Текст книги "У истоков европейской цивилизации"

Автор книги: Вир Гордон Чайлд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

Религиозные побуждения, по мнению Чайлда, не только не являются результатом материальных условий жизни общества, но сами определяют эти последние. Нельзя отрицать, что религиозные взгляды и учреждения, возникнув на определенном базисе, как и всякие надстроечные явления, могут, в свою очередь, влиять на этот базис. Но главную роль здесь играет экономика, а Чайлд считает, что определяющую роль играют религиозные воззрения людей.

Идеалистический подход к решению вопроса о соотношении экономики и порождаемых ею явлений мешает Чамлду правильно осветить проблему возникновения излишков производства и имущественного неравенства. И одном случае Чайлд, как мы указали выше, высказывает мнение, что толчком к накоплению богатств служили религиозные стремления. В другом случае он говорит, что излишки средств появляются в результате повышения требований военачальников (стр. 392). На деле же для того, чтобы появилось имущественное неравенство, должно было развиться общественное разделение груда, должна была повыситься производительность индивидуального труда, а вместе с этим и повыситься стремление отдельных семей вести самостоятельное хозяйство. Только в этих условиях человечество начинает производить больше того, что ему необходимо для удовлетворения собственных потребностей, только тогда появляется прибавочный продукт и возможность его присвоения.

Неверно также утверждение Чайлда, что постройка мегалитических сооружений свидетельствует о накоплении в руках отдельных лиц излишков богатств. Чайлд не указывает, что мегалитические памятники, сооружение которых требовало соединения труда массы людей,, свидетельствуют о наличии у воздвигших их людей первобытно-общинного строя.

Так как Чайлд не уяснил себе основной закономерности исторического развития,то в итоге им дана пестрая картина разнообразных археологических культур или культурных зон, как он их называет. В заключительной главе Чайлд пишет: «В результате нашего обзора доисторической Европы мы обнаружили фрагменты мозаики варварских культур, или, вернее, фрагменты нескольких мозаик, нагроможденных одна на другую. Все данные настолько неполны, что отдельные кусочки мозаики можно комбинировать в виде различных узоров. Часто бывает трудно установить, к какой мозаике относится тот или иной фрагмент. В результате перекладывания отдельных кусочков из одной мозаики в другую узоры совершенно изменяются и общая картина становится совсем иной» (стр. 446). Естественно, что отсутствие монистического взгляда на историю приводит автора к субъективизму. Он пишет, что «принятый здесь узор был установлен, следует сказать откровенно, в той же степени на основании субъективных соображений, как и в результате переплетения его составных частей».

Чайлд почти совсем не интересуется вопросом о том, каким племенам принадлежали те или иные археологические культуры (за исключением культуры боевых топоров), хотя этническая интерпретация археологических культур является одной из важнейших задач археологии. На этом вопросе необходимо остановиться еще и потому, что фашистские фальсификаторы немало потрудились над извращением действительности; подтасовывая археологические факты, они пытались обосновать свои расистские притязания именно путем неправильного определения этнической принадлежности тех или иных культур. Вопрос этот труден для решения вследствие отсутствия у нас данных о языках неолита, но работа в этом направлении, при использовании всех данных, может принести важные результаты. Советские ученые добились больших успехов и в этой области: так, им удалось определить срубную культуру как киммерийскую.

Решение проблем европейской археологии эпохи неолита и бронзы чрезвычайно важно для древней истории, в том числе и для древней истории нашей страны. Археология дает возможность конкретного исследования социально-экономического, историко-культурного и даже отчасти этнического развития родов, племен и народностей, населявших территорию СССР в древнейшие времена. Но подобное исследование возможно лишь в том случае, если оно ведется в связи с общеевропейской историей. Сталинская формула о развитии «от языков родовых к языкам племенным, от языков племенных к языкам народностей и от языков народностей к языкам национальным» дает возможность изучения непрерывной линии развития народа от глубокой древности, когда были наложены элементы современного языка, до наших дней. Археологические материалы сами по себе не дают ответа на подобные вопросы. Здесь необходима совместная работа археологов и лингвистов. Возьмем, например, вопрос об индоевропейской языковой общности. При помощи историков и археологов языковеды не смогут решить эту проблему, так же как и другие проблемы, связанные с происхождением тех или иных языков. «Без общества нет языка,– пишет товарищ Сталин.– Поэтому язык и законы его развития можно понять лишь, в том случае, если он изучается в неразрывной связи с историей общества, с историей народа, которому принадлежит изучаемый язык и который является творцом и носителем этого языка». Если археологам вместе с языковедами удастся раскрыть, какие племена и народи скрываются за теми или иными археологическими культурами, это окажет огромную услугу не только исторической, но и лингвистической науке.

Советские ученые много сделали для изучения археологии Европы. Как в изучении отдельных культур, вопросы о происхождении которых связаны с западноевропейской археологией (например, трипольской, фатьяновской), так и в решении ряда общих вопросов им удалось добиться значительных успехов. Разоблачение буржуазной фальсификации науки, борьба против фашистских извращений археологии – важные и успешно разрешающиеся задачи археологов нашей страны. Сейчас эти задачи особенно остро стоят перед советскими учеными. Крах гитлеризма должен был, казалось, стать концом реакционных теорий, служивших идеологической подготовке фашизма. На деле это не так. Империалисты, подготавливая третью мировую войну, стараются возродить в числе других теорий реакционную археологию в Европе. Реакционные идеи Коссины объявляются неким идеалом, к которому должна стремиться наука. Миграционизм в его худшем виде, националистические и расистские идеи особенно усердно культивируются в среде австрийских и западногерманских ученых. Рассуждение о наследовании германцами расовых черт древнего нордического народа, поиски прародины германцев, утверждения о том, что склонные к переселениям северные люди еще в неолите заложили расовые основы индогерманизации Европы, и тому подобные высказывания, взятые из арсенала гитлеровской «науки», заполняют страницы «ученых» трудов, выходящих в Австрии и Западной Германии. Расистские и идеалистические принципы являются руководящими и в англо-американской археологии. Проблемы европейской археологии являются важными научными и в то же время острыми политическими проблемами. Только ученые, стоящие на позициях марксизма-ленинизма, могут дать наиболее объективные ответы на сложные и запутанные вопросы европейской археологии. Советские ученые плодотворно работают в этой области.

Книга Чайлда «У истоков европейской цивилизации», основанная на изучении большого количества фактов и освещающая в общем с прогрессивных позиций важный период доисторического прошлого Европы, несмотря на некоторые недостатки, представляет серьезный интерес для советских археологов и историков.

Глава I.Пережитки собирательства

Несмотря на поразительное совершенство орудий труда и высокое мастерство графического искусства, в Европе плейстоценовой эпохи не существовало признаков цивилизации в экономическом значении этого понятия. Во время последнего оледенения коллективная охота в открытых степях и тундрах Южной России, Морании и Франции являлась постоянным и надежным источником пополнения обильных запасов мяса мамонта, северного оленя, бизона и лошади. Поэтому первобытные охотники сравнительно подолгу могли задерживаться на своих стойбищах и у них оставалось время для занятия искусством. Тем не менее они по-прежнему были простыми собирателями и зависели от того, что им предоставляла природа. С концом оледенения прежние стада исчезли, леса, распространившиеся на прежних открытых пространствах, сделали невозможными привычные приемы коллективной охоты, а в связи с этим заглохла и пришла в упадок и основанная на таком способе добывания пищи культура. Ученые XIX в. думали даже, что Европа, покинутая охотниками на мамонтов и северных оленей, оставалась необитаемой пустыней до прихода новых племен неолитического периода, которые начали использовать ее для пастбищ и обработки земли.

Сорокалетние исследования совершенно опрокинули такое представление. Археологи обнаружили следы различных групп, населявших Европу непрерывно со времени окончания ледниковой эпохи, которые, однако, не носят еще никаких признаков неолитической культуры. Следы эти относятся к культурам, известным под названием мезолитических, потому что по времени – но только по времени – они занимают место между самыми поздними палеолитическими и самыми древними неолитическими культурами. Ботаники и геологи определили более точно те изменения в окружающей природе, к которым люди мезолита были вынуждены приспособлять свой быт. Современная растительность медленно занимала свое место в послеледниковом ландшафте; умеренный климат не сразу сменил арктический.

Фазы колонизации лесными деревьями ранее покрытых ледником равнин Северной Европы были с большой точностью определены путем пыльцевого анализа, то есть количественного исследования зерен пыльцы, сохранившихся преимущественно в торфяных болотах. Первыми появились береза и ива, затем сосна, несколько позднее орешник, за которыми вскоре последовали вяз, липа, дуб (смешанные дубовые леса) и, наконец, в Дании – бук. Конечно, большое воздействие на состав того или иного леса оказывали топографические, геологические, а также климатические условия. Таким образом, даже на территории Североевропейской равнины имеется много существенных вариаций местного характера. Преимущественно на основе тех же ботанических данных можно различить и стадии постепенного смягчения климата. В Северной Европе холодный климат продолжительной пребореальной фазы сменился континентальным климатом бореальной фазы, которая отличалась более длительным и теплым, чем в наши дни, летом, но в то же время и суровой снежной зимой. В свою очередь сравнительно резкое увеличение дождевых осадков и западные ветры оказали влияние на Северо-Западную Европу, хотя это и не понизило средней годовой температуры, так что климат Дании стал по-настоящему атлантическим, а смешанные дубовые леса, вытесняя сосновые, достигли своего наибольшего распространения. Напротив, на Британских островах чрезмерные дожди и ветры вызвали обезлесение плохо защищенных пространств. Постепенно направление грозовых ветров, дувших с Атлантического океана, снова переменилось. Это положило начало второму периоду интенсивного распространения лесов в Англии, вызвав, однако, некоторое сокращение леса на континенте. Эта фаза, характеризующаяся климатом, все еще более теплым, чем современный, носит название суббореальной. Она приходит к концу с наступлением современного холодного и влажного (хотя раньше эти черты были более резко выражены) климата – так называемой субатлантической фазы. Конечно, термины «бореальный» и «атлантический» в строгом смысле слова не применимы к Швейцарии или Южной Германии и теряют всякий смысл по отношению к средиземноморским странам. Они возникли в Дании и Швеции и дают точную характеристику климата только этих двух стран.

Наряду с этим происходили изменения и в распределении суши и моря. Таяние огромных масс льда вызвало общее, хотя и постепенное, повышение уровня моря, или морскую трансгрессию. Однако в противовес этому явлению на севере, где покров льда был самым массивным, имело место изостатическое поднятие земной коры, в свое время осевшей здесь под тяжестью льда. Последнее ледниковое море образовало в Шотландии берег, находящийся на высоте около 30 м над современным уровнем моря, а соответствующий по времени берег Скандинавии возвышается над уровнем моря приблизительно на 200 м. Балтийскую впадину занимало холодное море, сообщавшееся с Ледовитым океаном, известное под названием Иолдиевого моря. Поднятие земной коры после исчезновения лежавшего на ней льда подняло отдельные участки шотландского побережья выше их современного относительного уровня и наряду с этим изолировало Балтийскую впадину. Теперь ее заполнило Анциловое озеро – лишь слегка солоноватое вследствие небольшого притока соленой воды через Среднюю Швецию. В конце бореальной фазы благодаря беспрестанному повышению уровня моря открылись оба Бельта, и соленая вода хлынула в Балтийскую впадину, образовав Литториновое море, которое было больше и соленее современного Балтийского моря. Англия была полностью отделена от континента, а в Шотландии киты могли подниматься по расширившемуся устью Форта выше Стерлинга. Такое увеличение пространства, занятого теплыми солеными водами, возможно, и послужило причиной изменения направления грозовых ветров и повлекло за собой наступление в климате Северной Европы атлантической фазы. Однако к северу от линии, проходящей через Южную Зеландию и графство Дургам, изостатическое поднятие суши продолжалось, вследствие чего береговая линия атлантической фазы на севере Великобритании проходит на 7,5 м выше современной и отмечена соответственным поднятием суши в некоторых местах Балтийского побережья. Тем не менее прошло некоторое время, прежде чем это местное поднятие суши обогнало общее повышение уровня моря, отчего в таких приморских районах, как Дания и Восточная Англия, можно различить несколько местных трансгрессий. В Дании и Южной Швеции следует допустить наличие четырех таких трансгрессий, из которых первая относится к началу атлантической фазы, а последняя, порой особенно сильная, имела место в начале суббореальной фазы, совпадая по времени с III периодом «а» и «Ь» неолита по Монтелиусу (стр. 281).

Археологам эти изменения в окружающей природе дают основание для построения временных хронологических рамок, люди же того времени были вынуждены приспособлять к ним свой быт. Маленьким группам собирателей умеренная лесная полоса давала больше возможностей добывать себе пропитание без усиленной общественной кооперации и без строгой специализации орудий, чем голые равнины ледниковой эпохи, удобные для охоты. Группы населения мезолитической эпохи, в противоположность людям мадленской эпохи (например, Пржедмоста), жили, невидимому, обособленно друг от друга и обладали скудным набором орудий. Все они, однако, знали собаку, может быть, они ее и приручили. Помощь собаки была очень полезна человеку в преследовании мелкой, не объединявшейся в стада дичи, населявшей новые леса. Повсюду сбор орехов, улиток и других моллюсков играл видную роль в новой экономике. Некоторые из мезолитических культур, несомненно, представляют собой всего лишь культуры уцелевших палеолитических племен, приспособлявшихся к новым природным условиям.

Рис. 1. Кремневые орудия свидерских типов, Нолыпа. По Козловскому (4/3)

Для свидерской культуры, представленной коллекциями мелких кремневых орудий, найденных в песчаных дюнах России и Польши, а в некоторых случаях под ископаемыми торфяниками атлантической фазы, характерны мелкие наконечники с асимметричными черешками (рис. 1); очевидно, ониприменялись в качестве наконечников стрел, но морфологически вели свое происхождение от больших дротиков, которыми пользовались южнорусские охотники на мамонтов. Изобретение этих стрел совпадает со временем исчезновения мамонта.

Рис. 2. Мадленский гарпун из Кантабрии и азильские гарпуны и расписные гальки из Арьежа (3/4).

Потомки франко-кантабрийских мадленцев, которые, как и их предки, помимо охоты и собирательства, занимались ловлей рыбы с помощью гарпуна, явились создателями азильской культуры. Азильцы, как и их предки, жили преимущественно в пещерах, где они хоронили такжеи своих покойников. В знаменитой пещере Офнет, в Баварии, был найден 21 череп. Черепа, лежавшие все вместе, были погребены отдельно от туловищ, и неизвестно, действительно ли они принадлежали азильцам. Так как 8 черепов принадлежало брахицефалам, антропологи считали, что это погребение указывает на переселение в Еврону какой-то новой расы. Но теперь они признают, что европейцы верхнего палеолита по крайнеймере были близки к короткоголовым. Набор азильских орудий выглядит очень бедным. Типичной ископаемой формой является гарпун из рога благородного оленя (рис. 2) – плоский и неуклюжий по сравнению с его мадленским предшественником, сделанным из рога северного оленя. Мынаходим здесь все те же кремневые лезвия и резцы, но они проявляют заметную тенденцию к измельчанию. Нуклеусы (cores), возможно, применялись для обработки дерева, но они еще не специализированы и не превратились в настоящие топоры. Однако несколько тяжелых клиновидныхорудий, найденных в Бизской пещере (департамент Од), может быть, были созданы с целью удовлетворения нужд примитивного плотничьего ремесла. В позднеазильских отложениях пещеры Фалькенштейн (Гогенцоллерн) была найдена втулка из оленьего рога того типа, который позднее применялся для прикрепления топоров и тесел. (В данном случае идея могла бытьзаимствована у соседних лесных племен.) Единственным воспоминанием об искусстве, столь развитом в мадленский период, служат в высшей степени условные фигуры, нанесенные краской на гальках.

Культурные отложения в пещерах заставляют думать, что азильцы жили мелкими, по большей части обособленными друг от друга группами. Однако эта обособленность не была полной, если принять во внимание, что раковины Columbella msticana, доставлявшиеся со Средиземного моря,смогли достигнуть пещеры Фалькенштейн. Судя по тому, что азильцы нередко устраивали свои стоянки на небольших островах, в их распоряжении, должно быть, имелись какие-то лодки.

Стоянки азильской эпохи встречаются на склонах Кантабрийских и Пиренейских гор, Центрального массива Юры, Вогезов, Шварцвальда, у подножия Альп и, наконец, на юго-западном берегу Шотландии. В Южной Франции азильская культура почти непосредственно сменила мадленскую, по всей вероятности, в бореальные времена; шотландские стоянки расположены выше 7,5 м – линии берега атлантической фазы – и, очевидно, относятся к последней. Такая разница во времени указывает, по-видимому, на медленный процесс миграции, осуществлявшийся короткими переходами, должно быть, вдоль участков побережья, которые в настоящее время затоплены водой.

Потомки местного ориньякского человека в Крыму и Закавказье в ранние времена послеледниковой эпохи создали весьма близкую к азилю культуру. Они тоже жили в пещерах и хоронили в них покойников в скорченном или вытянутом положении. Они приручили волка или шакала местной породы. Так у них появилась собака, которая помогала им в охоте. Гарпуны изкости, хотя и азильской формы, и наконечники с кремневыми вкладышами, свойственные лесным культурам, появляются в Крыму поздно. Здесь изготовляли микролиты геометрических форм, сначала в виде треугольников и сегментов, а позднее также в виде трапеций, которые встречаются даже в слоях, содержащих керамику, и полированные клиновидные топоры, то есть формально носящих уже неолитический характер.

Рис. 3. Микролиты геометрических форм (2—5) и мелкие резцы (1) из Франконии. Но Гумнерту (1/1)

Тарденуазская культура представлена в археологических источниках почти исключительно в виде мелких кремневых орудий, или микролитов, которым путем тщательной обработки придавалась правильная геометрическая форма треугольников, ромбов, трапеций – и сегментов, или в виде мелких резцов (рис. 3); последние, очевидно, являлись побочным продуктом при производстве микролитов геометрических форм. Все они, вероятно, представляли собой части сложных деревянных или костяных орудий, но неизвестно, почему эти мелкие лезвия подвергались такой тщательной отделке. Изготовлявшие их люди жили исключительно в песчаных местностях, где изредка встречались леса, чаще в пещерах, но иногда также в непрочных хижинах, наполовину врытых в песчаную почву. На реке Тахо близ Муже и на нынешнем острове Тевье, расположенном у побережья департамента Морбиан, тарденуазцы селились на открытом берегу, охотились, собирали моллюсков; от них оставались кучи так называемых кухонных отбросов. В этих кучах кухонных отбросов были найдены скорченные погребения; некоторые покойники были брахицефалами. В погребениях на острове Тевье на покойниках были головные уборы из рогов благородного оленя, покойники были обложены, для лучшей сохранности, поставленными на ребро плоскими камнями, а сверху прикрыты холмиком из валунов.

Тенденция к уменьшению размеров кремневых режущих орудий была свойственна производству многих культур верхнего палеолита, но только в Африке в этот период она закономерно привела к геометрическим формам. Для капсийцев Северной Африки характерно также погребение в кучах раковин и других кухонных отбросов. Это заставляет думать, что среди тарденуазцев были и пришельцы, которых гнал на север засушливый климат, установившийся в Сахаре с окончанием европейского оледенения. Но тарденуазцы распространились в Европе на огромной территории, включавшей большую часть Иберийского полуострова, Францию, Англию, Бельгию, Южную и Центральную Германию, Польшу и Россию. Такое широкое распространение объясняется, быть может, наличием нескольких волн переселения (через Испанию, Малую Азию и Кавказ). Во всяком случае, Англии, Бельгии и Южной Германии тарденуазцы достигли в бореальные времена. Но как в Англии, так и по Франции и, вероятно, также в Юго-Западной Германии и Португалии тарденуазцы жили, еще долго сохраняя свое примитивное хозяйство и изготовляя все те же традиционные микролиты, о то время как соседние с ними группы усвоили уже новую неолитическую экономику и даже экономику бронзового века. Что же касается некоторых орудий тарденуазского типа, а именно трапецевидных и сегментовидных микролитов, бывших в употреблении у некоторых более поздних общин Иберийского полуострова, Франции и Южной России, они, возможно, свидетельствуют о поглощении охотничьих

Рис. 4. Микролиты из Муже (Португалия) и прикрепленныйк древку наконечник стрелы с поперечно срезанным лезвием(Дания) (2/1).

тарденуазских племен народами, которые занимались уже производством пищи. Поэтому-то нельзя смешивать термины «микролитический» и «мезолитический».

Культура собирателей, сменивших азильцев на побережье Северной Испании, свойственная также и Португалии, известна под названием астурийской. Люди этой культуры, жившие в период, когда дождей выпадало значительно больше, чем в наши дни, питались преимущественномоллюсками. Типичным археологическим памятником является мотыгообразное орудие, сделанное из грубо заостренного (путем скалывания) прибрежного камня.

Рис. 5. Топор типа Лингби из рога северного оленя (Гольштейн) (1/4).

Несмотря на то, что все описанные до сих пор общественные группы жили в лесистых местностях, ни одна из этих групп, насколько можно заключить по материальным находкам, не делала серьезных усилий приобрести власть над окружавшей их стихией леса путем изобретения специальных плотничьих инструментов. В отличие от них народы, заселявшие поросшую лесом равнину Северной Европы, создали тесла и топоры для обработки дерева. Чтобы подчеркнуть это уменье приспособиться к природному окружению, мы можем объединить, их всех под одним названием лесных племен. Их предки еще в добореальные времена, продвигались на север, достигли Ютландии. Вплоть до 1936 г.сведения о первых поселенцах севера основывались лишь на случайных находках «топоров типа Лингби», сделанных из рога северного оленя, у которого лобные отростки были обтесаны, образуя таким образом лезвие тесла или топора или гнездо для прикрепления кремневого орудия (рис. 5). В 1936 г. в Штельморе (Аренсбург), близ Гамбурга, на берегу неглубокого торфяного озера была обнаружена стоянка охотников на северных оленей. Оленей убивали при помощи стрел, оснащенных кремневыми наконечниками с асимметричными черешками (аренсбургского типа), а рыбу и птицу – зазубренными гарпунами из рога северного оленя, вырезанными с помощью кремневых резцов. Каждый год совершали жертвоприношение различным духам – бросали в озеро первых убитых оленей с привязанным на шею камнем; на берегу в качестве тотемного столба втыкали шест с надетой на него головой северного оленя.

Штельмор служил, невидимому, местом временных стоянок охотников, а их поселения, следует полагать, были расположены значительно южнее. Возможно, их предки явились создателями «восточного варианта» мадленской культуры. Действительно, долотообразные орудия из оленьегорога широко применялись мадленцами Петерсфельза (Вюртемберг), а топоры типа Лингби во времена плейстоцена употреблялись в Моравии, Венгрии и Молдавии, где, несмотря на оледенение, сохранились леса.

В бореальные времена люди лесных культур распространились, начиная от Южной Англии и кончая Финляндией, по всей территории Североевропейской равнины, не утратившей еще своего однородного характера, и великолепно приспособились к природному окружению, состоявшему из сосновых лесов, однообразие которых нарушалось лишь реками да озерами. На территорииАнглии, Германии и Дании они, очевидно, слились с тарденуазцами, во всяком случае, они научились изготовлять по образцу тарденуазцев микролиты геометрических форм. Если охотничьи походы способствовали тому, что разбросанные на обширном пространстве группы людей еще изредка вступали в соприкосновение, то рыболовство на берегах рек и озер содействовало образованию более долговечных поселений, так что орудия различных местностей в зависимости от различных природных условий стали все больше отличаться друг от друга. В пределах этойогромной непрерывной территории можно различить местные варианты или культуры в Англии, Дании и Северной Германии, в Восточной Прибалтике (Кунда) и, возможно, на побережье Норвегии. Но поселение Маглемозе близ г. Мулле-рупа и другие классические местонахождения в Зеландии дают достаточно материала, чтобы создать картину, применимую с некоторыми изменениями и к остальным культурам.

Рис. 6. Различные тины орудий Маглемозе из Зеландии 1—3, 7-8 (1/2); 4 (2/3); 5-6 (4/5)

В этих летних стойбищах, которые каждую зиму затопляло водой, люди останавливались на время охоты, рыбной ловли и сбора орехов. Для этих целей у них имелось множество различных приспособлений и резко разграниченных по своим функциям орудий: костяные наконечники с кремневыми вкладышами (рис. 6, 3), несколько видов гарпуна (рис. 6, 1, 2), костяные рыболовные крючки, сети из лыка с поплавками из сосновой коры, шаровидные или покрытые шипами каменные булавы с пробитыми отверстиями и деревянные палицы.

К востоку от Балтийского моря можно встретить деревянные или костяные наконечники стрел конусообразной формы (см. рис. 99), употреблявшиеся при охоте на пушного зверя с целью минимальной порчи меха, и специальную кирку из оленьего рога для пробивания льда. Для плетения сетей применялись костяные иглы, для работы по кости—кремневые резцы, для обработки шкур – небольшие дисковидные скребки (рис.6, 4); в качестве ножей часто служили расщепленные клыки диких кабанов. Для обработки дерева появились теперь долота из оленьего рота, втульчатые долота из мозговых костей крупных животных (рис. 6, 8), роговые тесла с отверстиями и кремневые топоры-мотыги, изготовлявшиеся из нуклеуса (рис. 6, 5). В редких случаях можно встретить и топор-резак, изготовленный из обработанной кремневой пластины (рис. 6, б), вставлявшийся наподобие тесла во втулку из оленьего рога с отверстием для рукоятки (рис. 6, 7). К востоку от Балтийского моря, где кремня было мало, тесла делали из голышей, заостренных, подобно орудиям из оленьего рога, с помощью шлифовки. В Англии топор-резак тогда еще не был известен.

Сообщение легче всего осуществлялось по воде с помощью лодок, изготовлявшихся, невидимому, из шкур, но они не сохранились, хотя до нашего времени дошли весла, которыми они управлялись. Возможно, что к востоку от Балтийского моря зимой для передвижения по снегу применялись сани с собачьей упряжкой. Собак, напоминавших по виду волков, приручали повсюду; может быть, это были предки современных пород ездовых собак.

Жители Дании уже собирали янтарь, по-видимому, они считали его электрические свойства признаком какой-то волшебной силы. Для удовлетворения эстетических потребностей они украшали костяные орудия геометрическими орнаментами с помощью набора заостренных инструментов, применяя при этом так называемую технику сверления.

Можно считать, что все без исключения лесные культуры бореальной фазы ведут свое происхождение от верхнепалеолитических культур Восточной и Центральной Европы (промежуточной культурой является комплекс Лингби). Между их топоровидными орудиями и ручными топорами нижнего палеолита не существует, очевидно, никакой связи. Только финмаркенская культура в Норвегии, может быть, находится в отдаленном родстве с восточносибирским кругом культур, так как в обоих случаях мы находим орудия среднепалеолитического типа в сочетании с резцами.

Рис. 7. Горшок культуры Эртебёлле, топоры из оленьего рога и костяные гребни (Дания) (1/6)

Морская трансгрессия, послужившая началом атлантической фазы, нарушила единство лесных культур и предоставила некоторым группам населения новые возможности. Богатые устрицами отмели, охота на тюленей и ловля морской рыбы позволили им селиться в укрытых местах вдоль побережья Дании и Южной Швеции. Хорошим примером служит культура Эртебёлле. Поселения этой культуры отмечены огромными кучами раковин (достигающими иногда почти 100 м и длину и более 25 м в ширину) – кухонных отбросов оседлого населения, хозяйство которого еще носило черты собирательства. Обнажение новых залежей высококачественного материала – кремня – повлекло за собой все большее вытеснение кости кремнем в изготовлении грубых орудий. Предпочтение отдавалось теперь не топору-мотыге, а топору-резаку; иногда здесь можно встретить топоры из диорита с выпуклыми сторонами, изготовленные, подобно более ранним топорам из Восточной Прибалтики, путем шлифовки, но роговые топоры с отверстиями – уже не тесла, а настоящие топоры – и втулки для прикрепления топоров еще не вышли из употребления. Единственной формой микролитов были наконечники стрел с поперечно срезанным лезвием. Рыбу не били гарпунами, а ловили с помощью привязанного к лесе крючка. Оседлый образ жизши способствовал появлению керамики – больших остродонных сосудов и плоских мисок, которые, может быть, наполнялись ворванью и служили светильниками. Костяные гребни и браслеты говорят о любви к украшениям. Покойников хоронили в вытянутом положении в кучах кухонных отбросов.