Текст книги "Не небом едины (СИ)"
Автор книги: Виктория Стальная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)
Глава 10
Я на секунду зависла, с недоумением разглядывая Волгина, а он всё также выжидательно стоял возле меня с протянутой тарелкой и добродушно улыбался.
– Пирожками угостите? – повторил он свой вопрос, не дождавшись моего ответа.
– Нет. – выпалила я резко.
– Нет? – поразился Платон Олегович не меньше моего.
– Вам же нельзя. – я продолжала нести чушь и краснеть.
– Нельзя? – Волгин не знал, как реагировать на моё поведение, да я и сама не знала, если честно.
– Нельзя. – настаивала я на своём.
– Но почему? – спросил HR обиженно, точно ребёнок, которому не дали заветную вкусняшку.
– Потому что вы следите за фигурой, и вам надо соответственно выглядеть.
– Соответственно чему? – всплеснул он руками и чуть не выронил тарелку.
– Не знаю, я не уточнила. Надо было? – наш разговор с Волгиным всё больше звучал несуразно.
– Возможно. А у кого вы и что не уточнили?
– Как же, у Алёны Игоревны.
– Ах, Алёна Игоревна. Слава Богу, мы с вами до чего-то договорились. А я уж было подумал, или вы заработались, или я плохо соображаю.
– Я, может, и заработалась. Но пирожками вас не угощу, нечего вам питаться, чем попало. А то, глядишь, вы меня из-за сбоя в своём рационе уволите ненароком.
– Это вам всё Алёна Игоревна сказала?
– Почти…про увольнение я додумала. Но она испугала меня, что вы были бы против…этого кошмара. – я нервно хихикнула.
– М-да, сколько я нового о себе узнаю. Вы тоже считаете, что мне надобно последить за фигурой?
– Я-то здесь при чём? Это уже ваши с Алёной Игоревной отношения, видимо, вы ей нравитесь стройным. – я вжалась в кресло, перепугавшись, что сморозила очередную глупость, а вид у Волгина от моих слов стал более, чем растерянным.
– Наши отношения с Алёной Игоревной? – HR наклонился ко мне, загораживая лампу, и пробуравил меня сердитым взглядом.
– А что я такого сказала? Ваш роман с…начальником юридического отдела ни для кого не секрет. Но меня это не касается. Мне было сказано – вас не травить, холестерином вам мозги не загрязнять. И я не буду. Я и работу терять не хочу пока. Да и вдруг вы и правда занеможете по моей вине, как я тогда спать буду?
– Вы печётесь о моём здоровье?
– И о вашем здоровье, и о своей совести.
– Что значит, вы пока не хотите терять работу? Вас что-то не устраивает?
Я отвернулась от Волгина и к своему неудовольствию вспомнила слова Алёны Игоревны: «…Ты язык-то свой попридержи, а то я мигом на тебя доложу Платону, а он, запомни, курица, ВСЕГДА будет на моей стороне. И из нас двоих он поверит мне, а не тебе, поэтому жаловаться ему очень не рекомендую…».
– Всё отлично, Платон Олегович, не извольте беспокоиться.
– Вы не умеете врать, Марта Юрьевна. А иногда полезно уметь красиво обставить ложь как в жизни, так и в зале суда, когда надо защитить клиента.
– Защита клиентов мне не светит, а врать в жизни мне не пристало. И я сказала лишь то, что вы хотели услышать.
– Я хотел услышать правду, терпеть не могу ложь и недоверие в отношениях. – протянул он порицательно.
– Главное, чтобы у вас с Алёной Игоревной было доверие в отношениях.
– У нас нет отношений с…вашей начальницей.
– Всё впереди, Платон Олегович. Вы прелестно смотритесь вместе. – я привстала, поравнявшись с Волгиным, и даже в темноте увидела, каким яростным огнём вспыхнули его глаза.
– Оставьте свои домыслы при себе.
– В таком случае я продолжу работать? – я указала на договор.
– Нет. – отрезал он, и наш диалог пошёл по кругу.
– Нет? Почему?
– Я хочу пирожки, что бы там вам не напела Алёна Игоревна. У меня хорошая физическая форма, и пара-тройка пирожков мне повредят.
– Хорошая. – невольно согласилась я, осматривая фигуру Волгина, что рельефно виднелась из-под его обтягивающего пиджака с футболкой и брюками.
– Вам нравится?
– Что?
– Моя фигура. – как ни в чём не бывало, сказал он и усмехнулся.
– Платон Олегович, при всём уважении, но это неуместный вопрос.
– Это я от голода. – оправдался он и намекнул на пирожки.
– У меня остался один пирожок, вы им не будете сыты. – я пожала плечами. Эх, знала бы, что Волгин придёт столоваться, так все пирожки ему одному оставила. Но…
– С голубикой? – спросил HR, а меня бросило в жар, потому что…
– Почему с голубикой?
– Пирожки с голубикой хвалили больше всего. – соврал он и не покраснел.
– Но пирожков с голубикой не было.
– Не было, странно. Я что-то перепутал, значит.
– Перепутали голубику с малиной или с капустой? – не унималась я, мне не нравилось упоминание о голубике. Дело в том, что когда-то я пекла пирожки с голубикой…когда был жив мой отец…родной отец. Я познакомилась с ним будучи взрослой, он тепло меня принял, заботился, помогал, чем мог в отличие от матери, что ненавидела меня с рождения. Я сблизилась с отцом и оттого, когда его вдруг не стало…после у меня просто руки не поднимались испечь папины любимые пирожки. Волгин мог вполне оговориться, но таинственность его персоны говорила мне об обратном.
– С малиной, у меня всегда были проблемы с названием ягод, я их путаю.
– Раз так. Угощайтесь пожалуйста. Пирожок с сюрпризом. – я вытащила из-под стола тарелку с сиротским пирожком, прикрытую полотенцем.
– Ммм, наконец-то. Фух, чуть не вспотел, пока выпрашивал у вас угощение. – подмигнул он и принял из моих рук пирожок, перекладывая на свою маленькую тарелку. Волгин ушёл, весело напевая что-то.
«И что это сейчас было?», – собралась я было поразмышлять, но не стала, вернувшись к изучению договора. А вечером после обучения мне пришло смс от Волгина: «Спасибо. Божественно, как и всегда». Полночи я ворочалась с боку на бок, анализируя встречу с Плутонием, как я стала его называть для себя. Я-то несла явную околесицу, но это было импульсивно. А вот Плутоний говорил с сознанием дела. А его «Божественно, как и всегда» озадачило меня вконец. Откуда он знал про пирожки с голубикой и знал ли? Зачем сказал мне, что у него нет отношений с Ней. Что-то про свою фигуру спрашивал и красовался при этом. У меня складывалось стойкое ощущение, что я где-то уже слышала от кого-то: «Божественно, как и всегда», но не могла вспомнить, где. Я перестала думать про Лёню и приближающийся развод, зато все мои мысли заполонил наглым образом Плутоний. «Ты или раньше времени выдохлась с непривычки «работать», или у тебя паранойя, или он тебе нравится, или…надо поговорить с Волгиным прямо, а то…так и до бессонницы недалеко.», – рассуждала я, считая овец, дабы заснуть. Но как тут можно уснуть, когда меня посещают непристойные мысли, будто HR «Платонов и партнёры» мог заинтересовать меня как мужчина? Нет, я слышала, что этих…гуру подбора персонала учат воздействию на соискателей…тогда это многое бы объяснило, например, что я просто повелась на манипуляционные штучки Волгина. Но два вопроса так или иначе оставались открытыми: «Зачем Платон Олегович меня устроил в компанию?» и «Что за переходы с его стороны на личное общение?». Пирожки были предлогом, по которому Плутоний подошёл ко мне, а что его интересовало на деле? К тому моменту, когда мои вопросы без ответов иссякли, на часах было 03:30, и я-таки забылась тяжёлым сном.
На работу утром я, естественно, еле встала, голова гудела. Лейла встретила меня в офисе сочувственным взглядом и каким-то энергетическим смузи из фруктов. Энергии от смузи у меня не прибавилось, в эффект плацебо я не верила как-то, но настроение заметно улучшилось. Я приступила к рабочим делам, выбросив все вольные и невольные мысли про Волгина. Но он словно издевался, потому что стоило мне о нём забыть на время, как его HR-Величество материализовалось и объявило чуть ли не в рупор всем присутствующим сотрудникам в кабинете:
– Коллеги, вы славно потрудились в нынешнем квартале. А кто хорошо работает, тот должен хорошо отдыхать. Поэтому руководство «Платонов и партнёры» решило вас поощрить и сократить в пятницу рабочий день. Но это ещё не всё. Вечером после работы состоится корпоративная вечеринка. Дамы, думаю, пары часов вам хватит припудрить носики. Место и время мероприятия Лейла всем сообщит позже. – сотрудники дружно захлопали в ладоши и восторженно заохали. – Явка обязательна. – на последних словах Плутоний многозначительно взглянул на меня, и я покачала головой. Он это принял как сигнал к действию и направился ко мне.
– Я не смогу пойти, Платон Олегович.
– Отказы не принимаются.
– Но у меня вечером учёба. Да и… – я судорожно придумывала отговорку, понимая, что «учёба» не подходит.
– Что за и? – Волгин сердился, непонятно на что, а я, непонятно почему, чувствовала себя в чём-то виноватой.
– Я в отличие от коллег не успела славно потрудиться. И все эти модные «корпоративные вечеринки» – для молодых, что мне там делать?
– Вы достаточно поработали и сделали со своей стороны. Ваша учёба подождёт и за один вечер никуда не денется. И вам надо вливаться в коллектив. С пирожками была отличная идея, продолжайте в том же духе. Ах да, готовьтесь веселиться от души и много танцевать, первый танец за мной. – повелительно-радостно прошептал Платон Олегович, наклонившись низко ко мне.
– Вы умеете уговорить, уважаемый Волгин. Я приду на вечеринку, но танцевать мы с вами не будем. Вы…мы… Как бы тактичнее объяснить. Во-первых, вы значительно моложе меня. Обратите внимание на своих ровесниц, танцевать с ними вам будет уместней. Во-вторых, нам не следует нарушать рабочую субординацию.
– В-третьих, не будьте ханжой и выбирайтесь из своей раковины. Я приглашаю вас на танец и не более того. В-четвёртых, разве вы можете отказать своему волшебнику?
– Чего вы добиваетесь? – оторопела я от доводов Плутония.
– Узнаете. Со временем. Живите сегодняшним днём, Марта, и поменьше думайте. От лишних и напрасных дум появляются морщины. – Волгин хохотнул, развернулся и удалился из кабинета юридического отдела, оставив меня снова ни с чем…с морщинами вместо ответов на бесчисленные вопросы.
Глава 11
Плутоний своей идеей с «корпоративной вечеринкой» заставил мои мысли крутиться вокруг него и предстоящей, пресловутой вечеринки словно спутник, который вращается вокруг планеты. Наше двусмысленное и странное общению с Волгиным выбивало почву у меня из-под ног и порождало всё новые и новые вопросы. Но, как бы мне не хотелось узнать, что же затеял Платон Олегович, а вечеринку я вознамерилась пропустить, планировала с неё незаметно соскользнуть, поэтому рьяно взялась за работу, и даже в какой-то момент услышала от Алёны Игоревны снисходительное: «Хм, что же, в энтузиазме вам не занимать». Я и не заметила, как наступила пятница, и лишь, когда в кабинете началось что-то невообразимое – эйфория всеобщего торжества: женские духи благоухали тут и там, по воздуху перелетали от одной сотрудницы к другой помады, подводки и тени, шуршали юбки и стучали каблучки, откуда-то приглушенно зазвучала незатейливая, праздничная музыка, мужчины по-тихому откупорили подаренные клиентами крепкие напитки и я, тоскливо наблюдавшая за сим весельем, тщетно вчитывалась в какой-то очередной договор, смысл которого до меня категорически не доходил. Работа не шла. На корпоратив я тоже не хотела. Уйти вот так при всех домой я не могла, это бы бросилось в глаза, в первую очередь Плутонию. Поэтому я не придумала ничего лучше, чем уединиться в подсобке у уборщицы Марьи Тимофеевны. Это приветливая, деревенская женщина под шестьдесят временами угощала меня чаем из трав, собранных у себя в окрестностях под тайгой. Распивать чаи с ней было сродни ритуалу для меня, а чай мне каждый раз казался целительным снадобьем. Никто не знал, что я завела «чайную дружбу» с Марьей Тимофеевной, а потому я надеялась, что меня у неё не обнаружат. Но не тут то было. Я смаковала чай и по привычке делилась наболевшим с тётей Машей, как она попросила её называть, как в подсобку ворвалась воинственно Лейла.
– Ага! Попалась! Так я и знала, что ты здесь. – администратор прикрыла за собой дверь и хитро потёрла ладони.
– Тише, Лейла, настрой нам сбиваешь. Ишь раскричалась неугомонная. – возмутилась вторжению тётя Маша.
– Какой настрой, Тимофеевна. Там Марту Юрьевну кое-кто обыскался. А я с ног сбилась по его указке, разыскивая её.
– Платон Олегович? – хмуро догадалась я.
– Он самый. – Лейла отхлебнула бесцеремонно у меня чай из кружки с хохломой, поморщилась, чай, и правда, был на любителя. – Чего расселась? Подъём. Тебя велено доставить под конвоем.
– Больше Он ничего не велел? Может, с розочкой в зубах ему лезгинку станцевать? – разозлилась я, делая медленный глоток чая, намеренно оттягивая момент выхода из подсобки.
– Креативная идея. Роза есть! Там как раз Платоша женщин букетами задарил, возьмём в каком-нибудь букетике розочку, и станцуешь перед главным.
– Лейла, – тётя Маша постучала кулаком по столу, – дитя неразумное, Марта пошутила на счет танца с розой в зубах.
– А, – Лейла в подтверждение слов Тимофеевны посмотрела на меня, – да, шутка?
– Шутка. К тому же при чём здесь главный? Я же про танец перед Платошей сказала.
– У нас там, где Платоша, там и все главные рядом в сборе всегда.
– А где букет для Марьи Тимофеевны? Или Платон Олегович не считает ту, которая поддерживает в офисе чистоту и порядок, женщиной? – задала я Лейле провокационный вопрос.
– Да на кой мне букеты то, Марточка Юрьевна? У нас в деревне по весне да лету цветут целые поляны цветов диковинных, не срезанных, живых.
– Тётя Маша, это вопрос принципа. Негоже как-то делить женщин в коллективе по профессиональному статусу? Или Волгин сеет социальное неравенство в «Платонов и партнёры»?
– Нет, конечно. – растерялась Лейла, а её загорелое личико, чуть посветлело.
– Тогда мы с Марьей Тимофеевной ждём Платона Олеговича с цветами. А после я уже буду собираться на вечеринку вместе с тётей Машей, она заслужила праздник наравне со всеми.
– Мне так и передать Волгину? – приоткрывая дверь подсобки, испуганно уточнила администратор.
– Слово в слово. И ещё передай: «Ежели его что-то не устраивает, я сегодня же напишу заявление об увольнении».
– Божечки. Я побежала за Платошей. – за дверью послышался резвый цокот туфель Лейлы.
А тётя Маша принялась меня разглядывать и укоризненно как-то покачала головой.
– И чего вы друг друга отталкиваете как дети малые? – спросила она и замерла вдруг над моей кружкой с чаем, хватаясь за сердце.
– Что случилось? Тебе плохо, Тимофеевна?
– Прошлое увидела. Потери твои.
– У кого их не было, потерь то этих? Чего былое ворошить.
– И будущее вижу. Ох, деточка, и нелёгкая тебя дорога ждёт на пути к любви. Ох, и не дадут вам окаянные вместе быть, пока с ума вас не сведут.
– Да нет у меня никакой любви. Была одна любовь да вся вышла, отцвела. Ты, тётя Маша, что-то путаешь.
– Таёжные травы ничего не путают. Взгляни сама. – я наклонилась к кружке, но дверь подсобки задребезжала, и мы с Тимофеевной обе дёрнулись, взглянув на вошедшего Платона Олеговича.
– Лёгок на помине.
– Не меня ли вспоминали, красны девицы? – зарделся с наглой ухмылкой Волгин.
– Много чести вспоминать вас. – я недовольно скрестила руки на груди.
– Марта Юрьевна, не закрывайтесь пожалуйста. Я же пришёл с миром, условия ваши выполнил. – Плутоний вытащил из-за спины огромный букет из разноцветных орхидей и, кланяясь, протянул почтенно Тимофеевне.
– Тётя Маша, моё упущение, что про вас забыли, каюсь, челом бью.
– Эка невидаль, Платоша. Всё шутки шутишь, мальчишка, жениться тебе пора да остепениться.
– Да я бы и рад жениться на одной зазнобе. Я ей даже как-то много лет назад пообещал: «Женюсь на тебе одной, дождусь, когда ты расстанешься со своим горе-мужем, и женюсь только на тебе, мне других не надо». А она смеялась надо мной, над моими чувствами и дальше смеяться изволит. – печально поделился Волгин.
– Выходит, прошлое, настоящее и будущее переплелись. Очень редкое это явление. – тётя Маша снова взглянула в мою кружку и недоумённо вскинула бровь.
– Таёжные травы говорят что-то новое? – я забеспокоилась, потому что Тимофеевна была хорошей травницей-целительницей и ведуньей у себя в деревне, но в городе, она погрязла в рутине со шваброй и пылесосом в обнимку и перестала пользоваться своим даром по назначению, отпустила его от себя. Но…дар мог исчезнуть лишь на время, а не пропасть на совсем, и в случае со мной тётя Маша что-то почувствовала.
– Зря смеёшься. Вам не до смеха должно быть, молодые люди. Ты запомнила рисунок, что был на дне твоей кружки? – Тимофеевна обратилась ко мне.
– Отчасти. – я всмотрелась в фигуры, выложенные чайными листами и травами, и… – Как такое возможно? – я вскочила со стула и отпрянула назад, упершись в Платона Олеговича.
– Что происходит? – он встревоженно развернул меня за плечи к себе.
– Рисунок был другой. Но я больше не притрагивалась к чаю. – испуганно пролепетала я.
– Может, тебе показалось? – зазвучал его голос успокаивающе.
– Когда двоим кажется, Платоша, это знаки свыше, тебе ли не знать? – обречённо вздохнула тётя Маша.
– Я давно не верю в твои россказни, старая ведунья. И не дам тебе запугать не меня, не Марту. Пойдём-ка отсюда. Марта, – HR потащил меня за руку, – тебе надо проветриться. А то, погляжу, напоила тебя тётя Маша, одурманила.
– То видение сбудется непременно, Платон, попомни моё слово.
Мы вышли из подсобки. Стало нечем дышать, будто мне сдавили горло. Ноги еле шли, мне тяжело давался каждый шаг. А в ушах протяжно звенели слова тёти Маши: «То видение сбудется непременно, Платон, попомни моё слово».
– Какое видение, Плутоний? – спросила я сквозь пелену накрывающей дремоты и провалилась в сонное забытье
Глава 12
– Липатова?! Ау?! Тебе платят зарплату не за то, что ты спишь на рабочем месте. – противный, визгливый голос прорывался в моё сознание извне.
Я подняла тяжёлую голову на голос, что хотел мне что-то донести, и вздрогнула. Передо мной стояла Она. А сама я сидела на своём рабочем месте, якобы уснув над новым договором.
– Курица?!
– Да, – отозвалась я. «Это ж надо так самой откликнуться на «курицу»!», – отругала я мысленно себя.
– Какого рожна ты спишь на работе? Где договор с новым клиентом, как его там?
– Булыгин Альберт Петрович. Держите договор. – я подала Алёне Игоревне толстую кипу бумаг, не подумав, что правки-то в договор я не внесла до конца. Но Она пролистала договор и удовлетворённо посмотрела на меня.
– Признайся, тебе по ночам мыши помогают с птицами как Золушке? Не могла же ты одна без посторонней помощи весь, – начальница потрясла бумагами перед моим лицом, – договор проверить и внести в него правки?
– Результат вас устраивает? – спросила я Её с вызовом.
– Устраивает. – нехотя, согласилась Она.
– Тогда какие ко мне могут быть вопросы? – разозлилась я.
По правде говоря, негодовала я не из-за Алёны Игоревны, а потому что сама ничего не понимала. Что было, после того, как мы с Плутонием ушли от тёти Маши? Куда делся Платон Олегович? Что или как прошёл корпоратив? Кто внёс все правки в договор с Булыгиным? Я не помнила ничего и не соображала. А, когда я погладила прочную ткань лазурного платья-колокольчик на себе…нового, какого-то чужого платья, то мне окончательно поплохело. Точно будто в сказку попала с лёгкой руки одного HR-волшебника. «Может, Волгин был прав, что тётя Маша меня своим чаем одурманила?», – мелькнула мысль.
В кабинете появилась хмурая Лейла, поразив меня своим вопросом.
– И давно у тебя роман с Платоном? Подруга, называется, взяла и скрыла от меня такую информацию!
– Чего? – подивилась я щекотливому, неразумному вопросу.
– Вот ради кого мы тебя разодели и разобули с головы до ног, – Лейла щёлкнула пальцами, как бы подтверждая свои какие-то неведомые мне догадки.
– Когда меня и кто разодел и разобул? И где тётя Маша? Где цветы? Как отдохнули на корпоративной вечеринке?
– Марта, ты…хорошо себя чувствуешь? Вопросы какие-то странные задаёшь, – напряглась администратор и сочувственно прошлась по мне взглядом.
– Чувствую я себя паршиво, усталость накрывает пеленой, не могу никак проснуться. Разум точно в тумане.
– Ещё бы! Ночь на дворе, а ты весь день корпела над этим…договором с новым и важным клиентом. – Лейла раздражённо закатила глаза. – Тебе воздухом подышать надо, а то так на работе и угоришь, бедняжка, не жалея себя. – девушка заботливо погладила меня по руке.
– Я? Корпела весь день?
– Марта, эммм, ты меня пугаешь. Давай-ка освежимся, носики припудрим, да и на корпоратив пора собираться.
– Так его не было пока? Перенесли?
– Липатова, ты переработала, и у тебя поехала крыша? Корпоратив сегодня был, есть и будет. К тёте Маше мы не ходили. Цветы пока в переговорной. А откуда ты знаешь про цветы? Ах, конечно, ты же шуры-муры с Плутонием водишь, это мне Мартышка сказала. Она видела, как Волгин нёс тебя на руках.
Я чуть было не пискнула: «Волгин нёс меня на руках? На кой лад?», но промолчала дабы не напугать сильнее своим неадекватным поведением Лейлу. Я даже решила не уточнять про платье. Но вопрос: «Почему у меня провал в памяти…беспросветная дырища в воспоминаниях?» оставался на повестке дня и требовал рассмотрения, допроса свидетелей и следственных мероприятий. По дороге в дамскую комнату мы встретили Волгина, и я, бросив Лейле: «Я догоню», подтолкнула его в переговорную, притворив за собой дверь и почему-то тяжело дыша, словно мы и правда водим шуры-муры…тайные любовники не иначе. А он улыбнулся и притянул меня к себе, чем рассердил и взбудоражил.
– А мне нравится, когда ты такая…смелая.
– Вы что себе позволяете? – я отодвинула HR от себя, – Почему вы носили меня на руках на глазах у всего офиса? Это же какой стыд и срам! – я схватилась за гудящую голову.
– Мыло мочало: начинай сначала.
– Можно обойтись без глубокомысленных словесных оборотов и сказать нормально?
– Я думал, ты вспомнила всё. – Плутоний явно огорчился чем-то.
– Я, Платон Олегович, после посиделок у тёти Маши, наоборот, многое забыла.
– Зачем ты ходила к Марье Тимофеевне? И когда? – Волгин побледнел и ослабил галстук.
– Так с вами же мы были у неё вчера или сегодня утром. Хотя, – я посмотрела на корзины с цветами…другие цветы, нежели Платон дарил нам… в моей реальности… или это было во сне, или мне привиделось. – Погодите, мы же, когда от неё уходили, она вам как-то гнетуще ещё сказала: «То видение сбудется непременно, Платон, попомни моё слово», и вы меня на этом вывели от неё.
– Марта Юрьевна, уж не знаю, обрадую я вас или огорчу, но мы с вами не виделись сегодня. Вы…велели вас не беспокоить до корпоратива, так как вы озадачены договором с Булыгиным.
– Я велела? Разумеется, нашли повелительницу из сказки, что птицами с мышами и вами повелевает. – в унылой задумчивости я опустилась на стул. – Может, это было вчера, и я дни перепутала?
– Господи, да что с вами?! – встревожился HR и заглянул мне в глаза, видимо, решил проверить мои зрачки, заподозрив меня в принятии запрещённых веществ.
– Я не употребляла ничего. – сконфузилась я.
– Я ничего такого о вас и не подумал. Просто вы переусердствовали на работе, организм дал сбой, а всё то, что вы мне рассказали – сон, плод вашего воображения.
– Но на руках-то вы меня несли? Или у Мартышки тоже помутнение и видения?
– Вы стали говорить как Алёна Игоревна. Это ужасно. Мартышку, между прочим, зовут Катя Галицына.
– Но ведь она сама откликается на… Извините.
– Не разочаровывайте меня пожалуйста, Марта Юрьевна. Я вас знаю с другой стороны. – строго процедил Волгин, и меня словно обдало холодом его презрения.
– С какой другой стороны, Платон? – я намеренно опустила его отчество, чтобы хоть как-то вывести на чистоту.
Если Волгин и смутился, то едва ли. У меня однозначно не получалось застать его врасплох и разговорить. Прожжённый юрист, который ловко лавировал словами и обводил меня вокруг пальца. «Хотя какой Платон Олегович юрист? Он же – HR!», – напомнила я себе.
– А вы бы хотели, чтобы это было правдой? – лукаво улыбнулся он.
– Что это? И можно как-то не отвечать вопросом на вопрос? Боже, я и сама забыла, что у вас спросила.
– Вы бы хотели, чтобы я носил вас на руках? – Волгин подошёл ко мне вплотную и протянул руки.
– Что вы? Нет! 1000 раз нет. Не хватало вам руки переломать под тяжестью моего стареющего тела. – я прикрыла лицо ладонями от стеснения, но Плутоний отнял мои руки от лица.
– Во-первых, не надо меня принижать и сомневаться в моей физической выносливости, я – очень сильный мужчина. Во-вторых, никогда так не говори…не говорите о себе. Стареющее тело, – мужчина гневно стукнул кулаком по столу переговорной, – твой Липатов вогнал тебя в какие-то беспросветные комплексы, и тебе надо от них избавляться, если ты планируешь дальше нормально существовать в современном обществе, Марта, – я было открыла рот, чтобы возмутиться, но Волгин продолжил, – тебе пора возвращаться к жизни и к себе. – Платон пронзил меня многозначительным взглядом. – В-третьих, да, я нёс вас на руках, потому что вы оступились и начали падать с лестницы. Не хватало, чтобы меня потом обвинили в твоей производственной травме на рабочем месте.
– Оступилась и начала падать с лестницы… Это похоже на меня. Что же благодарю вас, Платон Олегович, что позаботились о своей чести HR и моём здравии на рабочем месте. – я поднялась со стула, чтобы выйти из переговорной.
– Оставь этот издевательский тон для Алёны. Неужели я заслужил, чтобы ты так пренебрежительно со мной говорила? – с отчаянной мольбой спросил Волгин.
– Плутоний, нет, не знаю, простите, я должна идти. – меня точно озарила яркая вспышка от столкновения наших с Волгиным взглядов, и, оттого что я осознала, что назвала HR Плутонием вслух. Платон крепко схватил меня за запястье и…облегчённо засмеялся.
– Прошлое, настоящее и будущее всегда неизменно ходят рядом. Идите, Марта Юрьевна, я вас более не держу. – Волгин резко отпустил меня, а я пошатнулась, чуть не упав на ровном месте, и схватилась за плечо мужчины, вдруг уловив что-то знакомое в произошедшем.
