Текст книги "Гувернантка из Лидброк-Гроув (СИ)"

Автор книги: Виктория Воронина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Он первый заметил меня на дорожке, ведущей к церкви, и приветливо приподнял свою шляпу. За ним меня увидела миссис Вуд и радостно воскликнула:

– Эмма, дорогая, как приятно, что ты пришла в нашу деревню – я уже начала по тебе скучать! Как поживает миссис Леннокс?

– Хорошо, миссис Вуд. Она шлет вам к чаю смородиновый джем, – улыбаясь, ответила я.

Приходской священник любезно проводил нас до самого порога дома своего предшественника и, одарив меня напоследок тоскующим взглядом влюбленного, пошел по своим делам. В темном холле была желанная прохлада, но мы, не задерживаясь, прошли дальше в продолговатую комнату, которая при жизни прежнего хозяина играла роль приемной. За окнами открывался прелестный вид на сад: каскады белых роз спускались по старым стенам дома; алый шиповник оплетал небольшую беседку; от беспрестанного жужжания пчел, кружащихся над многочисленными садовыми цветами, у меня даже немного начала кружиться голова.

Незаметно день начал переходить в вечер. Пить чай мы устроились при открытых окнах, как только пробило пять часов. Миссис Вуд уселась за одним концом длинного дубового стола, за которым можно было разместить целое семейство; мне отвели место напротив. Прежде чем подавать еду, пожилая служанка зажгла две большие свечи на столе, и это сразу создало особую уютную атмосферу в комнате. Мы зачарованно наблюдали, как густеет за окном вечерняя мгла. Небо наливалось тем золотым свечением, которое предшествует новолунию – здесь его называли урожайной луной. Этот удивительный покой дарил подлинное счастье от сознания совершенства мира, созданного нашим Творцом, однако ни мои застенчивые улыбки, ни искренняя похвала домашнему кексу с изюмом, ни рассказы о веселых проказах маленьких школьниц Лидброк-Гроува не смогли провести хозяйку этого прелестного, поистине райского уголка. Она, проницательно посмотрев мне в глаза, мягко сказала:

– Милая Эмма, не таитесь и не скрывайте грусть в глазах. Я – ваш друг, мне вы можете рассказать, что вас печалит.

Эти слова, сказанные доверительным тоном, смогли пробить броню моей внутренней защиты, за которой я скрывала свои внутренние переживания, и я с выступившими слезами на глазах принялась рассказывать ей о моей тоске по Дориану, и как меня удручает то, что я давно не имею о нем никаких известий.

Миссис Вуд внимательно выслушала меня и долго молчала, обдумывая мои слова. Затем она серьезно сказала:

– Эмма, дорогая, отчасти я могу вам помочь, поскольку старшая сестра моей матери отлично умела гадать на картах Таро и научила в детстве меня этому искусству. Обычно я никому не говорю об этом, не решаясь вмешиваться в Промысел Божий, и только один раз сделала это, когда одной семье понадобилось найти пропавшего мужа и отца. Теперь я чувствую, что мне нужно утешить вашу скорбь и боль по давно утраченному дорогому другу, и потому погадаю с целью узнать его судьбу.

– О, миссис Вуд, я буду очень вам признательна, если вы откроете мне, что сейчас происходит с баронетом Эндервиллем, – с признательностью сказала я ей.

– Так и быть, я открою тайную завесу над жизнью Дориана Эндервилля, – решилась седовласая Сивилла, и велела служанке: – Мэри, принеси ореховый ларец!

Мэри недолго искала в спальне хозяйки и скоро принесла потемневший от времени ларец. Мы сели за небольшой круглый столик возле темного камина и миссис Вуд достала карточную колоду. Я сняла карту и, с волнением начала ждать результата изысканий своей собеседницы. Большой полосатый кот прыгнул на сиденье третьего кресла, на котором любил сидеть покойный мистер Вуд, и внимательно посмотрел на меня своими загадочными зелеными глазами. У меня мурашки пошли по коже. На мгновение мне показалось, что это животное знает все ответы на мои вопросы, только не умеет говорить на английском языке. К счастью, старая хозяйка ласково погладила кота по голове и он, польщенный ее лаской, отправился искать свою законную добычу в виде мыши.

Разложив все карты в определенном порядке, миссис Вуд, надев круглые очки, тщательно рассмотрела их, и начала говорить, что ей удалось увидеть в расположении ярко раскрашенных карточных лиц и непонятных символов:

– Баронет Эндервилль болен, очень болен. Вокруг него сгущается тьма, и нет никого, кто бы мог помочь ему. Возле него одна только маленькая фигурка, – фигурка девочки. Только она удерживает его на краю пропасти, не давая ему окончательно упасть в провал, из которого нет возврата.

– Девочка – это должно быть дочь Дориана, но где же его жена Лючия дАнунцио? – с недоумением спросила я.

Миссис Вуд виновато развела руками.

– Увы, Эмма, – это все, что я смогла разглядеть, – сокрушенным тоном ответила она.

Я сердечно поблагодарила мою добрую знакомую, хотя ее гадание еще больше смутило меня и встревожило, чем до этого сеанса, и отправилась назад в школу Лидброк-Гроув, помня о своем обещании Элен Миллз прочитать ей сказки об эльфах и феях.

Звезды уже появились на темнеющем синем небе, когда я приблизилась к школьной ограде. Сторож, открывая мне калитку, сказал, что для меня почтальон привез письмо, но он не знает от кого оно. Я спешила к ученицам и решила прочитать адресованное мне послание перед сном.

В дортуаре младшие девочки встретили меня радостным гулом и заставили меня прочитать им не одну, а три длинных сказки. Я испытывала к ним горячую привязанность и потому охотно поддалась их милым уговорам. Получившие что хотели – море головокружительных волшебных приключений – малышки скоро удовлетворенно заснули, и тогда я смогла уйти в свою спальню и взяться за полученное этим вечером письмо.

Послание оказалось от экономки Эндервиллей, Ханны Эббот. Я быстро взломала печать и с волнением начала читать начальные строчки ее письма, напоминающего своим отчаянным тоном бутылку с запиской, брошенной потерпевшим кораблекрушение моряком.

«Мисс Линн, простите за беспокойство. Я пишу вам, поскольку мне больше не к кому обратиться, а вы всегда принимали живейшее участие в судьбе моего молодого хозяина. Баронет Дориан Эндервилль попал в беду, и мы с мужем не можем придумать, чем ему помочь. Мы всего лишь прислуга, не имеющая никаких прав на то, чтобы повлиять на жизнь господ, и только глубокое сострадание к баронету заставляет нас идти на риск, открывая вам правду, касающуюся тайны Эндервиллей.

Однако расскажу все по порядку. Без сомнения вы имеете веские основания обижаться на моего хозяина за то, что он разорвал с вами помолвку прямо перед свадьбой, но видит Бог, он мучился от своего поступка еще больше, чем вы. Это несчастье берет начало в прошлом матери моего хозяина, Кьяры дАнунцио, когда был жив ее дед граф Гуидо. Это был умный, смелый и богатый вельможа, отличившийся ратными подвигами в заграничных походах. К сожалению, пороков у него оказалось больше, чем достоинств, и в их числе было безмерное сластолюбие. Всех крестьянских девушек, которые имели несчастье понравиться ему, он обесчестил; его супруга нарочно старалась принимать на службу некрасивых служанок, чтобы ее дом с таким мужем не напоминал обитель разврата.

В один несчастливый день во дворе замка этого сеньора показалась бродячая знахарка Томазина со своей пятнадцатилетней дочерью Джеммой. Знахарка успешно продала свои лечебные снадобья и мази графине и замковой прислуге, и хотела уже уходить. Но граф, приметивший прелестную девушку, велел стражникам силой задержать странниц и потом силой овладел своей беззащитной жертвой. После ночи, проведенной с графом, юная дочь знахарки сошла с ума, а затем в приступе безумия бросилась с крепостной башни на землю и разбилась насмерть. Вне себя от горя Томазина прокляла графа и всех его потомков вплоть до пятого колена. Все они – сыновья и дочери, внуки и правнуки – заканчивали одинаково. Как только они входили в совершеннолетний возраст, их начинали посещать припадки безумия. После тридцати разум окончательно покидал их, и они бросались с высоты и разбивались о землю точно как несчастная юная Джемма!

Отец моего молодого хозяина, полковник Эндервилль, знал эту легенду, но он так сильно полюбил красавицу Кьяру дАнунцио во время пребывания своего полка в Италии, что черная тень трагедии злополучного графского семейства не смогла отвратить его от нее. Он приставил к ней самых надежных и преданных служанок, они следили за каждым ее шагом, и все же проклятье колдуньи Томазины свершилось – в день своего тридцатилетия Кьяра, миссис Эндервилль сбежала с дома и сорвалась с горного утеса в Ланкашире. Трудно описать отчаяние ее мужа. Слуги рассказывали, что он от горя он чуть не покончил с собой, и только мысль о своем ребенке – шестилетнем малыше – удержала его от смертного греха.

Полковник долго не рассказывал сыну, по какой причине так рано погибла его мать. Мой молодой хозяин был таким умным, смышленым, добрым и светлым мальчиком, что казалось, проклятие итальянских предков пощадило его и обошло стороной. Дориан сделал успешную карьеру в армии победителя Наполеона герцога Веллингтона, пользовался любовью своих родственников и сослуживцев и признанием в Ланкашире и лондонском свете. Однако когда приблизился срок его свадьбы с младшей дочерью графа Пемброка, его настиг первый приступ безумия. Черная пелена застила разум молодого наследника сэра Роджера Эндервилля, и он разломал всю мебель в своем кабинете. Удрученный полковник раскрыл Дориану роковую семейную тайну после припадка и предупредил его об угрозе полной потери разума. Тщательно все обдумав, мой молодой хозяин, решил, что он не вправе связать свою судьбу с леди Маргарет, и чистосердечно рассказал графу и его дочери о своем несчастье. Отец леди Маргарет согласился с тем, что его дочь достойна лучшего мужа и благородно пообещал молчать о том, какая причина расстроила ее свадьбу с наследником рода Эндервиллей. Поддерживать тайну о своем душевном состоянии моему хозяину помогало то, что он мог предчувствовать приближение припадка и советы знающего доктора Адама Джойса из Лондона. Именно болезнь заставляла его избегать светского общества и встреч с друзьями.

Молодой баронет решил больше не вступать в близкие отношения с юными девушками, но он повстречал Вас! На первых порах Дориан Эндервилль думал предложить вам дружбу, но его горячая любовь к вам опрокинула этот расчет, когда Мэллоуны выгнали вас из своего дома. И произошло настоящее чудо! С того дня, как вы поселились в Торнбери, у Дориана Эндервилля не случилось ни одного припадка, словно он был полностью здоров! Моего хозяина настолько воодушевило это обстоятельство, что он поверил, будто любовь излечила его. Однако в его намерения вмешался его кузен Николас. Ему было вовсе не с руки, чтобы Дориан женился, и у него появились бы наследники – претенденты на состояние Эндервиллей. Нет худшего врага, чем бывший друг – бывший друг знает все ваши слабости и уязвимые места. Николас знал, что гнев и раздражение могут спровоцировать у Дориана приступ безумия и с дьявольской изобретательностью начал доводить его до невменяемого состояния своим скандальным безнравственным поведением. И, когда Дориан уехал незадолго перед вашей предполагаемой свадьбой по делам в Ланкашир, ему удалось добиться поставленной цели – молодой баронет Эндервилль на время снова сошел с ума. Потом он пришел в себя, и никогда я не видела человека более потерянного и подавленного, чем он.

– Ханна, я не могу допустить, чтобы моя дорогая Эмма связала свою жизнь с сумасшедшим, которому грозит полная потеря рассудка. Пусть лучше она ненавидит меня и проклинает за вероломство, – с глубокой скорбью сказал он мне. – Единственная девушка в мире, которой я могу предложить свою руку без угрызений совести – кузина Лючия, моя подруга по несчастью. Если Небо сжалится над нами и пошлет нам ребенка, то на нем закончится проклятие Томазины и род дАнунцио получит новую возможность на процветание.

Его горестная исповедь вызвала у меня горячие слезы сочувствия к нему, и мне казались правильными высказанные им рассуждения.

Баронет Эндервилль выполнил все, что задумал – разорвал вашу помолвку и женился на своей итальянской кузине. Припадок безумия, в результате которого она упала с большой парадной лестницы родового замка, унес ее жизнь четыре года спустя и мой хозяин остался один заботиться об их единственной дочери Анжеле. Но его разум все больше слабел и этим воспользовался его кузен Николас, давно мечтающий отнять у Дориана все его состояние. Он добился опеки над Дорианом с дочерью на правах единственного родственника, и перевез их в уединенное йоркширское поместье Эндервиллей – Обитель Ястреба. Я и мой муж Томас из преданности своему хозяину отправились за ним в это место, и чем больше мы живем там, тем больше страх сжимает наше сердце. Николас Эндервилль поручил присматривать за домом некоему Джеймсу Хоупу – двухметровому верзиле с внешностью убийцы, и по странному совпадению с тех пор, как он поселился в Обители Ястреба, привратник был убит при неясных обстоятельствах, а горничная Энн Хидс пропала.

Я не знаю, что нам принесет завтрашний день, и только надеюсь на то, мисс Линн, что вы не оставите нас в беде. Возможно, вам покажется привлекательной мысль сделаться гувернанткой мисс Анжелы и стать надежной опорой ее отцу. Я женщина малообразованная, и меня ставит в тупик то трудное положение, в котором очутился баронет Эндервилль и его единственная наследница. А вы – молодая леди, которая учит наукам других людей, и вам легче судить, что нам делать и как выбраться из западни, которую подстроил для моего несчастного хозяина мистер Николас Эндервилль.

Жду с нетерпением Вашего ответа.

Ханна Эббот, писано в замке Обитель Ястреба, Йоркшир».

» Глава 20

Письмо Ханны Эббот выпало у меня из рук – настолько сильно мою душу потрясли новости, которые она сообщила мне в написанном ее рукой послании. Раньше я искренне надеялась, что Дориан нашел если не счастье, то покой и умиротворение в супружестве со своей итальянской кузиной. Однако то, что поведала мне преданная экономка Эндервиллей, скорее напоминало страницы готического романа ужасов, чем будни из жизни английского джентльмена.

В ту ночь я от волнения не могла уснуть, вздыхала и ворочалась в постели, размышляя над горестной судьбой самого дорогого моему сердцу друга. Открывшаяся правда окончательно убедила меня в том, что в разрыве помолвки не бессердечие Дориана стало его причиной и я от души произнесла хвалу нашему Творцу за то, что он послал мне столь сильную любовь, что она предохранила от отречения любимого мужчины, несмотря на жестокое потрясение, причиненное отменой нашей близкой свадьбы. Моя участь стала незавидной, но насколько больше внутренней боли, муки и страданий пришлось испытать Дориану. Какая это должно быть ужасная пытка чувствовать, как разум постепенно покидает тебя. И вдобавок ждать того рокового конца, когда жизнь окончательно вычеркнет как помешанного из круга здоровых людей и обречет на вечное заточение вечной тьмы рассудка! Мое сердце изнывало от сострадания к моему бывшему жениху, который вдобавок ко всем несчастьям стал вдовцом и попал под власть мстительного кузена. А я прекрасно знала, каким жестоким и беспощадным мог быть Николас Эндервилль, в его черством сердце не нашлось ни капли жалости даже к своей юной жене Катрионе Макрей, и можно было без труда представить, как жаждет он отомстить Дориану, которого считает виновником потери наследства, а не собственные пороки. И утром я приняла твердое решение ехать в Йоркшир, постараться там сделать все, чтобы Дориан и его маленькая дочь не пострадали от Николаса, начисто лишенного всех нравственных принципов!

Я провела урок географии в старших классах, при этом изо всех сил стараясь выглядеть спокойной перед ученицами, находясь на кафедре, и после него поспешила в кабинет директрисы.

Беатрис Леннокс сидела за письменным столом и проверяла финансовые счета. При звуке открываемой двери она подняла голову и, увидев взволнованное выражение на моем лице, участливо спросила:

– Что-то случилось, моя дорогая?

– Да, миссис Леннокс, – утвердительно сказала я и затем на одном дыхании поведала ей, что узнала из письма экономки Эндервиллей и заодно сообщила о своем желании поехать к своему бывшему жениху, который почти полностью утратил рассудок.

– Понимаю, подчас жизнь и здоровье близких людей нам дороже собственной жизни, – задумчиво произнесла директриса Лидброк-Гроува.

– Миссис Леннокс, могу ли я сделаться гувернанткой Анжелы Эндервилль, наша школа не пострадает от моего отсутствия? – осведомилась я.

– Найти новую преподавательницу для Лидброк-Гроува не составит труда, однако меня беспокоит, что ты уедешь так далеко на север, Эмма, – призналась Беатрис Леннокс. – Однажды ты уехала в Эрглтон и едва вернулась оттуда живой. Теперь ты снова намерена ехать, ехать в захолустье, где будешь находиться в полной власти Николаса Эндервилля, этого крайне непорядочного джентльмена, что внушает мне сильнейшей беспокойство и боязнь за твою судьбу.

Я опустилась на колени и с чувством благодарности прижалась к рукам этой доброй женщины, как прижалась бы к родной матери.

– Миссис Леннокс, все происходит по Божьей воле, наш Творец всемогущ, и даже самый заядлый злодей – ничтожный прах под его ногами, – убежденно сказала я, стараясь уменьшить ее волнение. – Я верю, что даже волос не упадет с моей головы в Обители Ястреба без Его воли и мое прямое предназначение помочь баронету Эндервиллю, если послание миссис Эббот благополучно попало в мои руки. Я уже не та неопытная девочка, которая нанялась в дом Мэллоунов, а молодая женщина, которая знает цену людям и потому моя поездка непременно окажется успешной.

Миссис Леннокс обдумала мои слова и признала, что они во многом справедливы.

– Да, не согласиться с тобой, означает проявить неверие в Бога, милая Эмма! Наш Творец посылает истинную любовь мужчине и женщине, когда желает, чтобы они были вместе и совместно преодолевали все свои земные невзгоды, – сказала она.

После нашего доверительного разговора моя поездка в Йоркшир стала делом решенным и, через два дня, я, одетая в дорожное платье, стояла на пороге школы и прощалась с его обитателями. Особенно трогательно прощались со мной младшие воспитанницы, стоявшие возле шпалерных роз нежного кремового цвета парадного входа школы. Малышки плакали и беспрестанно просили:

– Мисс Линн, возвращайтесь к нам поскорее!

На мои глаза тоже навернулись слезы, тем более, что я не знала точно, когда вернусь в Лидброк-Гроув, который стал мне родным домом. После того, как миссис Леннокс в последний раз обняла меня, я села в дорожную карету и долго, сквозь пелену навернувшихся слез смотрела на фасад оставляемой школы.

Однако мысли о Дориане очень скоро заставили меня забыть об Лидброк-Гроуве. С каждой минутой я все сильнее желала встречи с ним и, когда прибыла в главный город графства Йорк, не пожелала тратить время на отдых и осмотр местных достопримечательностей, а решила тут же незамедлительно продолжить свой путь.

К моему удивлению, никто из местных перевозчиков не захотел ехать в нужное мне место.

– Мисс, в Обители Ястреба живут плохие люди, страшное рассказывают об этом поместье – и люди там бесследно исчезают, – сумасшедший хозяин их убивает – и призраки убитых появляются. Вы безрассудно поступили, когда решили наняться туда гувернанткой, вам лучше передумать и попытаться найти новое место в Лондоне, – посоветовал мне один из кучеров.

Но моей решимости, решимости глубоко влюбленной женщины, он не смог поколебать, какие бы ужасы мне не пришлось бы услышать и, через час, мне удалось уговорить этого осторожного человека довезти до цели моего путешествия за двойную плату.

Чем дальше мы ехали, тем безлюднее становилась местность, а через двадцать миль пути я попала в бескрайнее вересково-болотное царство. Невероятной силы ветер обрушился на мой экипаж, и в ответ ему тут же жалобно заржали везущие меня ездовые лошади. Раздавшиеся отовсюду тревожные крики птиц звучали как хор навсегда уходящих из мира живых душ. Непогода быстро съела яркие краски дня, край казался совершенно неприспособленным для жилья. Выстроенные из дикого камня небольшие строения редко попадались на нашем пути, а их обитатели смотрели на нас с плохо скрываемым подозрением и враждебностью, как на вероятных неприятелей. Теперь я понимала нежелание моего вожатого ехать в эти пустынные места, здесь жители не отличались приветливостью и гостеприимством. Однако ничто не могло смутить моего приподнятого настроения. Я помнила о том, что скоро увижу дорогого моему сердцу Дориана Эндервилля, с которым оказалась разлученной шесть лет – и зловещие пустоши Йоркшира, очутившиеся во власти непогоды, казались мне райским садом, освещенным лучезарным солнцем; пугающие крики птиц пением небесных херувимов, а враждебные северяне самыми милыми на свете людьми. В предчувствии встречи с любимым мужчиной опасная поездка в место, где полную власть над людьми имел преступный кузен Дориана, вынашивающий мстительные замыслы казалась мне долгожданным путешествием и всякого рода неприятности легко скатывались с меня как дождевая вода с капустного листа.

К счастью, мой более уравновешенный сопровождающий знал хорошую гостиницу в небольшом поселении. В ней я смогла отдохнуть и продолжить на следующее утро свое путешествие со свежими силами.

Наше передвижение несколько затруднил хлынувший с небес сильный ливень, но к полудню, когда мы миновали крутой поворот среди высоких холмов и достигли острова Гоймар, дождь утих, над водной гладью выросла большая радуга, и я с восхищением увидела из окна своей кареты красующуюся на возвышающем над островом утесе Обитель Ястреба. Это не было привычное моим глазам дворянское поместье, а внушающая трепет грозная крепость могущественного феодала Средневековья. Казалось, она сошла со страниц трепетно любимых мною исторических романов Вальтера Скотта или старинных сказок о рыцарях и феях. Высоко в небо взмывали шпили этой неприступной твердыни Северного Йоркшира, и вместе с тем от нее веяло изяществом рыцарской куртуазности. Мне легко было представить Николаса Эндервилля хозяином этого замка – по своему характеру он больше являлся неумолимым феодальным сеньором, не знающим жалости к врагам, чем цивилизованным человеком нашего времени.

Мост через ров был перекинут и мой экипаж без помех въехал во двор крепостной твердыни. Там меня уже встречали изрядно взволнованная моим приездом Ханна Эббот и ее муж дворецкий Томас Эббот. Как я убедилась впоследствии, с обширных окон замка, возвышающегося над всей округой, можно было легко разглядеть путников, следующих по вьющейся между холмов дороге, и супруги Эббот увидели мою карету, как только она начала подъезжать к озеру. Позади них теснилось несколько слуг, ожидающих указаний. Я, не мешкая, спустилась на землю и после взаимных приветствий экономка поручила двум лакеям унести мои вещи в приготовленную для меня комнату.

Затем Ханна Эббот увела меня к себе угостить горячим чаем и заодно поделиться недавними новостями. По пути в покои экономки я имела возможность хорошо рассмотреть внутреннее убранство замка, и оно подтвердило мои представления об этом строении как о жилище наших далеких средневековых предков. Каменные коридоры казались нескончаемым лабиринтом, то и дело совершающим повороты. Мебели было мало, в главном каминном зале стояли лишь громоздкие дубовые сундуки и массивные, сработанные из дерева кресла, которые, казалось, были сделаны для великанов. Стены замыкались над головой аккуратными полукруглыми сводами, возле потолка чуть колыхались от движения ветра яркие штандарты с геральдическими львами и изящными единорогами, камин украшали висевшие над ним арбалеты и большой рыцарский меч.

Но сами две комнаты Ханны Эббот были убраны вполне по-современному. Они были заставлены ореховыми стульями, в гостиной находился овальный столик, окна закрывали ситцевые занавески с нежными незабудками.

Я угостилась помимо чая горячими гренками с сыром, и начала расспрашивать добрую женщину об остальных обитателях замка Обитель Ястреба. Ханна Эббот не слишком охотно отвечала на мои вопросы и, как я успела заметить, насколько я была полна энтузиазма и энергии, настолько она была печальна и подавлена. На мой прямой вопрос, чем вызвано ее плохое настроение, экономка, помолчав, ответила:

– Мисс Линн, теперь я очень сожалею о том, что поддалась порыву и попросила вас занять должность гувернантки Анжелы Эндервилль. Также я сожалею, что взяла на место пропавшей горничной пятнадцатилетнюю служанку Элис Флинн. Это место, где гибнут люди, не для молодых девушек. Я и мой муж окончательно убедились из подслушанного разговора, что смотритель Джеймс Хоуп, поставленный здесь мистером Николасом Эндервиллем, лишает жизни намеченные жертвы, чтобы свалить вину на нашего молодого баронета. Мол, сумасшедший хозяин замка в приступе безумия убивает собственных слуг!

– Какой ужас! – я содрогнулась от слов своей собеседницы и тут же быстро ее спросила: – Но зачем кузену баронета идти на такие страшные злодеяния?!

– Чтобы окончательно лишить баронета права на дееспособность и изолировать его, фактически превратив в узника, – печально ответила экономка. – Как видите, мисс Линн, вы ничего не сможете поделать с закоренелыми преступниками. В ваших интересах как можно быстрее покинуть Обитель Ястреба и не становиться воспитательницей мисс Эндервилль.

– Нет, нет, кто же тогда поможет баронету Эндервиллю и его дочери? – отрицательно покачала я головой. – Я слишком люблю баронета, миссис Эббот, чтобы оставить его в беде!

– Вы только погибнете, мисс Линн! Николас Эндервилль и его подручный Джейс Хоуп – безжалостные люди, которые без колебания устраняют всех неугодных со своего пути, – прошептала Ханна Эббот, и на ее глазах появились слезы бессилия: – И ваша жертва будет напрасной. Баронет Дориан Эндервилль так сильно изменился из-за своей болезни, что вы совершенно не узнаете его! Это больше не блестящий джентльмен, с которым мало кто из его круга мог сравниться по силе духа, красоте и уму, а заросший волосами безумец, одетый в отрепья. И мало того, ведьма Томазина так сильно прокляля потомков погубителя своей дочери, что многие из них в безумии делаются подобными диким зверям, наносящим окружающим людям серьезные увечья. Словом, опасности здесь подестерегают вас со всех сторон, в том числе и со стороны того, кого вы так сильно любите, а шансов спасти его у вас почти нет!

– Но я должна хотя бы попробовать сделать это! – вскричала я, в волнении сжимая руки. – И если мне не удастся спасти баронета Эндервилля, я все равно разделю его участь, какой бы ужасной она не была!!!

Моя преданность Дориану настолько поразила экономку, что некоторое время она безмолствовала, внимательно разглядывая мое лицо. Затем Ханна Эббот со вздохом сказала:

– Вы поразительная молодая леди, мисс Линн, немного найдется девушек, которые бы с таким мужеством выступили на защиту своего возлюбленного, как вы. Я больше не стану отговаривать вас от вашего намерения быть с ним.

– Тогда скажите мне, где ваш хозяин, – потребовала я.

– Баронет ушел на вересковые пустоши, как только прекратился ливень. Но сейчас небо снова затянуло тучами, пошел дождь и он скоро вернется домой, – ответила Ханна Эббот, посмотрев в окно. – Вот он, идет! Баронет Эндервилль возвращается…

Я, не дослушав конца ее фразы, поспешила выбежать во двор, несмотря на крутизну лестницы. Дориан медленно приближался к парадному входу, не обращая внимания на усилившиеся дождевые потоки. Я остановилась, с волнением рассматривая его. Напрасно экономка Эббот говорила, что я не узнаю его. Да, Дориан сильно изменился, несколько сгорбился, его лицо заросло густой черной бородой, он был одет в старую порванную одежду, и его голову покрывала соломенная потрепанная шляпа, с которой стекала вода. Однако все равно я с первого взгляда узнала его и радость солнечным огнем зажглась в моей груди.

– Дориан!!! – изо всех сил закричала я, устремляясь к нему.

Но он, привлеченный моим громким криком, только скользнул по мне пустым взглядом и побрел дальше. Я остановилась как вкопанная. Читатель, он не узнал моего лица, пылающего неугасимой к нему любовью. Раньше, несмотря на все предупреждения, я надеялась, что та сильная любовь, которую он испытывал ко мне прежде поможет ему признать свою несостоявшуюся жену. Однако недуг оказался слишком силен и чуда не произошло. Удрученная этим обстоятельством, я некоторое время стояла на месте, и дождь до нитки вымок мое дорожное платье. Потом я постаралась взять себя в руки – не время было предаваться сожалениям, когда баронет Эндервилль отчаянно нуждался в помощи – и вошла в замок Обитель Ястреба, снова преисполненная решимости. Пусть Дориан никогда не вспомнит меня, и ясность рассудка не вернется к нему, я все равно буду с ним до конца!

» Глава 21

Движимая чувством неослабевающей любви я последовала за Дорианом не желая расставаться с ним после только что пережитой горестной разлуки, и скоро дошла до комнат, которые он постоянно занимал в замке со времени своего приезда. Там я замялась на пороге. Не было ни одной уважительной причины для молодой незамужней гувернантки присутствовать в личной комнате холостого хозяина, даже если тот был болен. Чувство приличия требовало покинуть это место. И все же в моей душе не находилось внутренних сил отойти от заветной комнаты, в которой находился человек, который был мне дороже всех на свете и мое смятение все больше возрастало, ведь было непонятно, что с ним происходит.

К счастью, вскоре в проеме двери показалась экономка Ханна Эббот, держащая в каждой руке по подсвечнику с горящей свечой и я начала нетерпеливо задавать ей вопросы о самочувствии Дориана.

– Все в порядке, мисс Линн. Молодой баронет снял мокрую верхнюю одежду с себя и съел свой обед, – успокаивающим тоном ответила мне экономка.

– Но почему вы забрали свечи из комнаты хозяина, миссис Эббот? День поасмурный и без этих свеч он останется в сгущающейся темноте, – заметила я, приподнимаясь на цыпочки и заглядывая внутрь комнаты. Мои старания увенчались успехом, мой взгляд уловил неподвижный профиль Дориана, прямо сидевшего возле потухшего камина, и я ощутила душевное облегчение при виде его. Все мои внутренние опасения казались напрасными, мой любимый находился совсем рядом, и даже то, что его разум глубоко поражен проклятием итальянской колдуньи не имело существенного значения для меня, в отличие от прочих окружающих его людей, для которых безумие баронета Эндервилля стало подлинной трагедией.