Текст книги "Не небом едины (СИ)"
Автор книги: Виктория Стальная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)
Глава 52
Я очнулась от жуткого хлопка, будто фейерверк громыхнул, и испугалась, но осталась спокойна. Потому что почувствовала себя приятно расслабленной, боль в теле отступила. А вокруг меня в полумраке царила нега и замедленное действие происходящего. Сердце мерно постукивало. В голове точно просветлело. Я погладила атласную бронзовую ткань одеяла, под которым лежала на просторной кровати, что могла вместить пятерых, не меньше, с множеством подушек под сине-зелёным переливающимся в редком свете золотистого бра на стене балдахином, свисающим с изящных, резных колонн из тёмного дерева. Ко мне спиной сидел мужчина. Его широкая расслабленная спина была обтянута дорогим домашним халатом с восточным орнаментом. Я не видела его лица, лишь слышала глубокое дыхание. От него веяло всеобъемлющей уверенностью в себе. А в воздухе витал древесно-кофейный аромат, видимо, его парфюма. Он встряхнул небрежно чуть волнистыми тёмными волосами и схватил рукой пульт с прикроватного столика, сделав звук телевизора с экраном во всю стену громче. И я невольно залюбовалась им, потому что…уловила в мужчине знакомые черты даже со спины. И это не сулило ничего хорошего для меня. Это лишь говорило об опасности и том, что я попала в его логово. Умело расставленная ловушка сработала. И сработала таким образом, что я, как и в молодости, усомнилась в своих чувствах к Платону. Чтобы отогнать запретное влечение, возникшее к Леониду, как ни крути, я его долго любила и через силу отказалась от отношений с ним, устав от череды бесконечных предательств и измывательств над собой, я зажмурила глаза, подтянув к себе одеяло. Но бывший муж не заметил моих телодвижений, покрутив головой, явно сосредоточенно во что-то всматриваясь на экране телевизора. Я обратила внимание на то, что показывали на экране и услышала тот мерзкий звук…взрыва, и замерла. «Нет. Нет и нет! Это не может быть машина Платона?! Глупости какие!», – в панике завопила я внутренне, и мои глаза налились предательски слезами. Липатов усмехнулся и набрал кого-то по мобильному: «Ты уверена, что он там был? … Где-где? В Караганде! … В машине, разумеется! … Точно? Мне нужны гарантии. … Умница. Отдыхай пока. Деньги сейчас переведу. Будь на связи.». Я не слышала, что ему отвечала «умница», но могла…догадаться, что речь шла о Платоне. Влечение к Леониду, как помутнение рассудка, резко померкло, сменившись омерзением и жгучим желанием его убить. Но… Что-то мне подсказывало, что это не финал, и игра только начинается. И я не потеряла незримую связь со своим волшебником, предположив, что он вполне мог остаться в живых. Иначе…какой тогда был смысл во всём, что с нами произошло? И я решила подыграть Липатову.
– Здравствуй, милый, – промурлыкала я и скользнула по кровати вниз к нему, – долго я спала?
Ни один мускул не дрогнул. Леонид умело скрыл удивление и с удовлетворением поймал меня в свои объятья. Игра началась. Вопрос был в том: «Кто кого перехитрит?». Был ли у меня шанс переиграть Липатова? Я понятия не имела, к тому же все козыри он держал в рукаве. А у меня руки оказались связаны и оголены в прямом и переносном смысле. Под моей шелковистой пижамой вздымалось голое тело, стянутое бинтами или чем-то другим. Но, если бы бывший возжелал меня, то я не смогла бы его ничем остановить. Между нами не было никаких преград и запретов.
Но Лёня и не подумал меня тащить в постель, легонечко погладив по волосам, что растрепались по плечам.
– Ты проснулась, спящая красавица? Хочешь какао с эклерами? – спокойно, без тени надменности, озлобленности и запугивания произнёс он. И я едко поняла, что он хорошенько подготовился к моему возвращению.
– Сто лет не ела эклеры, а с чем? – наигранно восхитилась я.
В голове бурным потоком горной реки проносились домыслы, догадки, вопросы и ни единого малюсенького ответа хоть на что-то, ни одного маломальского объяснения тому: «Что Леонид задумал? И зачем мы с Платоном ему сдались?».
– Я думала, мы больше не увидимся, – с сожалением вздохнула я и прижалась к нему.
– А ты хотела меня снова увидеть? – не поверил он и втянул носом запах с моей шеи. – Ты пахнешь также…морем и цитрусами.
– Хотела и хочу видеть всегда, – я затаила дыхание и заглянула Липатову в глаза, пустив умильную слезу, – я боялась, что ты…
– Что, Марточка? Боялась чего? – заинтриговала я бывшего, и он коварно прищурил свои тёмно-карие, ставшие чёрными в ночи, глаза.
– Что ты зарезал меня. – всхлипнула горько, коснувшись сердца бывшего ладонью. – Но я бы ждала тебя на том свете, ибо мы с тобой венчаны, Лёнечка, и даже смерть не разлучит нас. – пролепетала изнеженно я и прильнула губами к его руке, целуя обручальное кольцо.
У Липатова дёрнулся кадык. Он моргнул глазами, совершенно обескураженный моим неожиданным поведением. Победно ухмыльнувшись про себя, я придала лицу выражение невосполнимой утраты и закрылась руками, притворившись, что плачу, чем окончательно озадачила Леонида, и…он обнял меня…с безмолвной опаской.
Глава 53
– Марта? – тихо позвал меня бывший, но я не отозвалась.
Мне следовало усыпить его бдительность, чтобы выиграть время. Для чего? А я категорически отказывалась отдавать Богу душу и радужно планировала прожить долгую и счастливую жизнь с Плутонием. И да, я не верила и не улавливала никак, что мой любимый почил с миром. Я бы почувствовала, что его не стало. Нет, правда, ведь мы оказались с ним связаны чем-то большим, видимым лишь сердцу и нам двоим, чем-то, что выше неба и пустых клятв перед алтарём. У нас с ним и сны были одни на двоих, пусть мы там и ссорились, зато как…горячо любили друг друга. К тому же Платон всегда выполняет обещания, а он мне пообещал: «Женюсь на тебе одной, дождусь, когда ты расстанешься со своим горе-мужем, и женюсь только на тебе, мне других не надо». Дело встало за малым – как-то расстаться в конце концов с тем пресловутым горе-мужем, что держал меня подле себя после того, как сам же бросил и предложил развенчаться.
Я вознамерилась выжить и потому оттянуть нечто неизбежное и неведомое мне, прощупав почву и прознав что-нибудь, что задумал против меня Леонид. В основе мотива его поступков были отнюдь не взыгравшие вновь чувства, а скорее корыстные намерения, если не кровожадные. Изольда вон про него в страхе говорила, что он ничем не гнушается и запросто может кого-то убить. «Если он или они оставили меня в живых, значит, я им для чего-то нужна. Но они убрали…думают, что убрали Платона. Зачем-то. С какой-то целью. С какой?», – вела я внутренний монолог с собой. И дабы подобраться к их цели, а я не исключала, что Леонид вполне мог действовать не один, а в сговоре с кем-то, взять ту же «умницу», я начала по крупицам, по отрывкам восстанавливать общую картину в хронологическом порядке.
«Ох, и не дадут вам окаянные вместе быть, пока с ума вас не сведут…», – предупреждала нас с Платоном тётя Маша, а мы опрометчиво не прислушались к ней.
«Эх, Марья Тимофеевна, где же ты была, когда меня Леонид похитил? Чего же нам с Плутонием не помогла? Проучить нас решила за непослушание?», – чуть не проговорила я вслух, но сдержала язык за зубами. Да, когда одолевает беспомощность и бессилие, невольно начинаешь искать виноватых в своих проблемах или бедах и порой вовсе перекладывать на них ответственность за собственную жизнь.
Отголоском зазвучали слова всё той же упомянутой ведуньи: «Прошлое, настоящее и будущее переплелись. Очень редкое это явление.». Прошлое – все истоки вели к нему. И я сконцентрировала внимание на событиях прошлого, но ничего не вышло, поскольку осложнилось тем, что меня долго пичкали таблетками, и я многое так и не вспомнила.
Что я знала?
Я ушла от Леонида 17 лет назад, застав его в постели с Элиной. Мы стали жить с Платоном вместе и через 2 месяца подали заявление в ЗАГС, при этом я узнала, что месяц как беременна. Платон уехал куда-то, и я попала в аварию, подстроенную отцом Изольды. Предполагалось, что в аварии погибнет мой отец, а меня как раз не должно было быть в машине…вроде бы не должно. По крайней мере, Леониду была бы не выгодна моя смерть на тот момент, если он хотел прибрать себе несметные богатства тестя, что переходили мне по наследству. Без меня бы наш любимый Леопольд ни копейки не получил и клинику бы свою не открыл. Я, между прочим, и не подозревала, на сколько богат мой отец. Что произошло потом? Я попала в больницу к Изольде, меня еле спасли. А дальше…
Треклятая амнезия. И разрушение моего сознания с постепенным медикаментозным введением меня в состояние овоща. А как иначе назвать то, что со мной сотворили, стерев воспоминания и подменив их? Я считала себя размороженной курицей в браке с Липатовым, а, по сути, да, была овощем, безвольным овощем, который жил чужой, нелепой жизнью в искусственно созданном мире.
Цельная картина не вырисовывалась, как я не старалась усиленно думать. И свежие ранения сказывались, и пагубное влияние последних лекарств, коими меня у Изольды накачали после нападения Алёны, что смешалось убойно явно со старым лечением. Я даже понятия не имела, когда и как, и по чьей милости слезла вдруг с таблеток. Но из-за этого, из-за непроглядного, затягивающего водоворота пробелов в памяти я упускала из виду, возможно, важные детали.
Например, кто со мной ехал в машине вместо отца и погиб в итоге? Мы были с ним знакомы? Если нет, то почему я к нему села в машину? Да, это была машина папы. Но неужели я бы доверилась незнакомцу за рулём и не задалась парой-тройкой очевидных вопросов? И как тогда прошли похороны, если и от Леонида умудрились скрыть, что мой папенька жив?
В мельчайших подробностях я помнила наше венчание с Леонидом, но мимо меня прошло рождение дочери. При этом бывший каким-то магическим образом спелся с моей мамашей и с ней же дружно подделал за меня отказ от ребёнка. Что тоже вызывало вопросы и наводило на плачевные мысли. Опять же и здесь пробел. Мне показалось каким-то сюрреалистичным, что женщина, пусть под самыми сильными психотропными препаратами, может забыть, как рожала. А я забыла, и, пока не встретила Алису, не верила до конца, что у меня есть дочь.
Но больше всего меня почему-то беспокоил вопрос, куда делся год моей жизни, если мы были с Липатовым женаты 15 лет?
Я думала, думала, беспощадно устроив в голове мысленный шторм, и поняла, что знаю ответы на все свои вопросы. Но мою память стоило подтолкнуть, чтобы я выбралась из непролазного болота сознания. И помочь мне могла та, которая меня в то болото беспамятства и загнала. Изольда. Она же мне призналась, как на духу, что я уже приходила в себя: «Ты вдруг резко стала вспоминать многое и больше, чем могла знать и помнить. Ты каким-то образом видела момент аварии, прекрасно знала, кто виноват в ней.».
«Ильинская! Напряги извилины! Если ты вспомнила один раз, то сможешь и второй. Платона же ты вспомнила, как по волшебству. С трудом, но вспомнила. А, может, дело в отварах тёти Маши? Они через сон и афонию твою почти вылечили. Изольда? Где же ты? Мне нужен мозговой штурм или что-то, что послужит спусковым крючком моих воспоминаний.», – выдала я себе бушующий поток информации, и над ухом раздался плавный голос Лёни.
– Марта? Марточка? – я не среагировала, старательно сделав вид, что потеряла сознание. – Очнись?! Что с тобой? – озабоченно потребовал бывший, но ответом ему звенела тишина.
***
Мои преданные читатели и гости!!!
Благодарю сердечно каждого, кто читает историю Марты и Платона.
Если Вам нравится «Не небом едины», прошу Вас, поддержите меня, нажмите на ⭐ Буду также рада любой Вашей обратной связи в комментариях. Делитесь своими впечатлениями, мнением и пожеланиями! Вы вообще как, "ЗА", чтобы Герои были вместе, или "ПРОТИВ"?! 😉
И да пребудет со мной вдохновение благодаря Вашим подпискам на мою страницу! Поверьте, Вы мне очень нужны, и я очень хочу творить для Вас!
Искренне Ваша,
Виктория Стальная ❤️
Глава 54
– Надо что-то делать, надо что-то делать, – Лёня оставил меня лежать на кровати и заметался по спальне, – чёрт, да где она, почему трубку не берёт? – всполошился он, вызванивая кого-то, я предположила, что «умницу». – Если Марта не придёт в себя, то мне капец, и план сорвётся тогда ко всем чертям. И эта не отвечает? Да где их носит?! – от его вскриков я едва не оглохла. – Наконец-то, где вы обе шляетесь без дела? Почему я до вас не могу дозвониться? Бегом ко мне! Живо! – скомандовал истошно, включив свет в спальне, что яркой вспышкой сверкающей люстры, взгромоздившейся на потолке, чуть не ослепил меня, поскольку я привыкла порядком к темноте.
Спустя минут пятнадцать, по моим ощущениям, перед спальней послышался цокот каблуков, будто кто-то ими раздирал паркет. Я слегка приоткрыла глаза, чтобы подсмотреть, кого Леонид позвал, пока я якобы была без сознания. Вошла Изольда. Абсолютно живая и здоровая, и бодренькая. В жёлтом корсетном коротком топе с чёрными блестящими пуговицами и белых бриджах с золотистыми стразами с низкой посадкой, оголяющих стройный живот. О том, что мы с ней были похищены, что наш бывший ей разбил голову, говорила лишь повязанная косынка с яркими подсолнухами. Если бы я лично не засвидетельствовала, как у подруги из раны на голове сочится кровь, после того, как Леонид разбил ей голову графином с вином, то вполне бы предположила, что никакого ранения и не было. «Или это новые навязанные мне воспоминания? Похищение? Нападения? Алиса, подстрелившая Лёню из ружья?», – заштормило меня в вихре безбрежного недоумения.
Изольда процокала на каблуках к кровати, и я закрыла глаза от греха подальше.
– И чего ты панику развёл, выдернул меня с маникюра? – кисло прогнусавила она.
– С какого на хрен маникюра? Мне срать на ваши маникюры-педикюры! Или вы на курорт приехали?! Совсем страх потеряли?! Нечем заняться?! Так я вам с Алиской быстренько найду занятие! Например, организацию похорон Платона!
«Похорон Платона?», – бросило меня в дрожь, но я отогнала от себя набежавшую волну паники.
– Брр, похороны как-нибудь без меня, – брезгливо возразила Изи. – А Алису задействуй, ей это близко по духу. Патологоанатом, как никак. Чего звал то? – безучастно спросила она.
«Патологоанатом в 16 лет? Или Алисе не 16? И она не моя дочь?», – посыпались на меня новые вопросы.
– Марта без сознания! Без сознания, Изи! Чем ты накачала мою жену? Твою же мать! – воскликнул Леонид, и от его натужного ора, я чуть не подпрыгнула на кровати.
– Бывшую жену, – прошипела та, – бывшую. А ну тихо мне. Я тоже орать умею. Мы здесь на равных, и нечего из себя строить главного, а из нас своих шестёрок делать. Выискался громила с Нижнего Тагила.
– Я тебя счас так разгромлю, таких люлей отвешу, что задница загорится. Ты не вдубляешь, что, если ты укокошила Марту…нам ни-че-го…мать твою за ногу не светит?! И можешь попрощаться с безбедной бездельной старостью, шестью нулями на своей банковской карточке, Мальдивах и прочих цацках.
– Не трогай мою мать, Липатов! Ты где понабрался этих дешманских фраз, ментовских сериалов пересмотрел? – процедила Изольда. – Марта спит, к твоему сведению. Нечего мне тут устраивать концерт по заявкам. Накачала я бедную Марточку, вы поглядите на него. Укокошила. Будь моя воля, я бы твою Ильинскую давно уко-ко-ши-ла, придушила голыми руками, что она нас разлучила. И вообще! – задохнулась от возмущения она.
– Что за вообще? Давай, не стесняйся в выражениях. А потом сама ей доложишь, почему мы обделались.
– Ты вообще эндокринолог или кто, Лёня? Не можешь отличить труп от спящего тела? Может, тебе нервишки стоит подлатать и заодно проверить свою профпригодность? – взбесилась Изи.
– Ну-ну, солнышко, не злись, – ласково промолвил Липатов, – ты же знаешь, я давно не практикую.
– А когда тебе практиковать и врачевать, когда ты, аферист недоделанный, бабками у нас рулишь да над бывшей женой измываешься который год?
– С твоей помощью издеваюсь, моя соблазнительная врединка, – пылко проговорил он, – скоро всё закончится. И мы будем вместе почивать на лаврах, поедем за океан, как и мечтали с тобой. Впереди нас ждут райские наслаждения.
– Скорей бы уже. Долго нам вокруг Марты плясать с бубнами?
– Пока Платон не упокоится с миром, и кое-кто не вступит в права наследования, – усмехнулся бывший и спросил у Изольды про меня, – она точно не того?
– Спит, спит, организм то стрессанул, да и успокоительных в ней со снотворным столько, что лошадь усыпить можно, – злорадно рассмеялась подруга.
– Главное, чтобы наша спящая красавица проснулась в нужный момент. Пусть спит, так и быть. – успокоился Лёня. – А мне сейчас не до сна. Я кое-что нам прикупил, плёточку, наручники, хочу попробовать немедленно. Ты же плохо себя вела, дрянная девчонка? – возбуждённо проворковал он.
– Оу, я вся в предвкушении, пошли скорее, накажи меня за плохое поведение, мой господин, – томно промурлыкала Изи и со скрежетом заскользила каблуками по паркету. – Но я бы поиграла в больничку, чтобы ты был доктором и вылечил мою голову, которая жутко трещит.
– Блин, прости, я не рассчитал удар, – повинился Лёня.
– Как же, как же, знаю я тебя, – подколола его Изи, – небось, как ненаглядную Марту увидел, так и ополоумел от счастья. Потому и зарядил мне по голове по полной.
– Ох, договоришься, Изольда, ох, отхлещу тебя по упругой немолодой заднице.
– Это кто немолодая, я? Да, я тебя за такие слова! – задорно вскрикнула Изи. – Держись у меня, конь-огонь, я тебя оседлаю до изнеможения.
Возбуждённый смех стих. Голоса бывшего мужа и бывшей подруги смолкли. Дверь в спальне закрылась, и я осталась одна. Я осталась наедине со своей непроглядной, кипящей пучиной вопросов без ответов. Проворочавшись с час, я так и не сомкнула глаз. После того, как я узнала, что Изольда в сговоре с Леонидом, и наше с ней совместное похищение было инсценировано, нервишки мои расшатались, тело лихорадочно затрясло. Нет, не так. После того, как я узнала, что эти двое любовничают и плетут интриги против меня и Платона. Я почувствовала себя каким-то Титаником, что столкнулся с айсбергом непонимания того, что происходит, а вопросы всё пребывали и пребывали, подступая ко мне, точно ледяные воды Атлантического океана, что тянули меня ко дну, лишая воздуха и света. В какой-то момент я не выдержала наплыва безутешных мыслей и встала с кровати, дабы их хоть на время отогнать от себя. Нащупав мягкие домашние голубые тапочки в виде дельфинов, я ступила по скрипучему паркету и бесстрашно вышла из спальни. Да, страх куда-то улетучился. А на смену ему пришли чувство голода и дикая жажда. Походив по балкону, где находилась отведённая мне спальня, я выяснила, что нахожусь на втором этаже какого-то дома, сплошь отделанного лакированным деревом с декоративными лепнинами и позолотой в интерьере. Внизу в зале на стене над дровяным, горящим камином висели то ли реальные головы убитых животных, то ли стилизованная имитация. Но так или иначе домик походил чем-то на охотничий. И мне в нём было уютно. А ещё у меня создалось ощущение…что я была в этом доме. Потому что с лёгкостью нашла ванную со скошенным потолком и треугольным окном с мозаикой, где быстренько умылась и причесалась, забрав волосы в хвост. И, также лихо сориентировавшись, набрела на просторную кухню.
Я открыла трёхдверный холодильник под дерево, принялась разглядывать его содержимое. Холодильник оказался забит сверху донизу всем, чем только можно: соки, смузи, несколько упаковок молока, каперсы, икра чёрная и красная, тарталетки с лососем, утка с яблоками, йогурты, пирожные, арбуз, клубника, яйца, лук порей, различные консервы, несколько видов колбасы, запечённый картофель и банка голубики. «Голубика поздней осенью, как интересно», – задумалась я и вытащила упаковку апельсинового сока.
– Вам следует быть осторожнее, Марта, – услышала я над ухом бархатный мужской голос и замерла с пачкой сока в руке, – это я бы пить не советовал. – промолвил незнакомец в чёрном костюме и чёрной рубашке, выудив из моих рук заветный сок.
– Но почему? – нахмурилась я, мне очень хотелось пить.
– В основном в питьё вам и подсыпают всякую дрянь, даже, если вам кажется, что упаковка герметично закрыта, как этот сок, – мужчина провернул крышку, щёлкнув ей, но я уловила, что сок открывали ранее.
– Я же нужна им живая, Лёня сам это сказал. – выдала я бездумно незнакомцу и прикусила язык.
– Здесь небезопасно для вас, я про еду, – закрыл он холодильник, – вы проголодались, да, – договорился он сам с собой, будто мой ответ ему и не требовался. – Пока они заняты, мы можем спуститься ко мне. Я угощу вас своим фирменным жаркое и турецким кофе.
– Ой, нет, я пас, – отказалась, усмехнувшись, и посмотрела в окно, за которым плавно спускались с неба первые снежинки, – мне турецкого вина хватило, до сих пор расхлёбываю.
– Не отказывайтесь, Марта, – точно промурлыкал мужчина и обнял меня за плечи, – вы здесь явно надолго. И вам надо поесть, чтобы набраться сил. Ваш организм ослаб.
Многое мне было неведомо, кроме одного, что я никому не могу доверять. Ко мне тянулись едкие щупальца и пытались распотрошить, завладеть моим разумом и душой, со всех сторон. Моя дочь оказалась мне вовсе не дочерью. Мой бывший муж оказался любовником своей бывшей девушки и моей заклятой подруги. Про пропажу беременной Элины я скромно молчала и не думала. Потому что тут же возникал встречный вопрос, а была ли Элина, ибо я её не видела воочию, а лишь слышала о ней, и полагала, что это она мне отвечала с телефона Леонида, обвиняя меня в том, что я удерживаю его шантажом. С таким же успехом звонок могла принять Изольда, чей голос я не знала.
О моём же любимом волшебнике судачили по телевизору и хоронили всем миром. А Золушка Марта переместилась, как говорится, с корабля на бал. Правда балом в охотничьем домике и не пахло, а вот зловониями и мертвечиной разило. Да и сознание моё всё больше походило на непотопляемый Титаник, что неминуемо и стремительно опускается на дно неведения.
Но…я не теряла надежду на спасение. Я донельзя хотела жить. И я ухватилась за этого незнакомца, что помог мне избежать отравления или очередного помутнения рассудка, и прижалась к нему. От него веяло теплом и уютом, и пряностями. Как-то безмолвно мужчина окутал меня своей безмятежностью. И я развернулась к незнакомцу, встретившись с его заинтересованным, изучающим взглядом.
– Ты могла давно убежать, испугавшись, но осталась. Не боишься меня? – жарко спросил он, и его ярко-зелёные глаза вспыхнули в сумраке, словно огоньки новогодней гирлянды.
– Нет. Я не из пугливых. – дерзко ответила ему.
– А, если я от них? Тут, к слову, кругом камеры. – ухмыльнулся мужчина.
– Ооо, камеры, – загорелась я и подтянулась к нему на носочках, поскольку он был намного выше меня, – а давай устроим им шоу?
– Фаер-шоу? – захохотал он.
– Не, – я опустила лямку своей пижамной майки, – эротическое. Поможешь мне?
– Погоди, Марта, – остолбенел он и уставился на меня, – зрачки в норме. Тебя с голода что ли штормит?
– Штормит – подходящее определение. Как в песне, лучше и не скажешь, и не попишешь. В море ветер, в море буря. В море воют ураганы. В синем море тонут лодки и большие корабли. – запела я и закружила вокруг незнакомца в танце.
– Угомонись, ты всех растревожишь, и они сбегутся на твои шаманские танцы.
– Точно! Шаманка. Нет. Ведунья. Мне нужна тётя Маша. Это же она со своими травами помогла мне вспомнить Платона. Как хорошо, что я тебя здесь встретила. Глянь-ка, прояснил мне малюсенький кусочек чего-то, до чего я никак не докумекаю.
Незнакомец изменился в лице и перевёл взгляд с меня на угол кухни вверху. Я посмотрела туда же и обнаружила там камеру.
– Вот те на, ёшки-матрёшки. Да у нас тут прям реалити-шоу. Ты кем будешь, красавчик? – бросила я ему с вызовом и подтолкнула его к стулу. Он не удержался и упал на стул, увлекая меня за собой. Я заёрзала на нём, оказавшись в подвесе в неудобной позе, соскальзывая с него шелковистой пижамой, но, перекинув через его бедро ногу, устроилась сверху, как надо. Села, как влитая. – Хотят шоу? Будет им!
– Я Тихон, – представился он, засмеявшись. – А ты горячая штучка и отчаянная, Марта.
– О да, – вскинула я голову и застонала на камеру, – смотри, Липатов, что ты потерял. – Не тяжело? – тихо спросила у Тихона, вспомнив, какая я увесистая.
Но вместо ответа незнакомец привлёк меня к себе и впился в мои губы дурманящим поцелуем, и я услышала, как скрипнули половицы.
