на Средней Тиссе, в Гате в Западной Венгрии, в Унетицах в Чехии и в Штраубинге в Нижней Баварии.

Новые поселения в бассейне Среднего Дуная, возникшие в IV период, расположены в удобных, с точки зрения торговли, местах, где естественные пути скрещиваются у бродов или перевалов. Эти поселения представляли собой построенные поселки-города, которые за продолжительное время своего существования образовали целые телли. Не менее ярким свидетельством оседлости являются могильники со скорченными погребениями. Могильник в Сёреге, близ Сегеда, насчитывает 220 могил, из которых 180 отнесено к IV периоду, а остальные – к V периоду. Но даже эти группы стоялиближе к автаркичным деревням, чем к ремесленным городам. Кость и камень все еще употреблялись для изготовления орудий и даже боевых топоров; встречаются костяные украшения, как, например, пряжки для пояса, подражающие металлическим образцам.

Сосуды лепились от руки. Одноцветные или пятнистые лощеные сосуды, покрытые красным или черным ангобом, напоминают посуду, встречающуюся в Анатолии и на Пиренейском полуострове. Наиболее характерными формами сосудов культуры Перьямоша являются кружки и кувшины с расширяющимся горлышком, которые напоминают раннемакедонскую посуду, но,возможно, происходят и от местных типов бодрогкерестурской культуры. Особняком от них стоит один сосуд, подражающий, по-видимому, по форме раннеэлладским соусникам. Местные металлурги наряду с уже перечисленными общими типами бронзовых изделий копировали хеттские подвески в форме полумесяца и эгейские сердцевидной формы. Но, впротивоположность более северным областям, они не создали ни топора с закраинами, ни разнообразных форм местных украшений. Вообще в венгерских украшениях того времени заметна тенденция к сохранению архаических форм, что делает опасным применение по отношению к бронзовому веку в Венгрии типологического метода.

К северу от Баконя и Карпат мы не находим ни теллей, ни могильников, насчитывающих больше 100 могил, которые свидетельствовали бы о настоящей оседлости. Группы раннего бронзового века, хотя и значительно увеличившиеся по сравнению с III периодом, сохранили все тот же сельскохозяйственный характер. Однако и в этой области благодаря близости Рудных гор и торговым сношениям через Бреннерский перевал с Эгейским миром металлургия достигла исключительного развития. Широкое применение техники литья способствовало превращению клиновидного топора в топор с большими закраинами и замене булавки с узловидной головкой, характерной для Чехии, булавкой с проделанным в головке отверстием (рис. 55,2). Обычными предметами ввоза были янтарь, золото и средиземноморские раковины, но фаянсовые бусы встречаются редко, а ребристые бусины (рис. 151) не встречаются севернее Брна.

Сосуды вылеплены от руки; по фактуре они похожи на керамику из Перьямоша, но наиболее характерными ранними формами были кулеобразные кувшины и кружки, украшенные иногда отпечатками шнура, а иногда

Рис. 59. Булавки с шарообразной, дисковидной, трехлопастной и костылевидной головками из поздиеунетицких погребений. По Шранилю.

нарезными линиями (рис. 60). Позднее, в классическую фазу унетицкой культуры (IV в.), эти сосуды в результате постепенного вытягивания корпуса в ширину превращаются в острореберные кружки и кувшины. Нейман делит унетицкую керамику на три составные части: элементы, ведущие свое происхождение от культур колоколовидных кубков, шнуровой керамики и с юга. Его деление определяет и состав всей культуры в целом. Люди культуры колоколовидных кубков установили необходимые торговые связи, носители культуры боевых топоров способствовали удовлетворению потребности в металле, а пришедшие с юга металлурги создали техническую базу.

Рис. 60. Маршвицкая и раннеунетицкая керамика. (Силезия и Чехия). По Стоцкому.

В IV период одновременно появляется большое количество предметов, представляющих собой точные копии восточных образцов, которые дают возможность датировать этот период по современному солнечному летосчислению и служат отправным пунктом для большинства хронологий доисторической Европы. Но, конечно, время, к которому относятся сами модели в Азии, может служить лишь как terminus post quem для европейских копий. Недавние открытия неожиданно повысили эти пределы. К 2600 г. до н. э., когда бронза на Востоке была уже известна, все типы предметов, упомянутые на стр. 167, были уже в ходу и в Египте и в Месопотамии. Таким образом, IV период, возможно, начался около 2600 г. до н. э. Сосуды ваттинского типа, сменившие в V период керамику Перьямоша, удивительно похожи на канфары с четырехлепестковым краем и желобчатыми ручками, распространенные в среднеминойский период на Крите и встречающиеся в микенских шахтовых могилах. Колющие мечи – характерный тип оружия V периода – получают распространение в Эгейском мире начиная со среднеминойского II. Наконец, местная керамика с ребристым орнаментом, типичная для VI периода, имеет родственные черты с посудой, которую пришельцы, разрушившие поздние поселения микенской культуры, принесли в Македонию около 1100 г. до н. э. Все это дает основание отстаивать большую хронологию, по которой начало бронзового века в области распространения дунайской культуры относится приблизительно к 2600 г. до н. э.

С другой стороны, все восточные образцы, лежащие в основе датировки этого периода, существовали в продолжение долгого времени. В Сирии и на Кипре большинство литых гривен и булавок с узловидными головками может быть отнесено к периоду между 2000 и 1700 гг. до н. э.; остальные формы на Кавказе удерживаются еще позднее. Развитие в Центральной Европе бронзолитейного ремесла можно связывать с проникновением торговли янтарем в Эгейский мир, а первые свидетельства о появлении в Греции янтаря, который мы находим в микенских шахтовых могилах, относятся приблизительно к 1600 г. до н.э. Это предположение подкрепляется и находкой в тех же гробницах алебарды и кинжала с округлым обушком. В пользу этого же предположения свидетельствуют до некоторой степени и фаянсовые бусы из унетицких могил и могил культуры Перьямоша. Имеются указания на сходство ребристых бус из Моравии и Венгрии с некоторыми образцами из одной египетской гробницы, датируемой приблизительно 1400 г. до н. э. В унетицких могилах Чехии и Нижней Австрии были обнаружены смычкообразные фибулы, встречающиеся в Греции в ХIII в. до н. э. Эти фибулы, во всяком случае, указывают на то, что унетицкая культура, ограничиваемая обычно IV периодом, на самом деле существовала дольше. Вообще малая хронология производит впечатление более вероятной.

Начало IV периода относится, должно быть, приблизительно к 1700 г. до н. э., для предыдущих периодов следует остановить выбор на более поздних из выдвинутых дат.

Но с чем бы мы ни сравнивали культуры Перьямоша и Унетиц – с раннешумерской или раннеминойской цивилизацией,– мы должны помнить, что по своему уровню они стоят на несколько ступеней ниже этих культур. По своему хозяйственному развитию они далеко отстают от анатолийских городов, предшествовавших Трое II, или от среднеэлладских поселений в Халкидике. Центральная Европа в начале бронзового века не просто отставала от Передней Азии, а была отделена от нее несколькими последовательными этапами культурного развития.

Глава VIII. Земледельцы черноземной полосы

Олтенская культура

Опоясанная Карпатами лёссовая долина Верхнего Олта стала центром богатой олтенской культуры, распространившейся по верхнему течению Муреша и на Молдавию. В самом бассейне Олта известно не менее 25 поселений этой культуры, но только одно из них – Ариушд (Эрёзд) – было тщательно исследовано. Этот поселок, помещавшийся на небольшом плоскогорье, был защищен рвом, двойным частоколом и валом; он имел площадь 5400 кв. м и насчитывал не больше 21 дома; дома были расположены в три ряда. Только один ряд расчищен целиком. Большой интерес представляют два слоя обожженной глины, сохранившей отпечатки прутьев. По-видимому, они образованы остатками двух последовательных групп домов, погибших от пожара. Дома, соответствующие нижнему слою глины, представляли собой прямоугольные сооружения с двускатной крышей, разделенные, по типу мегарона, на два помещения, но очаг или печь имелись как в основном помещении, так и в портике. Главная комната была отделана лепными украшениями из глины в виде сложных спиралей. Можно, пожалуй, предполагать наличие еще более раннего слоя с остатками жилищ, но о нем мы судим только на основании очагов, печек и вырытых в целине лёсса ям. В соответствии с архитектурными данными жизнь в поселении насчитывает три довольно длительных периода, на протяжении которых все традиции оставались неизменными.

Жители этого поселка возделывали злаки (какие именно сорта, еще не установлено), разводили крупный рогатый скот, коз, овец и свиней, охотились на оленей, серн, кабанов, медведей и рысей и ловили рыбу на удочку или с помощью гарпуна с одной зазубриной.

Рис. 67. Гончарная печь и модель такой печи. Ариушд (Эрёзд).По Ласло.

Ничто не указывает на выделение ремесла. Правда, медь здесь была известна, но она применялась только для изготовления мелких и простых предметов—шильев рыболовных крючков, браслетов и колец. Каменные клиновидные топоры, однако, встречаются редко; тесла, хотя и с одной выпуклой стороной, имеют прямоугольное поперечное сечение, как будто они подражали медным образцам. Ни одно из них не имело проушного отверстия; вероятно, они прикреплялись к рукоятке, так же как в Маглемозе и Димини, с помощью втулок из оленьего рога; обычное явление представляют проушные топоры из оленьего рога.

Сосуды очень красивы, но все вылеплены от руки. Большое количество гончарных печей говорит о том, что они принадлежат скорее не одному специалисту-гончару, а отдельным семьям. На рис. 67 изображены план и основание настоящей гончарной печи, раскопанной в Ариушде, и глиняная модель такой печи. Керамика, обожженная в этих печах, имела обычно красноватый оттенок; иногда поверхность ее покрывалась черными пятнами, а иногда, как на Мораве, половина сосуда приобретала черную окраску. Из форм встречаются высокие полые подставки раннешумерского типа (рис. 68, 2), кубки на поддонах (рис. 68, 6), чаши без ручек, биконические кувшины, иногда с ручками, похожими скорее на ушки (рис. 68, 5), и черпаки с очень длинными ручками. Узоры, в основе которых лежат характерные для дунайских культур спирали и меандры, бывают нанесены

Рис. 68. Керамика олтенской культуры. По Ласло.

белым по красному фону или красным по светлому ангобу; часто, как в трехцветной керамике Димини, они бывают обведены по контуру черной краской. Иногда роспись дополнялась или целиком заменялась ребристым орнаментом.

Встречаются костяные лопаточки, такие, как в моравской культуре и культуре Кёрёша.

Рис. 69. Глиняная печать. Ариушд (1/2).

В результате торговли жители поселков Малой Валахии получали медь и даже золото в количестве, достаточном для изготовления всяких мелких предметов, а также и пластины обсидиана.

Но все эти материалы имеются и в Трансильвании. Глиняные клейма (печати) были обнаружены только в нижнем слое Ариушда. Благодаря своему спиральному орнаменту они, подобно фракийским, стоят дальше от азиатских образцов, чем печати Фессалии и культуры Кёрёша (рис. 69). Из украшений были распространены браслеты, кольца и бусы из меди и золота и ожерелья из просверленных зубов диких животных и бус, сделанных из раковин и известняка. Тонкие, просверленные с обоих концов пластинки из кабаньих клыков, возможно, как в культуре Тель Халафа, служили шейными украшениями или нашивались на одежду; возможно даже, что они, как и в Микенах, прикреплялись к шлемам.