Текст книги "Гувернантка из Лидброк-Гроув (СИ)"

Автор книги: Виктория Воронина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Мои размышления прервал звук засова, закрывающего дверь и издевательский смех Джеймса Хоупа за нею. Я вскочила как ужаленная, понимая, что попала в смертельную ловушку, и закричала, обращаясь к злодею, желавшего навеки оставить меня под землей:

– Мистер Хоуп, откройте немедленно дверь! Не берите новый грех на душу, помните о Страшном Суде, когда вам придется держать ответ перед Господом за все ваши земные дела!

– Бог может меня простит, а вот мой хозяин никогда, если я оставлю вас в живых, – хладнокровно ответил мне сообщник Николаса Эндервилля, и я услышала звук его удаляющихся шагов. Фонарь, оставленный на земле, тем временем догорал, и его фитиль уже чадил, что грозило окончательно оставить меня без света.

Понимая, что скоро останусь без света в обществе семерых мертвецов, я окончательно впала в панику и отчаянно забарабанила в тяжелую дверь, крича:

– Во имя Господа, выпустите меня! Не дайте свершиться злому умыслу!!!

У меня осталась надежда на сторожа, который к этому времени должен был вернуться в сторожку. Если он обнаружит пропажу фонаря, то возможно предпримет поиски и услышит мои крики.

– Иду, иду! – послышался вдруг насмешливый голос Николаса Эндервилля. Одним движением руки он выдвинул засов и открыл дверь, пропуская внутрь сумеречный свет подземелья.

Я была так счастлива своим освобождением, что меня не смутило даже появление кузена Дориана. Желание поскорее выбраться из гробницы завладело всем моим существом, я заторопилась к выходу, но в спешке споткнулась и, упав, больно ушибла себе колено.

– Дорогая Эмма, не слишком торопитесь. У меня нет никакого желания нести вас на руках, – предостерег меня Николас, тем не менее, подавая мне руку и помогая подняться.

– Мистер Эндервилль, благодарю вас за помощь. Я случайно забрела в туннель и совершенно не понимаю почему ваш управляющий запер меня здесь, – сказала я по дороге назад, на всякий случай делая вид, что не осведомлена о его темных делах.

Но Николас не поверил мне.

– Не притворяйтесь дурочкой, – раздраженно ответил он. – Вас интересовало, чем я и мои люди занимаются в Обители Ястреба, вы это узнали. Мне бы следовало изо всех сил сжать руками вашу хорошенькую шейку, но это вызовет много ненужных вопросов. Однако предупреждаю, не стоит сообщать властям о том, что вы узнали. Я к тому времени замету все следы, и вам придется отвечать в суде за клевету на родственника вашего работодателя.

Мне осталось только признать правоту кузена Дориана, он был хозяином положения. Мы распрощались у ограды замка, и я долго смотрела ему вслед. Николас шел уверенной походкой, ничуть не сомневаясь в том, что все его замыслы увенчаются успехом. Меня спасло то, что мое убийство, которое бы трудно было объяснить естественными причинами, привлекло бы внимание общества. Все-таки по рождению я была леди, имеющая влиятельных друзей,, а не бесправной служанкой, и мое исчезновение неизбежно вызвало вопросы. В этот день Николас пощадил меня, но пощадит ли в следующий раз? Однако я знала, что не могу оставить Дориана, и ради его блага снова рискну собой, какие бы опасности мне не грозили.

» Глава 23

Мое ушибленное колено, поврежденное в замковом подземелье, болело семь дней, но я старалась не подавать вида, что меня что-то беспокоит, и скрывала боль, избегая ненужных вопросов и стараясь не провоцировать Николаса на еще большую жестокость. Особенно мне не хотелось, чтобы Дориан узнал о происшедшем. Его душевное равновесие еще было слишком нестойким, и он мог не на шутку взволноваться, если бы узнал, что я попала в смертельную ловушку в принадлежащем ему замке. Его кузен тоже вел себя достаточно тихо и в его поведении не было ничего подозрительного. Николас занимался делами поместья и внешне вел жизнь добропорядочного джентльмена.

Неделя прошла спокойно, но гром все же грянул. Я сидела в классной комнате, готовясь к утренним занятиям с Анжелой, когда ко мне подошла сильно взволнованная экономка.

– Что случилось, миссис Эббот? – невольно спросила я, встревоженная ее видом.

– Мисс Линн, произошло нечто ужасное! Николас Эндервилль – настоящий дьявол! – воскликнула пожилая женщина, в расстройстве ломая себе руки. – В эту ночь меня мучила бессонница и я пораньше спустилась в кухню, желая заварить себе чай. Мой путь пролегал мимо спальни мистера Эндервилля, и я услышала горький плач нашей служанки Элис. Бедная девочка напоминала этому бездушному человеку о его обещаниях, которые он давал ей раньше. В прошлом он утверждал, что женится на ней и купит ей такую же жемчужную брошку, похожую на украшение, которое носите вы. Но в ответ он открыл дверь и вышвырнул ее в коридор, как ненужную собачонку, удовлетворив свою похоть. Ох, недаром я говорила Элис, чтобы она держалась подальше от кузена баронета. Он вовсе не такой как наш отзывчивый хозяин и творит только зло! Элис недавно вняла моим увещеваниям, и старалась избегать мистера Эндервилля, но все же ему удалось соблазнить ее прошлой ночью на плотский грех.

– Что же было дальше, миссис Эббот? – спросила я, тоже подавленная происшедшем. Меня ничуть не удивило несчастье, случившееся с бедной Элис. Николас Эндервилль умел соблазнять женщин, он был искусителем от природы, и даже более стойкие женские сердца, чем то, которая имела юная деревенская служанка могли пасть жертвами его опасных мужских чар.

– В коридоре я подошла к Элис и попыталась ее успокоить, но у нее был совершенно безумный вид лица, мисс Линн, и она не желала меня слушать. Как только эта девочка поднялась с моей помощью на ноги, она дико вскрикнула и побежала к выходу так быстро словно ее преследовала стая диких волков, – ответила со слезами экономка. – И я очень боюсь, что с Элис что-то случится. Она ведет себя так словно ее вовсе покинул рассудок.

Я в полной мере разделала опасения этой доброй женщины и потому отложив занятия с Анжелой поспешила на поиски Элис.

Мне пришлось обойти почти все окрестности замка прежде чем я увидела одинокую девичью фигурку, стоящую возле бойницы отдаленной башни. Девушка стояла неподвижно, как будто она находилась под заклятием неких чар. Только ее растрепанные рыжие волосы неистово развевались на ветру, будто в ее измученном теле одни они продолжали жить и взывать о помощи.

На мое приближение Элис сначала не отреагировала, но когда она заметила меня, то издала возглас как раненая птица и вскочила на возвышение собираясь прыгнуть вниз. Мне с трудом удалось удержать ее и вернуть на былое место.

– Элис, не спеши расстаться с жизнью. Подумай как следует, стоит ли из-за бесчестного мужчины отказываться от этого великого дара Господа, который произвел тебя на свет, – ласково сказала я ей.

– Леди Эмма, вы не понимаете моих горестных чувств, я не могу больше жить! – с рыданием ответила мне бедная девочка. – После всех мерзких вещей, что мистер Эндервилль проделал со мной, мне остается только лечь в темную холодную могилу и навеки закрыть глаза. Лишь смерть может избавить меня от мучительных и постыдных воспоминаний этой ночи.

– Плохие воспоминания имеют свойство стираться, горе не вечно, – продолжала я настаивать на своем. – Элис – самоубийство великий грех, после которого уже ничего нельзя исправить. Неужели ты хочешь быть навеки погруженной в вечную тьму, без всякой надежды на избавление от нее?

– Но я не могу остаться жить в замке, где властвует мистер Эндервилль и не могу вернуться в свою деревню, – в совершенном расстройстве произнесла Элис. – Мои родственники поймут, что я переспала с мужчиной до свадьбы и опозорила их. Мне лучше умереть.

– Нет, нет, Элис, из любого отчаянного положения можно найти выход, – отрицательно покачала головой я, и предложила: – Я могу попросить свою подругу Фанни, виконтессу Деверо, принять тебя в услужение. Хочешь поехать в Лондон и жить в столице?!

– А эта важная леди в самом деле возьмет меня в свой дом? – робко спросила Элис.

– Если я попрошу ее, то непременно возьмет, – с уверенностью сказала я. – Ты согласна?

Элис ничего не сказала, но с такой надеждой посмотрела на меня, что я поняла – она непременно согласится принять новое место службы и ей не придется носить клеймо отверженной грешницы в своей деревне или собственноручно обрывать свою жизнь. Чтобы окончательно утешить ее, я подарила ей жемчужную брошку, которая играла важную роль в соблазнении Николаса и написала для нее рекомендованное письмо Фанни.

Элис, собрав вещи, уехала из замка после полудня. Мне бы следовало успокоиться насчет ее судьбы и больше не думать о ней, но меня настолько возмутило бессердечие Николаса по отношению к этой беззащитной девочке, что я вознамерилась встретиться с ним и высказать все что я о нем думаю.

Дворецкий Эббот сообщил мне, что мистер Эндервилль отправился на свою обычную прогулку. Я знала, где он имеет обыкновение проводить свой досуг и незамедлительно отправилась в это место. Глухая тропа привела меня к утесам, охранявшим уединенное ущелье. В его конце небольшая река низвергалась в бездну шумным водопадом, редкие белые цветочки подчеркивали суровость и темноту каменных глыб и придавали своеобразное очарование этому мрачному природному уголку.

Николас лежал на молодой весенней траве, подстелив под себя теплый плащ возле стремнины и задумчиво смотрел на ясное голубое небо, не сводя с него взгляда. Мыслями он был далеко отсюда, однако теперь я не была склонна проявить присущую мне деликатность манер и с возмущением сказала ему:

– Мистер Эндервилль, несмотря на то, что с рождения вы принадлежите к привилегированному кругу, вам не стоит забывать о границах дозволенного. Ваш поступок с бедной Элис настолько мерзок и греховен, что Господь непременно взыщет с вас за него. То, что для вас забава, для девушки позор и гибель!

Кузен Дориана тут же отвлекся от своей задумчивости и пристально посмотрел на меня. К своему сожалению, я не увидела на его лице ни тени раскаяния; более того, он насмешливо улыбнулся, словно нашел мои слова в высшей степени забавными.

– Эта глупая овца не стоит того, чтобы всерьез говорить о ней, мисс проповедница. Она получила необходимый урок, который помог ей понять, где ее место, и в дальнейшем не будет падкой на сладкие слова мужчин, – последовал резкий ответ.

Однако я не собиралась отказываться от спора, даже учитывая то, что мой оппонент был совершенно беспринципным человеком, не сомневающимся в своей безнаказанности. Это было выше моего понимания – растоптать юной девушке жизнь и воспринимать зло, причиненное ей как должное. Так я и сказала Николасу, ожидая в ответ новые насмешки, однако он мрачно сказал:

– Ваши взгляды на мир основаны на христианской вере, то есть на лжи и фальши. Мой отец был приходским священником в Обители Ястреба, мисс Линн. Он постоянно по воскресным дням читал прихожанам проповеди, учил благочестию, а сам не упускал случая согрешить с пригожими служанками. Моя родительница была ему под стать! Мать лицемерно твердила о христианском человеколюбии и щедрости к бедным, но я не знаю женщины более жадной и скаредной, чем она. Как правило у нас на столе кроме скудной порции овсянки ничего больше на столе не было, мать экономила на питании для себя и меня за исключением отца, который являлся главой семьи. Они постоянно заставляли меня учить псалмы, поскольку единственный сын священника тоже был обязан подавать пример внешнего благочестия, несмотря на свой малый возраст. Я бунтовал и убегал из дома, подальше от «теплого» родительского гнезда, не желая жить по навязанным мне правилам, они же не жалели розог, стараясь научить меня покорности. Но единственный урок, который я усвоил в родительском доме – религию придумали сильные мира сего, чтобы держать слабых и глупых в покорности. Тогда я поклялся, что не буду слабым и зависимым человеком, несмотря на все доводы христианской веры. Тварь я дрожащая или право имею?!! Следует защищать свои интересы и удовлетворять свои желания, несмотря ни на что. Все остальное – это ложь и лицемерие. И, когда Дориану по завещанию достался замок Обитель Ястреба, он стал моим смертельным врагом, к которому я не проявлю никакого снисхождения.

– Дориан не виноват в том, что завещание было переписано. Вините свое развратное поведение, их-за него сэр Роджер лишил вас наследства, – быстро сказала я, желая защитить своего любимого.

– Теперь мне все равно, виноват мой кузен или не виноват, мной руководят только мои интересы, – пожал плечами Николас.

– Я все же надеюсь, что когда-нибудь вы раскаетесь в своем поведении и поймете насколько ваши бесчестные поступки были ошибочны и греховны, мистер Эндервилль, – с печалью проговорила я. – Ведь вы тоже созданы нашим Творцом, и в вас также должна таиться божественная искра любви и самоотверженности. Если вы будете следовать путем греха, то все больше будете удаляться от людей в состояние прискорбного внутреннего одиночества. Ваши желания отравлены грядущим пресыщением, их удовлетворение не доставит вам никакой радости и удовольствия. Потому что прежде чем что-то получить, это нужно заслужить, чтобы вкусить всю сладость полученного! Даже если вы отнимете все имущество у Дориана, это не принесет вам настоящего счастья! Одумайтесь и оставьте своего двоюродного брата в покое!

Николас внимательно посмотрел на меня, внутренне что-то взвешивая. Затем он усмехнулся и вкрадчиво сказал:

– Милая Эмма, я могу оставить Дориана в покое. Но при одном условии.

– Каком? – быстро спросила я, затрепетав от радости. Было бы чудесно, если мой дорогой жених баронет Эндервилль, которого я безумно обожала, избавился бы от такого опасного врага как его двоюродный брат, ищущий его погибели.

– Если вы выйдете за меня замуж, – объявил кузен Дориана.

Я настолько оторопела от этого неожиданного предложения, что на время утратила дар речи. Николас по всей видимости был готов к такой реакции с моей стороны, поскольку с невозмутимым видом снова предложил мне руку и сердце. Насчет последнего я очень сомневалась. Читатель, из моего рассказа о горестной судьбе юной Элис можно было легко видеть насколько бессердечным являлся мужчина, с легкостью ломающий женские жизни, и его предложение о браке представлялось мне коварной ловушкой, в которую он хотел вовлечь меня. Ведь по английским законам жена и ее имущество являлись собственностью мужа, она не могла свидетельствовать против него на суде, и таким способом как брак Николас наверняка хотел устранить меня как препятствие на своем пути мести Дориану. И я попыталась мягко отклонить его брачное предложение.

– Мистер Эндервилль, мое состояние несколько возросло, однако оно не так велико, чтобы представлять интерес для вас, – сказала я этому охотнику за богатыми невестами, выдвигая, как мне казалось, безотказный довод, способствующий изменению его решения на мой счет.

– Я уже достаточно богат для того, чтобы позволить себе жениться по любви! – усмехнулся Николас.

На этот раз недоверчиво улыбнулась я.

– Мистер Эндервилль, вы уверены в своих словах или намеренно вводите меня в заблуждение? – прозвучал мой вопрос. – Сильные мира сего, к коим вы причисляете себя, презирают любовь и их настоящий интерес представляют только власть и деньги! Зачем же вам понадобилась я?

Вместо ответа Николас мягко взял мою правую руку и коснулся моих пальцев легким поцелуем.

– Эмма, ты все верно сказала – сильных мужчин в самом деле не интересует любовь. Однако из любого правила бывает исключение и для меня таким исключением стала ты, – глухо признался он. – Раньше как бы ни красива была женщина, рано или поздно она мне приедалась, и никакие ее уловки и кокетство не помогали ей снова завоевать мое сердце – я видел насквозь все ее хитрости. Но с тобой все получилось не так. От первоначального инстинктивного неприятия до невольного интереса и влюбленности, мое чувство к тебе все росло, пока наконец я перестал бороться с самим собою и предложил тебе законное супружество. Ты нужна мне настолько, что я готов отказаться об богатства рода Эндервиллей и мести Дориану лишь бы ты была со мной!

Его слова звучали настолько убедительно, предложение было настолько заманчивым, что мое сердце испуганно замерло, когда я поняла, что еще немного и я соглашусь стать женой этого негодяя! Николас в самом деле умел убеждать и находить правильные слова для своей жертвы, по природной проницательности безошибочно понимая, что ей в данный момент более всего нужно. Я встряхнула головой, отгоняя наваждение и решительно ответила своему собеседнику:

– Мистер Эндервилль, по правилам мне следовало бы поблагодарить вас за честь, которую вы оказали, сделав предложение о браке, но я сомневаюсь, что стать вашей женой – это в самом деле честь для меня. И я не могу стать вашей супругой, поскольку уже давно отдала сердце другому мужчине. Так что не трудитесь больше, предлагая мне узы Гименея.

Николас стиснул в раздражении кулаки, выслушав мой отказ, но спокойно спросил:

– Вы в самом деле решили посвятить жизнь моему сумасшедшему кузену?

– Да, я готова все время быть рядом с Дорианом, и не требовать за это никакой награды. Мне достаточно просто быть вместе с ним, – твердо сказала я.

– Хорошо, тогда я поищу другой способ сделать вас своей женой помимо вашего согласия, – зловеще пообещал Николас и круто повернувшись, начал спускаться вниз в долину.

Я несколько задержалась у стремнины, чтобы успокоиться после тяжелого разговора с мужчиной, у которого не было ни малейшего понятия о порядочности, и тоже отправилась в замок, не желая надолго оставлять Дориана и Анжелу. В глубине души у меня была надежда, что я достаточно твердо разговаривала с мистером Эндервиллем, и он в конце концов поймет бесплодность попытки уговорить меня выйти за него замуж.

Через два дня после того, как Николас объяснился мне в любви в Обитель Ястреба приехал долгожданный доктор Льюис Харпер. Он произвел осмотр своего пациента, а затем в присутствии мирового судьи округи публично объявил о полной дееспособности баронета Эндервилля. Словами не сказать, как мы счастливы были от оглашения медицинского вердикта. Я и Дориан взялись за руки и крепко держались вместе, не желая расставаться. Радовались маленькая Анжела и наши верные слуги. Лишь Николас почернел, как громовая туча, и молча покинул холл, где находилось всеобщее собрание. Для него вид полностью здорового Дориана стал немалым потрясением.

На его стремительный уход мало кто обратил внимания, кроме меня. Но я понадеялась про себя, что его недовольство больше не никому не навредит. После того, как Дориана объявили полностью выздоровевшим, слово его кузена потеряло всякое значение в замке.

Я довольно быстро забыла о Николасе, и начала оживленно обсуждать с Дорианом приготовления к нашей свадьбе. Мы решили пожениться как можно скорее и нас не смущало то, что день предполагаемой свадьбы выпадал на май – месяц, в котором воздерживались вступать в брак.

Из Эдинбурга курьер срочно доставил мне к назначенной дате изящные кожаные туфельки, платье из бежевого атласа, спенсер – короткий женский жакет кремового цвета с рукавами в виде фонариков и длинные лайковые перчатки. Мои волосы, собранные в «греческий пучок», поддерживала серебряная диадема с длинной невесомой фатой, окутывающая мое тело подобно большому облаку. Когда в процессе примерки я посмотрела в зеркало, то увидела, что от прежней Эммы Линн – скромной гувернантки и учительницы Лидброк-Гроув почти ничего не осталось. Ее место заняла сияющая от счастья незнакомка, больше похожая на сказочную фею, чем на земную женщину.

Пятилетней Анжеле к свадьбе тоже приобрели красивое шелковое платьице с большими голубыми бантами и короткой юбкой до колен, чему маленькая модница весьма радовалась. А Дориан для венчания решил ограничиться праздничной одеждой, которая у него уже была, сказав, что лучше он потратит деньги на своих любимых девочек – на Анжелу и на меня, чем на дорогую одежду, которой у него и так много.

Мы все трое с радостью смотрели в будущее, и верили, что все наши прошлые невзгоды и печали остались позади. Мне оставалось только один вечер прожить в незамужнем звании «мисс Линн», на следующий день венчание должно было сделать меня законной супругой Дориана миссис Эндервилль.

» Глава 24

Сразу после примерки свадебного платья меня охватило сильное желание увидеть Дориана. Едва прошло полдня как я с ним виделась, но уже безумно по нему скучала. Я еле-еле успела застать моего дорогого жениха на парадном крыльце замка, когда он собирался ехать за двадцать миль к ближайшему соседу по имению. От этого джентльмена поступило письмо с отчаянной просьбой о помощи, которую просили оказать незамедлительно. В овчарню повадился ходить матерый волк, оказавшийся не по зубам местным охотникам, с ним не мог справиться и хозяин. Дориан был известен как меткий стрелок, без промаха стреляющий из охотничьего ружья, и теперь от него ожидалось, что он прикончит неуловимого хищника, погубившего не менее двадцати овец.

Дориан был из тех людей, кто без размышлений помогает своему ближнему, и потому он сразу стал собираться в дорогу.

– Любовь моя, я непременно прибуду вовремя в часовню к нашему венчанию, и ты навсегда станешь главной моей отрадой в жизни, главным утешением в минуты горестей, – пообещал Дориан, и ласково привлек меня к себе.

От его приятного тепла, идущего неспешной волной по всему моему телу я ощутила невыразимое счастье и благодарность судьбе, что свела меня с таким благородным мужчиной. Он пылко поцеловал меня в губы и вскочил на каурого жеребца Тритона, собираясь на нем отправиться в дорогу. Этот конь своим стремительным бегом мог поспорить с лучшими скакунами королевства и именно его выбирал Дориан, когда хотел быстро добраться до цели своей поездки.

Я долго смотрела вслед удаляющемуся всаднику, мечтая, чтобы день нашего венчания скорее наступил. Вернувшись в спальню, как ребенок перевела часы далеко вперед, пытаясь обмануть неспешно идущее время, и сама посмеялась над своим наивным ребячеством. Затем легла в постель, стараясь уснуть в ночной темноте, но сон все не шел ко мне. Я слишком была взволнована предстоящими счастливыми переменами в моей жизни и беспрестанно ворочалась с боку на бок, думая о них. Свадебное платье невесомым призраком висело в лунном серебристом свете неподалеку на вешалке, маня меня к себе своим красивым совершенством и тоже лишая сна. Не преодолев искушения я уже собиралась встать, чтобы снова покрасоваться в нем перед большим овальным зеркалом, как вдруг внезапно наступивший холод заставил меня поежиться и подумать, стоит ли покидать теплую постель.

Следующим моим чувством стало удивление. Середина мая выдалась теплой, отчего же я всей кожей чувствовала зимний холод? Взгляд, невольно брошенный на вожделенное свадебное платье заставил меня замереть от ужаса. Еле уловимые глазом очертания женской фигуры плавно вливались в мой свадебный наряд, пока полностью не вошли в него, и на меня при этом скорбно смотрели белесые глаза женщины в средневековом головном уборе под названием гейбл.

Этот немыслимый прежде для моего сознания зрительный контакт продолжался недолго, какую-то короткую минуту. Я была настолько потрясена этим жутким зрелищем, что потеряла сознание и упала на кровать.

Очнулась я на рассвете. Дневной свет только начал неясной кромкой пробиваться над вересковыми холмами, и тем не менее он прогнал пугающий мрак ночи, предметы в моей спальне были отчетливо видны. Я нерешительно, с настороженностью посмотрела на свадебный наряд. Платье висело на месте, призрачной незнакомки так сильно напугавшей меня ночью не было. Здравый смысл начал подсказывать мне, что этот неожиданный визит гостьи из потустороннего мира был всего лишь игрой разыгравшегося воображения, вызванный сильным лунным светом. Однако, когда я взялась за ручку утреннего кувшина, чтобы умыться, в нем оказалась не полностью растаявшие льдинки.

Я испуганно поставила кувшин обратно на туалетный столик и снова задумалась. Как оказалось, призрак Белой Леди не являлся вымыслом и игрой моего воображения, несмотря на то, что он по утверждениям старожилов, показывался довольно редко, как правило накануне смерти хозяина замка. Тут мне стало не по себе, и я вскочила с постели с страшной мыслью, – неужели Дориану угрожает гибель?! О, если бы он уже вернулся в Обитель Ястреба, и все мои опасения на его счет стали глупыми страхами!

Веселая утренняя суета, поднявшаяся в замке, постепенно разогнала мои опасения как солнечный свет ночных призраков и снова наполнила мое сердце верой в счастливое будущее. Служанки радостно поздравили меня со скорым венчанием с баронетом Эндервиллем и начали помогать одеваться в свадебное платье. Через час я с Анжелой и слугами стояла в часовне, предвкушая торжественную церемонию. Мне не хотелось ожидать Дориана в тесной спальне и я желала как можно скорее встретиться с ним у брачного алтаря. Николас проигнорировал нашу свадьбу, однако я не испытывала из-за его отсутствия ни малейшего сожаления. Бывают же такие родственники, к которым не испытываешь ни малейшей родственной привязанности и лучше всего с ними видеться как можно реже.

Тревожно ударил в часовне колокол, и я вздрогнула, не понимая, что случилось. Затем, охваченная плохим предчувствием, поспешила выйти из храма вместе с миссис Эббот, чтобы узнать причину неурочного шума. В церковном приделе стоял деревенский пастух Роб и что-то рассказывал, возбужденно размахивая руками. Я и экономка быстро подошли поближе к нему, желая хорошо расслышать его слова и услышали следующее:

– Да-да, я видел собственными глазами как молодой баронет, желая поскорее добраться до замка, оставил коня и сел на лодку, чтобы поскорее попасть на свою свадьбу. Однако на озере поднялся такой сильный ветер, что он не справился с веслами. Лодка накренилась, затем опрокинулась и наш несчастный баронет тут же ушел в пучину, на самое глубокое дно озера!

У меня потемнело в глазах, я почти потеряла сознание от этой убийственной новости и чуть не упала. Но Ханна Эббот успела поддержать мое падающее тело, и в качестве утешения она прошептала:

– Мисс Линн, погодите отчаиваться! Все рыбаки деревни отправились на поиски молодого хозяина. Возможно он не утонул, возможно его где-нибудь выбросило на пустынный берег!

Обнадеживающие слова доброй женщины оказались в этот страшный для меня час спасительной соломинкой, благодаря которой я не сошла с ума. Даже самые сильные натуры не всегда могут пережить переход от безграничного счастья к такому же безграничному отчаянию, а я все же была слабой хрупкой девушкой. Те же служанки, которые утром надевали на меня свадебный наряд осторожно проводили в мою спальню, и я начала ожидать новостей переходя от пылкой надежды на спасение моего любимого к бесконечным страхам за его участь.

На следующее утро рыбаки деревни вернулись в замок и сказали, что надежды нет. Они тщательно обыскали все окрестности, ища пострадавшего от стихии владельца Обители Ястреба, однако нашли только обломки лодки, на которой плыл по бурному озеру Дориан. Я неподвижно застыла от горя, словно статуя безутешной Ниобеи, и в моем сердце возникло ощущение, что мне никогда не оправиться от своего несчастья, горестной незабываемой потери. Утешения сочувствующих мне экономки и служанок не оказывали на меня никакого воздействия, я неподвижно просидела в кресле гостиной несколько часов, уставившись в одну точку невидящим взглядом. Только плач маленькой Анжелы и ее робкие подергивания рукава моего платья несколько привели меня в чувство. Бедная девочка сделалась круглой сиротой, потеряв отца, и я, крепко обняв и прижав малышку к себе, поклялась про себя, что всегда буду любить ее как мать и защищать. Она была единственной, что осталось мне от Дориана и я намеревалась оберегать ее как главное свое сокровище.

Через два дня в замок приехал Николас Эндервилль. Он вызвал меня к себе и предъявил завещание, по которому следовало, что все английское имущество моего жениха отходило в его собственность. Я не успела выйти замуж за Дориана и мне не полагалось ни пенни из его состояния. Неприятная мысль кольнула меня – с этим можно было согласиться, однако почему Дориан ничего не выделил своей единственной горячо любимой дочери?! Что-то тут было не так и во мне стало назревать недоверие к законности завещания, которое показал Николас.

Не успела я обдумать как следует его права, как он сразил меня заявлением, что по закону он также является единственным опекуном маленькой Анжелы. И получилось, что я моей дорогой девочке никто!

– Но я могу по-прежнему оставаться гувернанткой Анжелы, мистер Эндервилль – беспомощно прошептала я, цепляясь за эту надежду остаться рядом с осиротевшим ребенком.

– Эмма, если желаешь дальше нянчиться с малышкой, тогда выходи за меня замуж! – непреклонно произнес Николас. – В противном случае отправляйся на все четыре стороны, а девчонку я определю в благотворительную школу для сирот. Мне лишние траты на ее воспитание ни к чему!

– Но в благотворительных школах для бедных девочек ужасные условия для жизни, зимой половина из них умирает от холода! – протестующе воскликнула я и схватила бессердечного кузена Дориана за руку. – Николас, прошу, сжалься над девочкой, она все же твоя племянница и носит фамилию Эндервилль!

– Судьба Анжелы зависит от тебя, – пожав плечами, ответил мне безжалостный претендент на мою руку.

– Это бесчестный шантаж, который никогда не позволит себе достойный дворянин! – вне себя сказала я ему.

– Называй это как хочешь, но от своих условий я не отступлю, – усмехнулся Николас. Было видно, что мои слова о чести и достоинстве здорово его позабавили.

Я беспомощно умолкла, понимая, что мои увещевания ничуть не подействуют на кузена Дориана. И если я не пойду на его условия, он в самом деле отправит Анжелу в какое-нибудь гиблое место, проживание в котором очень скоро оборвет ее жизнь. Мне до тошноты не хотелось становиться женой этого негодяя, но от этого брака зависела жизнь дочери Дориана.

– Николас, прошу, дай мне время подумать, – наконец взмолилась я ему. Николас вытащил карманные часы на цепочке, посмотрел на них время и сказал:

– Хорошо, я уеду по делам на три месяца, это достаточно времени, чтобы определиться с выбором. И если после моего возвращения ты снова откажешь мне, пеняй на себя!

Он стремительно вышел, оставив меня в страхе и в смятении. Теперь к моему горю по умершему Дориану, добавились опасения за участь Анжелы. Ночью я почти не спала, но под утро мне в голову пришло спасительное решение отправиться в Лондон к отцу Фанни. Лорд Лэндон как влиятельный аристократ с обширными связями мог помочь мне надежно защитить будущее моей приемной дочери от недобрых планов ее бессердечного родственника, а также оформить над ней опекунство. С этими утешительными мыслями я наконец заснула.