Текст книги "Не небом едины (СИ)"
Автор книги: Виктория Стальная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)
Глава 55
На кухне загорелся свет, и я снова прищурилась, поморгав глазами, чтобы привыкнуть к яркому освещению, и по инерции сильнее прижалась к горячей груди Тихона, что рельефно выпирала из-под его чёрной рубашки. А он также, видимо, инстинктивно приобнял меня крепче сзади, я бы сказала, по-хозяйски приобнял за спину. Но меня не смутила напористость незнакомца, а развеселила, поскольку я добилась нужного эффекта. На пороге стоял Леонид и скалился, его желваки ходили ходуном.
– Браво, браво, – с издёвкой заржал он и захлопал в ладоши, – ах, какая женщина, мне б такую. Не рановато ли тебе резвиться, дорогая, да мужиков седлать? – подтрунил надо мной, скрестив руки на груди. – Годы то уже не те. Да и мы только-только твои боевые ранения подлатали. Ты б поберегла себя.
– Завидуй молча, дорогой, что я лихая наездница с другими, а не с тобой, – огрызнулась я и, соблазнительно выгнувшись, игриво заскакала на Тихоне, поймав на себе его…вожделенный взгляд.
– И чего ты потащился к ней, я не въехала? Тихон и без тебя справляется, как видишь. – заворчала Изольда, выглянув из-за Лёни, побрякивая розовыми пушистыми наручниками на запястье.
– Вижу, и мне это не нравится. – взъерепенился бывший. – Вы здесь все ополоумели? Вы что творите?!
– Прости, мы оторвали вас от ролевых игр? Ты поэтому сердишься? – залопотала я и надула губки, захлопав кукольно глазками.
– Марта?! – взревел Леонид.
– Что? Я 42 года Марта. И мы с Тихошей не творим, а вытворяем, – хихикнула я, чмокнув Тихона в нос. – Лёнечка, а ты тоже заметил, – перешла на шёпот, – что кругом одни сумасшедшие?
– Нет, она издевается над нами, – рассердилась Изи, – ты чего из спальни вытащилась? Осмелела что ли? Так мы это быстренько исправим. Я вмиг покажу тебе твоё место.
– Харе стращать Марточку. Что вам не так? – защитил меня Тихон. – Мне всё по кайфу. – подмигнул он мне заговорщически и расплылся в довольной улыбке, как кот, наевшийся сметаны до отвала, чем-то напомнив кота тёти Маши из сна, тоже Тихона. От его внимания я зарделась и разомлела, вполуха слушая, что там нам вещают. Я таяла от близости с ним, к своему стыду, и испытывала угрызения совести перед Платоном.
– С тобой будет отдельный разговор, – рыкнул на Тихона Леонид, – Марта, ты чего нарываешься? Что за кордебалет?!
– Кордебалет, милый Леопольд, – съязвила я, – к твоему сведению, это ансамбль из танцующих в балете, опере или мюзикле. А у нас с вами сплошной цирк. И цирк хилый, бесталанный, чтоб вы знали. Плохо роли отыгрываете, клоуны и клоунессы.
– Ах, по кайфу тебе?! Котяра блудливый! Как чувствовала, что надо вас навестить. – мерзко завизжал смутно знакомый женский голос. – Ну я тебе, Марточка, устрою танцы-шманцы! Я вам покажу цирковое шоу! – И меня оттащили за хвост с Тихона.
Пока некто женского пола меня мутузило своими худенькими, но крепкими ручками, и мотало за волосы во все стороны, я мельком узрела на деревянной полке над кухонной плитой необычные склянки с травами и ягодами, цветные пузырьки разных размеров, залитые чем-то, и пару кружек с хохломой.
– Алёна, ты откуда здесь?! – загорланил Лёня встревоженно. – Боже ты мой, отпусти Марту немедленно, – грозно гаркнул он, и хватка незнакомой мне Алёны ослабла, – рано пока с ней расправляться.
– И не говори, – перевела я дыхание в попытке восстановить равновесие и сфокусировать взгляд на одной точке кухни, точнее на некой Алёне, – ушатала ты меня, – зависла я, потому что передо мной стояла разъярённая Она, – Алёнушка. А я то вам, сдаётся мне, живёхонькая нужна сейчас.
Изольда поджала губы и разочарованно фыркнула, покосившись на незваную гостью.
– В нашем полку прибыло. Не дом, а дурдом.
– Нигде не засветилась? – озадачился Леонид и вперился взглядом в Алёну.
– Не должна была, а там фиг знает. – беспечно ответила она и открыла холодильник. – О, апельсиновый сок!
– Я бы не рисковала с соком, – просипела я, и Тихон подал мне стакан воды, одними губами успокоив меня, что воду можно пить. И я почему-то ему безоговорочно поверила, не заподозрив в злом умысле, умом понимая, что он с ними в одном доме, где держат похищенную и израненную меня, что он также подчиняется Леониду, как и Изольда с Алёной. Но я поверила Тихону на свою голову и понадеялась почему-то на него. Разумеется, мои надежды были рисковыми, и могли стоить мне жизни, моей жизни. Но что-то засквозило между нами. И мне будто сердце подсказало, что Тихон герой положительный, а не отрицательный, как остальные.
– Ты бы ротик свой, курочка, подприкрыла и меня не злила. А то сделаю из тебя куру-гриль и собакам отдам на съедение. Я и без тебя не в духе. – пригрозила мне Алёна и налила себе ту же воду из графина, что пила я, в стакан, жадно прильнув губами к влаге.
– И чего это наша девица-красавица не в духе? Дай угадаю, маман заругала тебя за оплошности и снова не дала побыть главной в нашем бравом деле? – съехидничала Изи.
– Лёнь, и как ты с ними совладаешь? – усмехнулась Она, покрутив пальцем у виска. – Послал же матери Бог идиоток. Одна морока с ними. Где твоя бестолковая подруженция? – спросила Алёна у Изольды.
– Я толковая, базар фильтруй, – провозгласила моя псевдодочь, явившись перед нами с элегантно собранными волосами наверх в вечернем оливковом платье с длинными рукавами и глубоким декольте.
– Ты куда намылилась?! – обалдел Леонид.
– Мне надо развеяться. К тому же у нас тут рокировка нарисовалась, не сотрёшь. – хмыкнула Алиса.
– Трупом Платона занялась бы вместо того, чтобы шляться по ночам с мужиками и сиськами трясти. Или не барское это дело, толковый патологоанатом? – разозлилась Алёна.
– Почему же, – задумалась та на мгновение и шутливо изрекла, – был бы труп, и дело за малым. Но кто-то же провалил элементарное задание. И сиськи у меня свои, в отличие от твоих, не стыдно и потрясти. – показала Алиса Алёне язык и резко отскочила с места, зацепившись шпилькой сапога за подол платья, повалившись на пол и толкнув меня. А я не успела сообразить и среагировать, как Алёна накинулась на меня, приняв за Алису, схватила за горло руками, привалила к холодной стене, выложенной из золотисто-коричневой с зелёными разводами плитки, и стукнула головой о стену раз, второй.
В ушах надрывно зазвенело. А голову пронзила пульсирующая боль. Я ощутила привкус крови во рту и обмякла, погрузившись в темноту и упав в чьи-то руки, опускаясь на дно. Но что-то вспыхнуло надо мной, сквозь закрытые веки, я почувствовала, как откуда-то сверху пробивается свет. Приоткрыв глаза, я увидела над собой солнце, что разливается по глади воды, и, оттолкнувшись от дна, вынырнула, что было сил.
Я освободилась из объятий Леонида, что не позволил мне упасть, на ватных ногах отодвинулась от него, потрогав ноющий, склизкий от крови затылок, и подошла к взволнованному Тихону. Он не сводил с меня своих скорбных, влажных ярко-зелёных глаз. Время остановилось. И кроме нас никого не осталось на кухне. Мы были с Тихоном одни в этом мире. Прошлое и настоящее фатально встретились. Робко коснулась рукой его рубашки, отчего он вздрогнул, и принялась застенчиво расстёгивать пуговицу за пуговицей. От Тихона исходил волнующий жар, и у меня затряслись руки. Но он успокаивающе взял мою ладонь и опустил себе на оголившуюся грудь, на шрам чуть ниже сердца, что неистово забилось в такт с моим.
– Ты вспомнила? – спросил ликующе Тихон, покрывая моё лицо торопливыми поцелуями, будто боялся опоздать и жаждал наверстать то, чего нас с ним лишили на долгие годы.
Глава 56
Я никак не мог отойти от произошедшего, перед глазами так и стояла моя пылающая кроваво-синим пламенем ауди, и то, как чёрной дымкой уныло заволокло серое осеннее небо. А новости в интернете пестрели заголовками, один хлеще другого: «Платонов и партнёры взмывает ввысь, только держись», «В воде не тонет, в огне горит? Вся правда о Платоне Платонове!», «Месть за неудачный развод, огнетушитель не спасёт!», «Ах, какой был мужчина, настоящий Плутоний!». Но больше остальных меня привлекла статья под звучным названием: «Кому достанутся миллионы плута и шута Платонова Платона?!». В ней сквозило что-то такое знакомое. Что-то, что не укладывалось в голове. То, во что было невозможно поверить.
Руки еле держали руль, я то и дело вилял по трассе, отчего мне настырно сигналили все, кому не лень, и дико раздражали. Сердцебиение зашкалило, превысив отметку допустимого. Не за горами маячил инфаркт. А имя Рузанны то и дело срывалось с моих губ, жаль, она не слышала, как я рассыпаюсь в благодарностях за спасение. Я смекнул, и к ведунье ходить с цыганкой не надо было, что на меня совершили покушение. И я не испугался, нет. Я обезумел от ужаса, глянув в зеркало, не поседел ли махом. Но больше всего был встревожен тем, что кое-кто не так давно уговорил, подначил меня составить завещание. Речь даже зашла о дарственной. «Платош, ты же юрист, и должен понимать, это нормальная практика. На Западе все сызмальства составляют завещания, и наследникам потом не нужно мыкаться по судам, обивать пороги муниципальных учреждений и, как стервятникам, разбазаривать имущество покойного. А, если с тобой что-то случится, не дай Бог, конечно. Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. Кому достанутся твои миллионы миллионов? Папе Римскому?», – неочевидно намекала мне Алёна накануне той бесовской корпоративной вечеринки. На повышенных тонах мы обсудили с ней эту ересь, после чего Она покинула мой кабинет, хлопнув гневно дверью и чертыхнувшись. Потом-то, когда Алёна напала на Марту, и мою любимую утащил в неизвестном направлении Леонид, я и задумался над целесообразностью идеи составить завещание.
Раскинув мозгами и включив юриста, я в здравом уме и твёрдой памяти составил завещание, по которому, в случае моей кончины, абсолютно всё, что у меня было, что я заработал, переходило во владение и пользование Марты и наших детей: движимое и недвижимое имущество, банковские счета, денежные средства, управление «Платонов и партнёры». Составил завещание и тут же трагически погиб. В такие совпадения я смутно верил. Хотя не исключал, что на фоне стресса у меня развилась паранойя. И всё же, нет, это не было совпадением. Это было чётким спланированным актом против меня и…Марты.
И моя ауди не случайно подорвалась, полыхнув на ровном месте. И перед тем взрывом тоже не случайно, далеко не случайно к кафе Жана и Рузанны подрулил тонированный микроавтобус, из которого вышла блондинка в чёрном, смутно в отдалении похожая на Алёну, в сопровождении двух бритоголовых братков в кожаных косухах и джинсах, как под копирку. Ой, не верил я в такие неслучайные случайности. От чудовищного и вполне очевидного предположения, что же на деле происходит вокруг нас с Мартой, меня неприятно скрутило спазмом тошноты. Вокруг нашей пары разразились губительные страсти и, судя по всему, сводились они к моему завещанию. Поскольку играли эти неизвестные мне против меня и любимой по-крупному, хитро. И они явно готовились не один день к тому, чтобы обрушиться на нас. На кону же их смертельно опасной игры стояли мои миллионы миллионов.
Я остановился на обочине, включил аварийку, перевёл дыхание и задался главным, существенным вопросом, который и решил в итоге исход игры: «Кому была выгодна моя смерть?». А выгодна она была тому, кто был в курсе подробностей моего завещания. А подробности моего завещания были строго засекречены, как и положено. О том, кому и что, и как я завещаю в необозримом будущем, когда засобираюсь в мир иной, не знал никто, кроме нотариуса Попкова Самуила Львовича и Степана. Но сведущих людей в этом вопросе оказалось гораздо больше, чем я наивно полагал. Например, Леонид, которого снабжал информацией Степан. Эх, Стёпа, Стёпа, я же считал его близким другом и верным совладельцем, а он действовал против меня, сговорившись с Леонидом. Алёна тоже вполне могла быть осведомлена, ибо сама и подтолкнула меня к тому, чтобы я составил завещание. Да и нотариуса того мне посоветовала некогда Она.
И был ещё один человек. Он давно был рядом со мной. Он был ближе остальных ко мне. Он появился случайно, из ниоткуда, умело окрутив меня и уговорив взять его на работу в «Платонов и партнёры», хотя я не собирался. И я не увидел ничего криминального, не заподозрил неладного. Ох, правильно отозвался обо мне Степан, что я не прозорлив. И со своей недальновидностью я не заметил его – человека, который постоянно крутился возле меня и был в курсе всего. До поры до времени, а именно до появления Марты в стенах моей конторы Никанора, как она в шутку называла «Платонов и партнёры», этого человека было едва ли слышно и видно. Но, как только любимая стала работать со мной рука об руку, человек тот активировался, а я и не придал значения его рьяному вниманию к нам, к тому же…он действовал из добрых побуждений и всячески хотел нам помочь. Увы я слепо ошибался. Побуждения его, отнюдь, были не добрыми. И, лишь вчитавшись в ту статью с кричащим заголовком: «Кому достанутся миллионы плута и шута Платонова Платона?!», понял, кто положил начало конца нам с Мартой, затеял беспощадную игру против нас, умело окружив себя зловещими соратниками.
С сожалением я сделал вывод, что без помощи полиции не справлюсь, как бы не геройствовал и не храбрился, и Марту в одиночку не спасу. Этот кровожадный человек, этот ловкий манипулятор, этот сумасшедший кукловод, что виртуозно водил меня за нос много лет, оставаясь в тени вне подозрений, и его помощники превосходили меня в числе, обладали бо́льшими возможностями, ресурсами и связями. Одно то, как они меня обнаружили и заминировали мою машину. И то, с какой неимоверной скоростью разлетелась новость о моей кончине по интернету, попав в эфиры центральных каналов, будто я прям нереальная звезда. Оставалось уповать на то, что этот человек, будучи уверенным, что я погиб, не прикончит Марту до оглашения моего завещания и даст ей время…нам даст время, за которое я как раз отыщу любимую. И тут у меня возник второй по важности вопрос, также повлиявший на развитие событий и итог: «К кому мне обратиться за помощью?». Первым делом, разумеется, я подумал набрать мужа Изольды – следователя Даниила Гурьянова. Но Изольда не вызывала у меня доверия, поскольку была некогда возлюбленной Леонида, и это не отменяло того, что они могут быть в сговоре.
Уткнувшись в мобильный, я просматривал полезные контакты, коих накопилось немало за годы правления «Платонов и партнёры», и тут вспомнил, как мне приснился звонок Марты и Изольды с телефона Леонида. И там был с ними некий Тихон.
– Я Тихон. И веди себя впредь тихо. И не разводи сырость. – потребовал он у Изольды, а затем словно обратился ко мне. – А ты поторопись, рохля, попу отсидишь. Тоже мне выискался волшебник.
А ведь Тихон и правда существовал. И в жизни он меня как-то и правда назвал иронично рохлей. И я ему позвонил, стиснув зубы.
Да, утратив доверие к своему нынешнему окружению, я вызволил из памяти образ человека из прошлого. Я постарался его забыть и вычеркнул из своей жизни ровно в тот момент, когда Марта бесследно исчезла, поскольку отчасти считал, что он виноват в случившемся. Но я наплевал на старые обиды, перешагнул через свою гордость и решил обратиться к нему за помощью, потому что нисколько не сомневался в его прозорливости и в том, что он без раздумий, в отличие от меня, бросится спасать Марту, всех положит на лопатки и рассадит по тюрьмам строгого режима заключения, применив к злопыхателям высшую меру наказания. Во-первых, его обязывала профессия – защищать граждан и соответственно наказывать преступников. Во-вторых, он, как и я, некогда любил Марту. В-третьих, она…Марта…предпочла мне его и ответила ему взаимностью. Когда Марта снова появилась в моей жизни, и я узнал, что любимая почти ничего не помнит, то воспользовался выпавшим мне чудесным образом шансом и умолчал о том, что замуж она собиралась не за меня, а за моего закадычного друга. А как я должен был поступить? Раскрыть ей все карты? Признать собственное поражение и своими руками подтолкнуть в объятья другого? Мне и двух прошлых раз хватило вполне. Сначала я из года в год упорно ждал, пока любимая образумится и расстанется с Леонидом. Затем упустил свою Марту, и она упорхнула к молодому лейтенанту Тихону Удальцову, стоило мне на неделю уехать в командировку. Да, моему другу не пришлось томиться в очереди на руку и сердце Марты, ему не пришлось сострадать ей в любовных неудачах, не пришлось играть роль сказочного волшебника, не пришлось казаться, ему достаточно было быть. Тысячу раз я пожалел потом, что представил Марту Тихону и попросил его позаботиться о ней, пока я в отъезде. Поскольку стоило им только встретиться, как их взгляды вспыхнули, и они устремились друг к другу, забыв обо мне. Пришлось спустить их с небес на землю, обратить внимание на себя и нервно пошутить: «Господа, а не любовь ли у вас с первого взгляда?». Тихон с Мартой похихикали, уверили меня, что мне показалось. Но я то увидел сердцем то, что мог не разглядеть глазами. Тихон полюбил Марту, а она в ответ полюбила его. Что стало для меня больным ударом, больнее некуда, ударом под дых, предательством двоих самых близких мне и любимых людей: друга Тихона – Удальца-ай да молодца и невесты Марты – Золушки.
«Третьему разу не бывать! Я никому тебя не отдам! Ты будешь моей, Марта Ильинская!», – заключил я, подписал с ней трудовой договор и оставил любимую себе. А что? В любви, как на войне, все средства хороши.
Глава 57
Тихон так долго, невыносимо долго не брал трубку, что я начал переживать, как бы он не сменил свой номер телефона за годы, что мы с ним не общались. На панели лады качнулась утешительно икона Николая Чудотворца, и я, глядя на него, в отчаянии зашептал единственную молитву, которую знал, «Отче наш». Но мольбы мне не помогли, меня заволокли неприязненно тягучие, как болотная вязь, гудки, и экран моего телефона безысходно погас.
– Нет! Нет! Не может быть! Так не должно быть! Включайся, миленький, – вскрикнул я беспомощно в бессмысленной попытке включить разрядившийся телефон, забыв зарядку от него в офисе. – Как же я теперь спасу Марту?! Как найду любимую?! – я ударил кулаком по рулю и забился в истерике. Выпустив пар, я успокоился и напомнил себе, что безвыходных ситуаций не бывает: «Выход есть всегда и не один, как и вход! Не будь рохлей, Платон! Тихон бы не колебался, не паниковал, а действовал! Нужно действовать!». Но, прежде чем начать действовать, я должен был как-то связаться с Лейлой, чтобы она нашла мне адрес нашего с Мартой злодея. Номер Лейлы я, естественно, не помнил, поскольку мы не были с ней близки, несмотря на былую со Степаном дружбу. Но это было решаемо, я мог позвонить в офис. Только мне не с чего было звонить. Где-то купить телефон спешно? Попросить мобильный у прохожего? Или? Стоп! Я щёлкнул себя по лбу и глупо рассмеялся, уставившись на предусмотрительно оставленный в ладе Жаном и Рузанной старенький кнопочный телефон. «Вот тебе и «на экстренный случай», старина Платонов! Эх, спасибо вам добрые люди! Во век же с вами не рассчитаюсь!», – возрадовался я и по памяти набрал городской номер «Платонов и партнёры». Но и там потянулись минуты ожидания, благо хоть вместо гудков у нас стояла симфония Моцарта, и я не сразу взревел, услышав некую особу вместо Лейлы на другом конце.
– «Платонов и партнёры», добрый день! – бодренько проговорила та.
– Я бы поспорил, что он добрый, – разозлился я, но сразу смягчился и не стал нагнетать на барышню, – уважаемая, а позвольте узнать, куда запропастилась Лейла?
– Это конфиденциальная информация, уважаемый. Я могу помочь вам в отсутствие Лейлы. Какова цель вашего звонка? – отчитала меня особа. И тут я догадался по манере общения и интонациям, кто со мной говорит, и почему-то решил устроить ей проверку.
– Мне необходимо переговорить с Платоновым. – заявил я.
– Согласно регламенту «Платонов и партнёры» Платон Олегович принимает посетителей исключительно по предварительной договоренности и согласно своему календарю встреч. Я могу записать вас к нему на ближайшую дату. Представьтесь. Ваши имя, фамилия и отчество полностью. По какому вы вопросу?
– Какое записать на ближайшую дату, деточка? – опешил я, вспомнив, что для всех трагически погиб.
– Я же вам объяснила, что Платон Олегович, – назидательно принялась объяснять девушка, – согласно регламенту «Платонов и партнёры», принимает посетителей исключительно по предварительной договоренности и согласно своему календарю встреч. Поэтому предлагаю вам записаться к нему на ближайшую дату. Или я непонятно выражаюсь?
– Выражаетесь вы доступно, барышня, но нелогично. – прозвенел я в трубку, поражаясь непробиваемости Катерины.
– Что нелогично в моих словах? Пожалуйста не задерживайте более линию без надобности, у нас большой поток входящих звонков, и каждому необходимо уделить время. Я вас готова внимательно выслушать, записать к Платону Олеговичу. Или же мы с вами распрощаемся.
– Да как же вы меня к нему запишите, безумная вы женщина, ежели Платон Олегович того.
– Чего того? – не поняла бывшая помощница Алёны, а ныне заместитель той в «Платонов и партнёры».
– Да умер он! Вам ли не знать?! Или вы новости не смотрите?! – прикрикнул я.
– Ах, вот оно что, – смешливо отмахнулась Катя, – Бог с вами, живой наш шеф. А о подобных инцидентах мы обязаны, согласно регламенту «Платонов и партнёры», официально уведомлять всех заинтересованных лиц через наш сайт. В остальных случаях, если таковая информация появляется в прессе или на телевидении, это лишь гнусные сплетни и враки.
– И вы можете опровергнуть официально смерть Платонова? – обалдел я от того, как эта хрупкая, но решительная девушка не позволяет мне погибнуть и оставляет в живых.
– Вы журналист? В таком случае пишите на официальную почту в нашу пресс-службу. – я почуял, что Катя собирается сбросить звонок, и, придав своему голосу привычного металла, заговорил с ней, по существу.
– Екатерина Галицына, где шатается Лейла?!
– Ой, – пискнула она, – Плутон? Простите, Плутоний. Божечки, – умильно растерялась девушка, – Платон Олегович, это вы. Проверяли меня.
– И в мыслях не было, Катенька, – заверил я Мартышку, – так где наша красотка администратор?
– Так они же с мужем и беременной любовницей в больницу уехали.
– Права была Марта, не юридическая компания, а контора Никанора. Мужья, беременные любовницы. К моему возвращению в офис от «Платонов и партнёры» останется вывеска, да и только.
– Ой, что вы, Платон Олегович, не волнуйтесь, я прослежу за порядком. А у Элины то этой воды отошли. Вот их двоих на разных машинах скорой помощи со Степаном Петровичем и увезли. – забавно ахнула девушка и подняла мне настроение.
А ведь, пока Алёна не ушла из компании, я и не замечал, какой ценный сотрудник эта Катя Галицына. По сути же, она тащила бо́льшую часть работы юридического отдела на себе. Тащила, тащила и ничего сверху не просила, не зарекалась о повышении заработной платы, терпела пренебрежительное отношение и не высовывалась лишний раз из своей комнатушки, скромно выделенной ей с барского плеча Алёны. Большинство коллег называло девушку Мартышкой и потешалось над ней и над тем, с каким рвением она относится к работе, как пашет безропотно за троих, поправляет на маленьком носике очки на пол-лица с объёмными стёклами, сквозь которые смиренно и с любопытством смотрит на окружающих своими огромными глазами, теребя иногда худенькими пальчиками тоненькие тёмные косички. По телу разлилась волна нежности, и мне захотелось попроказничать и подёргать Катю за эти косички, а заодно снять с неё очки и заглянуть в её красивые светло-карие глаза, что всегда с нескрываемым обожанием смотрели на меня. Перед глазами отчётливо всплыл образ очаровательной Кати…Катеньки…и в сердце что-то предательски кольнуло…предательски по отношению к Марте, что я даже было усомнился, а так ли…я люблю свою Золушку, и так ли ей нужен я, если однажды она, не преминув, ушла от меня к Тихону. Но лирику разрозненных чувств следовало по всем юридическим канонам отложить до иного, более мирного времени, а пока я прибегнул к помощи очаровательной Галицыной.
– Екатерина, а ведь у нас ничего не прописано в регламенте компании про инциденты. Ответьте-ка мне, положа руку на сердце, отчего же вы не поверили в сплетни и решили, что я жив? – хохотнул я.
– Просто вы, – замялась она, – вы мне давно нравитесь. И я почувствовала, что вы до сих пор живы. Вы же такой, такой сильный, смелый и волевой, мужчина мечты. Фух, – вздохнула взволнованно Катенька, – я наконец-то призналась вам в своих чувствах, теперь то можно, поскольку я увольняюсь из «Платонов и партнёры».
– Это что это вы, Катрин, удумали? Так, раз уж я такой волевой мужчина, приказываю, нет, – потребовал я, смеясь, – повелеваю, точнее прошу, дождитесь меня, а после мы обсудим ваше увольнение. Я же с чем звоню то? Мне помощь требуется.
– Как это я не подумала сразу, Платон Олегович, – трогательно заверещала она, и столько в голосе Катеньки было девичьего трепета, что волнения внутри меня присмирели, и я перестал сомневаться, что отыщу Марту…а дальше время покажет.
– Можно просто Платон, – усмехнулся я, – так вот, Катенька, милая, отыщите-ка мне адресок Марьи Тимофеевны.
На том конце повисла тишина, и что-то зашуршало, будто девушка закашляла.
– Екатерина? Галицына? Вы на проводе? Как слышно? – всполошился я.
– Хорошо слышно, – неуверенно ответила она и сникла, – вы хотите вернуться к Алёне Игоревне?
– Хочется вам сказать, что моя личная жизнь вас не касается, и это конфиденциальная информация. – пожурил я Катю и услышал слезливое сопение. – Но нет. К Алёне я не вернусь не под каким предлогом. При чём тут Она?
– Как же, Платон Олегович, ой, – заливисто рассмеялась девушка, – Платон, тётя Маша же – мама Алёны. Вы что не знали?
А я не знал! Я спал с Алёной в разных позах, поставил почти у руля «Платонов и партнёры», доверял ей свои сердечные переживания, посвятил в историю с исчезновением Марты и не знал, что тётя Маша – моя несостоявшаяся тёща. Недальновидный Платон, зять – не хрен взять.
– Потрясающе! Отвратительно! – воскликнул я и надавил со злости на клаксон, что загудел надрывно. – Чёрт! Чёртова ведунья! – взвесился я, и икона с Николаем Чудотворцем с укоризной упала мне в руки, прервав мои бранные речи и застопорив бесовские помыслы.
– Что с вами? Я же не спросила, как ваш глаз, глаза и губы?
– И глаза и губы мы связали туго ниточкой одной, – хиленько пошутил я и успокоил Катю, – слава Богу, что живой.
– Точно! Так вам дать адрес Алёны Игоревны?
– Точно! Да, конечно! Ты знаешь её адрес? – удивился я.
– Я ей частенько документы отвозила домой, когда она якобы болела. Ой, лишнего сболтнула.
– Там уже ничем не разукрасишь Алёну Игоревну, не хуже, не лучше моё представление о ней впредь не станет. Хуже уже некуда. А лучше и быть не может.
– Тогда записывайте, – Катя продиктовала мне адрес и полюбопытствовала, – а зачем вам понадобилась тётя Маша, если не секрет?
– Да какие уж тут теперь секретики-семицветики, – вздохнул устало, – тётя Маша наша добрая душа похитила и удерживает в заложниках Марту.
– Да вы что? Отлично! – странно-воинственно воодушевилась Катя. – Мы вам поможем! – чуть ли не топнула ногой она для убедительности.
– Катенька, детка, оставь эти вопросы взрослым, рано тебе тягаться с преступниками и подвергать себя опасности, – прервал я напор девушки.
– Платон Олегович, – запыхтела сердито, – я давно взрослая. И да будет вам известно, что мой папа капитан в отставке. Во!
– Станет мне ваш папа помогать, как же, – не поверил я Кате, – не забивайте свою прелестную голову разными пакостями. Не переживайте, я сам управлюсь.
– Что же вы, – всхлипнула Катенька, – о себе не думаете, так обо мне подумайте. Они же, она же, – в трубке раздались рыдания, – вам навредить могут. А папеньке в радость будет молодость вспомнить и добрым людям помочь. Сейчас подключу его к нам.
По мере того, как я обрисовывал отцу Кати Петру Парамоновичу ситуацию, его голос хмурился всё больше и больше и помрачнел вконец, после чего он жёстко отрапортовал: «Я вызвал группу захвата – через полчаса будут на месте. Бригада скорой помощи выехала. Подъезжайте, будем вызволять вашу заложницу.» и отключился.
