Текст книги "Дурная кровь (СИ)"
Автор книги: Виктория Щабельник
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)
Глава 6
Все дальнейшее произошло стремительно и почти незаметно для человеческого глаза. Внутренним зрением я наблюдала за тем, как знакомый молодой Пес, сбросив форменный камзол и оставшись в темной майке, нырнул в приоткрытый проем входа в мусоросборник, который вдвоем изо всех сил расширили и удерживали двое его соратников. Бежали секунды, пол под нами дрожал все сильнее. Я почувствовала, как воздух накалился. Откуда-то дохнуло жаром. И где-то внизу два человека были на грани смерти.
– Высшие, прошу, спасите их, – едва слышно прошептала я, и резко обернулась, услышав за спиной гулкие шаги. В помещение ворвались несколько человек в форме военных. Их оттеснили Псы.
– Что происходит? – на этот раз голос Клауда звучал резко, без всякой наигранной мягкости.
– Умирающий в мусоросборнике. Хок полез за ним, – я наблюдала за тем, как двух Псов сменили у проема их товарищи.
– Умирающий? Какой-нибудь самоубийца или дезертир? Кому придет в голову кончать собой таким диким способом? – майор Майлз сент Оливар, которого я прежде не заметила, подошел ко мне, стремясь, видимо, выразить почтение, так привычно, словно мы находились не перед ямой, в которой вот-вот перемелет обоих, а на светском рауте.
– Не самоубийца, – прошептала я, игнорируя майора, гипнотизируя взглядом проем, из которого должен был вылезти Пес по имени Хок.
Только выживи, только не подведи!
– Что со связью? – обратился один из «моих» Псов к своему начальнику.
– Разбираемся. Не исключена диверсия. Механизм мусоросборника запускается автоматически. Его сложно остановить. На это потребуется время, – Клауд, не обращавший на меня внимания до этой минуты, медленно обернулся, оглядел с ног до головы, замечая непрезентабельный вид, и лишь качнул головой каким-то своим мыслям, затем вкрадчиво поинтересовался:
– Сигнал тревоги – ваша работа?
– Да, – кивнула я.
– Хорошая идея, – неожиданно похвалил он, и отчего-то его одобрение почти сгладило тот негатив, что я чувствовала по отношению к нему с нашей последней встречи. Почти.
Я понимала, что появившись среди такого количества мужчин полуодетой, скорее всего, окончательно паду в чьих-то глазах, к тому же, распущенные волосы придавали мне совсем юный вид, окончательно губя профессиональную репутацию. Но странно, здесь и сейчас мне было на это плевать. Даже на то, каким взглядом окидывал меня майор, стараясь держаться как можно ближе.
– Накиньте, – на мои плечи опустился камзол Клауда, все еще хранящий тепло его тела, и почти скрывший меня от чужих взглядов. Я едва успела пробормотать слова благодарности, как тот, уже не слушая меня, нырнул в проем мусоросборника.
– Какого он творит? – возмутился майор.
– Полагаю, пытается спасти своего подчиненного и кого-то еще, – тихо ответила я, внимательно следя за передвижением Псов, которые отчего-то занимали позицию у стен, словно беря всех присутствующих в кольцо. Мои подозрения подтверждались – эти люди передавали друг другу информацию без слов. Но как? И на каком расстоянии?
Несколько тревожных минут, на протяжении которых мне приходилось отбиваться от словесных нападок майора, показались вечностью. Он буквально забрасывал меня вопросами: как я здесь оказалась, да еще и в таком неподходящем для приличной ильзы обществе. Как будто чужая жизнь стоила меньше, чем мой презентабельный вид и достойное окружение. Когда я была готова сорваться, со стороны мусоросборника раздался грохот и перед нами, с трудом передвигаясь, появился Клауд. На его плече болталось бессознательное тело с длинными светлыми волосами. Он поддерживал его одной рукой, а другой тащил раненого Хока.
Я бросилась вперед, когда пол под нами снова содрогнулся, Псы, свели створки двери, и где-то снизу страшно заскрежетал металл.
– Носилки – отдал распоряжение Клауд, и перед ним положили пластину, которая тут же приняла нужный размер и поднялась на полметра вверх. Пес осторожно опустил на носилки тело, и я невольно поморщилась при виде лица несчастной жертвы. Это была женщина, точнее, совсем молодая девушка, сильно израненная. Судя по всему, некоторые повреждения она получила уже после попадания вниз. Но большинство ран ей нанес кто-то, кто вполне возможно, находился сейчас среди нас.
– О, нет! Не может быть, – один из Псов, тот, что постарше, подошел ближе и нерешительно протянул руку к девушке.
– Нет, не прикасайтесь к ней, – я отвела руку и, пользуясь тем, что жертва без сознания, принялась сканировать тело своим внутренним зрением целителя. Повреждений было много, даже слишком. Девушка была изнасилована и, фактически убита. И в том, что она до сих пор жива не было заслуги ее палача. Она была целителем, необученным, но все же целителем. И это отодвинуло момент смерти.
– Спасибо, Высшие, сочтемся позже, – про себя помолилась я, и отдала распоряжение доставить пострадавшую в медблок.
Передатчик все еще не работал. Ворвавшись в медсектор, позвала Номи, себе в помощь и попросила дежурившего с ней Сета заняться пострадавшим Псом.
– Позвольте, – откуда-то из-за двери послышался голос майора, – почему я не могу пройти? В конце концов, нападение должно быть расследовано по горячим следам. Если жертва что-то вспомнит, я должен это зафиксировать.
– Я буду контролировать расследование, и, уверяю вас, виновный будет наказан. Кем бы он ни был, – от знакомого голоса Пса тело покрылось мурашками. Выдохнув, я привычно отбросила все, что могло бы мне помешать.
– Номи, заблокируй дверь. Никто не должен сюда проникнуть, – девушка послушно выполнила мое распоряжение. Затем уже привычно избавила жертву от мешавшей окровавленной и разорванной одежды.
Перед нами предстало израненное тело в синяках и кровоподтеках. Лицо представляло собой сине-черную маску, с щелочками глаз.
– В медокс. Активировать режим тест-анализа, затем дезинфекцию.
– Она выживет? – спросила Номи, помогая мне переложить девушку в камеру интенсивной регенерации.
– Да, теперь, да. Захочет ли жить – это другой вопрос.
– Почему? – удивилась Номи.
– К сожалению, жертвы подобных преступлений руководствуются глупыми порывами, страшатся осуждения или просто боятся столкнуться с подобным еще раз. Страх, неуверенность, чувство вины мешают им жить и быть счастливыми.
– Такое забыть трудно, – заметила Номи, следя за показаниями медокса.
– Не нужно забывать. Просто не дать ублюдку разрушить твою жизнь и мечты.
– Тест-анализ взят, медокс приступил к дезинфекции и регенерации, – отчиталась Номи.
– Хорошо, у нас есть время, – я устало прикрыла глаза, чувствуя себя разбитой. Забег по уровням станции не прошел даром. Боязнь не успеть сменилась страхом не справиться. После того, как медокс закончит свою работу, я приступлю к своей. Машину можно запрограммировать исцелять смертельные раны, заживлять переломы, убирать гематомы. Но удержать сущность, покинувшую обреченное тело и вернуть ее назад может лишь целитель. Я чувствовала, как подходит крайний срок. Еще немного, и мне уже не удастся вернуть девушку к жизни. Цепляющаяся из последних сил за жизнь жертва убийства, словно поняв, что ее нашли, будто сдалась и не желала возвращаться.
– Номи, оставь меня, – девушка знала, что сейчас предстоит сделать, поэтому без слов покинула медблок. Я осталась совершенно одна, если не считать бессознательного тела в камере. Несколько мгновений готовилась к тому, через что проходит каждый целитель, и не один раз. Но что пугает всех нас до полусмерти.
– Ты должна вернутся, – я медленно погружалась в мир, недоступный никому другому, кроме таких как я. Мир, вне времени и пространства, где жизнь и смерть были разделены тонкой призрачной чертой, которую уже почти перешагнула та, за кем я пришла.
– Я не могу, – тонкая фигурка девушки замерла перед чертой. Ее светлые волосы развивались, будто подхваченные порывом ветра, которого здесь не могло быть. Она обернулась ко мне, – не хочу больше жить.
– Хочешь, но боишься, – я сделала шаг к ней, испытывая неприятные ощущения. Черта отнимала силы, с каждым мгновением отбирая у меня шансы на благополучное возвращение. Только один раз за все мое обучение мне пришлось оказаться здесь. В качестве практики. Тогда сущность самоубийцы потрепала мне нервы, черта высосала почти все силы, и пришлось долго восстанавливаться, прежде чем вернуться к целительству. – Тебе страшно и это нормально. Ты долго продержалась, твоя сила не позволила уйти. Неужели теперь, когда все позади ты так легко сдашься?
– Как такое можно забыть? – из ее глаз, устремленных на меня, взирала пустота, равнодушная и холодная. Вызывающая дрожь и какой-то первобытный ужас.
– Никак. Даже не стоит пытаться. Это часть твоего прошлого. Но не отказывайся из-за него от своего будущего. Позволь тебе помочь, – сделала еще несколько шагов, стараясь не кривиться от неприятных ощущений, и протянула руку.
Все мое тело словно горело изнутри, а снаружи его прожигал пронзительный холод. Силы стремительно таяли. Моя протянутая рука становилась бледнее, и будто прозрачнее.
– Я не стану говорить тебе всей той чепухи, что в твоем случае говорят целители душ, – давя готовый сорваться стон боли, прошептала я.
– Почему? – вопрос был задан девушкой, но почему-то мне казалась, что со мной разговаривает сама пустота, не понимающая, почему она должна отдать свою гостью именно мне.
– Потому что не очень верю, что это поможет, – честно ответила я. – Просто обещаю его наказать. Кем бы он ни был. Знаю, это не исправит того что он сделал. Но тебе станет легче. Гарантирую. Простить, забыть, отпустить – чепуха. Пока этот поддонок будет дышать одним воздухом с нами ты не сможешь ни забыть, ни отпустить, видя его в каждом мужчине которые тебя окружают.
– Я умерла. Разве мне не должно быть все равно, что будет после? – мне показалось, что из глаз девушки на миг исчезла пустота, и появился… интерес? Желание жить? Потребность услышать то, что заставит вернуться?
– Ты все еще здесь, хотя могла бы уйти сразу, – почувствовала, как готова опуститься вниз, в полупрозрачную дымку, и остаться в ней навсегда, – Целитель в тебе не дает уйти просто так. Ты можешь, должна вернуться. Я научу тебя всему, что знаю сама.
Несколько шагов, разделявших нас, я преодолела с трудом. Глаза слезились, тело отказывалось повиноваться. Силы были на исходе. Еще немного, и мы вместе, дружно с моей строптивой пациенткой, взявшись за руки, преодолеем черту и уйдем в безвременье, откуда еще никто и никогда не возвращался.
Внезапно, моей полупрозрачной руки коснулась другая рука – холодная и бледная.
– Тогда научи меня быть такой сильной, как ты, – раздался тихий и робкий шепот. Наши ладони сомкнулись, на миг в глазах девушки снова мелькнула пустота, и тут же исчезла, сменившись осмысленным выражением. Призрачный мир начал растворяться, и лишь краем взгляда, я заметила, как за моей спиной зарождается черный вихрь, стремящийся затянуть в себя все, чему здесь нет места.
Я очнулась в своем кресле, обессиленная и дрожащая. Кожа на руках действительно побледнела и, словно высохла и истончилась. С трудом встав, поспешила к медоксу, отметив свое подурневшее отражение на стекле камеры. Наша сила дает нам большие возможности, однако, отбирает частичку нас самих. Возможно, именно из-за этого редкие целители доживают до преклонных лет, сохраняя крепкое здоровье и разум. Визиты за грань плачевно сказываются на уровне силы. Но мы все равно делаем это, не способные сопротивляться инстинкту удержать чужую жизнь любой ценой. Потому, что для нас жизнь человека священна. Разумеется, были и те, кто смог преодолеть потребность исцелять вопреки чувству самосохранения и голосу разума. Те, кто ставил свою жизнь выше. Те, о которых лишь раз нам рассказали на лекции, и посоветовали забыть об этом навсегда. Темные Целители.
Отмахнувшись от дурных мыслей, я просмотрела отчет о состоянии пациентки, и осталась удовлетворена.
– Даже не представляю, как вам это удалось, – следя за размеренным дыханием девушки, произнесла Номи, – на миг мне показалось, что она ушла, и передо мной оболочка, которая дышит лишь благодаря медоксу. А потом, она вздохнула, ее лицо налилось красками. Она будто расцвела. Такая красивая. Жалко ее.
– Ты наблюдала стандартный процесс воссоединения тела с сущностью, – смягчая сухость слов, я улыбнулась. – Надеюсь, мне не скоро предстоит повторить подобное.
– Давайте я приготовлю вам горячий чай, – предложила Номи.
– Спасибо, – тихо произнесла я, забираясь с ногами в кресло, и обхватывая себя руками за колени. У меня оставались силы лишь на то, чтобы дышать. Хотелось плакать и спать. Чувствовала себя разбитой и опустошенной.
Но предстояло много работы. Пропустить результаты тест-анализа через базу, подготовить отчет. Сейчас я была обессилена, будто оглушена. И на восстановление потребуется много времени, которого не было. Там, за дверью меня ждут и рассчитывают получить полную информацию. Так что горячий сладкий чай, это, пожалуй, единственное послабление, которое я себе позволю.
Спустя час я просматривала результаты, которые удалось получить. Преступник, решив избавиться от жертвы таким радикальным способом, был весьма предусмотрителен. Однако он не ожидал, что девушка попадет в руки медиков до того, как от тела не останется и следа. Мне удалось выделить ДНК из биоматериала с места преступления. Создать профиль жертвы и подозреваемого, и сравнить с другими профилями, уже занесенными в медицинскую базу станции с целью выявить виновного. К сожалению, в базе не содержались образцы высшего командования и Псов. Поэтому, отчет оказался неполным. Работы прибавлялось. Я уже представляла, как бегаю по станции за представителями мужского пола, стремясь взять у них мазок. Или срезая прядь волос.
С облегчением обнаружив, что связь восстановлена, отправила отчет генералу, и сохранила на своем браслете результаты тестов. Возможно, все же, придется действовать в авральном режиме.
– Номи, следи за показаниями медокса. Если что, брось вызов на мой браслет.
Разблокировав двери медблока, выдохнула, готовясь к чему угодно, только не к тому, с чем мне предстояло столкнуться.
– Где она? Где моя дочь? – на меня налетел Гарен Расх, схватив за плечи, готовый вытрясти правду, – она жива?
Слегка оглушенная его настойчивостью и пылом, я растерянно смотрела в полные напряжения и страха глаза своего всегда такого спокойного сотрудника, не в состоянии соотнести его с определением «отец».
– Как зовут вашу дочь? – я сфокусировала слегка размытый взгляд на Псе.
– Дора, – последовал ответ.
– Дора жива, – поведя плечами, я высвободилась из захвата Расха, – и ее жизни ничего не угрожает. Через несколько часов я приведу ее в сознание, тогда вы сможете с ней поговорить.
– Я могу ее увидеть? – уже спокойнее спросил мой помощник. На миг прикрыв глаза, он, словно переборов себя, полностью справился с волнением. Теперь передо мной стоял тот самый знакомый Расх, которого я знала уже почти месяц.
– Даже побыть с ней какое-то время, – приняв решение, немного расчетливое, намой взгляд, ответила я, – если не станете мешать Номи выполнять ее работу.
Проследив, как Расх скрывается за дверью медблока, мысленно пожелала ему силы и терпения.
– Я выставил охрану. Никто не сможет войти в медсектор без моего разрешения, – вмешался до того сохранявший молчание Клауд.
– Хорошо, но перед этим ваши бойцы пройдут тест.
И пополнят мою скудную базу медданных. Разумеется, я этого не произнесла вслух. Но, думаю, Пес понял это по моему алчному взору. Несколько секунд раздумий, и он кивнул, не сводя с меня пристального взгляда. Ну правда. Не может же он думать, что я поверю на слово, что все Псы милые безобидные симпатяги, не способные навредить женщине? Военных, это, кстати, тоже касалось. Первым делом обращусь к генералу за разрешением провести экстренный забор материалов ДНК.
Я извлекла из поясной сумки комплект для сбора биоматериала и блок для тестирования.
– Вы позволите? – обратилась я к возвышавшемуся надо мной Псу.
– Что я должен сделать? – он с интересом разглядывал аппликатор в моих руках, похожий на ватную гигиеническую палочку.
– Всего лишь открыть рот, – я быстро протерла внутреннюю сторону его щеки. Клетки эпителия слизистой оболочки рта являлись источником ДНК при исследовании. Браслет с загруженным тест-анализом пиликнув, выдал отрицательный результат. Я выдохнула, стараясь не демонстрировать явное облегчение от мысли, что главный Пес не является маньяком-насильником. Повторила те же манипуляции в отношении двух других Псов, оставшихся охранять медблок. Каждый их них стоически выдерживал мое вмешательство в их приватность, хотя их сила подавляла. Когда я убедилась, что в этой комнате преступников нет, можно было с чистой совестью идти к генералу.
– Я вас провожу, – вызвался Клауд, и это не было любезностью. К слову, предложением тоже не было. Он так решил единолично. Сопротивляться было глупо и не дальновидно.
Мы покинули медсектор, и только сейчас я сообразила, насколько же устала и как мне нужен отдых. Последствия «возвращения» никогда не проходят бесследно. Перед глазами заплясали черные точки, коридор качнулся, и я почувствовала, как падаю в чьи-то заботливо подставленные руки.
Глава 7
– К ней нельзя. Нет, то, что вы ее хороший знакомый, не поможет ильзе целительнице прийти в себя. Да, конечно, цветы я передам. И то, что вы приходили тоже. Всего доброго…
Посторонний раздражающий шум голосов постепенно заполонял мои слуховые рецепторы. Голова была готова взорваться от боли, но я подавила стон, и усилием воли открыла глаза. Тусклый свет не слепил глаз, и я имела возможность осмотреться. Было непривычно находиться в медблоке в качестве пациента. Не то, чтобы я никогда не болела, но до сих пор мои способности меня не подводили и я всегда справлялась собственными силами. Значит, вот что имел в виду наставник, когда говорил, что каждый раз возвращая кого-то из-за грани, мы оставляем там взамен частичку себя. А, заодно свои силы.
Ками, выгнав назойливого посетителя, наконец, вернулась в палату.
– Вы очнулись, слава Высшим! – она широко улыбнулась и схватилась за скан, – знаете, я всегда завидовала тем, кто обладает силой целителя. Такие возможности! Но теперь, глядя на вас, я в тайне радуюсь тому, что это не я здесь лежу. Самое безобидное, что я смогла у вас обнаружить – это обезвоживание, истощение, потеря массы тела. Вы совершенно обессилены, и я не понимаю, как вы вообще смогли продержаться так долго, прежде чем лишились чувств.
– Если это чисто научный интерес, то поясняю – сейчас мое тело использует ресурсы собственного организма. Точнее, я уничтожаю сама себя. На полное восстановление потребуется много времени и крепкий сон. Ни того, ни другого, к сожалению, я себе позволить не могу, – я поднесла ослабевшую руку к глазам.
Бледность постепенно уходила, правда, очень медленно, силы восстанавливались. К сожалению, как нам и поясняли на лекциях, во время боя наши способности к возвращению применять не рекомендуется. Вернешь одного, лишишься сил, потеряешь десяток. Или собственную жизнь. Всех спасти нельзя – это то, что нам вдалбливали с первого года обучения. И когда потребность оказать помощь разбивалась о каменные обстоятельства, это приносило целителю почти физическую боль. Поэтому нас так мало – аристократы не спешили бросать своих детей в горнило войны или подвергать моральным пыткам. Но, мне как всегда, «повезло».
Может быть, именно поэтому, через несколько лет практики целители, видя столько грязи и мерзости рядом с собой, становились более стойкими. Кто-то бы, наверное, сказал, отмороженными. А еще, у меня была своя теория появления Темных Целителей, которой я никогда не делилась с учителем.
– Но девушка жива, с ней все будет хорошо. Пусть всем остальным занимаются те, кому положено.
– Ты сама в это веришь? – слабо улыбнулась я.
– Но Псы заинтересованы в том, чтобы подонка поймали.
– А кто еще, кроме них? Ты же знаешь, как военные не любят, когда копаются в их грязном белье. Не думаю, что они кого-то найдут, а если и найдут, не уверена, что это не будет фальшивка.
– Расх не отходит от Доры ни на минуту. Никогда бы не подумала, что Пес может быть таким любящим родителем, – поделилась Ками своими наблюдениями.
– А что мы вообще знаем о Псах? – я пожала плечами, поморщилась, прислушалась к себе. Слабость все еще была, но лежать далее не имело смысла.
– Вы уверены? – Ками помогла мне подняться, принесла одежду.
Надев форму, скрутила волосы в пучек. Долго разглядывала синяки под глазами. Слишком много сил ушло на возвращение. Это значит, что я непозволительно долго находилась у грани.
– Ильза сент Рей, – Клауд вошел как всегда, стремительно и без стука. Я обернулась, наблюдая за тем, как взгляд Пса изучающе скользит по мне, – плохо выглядите.
– Благодарю, – по губам скользнула улыбка. Клауд был неизменно стабилен в своей способности меня раздражать. Они с майором делили в этом деле пальму первенства на двоих.
– Генерал просмотрел ваш отчет и изучил рекомендации. Он отказал в проведении забора материалов ДНК у высшего командования станции.
– Скверно, но ожидаемо, – подытожила я, еще не до конца пенимая, что делать, когда со всего маху наталкиваешься на непробиваемую стену.
– Мои люди согласны сдать любые анализы, снимающие с них подозрение в этом чудовищном преступлении. Когда вам удобно будет это сделать? – поинтересовался он.
– Завтра, во второй половине дня. Пусть приходят группами, так будет быстрее, – я порылась среди своих запасов, извлекая заветный бутылек. Когда-то рецепт этой убойной штуки в виде тонизирующей настойки разработал мой наставник, мне удалось его немного усовершенствовать, сняв неприятные побочные эффекты в виде рвоты и головной боли. Сделала несколько глотков, зажмурилась от удовольствия, все-таки мятный экстракт смягчал гадостный вкус пойла. Перехватив заинтересованный взгляд Пса, резко завинтила крышечку. Не заслужил.
– Боевой вылет сформированной заново группы отменяется, – Клауд прошел вглубь блока и облокотился о стол, – станцию запрещено покидать. Все заказы перебрасываются на другие Крепости.
– Как вам удалось этого добиться? – не думала, что генерал решится на такое добровольно. Фактически, законсервировать станцию изнутри.
– Он не может проигнорировать рекомендацию службы безопасности, – Клауд жестко улыбнулся, – тем более, когда, вероятнее всего, речь идет о высокородном аристократе, не контролирующем свои мерзкие инстинкты. Думаю, как только мы узнаем род преступника, его клан постарается избавиться от него.
– Поэтому он пойдет на все, чтобы его не нашли, – я присела, слабость все еще была, но настойка творила чудеса. Плохо, что после нее клонило в сон. Этот побочный эффект устранить не удалось.
– Я увеличил охрану медсектора. К вам приставлен мой человек, который будет постоянно вас сопровождать.
– Это так необходимо? Везде? – я вскинула голову, – я ценю покой и свободу передвижения.
– Уверяю вас, вы его даже не заметите, – Клаул снова усмехнулся.
– Скажите, вы настолько уверены в своих людях, что даже не допускаете вины кого-то из них? – я уставилась на Пса с любопытством.
Он нахмурился и слегка склонил голову:
– Мои люди контролируют себя. Всегда и везде. Это необходимое условие нашего выживания. Малейший срыв – и ты труп. Единственная возможность выплеснуть ярость, что копится в нас годами – это бой до последней капли крови, своей или врага, в котором нет места жалости или сомнению. Сегодня пострадала молодая девочка, дочь моего сослуживца. И я сделаю все, чтобы поддонок понес заслуженную кару.
***
Способности, которые нам даны – это наше проклятие. То, что приводит в ужас, таких как ты, аристократов, считающих весь мир личными угодьями. И то, что здесь и сейчас ты решила поиграть в добро и справедливость не приближает тебя ни на шаг к тому, чтобы я начал тебе доверять. Но, твои способности нам нужны. Поэтому, ты будешь жить, даже если наш маньяк решит открыть на тебя охоту, а генерал, как всегда, проигнорирует очевидную угрозу.
***
Мне было неприятно, с каким выражением лица на меня уставился Пес, словно пытался вывернуть все мои мысли наизнанку. И то недоверие, что я выказала его бойцам, совершенно не приблизило нас к званию «лучшие друзья года».
– Что же, мне придется вам поверить на слово. Пока. Надеюсь, вскоре у нас на руках будут доказательства, – я моргнула, еще и еще. Поймала себя на том, что отдаляюсь и от разговора и от реальности. Нужно было добраться до своей комнаты и выспаться по-настоящему.
– Вас проводят, – словно уловив мое состояние, произнес Клауд.
Я поднялась со стула, и тут же перевела взгляд на открывшуюся с шипением дверь. В блок зашел уже знакомый мне молодой Пес по имени Хок.
– Как ваше самочувствие? – тут же поинтересовалась я, помня о его ранах.
– Все в порядке, Сет быстро меня заштопал, – несмотря на бесстрастное лицо Хока, мне показалось, что он мысленно улыбается.
– С этой минуты Хок станет вашей тенью. Он будет с вами круглые сутки. Доброй ночи, – Клауд, наконец, отлепился от стола и вышел так же резко, как и зашел. Возможно, он ждал моих возражений, но у меня просто не было сил их сформулировать.
– Ну что же, Тень, – я вымучено улыбнулась, – пойдем. Хок лишь молча кивнул и пристроился сбоку в шаге от меня.
Прежде чем покинуть медблок, я зашла к Доре, убедилась, что та по-прежнему в искусственной коме, решила, что лучше оставить ее в таком состоянии на ночь, чтобы организм смог полностью восстановиться. Расх сидел рядом с медэксом, в котором спала его дочь, и поглаживал пальцами холодное стекло купола.
Увидев меня, вскочил на ноги, и почти неуловимым движением опустился передо мной на колени.
– Расх, прошу вас, не нужно, – я попыталась его поднять, испытывая неловкость и растерянность.
– Нужно, ильза целительница. Не знаю, чего вам стоило ее вернуть, но отныне, моя жизнь принадлежит вам. Я принимаю на себя долг крови и обязуюсь беречь и защищать вас и того, кто вам дорог до последнего вздоха, – Расх поднял на меня взгляд, и я содрогнулась от плескавшихся внутри него чувств. Боль, растерянность, надежда, счастье. Все, что этот человек успел пережить за эти сутки.
– Достаточно простого спасибо и чашки вашего замечательного чая, который вы мне завариваете по утрам, – я улыбнулась, и все-таки с трудом, но подняла этого громилу с пола, – ваша дочь настоящий боец, а со временем станет хорошим целителем. Это цена, которую она заплатит за свое спасение. Вернет долг, исцеляя других.
– Она такая же, как вы? – прошептал удивленно Расх.
– У нее большой потенциал. Если будет учиться, сможет многого достичь.
Я прошла к выходу, Хок не отставал.
– Нужно отдохнуть, когда Дора очнется, вам потребуется много сил.
Расх кивнул, и вернулся на свое место у медэкса. Я вышла из блока, задумчиво бредя по коридору. Хок держался близко, однако, старался своим присутствием не подавлять.
Когда-то давно, еще в детстве я мечтала, что когда-нибудь мой отец, леор Клависсио сент Рейн хотя бы раз взглянет на меня с любовью и нежностью. Я старалась чаще попадаться ему на глаза, ловя проявления хоть какой-то родственной привязанности, не понимая, как же его раздражало мое присутствие в его жизни. От подобных иллюзий меня быстро избавило первое покушение. И я смирилась с тем, что нужна только маме. Лишь ее любовь и забота не давали мне окончательно поверить в собственную ущербность. Почему именно сейчас мне вдруг вспомнилась эта детская, почти забытая потребность в любви отца? Родного отца, который за меня готов был бы отдать жизнь, который защитит и никогда не оставит, не смотря ни на что?
– Хок, а где вы будете ночевать? – отгоняя мысли делающие меня слабой, я переключилась на другую проблему – где разместить моего телохранителя.
– В коридоре, – ответил Пес, – я постараюсь вам не мешать, но при малейшей угрозе буду рядом.
– Но вы не сможете круглые сутки обходиться без сна, – возмутилась я.
– Вы не поверите, без чего я могу обходиться гораздо дольше, – Пес улыбнулся, и я с удивлением осознала, что он гораздо моложе, чем я предполагала. Вполне возможно, что ему нет еще и двадцати.
– Хорошо, но я вынесу вам стул. И плед, – я повела плечами, мне было зябко.
Парень поблагодарил, и, убедившись, что в комнате безопасно, вышел в коридор.
***
Я повернулась в кресле лицом к экрану, понимая, что отчаянно трушу. Даэль Корр, леор возмездия и справедливости. Столь громкое и пафосное наименование рода говорило лишь о том, что именно на их семью была возложена судебная власть. Они карали и миловали. Чаще, все же, карали. Мы познакомились к Даэлем, когда мне было семнадцать. Он уже тогда подавал большие надежды на поприще правосудия, хотя и в его карьере была пара осечек, которые лишь сделали его более упорным и жестким.
С экрана на меня смотрел улыбающийся мужчина, по виду лет на десять старше меня. Блондин с короткой стрижкой и аккуратной бородкой. Его пронзительные голубые глаза словно ввинчивались в душу, создавая там хаос. Несколько первых встреч он действовал на меня сокрушительно, после всего лишь пугал и тревожил. Главное было перетерпеть действие взгляда поборника справедливости, пока на него не выработается иммунитет. По крайней мере, у меня.
– Котеночек, какая встреча! – протянул он.
– Котеночек? – едва слышно скептически переспросил Клауд.
– О, у нашего разговора есть свидетели? Милая, я решил, что ты, наконец, одумалась, и решила принять мое предложение. И как тяжело осознавать, что тобою движут совсем иные мотивы, чем удовольствие меня лицезреть.
Его манера речи всегда меня напрягала, тем более что я знала – за этой нарочитой веселостью скрывается холодная расчетливая сволочь, не гнушающаяся ничем в достижении своих целей. Но, чего было у этой сволочи не отнять – свое дело он знал, и еще не один преступник от него не ушел. Ну, почти, но здесь и сейчас я не собиралась говорить ни о чем подобном.
Когда я наткнулась на категорический отказ генерала дать разрешение на забор материалов ДНК у высшего командования станции, пришлось искать иные пути. Два предыдущих дня я сбилась с ног, проверяя всех Псов, проживающих на станции. Клауд оказался прав – никто из них не был нашим убийцей. Что возвращало меня к отчету и последующему рапорту, который генерал возмущенно порвал на мелкие кусочки прямо на моих глазах.
– Вы понимаете, чего просите, ильза целительнице? – брызгая слюной, вопрошал он, – высшее командование, аристократы! Да нас раздавят, едва я заикнусь о чем-то подобном.
– Но почему бы тогда не сделать этот тест на добровольной основе? Ведь под подозрением они все. Разве это не бросит тень на их род?
