Текст книги "Куколка (СИ)"
Автор книги: Виктория Серебрянская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
Глава 9
Честно говоря, я вздрогнула. И едва не уронила чертову скатку. Несмотря на жару, стало зябко. Куда я угодила?! Чего от нас добиваются?..
– Аврора, внимательнее!.. – пробурчал рядом декан. – Я могу не успеть. Или мне попросту не хватит сил удержать за двоих. И тогда ты можешь покалечиться…
Он не злился. Мне даже почудилось в голосе килла беспокойство и забота. И меня словно кто-то за язык дернул:
– Командор, скажите, по какой причине вы приняли меня на обучение на свой факультет? – выпалила и мгновенно наклонила голову пониже, чтобы Дайренн даже случайно не смог заметить, как пылают от неловкости мои щеки.
Я сошла с ума. Однозначно. Виноват ли воздух этой чокнутой планетки, непомерные физические нагрузки или же это Иная заразила меня вирусом откровенности, но держать в себе и дальше все свои сомнения и надежды я больше не могла. Другое дело, что место для разговора я выбрала ну очень «подходящее». Но сама это поняла, когда уже задала вопрос. Вот только отступать уже было поздно. Слово было сказано и услышано. На Земле по этому поводу существует одна чудесная поговорка: слово не воробей – вылетит, не поймаешь. Сегодня я до конца прочувствовала смысл этой фразы.
– Неожиданный вопрос, – хрипло выдохнул спустя изумленную паузу командор. Помедлил, глядя перед собой, на шее, плечах и руках канатами вздувшись от нагрузки на них мышцы. Но когда Дайренн снова заговорил, его голос звучал так, будто он и не толкал перед собой непомерную тяжесть: – Я тебя взял, потому что ты хотела учиться.
В каком-то другом случае я бы, скорее всего, промолчала. Но не сейчас. Не тогда, когда под нагрузкой дрожали руки и ноги, когда вибрировал позвоночник на грани физических возможностей, когда обострившимся до предела слухом услышала режущую ухо фальшь.
– Мы оба знаем, что это неправда! – выпалила запальчиво, вкладывая в очередной толчок всю свою злость. Зачем он так со мной, как с несмышленышем? Но добавить что-то еще не успела.
– Да заткнитесь вы оба! – рыкнул кто-то из темноты. – Пока нас всех этот каток не раскатал по камню в блин из-за ваших разборок!
Я заткнулась. Но лишь отчасти послушавшись крикуна. Второй причиной моей немоты стало то, что мы все же дотолкали до вершины скатку. А так как нас никто не предупредил, что будет там, за хребтом, то огромная махина, весело ухнув, сорвалась со склона и буквально полетела вниз, подскакивая на каждом камне и выступе.
– Да твою ж!.. – все тот же арлинт застонал так, будто у него разом заболели все зубы. Или резко прикрутило живот.
Захотелось посоветовать бедняге посетить его соотечественницу Инаю. Но я промолчала. Еще и потому, что в нашу сторону устремился один из инструкторов. Тощий фарн, у которого, по-моему, вместо левой ноги ниже колена был протез. Не зря же он единственный среди всех носил легкие штаны, а не шорты. А ведь в шортах красовался даже начальник лагеря Иши.
– Что, желторотики? – заорал он, наверное, на всю планету. – Упустили груз? А чего тогда стоим? Ждете, пока море утащит? А ну, быстро догнали, поймали и подняли на плечи! Выносите из воды до тех пор, пока самому высокому из вас вода не поднимется по пояс. И так и стоим до тех пор, пока не разрешу опустить!
Я в шоке заозиралась по сторонам: какое море? О чем он говорит? На этой планете, которую-то и планетой можно назвать лишь с очень большой натяжкой, даже речек нет…
– Рори, не спи! – в ту же секунду дернул меня за руку декан. И мы понеслись вниз.
За возвышением, на которое нас заставили толкать скатку, действительно находился некий водоем. Насколько большой – сказать было сложно. Ибо прожектора выхватывали из темноты лишь край, берег. И небольшую часть самого водоема.
Подумать времени не оказалось. Мы пятеро с шумом врезались в темную воду практически одновременно. И почти сразу я оказалась по грудь в холодной воде. Кожу будто льдом обожгло. Но концентрироваться на собственных ощущениях оказалось некогда. Потому что скатка, будто огромный живой кит, довольно резво удалялась от береговой линии и от нас. И ее нужно было срочно догонять и ловить.
То, что что-то идет не так, я поняла гораздо позднее, чем мы изловили сбежавший инвентарь. Сначала мы никак не могли заставить тяжеленную гробину, которая неожиданно на воде оказалась плавучей, как воздушный шарик, плыть обратно к берегу. У меня вообще очень быстро возникло ощущение, что в скатке присутствует скрытый мотор, который заставляет ее плыть лишь в одном направлении – от берега, к центру водоема. Что бы мы ни делали, все было без толку. Пока Дайренн обреченно не скомандовал хриплым и усталым голосом:
– Достаточно! Так мы со снарядом не справимся никогда! Подныриваем одновременно и одновременно поднимаем его над головой. И в таком положении быстро несем на берег. Все ясно?
Раздавшиеся в ответ сдавленные звуки явно были матерными словами. Таскать тяжести на пределе сил никто не мечтал. Но и спорить никто не стал. Все уже и без этого поняли, что другого выхода в нашей ситуации нет. И послушно, не сговариваясь, нырнули под опостылевший снаряд, который почему-то на суше был тяжелей звездолета, а в воде и не думал тонуть. И так же синхронно, упершись снизу в него руками, а в дно водоема пятками, выпрямились.
Я готовилась к тяжести далеко за пределами человеческих возможностей. И обалдело захлопала глазами, когда поняла, что держу в руках вес, не тяжелее того, что спокойно могу поднять. Это было нечто фантастическое. И за пределами моего понимания. Но я очень быстро об этом забыла. Когда поняла, что сдуру влетела в водоем, как была, обутой в кроссовки на босу ногу, между прочим, уже местами растертую до крови ногу. А сейчас проклятая обувь намокла и, что хуже всего, начала скользить по дну. В этот момент я со всей ясностью осознала: одно неловкое движение с моей стороны, и я грохнусь в воду, подбивая ноги декану и остальным. А сверху нас «приголубит» скатка. После такого, даже если я и не утону, все равно проживу недолго. Парни меня притопят здесь же, собственными руками…
– Ты права, Рори, – неожиданно услышала я в этот момент напряженный шепот командора, – я принял тебя совершенно не по той причине. Это ложь. Красивая картинка для Койо и остальных. А ты невероятно проницательна для юной и неопытной девушки.
Я ушам своим не поверила: Дайренн что, сейчас признается мне в своих чувствах?!.. Сердце в предвкушении затарахтело с утроенной силой. Догадка потрясла настолько, что я мгновенно забыла про мокрую обувь, в которой стояла по грудь в холодной воде. И про тяжесть над головой, которую нужно было удерживать на вытянутых руках, забыла тоже. Смотрела на линию напряженной скулы командора, по которой градом катился пот, и жадно ждала, умоляла, наплевав на соседей: «Скажи! Скажи! Да скажи уже, наконец!»
И командор будто услышал, тихо признался:
– После той, твоей выходки, я даже думать расстаться с тобой не мог. Надеялся, что наши дальнейшие отношения выстроятся в предложенном тобой ключе. Ждал, когда…
Мне понадобилось несколько секунд на осознание. А потом мир перевернулся перед глазами. Чистейшая ярость ударила в голову, взрываясь в груди ядерной боеголовкой…
Не представляю, что я могла бы натворить после слов командора, если бы в этот момент сбоку не раздался короткий крик, а затем и невнятное бульканье. Следом один из игумар нашей пятерки коротко и предупредительно крикнул:
– Внимание: волна!..
Я не поняла, что он имел в виду. Но почти сразу получила возможность узнать на собственной шкуре: я и так стояла по грудь в воде, так как была достаточно низкорослой. А сейчас холодная вода неожиданно плеснула в лицо, заливая глаза, ухо, рот и нос. Неосознанно я запаниковала…
Откуда-то, будто не из этого мира, в сознание пробился отчаянный крик командора:
– Рори, держись! Это всего лишь волна! Соседняя пятерка уронила скатку!.. Сейчас все закончится!..
Я сама оказалась в полушаге от того, чтобы уронить скатку. Из-за попавшей не туда, куда следует воды начала задыхаться, и панику оказалось не так просто подавить. Декан Дайренн очень вовремя со мной заговорил. Я сначала потянулась на его голос, не вслушиваясь в смысл слов. А потом и осознала сказанное. К этому времени волна уже спала, а я получила возможность нормально дышать. Паника схлынула, не приведя к катастрофическим последствиям…
Мучили нас очень долго. Чернильная темнота ночи уже начала сменяться искусственным рассветом, когда инструкторы, наконец, скомандовали отбой. Но даже он еще не был концом испытания: перед возвращением в казарму следовало вернуть скатки туда, откуда мы их взяли. То есть, нужно было откатить громадину за каменный хребет, снова прокатить по голой скале, потом по песку и лишь после этого можно было сдать инвентарь интенданту.
Я не помню, как мы дотолкали снаряжение до отправной точки. Тело к тому моменту уже даже не ныло от усталости, оно мелко тряслось, угрожая в любую секунду отказаться функционировать. На свои ноги я старалась не смотреть. Ступни казались одной сплошной пульсирующей и дергающей болью. Не представляю, во что они превратились в раскисших кроссовках. Я дошла до такого состояния, что, проходя мимо ватаги каких-то парней (я даже не заметила, какой они расы!), в ответ на подколки и стебные шуточки по поводу моего костюма, а я шла в мокрой и грязной пижаме, молча, ни на кого не глядя, продемонстрировала шутникам средний палец. Те разочарованно завыли в ответ.
Командора рядом с собой я обнаружила лишь тогда, когда в нескольких метрах от двери в общежитие меня неожиданно кто-то дернул за руку, утаскивая в неухоженные кусты под окнами жилых комнат…
– Поговорим?.. – мягко спросил у меня килл, когда я вскинула на него глаза, решая: вопить мне или отбиваться. Хотя на последнее сил не было совсем. – Я понимаю, Рори, что ты очень устала. Постараюсь много времени не отнимать.
Все мои эмоции, вся злость на этого странного мужчину у меня давно перегорели, выстуженные, вымытые холодной водой. В душе на этот момент была пустота. Мне не хотелось ничего: ни любви, ни ненависти. Ни даже завтрака. Я хотела лишь доползти до своей комнаты, принять душ и свалиться на кровать. Охотно бы обошлась и без душа. Но ложиться грязной на постельное белье, не зная, когда смогу его поменять, не хотела.
– Ладно, – кивнула головой, едва не завалившись вперед от этого жеста. С трудом выровнялась и попросила: – Только недолго. Я правда нахожусь на последнем издыхании…
– Пару минут! – пообещал командор. И друг выпалил: – Рори, тебе лучше прямо сейчас пойти к терминалу и написать заявление на отчисление…
От шока я забыла про усталость и боль во всем теле:
– Что? – вырвалось сиплое из моего горла. – Но… В таком случае мы оба вылетим из академии!.. Или… Или я неправильно поняла посыл адмирала Койо?
– Правильно, – на миг поджал губы командор. Он тоже устал. Так, что под глазами залегли черные тени. Декан вздохнул: – Но это неважно. На мне давно уже следовало поставить крест. А не тянуть за шкирку туда, где я быть не хочу. А ты… Не нужно мне было тебя зачислять на десантное. Этим я лишь искалечил тебе жизнь! Так что…
Меня разрывали на части самые противоречивые эмоции: злость, отчаяние, надежда, бессилие и желание обнять этого ненормального килла, прижаться к его груди и там выплакать все, что нагорело в душе со дня смерти родителей. Моя жизнь рухнула в тот миг, когда я узнала про катастрофу на «Гренке», и погребла меня под сияющими осколками счастливой жизни, которой уже никогда больше не будет. У меня ушло восемь месяцев на то, чтобы собрать себя по частям, чтобы снова ощутить под ногами твердую почву и вкус к жизни. И теперь вот этот килл говорит мне, что я ее недостойна?!..
Сил на какие-либо ухищрения не осталось. Глядя в шоколадный омут его глаз, я ровным голосом сообщила:
– После гибели родителей я обрела смысл в жизни лишь в академии. Впереди появилась цель. Рядом были друзья. И вы. А теперь вы хотите меня одним махом лишить всего этого? Оставить совершенно одну в незнакомой и пугающей жизни?..
– У меня есть кое-какие сбережения и квартира в Арганадале, – неожиданно перебил меня командор. Я все переоформлю на тебя. Тебе будет, на что и где жить, пока ты не определишься, чем хотела бы заниматься…
Наверное, если бы Дайренн затеял этот разговор в другое время, не тогда, когда я была измотана физически и морально, я бы сумела сдержаться. Не закатила бы позорную публичную истерику. Но мои физические силы были на исходе. А вместе с ними и моральные. Я и стояла-то с огромным трудом. Потому эмоции и нашли брешь в моей защите, хлынули наружу, сметая все на своем пути. Я шагнула вперед, чувствуя, как струятся по щекам слезы, подняла обе руки и с силой опустила их на обнаженную смуглую грудь:
– Эгоист чертов! – взвизгнула, чувствуя, как от удара обожгло кожу на ладонях. – Самовлюбленный сухарь! Бездушный себялюбец! А у меня ты не хочешь спросить, нужны ли мне твои подачки?!.. Я тебя люблю, а не твою квартиру! У меня имеется и своя! И деньги тоже есть! Наверное, даже поболее, чем у тебя! Но все это не заменит мне тепла дружеского общения!.. И не заменит любимого!..
К последней фразе я начала приходить в себя. И поперхнулась последним словом, осознав, что и кому наговорила. Но странное дело: забрать свои слова обратно желания не возникало. От того, что я, наконец, выплеснула все, что так долго копилось, что даже сама не могла до конца осознать до сегодняшней ночи, я ощутила облегчение. Стерла ладонью со щек лишнюю влагу, посмотрела в потрясенное лицо декана и горько усмехнулась:
– Я допускаю, что мои чувства могут оказаться неразделенными. Как говорится на Земле, насильно мил не будешь. Не бойтесь, командор, на шею вам вешаться я не стану. Но и распоряжаться своей жизнью в таком случае не позволю!
– Ты погибнешь! – отозвался, будто выплюнул Дайренн.
На миг сердце согрелось в отголосках чужой заботы. Но я не обманывала себя, просто не было сил на фантазии. Я Дайренну не нужна. Неинтересна.
– А вам-то какое до этого дело? – поинтересовалась горестно. – Вы мне не отец, не брат и не муж. Я сама решу, как мне дальше быть. И друзей отобрать у меня не позволю!
С этими словами я повернулась и со всей доступной скоростью потащилась в казарму. Чем быстрее доберусь до душа, тем быстрее смогу забыться во сне…
– Ты сама все у себя отберешь! – со злостью крикнул мне в спину декан. Кажется, он добавил что-то еще. Но остаток фразы отрезала хлопнувшаяся за мной дверь…
Я не помню, как доплелась до отведенной мне комнаты. На странный и совершенно безрезультатный разговор с Дайренном ушли последние силы. И физические, и моральные. Самой себе я напоминала сломанного дроида, у которого перегорела часть плат. Он еще способен воспроизводить на остатках заряда простейшие операции. Но смысла в этом уже нет. Потому что восстановлению дроид не подлежит…
Сложно сказать, чем бы обернулось для меня собственное упрямство, если бы я жила в помещении одна. К моему счастью, кто-то из соседок уже успел вернуться передо мной. Так что позвать на помощь, когда я отключилась, было кому…
Следующим моим осмысленным восприятием действительности стало озабоченное лицо уже знакомой арлинты. Иная хмуро вглядывалась в мое лицо, а когда увидела, что я открыла глаза и смотрю на нее, подняла руку с подогнутыми большим и безымянным пальцем:
– Сколько пальцев? – строго спросила у меня.
– Три. – Я удивилась вопросу, но комментировать не стала. Мало ли. Может, я где-то в обморок свалилась и ударилась головой. Вот она меня теперь и контролирует.
– Какого цвета у меня глаза? – последовал новый странный вопрос.
Я уже хотела сказать, что бирюзовые, что это каждый ребенок знает: у ее расы просто не бывает радужки другого оттенка. Но ответ застыл у меня на губах. Иная смотрела на меня насыщенно-рубиновыми глазами…
– Красные… – не очень уверенно ответила в конце концов. Арлинта удовлетворенно кивнула.
– Хорошо. Можешь выбираться из капсулы, – отозвалась она и исчезла где-то в глубине помещения.
Я не спеша перебралась через борт капсулы, размышляя, что это только что было, и первым делом изучив свои ступни. Понятное дело, на коже не было и следа от полученных ран. Да и само тело было гибким и послушным. Медицинские капсулы знали свое дело. Единственное, что меня сейчас беспокоило, это голод.
Только выбравшись из капсулы, я сообразила, что, скорее всего, в медицинский кабинет попала в той злосчастной пижаме, в которой у меня хватило ума выбежать на построение. А это сулило проблемы: мало того, что не по форме, так еще и грязная после купания в местном водоеме. Но все оказалось значительно интереснее.
– Одежда на стуле в изголовье капсулы, – услышала я ровный голос Инаи.
Пройдя туда, я увидела форменную футболку и шорты в тон. Все моего размера. Челюсть с грохотом улетела вниз от удивления, свалившись поверх пакетов с одеждой и обувью. А арлинта, будто стояла рядом и наблюдала, ровно в этот миг сообщила:
– Все должно подойти по размеру, принес твой мужчина.
Мужчина?!.. Что за шутки? Откуда он у меня? Впрочем, вопросы не помешали мне распотрошить запечатанные пакеты и переодеться из тонкой больничной рубашки в предписанную уставом форму. А когда я застегнула последнюю застежку на обуви и отправилась на поиски арлинты, Иная сама вышла мне навстречу.
– Ты сделала плохой выбор, – сообщила она мне, хмуро изучив мою фигуру. – Я бы сказала, наихудший. Ничего, кроме боли, страданий и потерь в конечном итоге он тебе не принесет.
Если медичка планировала меня огорошить, у нее получилось. Я разглядывала Инаю в ответ, силясь понять, что она имела в виду.
Сегодня на Инае был медицинский костюм цвета голубиного крыла. Светлые кудряшки спрятаны под положенную медикам шапочку. Губы поджаты. Еще в прошлую нашу встречу я заподозрила, что арлинта значительно старше меня. Но сегодня обрела в этом уверенность. Под глазами блондинки залегли темные тени, в уголках глаз и губ собрались некрасивые морщинки.
Поразительно, но Иная сразу поняла, куда я смотрю. Фыркнула, как недовольная кошка:
– Да не соперница я тебе! Во-первых, я старше. А во-вторых, у меня есть супруг. И взрослые дети. А вот у тебя, если продолжишь в том же духе, не будет ни того ни другого.
Природная недоверчивость шептала, что Иная завела этот разговор неспроста. Но если она не устраняет соперницу, тогда для чего ей все это?
Так и не придя к какому-то определенному выводу, я буркнула, ощущая себя малолетней озабоченной идиоткой:
– А вам-то что с этого? Будет или нет… Это моя жизнь и мои проблемы…
Арлинта не обиделась. Лишь грустно покачала головой:
– Да мне, конечно, дела до твоей жизни нет. Просто потом, когда ты сломаешься, мне совесть не даст спокойно спать по ночам. Из-за того, что знала, но даже не попыталась предупредить.
Разговор чем дальше, тем больше напоминал мне хождение по кругу двух дерущихся котов, каждый из которых желал продемонстрировать свои возможности в наилучшем виде. В надежде, что это поможет избежать реальной драки и настоящего проигрыша. Мне явно не хватало опыта и навыков, чтобы спрогнозировать, что будет, если мы с Инаей и дальше будем продолжать в том же ключе. А потому я предпочла перевести разговор на другую тему:
– Ладно. Вы меня предупредили. Дальше мое дело, как поступать. Ваша совесть чиста. А сейчас объясните мне, пожалуйста, о каких вариантах вы говорили в прошлую нашу встречу?
Лицо медички неуловимо закаменело. Бирюзовые глаза превратились в колючие льдинки. И я поняла: она сейчас откажет. Скажет, что вариантов для меня нет. Что она ошиблась. Но нет.
Ошиблась я. Потому что Иная поинтересовалась у меня с легким оттенком презрения:
– Думаешь, Дайренн оценит, что ты сломала себе жизнь из-за него? Я бы сказала, что это ускорит его исчезновение с твоего горизонта. И нет, он не допустит, чтобы ты родила ему ребенка…
Несмотря на то что Иная угадала, что я действительно тайком от всех об этом мечтала, услышать это от медички оказалось для меня потрясением. И наверное, это смятение, как на экране отразилось у меня на лице. Потому что арлинта вдруг растерянно замолчала, не договорив.
Ее молчание оказалось очень кстати. Потому что сказанные в самых лучших побуждениях, слова неожиданно полоснули по душе тупой болью.
Поняла ли Иная, какую боль причинила мне своими словами? Не знаю. Надеюсь, гордость помогла мне удержать лицо, не выдать того, что бушевало внутри. Но, как и всякий медик, арлинта оказалась неплохим психологом и явно уловила тот момент, когда я окончательно отгородилась от нее, замкнулась в себе. Она точно осознала, что задушевной беседы у нас с ней не получится. Вздохнула в который уже раз, покачала головой:
– Поговори с ним. Несмотря на то что историю Дайренна знает весь Альянс, я не думаю, что это удачная идея, мне рассказывать о его проблемах. Просто спроси.
Я точно не собиралась беседовать с Инаей по душам. Оно как-то само вырвалось:
– Бесполезно. Командор Дайренн считает, что он лучше знает, как правильно поступать. Он не расскажет…
Я осеклась. Что-то в бирюзовых глазах медички мелькнуло такое, что жалобные слова застряли у меня в горле. Что-то, чему я не могла дать определения. Но именно это нечто придало мне сил и решимости довести, наконец, разговор с командором по душам до логического конца. Либо он признает во мне женщину, либо… Я понятия не имела, что «либо», но была уверена, то оно полностью изменит мою дальнейшую жизнь. Перевернет ее с ног на голову…
На этот раз я провалялась в капсуле очень долго. Поняла это, лишь выйдя из медкабинета на улицу – искусственный день уже угасал, влажная духота липла к коже, а моя группа изнемождено плелась с полигона в казармы…
По большей части что парни, что девушки равнодушно смотрели мимо меня. Будто я была для них пустым местом. Или значила в их жизни не больше, чем песок под ногами. Впрочем, скорее всего, так и было. Жизнь на короткий отрезок времени свела нас в этом лагере вместе. А когда тренировка закончится, мы разойдемся, как в космосе корабли. Чтобы больше никогда друг с другом не встретиться. От этого было немного грустно. Но ровно до того момента, пока я не увидела командора…
Дайренн шел вместе со всеми. И в то же время слегка в стороне. Такой же уставший, как и все. И в то же время у него еще оставались силы держать спину прямо, а подбородок – высоко. Я невольно залюбовалась мужчиной. А потом запаниковала: имею ли я право его остановить? Как попросить уделить время для разговора?
Впрочем, волновалась я напрасно: едва Дайренн заметил меня, как сам отделился от остальной группы и приблизился ко мне. Холодные шоколадные глаза скользнули по моему телу:
– Как ты?
– В порядке, – выдохнула я в ответ. И замялась. Меня разрывало на части желание попросить время для приватного разговора и беспокойство за декана. Он ведь явно устал, ему требовался отдых. А тут я со своими душеспасительными беседами…
Скорее всего, у меня бы так и не хватило бы духу начать разговор на интересующую меня тему. Но Дайренн, к счастью, и сам все понял:
– Мне сейчас нужно в душ и переодеться, – спокойно, без улыбки сообщил он мне. А потом так же спокойно добавил: – Встретимся в столовой. Похоже, пришла пора серьезно поговорить.
Я только и смогла, что согласно кивнуть.
В казарму вместе со всеми я не пошла. Осталась снаружи, села на лавочку у входа в местный «штаб» и бездумно смотрела в постепенно темнеющее небо. Поскольку атмосфера была создана искусственно, то заката как такового не было. Просто бело-голубой купол, ярко освещенный в дневные часы «солнцем», медленно выцвел и потемнел, открыв глазам сочную картину чужого и незнакомого звездного неба.
С первым звуком сигнала к ужину я соскочила со скамьи, потянулась и, бросив прощальный взгляд на равнодушные звезды, потопала в столовую. А по дороге ко мне присоединился и Дайренн…
Мы с киллом молчали все время, пока шли к столовой, получали свои порции, усаживались в уголке длинного стола. На нас косились. Но мне было все равно. Я понимала необходимость разговора начистоту и принятия окончательного решения, что мне делать дальше. Но когда подошло время говорить, неожиданно поняла, что в голове пусто, как в вакууме. Впрочем, от меня не сильно-то все и зависело.
Когда мы оба подчистили тарелки, причем, я хоть убей не смогла бы ответить, что же было у нас на ужин, Дайренн отобрал мои приборы и непринужденно поинтересовался:
– Прогуляемся?
Я бездумно кивнула. Это было проще, чем принимать решение и нести за него ответственность.
Дайренн отнес нашу грязную посуду, вернулся, собственнически взял меня за руку и под любопытными взглядами всех желающих посмотреть повел на выход. Я не представляла, куда здесь можно пойти. Повсюду камень или песок, полигоны или полосы препятствий. Но без вопросов пошла следом за командором, когда тот повел меня вверх, на скалы.
Далеко мы не ходили. В быстро сгустившейся темноте устроились на скальном выступе в метрах пяти от поверхности планеты. Камень еще не остыл. Так что я села, прислонившись спиной к крупному и гладкому обломку. Дайренн же не смущаясь, протянулся во весь рост, положив голову мне на колени…
Честно сказать, у меня екнуло сердце, когда килл непринужденно выбрал мои ноги в качестве подушки. Неожиданно пальцы аж зазудели от желания прикоснуться к жесткому черному ежику волос, погладить острую скулу, задеть кончиками пальцев обветренные, узкие губы… На ум неожиданно пришел тот наш поцелуй в отеле. И сердце в груди сделало кульбит, с размаху ударившись о ребра…
На скалах было довольно темно. И я не могла рассмотреть, открыты ли глаза командора или закрыты. Сидела, как зайчик в укрытии. Едва дыша. И Дайренн сам, первый начал разговор…
– Рори, ты не выдержишь местной муштры, – тихо обронил он в темноту. – Программа тренировочного лагеря рассчитана даже не на студентов, а на подготовленных, кадровых военных. Каждое задание для тебя будет заканчиваться медицинской капсулой. До тех пор, пока однажды тебя просто не успеют до нее донести. Понимаешь?
Я вздрогнула всем телом от беспощадной правды слов командора. Нечто подобное мне говорила и Иная.
– Зачем же тогда адмирал Койо меня сюда отправил? – тихо спросила я спустя целую вечность. Когда нашла силы открыть рот. – Неужели он об этом не знал? Да еще и поставил такие условия…
Договорить все-таки не получилось. Голос сел, я больше не смогла выдавить из себя ни звука. Но даже уже сказанного хватило, чтобы Дайренн шумно, с тоской вздохнул. Сел и повернулся ко мне спиной.
– Из-за меня, – выдохнул, в конце концов, обреченно. – Койо мне кое-чем обязан. И теперь считает своим долгом любыми путями, любым способом вернуть меня к прежней жизни. Вот только… Я его ни о чем не просил. Даже брать меня на место преподавателя. Меня и так все устаревает. А Койо год от года нагружал меня все большим количеством обязанностей, ожидая, что я начну жить и возмущаться, что меня так эксплуатируют… Наивный. Да он даже простил мне явное нарушение субординации и устава, когда я в обход него зачислил тебя на свой факультет! Не знаю, чего он ожидал… И зря не уволил с соответствующей записью в личном деле…
Последнее командор произнес со злостью, отчаянием и обреченностью. И я опять вспомнила слова Инаи про то, что историю Дайренна знает весь Альянс. Но правильнее будет, если он сам мне ее расскажет…
Пауза, в течение которой я пыталась заставить себя задать вопрос, была недолгой и неловкой. И нарушил ее килл:
– То, что Койо закрыл глаза на мое самоуправство, было попыткой надавить на мою совесть, воздействовать на душу и сердце. Койо рассчитывал, что ты заменишь мне семью, что я буду заботиться о тебе так или иначе. Потому и послал сюда нас двоих. В расчете на то, что я одумаюсь, начну тебя опекать и так или иначе, но вернусь в социум. Глупая надежда. Да, я ощущаю свою вину за то, что зачислил тебя на обучение, но… Невозможно реанимировать то, что давно уже мертво. А я умер тогда. Рори, не смотри на меня так, пиши заявление на отчисление. Я не хочу, чтобы еще и твоя жизнь повисла на моей совести камнем.
Дайренн вскочил, без слов давая понять, что считает наш разговор завершенным, несмотря на то что я по-прежнему ничего не понимала. И тогда я решилась:
– Командор, – заговорила я, даже не думая вставать со своего места, – сегодня медик мне сказала, что вашу историю знает весь Альянс. Но ее не знаю я. Расскажите, пожалуйста. Возможно, тогда мне будет проще принять решение, – слукавила я. И добавила: – И объясните, пожалуйста, кто такая Чиани? Она так похожа на меня?
Наверное, если бы я ударила командора по голове камнем, эффект наверняка был бы гораздо меньше. Даже в темноте я заметила, как ярко сверкнули глаза Дайренна, когда он поворачивался ко мне лицом.
– Откуда ты знаешь про Чиани? – хриплым, совершенно неузнаваемым голосом спросил он у меня…
