Текст книги "Куколка (СИ)"
Автор книги: Виктория Серебрянская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
Перед стартом Гимро ехидно предупредил нас, что оценка за полосу препятствий состоит из двух частей: за скорость и за качество прохождения. Причем качество сегодня было более важно. Но при этом оно не должно было идти в ущерб скорости. Другими словами, сильно торопиться было не нужно. Чем меньше ошибок, тем выше оценка. Но и шагом плестись тоже было запрещено…
Стартовали по трое с разницей в пятнадцать секунд, чтобы не мешать друг другу. И стартовавший в первой тройке громила Качиэни… застрял в трубе, которая изображала тоннель! Я смотрела широко раскрытыми от шока глазами на то, как беднягу за ноги вытаскивали из трубы два его соотечественника… Увы, Качиэни получил безоговорочный неуд. Хотя Гимро и разрешил ему попробовать второй раз, стартовав уже после меня.
Столбики, которые я по наивности посчитала поначалу стартом полосы, тоже оказались «с сюрпризом»: они были слабо закреплены и шатались под весом парней. А нужно было удержать равновесие и допрыгать по ним до конца. Наблюдая за тем, как очередной игумар сверзился с полуметрового столбика вниз, очевидно, чувствительно приложившись о грунт коленом, капитан-лейтенант ехидно процедил:
– Ничего! К концу учебного года все, кто не отчислится, будут у меня порхать на этом участке как бабочки!
Глава 5
Дожидаясь своей очереди, я невольно подслушала чужие разговоры и узнала, что именно на этой полосе сдавался вступительный экзамен. И что с ней мы расстанемся в конце первого месяца обучения, перейдя на более сложные, технологичные тренажеры. Что эта полоса считается среди курсантов-десантников «детской песочницей». Но меня эти знания ни капельки не утешили. Мне б хотя бы с ней справиться…
– Куколка, вперед! – без особой экспрессии гаркнул Гимро, когда из всей группы остались лишь фарн, я и Качиэни. Причем последнему было запрещено стартовать вместе с нами, несмотря на то что свободная полоса имелась.
Краем глаза заметив, как фиолетовой молнией мелькнул фарн, исчезая в «туннеле», я тоже бросилась на исходную позицию, мгновенно поняв, что мне нужно либо становиться на четвереньки, позволяя всей группе позубоскалить по поводу моих тылов, либо нырять головой вперед, как фарн. Так как фарн, я не умела. Пришлось позориться. Впрочем, протискиваясь в узкую, немудрено, что Качиэни здесь застрял, трубу, я услышала рык Гимро, обещавшего тому, кто будет пялиться на мою задницу, дополнительно десять кругов по полигону. Чтоб сбросить, так сказать, пар.
Что преподу ответили, и был ли вообще ответ, я сказать не могу. Оказалось, что туннель скрадывает и искажает звуки. Да и мне следовало сосредоточиться не на том, что осталось за спиной, а на том, что ждало впереди.
Я была достаточно худой и мелкой, чтобы передвигаться внутри трубы ползком, резво перебирая локтями и коленями, это выяснилось очень быстро. И особых проблем для меня не составляло. Хуже было другое: где-то на середине тоннеля на меня вдруг навалилось ощущение, что я не смогу. Не выберусь. Застряну здесь, как Качиэни, но в отличие от игумара далеко от начала трубы. И меня отсюда никто и никогда не выудит. Откуда-то появилось ощущение, что труба сжимается вокруг меня как кишка, будто силясь меня проглотить. Воздуха перестало хватать. Я запаниковала. Забарахталась, больно ударилась головой. Аж искры из глаз посыпались. И вот посреди этих искр мне вдруг почудилось недовольное лицо командора Дайренна. Он словно беззвучно сообщал мне, как сильно во мне разочарован: первая физическая нагрузка, а я уже лапки вскинула вверх…
Это неожиданно разозлило. Злость прочистила мозги и добавила в кровь адреналина. И паника отступила. Я заработала локтями с утроенной силой, решив во что бы то ни стало пройти эту проклятую полосу.
Таким образом я ухитрилась выскочить из проклятой трубы, как чертик из табакерки. Или пробка из бутылки шампанского. И сразу же, не обращая на поднявшийся за спиной вой, взлетела на проклятущие столбики…
Первый же угрожающе поехал вбок под моими ногами. Я охнула, надавала себе мысленных затрещин за спешку и замахала руками, как пьяная ворона на проводах, пытаясь удержать равновесие. Но спортивный инвентарь оказался неумолим: чтобы не грохнуться с него, мне пришлось срочно перепрыгивать на другой. Но на втором история повторилась. И я, матеря про себя Дайренна, Гимро, озабоченных бабуинов, из которых кто-то наивный планировал лепить десантников звездного флота, а также собственную дурость, заскакала по ним как коза. И ошарашенно застыла, ощутив под ногами устойчивую опору…
Оглядевшись, я поняла, что ухитрилась пропрыгать все столбики, заскочив с последнего на брус, по которому полагалось пробежать до следующего препятствия. И даже с учетом того, что он имел уклон, после столбиков это было детским лепетом. И я, естественно, прошла его играючи.
То, что издали мне показалось составленными в кучу турникетами, оказалось лабиринтом. Я попыталась хотя бы приблизительно, на глаз, определить правильное направление. Но случайно оглянувшись через плечо, увидела, что по столбикам скачет громила Качиэни. Почему-то этот болван пошел по моей полосе. Хотя свободная полоса имелась. А это означало, что у меня нет времени раздумья, если не хочу, чтобы игумар попросту смел меня с трассы. И я ринулась вперед.
Пытаясь оторваться от Качиэни, который, в буквальном смысле слова дышал мне в затылок, я петляла между препятствиями на пределе сил. С такой скоростью, что очень скоро пот начал заливать мне глаза, а в ушах тяжело бухал пульс. Кислорода категорически не хватало. И порой мне вообще казалось, что мои легкие сейчас разорвет от его недостатка. Качиэни почему-то держался стабильно в паре метров позади. Это было подозрительно.
Присутствие громилы бесило. Но под злостью тлел страх: с какой целью этот болван увязался за мной? Впереди все ближе маячила отвесная стена, за которой вообще ничего не было видно. А не собирается ли Качиэни за ней по-тихому меня придушить?
Вскоре все крамольные мысли из головы выветрились: я прошла-таки лабиринт и добралась до стены, которая оказалась ни много ни мало скалодромом! На нее нужно было забраться, используя выемки для рук и ног. Сердце укатилось куда-то в пятки…
Я уже собиралась было малодушно обойти эту проклятую стену. Ну в самом деле! Нашли альпиниста-скалолаза! Никогда не любила высоту!.. Но в тот самый миг, когда решение сформировалось в голове, я услыхала за спиной пыхтение приближающегося Качиэни. И… сломя голову начала карабкаться наверх!
В принципе, стена была не очень большой. Это мне со страху она показалась высотой со стоэтажку. А на деле, наверное, не превышала пары метров. Так что, скорее всего, удивляться, что я смогла на нее забраться, было глупо. Но я все равно, достигнув наивысшей точки, выпрямилась и, опасно балансируя на узком ребре, улыбнулась небу Лураны. Успех пьянил. Но нужно было спускаться и продолжать путь.
Беда случилась тогда, когда я уже спустилась, наверное, на треть высоты, и, пыхтя от напряжения, нащупывала очередную выемку для ботинка. Плечи уже просто ломило от усталости. А еще я не догадалась посмотреть вперед, на то, что мне еще только предстояло пройти. И сейчас всерьез сомневалась, хватит ли у меня сил на оставшийся отрезок. Но внезапно все это стало неважным: стена вздрогнула. Я содрогнулась с ней синхронно, потому что с дикими криками и гиканьем… Качиэни зацепил ее рукой, подтянулся и… перебросил в прыжке свое тело через препятствие! Бугай недоделанный!..
Пальцы обожгло болью. Но я даже не пискнула, когда ощутила, как они отрываются от скалодрома, и тело начинает падать вниз. Высота уже была невелика. Правда, с моей удачей… Я обязательно себе что-нибудь сверну! Скорее всего, шею…
Удар, как и ожидалось, выбил из меня весь дух. Я зажмурилась, пытаясь понять, чувствую ли я хоть что-то, или у меня сломан позвоночник. В наше время такое, конечно, лечится. Но человек все равно на всю жизнь остается неполноценным, потому что ему нельзя поднимать тяжести и испытывать нагрузки на позвоночник. А если такому человеку необходимо перелететь с планеты на планету, то путешествует он в специальной компрессионной капсуле. Унизительное положение.
– Куколка, открывай уже глаза! – вдруг кто-то насмешливо прогудел над головой. – Или так понравилось у меня на руках?
Глаза от шока распахнулись сами собой. И я потрясенно уставилась в ухмыляющуюся рожу… Качиэни! А бугай поторопился меня добить:
– В принципе, я могу дальше бежать с тобой на руках, ты легкая. Вот только прохождение полосы не засчитают обоим!
Меня словно шилом в попу кольнули.
– Ты что себе позволяешь?! – прошипела вместо благодарности, когда Качиэни меня отпустил, и я встала обеими ногами на твердую поверхность.
– А что такого? – удивился игумар. – Нужно было дать тебе упасть и свернуть себе шею?
На это было сложно что-то возразить. Разве что кроме одного:
– А какого лысого демона ты поперся по той же полосе, что и я? Чем тебя свободная не устроила?
Одногруппник пожал могучими плечами:
– Там тоннель был уже, чем на этой! Я бы снова застрял.
У меня аж челюсть отвисла от такой глупости. Он издевается надо мной, что ли? Или и вправду такой идиот?
Обдумать эту мысль до конца и прийти к какому-то выводу Качиэни мне не позволил:
– Время! – напомнил он. – Если хочешь, оставайся здесь. А я побежал дальше…
– Вот еще! – фыркнула я, опомнившись, и сорвалась с места не глядя.
Мне предстояло пробежать открытый участок трассы, по всей видимости, на скорость. Это если здесь не окажется каких-то скрытых ловушек. Далее виднелось что-то вроде канатной дороги. И было нехорошее предчувствие, что перебираться по слабо натянутому канату нужно на руках. За канатами маячило препятствие, напоминающее автопокрышки. Последний участник еще прыгал по ним, смешно задирая колени. Так что здесь гадать не приходилось: полосу было необходимо пройти, вступая ногами внутрь довольно высоких кругов…
Там, где нужно было бежать на скорость, я промчалась, будто за мной гналась стая зомби. Только ветер свистел в ушах. Хотя на самом деле мне в затылок дышал лишь громила Качиэни. Почему-то игумар не вырывался вперед, хотя, я в этом уверена, сто раз мог меня обогнать.
С канатом получилось не очень хорошо: оказалось, что мои руки слишком слабые, чтобы удерживать собственный вес долгое время. При попытке, вися на одной руке, перехватить канат дальше свободной, чтобы сделать «шаг», я не удержалась и сорвалась вниз… Чтобы вновь приземлиться в сильные руки игумара!
– Куколка, тебе точно понравилось у меня на руках! – прогудел тот насмешливо, пока я ошеломленно таращилась в круглые глаза зеленокожего гиганта. – Будешь моей подружкой?
Вопрос привел в чувство. Я вывернулась из несильной хватки Качиэни и огрызнулась:
– После дождичка в четверг!..
На этот раз я уже плюнула на правила и не стала даже пытаться, перебраться по канату на одних руках: обхватила его руками и ногами, и вот так, извиваясь червяком, переползла на противоположную сторону, которая находилась значительно выше исходной точки. Отсюда полагалось прыгнуть, чтобы закончить прохождение полосы препятствий бегом по автопокрышкам. Но когда я добралась до той точки, с которой полагалось прыгнуть, увидела то, чего нельзя было заметить издалека: между мной и покрышками находилась довольно широкая емкость с жидкой грязью, из которой периодически поднимались на поверхность, с шипением лопаясь, пузырьки…
Судя по брызгам и оставленным грязным, мокрым следам, не один и не два моих одногруппника уже познакомились с содержимым этой ловушки. И наверное, если я не допрыгну, это не будет слишком зазорным. Но все равно внутри меня все бунтовало против подобного исхода. Я же девушка! Мне нечего делать в этой «купели»! Однако в том, что я не допрыгну, сомнений у меня не было. И я с отчаянием смотрела на препятствие, не решаясь расстаться с канатом, хоть руки уже и затекли.
– Сейчас вместе прыгнем! Я возьму тебя на руки! – вдруг услышала у себя за спиной. Но даже оглядываться не стала. Как Качиэни себе это представляет?
Беда была в том, что даже, если бы я решилась в нарушение всех инструкций и правил спрыгнуть с каната на поверхность планеты сейчас, то все равно угодила бы в то же болото. Еще и не факт, что не утонула бы в нем с головой. Ушлые составители полос препятствий, видимо, предусмотрели и такой исход, так что грязевая ванная начиналась примерно с половины длины каната…
Вздохнув, я повисла на перекладине, к которой крепился канат, на руках, раскачалась и прыгнула…
Грязевая яма оказалась неглубокой: мне где-то по колено. И выбралась из нее я без труда. И сама жижа оказалась довольно теплой. Но все равно было обидно. До невозможности. Потому что жидкая грязь пропитала штаны и попала в ботинки. А несколько капель не иначе как по закону подлости оказались у меня на лице. Я с остервенением стерла их ладонью. И в этот миг на сухое рядом со мной приземлился игумар. И укорил:
– Сказал же: не торопись, возьму на руки!..
– Да пошел ты!.. – прошипела я ему, перебивая. И сорвалась в забег.
На этот раз бежать было очень тяжело: глаза заливали слезы обиды, в ботинках хлюпало, они терли ноги. Но я упрямо продвигалась по полосе, следя за тем, чтобы ни за что не зацепиться и не расквасить нос на потеху всей группе. Я так сконцентрировалась на своей цели, что не поняла, как полоса завершилась. Неожиданно врезалась в какое-то препятствие, подняла глаза и буквально зависла, утонув в холодных карих глазах.
На какое-то время реальность вокруг словно размылась. Словно мы с Дайренном неожиданно угодили туда, где, кроме нас, ничего и никого не было. И было крайне важно не разрывать взгляд…
– Зачет, – вдруг сухо сообщил декан. И очарование рухнуло. Звуки вернулись, и я заметила, то мы стоим посреди группы моих однокурсников, тискающих и толкающих Качиэни. А стороной вдоль полосы препятствий к нам направляется Гимро.
Только в эту секунду я вдруг осознала, что стою, почти уткнувшись в грудь киллу. У всех на глазах. Смутившись, сделала неловкий шаг назад, пошатнулась. В ботинках все так же хлюпало. И ноги в них скользили. Декан, стоило мне покачнуться, молниеносно выбросил руку вперед и подхватил меня под локоть, страхуя от падения. А меня словно током ударило…
– Спасибо… – промямлила, не зная, как выпутаться из этой истории. Не понимая, что вообще на меня нашло. Почему-то Дайренн очень странно на меня действовал. И услышала в ответ сухое:
– Вам нужно переодеться и переобуться, Аврора.
Спорить не стала, растерянно кивнула в знак того, что все услышала. И тогда Дайренн, наконец, отпустил мой локоть, отошел и отвернулся от меня. А меня накрыло очень странное ощущение: лишившись внимания декана, мне вдруг стало очень холодно и неуютно. И одновременно стало легче дышать.
Растерянная и оглушенная произошедшим, я беспомощно огляделась по сторонам. Взбудораженные прохождением полосы парни уже разбились по сложившимся группкам и делились впечатлениями от пары. Примерно треть из них тоже побывала в грязевой ванне. Причем как минимум один был забрызган жидкой грязью с головы до ног: по всей видимости, сорвался с каната и плюхнулся в болото. А один арлинт баюкал левую руку. Видимо, получил травму.
– Внимание, группа! – вдруг услышала я зычный голос Гимро, который незаметно присоединился к нам. – У вас полчаса, чтобы привести себя в соответствующий уставу вид! Затем собираемся в аудитории двадцать три Д на объявление результатов и разбор ваших ошибок. Все ясно?
– Так точно! – нестройно отозвалось несколько голосов. На что Гимро ехидно прищурился:
– А чего тогда стоим? Кого ждем?
Одногруппники повернулись и трусцой побежали в сторону общежития. Я пропустила всех и побежала самой последней. Сил на скорость уже не было. И я не хотела, чтоб меня обгоняли и язвили на мой счет. Но когда поравнялась с Гимро, то услышала едкую фразу:
– Ну что, Куколка, тебе понравилось на руках у Качиэни?
Я промолчал в ответ. Но едкая фразочка Гимро разозлила. Настолько, что в общежитие, именуемое казармой, я прибежала почти одновременно с остальными. Очень быстро избавилась от испачканной формы, почти молниеносно приняла душ, переоделась и, все еще кипя от злости, помчалась в аудиторию двадцать три Д. Очутившись там едва ли не самой первой.
Аудитория двадцать три Д оказалась самым обычным классом с одиночными партами, стоящими в три ряда по десять штук. Первым моим порывом было устроиться за самой последней, самой дальней от стола преподавателя. Слава всем космическим богам, что я успела сообразить: за спинами таких, как Качиэни, я оттуда ничего не увижу. Пришлось садиться за первый стол у окна. Подальше, насколько можно, от преподавателя.
Основная часть моих однокурсников, в том числе Качиэни и тот фарн, рядом с которым я сидела на памятной вводной паре у Дайренна, ввалились минут через пять шумной гурьбой, мгновенно заполнив собой все свободное пространство комнаты. Мне даже показалось, что портреты каких-то академических деятелей, украшавших собой стены, поморщились от создаваемого будущими десантниками шума.
– Эй, Куколка! – насмешливо прогудел игумар, утраиваясь за самым дальним столом от преподавательского. – Ты почему не подождала остальных? Разве не в курсе, что в коллективе должно быть чувство локтя?
На миг я растерялась. Игумар обращался ко мне вполне по-дружески. Да и вообще не сделал мне ничего плохого. Но злость на Гимро, все еще пузырьками углекислоты отравлявшая мне кровь, заставила огрызнуться:
– Ты-то мой локоть даже не почувствуешь, с какой бы силой я тебе его ни пихала! – А вот от толчка твоим я вполне могу улететь в космос!
Качиэни неожиданно не обиделся. Наоборот, все, кто был вокруг него, заржали над моими словами. Как над хорошей шуткой. Включая самого игумара. Я растерялась еще больше, не зная, как на все это реагировать. На мое счастье, в этот момент раздался сигнал, извещающий начало пары. А вместе с ним в аудитории появились Дайренн и Гимро.
Ни декан, ни игумар садиться не стали. Молча замерли на месте, ожидая, пока в аудитории стихнет шум. Я смотрела на эту парочку и испытывала очень странное чувство, что оба инопланетника смотрят на меня в упор.
– Итак, курсанты, – негромко заговорил Дайренн, когда его все заметили и в аудитории стих шум. – Сегодня у вас был своеобразный вступительный экзамен. Но если при поступлении мы оценивали ваши физические возможности, то сегодня по тому, как вы прошли все испытания, мы делали вывод о перспективах, которые вас ожидают. О ваших скрытых талантах, которые нужно раскрыть, о ваших слабостях, на которых можно сыграть. Или от которых нужно избавляться.
Дайренн говорил негромко, но уверенно. И его голос, казалось, разлетался по всей аудитории, как божий глас. Мне опять показалось, что портреты академических деятелей жмурятся от удовольствия, слушая декана. Но, конечно же, при всех продвинутых технологиях Альянса, это была всего лишь иллюзия из-за повышенной нервозности.
– Десант, ребятки, – подхватил Гимро, заложив руки за спину и выпятив грудь, – это особое братство. Это семья, за любого члена которой пойдешь на все и до конца. Это побратимы, которым доверишь спину без оглядки. И будешь думать не о том, что творится там, за спиной, а о том, как бы побыстрей и поэффективней разобраться с находящимся перед тобой врагом, точно зная: побратим думает и действует так же!
– После окончания обучения, – снова взял слово декан, – вас будут отправлять в такие точки, куда, порой, не ступала нога разумного. Или ступала, но с преступной целью, противоречащей законам Альянса, угрожающей благополучию граждан. А у вас будет только один приказ: любой ценой устранить угрозу. И именно вам придется решать, как это сделать, чтобы минимизировать потери. Чем или кем пожертвовать. А что или кого нужно в обязательном порядке, любой ценой сохранить. Всему этому, чтобы вы потом, во время службы, не столкнулись с проблемой, не остались с ней один на один, мы и будем вас учить. Мы, преподаватели академии, отдадим вам все, что знаем и умеем сами. Ну а что из этого выйдет, будет зависеть уже от вас.
Я неожиданно заслушалась. Успокоилась. Собралась. И даже не дрогнула, когда преподы перешли к разбору ошибок каждого из нас.
Я такого не ожидала. Но оказалось, что хотя бы парочку ошибок, с точки зрения десантника, допустил каждый из нас. Слушая объяснения Дайренна и Гимро, я украдкой оглянулась. И обнаружила, что половина парней сидят, поджав губы. Еще бы! Кому будет приятно, когда допущенные им просчеты под увеличительным стеклом будут рассматривать дотошные педагоги и рассказывать о своих выводах для других.
До меня дело дошло очень быстро. Так как у нас в группе основная часть фамилий приходилась на последнюю треть алфавита. Так что я едва успела настроиться на то, что сейчас прозвучит моя фамилия, а потом все в группе узнают, какая я слабая и никчемная. Но реальность превзошла ожидания.
– Гусева. – негромко объявил Дайренн и сразу же нашел меня взглядом. Я встала по примеру курсантов, чьи ошибки разбирали до моих. И распахнула глаза на всю ширь, когда услышала: – В целом неплохо, на твердую тройку с плюсом. Но вы, Аврора, совершенно не умеете работать в команде. Вы одиночка по натуре. И будь вы немного посильнее физически, я бы первый рекомендовал вам перейти в диверсионно-штурмовую группу. Но увы. Вы слабы и ту программу не вытянете. А значит, у вас выход один: учиться работать в команде. Учиться доверять своим товарищам и сослуживцам. И учиться быть готовой всегда подставить другому свое плечо. В остальном неплохо. Гораздо лучше, чем я ожидал, – резюмировал декан. – Садитесь.
Я села, совершенно дезориентированная и оглушенная. Я – одиночка?.. Да быть того не может! У меня всегда было много друзей, я охотно общалась с родней. И… И все это закончилось после того, как я узнала о гибели «Гренка»… Открытие оглушило. Выходило, что Дайренн прав? Узнав о гибели родных и тех, с кем общалась на станции, я сознательно обрезала все контакты, но так и не поняла сама, что замыкаюсь в своей раковине?..
Остаток пары прошел мимо меня. Я не слушала, что говорили Дайренн и Гимро, а думала, думала, думала. Анализировала и прикидывала. И сделанные выводы мне не нравились совсем. Выходило, что мне необходимо было заново привыкать жить среди разумных, социализироваться, учиться доверять. А я не знала, как это сделать. И решила первым делом после окончания занятий все-таки выполнить распоряжение Дайренна и сходить к местному мозгоправу. Лишним не будет. А возможно, чем-то, да и поможет. И я таки сходила, и на прием записалась! Но у меня сегодня оставалось еще одно дело, которое следовало завершить: встреча со старшекурсником, который за завтраком грозился лично научить меня придерживаться устава.
Утром я боялась того, что меня могло поджидать при встрече со старшекурсником. Но день оказался настолько долгим, настолько перенасыщенным самыми разнообразными эмоциями, что утренние переживания как-то поблекли. И я, решив, что справлюсь и с этой проблемой, спокойно переоделась в тренировочную форму и вышла из комнаты за десять минут до назначенной встречи. И остолбенела на пороге: все фойе заполонили собой мои одногруппники. Вперед вышел Качиэни, прищурился и добродушно прогудел:
– Куколка, тебе декан что сказал? Учись работать в команде! А тебя опять квазар куда-то несет в одиночестве!
На душе после этих слов неожиданно стало легко-легко…
* * *
Спустя четыре месяца…
Лурана – планета-академгородок, не имела как таковых увеселений. Офис Галактической почтовой был, присутствовали и другие службы доставки. Чтобы служащие Академии и ее студенты могли заказать себе то, что им было необходимо. Что попроще, то есть ширпотреб, можно было купить в одном из двух торговых центров Лураны. На этом все. Даже часть товаров, например, спиртное, курсантам в этих торговых центрах не продавалось. Если нужно было что-то дефицитное, или хотелось оттянуться по полной, нужно было лететь на какую-то из трех ближайших планет.
За четыре прошедших месяца обучения я успела побывать на каждой из трех планет вместе с однокурсниками. Мы изредка выбирались на время официальных выходных, чтобы посмотреть новый фильм, выпить пива, прикупить что-то, с чем на Луране были проблемы.
Четыре месяца меня сильно изменили: я стала сильнее и выносливее физически, обрела уверенность, которой раньше не было. Но по-прежнему была самой слабой в группе. И сейчас балансировала на грани отчисления.
Вчера у нас закончился полугодовой срез знаний, и Дайренн скупо сообщил всей группе, что только я с трудом наскребла необходимый пропускной балл. У меня было «отлично» по всем теоретическим дисциплинам, «удовлетворительно» по физподготовке и стрельбе и «неудовлетворительно» по рукопашным боям. Как я ни старалась, но по боевке постоянно проигрывала парням. Они все равно оставались сильнее, быстрее и ловчее. Декан, глядя мимо меня, замороженным тоном предупредил, что, если я ничего не изменю за оставшиеся четыре месяца, переводные экзамены мне не сдать.
Сегодня моя группа решила отпраздновать первый срез и первые каникулы настоящей попойкой и походом в боулинг. Я же сбежала от них. Настроения катать шары не было. И я опасалась, что даже после бутылки пива расслаблюсь, начну себя жалеть и все залью слезами. Поэтому, соврав, что мне нужно встретиться с юристом, ведущим мое дело о наследстве, я сбежала от ребят. Бродила в одиночестве по шумному городу, расположенному рядом с крупным межпланетным космопортом, бездумно таращилась на сияющую неоновыми огнями рекламу и думала, думала, думала…
За это время академия въелась мне в кости и кровь. Я срослась с ней и уже не хотела расставаться. Не представляла, что буду делать, чем заниматься, если меня отчислят. И в то же время у меня не было ни одной идеи, как изменить положение дел, как подтянуть боевку, чтобы избежать отчисления.
На глаза внезапно попался совершенно очаровательный сиреневый комплект белья с вышивкой из каких-то инопланетных цветов. Последний раз я себе покупала белье за месяц до гибели моей семьи. В академии мне этот комплект совершенно был не нужен, но захотелось… До безумия захотелось снова почувствовать себя молодой и привлекательной девушкой. И я решительно толкнула дверь бутика. В конце концов, у меня есть десять дней каникул, во время которых я могу носить под формой то, что захочу.
Комплект идеально подошел мне по размеру. Я переоделась прямо в примерочной, расплатилась и вышла наружу, жмурясь от удовольствия и прижимая к груди пакет с унифицированным бельем. Настроение улучшилось. В голову пришла мысль сделать прическу и макияж, а потом пойти куда-нибудь и посидеть с пироженкой и чашечкой настоящего кофе.
Ничего глобального в облике менять не стала. Занятия начнутся, все равно придется волосы скалывать. Так что я обновила стрижку, слегка изменив форму, и сделала укладку. Отправила автоматической почтой пакет с уставным бельем, и пошла выбирать кафетерий для приятного времяпровождения.
Меня привлекло небольшое заведение на верхнем этаже небольшого торгового центра на противоположном от космопорта конце города. В нем было мало посетителей, играла тихая журчащая музыка и вкусно пахло чем-то шоколадным и пряным. Оглядевшись по сторонам, я поняла, что кафетерий полностью автоматизирован, из живых здесь присутствовали только немногочисленные посетители. И меня это полностью устраивало. На меня никто не обращал внимания, и я беспрепятственно выбрала столик в дальнем полутемном уголке.
Едва я села, как над столиком загорелось голографическое меню. Я вгляделась, подняла руку, чтобы отлистнуть всякие основные блюда и…
За соседним столиком сидел черноволосый килл, повесив голову и опершись на согнутую в локте руку. В первую секунду я подумала, что мужчине плохо. Но в следующее мгновение инопланетник как-то неловко пошевелился, едва не завалившись вбок. И я в шоке поняла две вещи: за соседним столиком сидел командор Дайренн. И он был мертвецки пьян…
– Добрый вечер!.. – вдруг раздался рядом со мной приятный голос. Это дроид-официант решил поинтересоваться, сделала ли я выбор и не нужна ли мне помочь.
Я вздрогнула от неожиданности и нервно оглянулась на ожившую пластмассовую куклу в симпатичном голубеньком платьице чуть выше «колен» и белом передничке с кружевными оборками.
– Спасибо, я передумала.
Дроид понятливо наклонил «голову» и плавно отплыл от столика на воздушных грави-подушках. А я вскочила и, почти ничего не соображая, пересела за соседний стол:
– Командор Дайренн!..
Почему меня так взволновало то, что декан напился в каком-то кафе до невменяемого состояния? Я не знаю. Но нервничала я сильно, а потому голос прозвучал звонко и излишне громко. Парочка инопланетников под противоположной стенкой подняли головы и посмотрели в мою сторону. Я занервничала еще больше. Что будет, если они сейчас решат, что я своим поведением порчу им отдых, и пожалуются? Нет, отсюда нужно убираться. И уводить с собой Дайренна. Вот только как?..
– Командор Дайренн! – снова затормошила я килла, но на этот раз стараясь говорить почти шепотом. – Что вы здесь делаете?.. – Идиотский вопрос. – Нам пора уходить, пока кто-нибудь не вызвал внутренний патруль!..
Упоминание патруля неожиданно сработало. Дайренн поднял голову и уставился на меня мутными, незрячими глазами. Боги, да сколько же он выпил?!.. И… что мне с ним теперь делать? Я же не дотащу его даже до порога!
Почему-то мысль о том, что мне следует просто встать и уйти, даже не приходила в голову. Наоборот. Я была абсолютно уверена в том, что декана в таком состоянии бросать одного нельзя.
– Чиани… – вдруг выдохнул охрипшим до неузнаваемости голосом командор, глядя на меня расфокусированным взглядом. У меня мороз по коже пробежал, когда я ощутила его на себе. Словно слепец, который видит нечто, известное лишь ему. – Ты пришла… Прости меня, моя девочка!..
– Обязательно! – нервно пробормотала в ответ, потому что показалось: Дайренн с жадностью ждет ответа. И внезапно меня осенило: – Но лишь в том случае, если ты пойдешь со мной! – немного нервно, но, стараясь чтобы голос звучал уверенно, потребовала я.
Моя импровизация сработала на ура. Декан выпрямился, а потом рывком встал, заметно покачиваясь, будто от ветра:
– Да! Да, я пойду с тобой! Забери меня с собой, моя девочка!
Я вскочила. Понятия не имею, куда идти, куда вести Дайренна, но нужно идти, пока он согласен. Потому что, если заартачится… Я не знаю, что буду с ним делать. Декан – взрослый и опытный мужчина. А я даже с сокурсниками справиться не могу!
