Текст книги "Коллектор (ЛП)"
Автор книги: Виктория Скотт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
– Как так получилось, что ты при деньгах? – спрашивает Аннабель, когда узнает, где мы будем сидеть. – Твой отец состоит в мафии?
Я съеживаюсь.
– Что-то вроде того.
Должно быть, девушка заметила выражение моего лица, потому что сменила тему.
Мы с Чарли сидим рядом, а Аннабель и Блу – через проход от нас. Капитан подходит, приветствует нас и говорит, сколько времени пройдет, пока мы не доберемся до Города грехов. Через пятнадцать минут самолет мягко катится по взлетной полосе. А потом мчится.
Чарли прижимается лицом к окну, и как только колеса самолета отрываются от Земли, нащупывает мою руку и сжимает ее. Смотрю на ее ладонь в своей, и у меня перехватывает дыхание. Я сжимаю ее в ответ. Держаться за руки – это такой интимный жест. До сих пор я никогда об этом не задумывался. Вытягиваю пальцы и крепче обхватываю ими ее прохладную кожу. Ее глаза не отрываются от окна.
Вот что делает это нормальным.
Блу и Аннабель заказывают еду, напитки и почти все, что им предлагает бортпроводник, а Чарли продолжает смотреть на облака.
Наклоняюсь к ее уху.
– Красиво, правда?
Она резко поворачивает голову, и на секунду наши лица оказываются слишком близко. Я быстро отстраняюсь.
– Я никогда раньше не летала.
Наклоняю голову от удивления.
– Неужели? Вы, ребята, никогда не ездили в отпуск?
– Ездили. Просто всегда на машине.
– Тебе нравится?
– Что именно?
– Летать.
Чарли поворачивается и снова смотрит в окно.
– Да, нравится.
Глава 26
Город грехов
Когда самолет приземляется в Лас-Вегасе, Чарли еще спит. Ее голова прислонена к окну, волосы рассыпались по лицу. Я протягиваю руку и толкаю ее. Никакой реакции. Ничего страшного.
Пилот снова включает громкоговоритель, что будит ее.
– Боже мой, – бормочет она. – Я заснула. Мы приземлились?
Я киваю, и она наклоняется вперед, чтобы помахать Блу. Аннабель тоже спит, но, в отличие от Чарли, ее сон менее… умиротворенный. Она храпит и причмокивает, а Блу сует ей в рот бумажки. Затем парень грубо встряхивает девушку, чтобы разбудить. Аннабель тут же проглатывает бумагу.
– Это было подло, – говорит Чарли своим сонным голосом.
Аннабель кашляет и сердито смотрит на Блу.
– Что ты сделал? Я что-то проглотила только что?
Блу заключает ее в объятия.
– Ты мой лучший друг на всем белом свете.
– Отлепись от меня, пиявка, – говорит она, улыбаясь.
Мы выходим из самолета и направляемся на улицу, где я ловлю такси. Вдалеке вижу отчетливую форму пирамиды и свет, исходящий от ее вершины. Много раз видел это. Когда рос с отцом, который всегда был далеко, и либеральной, свободной духом матерью, я мог делать все, что хотел. И с большим количеством денег в моем распоряжении, чем у любого ребенка, мои возможности были бесконечны. Оглядываясь на свою жизнь, удивляюсь, что умер именно так. Это было так… разочаровывающе.
– Не могу поверить, что мы здесь, – говорит Чарли. Она смотрит из окна на горизонт, когда мы отъезжаем от тротуара. – Это потрясающе.
– Вблизи еще лучше, – говорю я.
– Не могу поверить, что мы действительно в Вегасе, – выдыхает Аннабель.
– Я знаю, – говорит Блу. Он смотрит на Чарли, хотя я знаю, что он обращается ко мне. – Я рад, что мы приехали.
Я улыбаюсь.
– Подожди, пока мы доберемся до отеля.
Через двадцать минут таксист подъезжает к отелю «Ви», самой новой жемчужине Вегаса. Я расплачиваюсь с водителем, мы хватаем рюкзаки и заходим внутрь. Лязг игровых автоматов несется нам навстречу, и как только мы входим в вестибюль, Чарли начинает показывать пальцем.
Она таращится на стены, которые меняют цвет каждые несколько секунд, и на люстру, сделанную из часов. Девушка потирает руки над маленькими, стратегически расположенными кроватями, которые предлагают всевозможные непристойности. И наконец, она лучезарно улыбается мужчине за стойкой, который одет в кожу с головы до ног. Он вручает мне ключи от наших номеров. Мне бы хотелось думать, что его наряд из-за Хэллоуина в ближайшее воскресенье, но почему-то сомневаюсь в этом.
Даю каждому свой ключ, и Аннабель подпрыгивает на месте.
– Наши собственные номера? Быстро. Пошли.
– Да.
Мы идем по коридору, и Чарли покачивает бедрами в такт пульсирующей музыке. Стены отделаны красным бархатом, а пол выложен черно-белой плиткой. Над головой в беспорядке болтаются старинные пластинки. Отель построен для вечеринок, именно поэтому я его и выбрал.
Мы с Блу идем бок о бок. Каждый раз, когда мимо проходит очередная чикса, у него глаза чуть ли не вылезают из орбит.
Наклоняюсь к нему и шепчу:
– Они немного другие здесь, не так ли?
Парень выпрямляется, краснеет, но делает вид, что не понимает, о чем я говорю.
В стеклянном лифте я нажимаю кнопку тридцатого этажа, и мы взлетаем. Каждый раз, когда проезжаем новый этаж, крыша лифта меняет цвет. Аннабель и Чарли начинают выкрикивать цвета, как будто мы сами их не видим.
Когда мы добираемся до нашего этажа, девушки спешат посмотреть свои комнаты. Я указываю Блу в нужном направлении, и он смотрит на меня так, словно ему не нравится мое руководство. Не знаю, что нужно сделать, чтобы задобрить его. И мне все равно.
Аннабель и Чарли исчезают в своих номерах примерно на шестьдесят секунд, затем выскакивают и бегут обратно, чтобы посмотреть, не изменилось ли что-нибудь. Каждый номер оформлен в уникальном стиле, хотя весь этаж посвящен «тщеславию». Не знаю, как мы оказались на нужном этаже. О, погодите, нет, знаю.
Заглядываю в комнату Чарли, и она, конечно же, прыгает на своей кровати. Стена за изголовьем кровати сделана полностью из стекла, и за ней сверкает город. Каждый раз, когда она подпрыгивает в воздухе, город словно удерживает ее там. Как будто она – одно из зданий. Как сверкающий новый аттракцион.
Аннабель врывается в комнату, но я останавливаю ее у двери.
– Эй, – говорю я. – Не возражаешь, если я поговорю с Чарли минутку?
Возбужденное выражение лица пропадает, но она кивает.
– Эй, Чарли, – окликает она подругу через мое плечо. – Постучи в мою дверь, когда поговоришь с Данте.
– Анна, ты убедишься, что все будут в моей комнате через два часа? – спрашиваю я ее.
– Два часа? Сейчас около девяти часов. Мы ничего не будем делать до одиннадцати?
– Верно. Крутые ребята появляются поздно. Вот как это работает, – я подмигиваю и закрываю дверь.
Чарли падает на кровать. Она выглядит смущенной, пока я не закрываю дверь за Аннабель и не сажусь напротив нее в небесно-голубое кресло. Огромная шикарная комната украшена зеркалами. Они заглушают три не стеклянные стены, и даже люстра сделана из крошечных круглых зеркальных пластинок. Среди настенных зеркал разбросаны фотографии знаменитых людей, смотрящих на свое отражение. На полу из черной плитки лежит огромный белый ворсистый ковер, а снаружи есть балкон с прозрачным полом.
Если это место не заставит ее хотеть быть красивой, я не знаю, что заставит.
Чарли поджимает ноги и выжидающе смотрит на меня. Как будто знает, что все это значит.
– Тебе нравится?
Я беру миниатюрную тыкву возле дивана, без сомнения, добавленную к декору в октябре.
Ее взгляд скользит по комнате.
– Это, как бы, чересчур.
– Согласен.
Между нами повисает молчание. Мне хочется, чтобы она загадала желание, но предпочел бы не настаивать. Таким образом, я смогу закончить это задание с чистой совестью.
Поэтому я жду.
Ее ярко-голубые глаза привлекают мое внимание.
– Данте, – нерешительно спрашивает Чарли, – зачем мы здесь?
Прижимаю язык к небу и думаю, как ответить. Я выбираю правду.
– Питчвилль душил меня. Мне нужно было уехать на некоторое время. И почему бы не сделать это с друзьями, верно?
Ладно, это частичная правда.
Чарли стряхивает с рубашки невидимые крошки.
– Разве… ты не думал, что я попрошу больше, если ты приведешь меня сюда?
Делаю вид, будто не понимаю о чем она.
– Больше чего? – Девушка кривит ртом и прищуривается. Она не купилась на это.
– О, ты имеешь в виду контракт, – говорю я. – Нет, я просто хотел хорошо провести время.
«Ничего больше. Больше ничего не говори».
Чарли закусывает губу, потом улыбается и кивает.
– Хорошо.
И вот так она мне поверила. Уму непостижимо, насколько она доверчива. Я решаю рискнуть.
– Но почему? Ты думала о том, чтобы попросить еще?
Чарли пересекает комнату и открывает дверь на балкон. С улицы доносятся звуки: гудят машины, кричат люди, гремит музыка. Она поворачивается ко мне спиной, когда спрашивает.
– А ты как думаешь?
Упираюсь локтями в колени и наклоняюсь вперед, стараясь вести себя непринужденно.
– Я имею в виду, думаю, если ты собиралась попросить больше, почему бы не сделать это здесь, верно?
Отсюда выглядит так, будто ее плечи напряжены, но я решаю, что мне все это кажется.
Чарли оборачивается с улыбкой на лице.
– Может, и попрошу. Почему бы и нет?
– Отлично! – встаю, иду к ней и кладу руки ей на плечи. – Ты живешь только один раз, Чарли. Мы с тобой знаем это лучше, чем кто-либо другой.
Вспышка боли проносится в ее глазах, и в груди что-то сжимается. Легонько трясу ее за плечи.
– Эй, ты же знаешь, что я ничего такого не имел в виду.
– Да, знаю, – кивает она, смотря на пол. – Ты живешь только один раз.
– Именно. Как насчет этого? Ты оденешься, и я поведу тебя и твоих друзей в город вечером. Покажу вам, как надо веселиться.
– Мне нечего надеть.
Смотрю на ее мятую футболку, джинсы и рваные кроссовки. В ее словах есть смысл. Приподнимаю ее подбородок, пока Чарли не встречается со мной взглядом.
– Не беспокойся об этом, – говорю я. – Я понял тебя, девочка.
Глава 27
Вызывайте спецназ
Вернувшись в свой номер, звоню портье. Какой-то чувак берет трубку на первом же гудке.
– Консьерж. Чем могу вам помочь, мистер Уокер?
– Мне нужно, чтобы кое-что было доставлено в номера моих гостей.
– Конечно, мистер Уокер.
Потираю лоб, размышляя.
– Мне нужен кто-то, кто делает макияж, и кто-то кто делает прически. О, и, возможно, один из тех людей, кто приводит в порядок ногти.
– Да, сэр, специалист по ногтям, – я слышу, как он улыбается в трубку. – У нас есть один в штате.
– Да. Кроме того, мне нужен стилист. Нужно, чтобы они позвонили моим гостям, узнали размеры, а затем принесли им одежду, чтобы попасть в клуб.
– Что-нибудь еще?
Оглядываю свою комнату.
– Да, мне нужны две бутылки «Дома11» и самый большой и жирный чизбургер с беконом, который у вас есть.
– Хотите, чтобы это было доставлено в ваш номер, сэр?
– Да, запишите на мой счет.
– Спасибо. Мы попросим стилиста немедленно связаться с вашими гостями. Вы бы хотели, чтобы стилист также посетил вашу комнату?
Смотрю вниз на свой красный жилет, темно-синие пуговицы, темные джинсы и ремень «Louis Vuitton».
– Конечно, – отвечаю я. – Пошли ее ко мне.
– Они скоро будут.
Я вешаю трубку и иду к своей кровати. Она достаточно велика, чтобы на ней уместился я и еще шесть цыпочек. Бах! Посмотрев на радио «Пандоры», закрепленное на стене, переключаю каналы, пока не останавливаюсь на «Корне». Из динамиков доносится музыка, и через несколько минут кто-то стучит в мою дверь. Выпивка. Как раз вовремя.
Парень, который приносит еду, неловко ждет в дверях, пока я не подпишу чек и не вложу ему в руку двадцатку. Затем наливаю своего старого друга «Дома» в хрустальный бокал и тут же опрокидываю его в себя. Шампанское нужно пить маленькими глотками, но я создан для вечеринок, так что какая разница.
Стилист звонит и позже приносит серый спортивный пиджак и красную рубашку с V-образным вырезом. Я обдумываю ее выбор.
– Ты молодец.
Женщина натянуто улыбается мне, а потом убегает, чтобы позаботиться об остальных троих.
Смотрю в зеркало. Сюрприз, сюрприз – я выгляжу очень аппетитно. И это очень важно, потому что я собираюсь навестить Чарли. Если не могу заставить ее просить еще о чем-то, то самое меньшее, что могу сделать – это убедиться, что сегодня вечером она получит еще несколько печатей. Это будет намного легче сделать, если все будет напыщенно. Уродливых людей много, но влиятельных среди них нет. Хватаю бокал шампанского, взъерошиваю волосы и выхожу из спальни.
Часы показывают без пятнадцати одиннадцать. Хорошо. Этого времени достаточно, чтобы привести Чарли в правильное расположение духа. Открываю дверь своего гостиничного номера, пересекаю холл и стучу в ее дверь.
Дверь открывает парень лет тридцати с небольшим.
– Чего тебе? Я очень занят.
– Кто ты такой, черт возьми? – спрашиваю я.
Он кладет руку на бедро.
– А ты кто такой, черт возьми?
– Я тот, кто платит за этот номер.
– О. Ну, меня наняли, чтобы подготовить эту девушку к выходу сегодня вечером.
– Да, я знаю. Это я тебя нанял.
– Мм-х-мм. Мм-х-мм, – он качает головой, как бы говоря: «и?». Затем оглядывается через плечо. – Послушай, нам еще многое предстоит сделать. Я не могу остановиться в середине сеанса. Можешь зайти попозже?
– Чувак, убирайся к чертовой матери с моего пути.
Я толкаю дверь и открываю ее. В комнате царит полный беспорядок. Валяются щипцы для завивки волос, наборы косметики и стеллажи с короткими платьями и блестящими блузками. Рядом с закрытой дверью ванной валяются брошенные белые халаты и розовые бюстгальтеры пуш-ап, а на кровати разбросано столько косметических средств, сколько я никогда не видел в своей жизни.
Поворачиваюсь к парню.
– Что здесь произошло?
– Магия, – отвечает он. – И не думай, что магия означает чудеса, потому что это не так.
Мне вдруг захотелось врезать этому парню по физиономии. Вместо этого я сметаю все рукой с кровати и сажусь, когда косметика и прочие штуки со стуком падают на пол. Парень отворачивается и направляется в ванную. Он стучит – вернее, колотит – в дверь.
– Хватит уже, – кричит он. – Мне нужно сделать ей прическу.
– Отвали, – кричит в ответ какая-то девчонка, которая не Чарли.
Парень бросает на меня взгляд, как будто не может поверить в то, что только что услышал. Он снова поворачивается к двери и прижимается ртом к щели.
– Слушай сюда, ты, стерва с огромной задницей. Тебе лучше открыть эту чертову дверь раньше…
Та самая стерва распахивает дверь и тут же отпихивает придурка.
– Отвали.
Он дернулся, как будто собирался ударить ее, но она просто проскользнула мимо него в комнату.
– Да ладно тебе, Чарли, – девушка придвигает к зеркалу белый плюшевый стул. – Садись здесь.
Я заглядываю через плечо парня, любопытствуя, что они сделали с ней – если Чарли вообще будет выглядеть как человек. Доносится запах духов и пудры, отчего у меня начинает нестерпимо чесаться нос.
И тут появляется она.
Что-то во мне замирает.
Девушка вовсе не красавица. Но она выглядит… выглядит… мило. Может быть, дело в том, что я привык к ее лицу, к тому, как пылают ее щеки, когда она возбуждена, или к изгибу ее рта, когда она улыбается. Это ее лицо – лицо Чарли и, как ни странно, мне оно нравится таким, как сейчас. Без изменений.
Ноги не слушаются, когда встаю с кровати с кровати. Я иду к Чарли, не задумываясь. Цыпочка-стилист продолжает тараторить, так что я указываю на нее и говорю:
– Закрой. Рот.
Ее лицо морщится от отвращения, и она бросает раздраженный взгляд на чувака, который только отмахивается от нее.
Чарли застывает на месте. Ее губы дрожат, как будто она хочет улыбнуться, но не совсем уверена, как реагировать.
Никто не произносит ни слова, когда я подхожу к ней на расстояние нескольких дюймов. На Чарли прозрачная блузка с длинными рукавами. Под ней я вижу только черный лифчик. Блузка свободно свисает поверх облегающих кожаных брюк, которые обхватывают ее крошечные лодыжки. Я также замечаю, что она покачивается, балансируя на черных «лабутенах» с красными подошвами. Ее волосы падают на плечи, пока нетронутые.
Все это меня не удивляет.
Меня шокирует ее кожа.
Она… безупречна.
Красные пятна исчезли. Прыщи исчезли. Вижу гладкую фарфоровую кожу, которую так и хочется потрогать. А почему бы и нет?
Протягиваю руку и провожу тыльной стороной ладони по ее коже. Чарли закрывает глаза и делает глубокий вдох. Мне бы хотелось сказать, что она ведет себя глупо. Вот так, затаив дыхание. Но я тоже затаил дыхание в это мгновение, глядя на девочку с кукольными щечками.
Как раз в тот момент, когда задаюсь вопросом о печати, связанной с этой просьбой, вижу ее душу. Прежде чем успеваю понять, что происходит, из моей груди появляется печать и устремляется вперед, чтобы прикрепиться к ее свету. Там еще много света, но я впервые вижу, что прогресс есть, что свет ее души гораздо более тусклый, чем когда я встретил ее пять дней назад. Желудок сжимается от этого зрелища.
Парнишка убивает момент, хватая Чарли за руку.
– Прости, любовь моя, но она нужна мне сейчас.
Я стою, оцепенев, и смотрю, как парень разделяет ее длинные светлые волосы посередине. Затем он завивает несколько прядей утюжком и встряхивает ее волосы между пальцами.
– Главное не переусердствовать, – говорит он, ни к кому конкретно не обращаясь.
В комнату влетает стилист и накладывает последние штрихи на макияж Чарли.
– Вуаля!
Парочка подводит Чарли к зеркалу, и она смотрит на себя. Проводит руками по шелковой блузке, по мягким волосам… касается золотого ожерелья на шее. Но смотрит она только на свою кожу. Интересно Чарли загадала желание сразу же, как только я вышел из ее комнаты? Скорее всего да, иначе дуэт по макияжу понял бы, что что-то случилось. Даже кожа на ее шее стала чище, и это придало ее лицу такое сияние, какое бывает только у беременных.
– Ты счастлива? – спрашиваю я ее.
Я все еще стою возле ванной. Ноги так же не слушаются.
– Черт возьми, конечно она счастлива, – говорит волосатый парень. – Мы только что превратили ее в чертову Золушку.
С меня было достаточно персонала, поэтому сую наличные в их потные ладони и машу им в сторону двери. Когда снова поворачиваюсь к Чарли, она сияет.
– Хорошо получилось, да?
Я смеюсь.
– Согласен. Так ты попросила…
– Чистую кожу, – заканчивает она. – Я подумала, «Какого хрена. Когда я еще буду в Лас-Вегасе со своими лучшими друзьями?»
– Согласен, – говорю я, хотя и не уверен, что это так.
Это моя работа – следить за тем, чтобы она выполнила контракт, но действительно ли ей это было нужно? Чарли бы переросла прыщи, да и вообще с ней все было не так уж плохо. Во всяком случае, когда она улыбалась. Потому что, когда Чарли улыбается, ты больше ничего не замечаешь.
Обойдя ее, осматриваю изменения. Глядя на Чарли вблизи, понимаю, что она близка к тому, чтобы стать традиционно красивой, но какая-то часть меня тоскует по ее прежнему виду. Увижу ли я когда-нибудь ее клубничный румянец возбуждения на этих новых, более гладких щеках?
Я уже протягиваю руку, чтобы коснуться ее, когда кто-то стучит в дверь. Чарли делает быстрый шаг назад, и что-то в ее глазах говорит, что она разочарована тем, что нас прервали. Через две секунды кто-то снова стучит. Меня распирает раздражение.
– Ребята, вы там? – кричит Аннабель.
Улыбаюсь и прикладываю палец к губам. Чарли прикрывает рот, но ее смех все-таки вырывается наружу.
– Да, я слышу, как вы смеетесь, – говорит Аннабель. – Черт возьми, впустите нас. Я думала, мы встречаемся в комнате Данте. Мы стоим там и стучимся уже лет десять.
Пересекаю комнату и распахиваю дверь.
– Десять лет, говоришь?
– Плюс минус несколько лет.
Аннабель проходит мимо меня в обтягивающем черном платье и алых туфлях на высоких каблуках. Ее темные волосы коротко подстрижены в стиле фильма «Криминальное чтиво», в ушах длинные золотые серьги.
– Аннабель, ты выглядишь великолепно.
Не могу поверить, что говорю это, но это правда. Она большая девочка, но в этом облегающем платье заметно что очень большая во всех нужных местах. Я никогда раньше этого не замечал, но немного поработав над собой Аннабель могла бы быть настоящей красоткой.
Аннабель визжит в течение двух секунд, когда видит, что ее подруга вся сияет, а затем бежит в ванную комнату Чарли, чтобы покопаться в косметике, оставленной стилистами.
Через плечо замечаю Блу, стоящего в коридоре и ожидающего приглашения войти. Он возится с манжетами, чтобы избежать зрительного контакта. Стилист надел на него черную рубашку на пуговицах, темные джинсы и коричневые ковбойские сапоги. Слишком городской ковбой. Это ему идет.
– Выше голову, парень. Сегодня вечером ты – «GQ», веди себя соответственно.
Блу кусает себя за щеку, чтобы не улыбнуться.
И тут он видит Чарли.
Глава 28
Перед вечеринкой
Лицо Блу вытягивается, когда он окидывает ее взглядом – узкие брюки, распущенные светлые волосы. И конечно, ее кожа.
Чарли видит его и тут же улыбается. Нет никаких сомнений, что рядом с ним она чувствует себя комфортно.
– Эй! – она кружится для Блу. – Как тебе?
Парень ничего не говорит, но пересекает комнату и встает перед ней.
– Ты выглядишь по-другому, – мягко отвечает он, как будто это замечание предназначено только для ее ушей.
Ее лицо вытягивается, и Чарли теребит золотое ожерелье, лежащее у нее на груди.
– Не в плохом смысле, – быстро добавляет парень. – Но определенно по-другому. Видно невооруженным глазом.
– Стилисты проделали потрясающую работу, – Чарли отворачивается от Блу, но он обходит ее, чтобы видеть ее лицо.
– Дело не только в этом, – парень протягивает руки и касается ее лица. – Твоя кожа, – говорит он. – Она прекрасна.
Голубые глаза смотрят на меня. Это длится недолго, но достаточно, чтобы я почувствовал себя неловко. Почему парень смотрит на меня? Он не может знать, что что-то происходит. Но на самом деле я думаю, что ему нужно отступить. Блу – хороший парень, и он высказал свое мнение, что достойно восхищения, но Чарли – мое задание, и если он не будет осторожен, я дам ему знать об этом в недвусмысленных выражениях.
Из ванной появляется Аннабель с миниатюрными бутылочками и тюбиками косметики в руках.
– Что здесь происходит? Почему все молчат? – девушка двигается, чтобы встать рядом с Чарли и Блу. На этот раз она внимательно изучает лицо Чарли. – Ладно, что ты делаешь за моей спиной? Почему каждый раз, когда я тебя вижу, ты становишься все сексуальнее? А что у тебя с кожей? Она гладкая как попка младенца.
– Я прошла курс лечения, рекомендованный стилистами, – отвечает Чарли. Аннабель открывает рот, как будто собирается потребовать того же, но Чарли обрывает ее. – Но мне было так больно.
– Правда? – спрашивает Аннабель
Блу делает маленький шаг назад, как будто ее вымышленная боль каким-то образом задевает и его.
Чарли кивает.
– Это было ужасно. Они предупредили меня, но я понятия не имела, что боль будет такой сильной.
– Тебе все еще больно? – спрашивает Аннабель.
Чарли съеживается, как будто ее щиплет от одной мысли об этом. Я подавляю смех. Со всей этой ложью мне будет проще сделать работу. И все же лучше покончить с этим, пока не было задано больше вопросов.
– Почему бы нам не пойти ко мне в номер и не устроить вечеринку? – я хватаю Аннабель за талию и веду ее к двери. Всю дорогу она смотрит через плечо на Чарли.
– Может, и я смогу выдержать, – бормочет Аннабель.
– Нет, не сможешь, – отвечаю я.
Блу и Чарли следуют за нами в мой номер, где по радио все еще гремит музыка. Аннабель забывает о новой, безупречной коже Чарли, как только видит шампанское. Она подбегает к тележке и вытаскивает бутылку.
– Откуда у тебя это? – она смотрит на меня со смесью возбуждения и страха.
Я беру у нее бутылку и наливаю шампанское в стакан.
– Позвонил вниз и заказал его.
– И они не попросили удостоверение? Или у тебя есть подделка?
– У меня нет поддельного удостоверения личности, – говорю я. – У меня есть кредитка.
Я протягиваю ей бокал шампанского. Аннабель смотрит на блестящий бокал, как на какую-то кислоту, потом быстро передумывает и выхватывает его у меня из рук.
– Аннабель, ты собираешься напиться? – спрашивает Чарли.
Аннабель пожимает плечами и подносит стакан к губам.
– «Однажды в Риме12», а?
Блу наклоняет голову набок, затем подходит к подносу с выпивкой. Он наливает «Дома» в бокал и выпивает за фразу Аннабель.
Слава богу, что у Чарли есть друзья. Сегодня они здорово облегчают мне работу.
Наполняю еще два стакана и протягиваю один Чарли. Она принимает его без возражений, и мы вчетвером поднимаем бокалы.
– За сегодняшний вечер, – произношу я.
– Слушайте, слушайте, – говорит Аннабель, когда стаканы бьются друг о друга. Потом она прижимается к Блу, и он со смехом отталкивает ее. – И спасибо Данте за то, что устроил для нас: билеты первого класса в Вегас, наши собственные номера, стилисты, шампанское. Любая могла бы к этому привыкнуть.
– Нет проблем, – говорю я. – Рад, что вы смогли приехать.
Безумие в том, что я говорю правду. Я не был в Вегасе, кажется, целую вечность. А Аннабель, Блу и Чарли – они так благодарны за поездку и совсем не похожи на моих старых друзей.
Мы выходим на балкон и смотрим, как под нами проносятся машины. Огни города ошеломляют с такой высоты. Как будто город везде и во всем. И теперь мы все являемся его частью.
Смотрю на лицо Чарли, когда она перегибается через перила и смотрит вниз, а затем на небо. Она не улыбается, как я ожидаю, ей скорее любопытно. Девушка ловит мой взгляд и подносит шампанское к губам. Когда убирает бокал от губ, то хихикает. Неудивительно.
Музыка внутри меняется с заводной на медленную песню, и Аннабель с Блу в унисон стонут.
– Думаю, это наш сигнал, – говорю я.
– Куда мы едем? – спрашивает Блу.
– Туда, где твой слабый ум взорвется, – собираю их бокалы и ставлю на комод. Подхожу к двери и открываю ее. – Давайте оторвемся.
Аннабель с Чарли берутся за руки и бегут впереди нас. Они останавливаются и прихорашиваются в зеркалах, висящих вдоль коридора. Чарли стоит у зеркала дольше, чем ее подруга, без сомнения, изучая свою кожу. Ее подруга тянет ее прочь.
Внизу, в вестибюле, Блу кивает в сторону казино.
– Ты можешь как-нибудь провести нас туда?
– Возможно. Но там, куда мы едем, гораздо лучше.
Глаза Блу задерживаются на мигающих огнях и звенящих колокольчиках казино, когда мы выходим из раздвижных стеклянных дверей в ночь. Чарли натягивает на себя легкое пальто от Версаче, пока я ловлю такси.
Таксист подъезжает и спрашивает через открытое окно.
– Куда?
Я наклоняюсь, кладу руки на подоконник и отвечаю ему:
– В «Святой ад».
Глава 29
«Святой Ад»
Аннабель и Чарли поют, когда мы подъезжаем к «Святому аду», отчего и так ужасная песня звучит еще хуже.
– Мы на месте.
Таксист оборачивается и выжидающе смотрит на меня, как будто он знает, что я тот болван, который платит. Он выхватывает деньги из моей руки и поворачивается лицом к оживленной улице.
Чарли и Аннабель уже выбрались из машины, а Блу пытается выбраться с противоположной стороны. Он опасно близок к тому, чтобы попасть под машину.
На мгновение задумываюсь, не волнуюсь ли я за него. Думаю, это было бы отстойно. Немного.
Клуб «Святой ад» – это пять восхитительных этажей. К зданию тянется очередь, но я ни за что не стану ждать. Кажется, очередь вообще не движется. Именно туда они запихивают людей, которых не хотят пускать внутрь. Бывавших и никогда не бывавших в Вегасе.
Блу, наконец, появляется рядом с нами.
– Ты знаешь, как подсунуть кому-нибудь наличные? – спрашиваю я.
Парень смотрит на меня, пытаясь понять, о чем я говорю.
– Вот, смотри, – достаю сотню из бумажника и складываю ее так, что она почти не видна. Затем засовываю один уголок между безымянным и средним пальцами, а остальные складываю в ладонь. – Как дела, приятель? – говорю я Блу и протягиваю руку.
Он смотрит на мою руку, потом пожимает ее своей.
Слегка раздвигаю безымянный и средний пальцы, и купюра падает ему на ладонь. Когда парень отдергивает руку, то видит, что банкнота у него.
– Понял?
Блу кивает.
– Ладно, твоя очередь. Попробуй. Не дай купюре упасть. Если так, то нам чертовски не повезло.
Парень снова кивает, но на всякий случай, если он не понимает, зачем я ему это показываю, говорю:
– Я не хочу проблем, связанных с вопросами о твоей несовершеннолетней заднице. Все ясно?
Его ноздри раздуваются, и Блу зажимает банкноту между пальцами, протягивая мне ладонь.
– Как дела, чувак? – спрашивает он сквозь зубы.
Я пожимаю ему руку.
Идеально.
– Это было ужасно, но должно сработать.
Достаю еще одну купюру и обнимаю Чарли. Оглядываясь назад, замечаю, что Блу делает то же самое с Аннабель, но его глаза не отрываются от моей руки, обнимающей Чарли за талию. Улыбаюсь про себя, затем подхожу к вышибале и пожимаю ему руку.
Вышибала быстро кивает и оттягивает красную бархатную веревку. Люди в очереди выкрикивают ругательства. После наступает очередь Блу, и вышибала опускает веревку позади нас четверых.
– Ты молодец, Блу, – говорю я.
– Как будто мне есть дело до того, что ты думаешь.
Запрокидываю голову и смеюсь.
– Малыш, если ты еще немного побудешь со мной, то начнешь драться.
Блу засовывает руки в карманы, но я вижу, как он хочет улыбнуться. Ах, наши трогательные отношения любви и ненависти. Я прям прослезился.
Внутри клуба мы останавливаемся у небольшой будки, и я плачу парню, который сидит там. Блу вытаскивает бумажник, но я отмахиваюсь и смотрю на него с уважением за предложение.
Помещение, где мы находимся, крошечное, примерно десять на десять метров. Справа – парень, которому я только что заплатил, а слева – лифт. По счастливой случайности, мы единственные, кто ждет снаружи. Чарли бросает на меня нервный взгляд, и я в ответ подмигиваю. После нескольких секунд ожидания раздается звонок лифта. Мы вчетвером забираемся внутрь, и Чарли смотрит на меня.
– На каком этаже?
Пожимаю плечами. Пусть сама выбирает. Мне любопытно.
Девушка наклоняется к кнопкам. Над нами четыре этажа и подвал, всего шесть этажей. Рядом с кнопками – золотая табличка с темными, блочными буквами, которые гласят: «ВЫБЕРИ СВОЙ ЯД».
Аннабель толкает ее локтем.
– Выбери уже этаж, детка. Я готова оторваться на танцполе.
Чарли крутит пальцами перед кнопками, затем нажимает пятерку. Из меня вырывается стон.
– Что? Я сделала неправильный выбор?
– Нет. Ты выбрала именно то, что я и ожидал.
И я проведу следующий час там, где мне не место. Ирония – та еще стерва.
Лифт мчится вверх, и когда двери открываются, Чарли изумленно ахает. Мы выходим на верхнем этаже «Святого Ада». Блестящая белая вата свисает с потолка, образуя пухлые облака, и под ними болтаются маленькие кристаллы. Белая плитка покрыта перьями, а стены нежного голубого оттенка. Длинный бар мерцает крошечными огоньками, и каждый стул, диван и табурет обернуты в яркую белую кожу.
Это эффект рая на земле.
«Кто-нибудь ущипните меня».
Девочки визжат и бегут к середине зала, где люди танцуют под старые хиты и потягивают пенистые белые напитки. Единственный плюс комнаты – это отделенные платформы, где соблазнительно танцуют цыпочки, одетые в развратные костюмы ангелочков.
Бью Блу кулаком в плечо.
– Хочешь выпить?
Парень кивает без колебаний.
