Текст книги "Куколка (СИ)"
Автор книги: Виктория Серебрянская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)
По всей видимости, новости застали врасплох не только меня, но и этого Белтея, так как он в ответ на вопрос Дайренна ошарашенно затряс головой. Но быстро спохватился. Снова вытянулся по стойке смирно и бодро отрапортовал:
– Никак нет!
Ужас! Неужели и я должна буду вот так?..
– Гусева! – повернулся к зазевавшейся мне командор. – В последний день каникул я лично приму у вас экзамен. И по его результатам решу: достойны ли вы моего доверия или нет. Свободны! Оба!
Мне ничего не оставалось, кроме как неуклюже выбраться из такого уютного угла и потопать на выход. Курсант молча посторонился и пропустил меня вперед. А когда он уже переступил порог следом за мной, нам в спину прилетел строгий окрик:
– И чтоб никаких неуставных отношений! Иначе, Белтей, вылетишь из академии ты!
–
[1] Отсылка к персонажу первой книги цикла «Полет однодневки», безумный гений, создавший модификантов
Глава 3
– Твою мать! – выдохнул курсант, едва мы с ним вышли в коридор и плотно закрыли за собой дверь в деканат. – Ты что, и правда пришла в десантуру?
В его голосе звучало возбуждение, неверие, предвкушение и что-то еще такое, отчего меня внутренне передернуло. Я ничего не смогла с собой поделать – увеличила между нами расстояние на шаг. И только после этого кивнула:
– Да, так получилось.
Белтея мой поступок не смутил. Возможно, он даже не заметил, что я от него отодвинулась:
– Чума! – на миг по-детски восторженно зажмурился он. А потом выдохнул: – Завидую первому курсу! С ними будет учиться единственная баба на десантуре!
Я скривилась и с неприязнью покосилась на навязанного компаньона. Хотела огрызнуться, что завидовать нечему, но меня внезапно будто обухом по голове садануло: я вдруг сообразила, что будет, когда остальные узнают обо мне. Что Белтей – это только, если так можно выразиться, предварительная репетиция. «И как я буду от них отбиваться?» – мелькнуло в голове тоскливое.
Словно подслушав мои мысли, старшекурсник неожиданно предложил:
– Станешь моей подружкой? Буду защищать от остальных!
Меня передернуло повторно. Нет, Белтей внешне был вполне себе ничего. Но после продемонстрированного им тупого солдафонства мне не хотелось с ним связываться. К тому же я слишком хорошо понимала, что Белтей, как старшекурсник, не сможет быть рядом со мной большую часть суток. А то и недель, если его отправят куда-то на практику. А мои однокурсники, обиженные на меня, будут. Потому я, тщательно подбирая слова, отрицательно покачала головой:
– Извини. Но мне сейчас не до личной жизни. Меня зачислял на курс лично командор Дайренн, и я обещала, что буду стараться изо всех сил, чтобы он не разочаровался в своем решении. Но пока у меня хорошо получается только находить проблемы и приключения, – выдохнула. И прикусила язык.
Вот я идиотка! Он же сейчас решит, что я нацелилась на Дайренна!.. Или вообще уже согреваю ему постель!.. Но на мое удивление Белтей не воспринял командора как соперника:
– Ладно, – легко согласился он. – Тогда сейчас натаскиваем тебя так, чтобы Снеговик был доволен…
– Почему Снеговик? – Я была настолько ошарашена услышанным, что перебила Белтея не задумываясь.
К счастью, новый знакомый имел легкий характер и совершенно не обиделся:
– Да наш декан – отмороженный на всю голову! – фыркнул он. – Его сложно разозлить. Но еще сложнее добиться его одобрения. В тот день, когда ты услышишь от него похвалу в свой адрес, можешь смело считать себя в первой пятерке всего факультета десанта!
За разговором незаметно спустились на первый этаж. И Белтей предложил, кивнув куда-то в сторону:
– Пошли в библиотеку! Основное количество учебников у нас в электронном виде, да и мало их. Но вот атласы все в физическом виде. Вам их в первый учебный день будут выдавать. Но у меня есть здесь знакомая, попробую уболтать ее, чтобы выдала тебе все необходимое сейчас, чтоб можно было выбрать состояние получше. А то десантура, – хохотнул он, – даже не убиваемый пластик исхитряется потрепать!
Я ни фига не поняла, но послушно кивнула головой в знак согласия. И мы свернули в боковой коридор, чтобы через несколько сотен метров войти черед крепкие раздвижные двери в огромнейшее помещение – местную библиотеку.
– Запоминай! – покровительственно кивнул мне Белтей. – Вообще, вам нечасто нужно будет сюда приходить, но у наших преподов есть любимое наказание: накосячишь что-то на парах, зададут реферат, который можно написать лишь здесь. В электронном виде инфу не добудешь. А если рассоришься еще и с сотрудниками библиотеки…
Белтей выразительно замолчал. А я вдруг осознала: он часто получает наказания в виде рефератов. Потому и знакомые у него здесь есть. И он все еще не отказался от мысли сделать меня своей подружкой. Просто решил не идти напролом, а сначала приручить. Ну-ну…
Работница библиотеки, молодая, миловидная, с характерными чертами яоху и арлинтов, что в принципе являлось нонсенсом, на меня смотрела ревниво, а на Белтея – обожающе. И не особо сопротивлялась, когда мой спутник начал ее уговаривать выдать мне все необходимое раньше заведенного срока. И присовокупить устав академии и звездного Альянса. Так как мне сдавать по нему экзамен.
Вот так началась моя новая жизнь…
* * *
Спустя месяц…
Утром первого учебного дня я вставала неохотно. Вчера Дайренн сдержал свое слово и принял у меня экзамен на знание устава. И не только. У нас с Белтеем у обоих отвисли челюсти, когда командор сухо скомандовал мне отправляться за ним на полигон. Хорошо, что Белтей ежедневно гонял меня по нескольку часов. Я пришла к финишу после всех заданий декана мокрая, как образцовая мышь, и запыхавшаяся. Но выполнившая все, что мне было задано.
Глядя, как Дайренн равнодушно кивает нам, поворачивается и уходит, я невольно вспомнила слова Белтея месячной давности. Про то, что заслужить одобрение декана десантного факультета очень непросто. И неожиданно ощутила обиду. Я старалась, мучилась, потела, получала раны и ходила в медпункт. А у этого сухаря не нашлось для меня даже слова одобрения…
Окончательно мне испортило настроение то, что за ужином Белтей попрощался со мной. С завтрашнего дня у нас обоих начинались занятия. Только я была на первом курсе, а Белтей – на последнем. И через три месяца у него должна была начаться полевая практика. То есть, видеться теперь мы с ним будем крайне редко. А я за месяц неожиданно привязалась к балагуру и остряку Джиму Белтею…
И вот теперь мне нужно было начинать все сначала. Умывшись и приведя себя в порядок, я вышла из комнаты, чувствуя, как немеют скулы и кончики пальцев от нервного напряжения. Мне предстоял первый поход в студенческую столовую. С сегодняшнего дня мой пропуск в офицерскую больше не действовал. О чем мне вчера «любезно» напомнил повар. Да, в офицерской столовой был живой обслуживающий персонал. В отличие от студенческой. Для курсантов были поставлены пищевые автоматы. Но оно и понятно: сравнить количество офицеров и количество учащихся.
Уже запирая дверь своей комнаты, я спиной ощущала море удивленных взглядов. А когда повернулась… Да, будущих десантников в холле было немного: всего человек десять. Но они смотрели на меня так жадно, что я чуть не споткнулась, делая первый шаг.
Впрочем, пока никто не торопился меня задирать или навязывать свое общество. Я спокойно дошла до столовой, спокойно выбрала в автомате еду, не торопясь, поела. На меня таращились. Но пока обходили стороной. Наверное, подумали, что заблудилась. Хотя нет. Моя форма грифельно-серого цвета недвусмысленно намекала на то, что я не ошиблась с факультетом. И все же ко мне присматривались. Но не задевали.
Как и всем первокурсникам, мне на комм утром пришел план построения на плацу. И я точно знала, куда нужно идти. Заблудиться было нереально. Еще и потому, что на выходе из столовой меня вдруг нагнал Белтей и белозубо поприветствовал:
– Привет, куколка! Как настроение?
Я месяц с ним бодалась, чтобы он перестал называть меня собачьей кличкой. Но не преуспела. Старшекурсник ехидно сообщил мне, что перестанет только тогда, когда стану его подружкой. Я его послала. А теперь мысленно скривилась, завидев жадно разглядывающие нас десятки пар глаз. И понимая, что через час вся академия будет обращаться ко мне только так. Белтей сволочь.
– Привет! – выдавила в ответ искусственно сияющую улыбку. – Лучше всех!
– Правильно! – неожиданно серьезно хлопнул он меня по плечу. А потом неожиданно обратился к стоящим в паре шагов от нас приятелям: – Парни, это Рори! Представьте, она тоже поступила на десантное отделение! Я имел удовольствие весь этот месяц подтягивать ее в знании устава!
И так это прозвучало, что приятели Белтея гаденько захихикали. Наверняка подумали, что «подтягивали» меня в горизонтальном положении. Ну да это их проблемы.
Скрипнув зубами, я подарила мерзавцу еще одну сияющую, как сверхновая звезда, улыбку. И без размаха, скорее обидно, резко воткнула ему в бок свой кулак. Однако Белтея не проняло. Этот клоун скорчился, вывалив язык, словно я ему в торс вонзила как минимум кинжал. Его приятели одобрительно загоготали. А я вдруг неожиданно ощутила себя частью чего-то большого и серьезного. Обида прошла, словно ее и не было.
Так мы и дошли к месту построения большой и дружной толпой. Хотя я всю дорогу больше переваривала поразительное открытие, чем вслушивалась в байки приятелей. А в сотне метров от того места, где на плане был отмечен сбор первокурсников десантного отделения, меня неожиданно нагнал громкий и очень знакомый голос:
– Рори! Привет! Ты все еще здесь?..
Мне пришлось остановиться и подождать пробирающегося ко мне сквозь толпу Павелика: стройный, с белозубой улыбкой и модной стрижкой гораздо длиннее, чем полагалось по уставу, в щегольской, тщательно подогнанной форме летного факультета, он так и притягивал к себе женские взгляды. А девиц всех мастей на плацу неожиданно оказалось немерено.
– Привет! – выдохнула я в ответ, когда Павелик приблизился ко мне на критическое расстояние, старясь, чтобы голос звучал легко и с веселыми нотками. Незачем этому киллу знать, что на самом деле творилось в моей душе. – Я тоже очень рада тебя видеть! – добавила ехидно.
– Что?.. – Павелик на мгновение впал в ступор. Но быстро сообразил, что это намек на его невоспитанность, и картинно расхохотался. – А ты все такая же заноза, Рори! И к тому же похорошела несказанно! Удивительно, поступление тебе пошло на пользу! Что ты делаешь сегодня вечером? – вдруг собственническим жестом положил он мне на плечо руку. – Вечером будет традиционное посвящение. Может, сходим вдвоем? Я покажу тебе все, что здесь есть… – добавил он вкрадчиво.
Если в первый миг от смеха килла вся женская часть студенчества впала в блаженный транс, то, когда Павелик предложил мне встретиться, я словила не один десяток яростных, проклинающих взглядов на своей персоне. Но не это было страшно. В конце концов, взглядами в нашей Галактике не убить. И даже не нанести урона. Куда хуже было то, что будущее Звездного десанта уже просекло, что единственную девушку с факультета хотят увести. И в тот миг, когда я открыла рот, чтобы отказаться, на плечо Павелику легла тяжелая зеленая лапа игумара:
– Слышь, летун, – пробасил игумар со знаками отличия курсанта пятого курса в такой же грифельно-серой форме, как и на мне, – а ты, случаем, не заблудился? Или ты бессмертный с десантницей встречаться?
Не знаю, понял ли Павелик, к чему идет дело. Но я опасности не учуяла. Даже тогда, когда второй игумар, тоже в приметной серой форме, на миг задержав в своей руке, смахнул руку килла с моего плеча. Да так, что Павелик изменился в лице.
– Брысь отсюда, летун! – холодно прошипел он моему заклятому другу. – Пока мы тебе крылышки-то не пообломали! Подружек ищи себе на стороне! А это наша девушка! Ясно?
Я чуть не застонала, когда неожиданно из толпы вынырнул Гимро в парадной форме. Будто у него нюх на подобные ситуации. Зверем зыркнул на соотечественников. А потом заметил меня и Павелика, прищурился:
– А на манеже все те же… Я гляжу, Куколка, тебе без наказаний скучно живется?..
Краска мгновенно бросилась мне в лицо. Ну, да. Сцена до боли напоминают случившуюся месяц назад. Я, Павелик и Гимро. И опять килл задирает меня. И опять это никак не доказать.
– Мастер Бидиэнш, – неожиданно послышался обиженный голос одного из двух игумаров, вмешавшихся в наш с Павеликом разговор, – ну так у нас на весь факультет одна девчонка! И ту пилоты пытаются сманить! А мы должны молча на это смотреть и жевать сопли?
Того, что произойдет дальше, я точно не ожидала. Гимро оказался тем еще мстительным засранцем. И нанес мне удар, когда я меньше всего этого ждала:
– Они старые друзья, – глядя на меня с гаденькой улыбочкой, сообщил игумарам, да и всем желающим Гимро. – Знали друг друга задолго до поступления. Так что не вам, курсанты, указывать Куколке, с кем она будет проводить посвящение! – А потом, как рявкнет в своей привычной манере: – А ну, раз-зошлись!..
Курсанты-десантники явно были знакомы с пакостным характером Гимро: их как ветром сдуло. Павелика у меня на глазах за руки утащили новообретенные друзья. А я опять оказалась один на один с зеленокожим садистом, уже не ожидая ничего хорошего от судьбы. И оказалась права:
– Сегодня вечером, курсант Гусева, у вас с двадцати тридцати до двадцати двух часов по внутреннему времени Лураны дополнительная силовая тренировка! – с довольным видом сообщил мне Гимро. – Жду вас на уже знакомом вам одиннадцатом полигоне ровно в двадцать тридцать. Каждая минута опоздания – плюс один круг к разминке. Вам все понятно?
Мне ничего не оставалось, кроме как процедить сквозь зубы, с ненавистью глядя на препода:
– Так точно!
Тот мою враждебность проигнорировал и с довольным видом заложил руки за спину:
– Отлично! Тогда чего ждем? Марш в строй!
К этому времени уже все курсы и все факультеты построились согласно заранее определенному плану. И в этом были свои плюсы: во-первых, в нашу сторону никто не смотрел. Мы с Гимро оказались у всех за спинами. А во-вторых, свой первый курс я нашла легко и без проблем. Дальше пошли минусы.
Парни встретили меня неприязненно. Примерно половину курса составляли зеленокожие игумары. И это было закономерно. Игумарская раса обладала наибольшей физической силой среди всех членов Альянса. А кроме этого, у этой расы сильно было развито чувство поддержки, родственность и землячество. Своим они всегда помогали. И тут вдруг из-за какой-то там землянки в неприятности попали сразу три их представителя. Под взглядами круглых водянистых глаз я неожиданно ощутила себя неуютно. Словно переходила реку по очень тонкому льду и в любой миг могла под него провалиться…
Торжественное построение прошло мимо меня. И вряд ли я что-то потеряла: в Первой Звездной было множество факультетов и отделений. А начальник академии – один. И он долго и занудно что-то вещал о том, что именно от нас зависит, каким в будущем будет Альянс.
После своей речи он торжественно поприветствовал первокурсников и представил им их кураторов. Я едва не скривилась, узнав, что куратором первого курса десантников назначили Гимро. Это означало, что покоя мне не видать. Зеленомордый препод не успокоится, пока не выживет меня из академии. Ибо первым, что Гимро сделал, это поставил меня в самый конец строя. Якобы как самую низкую по росту. Глупость, конечно. Киллы и фарны, естественно, были выше меня ростом. Но вот с арлинтами, которых в группе была треть от оставшейся половины, я спокойно разговаривала, не задирая головы. Но это я перенесла спокойно. Больше опасалась, чтобы меня не назначили старостой. Ибо справиться с мстительными зеленокожими для меня стало бы непосильной задачей.
К счастью, злопамятность Гимро была не настолько безрассудной: старостой он назначил самого огромного игумара, с удовольствием мотивировав это тем, что у парня самые высокие вступительные баллы. Не то что у некоторых. При этом Гимро хитро посмотрел в мою сторону. И подложил мне свинью просто-таки галактических размеров:
– Парни, Куколку зачислял в обход вступительных экзаменов сам декан Дайренн. Поэтому отчислить ее за неуспеваемость может только он. Не подводите меня, не заставляйте оправдываться перед деканом! Вы же понимаете, что он строго спросит с того, кто будет девчонку травить? Ну и заодно снимет стружку с меня, как с отвратительного преподавателя!
«Ты не препод, а полное дерьмо!» – подумалось мне, когда я смотрела в круглые, как и у всех представителей этой расы глаза Гимро. Но дело было уже сделано. Оставалось лишь ждать, во что это все выльется.
Далее мы получали учебные пособия и учебники, которые обязательно должны были быть на физических носителях. Поначалу я обрадовалась, что мне не нужно идти со всей группой и можно перевести дух. Но… То ли Гимро не знал, кто помог мне получить учебники вперед остальных первокурсников, то ли намерено все повернул так, чтобы я выглядела любимицей декана, но любви группы мне эта ситуация не добавила.
За всеми этими хлопотами незаметно промелькнуло утро, и настал обед. Когда в столовой я получила свою порцию в автомате и подошла к занимаемым факультетом столам, то выяснилось, что мне оставили угол с самого края, отдельно от всех, освободив для этих целей целых три места. В груди что-то оборвалось. Я превратилась в парию…
Испорченное за обедом настроение не выправилось до самого вечера. Да и кто бы мне его поднял? Мало того что живу в комнате одна, так еще и в общежитии единственная девушка! Знакомых, кроме Павелика, больше нет. А однокурсники смотрят как на… Нет, не прокаженную. Скорее, как на драгоценность, лежащую за стеклом в чумном бараке. Взять хочется, но и заразиться стремно.
Я не знала, ни где будет проходить посвящение, ни во сколько. Но примерно минут за десять-пятнадцать до того, как мне нужно было выходить из комнаты, чтобы не опоздать к Гимро, из-за закрытой двери начали доноситься топот и взрывы смеха, сердитые окрики коменданта. Народ уже начал сходиться на праздник.
Мне было обидно. В конце концов, я молодая восемнадцатилетняя девушка, у которой веселье в крови. Но почему-то именно мне, как мифической Золушке, было отказано в посещении бала. И в отличие от той же Золушки, у меня не было Феи-крестной, а имелся лишь зеленомордый Гимро в роли злобной мачехи. И как бы мне ни хотелось остаться в комнате, если уж нельзя идти со всеми на посвящение, нужно было вставать и идти к нему на свидание. Или Гимро придумает мне такое наказание, что я его не отработаю до окончания академии.
Поймав себя на этой мысли, я аж ботинок уронила, который собиралась надевать. Я уже думаю об окончании?! Ух ты!.. Ведь только поступила! Еще и проблем сразу же нажила столько, что хоть волком вой…
Несмотря на риск опоздания, я дождалась под дверью полной тишины в холле, и только тогда отперла замок. Вышла, как воришка, крадучись и оглядываясь. Убедилась, что никого нет, и помчалась на полигон. Но когда уже выбегала из помещения, показалось, что в дальнем конце холла кто-то есть…
– Опоздала! – рыкнул уже поджидавший меня Гимро, когда я, запыхавшаяся, ввалилась в помещение полигона. – Отвратительная дисциплина!
Я украдкой скосила глаза на хронометр: увы, но крыть было нечем. Табло равнодушно мигало цифрами «20:32». Пришлось сжать челюсти аж до скрипа, чтобы не наговорить гадостей. Но Гимро моя покорность не устроила:
– Что, от милого никак не могла оторваться? – едко поинтересовался он, кривя в гадкой усмешке тонкогубый рот. – Правильно! Попрощаться нужно как следует! Завтра он уже не будет твоим! У нас целый курс связисток, они быстро приберут бесхозного пилота к рукам!
Больше всего меня обожгло обвинение в том, что я была с Павеликом. Я и этот индюк?!.. Да мы никогда с ним не ладили больше двух-трех минут! Потом или он мне говорил какую-то гадость и дергал за волосы, либо я до крови расцарапывала ему его наглые лапы! Я задохнулась от злости. Но, уже открыв рот, чтобы нахамить Гимро, совершенно случайно заметила в его глазах напряженное ожидание. И… со стуком захлопнула челюсть. А вот не буду хамить и огрызаться! Лучше потом подушку в комнате поколочу! Интересно, если я буду паинькой, он меня в таком случае отпустит?
Оказалось, нет. Моя свобода в планы преподавателя не входила. Немного подождав, но не дождавшись от меня нужной ему реакции, Гимро скривился, что-то буркнул себе под нос и скомандовал:
– Десять разминочных кругов!
Вот интересно, он другие цифры, кроме «десять», знает? Хотя гораздо больше ответа на этот вопрос меня интересовало другое: не почудилось ли мне, что Гимро буркнул себе под нос, якобы эта отработка устроена ради моего же блага?
Как бы я ни экономила дыхание, какой бы на этот раз ни была удобной одежда и обувь, а я пришла в форме для физических упражнений, десять кругов я снова не осилила. Месяц тренировок с Белтеем, конечно, принесли свои плоды, но на седьмом круге я сломалась все равно. И еле-еле его дотянула до конца. Свалилась в полуметре от ног мерзавца-Гимро.
Несколько долгих минут на полигоне было слышно лишь мое хриплое рваное дыхание. Дольше Гимро не выдержал:
– Вставай! Чего разлеглась?
Какая знакомая команда!
Нехотя и с трудом, но я поднялась на ноги. Легкие горели огнем, грудь ходила ходуном, как бока у загнанной лошади. Мельком глянув на настенный хронометр, я едва не застонала: еще не прошло и трети моего незаслуженного наказания!
– Шевелись, шевелись! – с нотками удовлетворения в голосе поторопил меня зеленокожий садист. – Потом сама же скажешь мне спасибо!..
Вот здесь я уже не выдержала:
– За что это, интересно, я буду вас благодарить? – поинтересовалась желчно между двумя глотками драгоценного кислорода.
– А вот когда сдашь нормативы вместе с группой, тогда и придумаешь за что! – охотно отозвался этот гад.
Я невольно замерла.
Элементарная логика: десантники явно не бумажки за рабочим столом перекладывают. Собственно, я плохо представляла, чем занимаются представители этой профессии, но то, что они не сидят в офисах, было понятно даже мне. Следовательно, как бухгалтера должны знать математику, так десантники должны иметь определенный запас выносливости. А как ее проверить? В математике задают решать задачки. А здесь, наверное, существует какой-то набор упражнений, которые необходимо уметь выполнять, не выплевывая при этом свои легкие…
– И… что входит… в эти нормативы? – осторожно поинтересовалась, косясь на Гимро. Дыхание постепенно приходило в норму, и я уже могла стоять ровно без особых усилий.
Неожиданно в круглых глазах игумара мелькнуло удивление. Сменившееся чем-то сильно похожим на уважение:
– Начинаю понимать, почему Дайренн решил взять тебя, несмотря на то что тебе откровенно не хватало баллов, – протянул он, задрав подбородок и глядя на меня сверху вниз.
Я чуть не попросила Гимро поделиться соображениями. В последний момент прикусила язык. Не хватает еще, чтобы всплыла история с неудавшимся соблазнением, и тогда этот мстительный говнюк точно превратит мою жизнь в ад, вынудит саму забрать документы. А я за этот месяц уже как-то свыклась с мыслью о том, что все же закончу Первую Звездную, пусть и по такому специфическому направлению. В конце концов, никто же меня не заставит работать по специальности. Найду себе подходящего инопланетника, окручу, а потом уйду в декрет…
Отпустил меня Гимро ровно в двадцать два ноль-ноль. И с полигона я не выходила, а выползала. Но зато, каким бы мерзавцем капитан-лейтенант ни был, он подробно объяснил мне, что я должна уметь через полгода. И разобрал со мной все упражнения, объясняя мои ошибки. Вроде и наказал, но даже я не могла не признать, пользы мне от наказания было значительно больше. Так что к себе я возвращалась, хромая, в задумчивости. Завтра по расписанию у нас, кроме утренней зарядки, была только теория. И послезавтра тоже. Но на одной разминке далеко не уедешь. Если я хочу поднять свою выносливость, нужно заниматься самой, дополнительно…
Я аж встала на месте, осознав, какие мысли посетили мою голову. Честолюбивой я была всегда. Мне всегда хотелось больше, лучше, выше. Но что б так…
Вокруг стояла полнейшая тишина. Знаменитая луранская ночь заливала лиловым серебром дорожки, скамейки и растения. От холода пар вырывался изо рта, ибо суточные колебания температуры здесь были значительными. Но даже холод не смог заставить меня сойти с места. Меня словно загипнотизировала красота чужой природы. Наверное, поэтому о том, что я на аллее больше не одна, я узнала в самый последний момент: за мгновение до того, как мне на голову натянули какую-то плотную черную ткань. А потом на меня обрушился настоящий град ударов…
Истерзанное на полуторачасовой тренировке, тело буквально взорвалось от боли. Сквозь плотную тряпку не поступал кислород. Попытавшись закричать, привлечь к происходящему внимание, я буквально задохнулась: не хватало воздуха горящим легким, удары сыпались метеоритным дождем. И постепенно я провалилась в какое-то полузабытье. Увы, я не утратила сознание полностью, но боль от ударов будто отодвинулась на второй план. Как смогла, я свернулась клубочком, защищая грудь и живот. Но и так в происходящем хорошего не было…
Не могу сказать, как долго длилось избиение. Я и то, что оно прекратилось, поняла не сразу. Некоторое время еще лежала в позе зародыша, жадно хватая открытым ртом остатки кислорода под тряпкой. Но постепенно холод луранской ночи начал проникать в тело. Одновременно снимая болезненные ощущения от побоев.
Через какое-то время в оцепеневший мозг пробилось понимание того, что экзекуция завершилась. И что если я останусь лежать и дальше, то попросту замерзну до смерти. Я читала, что на Луране даже летними месяцами по ночам температура опускалась почти до нуля. А сейчас уже осень, вполне может быть даже небольшой минус.
Преодолевая слабость и боль во всем теле, я села и неуклюже стянула тряпку с головы. Глотнула холодного вкусного воздуха, немного прочистившего мне мозги, и…
– Гусева?!.. Вы что здесь делаете в такое время?.. – он вынырнул из тени боковой аллеи и едва не споткнулся о меня. Растерянно изучил. И помрачнел, добавив: – И таком виде…
– Шла с отработки… – попыталась объяснить я командору Даренну произошедшее. Но из горла вырвался лишь какой-то сип. То ли сорвала горло попытками крика, то ли уже переохладилась до ангины.
– Та-а-ак… – с легкой угрозой в голосе протянул командор. – Каждый год одно и то же. Но в этот раз они перешли все границы! Ну-ка!.. – с последними словами он наклонился и неожиданно легко подхватил меня на руки, а потом зашагал в сторону главного корпуса.
Я ничего не поняла из сказанного командором. Да и разбираться не было сил. На то, что меня подняли на руки, тело отозвалось таким взрывом боли, что мне пришлось закусить губу до крови, чтобы не заорать. Почему-то в присутствии командора Дайренна я стеснялась кричать и плакать от боли. Уткнулась ему в плечо, осторожно обхватив мужчину за шею, и постаралась отвлечься на исходящий от него горьковатый, мшистый аромат.
– Долбанный квазар!.. – через какое-то время услышала я потрясенный и очень знакомый голос. Гимро. – Что случилось, командор?..
– Понятия не имею, – отозвался тот, кто все это время бережно держал меня на руках, нес так осторожно, словно я была хрустальной. – Но разберусь. А пока… Медкапсула рабочая? Не хочу мучать девочку и нести ее в больничное крыло. Это далеко…
– Конечно, конечно… – услышала я бормотание Гимро. Потом ноги в тяжелых ботинках торопливо протопали по полу. А потом до меня донеслось: – Вот!.. Кладите ее сюда!..
Расставаться с теплым и надежным телом Дайренна оказалось неожиданно страшно. Захлестнувшая почему-то с головой паника едва не заставила вцепиться в командора обеими руками. Но я вовремя спохватилась и сумела пересилить себя. Позволила декану осторожно опустить меня на подложку медицинского аппарата.
Когда командор убрал руки и начал выпрямляться, я краем глаза заметила метнувшегося к изголовью капсулы Гимро. Но Дайренн его остановил одним словом:
– Погоди! – А потом спросил у меня, глядя, кажется, прямо в душу своими ледяными карими глазами: – Кто это сделал, девочка? Облегчи мне жизнь, скажи сразу, чтоб не пришлось отсматривать камеры!
Несколько секунд мы, не отрываясь, глядели друг другу в глаза. И мне почему-то начало казаться, что я вижу в темных зрачках собственное отражение. Но не такое, какой я была сейчас: истерзанной и избитой, а спокойной, красивой и уверенной в себе. Неожиданно отчаянно захотелось сообщить Дайренну все, что я знала. Да только какой в этом был смысл? Я же ничего ровным счетом не видела!
– Я не видела никого, – пробормотала, в конце концов, не имея сил отвести в сторону взгляд, разорвать зрительный контакт с деканом. – Они подкрались сзади и набросили мне на голову какой-то плотный мешок, через который даже дышать не получалось, и начали бить.
Дайренн переглянулся с Гимро.
– Посвящение?.. – донеслось до меня бормотание игумара.
– Запускай сканирование! – мрачно скомандовал декан в ответ.
Было очень похоже, что эти двое хорошо друг друга понимают. Но от меня смысл происходящего ускользал. А спрашивать не было сил. Спасибо хоть крышку капсулы закрывать не стали. И спустя стандартных десять минут я смогла услышать:
– Серьезных повреждений нет, – доложился Гимро. И мрачно добавил: – Что-то не похоже на посвящение. Били сильно, но так, чтобы не покалечить.
– Могли старшие присматривать, чтоб не покалечили и не убили. Потому что в таком случае разбирательства было бы не избежать. Или осторожничали, потому что девушка, – сухо отозвался командор. Наградил меня долгим нечитаемым взглядом. А потом распорядился, не отводя от меня глаз: – Закрой Аврору на ночь в капсуле! Ей это не помешает. А я пойду отсмотрю видео. И завтра вытрясу душу из факультета. Сколько можно! Дойдет до начальника академии – головы полетят у всех.
Крышка капсулы пришла в движение, готовясь отрезать меня от всего мира до полного излечения полученных повреждений. Но еще до того, как она надежно встала в свои пазы, командор Дайрен успел отдать приказ:
– Аврора, комнату не покидать, даже если капсула завершит работу раньше, чем я или капитан-лейтенант придем за тобой! Это понятно?
Я успела одними губами ответить «да». А потом сработала программа медицинского сна, и я отрубилась, провалившись в теплую тьму, почему-то пахнущую горьким мхом и морозным хвойным лесом – запахом, который я учуяла от тела несущего меня на руках декана.
Выбираясь утром из капсулы, я словила дежавю: в помещении, кроме Гимро, были уже знакомые мне игумар и фарн. Но на этот раз они сидели за столами мрачные и не зубоскалили. В мою сторону даже не смотрели. Настороженно покосившись на них, я выбралась из капсулы и вопросительно покосилась на Гимро. Капитан-лейтенант был, к слову, ненамного веселее своих коллег.
